Текст книги "Страницы истории станицы
Манычской"

Автор книги: Валерий Нагорный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

за ненадобностью прекратила свое существование. Ее заменила

Анапская крепость в предгорьях Кавказа, куда и была отодвинута

южная граница России. «Походы за зипунами, как один из источ-

ников наживы, стали уже невозможными для казачества.

В-четвертых, к концу XVIII и началу XIX века основным заня-

тием казаков становилось земледелие и скотоводство, а свобод-

ной от затопления земли на левой стороне Дона было больше,

чем на правой.

Казакам нужно было как можно скорее переселяться с правого

берега на новое место (на левый берег) с широкими степными про-

сторами, где интенсивно развивались земледелие и скотоводство.

Так как, вопросы землепользования в то время стояли довольно

остро, то между станицами велась постоянная тяжба за пользова-

ние рыбными угодьями, озерами, лиманами, речками, сенокосами,

пастбищами.

Хозяйственное освоение правобережья Дона шло настолько

интенсивно, что там начал резко ощущаться недостаток пригод-

ных сельскохозяйственных земель. В связи с этим в 1776 году в

Войсковую канцелярию поступает наряду с другими прошение

от казаков Манычской станицы, которые пишут, что испытывают

в «хлебопашестве крайнюю нужду» и просят войсковое прави-

тельство «дозволить им хлебопашество и скот иметь на Кубанской

стороне Дона». Такое разрешение было получено, но с условием,

что «караул против прежнего содержали тамо преумножением».

1805 год был годом массового переселения станиц и хуторов на

новые удобные места. В этом году столица казачества из Черкасска

перешла в Новочеркасск, а станица Манычская – из Стародонья

правого берега – на левый.

Одними из первых семейств, которые стали селиться на левом

берегу Дона, были семьи Извозщиковых/Пирушкиных, Филатовых

и другие. Некоторые семьи предпочли селиться не у берега Дона,

а в местах, менее затопляемых во время разлива рек, в нескольких

километрах от настоящего расположения станицы. Они получили

название самодуров (Затем и хутор, расположенный в 3 км от ст.

Манычской, получил название Самодуровка).

СТАНИЦА ДО РЕВОЛЮЦИИ

Первые жители станицы, переселившиеся на новое место,

стали строить деревянные дома типа «курень» или флигель (так

назывались дома казаков в старину). Крыши, более зажиточные

казаки, делали железными, а большая часть крыш – деревянные

или чеканная

Административная власть в станице принадлежала станичному

атаману, который избирался на 3 года общим собранием выборным

путём баллотировки.

На собрание зазывали мужчины с сильным голосом, их называли

крикунами. Они расходились по своим участкам, останавливались на

перекрестке улицы, снимали головной убор и кричали: «Атаманы,

молодцы, вся честная станица, сходится в станичное правление,

ради станичного и для войскового дела!» И указывали, в какое

время. Сборы сделаны. Атаман сидел, с ним же – почётные старики

занимали первые места. Атаман назначал ведущего собрания. Он

объявлял: «Помолчите, атаманы, молодцы...» Гомон утихал. Объ-

являлся вопрос, который нужно обсудить. Решение принималось

голосованием по большинству голосов. По экст-'ренным делам

казаков собирали звоном церковного колокола.

На таких собраниях избирали выборщиков, которые обязательно

были из богатых и влиятельных казаков, т.к. от них зависели выборы

как станичного атамана, так и всего станичного правления.

Выдвижение кандидатов в атаманы было открытым на собрании

выборных, а выборы станичного атамана из кандидатов – тайным

, посредством опускания в урну шаров. Голосовали поочерёдно за

каждого кандидата.

Каждый выборный подходил к столу, за которым сидели члены

комиссии, от них он получал шар, потом подходил к ящику – урне

и одновременно опускал обе руки в ящик и клал шар – в правую

сторону ящика, если голосовал за данного кандидата в атаманы ,

или в левую, если голосовал против. При этом один из членов ко-

миссии беспрерывно повторял: «Правая избирает, левая нет.» После

каждого голосования подсчитывали шары. Избранным атаманом

считался тот, за которого было больше положено шаров. Избран-

ного станичного атамана утверждал окружной атаман. Зачастую

предвыборная кампания состояла в том, что сторонники отдельных

кандидатов перед выборами устраивали подкупы и попойки изби-

рателей, длившиеся целыми неделями, продолжавшиеся нередко

и после выборов.

Атаманом назначались два помощника атамана и два писа-

ря станичного правления: один – по военным делам, другой – по

гражданским. В каждом хуторе был свой атаман, подотчётный

станичному атаману.

Атаман всегда ходил с плёткой. На ручке плётки одного из

атаманов была прикреплена бронзовая пластинка с надписью:

«Для ретивого коня в поле и непослушной жены дома». Некото-

рые атаманы любили сами чинить расправу. Атаман Еремеев, по

прозвищу «Лисовин», верхом на коне разгонял молодёжь, которая

собиралась в постные дни на улицу и пела песни. Полицейские

назначались атаманом сроком на несколько лет из числа казаков,

отбывших срок службы и ушедших в запас 3-ей очереди. Казаки,

назначенные атаманом, нередко сами не отбывали срок службы в

качестве полицейского, а нанимали вместо себя другого казака,

который мог пребывать в этой должности несколько лет.

Суда в станице не было, а все судебные вопросы рассматривал

суд по необходимости приезжавший в станицу. Во время заседания

суда судья обязательно имел на груди большую бронзовую медаль,

которая подвешивалась на металлической цепочке на шею.

По старинному обычаю казаки оказывали почести своим станич-

никам при отправлении их на военную службу, а также по приходу

с неё. Вся станица провожала и встречала воинов парадно.

Слушали у церкви молебен, подносили хлеб, соль, приветство-

вали служивых.

Если казаки возвращались из фронтовых походов, то шили из

цветной материи знамя с ликом святого и дарили на вечное хра-

нение церкви.

Каждый год на масленицу целую неделю длились торжества,

скачки, на которых казаки, особенно молодые, показывали перед всей

собравшейся станицей искусство владения конём и оружием.

Приезжали семьями на санях, подводах. Заранее всё готови-

лось. Казаки на скаку рубили лозу саблей, поражали мишень пикой.

Скакали, стоя на коне. Бросали вперед шапку, уздечку, а потом на

всем скаку подхватывали её с земли. В конце масленицы прово-

дились скачки на малые и большие расстояния, проверяя лошадей

на быстроту и выносливость.

Одежда и оружие казаков не регламентировались. Только 11 мар-

та 1801 года была определена форма и оружие строевым казакам. В

1811 году произведено усовершенствование формы, проводилось

оно и в последующие годы.

До этого времени одежда была разная. Одевались в татарские,

турецкие, калмыцкие, польские, кавказские одежды. Чаще можно

было видеть смешанные одеяния. К концу XIX – началу XX века

одежда приобретала форму с казачьими атрибутами: фуражки с

красными околышами, штаны с лампасами и др.

Юноши казачьего сословия при достижении 17 лет получали

паи и начинали службу местного значения. Их собирали на занятия,

где обучали чинопочитанию, езде на лошади, владению оружием,

пикою и саблей. Они же дежурили у станичного правления, отбыва-

ли так называемые сиделки, и доставляли по всему юрту указания

станичного атамана. Через 3 месяца им проводились смотры , на

которых отмечали преуспевавших в учении.

По достижении 22-летнего возраста казак уходил в армию на

действительную службу на 3 года.

«Казак должен иметь своего коня, седло, пику, ружьё и про-

чее. У него мундир должен быть исправен (чекмень и штаны с

красными лампасами).

Между казаками были и бедные, которым не на что было купитьвсе это. И вот сколько слёз бабьих прольётся на станичном смотру

из-за каких – нибудь неисправных штанов, изъеденных молью. А

старики и атаман требовали, чтобы всё было исправно, и вот казач-

ки воют на всю станичную площадь». (Д.Л.Мордовцев, «Донские

казаки», «Живописная Россия», том 7, часть 2,1899 года).

К концу XIX – началу XX века несение воинской службы стано-

вилось разорительным для беднейшего и среднего казачества, а

они составляли большинство, так как на снаряжение казака тре-

бовалось не менее 300-350 рублей. Для получения такой суммы

нужно было продать около 650 пудов хлеба. А где их взять при

низких урожаях?

«В 1898 году специальная комиссия обследовала 10 донских

станиц по случаю неявки казаков со своим имуществом на при-

зывной пункт и установила, что только 22 % казаков могли нести

расходы по снаряжению; 45 % должны при этом лишиться части

имущества, а для 33 %. казаков расходы по снаряжению являлись

совершенно непосильными « (И.В.Тимощенков).

Пахотная земля станицы, которую делили на паи, находилась

порой за 10 вёрст, поэтому большинство рядового казачества не в

состоянии было содержать часть хозяйства на зимовниках и про-

давало их на год безземельным хуторянам, крестьянам, оценив в

среднем по 30-70 рублей за пай. А те, которые жили на зимовни-

ках с весны до уборки урожая, работая от зари до зари, не могли

возместить расходов по снаряжению.

Не все казаки могли обрабатывать свои паи по различным

причинам; у одних не было достаточного количества рабочих рук

(малосемейные или многодетные с малым возрастом детей), другие

отлучались из станицы на продолжительное время, третьи не имели

рабочего скота или сельскохозяйственного инвентаря. Эти казаки

продавали свои паи казакам, а в большей части – иногородним.

«Для вспашки земли использовались букеры, плуги. Ими пахали

землю на зябь и под посев. Семена большей частью разбрасывали

вручную , редко кто заделывал семена сеялками. После ручногопосева зерна заделывали деревянными боронами с железными зу-

бьями. Редко у кого были железные бороны типа «зигзаг». Косили

хлеб лобогрейками и вручную косами. Для обмолота хлеба были

паровые молотилки с конным приводом. В основном хлеб обмола-

чивали каменными катками, чтобы не отдавать отмер из урожая.

С наступлением сенокосной поры и до окончания уборки уро-

жая в Донскую область приезжало много крестьян из центральной

России на заработки. С котомками за плечами и с косами в руках,

группами в пять -десять человек, они брели по степному шляху от

Батайска до хутора Весёлого и дальше в поисках работы.

Донское казачество не могло жить изолированно от остальной

России. Оно имело связи торговые, хозяйственные, культурные с

окружающими областями. По разным причинам приезжали сюда

люди. Особенно увеличился приток крестьян после отмены кре-

постного права в России в 1861 году. Мастеровые приезжали на

временную работу (сезонную), многие из них оставались здесь на

постоянное жительство. Казаки не занимались ремеслом: не позво-

лял уклад жизни. Молодые годы они находились на военной службе.

По возвращению, занимались сельским хозяйством, охотой, рыбной

ловлей. Мастеровыми в большей части были иногородние.

Иногда станичные богачи обманывали этот обездоленный

люд самым бессовестным образом. Вот один из примеров: бога-

тый манычский казак Савицкий Яков Иванович встречал группу

крестьян у хутора Усьман , отводил участок для сенокоса (здесь

казаки брали участки без ограничений), договаривался о цене.

Крестьяне приступали к работе. Хозяин же, пообещав им к обеду

привезти продукты питания и плату за работу, не являлся к ним.

Косари, пообедав из своих запасов, работали до вечера, ожидая

хозяина. Не дождавшись его и не зная , кто он и откуда, устав-

шие и обманутые, уходили дальше в поисках работы. Через день

-два осторожно, издалека появлялся Савицкий. Убедившись, что

косарей нет, а сено скошено, он отправлялся в церковь, покупал

рублевую свечу, ставил ее Николаю Угоднику и усердно молился

, выпрашивая прощения грехов за содеянное.

Часть пришлых крестьян оседала на общинных казачьих зем-

лях , образуя хутора. Землю иногородние арендовали у донского

войскового общества, а затем делили ее на паи между собой. Плата

с иногородних бралась не только за пахотную землю, но и за каж-

дый квадратный сажень приусадебной земли по 5 копеек. Поэтому

хуторяне дворы свои не огораживали и платили только за площадь,

занимаемую постройками. За выпас лошади платили 10 рублей,

коровы – 8 рублей, овцы – 3 рубля за сезон. Сенокосных угодий

они не имели. Для корма скоту косили отаву по стерне убранного

хлеба, а также собирали солому, полову злаковых культур.

Иногородние имели право покупать хаты в станицах, но переде-

лывать их или ставить новые не имели права. В станице Манычской

был такой случай. Иногородний Бондаренко Яков Владимирович,

занимавшийся сапожным делом, купил хату у казака, но жить в ней

было невозможно из-за ее ветхости. Он привел плотников, которые

разобрали её и начали вновь строить. В это время появились помощ-

ник атамана и полицейский. Они запретили производить работу.

Выручила старуха-казачка, продавшая хату, которая сказала, что

переделывает ее для своей дочери Харетины. Другой иногородний

Самотарёв Иван Михайлович за разрешение на постройку дома

поднёс станичному атаману лаковые сапоги, золотую десятку и

изрядно напоил водкой.

Чтобы разделаться с нуждой, приобрести землю и права, неко-

торые иногородние крестьяне становились казаками. Для этого он

должен был официально подать заявление в станичное правление

и заплатить 25 рублей на церковь, неофициально, но обязательно,

поставить атаману с его приближёнными ведро водки или бочонок

вина. И тогда, после всего этого, ему говорили: «В добрый час!»

Верхушка казачества старалась обособиться от иногородних, не

допуская срастания беднейшего крестьянства с основной массой каза-

чества. Казаку не разрешали жениться на «хамке – иногородней».

«Положение пришлых, т.е. иногородних крестьян, ухудшалось

правовым положением и эксплуатацией не только богатым каза-

чеством, но и крестьянами, разбогатевшими на аренде казачьей

частной и общинной земли.» (Б.В.Лунин, «Очерки истории Подонья

и Приазовья», стр. 207).

Казак, проезжающий по своему юрту, никому не уступал дороги.

Встречный должен сворачивать, даже казак из соседней станицы

, тем более иногородний. В противном случае отчитает его: «Ты

чево, в своём юрту едешь, штоля? «Не дай бог, если подводы не ра-

зойдутся и сцепятся колесами, то казак «хама» и кнутом отстегает.

Вражда случалась не только между казаками и иногородними, но и

между казачьими станицами, которым присваивались оскорбитель-

но саркастические клички. Например: «Сюзьма в чулке» – станица

Аксайская; «Медведь тройку угнал» – относилось к Новочеркас-

ску; «Рак тройку угнал» («Раки») – к Кривянской; «Кугуты» – к

Заплавской; «Тужееды» – к Бессергеневской; «Лапша, в самоваре

варенная» – к Багаевской; «Селезни» или Кутыри» – к Манычской;

«Сом к обедне звонил» или «Николая Угодника утопили» – к Ста-

рочеркасску; «Тёща опоносилась» – к Арпачину; «Бугай к обедне

звонил» – к Ольгинской.

Вражда существовала даже между отдельными частями ста-

ницы, особенно среди молодёжи. Практиковались кулачные бои,

проходившие на масленицу.

Прославил нашу станицу своими подвигами войсковой стар-

шина Филимонов Евмений Исаевич – казак станицы Манычской,

временно исполняющий обязанности командира 16-го Донского

казачьего полка. Войсковой старшина Филимонов награждён Гео-

ргиевским оружием «за то, что в ночь с 10 на 11 сентября 1915

года, возглавив атаку полка, совместно с соседним 17-м Донским

казачьим полком, несмотря на жестокий ружейно-пулемётный огонь

обороняющегося противника, выбил его из окопов, ворвался в дер.

Железница и с ходу занял полностью этот важный в стратегическом

отношении опорный пункт противника».

НОЧНАЯ АТАКА

Вторая сводная казачья дивизия состояла из 16-й и 17-й Дон-

ских, 1-го линейного и 1-го Волжского казачьих полков.

В середине сентября 1915 года командование армией постави-

ло дивизии задачу – овладеть важным опорным пунктом немцев

деревней Железница. Для выполнения боевой задачи дивизии

дополнительно были приданы рота 308-го Чебоксарского пехотного

полка, 1-й Черниговский и 18-ый Нежинский гусарские полки, 3-я

Оренбургская казачья батарея, взвод донской батареи. Командовал

сводным отрядом генерал-майор Плаутин.

Вечером 10 сентября временно исполняющий обязанности коман-

дира 1б-го полка войсковой старшина Евмений Исаевич Филимонов

(казак станицы Манычской) получил задачу – в 7 часов утра 11

сентября выйти с места ночевки из деревни Вулька-Речица и в И часов

дня прибыть в деревню Кухоцка-Воля, где поступить в распоряжение

командира дивизии. Переход был спокойный. После прохладной ночи

осеннее солнце дарило людям последнее тепло, окружающий лес уже

оделся в золотой наряд. Хорошая погода создавала перед трудным

боем отличное настроение. Весь переход казаки, качаясь в седлах,

вели тихие разговоры о доме, о детях, об урожае.

Прибыв в указанное место к назначенному времени, каза-

ки получили команду расседлать коней, а самим отдыхать до 15

часов. В это время командиры всех частей, входивших в отряд,

собрались у генерала Плаутина, где уточнили последние детали

предстоящего боя. Решили атаку начать в 21 час, в пешем строю,

наступление вести с трех сторон. Для этого отряд разделился на

три колонны. В южную колонну вошел 1б-й полк и пулеметный

взвод под командованием сотника Федора Ивановича Максимова.

Полк должен был вести наступление со стороны хутора Гряда вдоль

дороги Гряда-Железница. Сотни полка заняли исходное положение

задолго до начала атаки. За час до начала наступления ночную

тишину нарушила наша артиллерия, которая открыла ураганный

огонь по деревне.

Скоро от разрывов снарядов в деревне начались сильные по-

жары. Артиллерийская подготовка была скоротечной и так же не-

ожиданно прекратилась, как и началась. Сотни залегли цепью вдоль

дороги. Казаки последний раз проверили свое оружие, заправили за

ремень полы шинелей, чтобы не мешали во время атаки. На правом

фланге полка расположилась 1-я сотня сотника Ивана Марковича

Пушкарева, затем вторая сотня есаула Евгения Васильевича Сулац-

кова, третья – есаула Митрофана Никифоровича Ушакова, 4-я, 5-я

полусотни б-й сотни под командой сотенного командира Ивана

Дмитриевича Боброва была в прикрытии пулеметного взвода. В

20 часов 20 минут все приготовления были окончены.

Казаки с оружием в руках залегли в ожидании атаки. Стояла лунная

ночь. Горевшая деревня озаряла багровым светом ночное небо.

Но вот казаки передали приказ по цепи о начале атаки. На-

стал момент, который ждали с нетерпением. Как по мгновению

жезла волшебника, словно из-под земли выросли фигуры казаков

и тихо без привычного «Ура!» двинулись на горящую деревню. В

золотистом лунном свете их можно было принять задвигающиеся

сказочные тени. Цепь в лунном свете стала растекаться, охватывая

бесшумным кольцом деревню. До окопов противника оставалось еще

около версты. Цепь залегла перед последним решающим броском,

прислушиваясь к малейшему шуму в деревне. Но там по-прежнему

была тишина, и только треск горевших строений нарушал ее. Вперед

ушли разведчики, пулеметный взвод и рота прикрытия.

Подобравшись к окопам неприятеля на 80 шагов, пулеметчики

и полусотня прикрытия заняли позиции, готовые в любую минуту

открыть огонь по флангу обороняющихся.

Вскоре к залегшей цепи вернулись разведчики. Казаки пере-

крестились, сотворив крестную молитву, мысленно попрощались

с родными и близкими, решительно поднялись и пошли на окопы

противника. Согнувшись, сжимая в руках оружие, они зорко вгля-

дывались в ночную даль, ища, где укрылся враг. Но вот тишину

нарушил гортанный голос на чужом языке, затем грохнул выстрел

часового. И тут затрещали наши пулеметы.

Полк поднялся в атаку, впереди цепи шел войсковой старшина

Филимонов. Мощное «Ура!», гиканье заполонили ночь. Казаки с

пиками и шашками бросились на окопы противника. Сотник Боб-

ров ударил в штыки во фланг немцам. Несмотря на сильный огонь,

казаки полусотни в считанные секунды преодолели расстояние 80

шагов. Ворвавшись в окопы, работая шашками и пиками, выбили

немцев с занимаемых позиций, захватили вражеский пулемет.

А тем временем на правом фланге 2-я сотня, ведомая есаулом

Сулацковым, ворвалась в окопы противника и стала его теснить.

С противоположной стороны деревни раздались орудийные вы-

стрелы. Снаряды упали в стороне от казачьей цепи. И сразу же

там раздалось громкое «Ура!», послышалась частая стрельба. То 1-я

сотня 17-го Донского казачьего полка под командованием есаула

Василия Туроверова, преодолев проволочное заграждение, ударила

по немцам. Уже через 10-15 минут после начала боя казаки ворва-

лись в деревню. Немцы не выдержали удара донцов и бежали. Их

отступление было настолько беспорядочным, что многие не успели

выскочить из окопов и там были заколоты. Отступающие бросили

в окопах пулеметы, винтовки и даже части туалета и амуниции.

Чудеса храбрости показали все казаки. Опрокинув немцев с

криком «Ура!», они преследовали их. Группа немцев не успела вов-

ремя покинуть окопы vi оказалась в центре казачьей цепи. Один

из немцев так обезумел от страха, что, размахивая руками, дико

кричал «ура!», «Я русс!» и бежал впереди цепи, пока не был сра-

жен пулей. 1б-й Донской казачий полк с честью выполнил задачу,

выбил немцев из 3-х рядов окопов и захватил деревню.

За этот бой многие казаки были награждены Георгиевскими

крестами и медалями, а войсковой старшина Филимонов, есаул Су-

лацков, сотник Максимов отмечены георгиевским оружием. Высшей

награды – ордена Святого Великомученника и Победоносца Георгия

4-й степени был удостоен сотник Бобров.

Источники: РГВИА. Ф. 2007. On. 1. Д. 45. Л. 203; Приказ по 2-й сводно-казачьей

дивизии №44 от 12 сентября 1915 г.; Рыжкова Н.В. Указ. соч.-С. 90,91; Маноцков

Г. Ночная атака // Казачий круг. – 1994,16 июн. - № 25 (89).

В экономической жизни казаков станицы важное значение име-

ла рыбная ловля, так как рыба являлась одним из основных про-

дуктов питания. А сами казаки являлись искусными рыбаками.

Наиболее уловистыми на Дону являлись места от устья Дона

до устья реки Маныч.

Рыбная ловля имела три основных периода: зимняя -межевая,

весенняя и летняя.

Зимняя – межевая, начиналась с первого дня прочного ледос-

тава. Имел место артельный лов волокушей и сетями подо льдом.

Широко распространён был любительский лов. Ставили подпуска

на язя, сулу, головля, а сетки – на всякую рыбу. Делали на льду

будки из снега и льда. Тут же стояла кроватка для отдыха, скаме-

ечка у лунки. Некоторые промышляли ночным ловом, для этого

пользовались источником света – лампой, фонарём, свечой, лови-

ли удочками. Рыбу зимнего улова употребляли преимущественно

свежей. Солили мало.

Весенний лов начинался по вскрытию рек. Все тони на Дону

и озера принадлежали станичному правлению, а оно продавало

их богатым казакам, которые нанимали ватагу из 4-6 человек и

ловили своими волокушами, сетями, вентерями. Пойманная рыба

по весенней холодной воде считалась самой ценной и вкусной, ее

солили непоркой («колодою») и сушили на богунах, под навесом.

Крупную рыбу пластали по кабарге (спине) или карбули (прорезали

узкими полосками поперек рыбины). Умело просоленная сушеная

рыба переливалась собственным жиром и светилась.

Весенняя ловля продолжалась до второй половины мая, до на-

чала икрометания. С наступлением нереста все рыбаки без пре-

дупреждения властей повсеместно прекращали лов, мыли снасти

и просушивали волокуши, сетки на таганах, вентеря – врастяжку.

Собрав все снасти после просушки, рыбаки уезжали домой на весь

период нереста и на месяц после

В период весеннего лова шли в большом количестве сельдь

– «оселедец», чехонь, шемая, рыбец. Часть сельди, шемаи, чехони,

рыбца через 12 дней после засола в чанах и бочонках вымывали,

провяливали и коптили. Всю рыбу весеннего улова (чебака, са-

зана, сулу) пластали, солили на корень и хранили или сбывали

на рынке. Красную рыбу ловили в Дону специальными снастями

-вандами, которые плели из таловой лозы, завозили на лодке с

грузом и опускали под порожек на канате, тоже сплетённом из

таловой лозы. Пойманную таким образом белугу, севрюгу, осетра

и стерлядь солили иначе. У каждой крупной рыбы спину отделя-

ют от брюха. Первая даёт балык, вторая – тешу . Чисто вымыв, ее

клали в длинные корыта, посыпали крупной солью с селитрой и

втирали до появления пены, затем оставляли суток на 12 в зави-

симости от температуры воздуха: при жаркой погоде – меньше 12

дней при прохладной – больше. По истечении нужного срока рыбу

выламывали (выбирали) из посуды, выполаскивали, вешали в тени

на жердях. «Кабарожного» крупного сазана, разрубив ему голову,

разрезали по кабарге к хвосту, пластали, выбрав внутренности,

солили крупной солью с селитрой .

Манычские рыбаки способ посола рыбы определяли по назва-

нию месяца. Январь, февраль, март, апрель, сентябрь, октябрь, но-

ябрь, декабрь, т.е. каждый месяц с буквой «р», солили «колодою»,

кроме крупной, всю рыбу, а в июне, июле, августе солили пластом

крупную и среднюю.

Самым обильным местом весеннего лова являлся Пьяный рынок

и Стрелка. С наступлением разлива, когда вода в Дону поднималась,

она шла вверх по Манычу. С началом спада вода в Дону понижалась

и в Маныче начиналось обратное течение. Рыба то поднималась с

течением на нерест, то «скатывалась» с уходящей водой после не-

реста. С левого берега поймы Маныча проходит полуостров Стрелка

и доходит до левого берега русла реки Маньгч, всего метров на 150

от высокого правого берега. Выше Стрелки образуется огромный

водоём с большими Западенским и Шахаевским лиманами и малыми

озерами, широкой, до трех километров, Манычской поймой. Стрел-

ка и берега образуют горловину с движением воды и, стало быть,

рыбы. Правый берег и пойма Маныча от Стрелки и выше, включая

речку Хомутец, образуют так называемый Пьяный рынок. Тут-то и

ждут рыбаки рыбу. С появлением воды сюда привозили подводами

лодки, снасти, соль, посуду и всё необходимое для солки рыбы.

Ловили вентерями, волокушами, сетями в большом количестве все-

возможную рыбу. На берегу с шалашами для жилья под навесами

засаливали её в бочонках. Сюда же приезжали отовсюду: из городов,

степных деревень и хуторов – покупатели прасолы. День и ночь

шла бойкая торговля. И, конечно, много причин возникало, чтобы

выпить. Пили за хороший улов, за дёшево купленную и хорошего

качества рыбу, чтобы согреться. Мало ли за что ещё можно выпить?

За это и прозвали место Пьяным рынком .

Есть и другое объяснение такому названию. Как уже говорилось,

здесь начинается самое широкое водное пространство. Во время

половодья и при любом ветре, то ли восточном («горовом»), то ли за-

падном («низовке»), всегда есть где разгуляться ветру, поднимая вы-

сокие волны, на которых баркасы, дубки качаются, как пьяные.

Для казаков станицы Манычской важное значение имела река

Маныч с её устьем и прилегающими озёрами.

В Дону, у устья реки Маныч, всегда скоплялось множество рыбы.

Она ждала прихода воды вверх по реке и по инстинкту, выработан-

ному за многие века всегда поднималась сюда на нерест. К концу

лета река Маныч мелела, местами пересыхала, а рыбаки ловили

рыбу, оставшуюся в озерах.

Главным путём сообщения и перевозок являлась река Дон. По

Дону подвозили в станицу пес и другие товары, а отсюда развозили

по всему юрту по грунтовым дорогам. По Дону в разные города от-

правляли хлеб и другие продукты сельского хозяйства. Пользовались

и грунтовыми дорогами, главная из них – Солевозный шлях, который

выходил из Манычского юрта и проходил до западной половины

Багаевского юрта, южной его границы. Доставляли грузы и до ста-

ницы Багаевской на расстояние 10-40 вёрст и гужевым транспортом,

пуд обходился от трёх до десяти копеек. Основными местами сбыта

продукции были Ростов, Нахичевань, Новочеркасск, Шахты.

Долгое время, строевой лес с верховьев Дона доставляли коко-

рами -это своего рода баржа, составленная из строевого леса, на па-

лубе которой строилось жилое помещение, а ближе к корме ставился

ворот. Два большого веса камня привязывались к канату, середина

каната наматывалась на ворот. Камни же опускались в воду на дно,

один – с правой, другой – с левой стороны по борту. Течением кокору

уносило. Чтобы повернуть влево, воротом поднимали правый камень,

чтобы повернуть вправо – левый. У станицы кокору причаливали к

берегу и разбирали бревна.

Характерной особенностью жителей являлось производство ово-

щей с целью продажи. Во дворах огородничеством не занимались, а

сеяли подсолнух, кукурузу, да сажали деревья – дички. В основном

дворы были заняты хозяйственными постройками: дом, сарай, базы

для скота, амбар, скирды сена и соломы.

Основные огородные земли были за рекой Дон на заливных

землях , где огороды разбивались после спада полой воды. На

возвышенных местах производили ранние посадки, а в низинах

-поздние. Парниками для получения ранней рассады занимались

редко. Местные сорта растений были низкого качества. Обработка

велась вручную.

Бедные казаки обычно объединялись для обработки бахчевых

и огородных паев, а многие из них обрабатывали только часть

земли, продавая остальную. Богатые казаки и иногородние ску-

пали её у станичников.

На огородах и бахчах арендаторов работали подёнщики из

числа бедных. Работали жалмерки – казачки, проводившие мужей

на службу и оставшиеся с детьми, девушки, чтобы заработать на

приданое, вдовы, оставшиеся с детьми без кормильца. Многие ра-

ботали семьями.

Огородными культурами были картофель, огурцы, капуста, лук,

помидоры. Благодатная задонская земля давала хороший урожай

бахчевых культур.

С 1892 по 1907 годы на юртовой земле станицы располагались

хутора – Персиянов, Голые Бугры, Усьмань и Хохлатый. Террито-

рию пересекали огромные балки – Смелая и Княжная. На землях

располагались озера -Песчаное, Круглое, Мартыновское; лиманы

– Пресный и Песчаный. Для водопоя лошадей было вырыто казаками

2 огромных пруда. В Дону коней старались не поить.

В 1892 году в станице насчитывалось 8262 жителя, в том

числе 4016 мужчин и 4246 женщин. На службу ежегодно ухо-

дило от 40 до 50 человек. Манычский юрт располагал землей:

удобной – 50722 десятины, неудобной -11026, всех паев 2246,

хозяев-хлебопахарей – 2036 человек. Лошадей насчитывалось

1000 голов и 12 тысяч голов крупного рогатого скота (Журнал

областного правления Войска Донского 28 мая 1892 года).

Шло время. Год за годом крепла и хорошела станица, лучше

жили люди. Уже в 1907 году у станичников в пользовании было

3793 лошади, 3364 рабочих вола, 3143 коровы, 4187 гулевого

рогатого скота, 1600 овец, 1557 свиней. Правда, иногородние рас-

полагали совершенно незначительным количеством скота.

Рыболовством занимались более 350 человек. Рыбы белой

вылавливали около тысячи пудов. Вина продавали виноградного

более тысячи ведер по цене до 3 рублей за ведро. Торговлей