Текст книги "Пространство библиотеки: Библиотечная симфония"

Автор книги: Валерий Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Размышления обрываются у дверей его кабинета. Вхожу, мы обмениваемся тёплыми фразами, и вот я дарю ему эту книгу… Всё это выдумали моя самонадеянность и тоска.

Верно (думаю я), но завтра наступит мой черед, наши времена сольются, даты затеряются среди символов, и потому я не слишком грешу против истины, представляя, будто преподнёс ему эту книгу, а он её принял»[107]107
  Цит. по: Апдайк Дж. Писатель – библиотекарь // Иностр. лит. 1995. № 1. С. 227.


[Закрыть].

И ещё один фрагмент, звучащий как завещание. «Каждый писатель и каждый человек должны выделить во всём случившемся с ними, даже в крахе, позоре и беде, своего рода орудие или предмет искусства и обращать происшедшее на пользу. Всё это даётся нам ради одного: мы обязаны его преобразить, создать из наших ничтожных обстоятельств что-то вечное или приближающееся к вечности»[108]108
  См.: Юсенар М. Борхес, или ясновидец // Иностр. лит. 1995. № 1. С. 218.


[Закрыть].

…Нисколько не сомневаюсь, что идеи и мысли Борхеса о Вавилонской библиотеке и не только о ней, ещё не раз будут востребованы современными библиотекарями при обсуждении проектов библиотеки будущего.

Вариант третий. Библиотека реальных возможностей

Концепции библиотеки, созданные Гербертом Уэллсом и Хорхе Луисом Борхесом, несмотря на то, что они представляют собой поэтические метафоры, являются сильным интеллектуальным средством. Они не только стимулируют воображение, но и способны изменить наш взгляд на библиотеку и её возможности. Однако, метафоры слишком зависят от субъективных установок. Представим, например, что кому-то не нравится, что Вавилонская библиотека у Борхеса изображена в виде шара, где внутри много шестигранников. Этот человек может просто заменить часть текста, написанного аргентинцем, своим собственным, в котором, например, будет утверждаться, что у виртуальной, то есть мысленно возможной библиотеки, существует несколько финальных состояний. Это уже будет другая метафора, причём не менее логичная, чем первая.

Поэтому, если мы хотим включить человека в воображаемое пространство, мы должны стремиться к построению такой модели виртуальной библиотеки, в которой «феномен человека» учитывался бы так же, как и «феномен технологической реальности».

Теоретические споры о виртуальной библиотеке и её возможностях напоминают действия мага, который кладёт в шляпу носовой платок, а вынимает из него живого кролика. Хорошая модель соответствует случаю, когда в шляпу был действительно положен только платок, плохая – фокусу, когда тайком от зрителей кролик был помещён в шляпу заранее.

Почему так получается? С одной стороны, действительно есть достижения в области автоматизации библиотечно-библиографических процессов, и современные компьютеры обеспечивают качество библиотечных услуг, вполне приемлемое для решения многих практических задач[109]109
  См., напр.: Леонов В.П. Реферирование и аннотирование научно-технической литературы… С. 102-135.


[Закрыть]. С другой стороны, «библиотечный вклад» на этом заканчивается, дальше идут такие успехи вычислительной техники, о которых моё поколение в 70-е годы могло только мечтать. Сегодня прикладной аспект автоматизации конкретных процессов (комплектования, библиографирования, обслуживания) скромен и имеет косвенное отношение к достижениям вычислительной техники. Работы в большинстве случаев ведутся параллельно и темпы роста несопоставимы.

Вместе с тем, благодаря этим скромным по масштабам исследованиям, обнаружилось, что библиографический язык как информационно-поисковый язык (ИПЯ), на котором осуществляется индексирование (ввод) и поиск информации, устроен на много порядков сложнее, чем предполагалось вначале. Убедительны в данном контексте работы Д.Г. Лахути. Он был одним из первых, кто предложил эффективные алгоритмические методы индексирования и поиска информации. Позднее Лахути и его коллеги продолжали расширять уровни грамматики ИПЯ, так что теперь в нём их уже три: «мешочная» грамматика, позиционно-скобочная и грамматика графов общего вида[110]110
  Лахути Д.Г. Проблемы интеллектуализации информационно-поисковых систем: Дис. в виде науч. докл. на соиск. учен. степ. д-ра техн. наук. М: ВИНИТИ, 1999. 56 с.


[Закрыть].

Сегодня термином «виртуальная библиотека» чаще пользуются неспециалисты. Они сводят это понятие к чисто техническим аспектам в сфере обмена информацией, поскольку системы типа Интернет объединяют нас в некое общее пространство. На самом деле проблема гораздо глубже. То виртуальное, что существует вокруг нас, лишь средство на пути к цели.

Известна грустная шутка И. Ильфа: думали, что изобретут радио и осчастливят этим человечество. И вот радио есть, а счастья нет[111]111
  «В фантастических романах главное это было радио. При нём ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет» (Ильф И., Петров Е. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 5. Ильф И. Записные книжки (1925–1937). М.: Худож. лит., 1996. С. 171).


[Закрыть]. Перефразируя эту шутку, можно сказать, что даже самые лучшие компьютеры не сделают нас счастливыми, ибо мировая гармония недостижима при любом уровне компьютеризации, поскольку она зависит не от компьютера, а от тех, кто ими пользуется.

Виртуальная библиотека (я понимаю её как библиотеку реальных возможностей) включает в себя три основных компонента:

– «феномен человека» – библиотекарей и читателей;

– «феномен текстов», преобразованных в цифровую форму – электронные фонды;

– «феномен технологической реальности» – механизмы доступа к цифровым текстам и средства обеспечения сохранности электронных фондов.

Чтобы эти компоненты, с точки зрения интеллектуальной и финансовой, увязать в единую систему, нужна программа, которая предусматривала бы: 1. разработку основной цели. 2. разработку единой политики (стратегии) обслуживания имеющимися фондами. 3. предположения о более рациональном использовании собранных документов.

То, что существует сегодня (я имею в виду электронные коллекции разных библиотек), между собой никак не связано по принципу смыслового единства, позволяющего индексировать фонды по правилам общего синтаксиса, строить аппараты общих ссылок и т.п. Это, в основном, тематические подборки, неполные по охвату, отражающие фонд конкретной библиотеки, которые предназначены скорее для учёного, чем просто для любознательного читателя[112]112
  Подр. см.: Бодике М. Виртуальная библиотека: Фантазия и реальность // Информ. технологии в библиотеках на рубеже веков: Проблемы, поиски, решения: Материалы междунар. науч.-практ. конф., Минск, 20-22 окт. 1998 г. Минск: Изд-во «Красико-Принт», 1999. С. 24-33.


[Закрыть].

Единых национальных программ по преобразованию в цифровую форму документов мне в доступной литературе обнаружить не удалось. Существуют отдельные программы крупных библиотек мира: «American Memory», «Memoria Hispanica», «Ein Deutsche Bibliothek». Так, Библиотека конгресса уже имеет пять миллионов документов в цифровом варианте, доступных через Интернет[113]113
  Напомню, что из 123 млн. единиц хранения документальный фонд Библиотеки конгресса составляет около 23 млн. томов.


[Закрыть]. Однако при более внимательном знакомстве с материалами выясняется, что и в Библиотеке конгресса немало проблем, и не только по преобразованию текста.

Вот малоизвестный у нас текст Заявления от 26 июля 2000 г. «Цифровая стратегия для Библиотеки конгресса», сделанного Джеймсом О'Доннелом, главой Комитета по стратегии информационных технологий Национального научно-исследовательского совета Национальной академии США[114]114
  Бюллетень новостей ЮСИА. 2000. 2 авг. С. 9-11.


[Закрыть]:

«Наше исследование Библиотеки конгресса и её стратегической и тактической реакций на данный момент истории позволило сделать вывод о том, что за стены этого почтенного учреждения пока ещё не проникли в достаточной степени волнующие возможности данного момента, и если этот момент будет упущен, то библиотеке угрожает опускание до уровня серой никчёмности. Я выразил эту альтернативу в решительных словах, однако комитет и я поддерживаем этот основной вывод всей своей профессиональной убеждённостью.

Библиотека конгресса действует – по крайней мере с 1945 года – в качестве образца того, чего могут достигнуть другие библиотеки в использовании новых технологий. Её имя часто призывают, когда внедряется новая технология, с помощью которой можно хранить, передавать или осуществлять поиск во всём содержимом библиотеки всего за несколько минут работы оборудования. Хотя Библиотеке конгресса далеко до того, чтобы хранить каждую когда-либо написанную книгу, полнота и охват её фондов впечатляют воображение публики так, как не может никакая другая библиотека со времён древней Александрии.

Директор Библиотеки конгресса обратился в Национальный научно-исследовательский совет с просьбой дать стратегический совет о пути развития информационных технологий, по которому библиотеке следует двигаться в грядущие годы. Наш комитет полтора года изучал структуру и потребности систем библиотеки по всем её основным компонентам, включая Научно-исследовательскую службу Конгресса и Отдел по авторским правам.

Мы пришли кряду основных выводов, три из которых заслуживают упоминания в первую очередь. Во-первых, библиотека слишком медленно разрабатывает стратегию и тактику в отношении приобретения, сохранения, каталогизации и обеспечения доступа к материалам, которые создаются и распространяются в основном в цифровой форме, – материалам, которые мы называем «рождёнными цифровыми». Хотя в библиотеке имеются специальные проекты и пилотные программы, никакой общей стратегии разработано не было, и фундаментальных систем, необходимых для реализации такой стратегии, не имеется. Это не говорит о бездействии библиотеки, но мы действительно считаем, что предпринятые меры были слишком ограниченными по масштабам.

Особенно детально мы рассмотрели деятельность в рамках программы Национальной цифровой библиотеки и Отдела по авторским правам и обнаружили в них основания как для надежд, так и для неотложных рекомендаций по расширению стратегического планирования и инвестиций.

Программа Национальной цифровой библиотеки является для этой библиотеки своего рода внутренним проектом «Аполло», позволив в ошеломляюще сжатые сроки создать 5 миллионов цифровых артефактов. Она объединила умелых и умеющих мечтать людей, обеспечила творческое привлечение ресурсов и получение продукта. Однако перевод бумажных богатств библиотеки в цифровые артефакты – это только ничтожная часть работы по созданию подлинной Национальной цифровой библиотеки. Для того чтобы успеха добилась библиотека в целом, необходимо в более широких масштабах применить уроки, извлечённые из этого пилотного проекта.

Между тем Отдел по авторским правам экспериментирует с системой получения «депозитов» цифровых публикаций, их регистрации и ввода в фонды библиотеки. Во-первых, остро необходимо завершить эту экспериментальную стадию, установив систему, способную обрабатывать гораздо большие объёмы цифровой информации и, в частности, способной создавать депозит для огромного и творческого выхода глобальной сети Интернет. Мы считаем, что выполнить это последнее требование можно будет только, если отдел по авторским правам и другие подразделения библиотеки начнут совместно работать с интенсивностью, которую от них до того не требовали.

Поэтому, во-вторых, мы считаем, что больше нецелесообразно, чтобы основные подразделения библиотеки продолжали работать в таких сферах по отдельности, и что требуются интеграция и творческий подход в масштабах библиотеки. Это влечёт последствия для управления реализацией в библиотеке стратегических инициатив в области информационных технологий. В частности, мы рекомендуем укрепить малочисленную стратегическую руководящую группу библиотеки, введя должность второго заместителя директора библиотеки, который сосредоточится на стратегических инициативах и будет тесно сотрудничать с директором библиотеки и существующим заместителем директора библиотеки. Мы также рекомендуем внести изменения в структуру управления внедрением технологий, включая назначение независимого совета высокопоставленных советников по техническим вопросам из библиотек, промышленности и научных кругов, который должен будет помогать в обеспечении того, чтобы библиотека имела как можно лучшее представление о будущих проблемах и возможностях.

В-третьих, мы глубоко озабочены тем, что кадровые вопросы в библиотеке, – некоторые являющиеся наследием прежних проблем с руководством, другие по природе связанные с проблемами управления информационными технологиями в федеральном секторе, – представляют собой наиболее угрожающий комплекс препятствий для совершенствования. Библиотеке конгресса необходимо иметь возможность набирать и эффективно закреплять специалистов по информационным технологиям, на которых она будет полагаться. В то же самое время ей необходимо на каждом уровне работать со своими нынешними служащими, чтобы воссоздать и укрепить рабочие места, – а также навыки и возможности для служащих, которые в настоящее время занимают эти рабочие места, – по всей библиотеке. Решение этих вопросов позволит не только улучшить управление, но и буквально сделает для библиотеки возможной реализацию её главной миссии в предстоящие годы.

Если удастся эффективно решать проблемы в этих трёх сферах – цифровой стратегии, управленческой структуре и управлении кадрами, – то будут заложены основы для успеха. Мы предлагаем детально обсудить некоторые дополнительные вопросы, жизненно важные для обеспечения успеха. Они включают:

1. Расширение сотрудничества с другими библиотеками и партнерами по всей стране и по всему миру. Мы пришли к выводу о том, что в последние годы Библиотека конгресса становится всё более изолированной и отрезанной от её коллег по профессии и партнёров.

2. Активное и безотлагательное сотрудничество в двух областях, имеющих огромное значение для будущего цифровых библиотек: сохранение цифровых материалов и подготовка адекватной и подходящей каталожной информации, – часто называемой «метаданными», – по цифровым материалам. В этих областях проводится много исследований и дебатов, и в обоих из них библиотека может играть более значительную роль в качестве партнёра и коллеги.

Если Библиотека конгресса не добьётся значительного прогресса, то ей угрожает опасность стать музеем книг, в котором содержится коллекция бесценных материалов. Эти материалы будут продолжать оставаться объектами почитания, но интеллектуальная энергия, восхищение и страсть, которые делают великие библиотеки теми источниками силы, которыми они являются, быстро исчезнут».

Есть над чем задуматься, правда? Но я сейчас не о цифровании. Обратите внимание, читатель, на ту часть Заявления, где речь идёт об авторских правах на цифровые публикации. Всё также очень и очень непросто. Более двух лет назад в США был принят закон под названием Digital Millenium Copyright Act (DMCA), что можно перевести как «Закон об авторских правах в цифровом тысячелетии». Он существенно дополняет имеющееся законодательство об авторских правах: произведение, которое может считаться объектом авторского права, охраняется от всех возможных посягательств, причём платить надо за каждое его использование. Как и кому платить? Дело дошло до абсурда.

Американская ассоциация издателей подняла вопрос о правомерности существования… библиотек! Книгу издают, продают, за счёт прибыли автор получает гонорар, издательство – проценты от продаж. А человек в библиотеке читает её бесплатно и не один – десятки, сотни, тысячи! Прямое нарушение авторских прав, более того, существование библиотек в этом контексте противоречит закону.

Американская библиотечная ассоциация в ответ резонно заметила, что библиотеки приобщают население к чтению и, таким образом, косвенно стимулируют как покупку новых книг, так и издательскую деятельность. Споры вокруг DMCA не прекращаются[115]115
  Подр. см. об этом: Ad absurdum // Магия ПК. 2001. № 10 (43). С. 51-53.


[Закрыть]…

В виртуальной библиотеке принципиально изменится и путь книги. Когда будут оцифрованы уже написанные тексты, библиотека перешагнёт видимое и реальное пространство. Новые книги вначале появятся на компьютере и останутся там до тех пор, пока не наберётся определённое число читателей, желающих иметь их в традиционном виде. Некоторые авторы пишут о создании «книги книг» – произведения, состоящего из виртуальных книг и принципиально рассчитанного на жизнь в сети. Один из таких проектов Книги в квадрате предложил литературовед М.Н. Эпштейн. «Книга Книг, — пишет автор, – состоит из множества виртуальных книг, представленных фрагментами, которые могут быть авторизованы всеми желающими и перерасти в самостоятельные книги, статьи, эссе, учебники, монографии… Книга Книг – это Рай для мыслителей и -ведов: собрание новых, никогда не использованных идей и цитат.

Заготовки для множества книг, которые ждут своих авторов… В принципе любой читатель, который пожелал бы развить какой-то фрагмент…, может авторизовать этот фрагмент и получить от меня полную передачу авторских прав. То есть это опыт соборного сознания в рамках электронно-коммуникативных сетей»[116]116
  См.: Эпштейн М.Н. Книга, ждущая авторов // Иностр. лит. 1999. № 5. С. 217-228; Он же. Из тоталитарной эпохи – в виртуальную: Введение в книгу книг // Континент. 1999. № 102. С. 355-366; «Ещё один ГУЛАГ – Архипелах Гонимых Умов, Логических Альтернатив и Гипотез»: Беседа с М. Эпштейном / Беседу вела Лиля Панн // Лит. газета. 1998. № 41, 14 окт. С. 1; 6.


[Закрыть]. (И никаких проблем с авторским правом по сравнению с DMCA – добавлю от себя).

Такое вот изобретение Михаила Эпштейна. Посмотрел ещё одну из последних работ этого автора[117]117
   Эпштейн М.Н. Философия возможного. СПб.: Алетейя. 2001. С. 43-47; 180-181; 207-219; 243-247.


[Закрыть]. И память подсказывала: нечто подобное уже встречалось, что-то похожее читал… И вспомнил. У Джонатана Свифта! «Путешествия Гулливера»! Свифт описывает оригинальный способ написания книг, из которых можно составить «компендию всех искусств и наук»[118]118
  Свифт Д. Путешествия в некоторые отдалённые страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей. СПб.: ТОО «Инапресс», 1993. С. 370-373.


[Закрыть].

«После этого мы пересекли двор и вошли в другое отделение Академии, где, как я уже сказал, заседали прожектеры в области спекулятивных наук.

Первый профессор, которого я здесь увидел, помещался в огромной комнате, окружённый сорока учениками. Мы обменялись взаимными приветствиями. Увидя, что я внимательно рассматриваю станок, занимавший большую часть комнаты, он сказал, что я, быть может, буду удивлён его работой над проектом, цель которого заключается в усовершенствовании умозрительного знания при помощи технических и механических операций. Но мир вскоре оценит всю полезность этого проекта; и он льстил себя уверенностью, что более возвышенная идея никогда ещё не возникала ни в чьей голове. Каждому известно, как трудно изучать науки и искусства по общепринятой методе; между тем, с помощью его изобретения самый невежественный человек, произведя небольшие издержки и затратив немного физических усилий, может писать книги по философии, поэзии, политике, праву, математике и богословию при полном отсутствии эрудиции и таланта. Затем он подвёл меня к станку, подле которого рядами стояли его ученики. Станок этот имеет двадцать квадратных футов и помещается посредине комнаты. Поверхность его состоит из множества деревянных дощечек, каждая величиною в игральную кость, одни побольше, другие поменьше. Все они сцеплены между собой тонкими проволоками. С обеих сторон каждой дощечки приклеено по кусочку бумаги; на этих бумажках написаны все слова их языка, в различных наклонениях, временах и падежах, но без всякого порядка. Профессор попросил меня быть внимательнее, так как он собирался пустить в ход свою машину. По команде этого учёного мужа каждый ученик взял железную рукоятку, которые в числе сорока были вставлены по краям станка; после того как ученики сделали несколько оборотов рукоятками, расположение слов совершенно изменилось. Тогда профессор приказал тридцати шести ученикам медленно читать образовавшиеся строки в том порядке, в каком они разместились в раме; если случалось, что три или четыре слова составляли часть фразы, её диктовали остальным четырём ученикам, исполнявшим роль писцов. Это упражнение было повторено три или четыре раза, и машина была так устроена, что после каждого оборота слова принимали всё новое расположение по мере того, как квадратики переворачивались с одной стороны на другую.

Молодые студенты занимались этими упражнениями по шести часов в день; и профессор показал мне множество томов in-folio, составленных из подобных отрывочных фраз; он намеревался связать их вместе и из полученного таким образом материала дать миру полный компендий всех искусств и наук; эта работа могла бы быть, однако, ещё более улучшена и значительно ускорена, если бы удалось собрать фонд для сооружения пятисот таких станков в Лагадо и сопоставить фразы, полученные на каждом из них.

Он сообщил мне, что это изобретение с юных лет поглощает все его мысли, что теперь в его станок входит целый словарь и что им точнейшим образом высчитано соотношение числа частиц, имён, глаголов и других частей речи, употребляемых в наших книгах.

Я принёс глубочайшую благодарность этому почтенному мужу за его любезное посвящение меня в тайны своего великого изобретения и дал обещание, если мне удастся когда-нибудь вернуться на родину, воздать ему должное, как единственному изобретателю этой изумительной машины…».

После Свифта возвратимся в конец XX столетия, к ещё одному занимательному проекту, связанному с созданием книги. Американский писатель, профессор университета Браун в Нью-Йорке Роберт Кувер в статьях «Конец книг» (The End Books) и «Гиперлитература: Рассказы для компьютера» (Hyperfiction: Novels for Computer) на страницах газеты «The New York Times» (1992. June 21; 1993. August 29) рассуждает о явлении, возникшем в Америке и распространившимся на Европу и Японию. Дело в том, пишет автор, что электронная форма представления текста с использованием гипертекстовой технологии даёт возможность читателю самому создавать многочисленные варианты и свои версии произведения, позволяет, другими словами, стать творцом текста. «Гипертекст, — формулирует Р. Кувер, – это электронный текст, написание и чтение которого осуществляется на компьютере, где не властен порядок типографской печати, его тирания и его ограничения, поскольку текст существует в нелинейном пространстве, создаваемом процессором. В отличие от печатного текста с однонаправленным движением вместе с перелистыванием страниц, гипертекст – радикально иная технология, интерактивная и многоголосная, которая утверждает плюрализм дискурса над строго определённой фиксацией текста»[119]119
  The End of Books // The New-York Times. 1992. June 21.


[Закрыть].

Скажу сразу: я не против гипертекста и считаю, что при автоматическом построении и анализе научных текстов он крайне полезен и просто необходим. Например, при реферировании, составлении личных конспектов и сводных рефератов-подборок по аспектам содержания, приоритетным для пользователя (методы, подходы, результаты, выводы и др.). Вопрос в том, захочет или не захочет обычный читатель использовать эти технологии, что принесёт ему такая свобода творчества? Чтобы не углубляться в комментарии, сошлюсь на мнение писателя Умберто Эко (я с ним согласен), которое он высказал в своей лекции в МГУ 20 мая 1998 г.:

«Я хочу окончить лекцию панегириком тому конечному и ограниченному миру, который открывают нам книги. Вы читаете «Войну и мир» и отчаянно надеетесь, что Наташа не примет ухаживаний этого жалкого негодяя Анатоля. Вы отчаянно надеетесь, что этот восхитительный князь Андрей не умрёт и что они с Наташей проживут долго и счастливо. Будь «Война и мир» на гипертекстуальном интерактивном диске, вы могли бы переписать сюжет и создать бесконечное число «Войн и миров», Пьеру Безухову удалось бы убить Наполеона или же, если ваши историко-политические симпатии иные, Наполеону удалось бы сразить Кутузова.

Но против книги делать нечего. Вам остаётся принять закон Рока и почувствовать неотвратимость Судьбы. Гипертекстуальный и интерактивный роман даёт нам свободу и творчество, и будем надеяться, что эти уроки творчества будут иметь место в школах будущего. Но «Война и мир» подводит нас не к бесконечным возможностям Свободы, а к суровому закону Неминуемости. Чтобы быть свободными, мы должны пройти этот урок жизни и смерти, и только книги способны передать нам это знание»[120]120
  Эко У. От Интернета к Гутенбергу // Нов. лит. обозрение. 1998. № 32. С. 14. Помимо электронных, гипертекстовые свойства проявляются и в произведениях, напечатанных традиционным способом. Примером популярной гиперлитературы такого рода может служить проза сербского писателя Милорада Павича. См.: Павич М. Ящик для письменных принадлежностей. СПб.: Азбука, 2000. 207 с. Среди других его романов можно назвать: «Пейзаж, нарисованный чаем», «Внутренняя сторона ветра», «Последняя любовь в Константинополе».


[Закрыть].

И ещё одна непростая проблема для виртуального пространства: «… я не думал, – констатировал в 2001 г. писатель-фантаст Станислав Лем, – что мир будет развиваться такими темпами. Не учёл я и патологических изменений, которые может нести с собой прогресс… Нас заливает подлинный информационный потоп. В нём огромное количество пустого шума, информационного мусора. Несчастных читателей и зрителей стремятся заманить самыми различными способами… Например, появляется поток новых книг, которые вытесняют ранее написанные, пусть даже обладающие высокими достоинствами, на какое-то кладбище книг, обрекают их на забвение. Если кто-нибудь напишет произведение, которое окажется способным циркулировать на рынке в течение каких-то 40 лет, – то это почти живой классик!»[121]121
  «Плохо, когда всё позволено»: Беседа со Станиславом Лемом / Беседу вёл Ежи Садецкий // Нов. Польша. Варшава, 2001. № 7-8 (22). С. 108; 111.


[Закрыть].

Как в этой ситуации будет осуществляться учёт, пополнение и документальная проверка фондов, их списание? Опять повторяю свой один и тот же «наивный» вопрос: кем становится библиотекарь? Ответственным хранителем знания «без субъекта знания» или простым распределителем информации, диспетчером на сервере?..[122]122
  В американском фильме «Roller Ball» (режиссер Норман Джуисон, 1975) показана драматическая картина, сложившаяся в виртуальной библиотеке планетарного масштаба: в 2018 г. аннотации всех книг были внесены в память центрального компьютера планеты (под названием «Ноль») с очень сомнительной надёжностью. В результате оказалась потерянной вся информация XIV века. И вот у этого «Ноля» люди ищут ответы на свои вопросы. А кого винить в случившемся, у кого узнать, как решить проблему?


[Закрыть] Сделаю небольшое отступление.

Неоднократно спрашивал себя, какая черта нашей профессии не то что главная, а та, которая помогает нам выстоять, казалось бы, в безнадёжных ситуациях и не только выстоять, но и сохранить надежду на лучшее? Говорят, что мы, библиотекари, консервативны. Это правда, и это справедливо не только для России, но и для остального мира. Я в этом неоднократно убеждался. Но, перефразируя классиков ленинизма, есть консерватизм и есть консерватизм! Профессиональный библиотечный консерватизм изначально строится на идее сохранения накопленного веками книжного богатства, желании не причинить ему вреда, предохранить от разрушений и гибели, защитить от нападок дилетантства и некомпетентности. Или, более лаконично: консерватизм библиотекарей есть способ защиты от некомпетентности. Наша профессия формирует особый психологический тип работника: открытого, лишённого агрессивности, выдержанного, настроенного на диалог и желающего понять, что говорит и, главное, что хочет от нас читатель. Наш консерватизм – это сдержанная реакция на нововведения и вторжение в библиотечное дело новых технологий. Исторический опыт свидетельствует, что за этим стоят поиски места под одной крышей библиотекарей и специалистов других областей знаний, поиски оптимальных вариантов сосуществования разных носителей информации, повышающих, в конечном счёте, комфортность библиотечной среды.

Факт, который должен нас удивлять, если бы мы к нему не привыкли. Как получается, что существуют люди, считающие нашу профессию третьестепенной? Предполагается a priori, что большинство, посещающих библиотеки, занимаются, скажем, научной работой, пользуются услугами библиотекарей-библиографов и должны это понимать. И тем не менее, лишь немногие понимают важность нашей работы.

Библиотеко– и библиографоведение – точные гуманитарные науки. С этой точки зрения библиотечная практика сводится к очень надёжной памяти и безупречному вниманию. Каждый хороший библиограф, как шахматист, который при разыскании (это – искусство) и поиске обязан рассмотреть большое число комбинаций и все их держать в памяти. Если этого качества нет, то профессиональная библиографическая деятельность недоступна. Огромную роль играет и интуиция. Творить в нашей профессии – это уметь распознавать, уметь выбирать из множества вариантов единственный, который даёт надежду. Как не хватает в литературе воспоминаний, обмена опытом, впечатлений библиотекарей и библиографов! Кто в этом виноват? Повторю вслед за академиком Н.Н. Моисеевым: «И единственная вина России состоит в том, что она – другая»[123]123
   Моисеев Н.Н. Универсум. Информация. Общество… С. 133.


[Закрыть].

Когда виртуальная библиотека, по замыслу её создателей (как правило, почти не учитывающих мнения библиотекарей), окажется вместилищем текстов всего человечества и станет библиотекой планетарной, как в виртуальном пространстве будет разрешаться несоответствие личностного и библиотечного знаний? «Травматическое» ожидание читателем информации в условиях дефицита времени сохранится, и, думаю, станет даже более актуальным. Будет ли традиционное пространство текстов отмирать, а вместе с ним и национальные библиотеки? Где будут обитать книги в привычной форме, только ли в домашних библиотеках? А какова вообще судьба книг, журналов и особенно газет, уже переведённых в микрофильмы и цифровую форму? Что станет с оригинальными произведениями?

Интересна краткая история этого вопроса. Она свидетельствует о том, что судьба оригинальных текстов почти никого в прошлом не интересовала, все были поглощены достижениями техники и новыми её возможностями. «На заре туманной юности» микрофотографии Поль Отле искренне верил, что радио, рентгеновские лучи, кино, микрофильмирование, собранные вместе по особой программе, могли бы создать «механический коллективный мозг», своего рода «субстрат памяти», «внешний механизм и инструмент разума»[124]124
  Цит. по: Boyd Rayward W. H.G. Wells's ideas … P. 563-564; 571.


[Закрыть]. В 1937 г. в Париже на Всемирном конгрессе по документации была организована выставка с демонстрацией новых технологий для библиотек, в частности устройства для микрофильмирования, разработанного в Чикагском университете. Демонстрация американской технологии произвела большое впечатление на Г. Уэллса. Он был убеждён, что в будущем могут появиться «библиотеки микрофильмов, где будут храниться и свободно предоставляться фотоизображения каждой значительной книги или документа со всего мира»[125]125
  Muddiman D. The Universal Library… P. 92; 100.


[Закрыть]. И это действительно произошло.

А что же с подлинниками, с оригиналами текстов, какова их судьба? Сохранять или уничтожать? Однозначного ответа нет, как нет до сих пор и соответствующего законодательства. Даже в США, где, по идее, оно должно существовать уже, по крайней мере, лет пятьдесят. А ситуация приобретает почти скандальный характер. Она вышла за пределы библиотек и стала достоянием средств массовой информации.

7 апреля 2001 г. на сайте газеты «The New York Times» (www.nytimes.com/2001/04/07/arts) появилась статья, подготовленная журналистом Элен Скиолино (Sciolino), «Сохранение книг? Это не трудно, если они на бумаге» (Preserving Books? It's Easy on Paper).

«Джеймс Биллингтон, директор Библиотеки конгресса, откинулся на спинку кресла в своём просторном кабинете с видом на Капитолий, сцепил руки на колене и сказал мне, что он потрясён, шокирован известием о том, что в Библиотеке конгресса был случай уничтожения книг.

«Я впервые слышу, что происходят подобные вещи», – сказал он в интервью, – добавив: «Это было, видимо, задолго до того, прежде чем я должен был что-то предпринять в Библиотеке. Я изучу этот вопрос и, полагаю, что смогу Вам ответить». Ответ пришёл от Уинстона Табба, его заместителя по обслуживанию читателей. «Это была обычная процедура, – рассказал он. – По существу, все библиотечные книги шли под гильотину. Это – единственно доступная нам техника. Книги микрофильмировались, и мы избавлялись от бумажной основы, сохраняя её содержание».

Гильотинирование подразумевало, что с целью сохранения изданий библиотекари, следуя установившейся практике, разрезали переплёты книг, микрофильмировали страницы, а затем выбрасывали оригинал. Это логично обосновывалось тем, что кислотная бумага оригиналов недолговечна, и микрофильмирование есть лучший способ их сохранения.

Подобная практика уничтожения книг ради их сохранения остановлена. Но она высвечивает гораздо более глубокий кризис: как сохранить огромные национальные библиотечные коллекции? Книги, периодика, газеты, звукозаписи, цифровые материалы – всё это находится под угрозой утраты. И, как становится ясно из нового проекта доклада Совета по библиотечным и информационным ресурсам, национальных стандартов для сохранения этих ресурсов не существует. «Пусть даже мы и являемся величайшим производителем продуктов культуры на планете, мы не имеем национальной политики, направленной на сохранение», – сказал Президент Нью-Йоркской публичной библиотеки Поль Ле Клерк, поддерживающий работу некоммерческого совета, являющегося методическим органом для библиотек.

В то время, как большинство населения полагает, что Библиотека конгресса хранит экземпляр любой книги, выпущенной в Соединённых Штатах, Библиотека, оказывается, не обязана это делать. «Библиотека конгресса, несмотря на то, что она является получателем двух экземпляров каждой напечатанной и охраняемой авторским правом книги в Америке, не имеет программы или, далее, поручения сохранять хотя бы один экземпляр для будущего, – говорится в проекте доклада. – Её собрания предназначены в первую очередь обслуживать Конгресс». В докладе предусматривается выделение полномочий и ассигнований Конгресса, чтобы оставлять, по крайней мере, один экземпляр каждой книги на постоянное хранение.

Ещё большую проблему для сохранения представляют звукозаписи, фильмы, открытки, карты, фотографии, слайды, мультипликация, гравюры и эстампы. Как на государственном, так и на местном уровнях, состояние собраний, не имеющего отношения к новостям телевидения и радио, является плачевным, говорится в докладе совета. Нет согласованных систем сохранения и для цифровой информации. Восковые валики с самыми ранними записями голосов уроженцев Америки «чувствительны к грибку, жаре, маслу и механическим повреждениям», а записи речей Теодора Рузвельта вообще под угрозой. «Значительная часть того, о чем мы избегаем думать сегодня, будет навсегда утрачена из-за нашей халатности», – говорится в проекте доклада.

Если доклад предсказывает надвигающийся кризис, в новой книге Никольсона Бейкера подробно рассказывается о том, что уже происходит. С 1968 по 1984 гг. Библиотека конгресса уничтожила до 300000 книг стоимостью около десяти миллионов долларов, пишет Бейкер в «Двойной петле: Библиотеки и нападение на бумагу» («Double Fold: Libraries and the Assault on Paper»). Он утверждает, что за это время в библиотеках уничтожено, по крайней мере, 975000 книг стоимостью 39 миллионов долларов.

Библиотека конгресса лишь одна из множества злодейских персонажей в книге Бейкера, являющаяся обвинительным актом по отношению к библиотечной профессии, а также к уничтожению, продаже и выбрасыванию книг и газет. Бейкер доказывает, что, вопреки единодушному мнению, даже самая дешёвая бумага хорошо сохраняется, и что микрофильм является слабой заменой и его химический состав вызывает сомнения, а пользование им мучительно для читателя… В «Двойной петле» Бейкер как бы предъявляет обвинение и заявляет, что библиотеки отправляют «старые книги в газовые камеры».

Ряд других библиотек критикуется за то, как они распоряжались ценными экземплярами в прошлом. Несколько лет тому назад Нью-Йоркская публичная библиотека продала за смехотворно низкую цену собрание брошюр, включая экземпляр карманного издания «Спутника игрока в бейсбол», 1859 года – первую опубликованную работу, посвящённую исключительно бейсболу. В конечном итоге Библиотека конгресса купила её у частного торговца за 6500 долларов. Эта история привела к внутреннему расследованию в Нью-Йоркской публичной библиотеке, и в 1999 г. дирекция предприняла меры, препятствующие избавлению от чего-либо вообще.

Биллингтон не приемлет критику того, что он называет «единой универсальной мировой  библиотекой» с её 121 миллионом единиц хранения, расположенных на 530 милях книжных полок. Обсуждая рекомендации Совета о создании гигантских хранилищ для всех американских книг, он сказал: «Это характерно для людей, которые не понимают, что уже делает библиотека. Весьма приятно иметь только что выпущенный экземпляр, хранящимся в чём-то вроде запечатанной капсулы для будущего. Однако существуют громадные потребности для другого рода. Тут должны иметь место компромиссы».

Он говорит, что у него нет ответа относительно того, сколько книг вообще не поступят на постоянное хранение, но У. Табб определяет эту цифру в десять процентов от всего опубликованного. Признанное непрофильным отдаётся другим учреждениям, а если те не берут, продаётся частным торговцам. У. Табб поддерживает практику избавления от ежедневно получаемых Библиотекой 600 иностранных и 400 отечественных газет после их микрофильмирования, заявляя: «Практически, это делают все. Так было решено задолго до того, как я сюда пришёл. Для пересмотра такой политики, – добавил он, – необходимо, чтобы газеты печатали на бескислотной бумаге».

Что же касается книги Бейкера, то Биллингтон её не читал. Не упоминая имени Бейкера, Биллингтон сказал: «Меня обижают намёки, что якобы существовал разветвлённый заговор в Библиотеке конгресса, которые идут от людей, никогда и ничем в своей жизни не управлявших».

Отрицая утверждения о том, что бумага живёт дольше микрофильмов, он сказал: «Всегда находятся возражения луддитов и людей, не доверяющих тому, что говорят им химики и учёные».

Карин Уиттенборг, сотрудница библиотеки Вирджинского университета, согласилась с тем, что Бейкер «не смотрит на научные доказательства, касающиеся бумаги».

Биллингтон заявил, что Библиотека конгресса показывает пример химической обработки книг по раскислению бумаги – по его словам, этот процесс на 300-500 лет продлевает жизнь книги на полке. Обработке уже подвергнута треть миллиона книг. Кроме того, в Мериленде Библиотека строит на участке площадью 100 акров хранилище с регулируемым микроклиматом стоимостью 4,7 миллиона долларов для книг и периодики, а также реконструирует здание для хранения аудиовизуальных материалов.

В декабре прошлого года Библиотека получила специальное ассигнование от Конгресса в размере 100 миллионов долларов для разработки национальной политики по сохранению цифровой информации…

За 300000 долларов Библиотека предполагает купить в Германии машину для ламинирования. Она отделяет одну страницу от другой, вкладывает между ними японскую бумагу и, затем, вновь их соединяет.

Некоторые учёные убеждены, что проблеме требуется ещё более повышенное внимание. Роберт Дарнтон, историк из Принстонского университета, собственная работа которого касательно особенностей чтения во Франции XVIII в. была сильно затруднена из-за повреждения дешёвых изданий народных сказок и афиш того периода, предлагает, чтобы Лаура Буш (супруга Президента США. – В.Л.), библиотекарь по профессии, использовала своё новое положение и взялась за проблему сохранения. «Этот вопрос специально подготовлен для администрации, провозгласившей, что она собирается улучшать грамотность, чтение и образование» – сказал он. «Ей следует впрячься в воз и стронуть его с места»[126]126
  См. также об этом: Baker N. Double Fold: Libraries and Assault on Paper. N.J.: Random House, 2001. 370 p.; Albanese A.R. Double Edged: Is Nicholson Baker a Friend of Libraries? // Library Journal. 2001. № 6. P. 103-104; Baker N. Deadline: The author's desparate bid to save America's past // The New Yorker. 2000. № 7. P. 42-61; «В Библиотеке конгресса США два миллиона русских книц, а директор Библиотеки «бредит» Рублёвым»: Беседа с Дж. Биллингтоном / Беседу вели О. Бычкова и М. Пешкова // Нов. библиотека. 2001. № 6. С. 24-28.


[Закрыть].

Теперь напомню о том, что «бывают странные сближения»[127]127
   Пушкин А.С. Заметка о «Графе Нулине» // Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. М.: Правда, 1981. С. 156.


[Закрыть]. Совершенно случайно, просматривая еженедельник «24 часа» (2002. № 31, 1 авг.), моё внимание на второй странице привлекла статья Михаила Дмитрука «Апокалипсис – 2002» – перепечатка из журнала «Чудеса и приключения» (2002. № 7). «Летом нынешнего года неизбежна гибель нашей цивилизации», – утверждает в ней физик научного центра «Курчатовский институт» Владимир Бубенков. Помимо глобального катаклизма, Бубенкова печалит то, «что уже не удастся создать в безопасном месте хранилище наших знаний, чтобы передать их выжившим в грядущей катастрофе. По его мнению, мы уже упустили возможность оставить потомкам даже это,… накопленные нами знания могут сохраниться только случайно. Но останутся ли на Земле люди, которые будут их использовать?».