Текст книги "Падение в бездну"

Автор книги: Валерио Эванджелисти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

АБРАЗАКС. РИТУАЛ ЗМЕЯ

Темная фигурка с трудом пробиралась среди нагромождений льда, скользя на каждом шагу и не обращая внимания ни на гигантский эмбрион, спящий у нее под ногами, ни на его триста шестьдесят пять отражений.

Как только Нострадамус увидел копну рыжих волос, растрепанных невидимым ветром, у него сжалось горло. В этом странном мире ему приходилось пугаться, но то были страхи пустые. Настоящий страх начинался сейчас: ужас неминуемой встречи. Он страстно ждал этой встречи и смертельно ее боялся.

Когда фигурка приблизилась, сердце у Мишеля заколотилось в таком бешеном темпе, какого в земной жизни оно бы не выдержало. Он хотел заговорить, но не мог. Наконец какая-то неукротимая сила породила в горле крик:

– Магдалена!

– Привет, Мишель. Ну, как ты?

Нострадамус хотелось броситься к ней, но страх показать свою слабость перед Ульрихом удержал его на месте. Он смотрел на Магдалену полными слез глазами. Она была такая, как в Лa Зохе, в университетские его годы: те же веснушки, те же сияющие зеленые глаза, тот же вздернутый носик. На ней было простенькое легкое платье, никак не вязавшееся со здешним холодом и льдом. Хотя, в сущности, этот лед представлял не реальность, а состояние души.

Нострадамуса мучило желание попросить у нее прощения, но он почему-то сначала заглянул в темные глаза Жюмель. Они смотрели тепло, даже улыбались.

– Давай, Мишель, – сказала она. – Я знаю, тебе надо рассчитаться с большим долгом. Здесь у меня не получится ревновать.

– Спасибо, Жюмель, – прошептала Магдалена, подошла к Нострадамусу и протянула ему руку.

Он покрыл ее нежными поцелуями, а она сказала:

– Не надо мучить себя тем, что ты виноват передо мной. Прошло уже столько лет… Ты никогда не был злым. Если ты и причинил мне зло, то только потому, что, как и все мужчины, безотчетно разделял взгляды вот этого демона.

И она указала на Ульриха. Тот выглядел рассеянным: может, обдумывал возможные последствия происходящего.

А Нострадамус плакал, прижав к сердцу руку Магдалены. Он с нежностью выпустил ее из ладоней и сказал:

– Ведь я убил не только тебя, но и наших детей.

– Да нет же, вон они.

Магдалена указала на три звезды, сиявшие белым светом и хорошо видные на небе.

– Та, что в середине, – это я. Нет такой звезды, у которой не было бы души, и нет такой души, которая не была бы звездой.

Нострадамус судорожно разрыдался, притянул к себе Магдалену за плечи и обнял ее крепко-крепко. Он долго не выпускал ее из объятий, пока немного не успокоился и не вспомнил о Жюмель.

– Прости меня, – сказал он. – Думаю, ты меня понимаешь.

Она вздохнула.

– Конечно понимаю. Когда-то я тебе сказала, что Магдалена была намного сильнее меня. Она и сейчас сильнее. Она и есть ось той Троицы, которую ты хочешь воспроизвести. А обо мне не беспокойся, я всегда умела о себе позаботиться. У меня и в этом аду получится.

Тут Ульрих вышел из оцепенения.

– Какая трогательная семейная картинка! Это и есть враги, с которыми вместе ты будешь со мной драться, Мишель? Две дамочки, обе бывшие проститутки?

Нострадамус отстранился от Магдалены и скрестил руки на груди.

– Ты хорошо знаешь, что это они и есть. Ульрих, ты начинаешь бояться. Они любили меня, но в глубине души оставались моими врагами. С ними я и создам круг, который поможет перестроить Вселенную. И ты ничего не сможешь сделать. Маг не может быть настоящим Магом, если не обладает внутренней чистотой. Ты ею не обладаешь.

– А ты, значит, обладаешь?

– Чтобы ее достичь, мне понадобилась целая жизнь. И только в конце жизни я понял: чтобы уподобиться Богу, надо сочетать в себе самом и мужское, и женское начало. Думаю, что мне это удалось.

– Удалось, – прошептала Магдалена. – За это я тебя и люблю.

– И я тебя люблю за то же самое, – сказала Жюмель.

– Слишком поздно! – крикнул Ульрих и расхохотался деланным смехом. – Пока ты нежничал со своими шлюшками, Мишель, я запустил механизм уничтожения Шехины. Смотри, ты присутствуешь при величайшей в истории агонии, при увечье космоса.

Поднялся такой неистовый ветер, что, казалось, заколебалась небесная сфера. Вокруг раздавался шорох и треск: чудовищные растения с листвой в виде человеческих тел начали пробиваться со всех сторон. Они пульсировали, извивались, венчики их цветов казались живой плотью. В хаосе этого абсурдного мира мелькали какие-то прозрачные тела: крошечные женщины, распахнув рты, неслись по пульсирующим артериям, по пищеводам, по искривленным костям. Все они извергали кровь, валились гроздьями друг на друга и исчезали в никуда… От их беззвучных криков органы растений вздрагивали, а листва извивалась, как живая.

– Смотри, Мишель. На земле одиннадцатое августа тысяча девятьсот девяносто девятого года. Спускается Владыка Ужаса.

Застыв от ужаса, Мишель очутился в другом мире, знакомом ему, где Луна накрыла собой Солнце. Солнце продолжало светить, а Луна выглядела мертвым черным кругом, лишенным сияния.

Мир, раскинувшийся внизу, явно был земным. И в сумраке из глубины земли вырвался яркий свет. Ослепительно белая вспышка, ярче тысячи солнц, прошла сквозь землю и поборола тьму. Нострадамус с ужасом понял, что кто-то пленил Око Божье и держал его под землей как в тюрьме, не заботясь о том, какой чудовищный костер может вспыхнуть и к каким последствиям все это приведет. В сиянии вспышки он увидел извилистые рукотворные лабиринты и гроты, в которых мельчайшие частицы материи непрерывно куда-то бежали, сталкивались, образовывая хаотичные раскаленные горизонты. Может, обретала себя квинтэссенция, может, кагастро Парацельса. А может, Око Божье, укрощенное и разделенное спокойный белым лунным светом, стремилось высвободиться и уничтожить эту часть мироздания.

Но эта битва была не единственной, что разворачивалась перед глазами Мишеля. То ли возбужденные исчезновением Луны, то ли тем, что Солнце оказалось в плену, мириады растерявшихся насекомых бились друг с другом в отчаянной схватке. То тут, то там вспыхивали крохотные солнца, дождем падали с неба, выпрыгивали из воды, искрами рассыпались по земле, приготовляя почву для грядущих агоний. Даже если и явился король Жоффруа, то у него хоть было за что сражаться с Франциском I графом Ангулемским. Теперь же все сражались непонятно за что, и каждая из сторон сторицей возвращала полученные удары. Похоже, единственный, кто видел смысл в этой свалке, был четвертый, бледный с прозеленью, всадник Апокалипсиса. Невидимо и тихо, отпустив поводья, ехал он среди всеобщей разрухи и ухмылялся про себя, радуясь, что тьма погребла под собой нежный полумрак женственности и что снова воцарится закон силы.

– Довольно, хватит! – закричал Нострадамус, и это не был вопль слабости, это был волевой приказ.

И призрачная картина сразу исчезла, а восьмое небо стало пустым и холодным. Только звезды Большой Медведицы снова перестраивались в привычную конфигурацию да виднелись еще три неярких звездочки.

Ульрих больше не хохотал, напротив, он обрел прежнюю мягкость.

– Видишь, Мишель? То, что ты стремился предотвратить, уже произошло. В тысяча девятьсот девяносто девятом году спустился не один Владыка Ужаса, а множество. Бесполезно дальше об этом хлопотать. Избавься от своих женщин или сделай их на худой конец рабынями и присоединяйся ко мне, чтобы властвовать в новой эре.

Нострадамус ощутил, как Магдалена и Жюмель взяли его за руки, каждая со своей стороны. Они не сказали ни слова, но этот жест вернул его к действительности. Он с иронией взглянул на Ульриха.

– Учитель, ты меня недооцениваешь, если решился на такой грубый обман. Здесь, на восьмом небе, времени не существует. Может, тысяча девятьсот девяносто девятый год уже наступил, а может, еще наступит. Ты мне показал не то, что произошло, а то, что может произойти: не реальность, а возможность. Все еще вполне можно изменить и спасти Шехину.

Он посмотрел на женщин, прижавшихся к нему.

– Вы верите в это?

– Да, – сказала Жюмель и поцеловала его в губы.

– Да, любимый, – отозвалась Магдалена и тоже его поцеловала.

Мишель почувствовал абсолютную уверенность.

– Круг любви создан! – воскликнул он взволнованно. – Теперь остается только выстроить вселенную, согласно закону Змея.

Ульрих отчаянно закричал, но Нострадамус уже начал читать заклинание, такое же древнее, как само человечество:

– Боже непознаваемый, взываю к тебе голосами всех мужчин:

ИСОО ОЙЕ ОСИ ЙЕ АОО ЭЙ ОЙ АОС ОЙС ЕООА ИСИ ОЕА ОСОО ЙЕУ АОО.

Взываю к тебе голосами всех женщин:

ИАС ЕОО ИОЙ ЕСИ ООА ЕС ИС АИ ЙО ШАИ ЕОО ОЙСЕ ИАО ЩАИ ЭОИС ИОЕИ ИОА.

Взываю к тебе как к ветрам, взываю к тебе как к заре. Взываю к тебе на север, на юг, на запад и на восток. Взываю к тебе как к земле, небесам и космосу…

Ульрих стал вдруг маленьким-маленьким. Он поднял тонкие ручки к небу, где мерцали звезды Большой Медведицы, и заорал что было силы:

– Не слушай его, о Солнце! Во имя великого Абразакса, что держит в руках твои лучи, освети мое сердце! Благодарю тебя, Сеф Фиоф Барбариоф! Благодарю тебя, о мой бог Деиодендеа Иаоф! Благодарю, Отец! Благодарю, Дух Святой! Раздавите древнего Змея, не дайте ему народиться вновь! Ты, о Иао! Ты, о Саваоф! Ты, великое Число, Абразакс! Прошу у вас славы Солнца и света семи звезд, что освещает по ночам подземный мир, а днем светит над землей. Шабарах Ринишир Фунеро Фонтель, Азумар, Азумар!

С темного свода восьмого неба свесились уродливые, искривленные лица демонов. Там был Парпалус с лицом новорожденного; Раукагегил, повелитель Марса; Кана и Баруф, Литим и Фолиаф, Энедил и Зеброной. И вмерзший в лед эмбрион поднял наконец лицо, и оно оказалось вытянутой крокодильей мордой.

Однако от всего этого собрания космических ужасов веяло неуверенностью и бессилием. В углу небосвода снова начали собираться в круг и вращаться звезды Большой Медведицы.

Взволнованный Мишель крепче прижал к себе Магдалену и Жюмель. Слова сами слетали с его губ, словно подчиняясь божественной воле:

– Я называю тебя твоим именем, о бог всех богов! Если я произнесу его полностью, земля содрогнется, солнце остановится на небе и моря закипят. Потому я назову тебя только Йао. Прошу тебя, будь для меня рысью, орлом, фениксом, жизнью, силой, необходимостью, образом Бога, змеем. Возродись в образе Уробороса, возьми в зубы свой хвост и сочетай тем самым Изиду и Гора, Гекату и Юпитера, Селену и Аполлона, Христа и Барбело: покой и силу, любовь и разум, ночь и день! И да будет так, во веки веков!

Все демоны наверху жалобно завыли, а звезды Большой Медведицы, вращаясь, вычертили фигуру гигантского змея, кусающего себя за хвост. И тут же снова появились прозрачные ускользающие образы, но из них сложилась уже другая картина. Женские фигурки теперь не убегали, а радостно двигались вдоль сосудов, пульсирующих в теле вселенной. Кровь не сочилась из одного сосуда в другой, а восходила к женщине-архетипу, той, что сидела под балдахином и держала в руках крест. Кагастро превращался в илиастро и становился потоком жизни, попав в который все тяжкое становилось легким.

Ульрих закашлялся и осекся. В последний раз хрипло и жалостно вскрикнув, демоны исчезли. У Нострадамуса создалось впечатление, что он снова видит перед собой затмение тысяча девятьсот девяносто девятого года, но теперь Луна сползала с Солнца и все больше бледнела, пока не исчезла совсем. Оба небесных тела снова разделились во времени. Око Божье, освещенное солнцем, погасло, хотя свалка на земле все еще продолжалась. Видимо, Владыка Ужаса обронил какое-нибудь свое оружие.

Наступило такое долгое молчание, что Нострадамусу показалось, что он очутился в другом измерении. Только тепло, исходившее от Жюмель и Магдалены, вернуло его к жизни. Они очутились в мире, который состоял уже не изо льда, а из земли, камней и деревьев. В нескольких шагах от них стоял маленький старичок. Это был Ульрих. Благодатную ночь озаряло кольцо змея, которое вращалось у них над головами.

Ульрих снова закашлялся, на этот раз согнувшись пополам. Он поискал палку и, не найдя, широко расставил ноги, чтобы держаться прямо.

– Думаешь, ты победил, Мишель? Ошибаешься. Ты сам видишь, что в земной сфере Марс все равно хозяин, есть затмение или нет. Война заставит время пойти вспять, и когда-нибудь вернется эра грубой силы. А с ней вернусь и я.

– Может, ты и прав, – ответил Мишель. – Но нет такой силы, которая рано или поздно не натолкнулась бы на превосходящую силу. Ты только что имел тому подтверждение. Твои планы разрушило единение многих сил и воли многих существ. Надеюсь, что это станет законом.

– А я надеюсь, что не станет.

Ульрих ничего больше не сказал. Он с трудом поднял с земли большую засохшую ветку и собрался уходить, опираясь на нее. Он уже сделал несколько шагов, как Нострадамус его окликнул.

– Что обычно говорят в таких случаях?

– Что ты имеешь в виду?

– Как прощается Маг?

Взгляд Ульриха помрачнел. Клалось, его снова охватил гнев, но усталость взяла верх. Он опустил голову.

– До свидания, учитель.

– Прощай.

Нострадамус проводил его взглядом за смутно очерченный горизонт и повернулся к женщинам:

– А ведь он прав. Он вовсе не побежден.

– Так ведь и ты тоже не побежден, – возразила Жюмель. – Но гляди, как бы он снова не поднял голову.

– Не знаю, как мне удастся снова его одолеть: ведь я мертв, и этот мир теперь мне чужой.

Магдалена грустно улыбнулась.

– И нам тоже.

Жюмель нервно огляделась вокруг.

– Ладно, мы находимся непонятно где и не знаем, что нас ждет. Но по крайней мере, мы тут вроде бы на земле. Может, попробуем приспособиться? Ты ведь умеешь изменять сны, так попробуй тут кое-что поменять.

– Боюсь, что не получится, дорогая. Восьмое небо нестабильно, потому что так хотел Бог. Невозможно создать здесь видимость второй жизни. Этот обман долго не продержится.

– Но здесь мы живые! Должен же существовать способ остаться живыми! Если у демонов получалось, получится и у нас.

Нострадамус не знал, что ответить. Он уже собирался сознаться в собственном бессилии, но тут раздался тихий голосок Магдалены:

– Столько звезд на небе были когда-то живыми существами. Может быть, так на всех небесах и на восьмом тоже.

Жюмель рассмеялась.

– Я правильно поняла? Ты предлагаешь нам стать звездами?

– Почему бы и нет?

Магдалена посмотрела на Нострадамуса.

– Мишель, ты думаешь, это безумная затея?

– Да нет… Надо только найти нужное заклинание.

Маг задумался, потом сказал:

– Кажется, есть одно такое…

Все трое посмотрели друг на друга и улыбнулись, потом подняли глаза к небу. К своему новому дому.

Эпилог 1999
ПЛЕНЕННОЕ ОКО

Английские газеты «Гардиан» за 29 апреля и «Санди таймс» за 18 июля 1999 года опубликовали материал, который я резюмирую[45]45
  Автор обращается с физическими и инженерными терминами достаточно свободно. (Прим. перев.)


[Закрыть].

В Соединенных Штатах, близ Брукхейвенской национальной лаборатории на Лонг-Айленде, в галереях ускорителя тяжелых ионов в июне 1999 года должен был начаться эксперимент, состоявший в воспроизведении условий Big Bang – Большого взрыва (это явление опровергли предыдущие исследования, но эксперимент продолжили, ссылаясь на отсутствие альтернатив). Суть эксперимента состояла в том, чтобы многократно ускорить пучок ионов золота до границ скорости света и достижения температуры, в миллион раз превышающей температуру Солнца. Предполагалось, что при этих условиях произойдет расщепление протонов и нейтронов и получится плазма, состоящая из глюонов и кварков.

Одним из ожидаемых эффектов, в случае удачи эксперимента, было появление strangelets, то есть фрагментов кварков с непредсказуемым поведением. Ученые, работающие на ускорителе, признают, что теория не может с достаточной точностью описать это явление (см.: М. Mukerje. Маленький Big Bang. Le Scienze, № 369, май 1999). По одной из гипотез, strangelets, появившись в момент рождения Вселенной в свободной форме, могут «коллапсировать» и превращаться в «черные дыры», достигая плотности, искривляющей примыкающее к ним пространство, и всасывая окружающую материю.

При попадании в такую «черную дыру» человечество прекратит свое существование.

Запланированный на июнь 1999 года эксперимент откладывался месяц за месяцем по причине сомнений, высказанных самим директором Брукхейвенской национальной лаборатории. В конце концов он решил организовать экспертную комиссию, которая рассмотрела бы все риски, связанные с созданием таких «черных дыр» и возможными последствиями такого эксперимента. На настоящий момент решение так и не принято[46]46
  В середине мая 2008 г. было принято решение начать подготовку к проведению эксперимента, воспроизводящего условия Большого взрыва. (Прим. перев.)


[Закрыть].

Департамент энергии США выделил на эксперимент триста шестьдесят пять миллионов долларов.

(Документы для резюме подготовили Джованни и М. Розарио Секондульфо.)

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Будучи романом, а не исследованием, мой «Маг» не претендует на историческую достоверность, и сразу предупреждаю, что в этом смысле позволил себе максимум свободы. Тем не менее в том, что касается известных сторон жизни Нострадамуса, я опирался на документированные сведения, достаточно научно обоснованные – что, увы, является редкостью на том поле, где веками расцветали воображаемые биографии и бредовые толкования.

Главными моими источниками были: Е. Le Roy. Nostradamus. Ses origines, sa vie, son oeuvre. Éditions Jeanne Laffitte, s. 1. 1993; J-P. Clébert. Nostradamus. Edisud, Aix-en-Provence, 1993.

С большими оговорками: L. Schlosser. La vie de Nostradamus. Pierre Belfond, Paris, 1985 (этот автор, который, кроме всего прочего, дает весьма оригинальные и острые толкования пророчеств Нострадамуса, поддается искушению включать в них эпизоды сомнительной достоверности; он также единственный, кто ссылается на Ульриха из Майнца, о котором речь пойдет ниже).

Я широко пользовался книгой, J. Boulenger. Nostradamus. Éditions Excelsior. Paris, 1933, в которой указаны источники, но много пробелов в историческом контексте.

Для тех, кто всерьез хочет заняться Нострадамусом, абсолютно необходимо ознакомиться с работами Пьера Бренд'Амура, несомненно, лучшего из знатоков этой темы, к сожалению, недавно умершего: Pierre Brend'Amour. Nostradamus Astrophile. Les Presses de l'Universite d'Ottawa-Éditions Klincksieck, Ottawa, 1993; a также его великолепное издание Nostradamus. Les premiéres Centuries ou Propheties. Droz, Genève, 1996. Я рекомендовал бы тем читателям, кого Нострадамус всерьез интересует как писатель и как историческая фигура, избегать любых текстов, не вошедших в библиографию Бренд'Амура.

Тем же, кому по вкусу более романтическая биография Нострадамуса, чем получилась у меня, предлагаю прочесть М. Böckl. Vita е visioni del profeta Nostradamus. Piemme, Casale Monferrato, 1996, весьма любопытную работу, полностью выдуманную и ничего общего не имеющую с подлинной биографией Нострадамуса, кроме дат рождения и смерти.

Для изучения жизни Нострадамуса помимо уже перечисленного материала очень важны его письма, проливающие свет на повседневную жизнь пророка и помогающие понять ее «темные» места: Nostradamus, lettres inédites. Jean Dupébe (под ред.). Droz, Geneve, 1983. Именно здесь можно найти доказательства близости Нострадамуса к ритуалам египетской, греко-латинской и александрийской магии. Особенно ясно это прослеживается в письме № XLI, от 27 августа 1562 г., адресованном Франсуа Берару. В этом же письме упоминается демон Парпалус.

Абсолютно не заслуживает доверия коллекция текстов, подобранных Мишелем Руазеном (французским писателем, специализировавшимся на «псевдобиблии» о медиках XVI века), в которых появляется Ульрих из Майнца, «учитель» Нострадамуса: М. De Roisin. Ulrich de Mayence. La bible de l'an 2000. Éditions du Rocher, Principauté Monaco, 1997. Этот том включает в себя подборку статей, появлявшихся с конца шестидесятых годов в знаменитом медицинском журнале. Они снабжены даже «документами» и фотографиями, но, однако, не выдерживают никакой критики (к сожалению, втянутыми в орбиту обмана оказываются Луи Шлоссер и другие авторы). Это занятная и блестяще выполненная фальшивка. Но, поскольку автор представил свой труд как исторический текст, я поймал его за язык и воспользовался его персонажем. Хотя и Ульриху, и книге «Arbor Mirabilis» (которая в моем романе идентична знаменитой и таинственной «рукописи Войнича») я придал совсем другие черты.

Но перейдем к работам Нострадамуса. Чтобы расположить их в хронологическом порядке, нам будет совершенно необходим обширный том: Robert Benazra. Répertoire chronologique nostradamique (1545–1989). La Grande Conjonction-Guy Trédaniel Éditeurs, Paris, 1990. Кроме своей библиографической ценности он замечателен тем, что, опираясь на исследования многих авторов, почти целиком реконструирует «Предсказания», которые Нострадамус публиковал ежегодно.

Что касается «Предсказаний», то теперь мы располагаем блестящим полным изданием с критическими статьями: В. Chevignard. Présages de Nostradamus. Éditions de Seuil, Paris, 1999.

Из менее значительных работ «пророка» я пользовался следующими: Interprétation des hiéroglyphes de Horapollo, в редакции Pierre Rollet, Éditions Ramoun Berenguié, Barcelona 1968; Le vray et parfaict embellissement de la face, факсимиле с издания Гуттенберга 1557 года, выполненное в Париже в 1979 году.

Вот мы и подошли к самим пророчествам. Углубившись в роман, читатель сразу поймет, что я не соблазнился возможностью их в очередной раз толковать. Чаще всего я приспосабливаю их к тому или иному повороту повествования. В остальных случаях я пользуюсь теми толкованиями, что дал первым четырем центуриям Пьер Бренд'Амур в издании, которое я уже цигировал выше. Остальные центурии, к которым не приложил руку Пьер Бренд'Амур в «Nostradamus Astrophile», я пытаюсь расшифровать с помощью безотказного инструмента: Michel Dufresne. Dictionnaire Nostradamus. Editions JCL, Chicoutimi-Ottawa, 1989 (работа Дюфрена считается лучшей среди представителей канадской школы «нострадамоведов»). Огромную ценность представляет также Dictionnaire historique de la langue francaise, ред. Alain Rey, 2 voll. Le Robert, Paris, 1992.

Я не пользовался многочисленными итальянскими переводами центурий, которые все почитаю более или менее спорными: не по вине переводчиков, а потому, что Нострадамус зачастую непереводим. Подлинные тексты, которые я привожу, взяты либо из работы Пьера Бренд'Амура, либо из самого Нострадамуса: Les oracles. Édition ne varietur etablie par Anatole Le Pelletier, vol. II (том I посвящен толкованиям). Eleuron, Geneve, 1995.

Толкования же центурий я целиком черпал из R. Prévost. Nostradamus, le mythe et la réalité. Robert Laffont, Paris, 1999. Автор, человек весьма эрудированный, соотносит пророчества Нострадамуса с современными «пророку» событиями (как уже поступал Л. Шлоссер), находя порой очень убедительные и неожиданные толкования. Относясь в высшей степени скептически к дару предвидения Нострадамуса, Прево, на мой взгляд, допускает одну ошибку: он не принимает во внимание, что первые центурии датированы задним числом. А поскольку не заслуживающая доверия научная литература утверждает обратное, то вывод получается парадоксальный: Нострадамус во многих случаях очень точно предсказывал будущее, хотя и заглядывал вперед всего на несколько лет. Подозреваю, однако, что великий эрудит Роже Прево совсем не это имел в виду…

Тот же, кто убежден, что Нострадамус предвидел в деталях будущее человечества, может обратиться к занятным и прекрасно написанным книгам следующих авторов: Giorgio Giorgi, Carlo Patrian, Renucio Boscolo, Serge Hutin, Ottavio Cesare Ramotti, David Ovason, Jean-Charles de Fontebrune (из книги последнего автора, Monsieur de Nostradamus. Ramsay. Paris, 1997, я выудил ястребиную траву, хотя и подозреваю, что это искаженное прочтение прилагательного геркулесова), а также к остальным многочисленным «расшифровщикам» знаменитых катренов.

Что касается исторического фона, я не буду перечислять все работы, с которыми консультировался, хотя особую пользу извлек из следующих: Michelet. Renaissance et Réforme. Robert Laffont, Paris, 1998; J. Cornette. Chronique de la France moderne. Le XVI siècle. SEDES, Paris, 1995; A. Jouanna J. Boucher, D. Biloghi, G. Le Thiec. Histoire et dictionnaire des guerres de religion. Robert Laffont, Paris, 1998. Из литературы о пророчествах и магии эпохи Возрождения я пользовался прежде всего следующими изданиями: P. Zambelli. L'ambigua natura della magia. Il Saggiatore, Milano, 1991; P. Béhar, Les langues occultes de la Renaissance. Éditions Desjonquères, Paris, 1996; AA. VV. Prophètes et propheties au XVI siècle. Presses de l'École Normale Supérieure, Paris, 1998.

Второстепенные персонажи моей истории явились из книг: R. Cantagalli, Cosimo I de'Medici, granduca di Toscana. Mursia, Milano, 1985; M. Vannucci, Lorenzaccio. Lorenzino de'Medici: un ribelle in famiglia. Newton Compton, Roma 1984.

Что же касается испанской и не только испанской инквизиции в эпоху Возрождения, то здесь главными текстами были: Н. С. Lea. A History of the Inquisition of Spain, 4 voll. AMS Press, New York, 1988; J. A. Llorente. Historia critica de la Inquisicion en Espaňa, 4 voll. Ediciones Hiperion, Madrid, 1981; L. Sala-Molins (под ред.). Le Dictionnaire des inqusuteurs. Editions Galilee, Paris, 1981; V. La Mantia. Origine e vicende dell'Inquisizione in Sicilia. Sellerio, Palermo, 1977.

Теперь обратимся к «эзотерическому» уровню романа. Я взял на себя смелость сделать Нострадамуса и никогда не существовавшего Ульриха из Майнца адептами александрийской магии гностического толка только на основании тех ссылок и намеков на магическое искусство египетской школы, которые делает сам Нострадамус в своих сочинениях, и в особенности в письмах. Все ритуалы и формулы, которые я привожу, почти всегда их усредняя или изменяя, имеют три источника: Н. D. Betz (под ред.), The Greek Magical Papyri in Translation. Volume one: Texts. The University of Chicago Press, Chicago-London, 1992; M. Meyer-R. Smith. Ancient Christian Magic. Coptic Texts of Ritual Power. Harper, San Francisco, 1994; J. Doresse. The Secret Books of Egyptian Gnostics. MGF Books, New York, 1986. Сведения о «магии зеркал» я почерпнул из R. Kieckhefer. Forbidden Rites. A Necromancer's Manual of the Fifteenth Century. The Pennsylvania State University Press, s. l., 1997.

И последнее: уже упомянутую мной «рукопись Войнича» я совершенно произвольно отождествил с «Arbor Mirabilis», которую изобрел писатель Мишель де Руазен, сделав ее автором Ульриха из Майнца. Не думайте, однако, что моя интерпретация загадочной рукописи не заслуживает доверия: в ней содержится доля истины, поскольку текст представляет собой некий синтез многих гностических египетских текстов на коптском языке. В основном я базировался на двух изданиях: М. D'Imperio. The Voynich Manuscript: an Elegant Enigma. Aegean Park Press, Laguna Hills s. d.; L. Levitov. Solution of the Voynich Manuscript. Aegean Park Press, Laguna Hills, 1987 (во втором издании меня интересовали почти исключительно иллюстрации). О легендах, окружающих рукопись, см.: J. Вегgier. Les livres maudits. J'ai Lu, Paris, 1971.

При репродукции страниц текста, хранящегося в библиотеке Бейнеке в Йельском университете штата Коннектикут, я пользовался EVA Hand 1 font, созданным Габриэлем Ландини в Бирмингемском университете.

Я хочу поблагодарить своих друзей Тициану Маркези и Луизу Марию Фускони, которые прочли предварительную редакцию текста и дали мне множество полезных советов.

Эта книга посвящается кроме Тицианы и Луизы моему блистательному, преждевременно ушедшему из жизни коллеге Пьеру-Алексису Понсон дю Террайлю (1829–1871).

Валерио Эванджелисти