Текст книги "Капкан для киллера – 1"

Автор книги: Валерий Карышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«Преступник, бандит, убийца – это уже не человек. Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения» – эти слова, услышанные Воиновым сегодня, придали внутреннюю уверенность.

– Значит, Курган, – тихонько прошептал руоповец.

Старший поисковой группы составил для себя план дальнейших действий.

Солоник бежал. Но куда? Остался в Москве? Маловероятно, он тут слишком засвечен. Выехал за рубеж? Реально, хотя это и тяжело, – приметы беглеца разосланы по всем заставам, таможням и пограничным переходным пунктам. Риск быть опознанным и схваченным очень велик. Стало быть, остается третье: он в России, но где-то скрывается. И, по всей вероятности, ближе к дому, к тихому и провинциальному Кургану. К тому же в этом городе у него ребенок, старики родители. Почему бы не предположить, что с кем-то из них он поддерживает контакты? И почему до сих пор никому не пришло в голову: родные и близкие знаменитого наемного убийцы по сути являются заложниками!

Спрятав папку с делом Солоника в ящик стола, Воинов набрал номер на телефоне внутренней связи.

– Алло, Леша?

– Слушаю, Олег! – донесся из мембраны голос заместителя Воинова.

– Зайди, пожалуйста, ко мне. Заодно собери наших ребят, скажи, чтобы командировки оформляли. Завтра утром вылетаем в Курган...

Глава 5

Адвокат всегда вежлив, улыбчив, корректен и обходителен. Внимательно слушает любого собеседника, никогда не прерывая, а если уж так случится, что перебьют его, тут же замолкает на полуслове, терпеливо подбадривая собеседника. Любому куда приятней рассказывать о себе самом, чем слушать других, – для профессионала, проработавшего с людьми десятилетия, это прописная истина. К тому же человек, который слушает внимательно, не перебивая, вызывает безотчетное уважение и доверие клиента, что в многотрудной адвокатской работе зачастую определяет успех дела.

Рабочий день Адвоката забит с раннего утра и до позднего вечера. Мобильный телефон пищит не переставая, пейджер выдает законспирированные тексты, подчас на махровой блатной фене. Адвокат должен, мгновенно сориентировавшись, перевести сообщение на нормальный язык и вспомнить, кому давал номер пейджера. А главное – сообразить, о ком и о чем идет речь, предварительно прикинув, как оградить клиента от неприятностей при следствии.

Вот Адвокат и мотается: садится утром в черный «БМВ» и ездит с одного конца Москвы на другой: с Петровки, 38 – в следственный изолятор Лефортова, оттуда – на Шаболовку, 3, в штаб-квартиру РУОПа, оттуда – в «Матросскую тишину», затем в прокуратуру, в суд, в свою юрконсультацию...

В бывшем Советском Союзе, да и в теперешней России Адвокат всегда одиночка. За его спиной подследственный, для которого защита – последняя и единственная надежда. Перед ним огромный, хорошо отлаженный, смазанный кровью и слезами механизм государственной машины: милиция, прокуратура, суды, изоляторы временного содержания, тюрьмы и зоны четырех режимов. У следователей план по раскрытию преступности, у судей пресловутое внутреннее убеждение плюс телефонное право, у прокуроров общие фразы о том, что государство и так слишком гуманно к преступникам. Хотя назвать подследственного преступником, пока вина его не доказана, нельзя: все та же презумпция невиновности. Это дело обвинения – доказать, что сидящий на скамье подсудимых преступник, а вовсе не подследственного – доказывать, что он чист перед законом.

Возраст и жизненный опыт дают многое, и прежде всего здоровый профессиональный цинизм. Адвокат, как никто другой, понимает, что это такое. Ему приходилось защищать откровенных криминальных авторитетов и явно невиновных, попавших в СИЗО по сфабрикованным РУОПом делам. Заниматься матерыми убийцами и теми, на кого вешали чужие убийства. Помогать профессиональным кидалам банков и валенкам, бравшим на себя чужие кидки, маньякам и тем, кого таковыми представляли... И нередко на процессах с участием Адвоката свидетели обвинения перебирались на скамью подсудимых, а подсудимых освобождали из-под стражи прямо в зале суда.

Вот и теперь, погожим сентябрьским утром, он, усевшись за руль машины, ехал на деловую встречу к друзьям очередного клиента. Встреча была, в общем-то, обычной, рядовой, чего не скажешь о самом подследственном. Этот человек, занимавший довольно серьезное место в криминальном раскладе Москвы, сидел теперь в печально известной Бутырке и обвинялся в дерзком убийстве серьезного уголовного авторитета. На первый взгляд, шансов вытащить убийцу из-под стражи не было никаких: случайно проходивший мент скрутил его рядом с еще теплым трупом. У задержанного обнаружили пистолет «ТТ» с полупустой обоймой и парик, то есть классические вещдоки. Нашлись сразу три свидетеля, слышавшие выстрел, и это, по мнению следствия, не оставляло обвиняемому никаких шансов.

Сидя за рулем «БМВ», Адвокат уже знал, как следует поступить. До того, как отправиться на эту встречу, он несколько часов кряду беседовал со специалистом по судебной психиатрии из знаменитого института Сербского, три дня провел в библиотечном читальном зале, изучая литературу по контузиям и психическим расстройствам. На заднем сиденье в спортивной сумке лежала общая тетрадь, куда защитник того, кто расправился с бандитом-беспредельщиком, скрупулезно выписал все, что могло понадобиться при будущей защите...

Конечно же, Адвокат не был уверен в успехе на сто процентов, но кое-какие шансы вытащить клиента из-за решетки у него появились. Дело в том, что за год до убийства на этого человека было совершено покушение, и несомненно, тем самым беспредельщиком. «Мерседес» клиента взорвали в самом центре Москвы, владелец получил серьезную контузию, после которой лечился более полугода. Следствие, по мнению защитника, допустило явный прокол: при задержании не была проведена психиатрическая экспертиза, определяющая состояние обвиняемого на момент убийства. А это давало шансы заменить большой срок куда меньшим, к тому же не в исправительно-трудовом учреждении строгого или специального режима, а в психиатрической больнице закрытого типа.

Черный «БМВ» спокойно катил по столичным проспектам и улицам, запруженным автомобилями. Адвокат не торопился, а в который раз прокручивал в голове возможные следовательские подставы и собственные контраргументы. Конечно же, он и не мог подозревать, что и это уголовное дело, и предстоящий разговор с друзьями клиента отнюдь не самая большая жизненная проблема, которая ожидает его сегодня...

Неприметная в московской автомобильной толпе серая «Волга» с таксистскими шашечками вела черный «БМВ» от Кунцева, где находилась юридическая консультация Адвоката, до станции метро «Динамо». Там «Волгу» сменила белая «семерка», но вскоре вместо нее появилась потрепанная бежевая «шестерка».

В салоне «шестерки» сидели двое. Вроде бы обыкновенные мужички, мотающиеся по своим делам, – неброско одетые, с угрюмыми, неулыбчивыми физиономиями. Так могут выглядеть и торговцы средней руки, и мелкие клерки, и институтские инженеры. Правда, выражение лиц этих людей, цепкие и колючие взгляды, которые они бросали по сторонам, свидетельствовали, что это наверняка не торгаши и не инженеры...

Тот, что сидел рядом с водителем, взял черную коробочку рации с толстым отростком антенны и, нажав кнопку связи, произнес:

– Ноль-первый, я ноль-пятый. Объект приближается к «Садко-Аркаде». Видимо, остановится там. Черная «БМВ» пятой модели, государственный номер...

Послышался характерный шум, и сквозь эфирные помехи рация прохрипела: – Ноль-пятый, я ноль-первый. Вас понял. Держите объект в пределах видимости.

Говоривший положил рацию рядом с собой и, обернувшись к водителю, произнес:

– Он, видимо, тут припаркуется. Давай где-нибудь рядом встанем, если что – подстрахуем ребят...

Вскоре черная «БМВ» Адвоката заняла место на паркинге. Открылась водительская дверка, и хозяин машины, заметив знакомых, помахал им рукой. Разумеется, он не обратил внимания ни на бежевую «шестерку», вставшую несколько поодаль, ни на темно-вишневый «жигуль» девятой модели, медленно выезжавший ему наперерез...

– Ну, привет! – Огромный, под два метра атлет, подойдя к Адвокату, с чувством пожал ему руку. – Может, в кабак какой забуримся, там перебазарим?

– Доброе утро, – вежливо поздоровался тот в ответ и на всякий случай взглянул на роскошный шестисотый «мерс», на котором приехали друзья клиента. – Нет, давай тут переговорим, у меня времени мало – через час должен быть на Бутырке, у вашего друга.

Атлет сразу же согласился.

– Ну давай тут перетрем. Сколько ему светит? А главное – можно нашего братана конкретно со шконок выдернуть?

Облокотившись о багажник своей машины, Адвокат лаконично изложил свою точку зрения по поводу предстоящей защиты.

– Вообще-то трудно, но попробовать можно. Надо добиться психиатрического освидетельствования. Завтра утром у меня в прокуратуре встреча, я уже обо всем договорился. Пока ничего не обещаю. Но, как говорится, попытка не пытка, – закончил он.

– Да ты уж сделай, а? – Собеседник просительно взглянул на Адвоката. – А мы уж в долгу не останемся, в натуре, слово пацана. Ты же нас знаешь! А он-то сам как? Не прочь под психа закосить?

Адвокат хотел было что-то ответить, но не успел: неожиданно взгляд его остановился на темно-вишневой «девятке», медленно катившей вдоль забитого автомобилями паркинга. Антрацитно-черное тонированное стекло задней дверки медленно опустилось, и оттуда высунулось тупое дуло «АКСа» с пламегасителем...

То, что произошло дальше, Адвокат запомнил на всю оставшуюся жизнь: ствол «калашникова» чуть приподнялся, и обманчивую тишину автомобильной стоянки пропорола длинная автоматная очередь.

Стрельба велась вроде бы прицельно. Во всяком случае, Адвокат видел, что ствол был направлен прямо на него, и потому, повинуясь инстинкту самосохранения, повалился на асфальт, у колеса собственной машины.

Нападавшие явно не жалели патронов: автоматные очереди заглушали звон разбиваемых автомобильных стекол, скрежет металла, панические крики прохожих.

Как ни странно, недавний собеседник не растерялся: выхватив из кобуры, что под мышкой, пистолет, он открыл беглый огонь по «девятке». Адвокат, отползая между машинами к тротуару, видел, как встретивший его амбал, спрятавшись за чьей-то машиной, прицельно палил в киллеров из темно-вишневой «девятки».

Вскоре подоспела подмога – из шестисотого «Мерседеса» выскочили точно такие же амбалы: в руках у них были пистолеты-пулеметы «узи».

Стрельба с обеих сторон велась безостановочно. Во всяком случае, Адвокату, спрятавшемуся за задком чьего-то автомобиля, так казалось. И киллерская «девятка», и шестисотый «мерс» должны были бы превратиться в настоящее решето, и никого – ни нападавших, ни защищавшихся – давно уже не могло остаться в живых.

Но несмотря на огненный смерч с обеих сторон, факты свидетельствовали об обратном.

Все стихло столь же неожиданно, как и началось. Подняв голову, Адвокат заметил, как темно-вишневая «девятка», взвизгнув по асфальту протекторами, набрала скорость, удаляясь от места перестрелки.

Вечером того же дня из популярной телевизионной передачи «Дорожный патруль» защитник сидевшего в Бутырке авторитета с удивлением выяснил, что он стал свидетелем вооруженной разборки между шадринской и клинской группировками. Высокопоставленный офицер столичного ГУВД без тени смущения пояснил в интервью телеведущему, что в Москве подобные происшествия, к сожалению, в порядке вещей, но милиция, безусловно, разыщет и накажет преступников.

Это было тем более странно, что люди в шестисотом «Мерседесе», на встречу с которыми приехал Адвокат, не принадлежали ни к шадринским, ни к клинским...

А незадолго до полуночи на его мобильный позвонил неизвестный.

– Ну что, оклемался? – послышался из трубки чей-то незнакомый голос.

Адвокат поперхнулся.

– Вы ошиблись номером... – Первое, что пришло ему в голову.

– Нет, не ошиблись. Мы тебя предупредили. И предупреждение это последнее. Поменьше трепись с журналистами о своем знаменитом клиенте...

Короткие гудки зуммера дали понять, что разговор завершен. Адвокат, конечно же, понял, о ком идет речь, да так и остался стоять посреди комнаты с телефонной трубкой в руках.

Да, стрельба у «Садко-Аркады» была инсценировкой – это было очевидно. Впрочем, в следующий раз автоматчики на темно-вишневой «девятке» наверняка будут стрелять на поражение...

Светало.

Небо над Москвой сделалось сперва грязно-серым, мутным, но всходившее солнце уже медленно окрашивало его сусальной позолотой, предвещая теплый и погожий день.

Стоя у широкого окна своего бывшего кабинета, Координатор задумчиво смотрел на панораму Большой Лубянки, по обыкновению раскачиваясь с пятки на носок и засунув руки в глубокие карманы брюк.

Сквозь неплотно занавешенное окно пробивались первые лучи восходящего солнца, отбрасывая причудливые тени от стоящей в комнате казенной мебели.

В приоткрытую форточку доносился привычный шум большого города. Завывали двигатели первых вышедших на маршрут троллейбусов. В районе Кузнецкого Моста надсадно прозвучала милицейская сирена и смолкла. Нахохлившиеся воробьи ловко прыгали по жестяным подоконникам и карнизам.

Координатор приехал на Лубянку в четыре утра, чтобы переговорить с фээсбэшным генералом, своим преемником по должности. Тот, один из немногих, знал и об истинном лице «охранной фирмы» Координатора, и об «С-4», и о киллерских отстрелах...

Впрочем, не только об этом.

Деловое сотрудничество фирмы Координатора и Лубянки продолжалось – и оно было взаимовыгодным, это сотрудничество. Главк, которым руководил высокий чин ФСБ, делал для Координатора немало полезного: поставлял информацию, прикрывал его от МУРа и РУОПа, иногда даже предоставлял ребят из «семерки», Седьмого Главупра, знаменитой «наружки». Конечно же, в ФСБ прекрасно отдавали себе отчет, что деятельность структуры бывшего коллеги носит также и коммерческий характер, но на это волей-неволей приходилось закрывать глаза. Да и что уволенному в запас с Лубянки генералу оставалось делать, если его нынешняя секретная структура не финансировалась из бюджета? К тому же у хозяина этого кабинета была и своя заинтересованность в фирме Куратора, естественно, коммерческая.

Бывшего чекистского генерала вывел из задумчивости голос генерала действующего:

– Короче говоря, информацией вы владеете. Подытожим. Воинов, тот самый офицер из РУОПа, со своей поисковой группой уже вылетел в Курган. Техническая служба сообщила также, что уголовный авторитет Свечников отправился на родину вашего героя еще вчера. По всей вероятности, там их пути пересекутся.

– Благодарю, – скрипучим голосом произнес Координатор и неожиданно перевел беседу в другое русло: – Кстати, как вам понравилось последнее выступление представителя Совета безопасности?

– «Быть безжалостным и беспощадным», – процитировал по памяти собеседник, пряча нехорошую ухмылку. – «Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения». Ну-ну. А в зале менты сидят, ушами хлопают, аплодируют. Ну разгромят они всех бандитов, что, впрочем, проблематично. А дальше что? Представьте совершенно невообразимое: допустим, не будет в России организованной преступности, сметут ее, сотрут в порошок. И с кем тогда бороться тому же РУОПу? Придется срочно самоликвидироваться. Сегодня они сами от всех этих солнцевских, долгопрудненских да чеченских группировок зависят. Разгромят все до единой – не будет смысла и в их собственном существовании. Не все, стало быть, так просто, как может показаться на первый взгляд. В этой стране все одной веревочкой повязаны! К тому же искоренить все эти группировки немыслимо. И не в одной тут милиции дело, а в объективных обстоятельствах.

Неожиданно Координатор поймал себя на той мысли, что хозяин кабинета совершенно прав! Не будет оргпреступности – кому, а главное – против кого будет ставить «крышу» его охранная фирма?

Пробормотав в ответ что-то невнятное, он, сославшись на усталость, вызвал к подъезду машину и распорядился отвезти себя домой, в загородный коттедж.

Координатор позавтракал, принял душ и, прежде чем лечь спать, записал в рабочем блокноте:

«20 сентября – позвонить в Грецию».

А это означало, что Александра Македонского ожидала ликвидационная акция – первая после бегства из следственного изолятора...

Глава 6

Среди черепичных крыш, среди узеньких улиц, петлявших между каменными заборами и глухими стенами домов, в зыбком сентябрьском рассвете открывался на склоне горы небольшой квартал фешенебельной афинской окраины. Здесь издавна селились люди известные и состоятельные – подальше от суеты центра города, от раскалившегося за день асфальта, от вони выхлопных газов. Роскошные коттеджи, занимавшие целые кварталы, выглядели то ли сказочными замками, то ли декоративными, сильно уменьшенными копиями Парфенона. Архитектурные мотивы Древней Греции возникают в современных Афинах буквально на каждом шагу.

Вилла, расположенная почти что в самом центре этого фешенебельного района, может быть, и не выглядела такой уж величественной, но по внутреннему комфорту могла дать фору едва ли не всем другим.

Роскошная стильная мебель явно ручной работы, дорогая отделка стен мореным дубом, безотказная японская техника в каждой из десяти комнат, овальный бассейн с голубой водичкой, подсвеченной изнутри, просторная веранда, на которой так приятно сидеть теплыми осенними вечерами. Короче говоря, убранство виллы воскрешало в памяти крылатые слова героя одной кинокомедии о том, что жить хорошо, а хорошо жить – еще лучше.

На веранде сидели двое – невысокий, крепкого телосложения мужчина. Короткая стрижка, накачанные бицепсы спортсмена, рельефно обрисовывающиеся под рубашкой, придавали ему вид уверенного в себе и независимого человека.

Девушка, сидевшая за столиком напротив, казалась воплощением женственности: по-восточному миндалевидный разрез черных глаз, строгие и правильные, как у статуи античной богини, черты лица. Помимо необыкновенной красоты в ней угадывалось нечто домашнее и вместе с тем трогательное, беззащитное.

– Ну что, Саша, как тебя теперь называть? – ласково поинтересовалась девушка, осторожно взяв в руки его ладонь.

За столиком на веранде роскошного коттеджа, специально снятого для него, сидел Александр Солоник. А девушка звалась Аленой. Она прилетела в Грецию из России сегодня утром и весь день не отпускала Сашу от себя, словно в ее отсутствие с ним вновь могло бы что-то произойти.

Конечно же, Алена знала о нем не очень много – больше догадывалась, но женская интуиция не могла ее подвести. К тому же главное об Александре Македонском ей было известно из газет и телевидения: «киллер мафии», «наемный убийца», «самая загадочная фигура российской криминальной истории»...

Но Алене было на все это наплевать, потому что для нее он был ее любимым...

За свои неполные тридцать пять лет Солоник имел очень много женщин, но ни к одной из них он не привык так, как к Алене. Может быть, потому, что за эту женщину ему пришлось бороться с ее бывшим мужем, может быть, потому, что он, такой сильный, суровый и безжалостный, инстинктивно стремился видеть рядом с собой столь трогательное и беззащитное существо.

Поэтому он и выписал Алену в Грецию. Удивительно другое – Куратор без слов быстро оформил ей греческий паспорт.

– Так кто же ты теперь? – Алена по-прежнему не отпускала его ладонь.

Тот улыбнулся.

– У меня теперь много имен. Может быть, даже слишком много для одного человека, но для тебя я всегда буду Сашей Солоником. Для кого-то – Александром Македонским. В Греции меня знают как Владимироса Кесова. Греки наивны до ужаса – с неделю назад я в шутку сказал кому-то, что являюсь русским консулом, они поверили, даже не спросив документы. Да, кстати. – Рука Солоника извлекла из накладного кармана рубашки пластиковый прямоугольник. – Вот, посмотри, накануне твоего приезда оформил.

Алена взяла карточку.

– Что это?

– Так называемая идентификационная карта. По ней я также значусь репатриантом из Грузии, Поповым Валериосом, сыном Космоса и Анны...

– Космоса? – удивилась девушка. – Странный у тебя отец...

– Видимо, это греческий вариант имени Кузьма. Ну что, покатаемся по вечернему городу?

В подземном гараже стоял белоснежный джип «Тойота». Солоник, умудрившись перевести в Афины с номерных счетов за границей свои старые вклады, первым делом купил приличную машину. Даром что тут, в Афинах, ездить на большом лимузине было не столь удобно: узкие улицы, проблемы с парковкой...

– Поехали? – Солоник встал.

Девушка улыбнулась – улыбка вышла застенчивой.

– Извини, может быть, в другой раз?

– Почему?

– Я не хочу сегодня никуда ехать. Сегодняшний вечер, сегодняшнюю ночь я хотела бы провести с тобой здесь.

И горел неяркий свет ночника, и ветерок тихо шелестел тюлем на окне, и жалобно скрипела отворившаяся дверь, но ни он, ни она не находили в себе сил подняться и закрыть дверь спальни.

Она, ощущая на себе сильное, точно отлитое из металла тело, тихонько постанывала от счастья, неги и наслаждения:

– О-о-о... Еще, еще... Дорогой, любимый... Хочу тебя еще, еще, войди в меня сильней, сильней... Пожа-алуйста!..

Он приподнялся, принялся жадно целовать тело Алены, распаляя ее и распаляясь сам еще сильнее. Его дыхание, горячее и сухое, обжигало ей кожу, и она, уже не в силах себя сдержать, рывком перевернула его на спину.

– Войди же в меня, скорей, пожалуйста, а то я сейчас умру...

Он ласково провел по шелковистым волосам лобка ладонью, осторожно, но властно раздвинул ноги, положив палец на ее нежное, влажное и трепетное лоно. Она приподняла бедра – от его прикосновения тело ее задрожало, а он, прижимаясь, уже входил в нее...

– Быстрей, быстрей, сильней!.. – стонала она. – Возьми меня!..

Они кончили одновременно. И в этот самый момент в высшей степени некстати позвонил мобильный телефон, лежавший на тумбочке возле кровати.

Солоник взял трубку. По этому телефону ему мог звонить только Куратор.

– Александр Сергеевич. – Голос серенького был сух и официален. – Мне необходимо с вами встретиться.

– А в другое время нельзя? – спросил Саша, наблюдая, как Алена стыдливо прикрывается простыней.

– Повторяю, мне необходимо вас видеть. Через полчаса жду вас на точке номер два. Просьба не опаздывать.

Из трубки послышались короткие гудки, а Саша, бросив телефон на ковер, только и смог выдавить из себя:

– Ну, зараза!

«Точкой номер два» было небольшое уличное кафе в самом центре Афин, на улице Фемистокла. Куратор уже ждал его за крайним столиком, его сорочка белым пятном выделялась на фоне фиолетовых афинских сумерек.

Саша успел понять одно – его срочно вызвали, чтобы дать очередное задание. И теперь он для Куратора никакой не Владимирос Кесов, не Валериос Попов и, естественно, не Саша Солоник, а Александр Македонский, суперпрофессиональный киллер, никогда не знавший промаха. Они поздоровались, и Саша сел в пластиковое кресло.

– Извините, что побеспокоил вас в столь позднее время. – Безусловно, Куратор, человек с кагэбэшным прошлым, а потому достаточно проницательный, догадывался, что звонок его пришелся крайне не вовремя. – Но дело действительно очень срочное. Мне час назад позвонили, вот и пришлось назначать вам встречу.

– Слушаю. – Македонский старался не встречаться с собеседником взглядом, чтобы не выдать неприязненное выражение собственных глаз.

Куратор протянул Солонику щегольский атташе-кейс с позолоченными застежками.

– На ознакомление – до утра. Тут сорокаминутная видеокассета, две аудиозаписи, фотографии, кое-какие документы и карта. Себе можете оставить только карту, которую потом, естественно, уничтожите. Никаких пометок, никаких записей. Завтра в семь утра вернете все остальное. О месте встречи сообщу дополнительно, где-то за час. Завтра же вечером вам надлежит выехать в Италию, в один небольшой городок. Ваши греческие документы на имя Кесова позволяют вам безвизовое перемещение. А исполнить надлежит...

Серенький никогда не отличался особым многословием: пять-шесть предложений включали в себя информацию о клиенте, характеристики, уровни подготовленности и защищенности, фактор готовности отразить нападение. А больше киллеру знать и не следует...

– Оптимальный вариант – ликвидировать вместе с его итальянскими друзьями. Классические мафиози, «Коза ностра», зондируют возможности транзита наркотиков через Россию. Кстати, их фотографии я передал. Один из них фигурирует и на видеокассете – разберетесь по комментарию на звуковой дорожке.

Саша Македонский выслушал Куратора молча. Когда тот закончил, спросил:

– Способ?

– Без разницы, на ваше усмотрение. Но, конечно, желательно, чтобы вы не привлекли внимания карабинеров. К тому же взрыв слишком по-русски. – Недобрая улыбка появилась на тонких змеиных губах серенького. – Стреляли вы всегда отменно. Убежден, что за время, проведенное в Греции, вы уже набрали былую форму. В случае удачной ликвидации их смерть наверняка будет списана на разборки между враждующими кланами итальянской мафии. В Италии теперь свой беспредел, так что все просчитано. Как видите, мы всегда выводим вас из-под удара.

– Срок исполнения?

– На все про все – две недели. Думаю, этого достаточно. Остановитесь в гостинице, машину возьмете в прокате. Отель и транспорт желательно менять раз в два дня. Да, кстати... – Куратор положил на столик кредитную карточку. – Вот деньги на ваше имя. Ну, всего хорошего, до завтра.

Саша положил кредитную карточку в карман.

– Спасибо.

– Что касается гонорара за исполнение – как обычно, по прежним московским меркам... Надеюсь, Алена не очень рассердится на вас за вынужденный отъезд? – с улыбкой поинтересовался серенький на прощание, но Солоник сделал вид, будто бы не расслышал его вопрос.