Текст книги "Тайна кремлевского водопровода"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ПЕРСТЕНЬ НИКОЛАЯ II

Очнулась я в полутемном подвале. В маленькое зарешеченное окно светила желтая луна. Я лежала на цементном полу, а рядом со мной сидела… старуха Грохольская.

Да, да, именно старуха.

– Ольга Васильевна, – невольно воскликнула я, – это вы или не вы?!

– Это я, – грустно подтвердила Грохольская.

– Значит, вас действительно подменили?

– Как это подменили?

Я рассказала ей о вчерашних событиях.

– Очень странная история, – выслушав, сказала она. – Ну хорошо, меня, положим, подменили. Но профессора Федякина никто не подменял. Это совершенно точно. Я бы сразу заметила подмену. Ведь я его знала, когда он еще под стол пешком ходил.

– Как же так? – недоумевала я. – Выходит, Федякин посадил вас в этот подвал?

– Сама ничего не могу понять, – сокрушенно вздохнула Ольга Васильевна. – Федя рос тихим мальчиком, был прилежным студентом, талантливым ученым… А сейчас он превратился в какого-то…

– Монстра! – выпалила я.

– Верно, Эмм очка. А его клиника стала похожа…

– На военную базу! – снова выпалила я. – И вместо врачей здесь орудуют бандиты!

– Это не бандиты, – поправила меня Грохольская, – а профессиональные наемники. Или, как они себя сами называют, "солдаты удачи". Они готовы воевать с кем угодно и за кого угодно. Лишь бы только им деньги платили.

– Но с какой целью их нанял Федякин? Старуха Грохольская опять вздохнула.

– Ох, не знаю, милая, не знаю.

– Может, для охраны своего "Омолаживателя"?

– Да нет у него никакого "Омолаживателя"! Все это ложь и обман! И я-то, дура старая, поверила – поехала омолаживаться. Вот и попалась, как рыба на крючок… Чует мое сердце, здесь что-то нечисто.

– Ничего, разберемся, – заверила я ее. – Мы с Володькой Воробьевым еще и не такие клубки распутывали.

– Прежде чем разбираться, надо отсюда выбираться, – резонно возразила Ольга Васильевна. – А это не так-то просто. Я уже один раз пыталась бежать. Но у меня ничего не вышло.

– Вы пытались бежать?!

– А ты как думала? Я, милая моя, во время войны диверсионно-подрывной группой командовала. А после войны была резидентом нашей агентуры в Шанхае. Меня три раза расстреливали и четыре раза приговаривали к пожизненному заключению.

– Вот это да! – восхитилась я. – А почему вы мне ничего не рассказывали?

– Как-нибудь расскажу, – пообещала Грохольская. – Если, конечно, мы отсюда выберемся.

– Давайте попробуем прорваться через дверь, – предложила я.

– Не получится. С той стороны усиленная охрана.

– Тогда через окно. – Я попыталась расшатать толстые прутья решетки. – Эх, сюда бы ножовку по металлу…

– Даже с ножовкой ничего не выйдет. Стекла в окне повышенной закалки.

– Что б такое придумать? – Я заходила из угла в угол. – Вам ничего в голову не приходит?

– Увы, милая, – безнадежно махнула рукой Грохольская. – Из моей головы теперь все только уходит.

В тот момент, когда она махнула рукой, в лунном свете блеснул бриллиант.

– Перстень! – вскрикнула я.

– Какой перстень? – недоуменно спросила Грохольская.

– Да у вас на безымянном пальце! Подарок царя!.. Помните, вы говорили, что в нем особый бриллиант, который режет стекло и железо…

– Ну говорила…

– Так чего же мы ждем?!.. Надо перерезать решетку, а после вырезать стекло из окна.

– Старость – не радость, – посетовала Ольга Васильевна. – Мне даже в голову такое не пришло.

– Давайте, режьте живее! – торопила я.

Грохольская, не раздумывая, провела бриллиантом по железным прутьям. Буме – отскочила решетка от окна. Грохольская провела бриллиантом по закаленному стеклу. Блямс – упало стекло на пол.

Путь к бегству был открыт.

– Полный вперед! – радостно сказала я. И вот тут-то выяснилось, что Ольга Васильевна не пролезает в окно.

– Ольга Васильевна, миленькая, – толкала я ее. – Ну еще немножко. Живот подтяните. – Я его и так уже дважды подтягивала.

Промучившись с полчаса, мы поняли, что ничего не выйдет. Окно было слишком узкое. А может, Грохольская слишком толстая.

– Беги одна, Эммочка, – сказала она. – Я старая. Мне все равно скоро умирать. А ты только жить начинаешь.

– Нет, – твердо отказалась я. – Без вас я никуда не пойду. Умрем вместе!

– Эммочка, – стала упрашивать меня Ольга Васильевна, – ты же сама видишь: профессор Федякин замыслил что-то ужасное. Поэтому нужно как можно скорее сообщить о нем в милицию.

– Глотову надо обо всем рассказать, – вслух подумала я.

– А кто такой Глотов?

– Начальник Службы безопасности президента… Ах да! Совсем забыла вам рассказать – вчера в вашей квартире был президент России.

Грохольская даже перекрестилась.

– Господи, этого мне еще не хватало.

– А может, и не президент, – вдруг осенило меня, – а его двойник.

– Тогда тебе тем более надо бежать. Если в этом деле замешан двойник президента, значит, тут пахнет государственным заговором.

Она была права.

– Ладно уж, побегу, – согласилась я. – И постараюсь вас выручить. А вы держитесь. Мы обнялись и расцеловались на прощание.

– Обо мне не беспокойся, милая. Так просто я им не дамся. Смотри, что у меня е. сть.

И старуха Грохольская достала противотанковую гранату.

– Ни фига себе, – присвистнула я. – Откуда у вас граната?

– Стащила у них с оружейного склада, во время прошлого побега. А склад как раз над нами. – Показала она пальцем вверх. – Так что, в случае чего, взорву всю их базу к чертовой бабушке!

– Ольга Васильевна, – с чувством сказала я, – вы настоящий герой! Дайте я вас еще раз поцелую.

Мы вновь обнялись и расцеловались.

– Постойте! – внезапно дошло до меня. – Но и вы тогда взорветесь!

– А вот и нет, – хитро улыбнулась Грохольская. – Я знаю один способ. Мне знакомый подрывник во время войны показал. Он подорвал себя гранатой вместе с фашистами.

Все фашисты погибли, а он даже царапины не получил.

– Расскажите, что за способ? – сразу заинтересовалась я.

– Потом, потом, – отмахнулась Ольга Васильевна. – Беги скорей, пока луна за тучку скрылась.

Я быстро полезла в окно.

ПОДВОДНЫЙ КАПКАН

На улице моросил мелкий дождик.

Пригнувшись, я побежала к забору. План у меня был проще некуда: перелезть через забор и дать деру. Словно скалолаз я вскарабкалась на стену и уже хотела перебросить ногу на другую сторону… Но тут из-за тучи выглянула луна, и я увидела, что поверх бетонного забора натянут оголенный электрический провод.

Вот это да. Сейчас бы меня могло так током шарахнуть!

Мне сразу расхотелось перелезать.

Я спрыгнула вниз и огляделась. Неподалеку стоял одноэтажный домик без окон. По-видимому, подсобное помещение. На дверях висел амбарный зам ок. Значит, внутри никого нет и можно спокойно обдумать свои дальнейшие действия.

Вытащив из волос заколку, я в два счета открыла замок и вошла в дом. Нашарив на стене выключатель, включила свет. В небольшой комнате на вбитых в стену крючках висели резиновые костюмы для подводного плавания. Рядом с ними, на полу, валялись акваланги. А посредине комнаты находился круглый люк, доверху наполненный мутной водой.

Что все это значит?..

Я еще раз посмотрела на акваланги, потом на люк и пришла к выводу, что это – запасной выход. И ведет он, скорее всего, к реке, которую я видела из багажника "фольксвагена". То есть наемники, в случае опасности, могли спокойно уплыть из клиники, воспользовавшись аквалангами.

А раз так, то почему бы и мне не сделать то же самое? С аквалангом я плавать умею, меня дедушка-моряк научил… Не теряя драгоценного времени, я начала быстро перебирать гидрокостюмы, подыскивая свой размерчик. Но все они были рассчитаны на здоровенных мужиков. Только один более-менее мне подошел: видимо, он принадлежал профессору Федякину.

Я натянула резиновую ткань прямо на одежду.

Не успела я все это проделать, как на улице противно завыла сирена: у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у… Послышались громкие крики, лай собак и даже беспорядочная стрельба. Все ясно! Наемники обнаружили мое исчезновение.

– Пора тебе, Эмка, отсюда уплывать, – сказала я себе.

Взвалив на спину тяжелый акваланг, я прыгнула в люк с мутной водой. И под тяжестью баллонов начала быстро опускаться вниз.

Моя догадка оказалась верной. Вскоре ноги коснулись твердого дна, а руки нащупали металлическую стенку трубы. Отталкиваясь от этой стенки, я поплыла вперед.

По моим расчетам, река должна была находиться совсем рядом. Так оно и вышло. Минут через пять впереди тускло замерцал лунный свет, пробивающийся сквозь толщу воды.

Труба заканчивалась.

Я поплыла с удвоенной энергией. И тут же наткнулась на невидимую преграду. Шаря руками в грязной воде, я поняла, что на конце трубы приварена решетка. Вот черт!

Глотнув побольше воздуха, я отстегнула баллоны и попыталась протиснуться сквозь железные прутья. Мне это удалось только наполовину. Голова и туловище прошли, а бедра нет.

Я попала в подводный капкан.

Нащупав резиновый мундштук, я еще глотнула воздуха. И с ужасом поняла, что это мой последний глоток. Воздуха в баллонах больше не было.

Тут уж я стала крутиться, вертеться и дергаться изо всех сил. "Давай, Эмка, давай!", – мысленно уговаривала я себя, отчетливо понимая, что если сейчас не вырвусь, то повторная попытка мне уже не светит.

В общем, хотите верьте – хотите не верьте, но я протиснулась сквозь эти дурацкие прутья. И отчаянно молотя руками и ногами, поплыла вверх, пуская по дороге пузыри.

Хорошо еще, до поверхности было недалеко.

Вынырнув, я принялась жадно глотать холодный воздух.

Дышала, дышала, прямо не могла надышаться.

Кое-как доплыв до берега, я стащила с себя резиновый костюм, в котором просто-таки упарилась, и без сил повалилась на траву.

Ночь между тем прошла. На небе таяли последние звезды.

Отдохнув, я не спеша побрела по осеннему лесу. Когда я взобралась на пригорок, то увидела, как на горизонте показалось солнце. Наступил новый день.

Я была жива и свободна.

Мне захотелось закричать от полноты нахлынувших чувств.

И я закричала:

– Ура-а-а-а-а!!!

– Девочка, ты что, ненормальная? Неподалеку от меня стоял пожилой дядечка в фуфайке. По виду – типичный дачник.

– Ненормальная, – радостно подтвердила я. – А вы не знаете, поблизости электрички где-нибудь останавливаются?

– Да вон же платформа, – махнул он рукой.

Я посмотрела. И в самом деле – платформа. И уже электричка подходит, подавая дребезжащий сигнал. Мы побежали. И как раз успели заскочить в последний вагон.

Откинувшись на жесткую спинку сиденья, я стала глядеть в окно. Я чувствовала… чувствовала… нет, ничего я не чувствовала. Просто глядела в окно и радовалась всему тому, что проплывало за поцарапанным стеклом.

Напротив меня сидел высокий милиционер.

– Простите, – спросила я у него, – а до Москвы далеко ехать?

– Часа два.

– Вы меня не разбудите, когда приедем?

– Конечно, разбужу.

Я склонила голову к стеклу и мгновенно уснула.

ТЕЛЕФОННЫЕ ЗВОНКИ

Приехав в Москву, я первым делом позвонила Володьке.

– Алло, – сказал он в трубку, – кто говорит?

– Говорят инопланетяне из созвездия Гончих Псов…

– Мухина! – завопил он, – куда ты пропала?!

– Слушай, Воробей, и не задавай лишних вопросов. Сейчас ты берешь побольше денег подгребаешь к памятнику Пушкину.

– Денег?.. А зачем?..

– Я же сказала, не задавай лишних вопросов.

Повесив трубку, я спустилась в метро и поехала на Пушкинскую площадь. Когда я вышла из подземного перехода, Володька уже стоял у памятника.

– Деньги принес? – спросила я.

– Принес. – Он открыл хозяйственную сумку, доверху набитую купюрами.

– Ты что, офонарел?! Зачем так много?

– Сама же сказала: "побольше".

– Да мне на пару гамбургеров. Со вчерашнего дня ничего не ела. Так жрать хочется.

Володька облегченно вздохнул.

– А я подумал, что ты опять влипла в какую-нибудь историю. И тебе надо срочно откупиться от рэкетиров.

– Погоди радоваться, Воробей. Похоже, я действительно влипла в очень странную историю. Пошли, сейчас все расскажу.

И мы пошли в "Макдональдс", который располагался в двух шагах от площади. Там я, на Володькины денежки, накупила себе целую кучу гамбургеров и чизбургеров.

День только начинался, и народу было не много. Мы сели за столик у окна.

Я с жадностью набросилась на еду.

– Выкладывай, Мухина, – нетерпеливо потребовал Володька.

– Сначала ты, – ответила я с набитым ртом. – А что я?

– То, что видел в телескоп, когда я побежала к Грохольской.

– Ах, это, – равнодушно сказал он. – Да ничего особенного я не видел. Перед самым твоим появлением в квартире президент надел шляпу и черные очки. Вот и все.

– Ничего себе "все"! – ахнула я. – Выходит, профессор Федякин и есть президент… Точнее, его двойник.

– Да никакой он не двойник. Сходство, конечно, имеется: рот, лоб, брови… А нос совсем не похож, и подбородок тоже.

– Зачем же он тогда маскируется? Володька открыл пакетик с чипсами.

– А затем, Мухина, что профессор скромный и порядочный человек. И не хочет привлекать к себе на улице лишнего внимания.

– Порядочный человек, – саркастически повторила я. – Сейчас я тебе расскажу, какой он порядочный.

И я рассказала, не пропустив ни одной детали. Воробей даже про свои чипсы забыл.

– Неужели Федякин так и сказал: "Мне нужен твой мозг для экспериментов"?!

– Слово в слово.

– А ты чего?

– А я говорю: "Фигушки, профессор. Мне он самой нужен".

– А он?

– А он как закричит: "Все равно, цыпленочек, я заберу твой мозг!"

– А ты?

– А я спокойно отвечаю: "Не видать тебе, Федякин, моих мозгов, как своих ушей".

– А он?

– А он влепил мне пощечину.

– А ты?

– А я ему ногой в грудь врезала. Он так в коридор и вылетел. И тут врывается в кабинет Лохматый и давай в меня из автомата палить: тра-та-та-та-та…

– Кончай заливать, Мухина.

– Это чистая правда, Воробей. Сходи-ка лучше купи еще кока-колы, а то в горле пересохло.

У меня и в самом деле пересохло от этих милых воспоминаний.

Володька принес стакан кока-колы со льдом, и я, сделав большой глоток, продолжила свой рассказ. Воробей больше не перебивал, только под конец опять не выдержал:

– Мухина, не рассказывай сказки! Под водой она, видите ли, сквозь решетку пролезла.

– Конечно, пролезла. А что мне еще оставалось делать? Жить захочешь, везде пролезешь.

– Ну ты и врать! – с возмущением сказал Володька.

– Заткнись, Воробей, – мирно ответила я. – Если б я не пролезла, то сейчас бы с тобой здесь не сидела.

Столь веский довод, по-видимому, его убедил.

– Ладно, Мухина, – пробурчал он, – можешь считать, что я тебе поверил. Теперь мне ясно, зачем они установили камеру слежения.

– Какую еще камеру?

Володька, наконец, взялся за свои чипсы.

– Когда ты не вернулась, я решил сходить к тебе домой. Звонил, звонил… Дверь, естественно, никто не открыл. И я совершенно случайно увидел над дверью соседней квартиры, где живет Грохольская, миниатюрную видеокамеру. Объектив был направлен на твою дверь. Тогда я не придал этому особого значения…

Я на секунду задумалась.

– Значит, дома мне появляться не стоит.

– Да, не стоит. Это опасно. Залпом допив кока-колу, я встала.

– Надо срочно звонить Глотову. Пусть разберется с этой подозрительной клиникой.

Мы вышли на улицу. Из ближайшего автомата я позвонила в Кремль. Трубку никто не взял.

– Куда же он делся? – с досадой сказала я.

– Да брось ты, Мухина, дергаться. Сами разберемся. Что у нас, котелки не варят? Подумаешь – загадка. Какой-то там профессор чего-то там замышляет. А ты знаешь, что наша Галактика окружена черной туманностью неизвестного происхождения? Вот это, я понимаю, загадка. А твой Федякин – просто "тьфу", – плюнул Володька на асфальт.

– Может, для тебя он и "тьфу", – тоже плюнула я на асфальт. – А вот для Ольги Васильевны он вовсе не тьфу, а вполне реальная угроза.

– Ой, да ничего он с ней не сделает. Ему же не старуха нужна, а квартира. – Володька помолчал. – Меня больше беспокоит Мясник… Знаешь, Мухина, а давай сейчас позвоним по тем номерам, которые ты запомнила.

– Давай!

Я тут же набрала первый номер.

– Кафедра косметической хирургии, – раздался в трубке женский голос.

– Простите, можно профессора Федякина?

– У него сегодня выходной. Что ему передать?

– Передайте горячий привет от Эммы Мухиной, – ответила я и повесила трубку.

– Все ясно, – сказал Володька (приложив ухо к обратной стороне трубки, он слушал разговор). – Это место его официальной работы. Звони по второму номеру.

Я позвонила.

После долгих гудков раздался сигнал автоответчика. Затем мужской голос четко произнес: "Информация для профессора. Подготовка операции "Сырая вода" закончена. Сообщите время проведения акции. Мясник".

– Ага! – воскликнул Володька. – Кажется, мы попали в самую точку. Они пользуются для связи автоответчиком. Теперь звони в справочную. Надо узнать адрес, где стоит автоответчик.

Я набрала номер справочной.

– "Шестая" слушает, – ответила телефонистка.

– Тетенька, вы не скажете адрес по номеру телефона?

– Таких справок мы не даем, – заученно протараторила телефонистка, и я поняла, что сейчас она положит трубку.

– Постойте, постойте! – закричала я. – Тетенька, миленькая, дайте, пожалуйста, адрес! У меня отец– алкоголик! Мать – калека! Нас пятеро детей в семье! А по этому адресу бесплатными обедами кормят! – Я громко шмыгнула носом.

В трубке наступило долгое молчание. Мы с Володькой, затаив дыхание, ждали.

– Мы таких справок не даем, – снова повторила телефонистка, но уже не так уверенно.

– А еще младшая сестренка свинкой заболела, – подлила я масла в огонь.

– Хорошо, девочка, – вздохнула телефонистка. – Диктуй свой номер. Я быстро продиктовала цифры.

– Записывай адрес, – сказала она через минуту. – Болотный переулок, тринадцать.

БОЛОТНЫЙ ПЕРЕУЛОК, 13

Переулок оказался на окраине города. Мы добирались до него всеми видами общественного транспорта и добрались только к пяти вечера. Здесь была самая настоящая деревня. Деревянные дома, огороды, колодцы… Прямо как в Задонске, у моего дедушки.

Я даже не подозревала, что в Москве есть такое захолустье.

Мы подошли к маленькому домику. Володька уверенно надавил кнопку звонка.

– Подожди, – дернула я его за рукав, – а что мы скажем?

– Да я просто так звоню. Ты разве не видишь, что в доме никого нет.

Я оглядела дом более внимательно. Воробей был прав. Ставни на окнах закрыты. На крыльце валяются грязные листья.

Володька еще раз надавил кнопку звонка. Внутри дома стояла мертвая тишина. Наверное, звонок не работал.

Как всегда, мне в голову пришла гениальная идея.

– Воробей, – сказала я, – прикрой меня своей широкой спиной. Я попробую открыть дверь.

– Ты что, Мухина, спятила? – зашипел он. – Взламывать чужую собственность. Давай хоть до ночи подождем. Зачем зря рисковать.

– Риск – благородное дело! – бодро ответила я, вытаскивая из волос заколку.

– У тебя, точно, сдвиг по фазе. Это же "Цербер". Замок повышенной надежности.

– Сейчас поглядим, какой это "Цербер". – Я вставила заколку в замочную скважину.

Но, провозившись минут десять, так и не сумела открыть.

– Я же тебе говорил, – шептал Володька, тревожно озираясь.

– Спокойно, Коперник. Тут требуется тяжелая артиллерия.

Я достала из кармана пилку для ногтей. И уже через минуту "Цербер" жалобно сказал: дрздын.

Мы быстро проскользнули за дверь.

С первого взгляда стало ясно, что здесь давно никто не живет. Везде лежал толстый слой пыли. В том числе и на телефоне с автоответчиком.

Внимательно осмотрев все шкафы, ящики и тумбочки, мы не обнаружили ничего подозрительного. Обыкновенный дом с обыкновенной обстановкой.

Прошло два часа. Пора было сваливать.

И тут вдруг зазвонил телефон. Мы с Володькой так от неожиданности и подскочили.

Я быстренько переключила автоответчик на внешний динамик. Сначала прошло сообщение, которое мы уже слышали: "Информация для профессора. Подготовка операции "Сырая вода" закончена. Сообщите время проведения акции. Мясник".

Затем раздался голос профессора Федякина:

– Информация для Мясника. В ближайшие дни проведение акции невозможно. Произошла утечка секретных данных из компьютера. Ждите дальнейших указаний. Профессор.

– Это ты – утечка, – толкнул меня в бок Володька.

Связь оборвалась.

– Что-то мне никак не врубиться в их систему, – сказала я.

– Все просто, как огурец, Мухина. Звонит Мясник и оставляет на автоответчике сообщение для профессора. Потом звонит профессор и оставляет сообщение для Мясника. Теперь врубаешься?

– Йес, сэр! – вытянулась я по стойке "смирно".

– Дом, скорее всего, куплен через подставных лиц, – продолжал развивать свою мысль Володька. – Звонят они сюда из телефонов-автоматов. Старая информация через определенное время автоматически стирается. Клево придумано. Полнейшая конспирация. И главное, что…

Он внезапно умолк, уставившись за мое плечо. Я обернулась. В дверях комнаты стоял высокий милиционер с пистолетом в руке.

Ну, мы с Воробьем и лопухнулись: даже не слышали, как он вошел.

– Мать честная – курица лесная, – удивленно произнес милиционер, убирая пистолет в кобуру на поясе. – Я думал, тут матерые "домушники" орудуют. А это, оказывается, дети. Вы кто такие, ребята?

– А вы кто? – растерянно спросил Володька.

– Участковый инспектор, лейтенант Забабашкин, – представился милиционер. – Тебя устраивает, мальчик?

Воробей оторопело кивнул.

– Ой, – сказала я, – а мы с вами знакомы. Помните, сегодня утром ехали в одной электричке. Я вас еще попросила меня разбудить, когда приедем.

Забабашкин посмотрел в мою сторону.

– Ну и что? – строго ответил он. – Если мы ехали в одной электричке, значит, можно чужие дома грабить?! Так получается?!..

– Да вы ничего не понимаете, – горячо заговорил Володька. – Мы никакие не грабители. Мы… как бы вам попроще объяснить…

– Частные сыщики, – договорила я за Воробья. – И сейчас расследуем одно таинственное дело. А след привел в этот дом.

– Вы в каком классе учитесь, сыщики? – рассмеялся Забабашкин.

– В восьмой перешли, – ответил Володька.

– Значит, вам по четырнадцать лет?

– По тринадцать с половиной, – уточнила я.

– Не рановато ли в сыщики записались?

– Подумаешь, – с обидой буркнул Володька. – Шекспир свою знаменитую пьесу "Гамлет" в пятнадцать лет написал.

– А Суворов в шестнадцать лет армией командовал, – добавила я.

– Ага, – кивнул участковый. – А Христофор Колумб в десять лет Америку открыл… Ну что мне с вами делать? В отделение отвести?..

– Отпустите нас, дяденька, – жалобно попросила я. – Вы же видите, никакие мы не грабители.

– Да я-то вижу, – вздохнул Забабашкин. – Но получен сигнал от соседей: две подозрительные личности проникли в дом; примите меры… Вот я и пришел меры принимать.

– А вы им скажите, что в доме никого не оказалось, – предложил Володька.

– Врать, между прочим, нехорошо, – назидательно произнес инспектор.

– А вы и не соврете, – сказала я. – Вы просто немного пофантазируете.

Лейтенант Забабашкин сел на диван и задумался.

– Ладно, ребята, – стукнул он ладонью по колену, – рассказывайте, что за таинственный след привел вас в этот дом.

– Понимаете, в чем дело, – запинаясь проговорила я, – мы не можем вам ничего рассказать, пока расследование не закончено. Ведь даже у вас в милиции существует специальный термин…

– "Тайна следствия", что ли?!

– Да, да, – обрадовалась я. – "Тайна следствия". Нам еще самим не все ясно. Но одно мы знаем совершенно точно – с этим домом связана какая-то запутанная история.

Забабашкин закурил сигарету.

– Вы, ребята, сами чего-то путаете. Я здесь второй год участковым работаю и тоже знаю совершенно точно – никаких запутанных историй с этим домом быть не может. Он принадлежал одному очень хорошему человеку. Полярному летчику Потапову. В прошлом месяце Потапов переехал из Москвы на Шпицберген. Есть такой остров в Северном Ледовитом океане. А дом продал…

– Вот видите! – воскликнул Володька.

– А дом продал, – не слушая его, продолжал лейтенант, – другому очень хорошему человеку. Генералу, который в Кремле работает. Между прочим, в Службе охраны президента.

– Ге-не-ра-лу, – по слогам повторила я, начиная смутно догадываться, о ком идет речь. – А как фамилия этого генерала?

– Глотов его фамилия.

– А зовут – Виталий Сергеевич?!

– Да.

У нас с Володькой так челюсти и отвисли.