Текст книги "Клад"

Автор книги: Валерий Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Дядя Коля загнал снаряд в казенник, дед хлопнул затвором и прижал глаз к прицелу.

Мы залегли. Машина, волоча за собой дымную полосу пыли, так быстро неслась по дороге, что казалось, даже снаряду ее не догнать. Алешка не выдержал и, горя местью, стал торопить деда:

– Давай, давай! Уйдут ведь!

– Не боись! – отмахнулся дед, еще покрутил маховичок… и нажал спуск.

Пушка рявкнула, подпрыгнула, выбросила из ствола длинный язык пламени – и на дороге, позади машины, взлетел красно-черный куст земли. Дядя Коля звякнул затвором – на землю вылетела дымящаяся гильза, завоняло сгоревшим порохом – кисло, тревожно.

– Откат нормальный! – крикнул дед. – Снаряд! – и снова припал к прицелу, снова тронул маховичок, снова рявкнул выстрел – черный куст встал теперь уже перед машиной, и она резко замедлила ход. Я видел, как трое бандитов испуганно завертели головами.

– Пусти меня! – завопил сзади Алешка. – Не умеешь стрелять – дай другим попробовать! Последний снаряд остался!

Я обернулся. Алешка, вцепившись в дедов валенок, пытался оттащить его от пушки. Дед брыкался, вопил:

– Уберите мальца! Снаряд!

Дядя Коля схватил извивающегося Алешку в охапку и прямо со сдернутым с дедовой ноги валенком передал папе.

Дед откинул фуражку на затылок и стал наводить пушку, что-то бормоча под нос. Машина тем временем снова набрала скорость и объезжала воронку. Дед выстрелил – снаряд разорвался почти под багажником.

– Во так вот! – сказал дед и стал искать свой валенок.

Машину подбросило взрывом, будто она получила хороший пинок под зад. У нее разом распахнулось все, что могло – все дверцы, капот, крышка багажника. Из дверей вылетели на дорогу бандиты – шлепнулись, чуть полежали, вскочили и бросились бежать. Двое перемахнули канаву и помчались в луга, а Пузан – в другую сторону, полем, к далекому лесу.

– Ингар, – скомандовал дядя Коля. – Там новые штаны бегут, догонишь – твои будут. Фас! Алешка, гони сюда лошадь! Будем пленных брать!

Ингар рванулся с места как выстреленный. Перемахнул дорогу и помчался, стелясь над землей, за новыми штанами, убегающими в лес. А Лешка уже подгонял телегу, стоя в ней во весь рост и крутя вожжами над головой. Мы на ходу повалились в нее и помчались к дороге, как лихие партизаны.

Но те двое, что бросились бежать поначалу в луг, и не думали удирать. Они стояли недалеко от дороги, по пояс в трясине и махали нам руками – там, оказывается, было болото. Дядя Коля на это и рассчитывал, когда разрабатывал план операции.

Лешка осадил боевого коня, и мы посыпались из телеги разухабистым десантом. Дядя Коля поднял ружье, папа – гранату.

– Слушайте, козлы! – очень похоже передразнил дядя Коля магнитофонную запись. – Бросай оружие! Выходи на дорогу. Гарантирую жизнь.

– Сдаемся, сдаемся! – завопили бандиты, на глазах погружаясь в трясину. – Помогите козлам! – На дорогу вылетели и упали в пыль два пистолета.

Папа отбросил гранату, подобрал оружие, проверил и направил пистолеты на бандитов. Я был безоружный и поэтому поднял на всякий случай гранату, хоть и побаивался ее… И заржал как конь – это была пустая металлическая банка от пива с примотанной к ней изоляцией старой школьной авторучкой.

Дед Пиля по очереди бросил конец веревки нашим врагам, и они выбрались на дорогу. Вид у них был противный и жалкий – все в вонючей грязи, перепуганные, совсем не похожие на тех злобных и опасных бандитов, которые угрожали дяде Коле и похитили Алешку.

– Сладкая парочка, – сказал он с невыразимым презрением и ловко сплюнул им под ноги.

А эти… козлы стали ему дружески подмигивать, будто и не они запихивали его в мешок, не они грозились отрезать ему уши. Но дядя Коля цыкнул на них, и они съежились.

Тут и Пузан с Ингаром вернулись. Шли как старые приятели. Пузан – впереди, вздрагивая, снова поддерживая разделанные в клочья штаны. Ингар – сзади, довольный, рыча и скаля зубы.

– Какая славная компания, – издевательски восхитился дядя Коля. – И что мы с ними будем делать?

По глазам папы я понял, что он хотел бы с ними сделать. Еще бы маму сюда с топором или скалкой.

– Отпустим нас, – робко сказал Пузан. – Да, пацан? – Это к Алешке.

– Нечего их отпускать, – уперся дед Пиля. – Допросить и расстрелять. В другой раз не полезут. Во так вот!

– Правильно, – сказал я. – Это сейчас они смирные. Их отпустишь, а они снова за свое. Жить никому не дают. Утопить их в болоте!

– Или повесить, – кровожадничал дед, размахивая веревкой. – На отдельно стоящем дереве.

– Мы не будем больше, – по-детски заскулил Пузан. – И другим не дадим. Честное слово. И так ведь пострадали, вторые штаны из-за вас выбрасываю… А машина? ни одного стекла не осталось, двери все сорвались…

– Пожалуйся мне, – прижал его дядя Коля. – Я сейчас заплачу и цветочек тебе голубой подарю. Алешка, тебе решать. Твоя законная добыча.

Алешка задумался. По его глазам было видно, какие заманчивые перспективы открывались перед ним. Но он вздохнул и проявил свойственное ему благородство. Прищурился и принял решение:

– Отпустим, только носы и уши отрежем. И в спичечные коробки уложим. И подпишем – где чьи.

– Во так вот! – довольно крякнул дед. И достал немецкий штык. Пузан вдруг заплакал, а двое других вцепились в свои уши, забегали испуганными глазами.

– Что? – вежливо спросил их дядя Коля. – Не нравится? Неужели? Боитесь – больно будет? А нам не больно? А его отцу-матери не страшно было? – И тут дядя Коля так их обругал, что повторить это я не могу. К сожалению. И не потому что забыл или не понял. Но мне понравилось.

– Вот мое решение, – сказал дядя Коля, успокоившись. – На этот раз мы вас отпустим. С ушами. Но передайте своему боссу: если еще раз в нашей округе «выступите», то мы приедем к вам на танке и прямой наводкой разнесем и сотрем с лица земли ваше поганое осиное гнездо со всеми обитателями. Возражений нет? Вопросов? Гуляй, ребята!

Мы расступились, и они понуро побрели к машине. Мы молча смотрели им вслед. Только Лешка не выдержал. Схватил с телеги дедов валенок, догнал Пузана и ахнул его по башке. Пузан вежливо улыбнулся и поддернул обрывки штанов.

Они сели в машину и медленно, болтая распахнутыми дверцами, поехали восвояси, в свое осиное гнездо.

– Отдай валенок, – сказал дед Алешке. – То-то я гляжу – хромаю. Одна нога-то босая. – Дед обулся, притопнул. – Во так вот!

Конец осиного гнезда

На следующее утро началась совсем другая жизнь. Спокойная. Мы все время чувствовали огромное облегчение. Будто сбросили с плеч тяжелый, мешающий груз. И порхали теперь как бабочки. Для нас с Алешкой вообще наступила золотая пора – полная свобода. Мы шлялись где хотели и делали все, что не придет в голову, не оглядываясь. В свободное от работы время, конечно. Потому что из-за этой войны мы много дел запустили и надо было их нагонять. Но времени нам хватало – и на дело, и на безделье…

Изредка, раза три в день, заходил в гости дед Пиля. И каждый раз, напившись чая и прощаясь, говорил дяде Коле с надеждой:

– Ты, Коляша, не смущайся, свистни – если что. Тут же на помощь прибуду. Танк у Паршутина займу – и прибуду. Как штык. Во так вот.

Не терпелось ему повоевать. А мне надоело. Хотелось пожить спокойной жизнью. Среди мирных трудов. Без врагов, без опасностей и тревог…

Не вышло! В первый же день мира, вечером, когда мы забрались на сеновал, Алешка сказал шепотом:

– Я знаю, куда дядя Коля пистолеты спрятал…

– Ну и что? Я тоже знаю. В холодильник.

– Надо их забрать.

– Зачем?

– Чтобы осиновое гнездо дотла разрушить. – Я расстроился: опять воевать.

– Не надоело?

– Дело нужно до конца довести, – аргументировал Алешка. – А то они раны залижут, штаны новые купят, соберутся с силами и опять «наедут». Ведь мы теперь богатые будем… Когда клад выроем.

– Ты вырой сначала.

– Щас! И прямо им в руки отдать? Там знаешь сколько миллионов! И потом – милицию все равно придется вызывать. А у них там свой человек, понял? Мы клад добудем, а они все загребут. Чужими руками. Ну, не хочешь с пистолетами, давай у Паршутина танк возьмем, в долг. Потом рассчитаемся, когда клад достанем.

– А ты что, танк водить умеешь?

– Научимся, – горячо, напористо шептал Алешка. – Сначала по деревне погоняем, а потом в город ворвемся, как из пушки ахнем и…

– Куда ахнем? – Я сел и задумался – все равно спать не даст.

– Мы же не знаем, где их резиденция.

– Эй, вояки! – раздался снизу папин голос. – Кто спать будет?

– Мы уже спим, – откликнулся, помолчав, Алешка. – А ты нас разбудил своим голосом. – И опять зашептал мне в ухо: – Мы их найдем, у меня вещественное доказательство есть. Завтра покажу…

Я долго не мог заснуть. Все думал. Алешка, конечно, прав. Бандитов надо добить. Не верил я в их смирение. Не те это лещи, у которых есть совесть. Но пистолеты и танки, конечно, отменяются. Нужно придумать какой-нибудь способ захватить всю банду и сдать в милицию. Чтобы их надолго изолировали от общества. Но сначала надо найти их осиное гнездо. А там уж придумаем, как их взять.

Я вздохнул – опять откладывается спокойная жизнь, опять вечный бой. Покой нам и не снится…

Утром Алешка показал мне «вещественное доказательство» – клочки бумаги с какими-то цифрами.

– Ну и что? – не понял я.

– Адрес, – сказал Алешка. – Этих бандитов.

– Как же! Адрес, – ухмыльнулся я. – Это банковские реквизиты какой-то фирмы. Номер банка, номер счета и прочее. Никакой не адрес.

Алешка посмотрел на меня как на грудного. Пожал плечами – это он умел. И пояснил снисходительно:

– Эту бумажку дяде Коле Пузан совал, помнишь? Куда деньги перевести. Я ее тогда подобрал. Один только клочок не нашел, с названием фирмы. Видишь, «ТОО…», а дальше оборвано.

– Самое главное – и оборвано. Счет-то нам зачем?

– Какой ты все-таки… безнадежный, – не выдержал Алешка и на всякий случай отскочил в сторону. – Придем в банк, покажем бумажку и спросим, где эта фирма? Вот и все.

– Не скажут, – не согласился я. – Не имеют права. Коммерческая тайна.

– Тебе не скажут, – согласился Алешка.

– А тебе скажут? Разбежался.

– А мне скажут. Поехали? Я все обдумал. По дороге расскажу. – Ну что с ним делать?

За завтраком мы пустили дезинформацию о том, что очень устали и хотим устроить поход на велосипедах. Мол, «лето красное проходит, кругом природа, а мы ни разу в поход не сходили дальше скотного двора».

Дядя Коля нас горячо поддержал. Сам выкатил из сарая велосипеды, помог их привести в порядок и подкачать шины, собрал в рюкзачок провиант на дорогу. А мама выдала нам немного денег на личные расходы.

Правда, все дело чуть не сорвал неугомонный дед. Пришел на чай, узнал про поход и сказал, что поедет с нами. Командиром. Но дядя Коля его отговорил – выставил на стол бутылку, и дед про поход сразу забыл – стал песни петь и боевую молодость вспоминать. Под этот шумок мы и смылись.

Как обычно, на первой же красивой полянке мы устроили привал, разложили костер, сварили чай и все съели.

Отдохнули и налегке поехали дальше, в город. На станции, где было так же шумно и грязно, как в день нашего приезда, громче всех кричала какая-то толстая бабка про свои пирожки – «горячие-прегорячие». Мы уже успели проголодаться, поэтому взяли по пирожку – на больше нам денег не хватило, съели их и запили водой из колонки. Ничего, сказал Алеха, скоро у нас будет «баксов» на тысячу пирожков, получше этих в сто раз.

Потом мы поглазели на поезда, постояли на мосту, посмотрели, как в реке купаются утки, и сами искупались. Потом зашли в коммерческий магазин и выбрали себе по магнитофону и плейеру (в счет клада). Потом присмотрели в хозяйственном две единственные косилки для дяди Коли, непригорающую сковородку маме. И выбрали папе зажигалку. Потом побродили по городу и осмотрели местные достопримечательности и памятники старины.

Потом сели на велосипеды и поехали домой. Пирожки на станции были все еще «горячие-прегорячие», не остыли еще, но уже подорожали. Мы на них – ноль внимания, гордо проехали мимо и выехали за город. И тут Алешка задумался, стал что-то вспоминать и вдруг начал хохотать так, что чуть не свалился с велосипеда. Я тоже посмеялся с ним, хотя еще не знал – над чем.

А Алешка сквозь смех сказал:

– А зачем мы с тобой в город ездили? Забыли? Точно! Мы все сделали, кроме главного. Ведь мы на разведку приехали, вражеское гнездо разыскать!..

И мы вернулись в город. И поехали прямо в банк.

– Мы с тобой не знакомы, – шепнул мне Алешка, когда мы входили внутрь.

Этот артист сразу преобразился. Теперь это был очень вежливый, но растерянный мальчик, с заплаканными глазами. Но не теряющий достоинства. И никто бы по его виду не догадался, что плакал он от смеха.

Чтобы не привлекать внимания, я присел в сторонке и сделал вид, будто заполняю какой-то бланк. А сам изо всех сил приглядывался и прислушивался.

Алешка огляделся, выбрал самую симпатичную и пожилую работницу, похожую на фрекен Бок, подошел к ней и вежливо и культурно спросил:

– Простите, девушка, директор банка сможет меня сейчас принять?

Бабуле явно понравилась его вежливость и то, что он назвал ее девушкой. Тонкий психолог!

– Неужели мы без директора не сможем решить ваши проблемы? – любезно спросила она.

– Скорее всего – нет, – ответствовал Алешка. – Видите ли, моя бедная мама является клиентом какого-то ТОО и попросила меня отнести туда некоторые документы. А я, – он стыдливо потупился и выжал слезу раскаяния, – а я… заигрался с мальчиками… и потерял бумажку с адресом… и моя бедная мама…

– Ну, ну, ну, успокойся, – бабуля достала платочек с явным намерением осушить его лживые слезы. – Чем же тебе помочь? Ты совсем ничего не помнишь?

Алешка сделал вид, что напряженно думает, вспоминает. Потом снова виновато потупился и блеснул слезой… И вдруг радостно вскинул голову.

– Совсем забыл! У меня есть бумажка с номером счета этого ТОО. Может быть, вы будете столь любезны…

– Конечно, милый, конечно! Это же так просто. Давай-ка бумажку, сейчас девочек спросим. Алешка радостно протянул ей предусмотрительно переписанные реквизиты. Бабуля обежала девочек и тоже радостно вручила ему адрес.

– Вообще-то это не положено, – шепнула она, – но ваша бедная мама…

– Благодарю вас, – сердечно откланялся Алешка со слезами благодарности на гладах и «шаркнул ножкой». Артист! Фрекен Бок тоже прослезилась и махала ему вслед платочком. Я вылетел за Алешкой на улицу. Он небрежно протянул мне листочек с адресом: «Майская, 12. ТОО «Роббер»… Во так вот!

Я чуть не сел прямо на дорогу. Это была та самая фирма «Грабитель», около которой мы чинили фургон и где парень в белых носках внимательно меня разглядывал, что-то припоминая. Мне он тоже тогда показался немного знакомым. Только я так и не вспомнил его.

– Ну чего теперь ахать? – сказал Алешка. – Пошли приглядимся.

Мы приехали на Майскую улицу, слезли с велосипедов и стали медленно прохаживаться вдоль домов, поглядывая на «миленькое осиное гнездо». За коттеджем оказалась красивая зеленая лужайка на берегу реки. Лучшего места для отдыха не найти. И мы сложили на травку велосипеды и сами развалились как нахальные усталые интуристы. И стали вести наблюдение. Сначала ничего особенного мы не заметили. А потом начались сюрпризы. Сперва прошмыгнул в дом тот самый курящий парнишка, который вертелся около фургона на привокзальной площади. И я сразу догадался, что это именно он устроил нам аварию с колесом. По поручению босса, Сникерса.

Следом за ним, оглядевшись по сторонам, зашел подозрительный человек с красивой трубкой в виде бородатого мужика. Трубка сильно дымила, и над лужайкой поплыл запах сладкого табака. Он пробыл в доме недолго. И вышел на крыльцо вместе с самим Сникерсом. Пожал ему руку и сказал:

– Значит, завтра соберемся и обсудим этот вопрос коллегиально?

– Да, в шестнадцать часов, – согласился Сникерс. – Вам удобно?

Они еще раз попрощались и разошлись.

Сникерс вернулся в дом, человек с трубкой сел в белую «волгу»…

– Чего вам здесь надо? – вдруг раздался сзади сердитый голос.

Мы вздрогнули и обернулись: то был тот самый, в белых носках.

– Отдыхаем, – сказал я вежливо. – Мы проехали на велосипедах триста миль без пересадки.

– Другого места вам, что ли, нет? – недружелюбно спросил он, во все глаза меня разглядывая.

И тут я его узнал. И понял, что пора смываться. Но без паники, с достоинством. Чтобы не вызвать подозрения.

– А что, мы кому-нибудь мешаем? Или эта речка – частная собственность? – спросил я еще вежливей.

– Мы граждане свободной России, – наивно заявил Алешка. – И имеем право на отдых где угодно.

Он лениво поднялся, взял велосипед. Я – тоже. И мы пошли к речке по тропинке.

Ошарашенный Лешкиным заявлением, этот настырный парень долго молчал. Он вообще, видимо, туповат был. Но вдруг задумчиво сказал мне в спину:

– Где-то я тебя видел…

Я не успел и рта раскрыть, как Алешка сердито отрезал:

– В кино ты его видел! Он во всех фильмах снимался. Смотреть надо, а не выспрашивать.

Мы оседлали велосипеды и выехали на дорогу. А парень в серых носках все еще хлопал глазами. Нам было слышно.

Когда мы отъехали подальше, Алешка спросил:

– А где он тебя видел?

– Он из банды Пирата. Их же не всех арестовали, помнишь? Из-за него мы и прячемся на ферме.

– Вот и хорошо, – сказал Алешка. – Завтра всех вместе и прихлопнем.

Всю дорогу до дома и еще полночи мы с Алешкой разрабатывали план захвата осиного гнезда. К утру план окончательно созрел.

Мы решили усыпить бандитов веселящим газом. Когда-то наша учительница по химии и биологии, которую в нашем классе не очень вежливо прозвали Инфузорией в туфельках, очень подробно рассказывала нам, как можно получить этот газ. Проще простого: нужно смешать несколько довольно простых компонентов (каких – я, конечно, не скажу, чтобы не дать примера к подражанию), залить их водой и нагревать в герметично закрытой емкости. При нагреве начнет выделяться газ, остается только отвести его в надлежащее место. А поскольку этот газ много легче воздуха, то надлежащее ему место – подвал в осином гнезде, откуда он немедленно просочится в комнаты…

– А дальше что? – спросил Алешка.

– А дальше они надышатся и сначала начнут смеяться как дураки на пальчик…

– А потом?

– А потом уснут крепким сном…

– И мы их повяжем и вызовем милицию? Во так вот! – И мы начали реализацию плана с элементарного хищения частной собственности. Похитили мамину скороварку, пошарили в гараже у дяди Коли и без труда подобрали все необходимые вещества для получения газа, смотали в одну бухту все поливочные шланги, прихватили заодно и паяльную лампу. Все это мы увязали в брезент от фургона и спрятали в кустах, за прудом. И тихо-мирно снова попросились в поход.

– Что у вас там, медом мазано? – подозрительно спросил папа. – Разгулялись!

– Да ладно тебе, – опять заступился дядя Коля. – Дай пацанам порезвиться. Немного осталось – отпуска-то ваши кончаются.

Мы переглянулись, мы совсем об этом забыли. И в первый раз подумали, что скоро придется уезжать. Но очень не хотелось. Во всяком случае, скучно нам здесь еще не было. И, похоже, не будет.

Меня немного беспокоило – как мы снова появимся в окрестностях фирмы «Грабитель», нас могут заподозрить в чем-то и прогнать. Тогда весь наш план беспощадно рухнет. Но нам опять повезло. Недалеко от города, немного выше по реке, мы наткнулись на брошенный кем-то плот. И внесли в наш план соответствующие коррективы – спрятали в кустах велосипеды, погрузили на плот свое стратегическое имущество и через полчаса причалили к берегу на лужайке.

Здесь мы деловито разложили костер, соорудили палатку из брезента, растянули ее веревками. Алешка остался у костра, на стреме, а я забрался в палатку и все приготовил – заправил скороварку, подсоединил к ней шланг, приложил паяльную лампу.

– Порядок? – спросил Алешка, когда я присел с ним рядом, у костра. Я кивнул:

– Все готово. Можно начинать. Они собрались?

– Собрались. Только этот еще не пришел, с трубкой.

– Ждать не будем, – сказал я. – Семеро одного не ждут. – Вокруг было тихо. Безлюдно. Только иногда проезжала улицей машина или телега с лошадью. Да у крыльца маячил камуфляжный охранник с дубинкой.

– Пошел, – сказал Алешка. – Никого нет. – Я нырнул в траву и потянул за собой шланг. Полз как разведчик в тылу врага. Алешка потом сказал: красиво полз, только попа из травы торчала.

Я подобрался к самому дому и просунул конец шланга в подвальную отдушину. Окно надо мной чуть приоткрыто, и слышались из него голоса. Хорошо бы подслушать, да некогда. Тем более что тут же окно хлопнуло – кто-то закрыл его изнутри, видно, большие секреты там затевались.

Я уже было собрался двинуть назад, но вдруг услышал Алешкин голос. Обернулся и похолодел: у костра стоял провороненный мною охранник. Он задавал Алешке какие-то вопросы, а тот громко и уверенно что-то заливал ему в ответ. Охранник махнул дубинкой в сторону дома, Лешка – рукой в сторону реки. Охранник присел к костру, чтобы прикурить, Алешка так сунул ему под нос дымящую головешку, что тот едва успел отдернуть голову. И начал чихать. А Лешка стал желать ему здоровья со всякими приговорками («расти большой, не будь лапшой» и т. д.). Словом, пообщались.

Наконец охранник прочихался и снова убрался на крыльцо, править свою нелегкую службу.

Я вернулся к палатке, забрался в нее и раскочегарил паяльную лампу. Через несколько минут внутри скороварки забулькало и зашипело. И я сел к костру, будто вообще тут ни при чем. И мы стали болтать с Алешкой, поглядывая на дом, ожидая результатов нашей диверсии.

– Долго еще? – не выдержал Алешка.

– Откуда я знаю.

И тут в доме распахнулось окно. И стал слышен из него всякий шум – звон посуды, музыка и смех. Смех становился все громче и дружней. И превратился в непрерывный хохот.

Охранник завистливо поглядывал на окно. Потом не выдержал, приоткрыл дверь и просунул в щель голову. Вот уж кстати, а то чтобы мы с ним делали?

– Пора, – сказал я, когда в доме начал угасать смех, а пятнистый охранник, похихикав, улегся прямо на крыльце и захрапел, положив под голову дубинку, и время от времени чихал во сне.

Мы взяли приготовленную веревку и побежали к дому. Вязать бандитов…

И вдруг сзади раздался взрыв. Мы присели от неожиданности и обернулись: в небо прекрасной ракетой летела наша палатка, и ее растяжки свисали как парашютные стропы. Потом из нее на землю грохнулась скороварка без крышки, и палатка плавно совершила мягкую посадку на лужайку.

– Вот это да! – восхитился Алешка. – Ты скороварку не выключил. Она и взорвалась.

И тут откуда ни возьмись, будто их разбудило взрывом, посыпались из засады омоновцы – из кустов, с деревьев, прямо из-под земли. В масках, касках и бронежилетах, с автоматами с двойными рожками, они мгновенно блокировали дом.

– Ну вот, – разочарованно протянул Алешка. – Сорвали нам всю операцию.

Откуда-то появился зеленый в желтых пятнах автобус. Омоновцы начали выводить из дома сонных бандитов и забрасывать их в автобус как дрова. Мы подошли поближе. Посмотреть.

Сникерса, как самого важного, вынесли на носилках. А последним вывели нашего приятеля в белых носках. Он блаженно улыбался, свесив голову на грудь, и пытался что-то напевать веселенькое. Наткнувшись на меня взглядом, он радостно рассмеялся и сказал, давясь от смеха:

– А я тебя где-то видел.

– Брысь! – сказал Алешка.

– Ладно, – согласился наш веселый приятель, еще раз хихикнул и окончательно уснул. Его тоже закинули в автобус. В отдельно стоящую машину складывали, как положено, конфискованное оружие, боеприпасы и наркотики. К нам подошел – сразу видно – начальник, полковник милиции.

– Забирайте свой агрегат, – сказал он нам, – и садитесь в машину. – И показал на синенький «уазик» с решетками. Очень мило!

Мы приехали в Управление внутренних дел. Во дворе было много людей с оружием и машин с мигалками. Немножко в сторонке стояла наша знакомая белая «волга», и около нее лаяла служебная собака. Выходит, бандита с трубкой тоже задержали.

Мы долго шли какими-то длинными коридорами, где было много дверей. И мне все время чудился знакомый сладковатый запах. Будто кто-то прошел перед нами с трубкой в зубах. Я толкнул Алешку локтем. Он молча кивнул и прижал палец к губам. Понял…

Наконец мы пришли в кабинет начальника. Здесь собрались все руководители операции. Их было не меньше, чем непосредственных участников. Они сидели за длинным зеленым столом и вдоль стены и что-то черкали в блокнотах. А посреди комнаты нахально расхаживал в милицейской форме, дымя своим бородатым мужиком… тот самый бандит из белой «волги», который вчера любезничал со Сникерсом.

Мы переглянулись, Алешка даже вытаращил глаза. Но тут пришел начальник, сел за свой стол, повертел в руках карандаш и сказал нам строго:

– Ну, орлы-сыщики, рассказывайте! – И мы, конечно, все чистосердечно рассказали. Ну… почти все. И почти чистосердечно. И в ответ услышали кое-что новенькое. Оказывается, это не ОМОН сорвал нам операцию, а мы чуть не помешали ему. Очень мило?

– Вы безрассудно рисковали, – выговаривал нам полковник. – Такими делами должны заниматься профессионалы. Это вам не игрушки. Это вам опасные преступники. Даже нам никак не удавалось их задержать. Как только мы готовились взять их с поличным, они мгновенно ускользали…

– Еще бы! – сказал я. – Ведь они вовремя получали информацию.

– Что? – вскричал полковник. – От кого?

– Вот от него, – сказал я и показал на милиционера с трубкой.

– Что? – тоже воскликнул бандит и чуть не подавился дымом.

– Каков наглец! – и еще быстрее, кашляя в кулак, заходил по комнате, приближаясь к окну.

– Он вчера договаривался с боссом о встрече. А сам опоздал. – В руках предателя появился пистолет. Он бросился к окну. Но тут же пистолет отлетел в одну сторону, трубка – в другую, а сам он – в третью – врезался спиной в стену, сполз по ней на пол и закатил глаза. Мы даже не успели разглядеть, кто из «профессионалов» так его приложил.

– Ах ты, сволочь! – сказал кто-то в тишине и подобрал пистолет. А еще кто-то защелкнул наручники на его лапках. Во так вот! Полковник подошел к нам, пожал руки и сказал:

– Спасибо! Мы обязательно наградим вас ценным подарком и сообщим в школу о вашем героическом поступке. И вашим родителям – тоже.

– Родителям не надо, – решительно предупредил Алешка. – Им и без этого не скучно. – И все засмеялись.

– Мы свободны? – спросил я. – А то как бы наши велосипеды не увели.

– Пусть только кто попробует! – пригрозил полковник.

Мы попрощались и пошли. Но в дверях Алешка остановился и выдал под занавес:

– Кстати, о ценном подарке. Мы завтра клад будем изымать в старой усадьбе, в районе часовни. Приезжайте к четырнадцати ноль-ноль, получите свои законные семьдесят пять процентов стоимости.

Алешка – миллионер

Мы благополучно вернулись домой, незаметно разложили по местам остатки похищенного имущества и спрятали на чердаке неузнаваемую скороварку. А когда вечером поливали из шланга огород, то хихикали и перемигивались.

– Что натворили? – спросил дядя Коля. – И где, наконец, твой клад? Надоело мне пешком ходить, хочу на тракторе ездить.

– А грузовичок с круглыми колесами не хочешь? – спросил Лешка. – Тогда завтра получишь. Если в магазин не опоздаю до закрытия.

– Значит, завтра за кладом поедем? – радостно потер руки дядя Коля. – Тогда давай уж пораньше. Чтобы в магазин успеть. До закрытия.

– Пораньше нельзя, – не принял шутки Алешка. – Я на четырнадцать часов представителей правоохранительных органов пригласил. И прессу заказал – брифинг буду давать.

– Во так вот? – спросил дядя Коля, не моргнув глазом.

– Эт-точно, – ответил Алешка.

На следующий день, после обеда, Алешка распорядился, чтобы дядя Коля взял хороший фонарь, самую большую отвертку, зубило, молоток. И тачку.

Дядя Коля пожал плечами и согласился. Он уже знал, что с Лешкой спорить бесполезно. Алешка был немногословен и деловит.

– Кто со мной пойдет? – спросил он. – За кладом?

– Все пойдем, – вздохнул папа. – А то ты один его не унесешь. Сил не хватит, на золото и брильянты.

И мы отправились в развалины усадьбы. Впереди Алешка – независимый, небрежный в походке, утомленный подвигами и славой триумфатора. За ним – тачка, которую мы катили по очереди (кроме Алешки, конечно). Замыкающим – мама, которая в глубине души надеялась, что и ей что-нибудь перепадет из наследства далеких предков – колечко там или браслетик.

Потом нас догнал сумасшедший учитель. Они с Алешкой раскланялись, и учитель скромно пылил сзади.

– Вот здесь меня содержали под стражей, – сказал Алешка, когда мы остановились у заросшей крапивой и кустами часовни. – Спускаемся вниз. Инструменты берем с собой.

И мы спустились по разбитым ступеням в темноту и сырость мрачного подземелья. Дядя Коля включил фонарь и повел лучом по сырым стенам. Ой, как мне здесь не понравилось! Полуразвалившиеся своды, какое-то зловещее капанье в углу, ниши с древними покойниками, мраморные плиты в трещинах и паутине. Я как подумал, что Лешка здесь пережил, меня прямо затрясло.

И маму тоже – она обхватила его и прижала к своему боку. Но Лешка, выскользнув из ее руки, подошел к одной из плит, закрывающей нишу с саркофагом, дядя Коля осветил ее фонарем, и мы с трудом разобрали выбитую в камне и почти забитую пылью веков надгробную надпись старинными буквами: «Спи крепким сном, любимый Муж, заботливый Отец, милый Дедушка Сергей Александрович Оболенский».

– Ну и что? – спросил папа.

– Дома расскажу, – ответил Алешка. – Отворачивай винты.

Действительно, плита была привинчена по углам большими медными винтами. Позеленевшими, навек вросшими в камень.

– Может, не стоит? – осторожно сказал дядя Коля. – Не будем тревожить прах вашего предка? – Алешка с обычной выразительностью пожал плечами:

– Останешься без круглых колес и без гусениц.

– Ну, ладно, – вздохнул дядя Коля. – Если что не так – ты отвечаешь… Свети.

Он попробовал винты отверткой – не вышло. Взял зубило и стал постукивать по нему молотком… Чуть стронулся один винт, другой… дядя Коля навалился на отвертку, и первый винт с сухим скрипом полез из камня.

– Придерживайте плиту, – глухо, прерывисто дыша, сказал дядя Коля. – Делать нам, дуракам, нечего! – Мы с папой ухватились за плиту и почувствовали ее тяжесть. Последний винт вылез с визгливым скрежетом, и мы, чуть приподняв плиту, сдвинули ее, опустили и прислонили к стене. За плитой было темное отверстие, из которого пахнуло ледяным холодом. Я отодвинулся подальше – все-таки было немного страшновато. Я думал, что сейчас увижу босые костлявые ноги скелета… Но когда дядя Коля направил фонарик вглубь, там показался черный каменный ящик…

– Гроб, – гулко сказал Алешка.

– Саркофаг, – поправил его папа. В «ногах» саркофага, с самого края, стоял какой-то темный бесформенный предмет.