Текст книги "Конан и Крипта Хроноса (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

   В это время его философские размышления на тему космологии прервал приглушенный женский крик, доносившийся с не освещенной части улицы. Через мгновение крик повторился, но уже громче. Создавалось впечатление, что на женщину кто-то напал и пытается зажать ей рот, а она вырывается и кричит.

   Не раздумывая и забыв даже, что с ним нет оружия, Конан бегом бросился на крик, но едва обогнул угол дома, как дорогу ему преградили три мужские фигуры. Киммериец не успел ничего сказать, как почувствовал удар сзади чем-то тяжелым по голове и упал на землю. Сознание он не потерял, но какое-то время ни руки, ни ноги ему не повиновались. «Засада!»– мелькнула угасающая мысль. Тут же он почувствовал, как ловкие пальцы отстегнули его пояс, в котором хранились все его деньги и услышал чьи-то слова:

   -Сматываемся! На крики этой дуры сюда бегут стражники.

   Через мгновение на улице остался один Конан, который с трудом стал подниматься с земли. Набежавшие в это время стражники приняли его за злоумышленника и навалились на него всей толпой. Разъяренный киммериец, хотя и не был еще в полной силе, разбросал нескольких из них, кому -то поставил синяк под глазом, кого-то двинул кулаком у ухо. Когда же, наконец, он стал объяснять, что на него напали и ограбили ,а значит надо бежать заграбителями, а не хватать невинного человека,стражники не стали его слушать и повели за собой в участок, грозя по дороге, что завтра он узнает, как оказывать сопротивление представителям закона. Поиском же грабителей, естественно, никто заниматься не стал.

   Правосудие в Кушанском царстве совершалось быстро. Еще до полудня Конана отвели в суд, где начальник патрульного отряда стражников дал показания о том, как все произошло. Судья, человек лет шестидесяти на вид, с выкрашенной охрой козлиной бородкой, благосклонно кивнул ему и, обратясь к Конану, почти ласково спросил так ли все было на самом деле. Киммериец подтвердил, что он действительно сопротивлялся при задержании, так как пытался объяснить стражникам, что на него напали, ограбили и надо догонять злоумышленников, а не хватать его, но те даже не стали ничего слушать.

   -То, что тебя ограбили суду понятно,– благожелательно кивнул судья,– но мы сейчас разбираем дело не о твоем ограблении, а о том, что ты оказал сопротивление представителям закона. Есть ли у тебя что-либо добавить к своим показаниям?

   -Нет,– пожал плечами Конан,– что тут добавить?

   -Вот и хорошо,– все так же ласково сказал судья,-если тебе добавить нечего, то суд считает твою вину в оказании сопротивления стражам порядка доказанной и приговаривает тебя к шести месяцам заключения в зиндане. Но,– сделал паузу судья,– если ты сам или кто иной внесет в казну города штраф в размере пятидесяти денариев, то ты подлежишь немедленному освобождению. Понятен ли тебе приговор , Конан из Киммерии?

   -Приговор мне понятен, -ответил Конан,– но ты мудрый человек и должен понимать, что разве найдется такой дурак, который заплатит за незнакомого ему человека столь большую сумму– целый ливр* чистого золота.

   -А разве у тебя здесь нет знакомых или друзей?

   -Нет, я здесь никого из местных жителей не знаю. Во всяком случае таких, кто был бы готов внести за мое освобождение такую сумму денег.

   -А что же ты тогда делаешь здесь, если у тебя нет в Пурушапуре ни друзей, ни даже знакомых?

   -Я оказался здесь совершенно случайно, перейдя пустыню, отделяющую Кушанское царство от Турана.

   -Как?– удивился судья-Ты в одиночку пересек эту страшную пустыню, последний караван через которую прошел лет сто назад.

   -Не совсем в одиночку,– Конан не видел смысла скрывать правду.-Со мной был еще один человек, но по прибытию в Пурушапур мы расстались и ,боюсь, его уже здесь нет. Он искал караван, с которым намерен был отправиться в Вендию.

   -Это печально,– сочувственно сказал судья, – но все же назови его имя, вдруг он еще здесь.

   -Я знаю его, как Рашида ибн Касира, но не уверен, что это его настоящее имя.

   Судья внимательно посмотрел в лицо Конана и после непродолжительного молчания сказал, обратясь к писцу:

   -Внеси изменение в приговор. Мол, учитывая чистосердечное раскаяние подсудимого, суд приговаривает его к трем месяцам зиндана. Но, что касается суммы выкупа, то она остается прежней.

   Зиндан. Это слово только звучит красиво– зинн-данн, так же, как зазвучит китайская чашка, если по ней постучать ногтем. На самом же деле зиндан– это глубокий, в три человеческих роста каменный колодец, стены которого гладко оштукатурены. В него на веревке спускают осужденного, после чего забывают о нем, если не считать того, что раз в два или три дня стражник бросит туда кусок хлеба, или справит в колодец малую нужду, чтобы не оставлять свой пост. На второй день пребывания в зиндане Конан понял, что отбыть здесь весь трехмесячный срок ему вряд ли удастся, с гораздо большей вероятностью он умрет раньше от голода. Правда, вечером к отверстию колодца подошел стражник, бросивший вниз пакет, в котором была пара лепешек и несколько маленьких кусочком мяса.

   -Это тебе передача от Карима,– весело крикнул стражник,– сам понимаешь, он передал гораздо больше, но ведь и твои охранники, то есть мы, тоже голодны и не откажемся от доброго куска жареного мяса, так что считай, что мы его передачу разделили по -братски.

   -Лучше бы вы ее разделили по справедливости,– проворчал Конан, жуя мясо с лепешкой, но вслух свое недовольство высказать не решился, памятуя о том, что суд в Пурушапуре правый и скорый.

   Все же ему удалось на время заглушить чувство голода и, свернувшись на дне колодца калачиком он погрузился в воспоминания о том, как расстался с Рашидом.

   Последнюю треть пути они прошли без приключений, если не считать того, что недалеко от последней хронокапсулы, обнаружили остатки занесенного песком купеческого каравана. Похоже, что караван следовал из Турана в Пурушапур, но в этом месте на него налетел самум, похоронивший под слоем песка и людей, и верблюдов, и лошадей. Судя по остаткам костей, все это произошло много десятилетий тому назад и от каравана ничего ценного не осталось. Но совершенно случайно среди сгнивших тюков они обнаружили металлический ящик. Замки его проржавели и Конан легко вскрыл его своим мечом. Находка оказалась поистине замечательной, так как в ящике находилось двести полновесных золотых денариев. Это была настоящая награда за все пережитое ими в ходе путешествия через пустыню, поэтому они с чистой совестью разделили деньги поровну, тем более, что по прошествии стольких лет, где искать наследников владельца монет или хотя бы узнать, кто он. Да и кто бы стал этим заниматься? Во всяком случае, не Конан.

   Выйдя из пустыни, они сразу же отправились в Пурушапур, где в первой попавшейся таверне ( а это казалась таверна Карима) заказали себе поистине королевский обед. Утолив первый голод, они перешли к дегустации местных вин, кстати не хуже аргосского, и Рашид начал разговор, которого оба они до этого времени избегали.

   -Что же ты решил, Конан из Киммерии, по поводу моего предложения продолжить совместный путь?

   Вместо ответа киммериец молча расстегнул свой кожаный пояс, достал из потайного кармана предмет, который Рашид называл фатха и протянул ему.

   -Жаль,– искренне произнес тот, принимая фатху,-я думал, что мы стали друзьями.

   -Между друзьями не может быть тайн,-резко возразил киммериец,-ты же не тот, за кого себя выдаешь, а значит, ты со мной не искренен. Какие же мы друзья?

   -Погоди,-мягко сказал Рашид,– разве я тебя в чем-то обманул?

   -Не принимай меня за слабоумного. То, что твой конь совсем не конь, а какой-то хитрый механизм, я понял давно, говорящих лошадей не бывает. Твои пистолеты, винтовки, твоя речь -все это явное свидетельство, что ты не из нашего мира, может быть пришелец с какой-то звезды, я не знаю. Но, если ты скрываешь от меня, кто ты есть на самом деле,– с горечью закончил Конан,– то о какой дружбе между нами может идти речь?

   -Ну, насчет Баярда ты ошибаешься,-дружелюбно заметил Рашид,– он, хотя и анлроид, но в нем все же больше от коня. чем от железного истукана. Правда, обычная пища ему не нужна, питание осуществляется от атомной батареи. Да еще ему в голову вмонтирован электронный мозг, преобразователь, в частности, и речи. Но все остальное у него от настоящего коня. А о том, кто я и откуда...

   Он отхлебнул из чаши сладковатого пурушапурского вина, оторвал от грозди крупного винограда одну ягоду, прожевал ее, затем продолжил:

   -Понимаешь, я могу открыть тебе эту тайну лишь при условии, что дальше мы будем действовать вместе, то есть продолжать поиски второй половины фатхи.

   -Я не привык принимать решения под условиями,– все так же резко ответил Конан.-Ищи свою фатху сам. Я же завтра отправляюсь на базарную площадь, нахожу караван, уходящий в Туран или Гирканию и отправляюсь вместе с ним домой.

   -Что ж, – с явным сожалением сказал Рашид, поднимаясь из-за стола, -я тоже пойду на рыночную площадь, но уже сегодня. Попытаюсь узнать о судьбе фатхи, которая была у тех караванщиков, которые ее купили у грабителей. Впрочем, тебе ведь об этом ничего еще не известно... Ладно, прощай, Конан из Киммерии, возможно, судьба еще сведет нас! Гора с горой не сходится, а человек с человеком...

   Расставаясь они не обнялись на прощанье, не пожали друг другу руки, даже не улыбнулись. Вспоминая об этом сейчас, киммериец ругал себя на чем свет стоит, проклиная свое упрямство, которое в значительной мере явилось причиной того, что он сейчас оказался в этом каменном мешке. «Возможно, я не слабоумный, но настоящий упрямый осел!– укорял он себя.-Ведь мы с Рашидом столько пережили вместе, он столько раз спасал меня от верной смерти! Видимо, Кром наказал меня за мою глупость и недостойную гордыню, поместив в этот колодец, куда стражники справляют свою нужду. Видишь ли, он не привык, чтобы ему ставили условия! Привыкай теперь к тому, что тебе на голову справляют малую нужду эти недостойные дети греха и благодари Крома, что пока еще только малую!»

   Ночью стало прохладнее, Конан, которого поместили в зиндан в одной рубахе , ощутимо замерз на дне своего каменного мешка. Чтобы хоть как-то согреться, он даже долго прыгал на дне колодца и уснул тяжелым, тревожным сном только под утро. Когда же солнце– благословенный глаз вседержителя Митры стало подниматься к зениту, на дно колодца упала веревка и послышался грубый голос стражника:

   -Вылезай!

   Подобно кошке, едва держась за веревку, киммериец одним движением вскарабкался вверх и, поднявшись на ноги возле отверстия зиндана, увидел стоявшего в нескольких шагах от него, улыбающегося Рашида.

   Глава шестая.

   Спустя полчаса они были в таверне Карима, где для Конана уже была приготовлена большая дубовая бочка с горячей водой. Об этом позаботился Рашид, прежде чем идти к судье платить штраф за свободу киммерийца. Искупавшись и переодевшись в чистую одежду, которая нашлась у Карима, киммериец спустился в общий зал, где уже был накрыт роскошный стол, за которым сидели Рашид и сам радушный хозяин, закрывший, ради такого случая свое заведение для других посетителей.

   Часа через два, когда уже и Рашид и Конан основательно захмелели, киммериец спросил у Карима, знает ли он, кто его ограбил в ту злополучную ночь.

   -Знать, не знаю,– честно признался тот,– но догадываюсь, что это дело рук Ацака и его дружков. Они в тот вечер сидели вон за тем столом и, как я заметил, часто посматривали в твою сторону. Похоже, дела у них шли неважно, так как они заказали всего кувшин третьесортного вина. Перед тем, как ты направился к выходу из таверны, трое из них куда-то пропали, их уже за столом не было, а сам Ацак вышел почти следом за тобой.

   -Ацак и его дружки говоришь. Похоже на то. Скорее всего он и ударил меня сзади по голове... И женщину, что кричала на улице подговорили тоже они... А кто эти люди? Чем занимаются?

   -Бандиты, головорезы, – пожал плечами Карим,-промышляют в основном разбоем. Не брезгуют и обыкновенной кражей, конечно, если подвернется удобный случай срезать у кого-то кошелек с пояса. Но предпочитают все же действовать прямолинейно с помощью грубой физической силы. Здоровые мордовороты, одного их вида можно испугаться. Так вот я не договорил. На следующий день, когда тебя бросили в зиндан, то есть вчера, они все четверо появились вечером у меня в таверне, много ели и пили, угощали своих приятелей и местных шлюх, а расплатились знаешь чем?

   Он открыл кожаный кошелек, висевшей у него на поясе и достал оттуда золотую монету, которую протянул Конану:

   -Узнаешь?

   -Еще бы! Других таких монет, кроме как у нас с Рашидом, вряд ли отыщешь во всем Пурушапуре.

   Он повертел золотой денарий в пальцах и возвратил его хозяину таверны.

   -Скажи, Карим,– спросил он немного погодя, когда был опорожнен очередной кувшин с лучшим кушанским вином,-ты случайно не знаешь, где можно найти этого Ацака?

   -А чего его искать? Раз деньги у них есть, то сегодня вечером жди его здесь. У них привычка такая, пока есть деньги-пьют и угощают всех знакомых карманников и грабителей. Деньги заканчиваются– те угощают их. Так и живут...

   -Рашид,-спросил вдруг о чем -то напряженно размышлявший Конан,– тебя же здесь в таверне, вроде никто не видел?

   – Вроде бы нет,– ответил тот. – Я пришел сюда утром, рассчитывая поговорить с тобой еще раз .Карим сообщил о том, что ты сидишь в зиндане. Ну я и отправился к судье, кстати сказать, милейший человек, этот судья, уплатил твой штраф и он отдал распоряжение немедленно освободить тебя.

   -Очень хорошо, а о том, что я выпущен из зиндана тоже никто еще не знает,– размышлял вслух киммериец,– как и о том, что мы с тобой приятели...

   Он понизил голос и сказал, обращаясь к обоим:

   -Кажется у меня созрел план...

   Еще задолго до полуночи таверна Карима стала наполняться народом. Все, кто был здесь накануне вечером, знали, что шайка Ацака провернула какое-то крупное дело и теперь они сорят деньгами направо и налево. Да не просто деньгами, а полновесными золотыми денариями. Слух об этом быстро распространился в преступной и полупреступной среде, поэтому к полуночи, в таверне не где было и яблоку упасть. Рассчитывая на дармовую выпивку, сюда явились все карманники, кто, хотя бы шапочно был знаком с Ацаком и его дружками, а также слетелись «ночные бабочки», чуть ли не со всего Пурушапура, привлеченные запахом золота.

   Действительно, веселье в таверне шло полным ходом. Помощницы Карима, в юбочках, едва прикрывающих их обнаженные бёдра, носились по залу с подносами, уставленными всяческими яствами и напитками, в изобилии заказанными посетителями, так как прошел слух, что сегодня Ацак платит за всех. Сам виновник торжества. и трое его приятелей сидели на своих обычных местах за столом, уставленным горой закусок и кувшинами с вином, которым щедро угощали всех, кто к ним подходил с приветственными словами. Но внимательный наблюдатель заметил бы, что сами они пьют мало, лишь слегка изредка пригубливая свои чаши с вином, а все их внимание приковано к столу для особо важных персон, в противоположном углу зала, за которым в одиночестве сидел человек в белом бурнусе и таком же тюрбане. По виду это был какой-то богатый купец, судя по его внешности и синему взгляду глаз, из далеких краев, лежащих к западу от моря Вилайет. Хозяин таверны Карим носился вокруг него, лично обслуживая дорогого гостя и кланяясь ему столько, сколько он не кланялся за всю свою жизнь. И как тут не будешь кланяться, когда уже изрядно выпивший богатый клиент, на глазах у всех расстегнул свой пояс и, достав оттуда горсть золотых монет, передал их Кариму, указав рукой на самую молоденькую и смазливую из проституток, находившихся в зале. Карим, едва ли не вприпрыжку подбежал к ней и спустя минуту, она, гордая и даже несколько смущенная оказанной ей честью, переместилась за стол к купцу.

   Наблюдая за кутилой-купцом, Ацак и его дружки все чаще обменивались между собой короткими репликами, лишь изредка пригубливая свои чаши с вином. Купец же, опрокидывал одну чашу с рубиновой жидкостью за другой, попутно не пренебрегая и ощупыванием прелестей своей подружки, короткая юбка которой задралась чуть ли не до пояса. «Ночная бабочка» громко хихикала, словно от щекотки и как бы невзначай раздвигала пошире ноги, чтобы купцу было удобнее ласкать ее ляжки и бедра..

   Наконец, он, уже достаточно пьяный и возбужденный, подозвал к себе Карима и громко сказал, что желает подняться в свою комнату, куда следует подать кувшин вина, фрукты и закуски.

   Услышав эти слова, Ацак что-то коротко шепнул своим приятелям и те с интервалом в несколько минут, чтобы не привлекать к себе внимания, стали выходить из таверны. Сам главарь шайки оставался за столом, продолжая наблюдать за купцом.

   Но вот купец, негромко сказав что-то своей одноразовой подружке, поднялся из-за стола и нетвердой , пошатывающейся походкой направился к входной двери. Едва только он переступил порог, выходя в тамбур, как Ацак тоже поднялся из-за стола и направился вслед за ним. Открыв дверь на улицу, он не успел даже оглядеться по сторонам, как получил могучим кулаком такой сокрушительный удар в челюсть , что не устоял на ногах, упал и грохнулся головой о землю, потеряв на некоторое время сознание. Когда же он очнулся, то увидел, что лежит позади таверны рядом со своими дружками, связанными, как и он сам, кожаными ремнями и с кляпами во рту.

   -Ну, что, мразь, очухался?– раздался грубый мужской голос и над ним склонилась какая-то гигантская фигура, в которой он не без удивления признал человека, на чьи деньги они с приятелями пировали уже второй день

   -Говори быстро, где мой пояс с деньгами, а не то, клянусь Кромом, я не стану с тобой церемониться!

   Ацак промычал что-то нечленораздельное.

   -Только не вздумай кричать, -сказал Конан, освобождая его от кляпа,-иначе я вобью твои зубы тебе в глотку.

   -Хорошо, хорошо,– пробормотал Ацак, – я все верну, только там уже немного и осталось.

   -Знать ничего не знаю и знать не хочу,– в твердом голосе киммерийца прозвучала угроза. – Вернешь все до последнего денария, что было в поясе.

   -Плюс компенсацию за моральный вред,– послышался голос кутилы-купца, который, как оказалось, был совершенно трезв и стоял рядом с киммерийцем.

   -Хорошо,-ответил Ацак, не особенно понявший насчет компенсации морального вреда, но догадавшийся по смыслу, что это означает расстаться со всеми деньгами, которые у него есть,– развяжите Азама, Азиза или Юлдуза, кого не важно, он сбегает и принесет пояс и деньги.

   -Не принимай нас за слабоумных! Пойдешь с нами и лично все отдашь,-непререкаемым тоном произнес киммериец.

   -Баярд!– негромко позвал кого-то кутила -купец.

   Из-за угла таверны, важно переступая тонкими изящными ногами, вышел черный, как смола, конь, в седло которого Конан и Рашид посадили связанного Ацака.

   -Прихвати его захватами, чтобы не упал,-велел коню Рашид.

   С обеих сторон седла выдвинулись тонкие на вид металлические прутья, которые плотно охватили ноги Ацака.

   -А теперь показывай дорогу!– распорядился киммериец.

   Утренняя заря еще только робко окрасила узкую полоску неба на востоке, когда они возвратились назад. Довольный Конан то и дело поглаживал свой кожаный пояс, в котором помимо денариев, было немало и других золотых и серебряных монет, а угрюмый Ацак уныло брел рядом с конем, на котором восседал теперь его хозяин. Завернув за угол таверны, где продолжали лежать Азам, Азиз и Юлдуз, киммериец непререкаемым тоном сказал.

   -Вы все четверо сегодня же еще до полудня. покинете Пурушапур и в течение ближайших десяти лет появляться здесь не должны. Если я случайно обнаружу кого-то из вас в городе, то клянусь Кромом, лишу всех четверых вашего мужского достоинства.

   Они с Рашидом повернулись и ушли в таверну, а Ацак, проклиная день, когда он повстречал на свою беду киммерийца, стал развязывать своих приятелей.

   В таверне приятелей встретил уже слегка обеспокоенный их долгим отсутствием Карим. Узнав об удачном завершении плана, предложенного накануне Конаном, он поздравил его с возвращением похищенных денег и отправился к себе в надежде поспать,хотя бы несколько часов. Рашид и киммериец поднялись наверх в комнату, которую занимал Конан. Это был обыкновенный гостиничный номер того времени с большой двуспальной кроватью, громоздким шкафом, небольшим столом и двумя массивными деревянными табуретами. Усевшись на один из них, Рашид сказал:

   -Время идет. Пора и нам с тобой приниматься за дело. Начну с того, что прошу меня простить за мое упрямство. Подумав здраво, я не вижу причин утаивать от тебя. кто я и ,что мы ищем..

   -Подумав здраво,-перебил его Конан, – а уж поверь, в зиндане у меня было время на размышления, я тоже пришел к выводу, что вел себя, как упертый осел. Какая собственно разница, кто ты. и откуда явился в наш мир. Ты мой друг и этим все сказано. Если ты считаешь, что должен хранить свою тайну, храни ее, а я и так готов следовать за тобой столько времени, сколько будет нужно.

   Рашид поднялся и протянул руку киммерийцу, который в свою очередь сжал его в своих медвежьих объятиях.

   -Ладно,-сказал Рашид опять опускаясь на табурет, – в таком случае я тем более обязан рассказать о себе все, ибо никаких тайн от тебя у меня нет. Возможно, в моем рассказе будут опущены некоторые малозначительные детали, но суть заключается в том, что я действительно чужой в вашем мире. Однако, я прилетел не откуда-то со звезд, а прибыл сюда из далекого будущего, отстоящего от Хайборийской эры на несколько тысячелетий. На сколько я не знаю и сам, тем более, что как мне кажется, в каждой эпохе время течет по-разному. Так вот, в своей эпохе я работаю в одной организации, которая изучает природу времени и другие темпоральные явления, то есть связанные с процессами течения времени. Прибыть в Хайборийскую эпоху и уточнить здесь некоторые интересующие нас моменты, в частности, проверить сохранились ли в Красной пустыне, которую мы с тобой прошли, хронокапсулы и как они функционируют, мне поручили мои начальники. Если быть до конца честным, то это вообще мое первое задание, как полевого агента.

   -Так вот почему ты так точно знал места их расположения!-воскликнул внимательно слушавший его киммериец.-А я , честно говоря, никак не мог этого понять.

   -Да,-кивнул Рашид,– у меня есть их карта. Но все же на самом деле в пустыне я оказался из-за того, что вынужден был преследовать тебя. Если коротко, то в прошлое можно попасть лишь через специальный хронопорт. Обычно их оборудуют в так называемых Криптах Хроноса, или тайниках бога времени Хроноса. Ну, так их в шутку называют. Рабочее название, одним словом, жаргон. Крипты оборудованы в разных местах и не только на Земле.Они бывают искусственными, как здесь, а бывают и естественными. Но, впрочем, все это не важно. Итак, я был отправлен в Крипту Хроноса в Хайборийской эре, откуда и началось мое дальнейшее путешествие. Мне выдали специальный ключ-фатху, которую мы ищем, но она состоит из двух половинок, каждая из которых откроет сам вход в Крипту, но в хронопорт можно попасть лишь, вложив обе половинки одна в другую.

   -Так вот в чем дело,-хлопнул себя по колену Конан,-без второй половины ключа ты не сможешь вернуться к себе в свое время!

   -Точно так! В разных Криптах Хроноса имеются соответствующие эпохе средства передвижения ( в моем случае конь-андроид), а также человекообразный андроид, который призван сопровождать путешественника во времени. Так вот, мы с Баярдом и моим андроидом, которого я назвал Карибом*, отправились к Красной пустыне на выполнение моего задания, но прежде нам нужно было обогнуть море Вилайет. Наше путешествие проходило спокойно, без приключений, что видно и притупило мою бдительность.

   Конан кивнул, уж в этом-то он не раз убеждался на собственном опыте.

   – Когда мы проходили небольшое ущелье в верховьях Ильбарса.-продолжал Рашид,-нас внезапно атаковали местные разбойники, человек пятнадцать. Пять выскочило спереди, пять сзади и столько же еще спустились на дно ущелья вниз на канатах. Все произошло настолько внезапно, что я даже не успел достать что-либо из оружия. Какой-то разбойник ухитрился снести тяжелой саблей Карибу голову, а шея у андроидов-самое уязвимое место. Несколько стрел застряло в моем бурнусе и в крупе коня. К счастью, Баярд сделал гигантский прыжок и вырвался из кольца окружения, унося меня к выходу из ущелья. Я хотел достать лазерный пистолет или плазменное ружье и вернуться назад, но тут выяснилось, что переметную суму, в которой они находились, успел за эти считанные секунды срезать какой-то ловкач из разбойников. Хуже всего, что там же хранилась и моя половина фатха, вторую половину, как и положено по инструкции, я отдал Карибу.

   -Понятно,– сочувственно сказал Конан,– ты остался вообще без ключа. Но зачем ты отдал вторую его половину? Хотя, впрочем, какая разница. все равно бы она пропала вместе с сумой.

   -Вот именно. А ключ делится для того, чтобы, если вдруг по какой-то причине нам пришлось бы расстаться, каждый мог бы самостоятельно открыть Крипту и ждать там напарника.

   -Понятно! -сказал Конан и с любопытством поинтересовался. -Что же было дальше?

   -К счастью, в другой переметной суме оказался станнер... ну парализатор, которым можно, не убивая человека или животное, обездвижить его. Вооружившись парализатором, я вернулся в ущелье, но разбойников там уже не застал. Андроид лежал без головы, а сумки, в которой он носил свою половину фатхи, не было. Глупец! Я ведь говорил, чтобы он спрятал ее у себя в туловище. Там полостей достаточно. Короче говоря, я извлек у него электронный мозг, в которой хранится индивидуальность каждого андроида и стал думать, что делать дальше...Опуская ненужные подробности скажу, что мне удалось примерно через неделю найти разбойников. Под пыткой раскаленным железом ...

   Конан с удивлением взгляну на него и с явным удовлетворением хмыкнул.

   -Да, именно раскаленным железом,– разгорячился Рашид, вспоминая об этом случае,– и я даже не буду говорить в какие места я им тогда его засовывал. Словом, я возвратил все свои вещи и оружие, но они каждый в отдельности дали совершенно одинаковые показания о том, что обе половинки фатхи ими были проданы встречным караванщика, только вот беда, один караван шел в Кутхемес, а второй – в Вендию.

   -Дальше мне понятно,– заметил Конан,– ты решил первым делом заняться тем караваном, который шел в Кутхемес, а с вендийскими купцами разобраться позднее, возможно, рассчитывая догнать их по дороге на Айодхью.

   -Я рассчитывал догнать их еще на выходе из Ильбарских гор., – фыркнул Рашид– На все дело в Кутхемесе я отводил не больше недели. То есть в самом худшем случае караван мог меня обогнать максимум на двадцать-тридцать лиг, которые по этой дороге , да на своем Баярде я преодолел бы за три дня, а то и быстрее. Но тут на беду вмешался ты и все пошло не так как было задумано...

   Глава седьмая.

   -Мдаа,– пробормотал Конан,-здорово же я тебя подвел с этой кутмехесской сокровищницей! В недобрый час я туда сунулся. И сам чуть не погиб и тебе столько хлопот доставил.

   -Да ладно,– махнул рукой Рашид,– что теперь об этом толковать. Сейчас нас должно больше волновать, что делать дальше.

   -А что сам-то думаешь?

   -Пока ты прохлаждался в зиндане, я переговорил с несколькими купцами здесь в Пурушапуре. От них мне стало известно, что в Такшашиле*, это примерно в тридцати лигах отсюда к востоку, перекрещиваются все караванные пути, идущие с севера, запада и востока. Ну, юг нас меньше интересует, так как оттуда движутся исключительно вендийские караваны. Наш же караван должен подойти со стороны Персии, другого пути просто не существует. До Такшашилы добраться не сложно, это пять– шесть дней, максимум, неделя пути, если не особенно торопиться. И то лишь учитывая, что ты категорически не желаешь ехать верхом. Но как поступить дальше?

   -Ты ведь прикидывал, где сейчас может находиться караван с фатхой?– поинтересовался киммериец.

   -Давай прикинем вместе. Неделя у меня ушла на поиск разбойников, еще неделю я потратил в Кутмехесе. Потом еще дня три-четыре прошло до встречи с тобой. На прохождение Красной пустыни у нас ушло двадцать дней, да трое суток мы уже здесь. Еще неделя уйдет, чтобы добраться до Такшашилы, итого округленно получается два месяца. Караван же быстрее чем за четыре месяца сюда не доберется.

   -Ну, тогда я вижу только три варианта, как нам поступить-заметил Конан.– Мы можем ожидать караван в Такшашиле, можем отправиться навстречу ему, пристав к какому-либо каравану, отправляющемуся в Туран, или же отправиться по караванному пути самим. Первый вариант наиболее надежный, второй тоже неплох. Третий самый опасный, но зато позволит намного сократить время ожидания.

   Рашид поднялся с табурета и прошелся в молчании по комнате, заложив руки за спину.

   – Я тоже других вариантов не вижу,– наконец, произнес он не особенно уверенно,-но каждый из них содержит свой изъян. В Такшашиле можно просидеть долго, порой караваны из Турана идут туда полгода и даже больше. Значит, однозначно, нужно направляться навстречу нашему каравану. Только вот как,-пристать к попутному каравану или рискнуть путешествовать самим?

   -Знаешь,-задумчиво произнес Конан,– гибель купеческих караванов в пути следования явление не такое уж редкое, вспомним, хотя бы занесенные песком остатки того, что мы обнаружили в Красной пустыне. Случись нечто похожее с твоим караваном, это означает неминуемую утрату фатхи. Тогда уж точно ты к себе домой никогда не попадешь. Есть еще и разбойники, которые нередко нападают на странствующих купцов, ты сам с этим столкнулся в ильбарском ущелье. То есть, в любом случае надо не полагаться на удачу, а поскорее ехать навстречу туранским купцам, у которых твоя фатха и получить ее назад. Предлагаю вначале добраться до Такшашилы, а там уже на месте решим, как это сделать лучше.

   На следующее утро, закупив у Карима продуктов, вина и фруктов на дорогу, и щедро расплатившись с гостеприимным хозяином таверны, которыйне скрывал своего сожаления, что потерял двух таких богатых клиентов, Рашид и киммериец покинули столицу Кушанской империи и направились к Такшашиле, городу, который как им было известно, лежал в трех дневных переходах к востоку от Венда*. Дорога от Пурушапура до Такшашилы была вымощена камнем, поэтому путешествовать по ней было одно удовольствие. Хотя у них было достаточно денег для покупки лошади, киммериец предпочитал идти пешком.