Текст книги "Маг (Читайте знаки - 2)"

Автор книги: Валерий Капранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Предварительно ознакомившись на досуге с толкованием карт из прочитанной, купленной мною книги, я попробовал сделать соответствующий вывод:

"Окультисты всегда считали эту карту безрадостной и расценивали её как крушение во всех относящихся к нему аспехтах. БАШНЮ часто называют символом кары за гордыню и поражения интеллекта, дерзнувшего проникнуть в Тайну Бога. Гнев Божий в астрологическом плане приписывается Марсу, он поражает символ материалистических заблуждений, принося с собой истину, реальность и просветление. Марс – это бог сражений и разрушений, и защищённая зубцами и бойницами башня, которая только что вспыхнула пламенем, говорит о разрушительной силе войны.

Это карта истины и просветления, предвестник пробуждения и новых перспектив. Она нередко разрушает иллюзии Вопрошающего, если за ними скрыто нечто важное.

ТАЙНАЯ ИСТИНА СТАНОВИТЯ ЯВНОЙ – ЭТО ПРОБУЖДЕНИЕ.

Трудностей не миновать. Это карта истины и прямоты, которая в данном случае обрушивается как гром с ясного неба. Крушение или резкие перемены наступают в устоявшемся укладе жизни на работе, дома, в семье, в супружеских отношениях или психологических установках, а так же в образе действий или планах на будущее.

Нищета, бедствие, нужда, враждебность, стихийное бедствие, позор, обман и разорение. Чаще всего, это карта внезапной катастрофы".

"Очень хорошо". Только этого сейчас мне только и не хватало. Господи, ну почему я? Ну, не ужели не нашлось больше никого из шести миллиардов людей, населяющих эту планету, для подобных экспериментов. Жил себе человек своей замечательной и счастливой жизнью, и кому это помешало?

Пока я сидел и курил погружённый в свои невесёлые раздумья из зоны моего внимания выпал тот факт, что сквер давно опустел. Отдыхающие на лавках люди словно исчезли, причиной тому явилась резкая перемена погоды. Уставшее от дневной работы знойное солнце, давно уже скрылось за горизонтом, а на посеревшем недружелюбном небе сползались хмурые тучи, предсказывая начинающуюся грозу. Зелёные листья на ветках деревьев тревожно зашелестели, жалуясь на поднимающийся ветер. В воздухе повис запах наэлектризованного озона, а неистовые порывы, маленькими ураганчиками поднимали с дороги облака клубящейся пыли и мелкого пёстрого мусора. Всё это навевало чувство тревоги и какого-то скрытого в подсознании страха.

Вот уже появились первые невидимые капельки предгрозового дождя, они как скрытые разведчики проводили рекогносцировку и всю подготовительную работу, для последующей армии, которая должна будет ринуться в смертельную атаку, хлынувшим с небес сплошным ливневым потоком, выполняя миссию очищения и восстановления высшей справедливости на Земле.

Я не стал испытывать свою судьбу и поторопился на площадь к автобусной остановке. Пережидать грозу где-нибудь в кафе или ресторанчике мне не хотелось, на сегодня и так достаточно приключений, а последняя, открытая мне цыганкой карта лишний раз предупреждала меня о целесообразности принятия излишних мер предосторожности, советуя избегать опрометчивых и необдуманных поступков.

А по сему, я принял решение, на мой взгляд, самое правильное и самое благонадёжное для себя самого и людей, которые меня окружают: поеду-ка я домой. И себе спокойнее и другим не составлю излишних хлопот. Мой дом моя крепость.

Крепость?...

Крепость... хм...

Крепость – башня...

БАШНЯ?!...

А в этом, что-то есть. Значит следующий шаг, можно ожидать в стенах моего жилища. Это уже интересно. В этом есть своя логика – дома всё началось, с этого злосчастного послания по электронной почте, надеюсь там все и разрешиться. Пора уже положить этому фарсу конец и расставить все точки над "и".

Роковое знамение

Когда маршрутное такси подъехало к остановке, небо заволокло мрачной тенью, так что оно теперь выглядело сплошным тёмно-лиловым бушующим океаном, способным поглотить в себя всё окружающее пространство. Сгустившиеся преждевременные сумерки предупреждали, что надвигается не просто гроза, а нечто невероятное, сродни всемирному потопу или другому стихийному бедствию.

Конечно, возможно я преувеличиваю, как говорится: у страха глаза велики, но быть застигнутым врасплох бушующей непогодой у меня не было ни малейшего желания и, я со всех ног устремился к своему дому.

Когда до спасительного убежища осталось всего пару сотен метров, сверкнула ослепительная гигантская молния, пуская, свои смертоносные корни куда-то далеко за горизонт и вся земля содрогнулась от раскатов оглушительного грома. Сразу после этого, как по команде с неба обрушился обильный ливень, беспощадно прибивая тяжёлыми каплями поднятую порывами сильного ветра пыль.

Природа осуществляла одной только ей понятный план, сталкивая между собой в непримиримую схватку подвластные ей стихии. С земли, обильными испарениями от раскаленного асфальта, поднимался клубящийся пар. Внезапно образовавшиеся лужи казались живыми от рябящих разводов падающих капель и выдувающихся пузырей. Это выглядело так, словно вода закипала, попадая на горячую землю.

Бежать под такой беспощадной бомбардировкой ливневого потока и блики трассирующих вспышек молний мне хотелось. Это было похоже на артобстрел в одной из горячих точек планеты.

Добраться благополучно почти до самого дома и прийти в квартиру как жалкая мокрая курица?...

Нет, я уж лучше пережду.

К тому же, широкий козырёк подъезда рядом стоящей пятиэтажки, мог послужить хорошим убежищем, чем я тут же и воспользовался.

Ничего страшного, постою перекурю, говорят, что ливневые дожди обычно быстро проходят, тем более такой ветер должен пронести тучи дальше по своему направлению. В крайнем случае, если уж и начнётся нечто невероятное, можно всегда спрятаться в подъезд, благо не Москва и на кодовые замки администрация разорится ещё не скоро.

Встав под козырёк и достав последнюю сигарету из пачки, я машинально поднял свой взгляд на свои окна, и предательский холодок беспокойства пробежал по моей спине.

В окне моей спальни горел свет.

Это не могло быть случайностью, так как я никогда не жалуюсь на свою память и не испытываю проблем по поводу не выключенных утюгов и не закрытого вентеля газовой плиты.

В доме определённо кто-то был.

Это было видно по мечущемуся в моей комнате силуэту, а гостей в это время я никаких не ждал. Хозяин Серёга, никак не должен был приехать в это время со своего, так полюбившегося ему Севера. Как он писал в своём последнем электронном письме – раньше декабря в отпуск его не отпустят. Поэтому, если это он, то значит, что-то произошло из ряда вон выходящее, так как, делать неожиданные сюрпризы – это не в его правилах.

Но тут, дверь в лоджию распахнулась, и из комнаты выскочил какой-то возбуждённый человек. Он вёл себя как испуганный, загнанный зверь, размахивал, от кого-то защищаясь, руками и что-то отчаянно кричал. Из-за бушующего ливня и раскатов грома, слов нельзя было разобрать, но по всему его виду было понятно, что он находился в ужасном потрясении, и от этого у меня на душе стало невыносимо жутко.

Липкий страх сковал меня до основания. Не подкуренная сигарета выпала из рук в натекающую через трещину козырька подъезда лужу, и моментально размокла от впитываемой ею влаги. Рот непроизвольно открылся, и я услышал, а потом и почувствовал, как мои зубы выстукивали нервную дрожь. Всё тело залихорадило, и я уже не понимал, что мне теперь было необходимо предпринимать – бежать со всех ног домой, пытаясь разобраться, в чём же там дело, призывать на помощь соседей или звонить в милицию?...

Хотя, какая милиция после той чертовщины с исчезновением денег в кафе на Покровке, смертью мадам Эльвиры, выходками Клео в "Кладовой Башне" и вообще...

Пока я пытался собраться с духом и мыслями, голубой язык сверкнувшей молнии ударил прямо в мою лоджию, к счастью не задев человека а, угодив, как мне кажется в дверной проём.

Тут же вспыхнуло пламя, что-то заискрилось, и свет в комнате потух, освещая пространство только пляшущими языками разрастающегося огня.

Только этого мне ещё не хватало, пожар в квартире, да ещё и не моей. А если этот несчастный сгорит там заживо? С девятого этажа не больно то куда и спрячешься.

Господи, да что ж я стою?...

Нужно срочно спасать его и звонить пожарным.

Я уже выскочил под проливной поток, льющий с неба сплошной стеной, и устремился к своему дому, не сводя глаз с мечущейся на лоджии жертвы. Но тут, из охваченной бушующим пламенем комнаты вырвался столб яркого синего пламени и ударил человеку в лицо. Тот откинулся спиной на зад и перегнулся через перила, отчаянно балансируя и ловя беспомощными руками воздух, он потерял равновесие и свалился вниз.

Полёт его тела был беспорядочным и хаотичным, во всяком случае это так выглядело со стороны. Когда он скрылся из видимости в кронах растущих рядом деревьев, я услышал раздавшийся треск, не то ломаемых под его тяжестью веток, не то хруст его ломающихся костей. Финалом падения был гулкий, тяжёлый удар об землю.

Даже отсюда, мне было видно, что тело несчастного лежало неподвижно, в неестественно выгнутой, нелепой позе. От него поднималось рассеивающееся мутное облако, не то дыма, не то попросту пара, а в пространстве рассеивался запах горелой плоти.

То, что он уже мёртв, не вызывало теперь никаких сомнений и помочь я ему ничем уже не мог. Подниматься наверх не имело ни малейшего смысла, будоражить соседей, звонить в милицию, скорую и пожарку... понятые, свидетели, следствие, подозрения...

Бред.

Но, к несчастию – это реальность.

Вот, мой милый тебе и БАШНЯ. Ну, а с ней и огонь с небес и низверженные вниз люди. Прям, как в воду глядела старуха. Ну, как можно такое подстроить?

Я стоял в растерянности под дождём, промокший до нитки не решаясь подняться наверх. Подходить к лежащему мёртвому человеку, было тоже не лучшим выходом. Попадись в это время я кому на глаза, то потом уже точно никак не открутишься. Попробуй, докажи-ка им всем, что ты не верблюд. Я решил в последний раз посмотреть на своё былое жилище и задрал вверх свою голову. Дождевые капли стекали по моему лицу и бежали струйками за ворот и без того уже мокрой рубашки, хорошо, что кончились сигареты, а то вряд ли их можно было уже спасти.

Огонь, перекинулся на остальные комнаты и охватил уже всю квартиру. Соседи, кто не уехал на дачу, уже позажигали, в примыкающих к моим, окнах свет и обеспокоено пытались установить очаг своего беспокойства. Теперь, определив источник огня, они забили тревогу, переживая за честно нажитое, за свою жизнь имущество.

Вот и хорошо. Помочь я им всё равно сейчас ничем не смогу, а вот лишних проблем получить на свою голову...– это уж точно. Всегда, пожалуйста.

Думаю мне лучше в этот момент исчезнуть и продумать нормально железное алиби, потому что вопросов теперь будет много. Если б только ещё знать на них все ответы... Оставалось только решить – куда мне идти, но об этом можно подумать и по дороге. Не стоять же здесь, как истукану и не ждать пока снова не произойдёт, что-нибудь, из ряда вон выходящее.

Я уж было, собрался идти, как увидел, что из пылающей лоджии моей квартиры устремился вниз кусочек какой-то бумаги. Он летел, беспорядочно переворачиваясь и вращаясь, изменяя своё направление под ударами капель дождя и порывов не успокаивающегося ветра. К моему удивлению, несло его прямо по направлению ко мне. Когда он упал от меня в двух шагах, мне хватило лишь беглого взгляда, для того, чтобы безошибочно определить, чем являлся этот предмет.

Безусловно, это была карта, и лежала она разлинованной рубашкой вверх. В этом можно было бы и не сомневаться, кто-то очень страшный и могущественный затеял со мной свою коварную игру.

Завеса над тайной приоткрывается

Дед вытер губы льняной, расшитой орнаментом салфеткой и, отложив её в сторону, улыбаясь, смотрел на то, как голодный Илья расправлялся с остатками обеда.

Похоже, пройдёт ещё не мало времени, до тех пор, пока мальчик не привыкнет к тому, что отныне ему нет необходимости переживать за то, что он завтра может остаться голодным, и с сожалением вспоминать о куске хлеба, который не был съеден вчера.

Мальчик жадно поглощал содержимое глиняной миски, а когда уже ложкой ничего было зачерпнуть, он взял корочку бородинского хлеба и, обмакивая её в остатки подливы, отправлял кусочек за кусочком в рот, пока не вычистил глянцевое нутро посуды до почти зеркального блеска. Это можно было отнести на счет последствий привычки постоянного звериного голода, хотя следовало признать и то, что обед удался на славу, Хранитель был кашеваром знатным и умел приготовить еду так, что пальчики оближешь. Про таких говорят, что сварит кашу и из топора.

Подождав, когда Илья полностью закончит свою трапезу, Дед встал из-за дубового обеденного стола и сказал:

– Сегодня вечером мне нужно будет кое-куда отлучиться, для того чтобы проверить свои подозрения по поводу появления тех тварей, с которыми мы столкнулись в подземелье кремля.

– Хорошо, – ответил освоившийся уже Илья. – Я дождусь тебя здесь, а если хочешь, то можешь поручить мне какую-нибудь работу, я буду очень рад, да и время скорей пролетит до твоего прихода.

Хранитель остановился на полдороги до выхода из кельи, которая служила им кухней и столовой одновременно, развернулся к мальчику и скрестил на груди татуированные, мускулистые руки.

– Нет, Илюша, боюсь, что одному тебе оставаться здесь сегодня, может быть не безопасно.

– Значит, я иду вместе с тобой? – спросил мальчик восторженным шёпотом, с чувством мальчишеской надежды на ожидаемые их впереди приключения.

Дед, серьёзно взглянул на него, погладил широкой ладонью свой подбородок и, продолжая о чём-то размышлять, медленно ответил:

– Нет, я не могу взять тебя с собой, это может быть очень рискованно. Ты ещё не достаточно опытен, да и самому мне будет сподручней.

– Тогда, что же мне делать? – растерялся Илья.

– Мы обусловимся встретиться к полуночи на Верхневолжской набережной, там, откуда мы спускались с тобой к катакомбам в первый раз, когда я отбил тебя у этих негодяев. А чтобы ты не попал в новую историю, я оставлю тебе Баяна, вижу, вы уже достаточно подружились и составите друг другу не плохую компанию на этот вечер.

Огромный пёс, услышав, что речь идёт именно о нём, в миг оторвался от своей миски и, перебирая сильными лапами, быстро подошёл к мальчику, засунул свою широколобую голову ему под руку и, упираясь ей ему в грудь, начал сталкивать его со стула. Всё это Баян проделывал с такой осторожностью и любовью, что у Деда не оставалось ни малейших сомнений, что волкодав, принял Илью за члена своей стаи и готов заботиться о нем как о своём младшем соплеменнике.

Закончив все свои приготовления, они прошли по коридорам тоннеля к одному из выходов, который вёл на пустырь возле берега Волги. По дороге Баян несколько раз останавливался и настороженно втягивал носом воздух, подергивая влажными, чёрными ноздрями, скалил свою клыкастую пасть и пристально вглядывался в темноту уводящих глубь катакомб, разветвляющихся коридоров.

Похоже, что подозрения Хранителя имели под собой твёрдую почву, и необходимо было срочно принимать решительные меры. Он проводил мальчика с боевым псом до выхода, а сам, притворил за собой сваренную из арматуры калитку, и защёлкнул на ней массивный замок. На этом месте они распрощались и направились в разные стороны.

Солнце уже склонялось к закату, и Илья с Баяном отправились на набережную. Жара понемногу спадала, но это никак не повлияло на желание пса искупаться в прохладной воде. Несмотря на то, что он относился к породе среднеазиатских овчарок, живущих в обширных районах экзотической Азии, которым присущи резкие перепады температуры и изобилие бескрайних степей, пустынь и скалистых гор – Баян очень любил воду и был большим охотником поплавать в своё удовольствие.

Вот и теперь, он, увидев в глазах Ильи одобрение, набрал разгон и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, бросился в реку. Вынырнув из воды, пёс с нескрываемым удовольствием, начал почти по человечески отфыркиваться и поплыл вперёд, преодолевая течение и оставляя за собой на воде, клин расходящихся в стороны борозд.

Он плыл уверенно, гордо задрав торчащую из воды голову, подобно флагманскому кораблю. Баян заплыл так далеко, что мальчик начал уже волноваться, а хватит ли у него сил на то, чтобы вернуться обратно, так как на середине реки течение усиливалось и собаку стало сносить. Но Баян продолжал сохранять уверенность и спокойствие, он медленно развернулся назад и, сохраняя набранный им темп, размеренно приближался к берегу.

Илья просто ещё не знал, что купание входило в регулярный распорядок этого боевого пса, который он и хозяин старались поддерживать по мере возможности. Плавание отлично развивало грудные мышцы и передние лапы, что имело большое значение, для породы телохранителей и сторожей.

Хранитель тренировал Баяна по древней славянской системе, используемой для боевых собак. Эта система позволяла собаке понять, чего от неё требуют, и обогащала её опыт необходимыми качествами для предстоящих на её службе задач. Она в корне отличалась от бессмысленных тренировок с использованием примитивных команд на предмет принести апорт или прохождения, излюбленной кинологами полосы препятствий. Подобные регулярные занятия наоборот, только отупляют и ограничивают имеющийся у собак природный потенциал. Животное должно себя чувствовать не любимой игрушкой или рабочим инструментом в руках своего хозяина, а членом его стаи и боевым товарищем, которому доверили самое дорогое, что только может быть – жизнь соплеменников.

После купания друзья направились вверх на гору, через узкие улочки дореволюционных построек. Часть домов уже обветшала и ожидала принятия очередного решения администрации города или новых владельцев по решению их судьбы. Либо их реставрируют, и они снова оживут своей новой жизнью, вселяя в сердца воспоминания о давнем, но благородном прошлом, либо снос и полная реконструкция в духе новой эпохи.

Когда они поднялись наверх, то оказались на одной из старых улиц, петляющей закоулками закрытых дворов. Здесь, до сих пор витал привкус былого времени, судя по двух и трех этажным строениям, раньше здесь жили мастера цехов рабочих заводов и семьи мелкопоместных мещан. Штукатурка на многих домах осыпалась, открывая стороннему взору раны, заполненные кирпичной кладкой. Но даже неумолимо текущее время, не смогло лишить их достоинства, отдавая дань уважения искусству былых мастеров строителей.

Небо окрасилось в вечерний темно-лиловый цвет, сгоняя в кучу набежавшие серо-фиолетовые тучи, они подобно стае выходящих на охоту хищников, готовились к предстоящей атаке, тщательно выбирая для себя жертву.

– Будет гроза, – утвердительно сообщил Илья верному спутнику, семенящему рядом.

И как бы в подтверждение этих слов с неба упали первые капли дождя, являвшиеся предвестниками надвигавшегося ливня. Темнело стремительно быстро, и нужно было как можно скорее найти подходящее для них убежище.

До Верхневолжской набережной было сравнительно далеко, и оказаться застигнутыми врасплох разбушевавшейся грозой мальчику не хотелось. Да и даже, если бы они с Баяном успели туда добежать, укрыться от ливня им было бы негде, а до предполагаемой встречи с Дедом, оставалось не меньше двух с половиной часов. Так что, самым разумным решением для Ильи с Баяном, оказалось – переждать грозу здесь, а потом уж добраться до места встречи с Хранителем.

В небе сверкнула ослепительная молния и весь город вздрогнул от последовавшего за ней через несколько секунд грома. Он, прокатился волной по наэлектризованному воздуху, заставляя вибрировать стены домов, а припаркованные к ним автомобили откликнулись возмущённо нестройной разноголосицей сработавших сигнализаций.

– Ну, вот и началось, – озираясь по сторонам в поисках убежища, констатировал факт Илья и, остановив свой взгляд на верном друге, высунувшем из пасти большой розовый язык, добавил – Я же тебе говорил. Бежим, пока совсем не разыгралось.

Мальчик нырнул в нишу арки выложенного коричневым кирпичом забора и оказался в уютном дворике старинного двух этажного, жёлтого дома, отличающегося от остальных лепными узорами и просторными высокими окнами. Баян, не раздумывая ни секунды, бросился вслед за ним.

Во дворе стояла посеревшая от времени деревянная беседка, с покосившейся лавкой и прямоугольным столом. Не смотря на свою, на первый взгляд кажущуюся ветхость – беседка имела вполне добротную крышу, под которой друзья и решили переждать уже набирающий силу, обильный ливень. Баяну повезло вдвойне, он удобно устроился на дощатом полу под столом, тем самым, получив возможность иметь дополнительную крышу. Высокие борта ограды беседки защищали его от ветра и от задуваемых им крупных капель, которые, ударяясь о бревенчатые опоры и края большого стола, а потом разлетались в стороны мокрым и озорным салютом.

Так они просидели около получаса, под дробь пузырящегося, в появившихся лужах дождя, и зловещей переклички беснующихся молний. Поднявшийся ветер, беспощадно теребил стоящие поблизости деревья, срывая с них клочья уносящейся в темноту зелёной листвы.

Ненадёжное укрытие не уберегло Илью от разбушевавшейся стихии, и теперь он сидел посередине стола, обхватив своё тело худыми руками и поджав по-турецки ноги. Он замерз и промок до нитки, до такой степени, что его зубы выстукивали барабанную дробь, а всё тело покрылось пупырышками гусиной кожи. Лезть под стол и согреться в обнимку с Баяном ему не позволял мальчишеский максимализм, так как он по незнанию считал себя старшим, и не хотел показывать перед своим спутником слабость, чтобы не утратить в его глазах авторитет руководителя.

Мудрый пёс отнёсся к этому совершенно спокойно, он и не собирался оспаривать сферу влияния в стае, так как считал вожаком Хранителя, ну а здесь выполнял возложенную на него обязанность телохранителя.

Вдруг, Илья заметил, что пёс резко выскочил из-под стола и насторожился. Он навострил свои, похожие на медвежьи, купированные уши и стал тщательно внюхиваться во влажный воздух.

Потом Баян не обращая внимания на ливень, вышел к порожку беседки и внимательно уставился на арку забора, ведущую во двор.

Через пару секунд Илья увидел фигуру человека в длинном плаще и нахлобученном капюшоне вбежавшего через арку во двор и скрывшегося в двери подъезда. За всё это время пёс не издал ни звука и ничем не выдал своего с присутствия. Хотя человека на улице уже не было, Баян не собирался возвращаться на насиженное тёплое место, а продолжал стоять в проходе, устремив свой взор на открытую дверь подъезда и изредка поглядывая на Илью.

Мальчик так и не мог понять, что же так насторожило собаку? Лица человека он не разглядел, так как тот бежал очень быстро, да и глубоко надвинутый капюшон надёжно скрывал лицо от постороннего взгляда. Но одна деталь врезалась в память определённо точно, человек – что-то, безусловно, прятал, скрывая это что-то в складках просторного плаща.

Вскоре, в высоком окне первого этажа зажёгся яркий свет, и мальчик увидел фигуру высокого человека, подошедшего к окну и задёрнувшего тяжелые, бархатные занавески. Сквозь оставшуюся узкую щель Илья увидел, как яркий свет быстро погас, но через узкий вертикальный зазор между портьерами он продолжал наблюдать отблики тусклого свечения. В том, что это был именно тот незнакомец, который только что пробежал возле них с Баяном, у мальчика не было ни малейших сомнений. Оставалось только понять, что же так заинтересовало собаку, что она до сих пор не пыталась уйти на своё место, подставляя широкую грудь под шквал ураганного ветра и ливневые брызги.

Ёжась от промозглого ветра и дождевой сырости, Илья решительно выскочил из-под крыши беседки и быстро подбежал к окну с задёрнутыми занавесками. Козырёк крыши старого дома не сильно защищал стоящего под ним мальчика от проливного дождя и полоска сухого асфальта возле стены, становилась всё уже и уже от стремительно посягающих на неё капель.

Верный пёс продолжал нести свою службу, внимательно наблюдая за мальчиком сквозь наступившие сумерки и прислушиваясь к каждому шороху. Он стоял как изваяние, своим гордым видом, напоминая одну из фигур, высеченных из камня львов, стоящих у входов старинных зданий и множества диковинных мостов, которыми так знаменит величественный Петербург.

Илья прижался к окну и стал наблюдать происходящее внутри дома через образовавшийся зазор, между задёрнутыми тяжёлыми бархатными портьерами.

Его вниманию открылась комната, озарённая множеством красных и белых свечей, расставленных в загадочном, только одному хозяину понятном порядке. Свет мерцающих огоньков ярко озарял просторную комнату, заставленную старинной массивной мебелью чёрного дерева, украшенную резьбой и вензелями.

Особенно в этом музейном интерьере Илью поражало бесчисленное обилие книг, которых было настолько много, что у мальчика создалось впечатление: а не библиотека ли это? Хотя нет, там все книги рассортированы и покоятся на стеллажах. Здесь же, напротив, они были повсюду – на полках, на столе, на полу, на тахте, да и вообще трудно было сказать, где их здесь только не было? Часть из них были раскрыты, другие же просто заложены в нужных местах широкими закладками и возвышались нестройными, водружёнными друг на друга колоннами.

Осторожно вытирая запотевшее стекло, Илья с восхищением рассматривал массивные старинные напольные часы, стоящие в центре противоположной стены. Подобного чуда он не видел ещё никогда, даже тогда, когда жил в семье Одинцовых, где с любовью и любопытством листал красочные антикварные каталоги и альбомы с репродукциями знаменитых художников и мастеров.

Эти часы, являли собой уникальный шедевр – торжество искусства старинного мастера, смесь потрясающей человеческое воображение фантазии и кропотливой ювелирной работы. С великой любовью, поддавшиеся рукам мастера, дерево и бронза, воссоздавали живую композицию, состоящую из фрагментов греческой мифологии. Восторженному взгляду Ильи, открывались сцены из лесной жизни прелестных нимф и лукавых сатиров, гордых кентавров, и самого бога веселья и виноделия – шутника и пьяницы Бахуса. Мальчик так бы и стоял, заворожено рассматривая часы, забыв про ветер и дождь, если бы не вошедший снова в комнату загадочный хозяин.

Это был высокий и стройный старик, с аккуратным ёжиком мокрых, седых волос, черты его лица были приятны и благородны. Вообще, в другой обстановке, он мог бы показаться вполне симпатичным и располагающим к себе собеседником, но сейчас во всём его внешнем виде сквозила какая-то тревога и обеспокоенность. Он подошёл быстрым шагом к тахте и, отодвигая локтём стопку, покоящихся на ней толстых книг в сторону, бережно положил свёрнутый мокрый плащ, из которого вынул полированный деревянный футляр.

– Так вот, что он так старательно прятал, – догадался Илья интересно, что у него там?

И как бы услышав его вопрос, человек подошёл к столу, покрытому зелёным сукном и положил на него футляр из красного дерева. По бокам футляра стояли два массивных подсвечника, в которых горели красные свечи. Старик положил свои морщинистые руки на стол, закрыл глаза и начал произносить какие-то фразы, смысл и значение которых Илье помешал узнать, барабанящий дождь и завывания ветра. Потом человек сделал несколько замысловатых жестов и открыл защёлку футляра. Бережно, словно хрупкую драгоценность он достал из него маленький свёрток, багрового бархата и как новорожденного младенца, стал распелёнывать, продолжая свои бормотания.

Мальчик весь покрылся испариной от возбуждения и любопытства, он готов был представить себе что сейчас увидит редчайшую драгоценность, усыпанную переливающимися бриллиантами или, в конце концов, экспонат инкрустированного древними мастерами оружия, но то что ему довелось увидеть развеяло всё его нетерпение и даже слегка разочаровало его. Предметом такого бережного отношения явилась колода старых и даже слегка потрёпанных карт.

– Вот уж – ценность... – иронично подумал мальчик, – совсем уж, наверное, дедушка сбрендил с ума? Трястись над какими-то выцветшими картинками, точно, наверное, не в своём уме. То-то Баян на него так отреагировал, чуёт умный, что там с головой у кого-то проблемы. Собаки, они ведь такие вещи лучше нас понимают. И я, тоже хорош, из-за такой ерунды под ливень выскочил, тоже мне – следователь Турецкий.

Но пока мальчик вёл этот мысленный диалог, седой мужчина умелым движением рук, как заправский иллюзионист несколько раз перетасовал колоду, сдвинул и теперь на столе выкладывал карты, рубашками вверх, соблюдая определённый порядок.

– А теперь, наверное, будет пасьянс или может ещё какие-нибудь фокусы? – с надеждой подумал Илья. Ему совсем не хотелось признать, что внимание Баяна и его выход в дождь, из какого-никакого, но всё же убежища, оказались пустыми и безнадёжно напрасными.

Ожидания Ильи не оказались напрасными. То, что увидел мальчик, ещё долго оставалось в его памяти, подтверждая истину, что чудеса на свете всё-таки происходят и случается это практически постоянно, если только не отгораживать своё сознание шорами повседневности.

После нескольких непродолжительных секунд ожидания, карты стали переворачиваться сами собой, оживляя в пространстве смысл, скрытых в раскладе значений. Над столом образовалось пространство, окутанное в серо-голубую туманную дымку, в котором Илья без особых усилий, начал вполне отчётливо различать очертанья людей и происходящих с ними событий. Это было похоже на кинофильм, снятый отдельными сценами и фрагментами.

Но, что больше всего удивило Илью, так это то, что основными героями фильма были два персонажа, один из них – это молодой человек, который недавно принял непосредственное участие в жизни мальчика, а вторым персонажем была обаятельная смуглая молодая красавица.

Да – да, молодым человеком оказался Антон, который вопреки мнению окружающих, пришёл на помощь Илье, щедро одарив его деньгами, спасая жизнь одинокого мальчика, от угрожавшей ему голодной смерти. Илья ощутил некоторую неловкость, так как деньги и дорогой бумажник, до сих пор хранились в его рукаве, так и не обретя своего хозяина. Но, самое загадочное и удивительное было то, что из увиденного Ильёй, мальчик понял, что его благодетель попал в какую-то очень жуткую историю, и теперь ему грозит большая опасность.

Он видел как люди, с которыми сталкивался Антон, попадали в очень неприятные ситуации, иногда оканчивающиеся трагической смертью. Среди них были: незадачливые посетители летнего ресторанчика, забавный таксист, пожилая и обаятельная гадалка, девушка официантка, и та спутница Антона, которая сразу понравилась мальчику своей притягательной внешностью и весёлым озорным характером.