Текст книги "Русский камикадзе"

Автор книги: Валерий Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Нужный файл никак не желал попадаться на глаза.

Чечня… Взятки… Незаконное строительство в центре города… Загадочная смерть некоторых неугодных губернатору лиц… Воровство чиновников… Головотяпство…

Планы, наброски, куски, готовые статьи, архив напечатанного…

И вдруг текстовый документ под названием: «Я должна об этом написать!» План статьи о маньяке! Факты, места обнаружения и описания всех найденных трупов! Последний случай в кривом переулке!..

– Распечатайте, – распорядился Белозеров, забрасывая в рот две подушечки жевательной резинки.

– Одну минуту…

Скоро у него в руках было чуть больше двадцати листов плотно напечатанного текста. И уже не гражданский, праздный посетитель, а майор спецназа отрывисто отдавал распоряжения сотрудницам издательства:

– Мне необходима карта города.

– У меня есть! Одна из последних… – спотыкаясь о какие-то коробки, бежала к ящикам своего стола худощавая.

– Отметьте те места, где находили труты, – следовала очередная команда.

Сам же он набирал номер на сотовой трубке Бритого, слушал длинные призывные гудки и смотрел на слаженную работу двух сметливых женщин: первая отыскивала в тексте координаты и диктовала их, другая водила пальчиком по цветастым пятнам карты и ставила маркером аккуратный крестик. Трубку подняли минуты через две, когда все отметки были исправно нанесены.

– Привет, Японамать. Это Палермо.

Из мобилы донесся заспанный голос сподвижника покойного Зубко.

– Подъем-подъем, дорогой. Понимаю, очень поздно, но мне срочно необходима твоя помощь. Срочно!

Тот что-то невнятно пробубнил о готовности, а майор поставленным голосом отдавал приказы:

– Возьми с собой пару надежных парней, и подъезжайте к скверу, что недалеко от Соборной площади. И прихвати с собой четыре фонаря. Всё, жду. Поторопись!

Обе женщины заворожено смотрели на него, ожидая следующих распоряжений…

– Спасибо за хорошую работу, – сгреб он со стола карту и, устало улыбнувшись одними уголками губ, направился к двери.

Спустя десять минут Палермо сидел на лавочке треугольного сквера под одиноко горевшим тусклым фонарем, изучая нанесенные на карту отметки. Все проставленные верстальщицами крестики образовывали на бумаге нечто похожее на окружность. И центром этой окружности было таинственное место, куда вел тот темный загадочный переулок…

Глава 14

/27 июля/

Ночную тишину нарушила трель сотового телефона; дисплей тут же высветил номер Топоркова…

– Чего не спишь, лейтенант? – вместо приветствия спросил майор.

– Какое тут спать! С вами все в порядке? – отчего-то приглушенно спросил тот.

– Вроде… А почему ты спрашиваешь?

– Гм… Понимаете ли… В общем, я видел вас недавно в обществе… местного кабана. А недалеко был целый его выводок. Кстати, хлопушка на балконе – моя работа. Там трое «полосатых» зубы на вас точили.

– Так вот в чем дело!.. – рассмеялся «пробитый боевик». – Что ж, молоток

– помогла твоя хлопушка. При встрече отблагодарю.

Воодушевленный похвалой молодой офицер оживился:

– За хлопушку, конечно, попало, но это ерунда! Я могу вам чем-нибудь помочь? А, товарищ майор? Мне бы так хотелось опять с вами, как тогда – в горах…

В этот момент у скверика с визгом тормознула ярко-красная, спортивная иномарка; из салона проворно выскочил коренастый мужичок. В руках поблескивал пистолет…

– Подожди пять секунд, – прервал разговор Павел и поднялся с лавочки.

– Палермо! Чё тут у тебя? Стрелка с кем, што ли? – крикнул Японамать, завидев идущего к нему по газону Белозерова.

– Козла одного хочу разыскать, – перепрыгнув через чугунное ограждение и прикрыв трубку ладонью, объяснил тот. – Где-то в глубине переулка обитает.

– А-а… Я думал, прям щас завалить кого надо, – с разочарованием протянул воинственный казах, засовывая ствол за пояс.

– Сколько вас?

– Двое. Торопился, и третьего найти не успел.

– Маловато, черт… Эх, Бивня бы моего сюда!..

– Кого? – захлопал веками узких глаз Японамать.

– Подожди… – и, вернувшись к телефонному разговору, справился: – Ты где сейчас, лейтенант?

– Мы стоим в оцеплении – улицу перекрыли, где машина дымит сгоревшая… Вот я и звоню вам втихоря.

– Освободишься скоро?

– Думаю, да. Пожарники закончили; какие-то медики только что увезли два трупа…

– Два?.. – опешил майор. – Точно два?

– Абсолютно точно, – уверенно подтвердил тот. – На моих глазах дело происходило.

– Странно… Ну хорошо, лейтенант, слушай меня внимательно…

И договорившись о встрече с Топорковым, он повелел Японаматери садиться в машину. Крутой спортивный автомобиль взревел мощным двигателем, и они в миг оказались у соседнего перекрестка.

– Тут придется подождать – нам позарез нужен еще один человек, – вынул сигареты Павел.

Топорков примчался через полчаса. В камуфляже, но без оружия.

Пожав ему руку и отдав пистолет усатого генерала, Павел в двух словах объяснил задачу и скомандовал:

– По переулку идем пешком – там дорога не для таких тачек.

Вооружившись фонарями, все четверо вошли в проулок и медленно двинулись меж неказистых зданий с магазинами и учреждениями в первых этажах. Дальше, в мрачной узкой глубине асфальт закончился, и начались бесконечные задворки каких-то промышленных предприятий.

– А чё за козел-то, Палермо? – любопытствовал Японамать, двигаясь за лидером по невидимой тропинке и беспрестанно спотыкаясь.

– Маньяк, сдвинутый на убийстве баб, – коротко отвечал Белозеров.

– Тот самый что ли?! – изумился сын степей.

– Тот самый. Сегодня, кажется, в лапы этого урода угодила наша с Бритым одноклассница. Ты потише базарь-то, чтоб не спугнуть ублюдка.

Передвижение по еще более сузившемуся проулку сопровождалось преодолением сплошных препятствий – приходилось то пригибать голову, то перепрыгивать черные мазутные лужи или же протискиваться между кирпичных стен, бетонных заборов, деревянных щитов или каких-то балок.

Четыре фонарных луча все чаще выхватывали из черного мрака искореженные фрагменты ржавых исполинских козловых кранов, рельсы заброшенной узкоколейки… Затем пришлось обходить рухнувшие стены краснокирпичного строения. Наконец, они попали внутрь громадного здания…

– Не пойму, цех, что ли какой был? – прошептал казах, приметив высоко над головой перекрытия из бетонных плит.

– Похоже на то, – так же тихо отвечал майор. – Внимательно смотрите под ноги – ищите свежие следы. Его логово где-то рядом.

Они дважды обошли цех. Всюду валялся мусор и непонятные обломки. Попадались окурки, разбитые бутылки из-под спиртного, пустые коробки от соков… Однако все это было покрыто слоем старой пыли; свежих следов не отыскалось.

И вдруг Японамать, забывшись, закричал:

– Смотри, Палермо!

На цементном полу рядом с кучей мусора что-то блестело. Бывший начальник охраны Бритого поднял предмет из желтого металла, осветил его фонарем…

– Ее часы, – узнал находку Белозеров, – Братва, ублюдок прячется здесь! Это ее часы!..

И он, стал с грохотом откидывать в сторону от основания бетонной колонны металлический хлам.

– Люк, Павел Аркадьевич, – пробормотал лейтенант, приподняв погнутый железный лист.

Майор выдернул из-за пояса бесшумный пистолет, направил его вместе с фонарем на квадрат люка и приказал:

– Открывайте!

Из черноты пахнуло затхлой вонью.

На край дыры опиралась длинная металлическая лестница, кривые ножки которой тонули в черной жиже непонятного происхождения.

– Чё делать-то будем? – нервно поинтересовался казах.

– Одного человека на всякий случай оставим здесь наверху, – решительно проговорил спецназовец. – Остальные пойдут со мной вниз.

– Филин, останешься сторожить люк. Ствол с тобой?

– Угу, – довольно буркнул назначенный караульщик.

– Нет, Японамать, не годится, – возразил Павел, – эта лазейка, возможно, является единственным ходом в подземелье. Давай-ка, оставим здесь моего парня – он, как-никак, спецназовец.

Выказывая готовность исполнять приказ, Топорков передернул затвор пистолета.

– Смотри в оба, лейтенант! – предупредил майор. – Не исключено, что это ловушка. Прикрой спину стеной или колонной и свети по сторонам. В случае чего – пали, чтоб мы услышали.

– Я все понял, – отвечал тот.

Трое мужчин друг за другом спустились по лестнице, и исчезли в недрах странных подземных катакомб…

* * *

– Прикрываешь нас сзади. Будь внимателен, – ткнул Палермо пальцем в грудь бандита по кличке Филин.

На самом деле Филин видел в темноте не лучше других. Фамилия была Филимонов, вот и прицепилось. Однако четкие приказы атлетически сложенного мужика, к коему уважительно относился даже начальник охраны банды Бритого, исполнял беспрекословно.

– Японамать, идешь вторым, направляй луч мне под ноги, а я свечу вперед и по сторонам, – закончил инструктаж Белозеров.

В таком порядке они и тронулись по коридору, похожему на заброшенную канализацию, некогда построенную для слива использованной фабрикой воды.

Краснокирпичные стены с непонятными нишами сменялись ровным бетоном; под ногами то противно хлюпала все та же густая жижа, то шуршала сухая почва; местами валялись обрезки насквозь проржавевших труб, и всюду присутствовал невыносимый гнилостный запах. Около пяти минут они продвигались прямо по сумрачному коридору и вдруг уперлись в огромную, наваленную чуть не до сводчатого потолка кучу строительного мусора. Пришлось ненадолго притормозить…

Тупик обследовали до тех пор, пока майор не заметил прикрытый останками изломанной вагонетки проход направо. Дружно двинулись в открывшуюся нору, которая привела их к развилке – один путь уходил дальше в непроглядную мглу, другой заманивал в неизвестность зияющей чернотой влево. Трое мужчин остановились, пытаясь осветить ходы и, гадая, который из них выбрать…

– Надо бы знаки оставлять, – прошептал казах. – Как потом дорогу назад найдем?

И принялся что-то выцарапывать на кирпичах острым углом металлической зажигалки.

– Самый простой способ – постоянно держаться одной стены, – вспомнил Белозеров правила какой-то детской игры, – тогда обязательно придешь к выходу.

– Да… Если хватит жизни, – вздохнул Филин.

Но едва он произнес эти слова, как в левой дыре послышался непонятный шорох. Все три луча мгновенно скользнули в ту сторону…

– Затылки прикрывай! – напомнил майор молодому бандиту, вглядываясь во мрак, – иначе тявкнуть не успеешь, как продырявят!

Одна полоска света послушно ушла назад, а две продолжали шарить по стенам. Разглядеть в узком ответвлении причину загадочных звуков, потревоживших здешнюю могильную тишину, не удалось.

И все же троица, ведомая спецназовцем, двинулась именно туда.

Шаги, неровный топот, нервозные смешки казаха…

Они прошли еще две сотни метров и увидели следующую развилку.

– Тут был звук, – уверенно заявил Японамать. – По глухим норам он далеко распространяется.

– Возможно…

И точно подтверждая предположение, из левого хода вновь донесся шорох – кто-то удалялся, подволакивая ногу.

Филин тихо прошептал:

– Там должны остаться следы…

На что майор беззвучно указал напарникам вниз – они стояли на твердой сухой поверхности, а не посреди мерзких жидких зловоний. На такой почве следов не найти.

– Вперед. Он где-то недалеко, – ломанулся в дыру Белозеров.

Своды едва не касались плеч, по стенам расползалась плесень, похожая на клочки белоснежной ваты. Довольно быстро они добрались до пересечения двух подземных магистральных каналов.

Вновь короткая заминка…

– Куда теперь? – вертит и фонарем, и головой одновременно низкорослый сын степей.

– Слышали? – вдруг опять показывает влево и замирает его приятель Филин.

Да, снова шарканье ног, и снова таинственный «кто-то» уходит влево. Кажется, он ведет их по большому кругу. В этом они убеждаются, опять наткнувшись на кучу строительного мусора…

– Та же самая куча, – прерывистым шепотком докладывает Японамать, вскарабкавшись на самый верх и осветив противоположную сторону нагромождения. – Там вагонетка внизу валяется, за которой мы нашли проход…

– Ясно. Вот что, братва, этак нам тут три дня плутать придется, – понимает безнадежность усилий Палермо. – Поступим по-другому: вы возвращаетесь той же дорогой обратно, а я перебираюсь через мусор и гоню его отсюда на вас.

– Согласны, – кивает скуластый казах.

– Если повстречаете эту гниду – убивать не торопитесь. Допросить с пристрастием надо о пропавшей девчонке.

И майор полез по куче строительных отходов, да, вспомнив, что головорезы Бритого никогда не служили в элите спецназа, остановился и строго наказал:

– Увидите горящий фонарь – подайте голос, но будьте при этом осторожны! Я в ответ обязательно шумну, а если ответа не услышите, значит впереди чужой…

* * *

Топорков прикурил сигарету, хорошенько осмотрелся и удовлетворенно кивнул – майор Белозеров и в этой непростой ситуации сумел разобраться, выдав неплохой совет: лучше прижаться спиной к чему-нибудь большому и непробиваемому, а не стоять истуканом посреди открытой площадки. Тут и не уследишь, как кто-нибудь подползет с любого боку.

Докурив, лейтенант пульнул в черноту люка окурок. Балансируя и переступая через груды хлама, пробрался к колонне. Развернувшись спиной к бетонному монолиту, посветил фонарем влево, вправо, вперед и остался чрезвычайно доволен. Позиция впечатляла. Охраняемый объект – вход в подземелье, находился в паре метров, а сам он был почти недосягаем – чтоб добраться до него, вынырнув из темных закоулков необъятного цеха, следовало столь же долго и с тем же грохотом ковылять через горы мусора.

Прислушиваясь к каждому шороху, Топорков принялся экспериментировать: посветил вверх, вбок. Потом на пару секунд и вовсе выключил фонарь – проверил, сколь непроглядны окружавшие его потемки. Включив, опять послал луч влево…

Из сознания офицера-спецназовца сами собой ушли опасения страшного люка, открывавшего ход в неизведанную бездну – туда спустились люди, ведомые решительным майором, и теперь вряд ли снизу могла исходить опасность для его жизни. Опасными представлялись темные углы, бесформенные нагромождения негодного оборудования и прочие местечки, куда не доставал жиденький луч его фонаря.

А тем временем именно из квадратного, черного жерла беззвучно вынырнула чья-то рука. Кто-то с тихой осторожностью, зная наизусть каждую ступеньку и словно предугадав ход мыслей юного караульщика, поднимался по лесенке. Согнутая тень бесшумно скользнула к лейтенанту. Тот приглушенно вскрикнул, повалился, фонарь потух… А спустя мгновение тело Топоркова закувыркалось по перекладинам лесенки вниз, где глухо шмякнулось в глянцевую жижу.

Темная фигура спустилась следом, лесенка вылетела наверх и с грохотом упала на хлам возле открытого люка.

– Бог помощь!.. – проскрипел в зловещей тишине неприятный голос.

И человек, неплохо ориентируясь в темноте, поспешно поковылял по узкому проходу, неловко вскидывая левую и слегка подволакивая правую ногу…

* * *

– Слышь, тыл прикрывай! Хорошо прикрывай, слышь, Филин?.. – твердил казах, заученно повторяя предостережение опытного Палермо.

Парень то пятился, то шел боком; смотрел то вперед, чтоб не спотыкаться, то назад, где луч ощупывал пугающую, враждебную темноту. Сам же Японамать, держа в левой руке фонарь, а в правой огромную «беретту», осторожно двигался по проклятой каменной кишке.

Без отчаянно смелого и проворного Павла, скорость передвижения по лабиринтам заметно снизилась. Но вот впереди показался перекресток двух магистральных каналов.

Так, осторожно осмотреться…

Никого. Теперь направо. До следующего поворота далеко – метров двести с лишним.

– О-о, мля! – внезапно кричит казах, запнувшись обо что-то невидимое.

Фонарь его падает, гаснет. Как падает и сам казах.

А замыкающий отчего-то молчит. Не реагирует на оплошность друга, не спешит помочь, подсветить своим источником…

Луч его фонаря с необъяснимо-странной неподвижностью смотрит в одну точку – куда-то в плечо Японаматери…

Ругаясь на своем языке, тот шарит по земле, находит…

– Чё, мля, застыл?! – чуть не орет он в исступлении, снова щелкая кнопкой включения.

Молодой напарник сидит, привалившись к стене и безвольно свесив плечи. Голова касается темно-красного ряда пористых кирпичей. Затылок чем-то размозжен. Черный фонтанчик пульсирует из проломленной кости. Угасает, угасает… Струйки крови по спине…

– Сука!! – вскакивает низкорослый сподвижник Бритого. В исступлении он несколько раз пинает стену и снова его тонкий крик оглашает безмолвные лабиринты: – Сука-а-а!

Двадцать торопливых, яростных шагов назад и пять выстрелов прямо. Быть может, убийца там.

Казах не знает.

Или слева, откуда только что пришли. Пять выстрелов туда и снова:

– Сука!!!

Нет, шорох справа.

– О-у-у! – оставшиеся пять пуль посылаются на звук. – Я покажу тебе, кто такой – Японамать!!!

Пустой магазин выскакивает под ноги.

Взъерошенный и возбужденный коротконогий мужчина вразвалочку бежит туда

– вправо, где они еще не были – в неизвестность. Нашарив в кармане запасную обойму, пихает ее в рукоятку. На ходу никак не может попасть…

Впереди поворот.

Остановиться и спокойно перезарядить оружие – подсказывает разгоряченный разум.

Всё, магазин на месте. Затвор сухим щелчком слетает вперед, загоняя первый патрон в ствол. И опять шарканье чьих-то ног совсем близко…

Не страшно – сейчас он к бою готов. Где эта сволочь?

По дальней стенке бочком, фонарным лучом заглядывает за угол…

И сразу выстрел в темноту! Второй!

Тихо…

Нет – слышны шаги. И приглушенный вздох, похожий на страдания раненного человека, держащего внутри свой рвущийся наружу стон.

– Попал! – довольно шепчет Японамать и бежит, часто переставляя кривые ножки. – Попал! Попал!..

Сухая пыль в норе кончается. Опять впереди поблескивает жижа. Казах скорее по привычке немного замедляет бег – боится поскользнуться.

Сейчас… Сейчас достигнет середины лужи.

Луч вырывает из темноты конец лужи – сухой противоположный край… Жирные отчетливые следы! Точно – он напал на след! Кто-то прошел этой дорогой совсем недавно. Пятнадцать… двадцать секунд назад!

От радости Японамать еще дважды палит вперед. Он на верном пути! Вот только преодолеет эту чертову лужу. Шаги становятся увереннее, шире…

И вдруг ступня вместо опоры под черным глянцем находит… пустоту. Невысокий мужчина неловко взмахивает руками, фонарь чертит лучом света по серо-зеленому своду и, описав дугу, падает на сухой грунт, до коего оставалось совсем немного. За миг до его падения раздается отвратительный чавкающий звук, точно огромная жаба прихлопывает плоским ртом пролетавшую мимо добычу. Фонарь от удара не меркнет, а освещает ожившую, отвратительно копошащуюся массу…

– О-у-у!! – раздается оглушительный крик, едва измазанное липкой дрянью лицо угодившего в ловушку казаха появляется над поверхностью бездонной лужи.

Он беспомощно барахтается, пытается зацепиться за край непонятной ямы. Края такие же скользкие, как и руки, как и все остальное вокруг – ухватиться не за что. А липкая жижа не отпускает, напротив – все настойчивее тянет вниз. Японамать бешено перебирает ножками, пытаясь оттолкнуться хотя бы от густоты… Но все старания напрасны – он теряет силы, сбивая дыхание и очень скоро понимает: самостоятельно из ловушки не выбраться.

– Па… Пале… Пале-ермо-о-о!! – орет он изо всех сил.

Тянутся томительные секунды…

Ну, наконец-то. Слышатся поспешные шаги – это он, всесильный, надежный Палермо спешит ему на помощь. Однако из-за фонаря, светящего чуть не в лицо, никто не появляется. Японамать продолжает бороться за жизнь…

– Палермо! Ну, чё, мля?! Ты где? – жадно глотая воздух, сипло возмущается он.

– Я здесь, – раздается надтреснутый голос, и к тонущему в жиже человеку из мрака тянется спасительный конец длинного куска арматуры.

Бывший охранник Бритого выплевывает изо рта грязь, матерится и с надеждой протягивает руку…

Но неожиданно желанная «соломинка» превращается в страшное оружие – металлический штырь резко набирает скорость, и слегка заостренный конец его насквозь пробивает шею беззащитного казаха.

Спустя минуту мертвое тело, подгоняемое тем же штырем, исчезает с поверхности ужасного месива. Черный глянец затягивается, снова становится ровным, и снова представляется безобидной мелкой лужицей, готовой принять непосвященного в смертельные «объятия».

* * *

Белозеров преодолел строительный мусор и оказался около отброшенной в сторону вагонетки. Справа чернела пустотой та ветка, по которой они шли сюда, едва спустившись в найденный посреди цеха люк. Тащиться по ней обратно к выходу – бессмысленно. Там оставлен сторожем надежный Топорков.

Да и задумка состоит в другом.

Он нырнул в проход за вагонеткой и быстрым шагом направился к первой развилке. Возле нее немного задержался – прежде чем свернуть влево, хорошенько осмотрел начало того рукава канализации, где они еще не побывали. Фонарь неплохо освещал ближайшие метров двадцать.

Никого…

Он поворачивается, чтобы идти дальше, как вдруг отчетливо слышится серия выстрелов. Пять громких выстрелов подряд! Пальба с одинаковой силой доносится с двух направлений: и сзади, откуда только что явился, и оттуда, куда собирался топать.

«Ага, стало быть, расстояние примерно равно, – успел подумать он прежде, чем вдали прогрохотала следующая серия. – Это палят где-то в районе перекрестка подземных магистралей!» И он с осторожной поспешностью двинулся вперед, по намеченному маршруту.

Темень. Светящейся пары фонарей впереди не видно. Сзади, куда иногда скользит желтый луч, пусто.

Опять стрельба! Чего они там вытворяют?! Он же предупреждал, просил не убивать маньяка!..

Вторая развилка. Налево. До нужного перекрестка не более двухсот метров.

Кажется, виден слабый свет, падающий откуда-то справа. Кто-то кричит, зовет на помощь…

Нет, показалось. Абсолютный мрак. И тишина…

И что-то непонятное слева у стены… Будто опять мусор. Или человек?..

Человек. Дружок казаха – Филин. Мертв, проломлен череп.

Сомнений больше нет. Маньяк где-то рядом!

Майор в последний момент замечает тонкую проволоку, натянутую поперек узкого прохода. Спас наметанный взгляд, способный даже ночью средь высокой травы или на каменистой тропе выхватить излюбленный чеченскими боевиками сюрприз – растяжку. Концы проволоки прикручены к забитой в землю арматуре. Видно шедший первым казах споткнулся, а прикрывающий тыл отвлекся, зазевался и… получил смертельный удар в затылок.

Жаль парня!..

Ну, вот и перекресток.

И где же носит Японумать? Палил-то, верно, он…

Шаги справа. Кто-то уходит, подволакивая одну ногу!

Бегом по прямому как стрела коридору. Впереди лужа с чернеющей жижей. Плевать, не сбавлять обороты!

Прыжок!.. Приземление.

Пятка правой кроссовки будто скользнула вниз, провалилась, однако вес тела быстро переместился на носок. Сотня метров в прежнем направлении и резкий поворот вправо.

Обе ладони спецназовца вспотели от нетерпения настичь ублюдка – и та, в которой фонарь, и та, что сжимает рукоятку бесшумного пистолета. Сейчас луч света выхватит из темноты чью-то спину. Чудятся вздохи, тяжелое, прерывистое дыхание. Стрелять нельзя – нужно допросить эту гниду, выведать про Ирину. Потом он обязательно продырявит ему башку всеми оставшимися в обойме пулями! Дабы не было долгих следствий, судов, трех пожизненных сроков… Таким среди людей не место!

Сейчас-сейчас, еще несколько секунд погони…

Но что это?..

Впереди канализация становится немного шире, сводчатый потолок взмывает на пару метров вверх, вероятно и пол где-то ниже общего уровня… Но пола не видно – внизу вода и сплошное нагромождение труб. Возможно, это расширение служило отстойником или чем-то вроде того. Вдоль правой стены высится штабель полусгнивших труб; у левой – нагромождение огромных ржавых кранов с круглыми вентилями на штоках с резьбой. Пройти можно лишь посередине.

«Здесь ему спрятаться негде, – полагает майор, решая продолжить погоню, – все просматривается вдоль и поперек. Он где-то дальше».

Но прежде чем двигаться мимо связки труб, схваченной стальным тросом, Павел все ж задерживается – заглядывает за нее. Нет, и там, между трубами и серым бетоном – никого. Вперед! Ему не уйти!

Внезапно справа сзади раздается резкий щелчок, похожий на звук рвущейся струны.

Он оборачивается – сорван трос-стяжка. С диким лязгом и грохотом трубы съезжают вниз, прыгают, бьются друг о друга, угрожающе надвигаются прямо на него…

Белозеров пятится назад. Но сзади огромные краны и отступать некуда.

Несколько первых подлетевших к нему труб удается перепрыгивать; а следом летят остальные. Нога за что-то задевает, он едва не падает, но правая рука с зажатым пистолетом находит холодную стену…

Сильный удар по левой ноге. Он еще не упал.

Снова прыжок. И ужасный удар по обеим ногам, от которого сыплются искры из глаз.

Спецназовец не успевает увертываться, и трубы сносят, подминают его под себя, заваливают…

В последний момент он замечает странную фигуру, выжидающе наблюдавшую за этой катастрофой с того места, что было закрыто дальним торцом рухнувшего штабеля. Павлу не хватило каких-то трех шагов, чтобы увидеть его и…