Текст книги "Воздушная зачистка"

Автор книги: Валерий Рощин

Соавторы: Константин Шипачев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава четвертая
Пакистан-Афганистан
Август-сентябрь 1986 г

Гаффар в довоенной жизни успел получить инженерное образование. Он был рослым, смуглым, слегка худощавым мужчиной с темными, усталыми и полными скорби глазами. Уравновешенный, грамотный и чрезвычайно понятливый в технических вопросах.

Дарвеш вообще не имел образования. Обычный мужчина среднего роста с нормальным телосложением. Кожа лица и рук была чуть светлее, чем у соплеменников и к тому же пестрела мелками шрамами, вероятно, от перенесенной еще в юности болезни. Дарвеш отличался подвижностью и крайней вспыльчивостью; много говорил и спорил, отчаянно помогая жестикуляцией, без которой, похоже, не мог обойтись, объясняя простейшие вещи. Он никогда не вдавался в тонкости изучаемых предметов и производил впечатление пустого, поверхностного человека. Некоторые из его черт и привычек поначалу настораживали Маккартура. И все же прошлые боевые заслуги перевесили негатив.

И, сделав для себя окончательный выбор, капитан Маккартур взялся готовить Гаффара с Дарвешем к первому боевому заданию. Почему для себя? Да потому что последнее слово, к сожалению, оставалось не за ним. Подготовленных его стараниями специалистов потом обязательно протестирует главный военный советник. А закончится все вердиктом пакистанского бригадного генерала Мохаммада Юсуфа, всецело отвечавшего за подготовку расчетов «Стингеров» для афганской оппозиции…

– Основной боевой единицей ПЗРК «Стингер» является… Основной единицей является расчет в составе… – мямлил Дарвеш, позабыв от напряжения о дурацкой привычке сопровождать каждое слово взмахом правой руки. – Является расчет в составе командира и стрелка-оператора.

– Правильно. Перечисли, что имеется в их распоряжении, – недовольно скривился Эдди.

– Э-э… Шесть ЗУР в транспортно-пусковых контейнерах. Потом… еще электронный блок оповещения и отображения воздушной обстановки.

Материал Дарвеш худо-бедно знал. Но у Маккартура складывалось странное впечатление, будто знания эти курсант оставляет в своей памяти лишь на короткий срок – для тестирования и экзаменов. И что стоит выпустить его в «самостоятельное плавание», как выбросит он из башки все эти замысловатые инструкции и будет действовать, полагаясь черт знает на что. На интуицию, на опыт работы с устаревшими переносными комплексами, на Аллаха…

Вздохнув, капитан задал следующий вопрос:

– Каково главное условие первого этапа любой операции?

– Главным условием на первом этапе операции является… Самое главное… – опять послышался неуверенный лепет. Взгляд афганца беспомощно рыскал по висящим на стене плакатам, по сидящему рядом единоверцу, по стоящему напротив молодому американцу… Вдруг в глазах блеснул лучик надежды; будто вспомнив о чем-то крайне важном, он выпалил: – Скрытность?

– Разумеется, – выслушав перевод бессвязного ответа, укоризненно посмотрел на моджахеда Эдди. – Разумеется, скрытность! Ибо, если твою группу перехватит вражеский патруль, то операция провалится, не успев начаться. Садись.

Переводчик повторил слова инструктора. Дарвеш уселся на стул, смахнул смуглой ладонью выступившую на лбу испарину. -

Офицер продолжал экзаменовать подопечных:

– Гаффар, вопрос к тебе. Предположим, ты со своей группой сумел добраться до района расположения вражеской авиационной базы. Расскажи нам о порядке выбора позиции.

Бывший инженер поднялся, одернул легкую камуфлированную куртку. Он неплохо знал английский, но инструктор предпочитал общаться на занятиях через переводчика, чтобы все его вопросы и пояснения звучали на афганском языке. Большинство сидевших в учебных классах афганцев владело лишь местными диалектами: пушту и дари, и ответы таких преуспевающих курсантов как Гаффар могли бы так же пойти им на пользу.

– Все без исключения самолеты и вертолеты взлетают и заходят на посадку против ветра. Я обязан это учитывать при выборе места засады.

– Верно, – кивнул довольный Эдди. – И как ты это будешь учитывать?

– При подходе к цели я обязан вести наблюдение. Если в течение часа-двух с аэродрома взлетает группа воздушных судов, то вскоре она должна вернуться, и я располагаю группу с подветренной стороны взлетно-посадочной полосы. Если никакого движения на аэродромном комплексе не видно, значит, веду отряд к наветренной стороне и жду взлета.

– Отлично. Предположим, ты выбрал удачную позицию. Каковы дальнейшие действия группы?

И на этот раз Гаффар не сплоховал – отвечал правильно и быстро:

– Размещаю огневые расчеты таким образом, чтобы стрелки-операторы четко различали мои голосовые команды. При наличии возвышенностей, один из расчетов обязан расположиться выше двух других.

– Хорошо. Дальше.

– Маскируемся на местности и ждем подходящих целей.

– Неплохо. Последний вопрос: в зоне визуальной видимости появляются два ударных вертолета Ми-24. Оба заходят на посадку. Изложи о своих действиях.

– Жду, пока ведущий вертолет выполнит последний разворот и начнет снижение по глиссаде, – не стушевался курсант. – После этого даю команду: «Приготовиться к пуску». На этапе подготовки каждый из стрелков выбирает свою цель через открытый прицел пусковой установки и ждет прерывистого сигнала системы оповещения о появлении в зоне действия неприятельской цели и о захвате ее теплового излучения головкой наведения.

– Скажите, что я доволен его знаниями, – кивнул Эдди переводчику и, нахмурившись, посмотрел на Дарвеша: – А этому парню следует повторить материал и посерьезнее готовиться к занятиям.

День клонился к вечеру, заканчивался последний учебный час. Американец подошел к столу и начал собирать свои вещи: конспекты, указку, журнал учебной группы и пару авторучек…

И вдруг его осенило.

– Впрочем, вот что… – на миг задумался он и обернулся к переводчику: – Скажи им следующее: командование учебной базы доверит Дарвешу и Гаффару возглавить две группы для проведения первой операции на территории Афганистана. Это будет своего рода экзаменом или испытательным заданием. Обе группы я обеспечу равным количеством боеприпасов для ПЗРК и подберу два равнозначных объекта. Вот и посмотрим, чья группа сработает лучше.

Пакистанец точно перевел сказанное инструктором.

Бывший инженер никак не отреагировал на предложенное соревнование – вероятно, был уверен в своих силах. А вот Дарвеш, ведомый эмоциональным порывом, нетерпеливо заерзал на стуле, в глазах полыхнул азартный огонек.

– Когда отправишь нас на операцию? – позабыв о субординации, всплеснул он руками.

– Скоро, – ухмыльнулся довольный его реакцией американец. – В сентябре…

«Все верно, – размышлял он спустя пару минут, направляясь в прохладное помещение офицерской столовой, – глуповатый крикун Дарвеш не пробиваем. Однако несколько болевых точек у него имеется: амбиции, зависть к чужому успеху, непомерная гордыня. Вот и надавим на эти точки. И побольнее надавим! Для пользы общего дела…»

* * *

Перед отъездом капитана Маккартура из Штатов, шеф то ли случайно, то ли с умыслом подсунул папку из архива с пространной статьей о подземной войне во Вьетнаме, которую вели партизаны с помощью неведомых американцам сетей пещер и подземных ходов. В общем-то, об этой войне Эдди было известно не понаслышке – когда-то лично наблюдал, как морские пехотинцы выкуривают вьетнамских партизан из какой-то глубокой норы. И вот теперь в голове молодого американца мелькнула мысль: «А ведь здесь существует нечто похожее!»

Дело в том, что с незапамятных времен афганцы рыли подземные туннели-водоводы – кяризы. Шанс выжить в этом высушенном солнцем крае имеется лишь за счет грунтовых вод. И поэтому из поколения в поколение крестьяне копали колодцы, глубина которых достигала полусотни метров. Колодцы соединяли меж собой горизонтальными штреками; с годами система разрасталась, приобретая все более и более запутанный вид. Порой владельцы сложных глубинных сооружений и сами не знали куда ведет большинство ходов. Почти каждый кишлак имел вокруг широко разветвленную сеть подобных кяризов. По дну этих кривых и прохладных нор сочилась живительная влага, постепенно сливавшаяся в тонкие ручейки. Где-то далеко она выходила на поверхность и даровала жизнь садам, огородам, виноградникам.

С тех же незапамятных времен кяризы служили и надежным убежищем от врага. И с момента вторжения в Афганистан Вооруженные силы СССР столкнулись с проблемой подземных партизан. Правда, советские саперы не очень-то церемонились, без особых раздумий применяя взрывчатку и бензин, оставляя после себя огромные воронки на местах взорванных колодцев. Вода прекращала поступать на поля, а крестьяне, оставшись без пропитания, уходили в отряды к моджахедам.

Здесь, в крохотном городке Чаман Маккартуру рассказали жуткую историю об одной из таких систем подземного водоснабжения. Будто какой-то отряд повстанцев захватил в самом центре провинции Пагман группу почти безоружных русских военных строителей. Кажется, возиться с ними не стали и вскоре расстреляли. Однако советское командование, узнав о расправе, отреагировало жестко и мгновенно: приказало достать виновных в смерти солдат хоть из-под земли. Несколько десантных подразделений 103-й дивизии высадились с вертолетов и заблокировали район. Затем устроили настоящую облаву, но долго не могли отыскать моджахедов, пока не наткнулись на замаскированные выходы из колодцев – афганцы и в самом деле скрывались под землей. Саперы 40-й армии действовали решительно и жестоко, взрывая один за другим десятки кяризов. А после их ухода местные жители почти месяц расчищали свои колодцы, откопав тела более двухсот пятидесяти погибших соплеменников…

Афганцы постоянно совершенствовали скрытые от чужих глаз коммуникации. Но строительство шло бессистемно – никто из местных крестьян не обременял свою память и уж тем более, не задумывался о создании подробных планов и описания нор и лазеек. Ведь разрозненные отряды самообороны воевали не только с Советами, но частенько и между собой. Волей-неволей приходилось сохранять тайны кяризов и от врагов, и от единоверцев.

Яблоневый сад, расположенный по соседству с учебным лагерем Чамана, был также пронизан сетью неизученных подземелий. Видно, благодаря сочившейся по дну рукотворных нор влаге и выживал огромный сад. Это и навело капитана Маккартура на мысль использовать в предстоящей операции кяризы для скрытного подхода групп Гаффара и Дарвеша к искомым целям.

В первом наборе насчитывалось около сотни курсантов. Все они были храбрыми вояками, моджахедами со стажем боевых действий от двух до шести лет, – в том числе и против Советской Армии. Но даже эти закаленные бойцы не горели желанием лезть под землю. Вот тут-то Маккартуру и вспомнился короткий курс лекций по психологии.

– Ну ладно я – американец, двадцать семь из тридцати лет проживший в огромных городах или на территориях благоустроенных военных баз, – с жаром рассуждал он, расхаживая перед афганцами, выстроенными в яблоневом саду для тренировочного спуска под землю. – Я пуще всяких мин-ловушек или удара кинжалом из-за угла боюсь змей и скорпионов. Я даже смотреть на них спокойно не могу! А вы? Это же ваша земля! Ваши селения! Ваши кяризы!..

После этих слов, сказанных хоть и через переводчика, но напористо и с энергичной жестикуляцией, самые смелые моджахеды подошли к норе. За ними потянулись и остальные. С помощью небольших камней определить глубину вертикальной шахты не получилось, и Эдди с довольной улыбкой наблюдал, как в руках опытного Гаффара появилось зеркальце. Тот направил солнечный «зайчик» вниз, дал какое-то указание. И, ухватившись за узлы толстой веревки, первым исчез в темнеющем отверстии…

* * *

Как и обещал Маккартур, обе группы приступили к выполнению первого испытательного задания одновременно – 23-го сентября.

Настроение афганцев в эти дни было отменным. Еще бы! Масуд в августе разбил базу правительственных войск в Фархаре, а советское партийное руководство впервые обмолвилось о скором выводе своих войск. Неплохо бы их поторопить дерзкими вылазками и удачными пусками новейших «Стингеров»!

Вначале два отряда моджахедов перебросили вертолетами ближе к Пешавару – там, по лесистому руслу реки Кабул, было удобнее и безопаснее пересекать границу. Затем тайно – в тентованных грузовиках, перевезли поближе к пограничному перевалу. Дальше, под покровом ночи, им предстояло пройти караванной тропой в Афганистан и углубиться на несколько десятков километров на запад. Потом пути двух групп расходились: Гаффар с тридцатью воинами поворачивал к джелалабадскому аэродрому; Дарвеш направлялся к Кабулу. Предполагалось, что передвигаться по территории Афганистана группы будут исключительно ночью, с рассветом надлежало подыскивать надежное укрытие и отсыпаться до вечера. На путь до целей американский инструктор отрядил полевым командирам целых двое суток.

Да, разумеется, этот план был ущербным с точки зрения рационального использования времени – летние ночи в южных широтах коротки, а день долог. Но, по мнению Эдди, осторожность и скрытность в данном случае перевешивали все остальное. Увы, рисковать новейшим оружием, а, следовательно, и своей карьерой он ни за что не желал…

Итак, в назначенный срок ведомые Гаффаром и Дарвешем группы осторожно пересекли границу и скрытно двинулись в сторону выбранных инструктором объектов.

Более шестидесяти боевиков длинной цепочкой шагали на запад в абсолютной темноте. Благодаря стараниям капитана Маккартура, среди этих шестидесяти оказались и люди неплохо знавшие местность к востоку от столицы Афганистана.

Держались на удалении километра от правого притока Инда – реки Кабул, старательно обходя мелкие селения провинции Нангахар. Ни к чему сейчас встречи даже с соплеменниками – слишком ценный несли на плечах груз.

Двигались быстро, сделав за короткую ночь единственный привал. К утру 24-го сентября преодолели по относительной равнине около сорока километров. Теперь предстояло найти укромное местечко для «ночевки», а перед заходом солнца разделиться и, подкорректировав курс, разойтись в разных направлениях…

– Наш уговор остается в силе? – широко улыбаясь, поинтересовался ближе к вечеру Гаффар.

Хорошо отдохнув за долгий день, бойцы двух отрядов собирались продолжить путь. Кострища у входов в пещеры забросали пылью, наскоро убрали и другие следы своего пребывания в узком ущелье.

– Я все равно выиграю этот спор! – раздраженно отвечал Дарвеш. – Удача всегда была моей спутницей!

– Посмотрим, – безразлично пожал плечами бывший инженер и пошел вслед за удалявшемся отрядом. Отойдя на десяток шагов, обернулся: – Значит, пуски производим не раньше завтрашнего полудня. Договорились?

Моджахед сухо кивнул и торопливо зашагал в другую сторону…

* * *

Маккартур почти не вмешивался во внутреннюю организацию групп Гаффара и Дарвеша. Оба имели большой опыт командования партизанскими соединениями и могли самостоятельно разобраться в этих вопросах.

Инженер возглавлял отряд и имел трех личных телохранителей; в заместители назначил молодого Хаккани – своего земляка, успевшего зарекомендовать себя храбрым, исполнительным и сообразительным воином. Кандидатуру заместителя предложил сам Маккартур, назвав его «фанатично преданным идеям освобождения Афганистана». Гаффар не видел ничего плохого в фанатичной преданности молодого человека, к тому же отлично знал и другие стороны его характера. Потому возражать не стал.

Имелась в отряде и своя разведка: пятеро проворных, аккуратных моджахедов, способных вести скрытное наблюдение и разведывать местность для определения безопасного пути. Основной же отряд был разбит на мелкие подразделения: три расчета ПЗРК, два минометных расчета, четыре расчета РПГ, группа минирования и группа прикрытия со стрелковым оружием. Во главе каждого подразделения стоял преданный полевому командиру воин.

Приблизительно таким же образом обстояло дело и в отряде Дарвеша…

К Джелалабаду Гаффар решил подойти с северо-востока. По его убеждению это был самый безопасный путь, проходивший по глубоким ущельям и кривым отрогам. В здешних глухих краях подразделения неверных появлялись редко. А, следовательно, можно было без опаски передвигаться даже днем, что, безусловно, ускорило бы приближение к цели.

И, тем не менее, именно в глубоком ущелье внезапно повстречался отряд русских десантников. Группа инженера двигалась по самому дну, а шурави шли выше – по крутому неровному склону.

Завязалась короткая перестрелка. Русские сразу сообразили, что нарвались на хорошо вооруженный отряд, к тому же превосходивший их по численности. И, укрываясь по складкам, они рванули вверх…

В планы Гаффара не входили подобные встречи и столкновения. Он с огромным удовольствием избежал бы прямого контакта, если была бы хоть одна возможность остаться незамеченными. Ведь основной задачей значилось уничтожение воздушных судов, а не стычки с мелкими отрядами неверных.

Но теперь пенять на неудачу было поздно – его людей засекли. Не мудрено, что добравшись до вершины, русские свяжутся по радио с ближайшим аэродромом, доложат о встрече с большой группой моджахедов и запросят поддержки с воздуха. Тогда людям Гаффара придется туго. Потому и решил принять бой…

Плотным пулеметным огнем люди Гаффара загнали десантников на какой-то уступ, на высоте метров пятисот. И принялись методично расстреливать, не давая высунуться. Так бы и довершили дело, если бы не помешали четыре вертолета, внезапно свалившиеся в ущелье с севера. Пара транспортных «восьмерок» и пара боевых.

Командир «вертушек» грамотно распределил силы: «двадцатьчетверки» нарезали круги высоко над ущельем, прикрывая действия слабо защищенных «восьмерок». Одна из них пошла на сближение с «террасой», другая прикрывалась за противоположным склоном и постреливала из пулеметов по позициям моджахедов.

Группа Гаффара своевременно рассредоточилась по складкам и лощинам. Огрызалась пулеметными очередями и даже по приказу полевого командира выпустила одну ракету – пусть знают, что моджахедам есть, чем ответить врагу.

Пуск не увенчался успехом – «вертушки» постоянно маневрировали, а южный склон подсвечивал отраженными солнечными лучами – ракета юркнула мимо цели. Но «двадцатьчетверки» отвалили подальше и боле не донимали точным пушечным огнем. Атаковать же в «восьмерки» не представлялось возможным: первая притулилась к «террасе» прямо над головами и, падая, наверняка накрыла бы афганцев. Вторая изредка появлялась в метрах в семистах из-за горбатого склона, давала пару очередей и снова пряталась. Достать ее огнем было сложно.

– Подождем, пока закончат, – прокричал инженер готовому к пуску расчету.

Экипаж русского вертолета принял на борт десантников. И, свалившись с уступа, стал падать вниз, словно потеряв опору…

Моджахеды бросились врассыпную. В какой-то момент и Гаффару показалось, что многотонная махина рухнет прямо на него, прямо в центр той позиции, которую вынужденно занимала его группа. Но пилот сумел выровнять машину и увести ее от земли.

– Пуск! – крикнул полевой командир распластавшимся на земле номерам расчета ПЗРК.

Загруженная «восьмерка» удалялась и летела слишком низко – едва не цепляя колесами дно ущелья. Зато в поле видимости расчета оказался ведущий пары «двадцатьчетверок», прикрывающей отход транспортных «вертушек». Но дистанция для пуска была уже близка к предельной.

Ракета шумно вырвалась из направляющего ствола… И в это мгновение сверху вынырнул ведомый. Вероятно, он видел стартовавшую ракету и успел предупредить ведущего. Тот шарахнулся в сторону, увернулся от прошмыгнувшего в нескольких метрах снаряда…

Через минуту в ущелье воцарилась мертвая тишина.

Гаффар отряхнул камуфляжку и тихо выругался – первые пуски оказались неудачными. Однако расстраиваться не стал – запас ракет к ПЗРК был достаточным, чтобы надеяться на общий успех дальнейшей операции.

Вздохнув, он приказал своим людям собираться в дорогу…

Двадцать пятого сентября, использовав длинную сеть кяризов в пригороде Джелалабада, группа Гаффара подобралась к подножию невысокой горы, расположенной в каких-то полутора километрах к северо-востоку от взлетно-посадочной полосы аэродрома. Моджахеды смогли настолько близко подойти к цели, что оказались едва ли не внутри неприятельской позиции. Наблюдая за противником с помощью бинокля, командир группы отчетливо видел солдат, дежуривших на своих постах, и по две-три единицы бронетехники, стоявшей недалеко от торцов ВПП. В данный момент расстояние до бетонки было меньше, чем советовал молодой американец.

«Пусть будет меньше, – решил про себя бывший инженер. – Так надежнее». Он был немного знаком с этой местностью – в мирное время довелось поработать на ГЭС, что давала электроэнергию Джелалабаду. А проведенная рекогносцировка подтвердила наличие скрытых путей отхода, которые можно было использовать даже в дневное время.

Все сделали точно по инструкции: понаблюдали за аэродромом, разбились на расчеты, рассредоточились на расстоянии слышимости голосовых команд. И принялись ждать…

Обоим командирам групп командование поручило в первую очередь атаковать вертолеты огневой поддержки. За неимением таковых – любые другие воздушные цели в зонах вражеских аэродромов. А завершая последний инструктаж, главный военный советник сказал следующее: «Для испытания в деле нашей переносной системы зенитного огня «Стингер», в принципе, сгодится что угодно: боевые, транспортные, гражданские суда. И даже самолеты перевозящие раненных. По истечении срока ожидания атакуйте любую цель и как можно быстрее уходите».

Миновал оговоренный соревнованием первый срок пуска, прошел и полдень. Воины перекусили на скорую руку. И опять принялись ждать…

И Аллах вознаградил за терпение: около трех часов дня послышался нарастающий гул авиационных двигателей – к аэродрому приближалась большая группа вертолетов.

Все вглядывались в небо, наблюдая великолепное зрелище: со стороны Кабула на большой высоте подлетало семь или восемь «вертушек». Четыре из них были теми самыми ненавистными врагами – вертолетами огневой поддержки Ми-24. Их экипажи с безбоязненной уверенностью готовились к посадке…

Группа Гаффара имела в наличии три пусковых установки и десять ракет «Стингер». Операторы действовали быстро: зарядили пусковые установки ракетами, приладили их на плечи и замерли в ожидании команды.

Три моджахеда держали наготове ракетные тубусы для быстрой перезарядки.

Еще один трясся в нервном возбуждении и пытался навести резкость объектива видеокамеры на снижавшиеся вертолеты.

Большинство остальных воинов имело при себе обычное стрелковое вооружение – в их обязанности входило прикрывать операторов огнем в случае атаки вражеской пехоты.

Однако приводить в повышенную боевую готовность расчеты, вооруженные автоматами, минометами и гранатометами, Гаффар не стал – не затевать же здесь настоящий бой! Он принял решение действовать по-другому: быстро выпустить ракеты и столь же быстро покинуть позицию.

Огневые расчеты ПЗРК прятались в низкорослых кустах на склоне возвышенности, образуя треугольник. То был хорошо выученный урок американского инструктора, предупреждавшего о возможном появлении «вертушек» с любого направления. Треугольник в подобном случае подходил как нельзя лучше.

Не смотря на то, что ракеты «Стингера» имели эффективный потолок около пяти километров, Гаффар дождался, пока ведущий вертолет пошел на последний круг перед посадкой. К этому моменту уже все цели оказались в зоне действия ПЗРК.

Пора отдавать команду расчетам!

Но Гаффар не тропится.

Он ждет. Ждет и наслаждается незабываемыми минутами. Как-никак, сейчас произойдет первое использование «Стингеров» против реального противника. Об этом тоже предупреждал американец. Неудача в ущелье – не в счет! Там все происходило спонтанно и слишком быстро. Там не было времени обстоятельно приготовиться к пускам, как следует выбрать цель…

По рассказам молодого инструктора, ПЗРК поступил на вооружение в Германию в 1981 году, а ровно через год – в 82-ю воздушно-десантную дивизию США. Вторгаясь на Гренаду в октябре 1983 года, американцы имели «Стингеры», но ни разу их не использовали – какая уж там авиация у жителей небольшого островного государства, почти не имеющего армии?!

И вот, наконец-то, настал момент истины. Момент, в котором буквально все зависит от него – от Гаффара.

Выходец из бедной семьи сузил темные глаза, наблюдая за вертолетами…

Нервы напряжены до предела, ладони судорожно сжаты в кулаки. А в памяти, словно кадры из документального фильма мелькают эпизоды короткой и полной лишений жизни: тяжелая учеба, изнурительная работа инженером, жена и юные сыновья; внезапный налет боевых вертолетов на кишлак, который он вскоре покинул вместе с остатками небольшого отряда; участие в войне сначала рядовым бойцом, затем полевым командиром…

Да, ныне он командир группы боевых расчетов современного ПЗРК «Стингер». Три наводчика, уложив на плечи трубы пусковых устройств, ждут именно его команды.

И он готов отомстить русским за смерть своих близких…