Текст книги "Игра стоит свеч (ЛП)"

Автор книги: Валери Шелдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Я это вижу. Просто доверься своему сердцу.

Мы ещё минут десять стоим в палате, качаясь из стороны в сторону, затем мама отходит и садится в кресло, махая на дверь.

– Можешь пойти домой и отдохнуть, хорошо? Я посижу с ним.

Я собираю вещи, но сердцем чувствую, что если уйду домой, все изменится.

Качаю головой, в нерешительности. Смотрю на закрытые веки Картера и понимаю, что не могу вот так просто уйти.

– Я переоденусь и вернусь. Мам, я вернусь, обещаю. Я не оставлю его здесь.

Мама улыбается мне, в уголках глаз показываются морщинки. Она достаёт благовония, распределяя в каждый угол. Затем достаёт пяльца и жёлтые нитки, принимаясь за дело. Она соглашается, сдерживая смех.

– Хорошо, я буду здесь.

Она не уговаривает меня об обратном, потому что знает, что я не отступлю. Мне нравится Картер Чейз, но люблю ли я его признаться страшно. Но одно я знаю наверняка, если его не станет, моя жизнь потеряет всякий смысл.

***

Заходя домой, чувствую запах черничного пирога. Лиззи научилась готовить? Улыбаюсь, следуя на кухню и замираю на месте, при виде хлопочащуго возле плиты Силента. Я подавляю смешок, но он оборачивается и смотрит на меня испуганными глазами.

– Привет, Силент. Ты готовишь? – Сажусь на табуретку, опираясь всем телом на столешницу.

Он усмехается и достаёт свежий пирог из духовки. Пирог был красиво усыпан большой черникой, от него шёл пар, теряясь в воздухе. Я наслаждаюсь потрясным ароматом, закрывая веки. Силент тихо смеётся и отмахивается.

– Я занимаюсь этим, чтобы не думать о разном дерьме. – Он отрезает ножом кусочек пирога и преподносит мне.

– Спасибо. Погоди, ты же играешь в футбол? Как можно... – Я ищу подходящие слова, но приходится замолчать. Немного неудобно говорить ему такое в лицо, боюсь обидеть. Силент хмурится, пробуя на вкус то, что получилось.

– Ты о том, как можно совмещать два дела сразу? – Я киваю и он пожимает плечами. – Если любишь сразу и то и то, зачем ограничиватся?

Он спрашивает у меня ещё добавки, но я отказываюсь, думая о его словах. Я смотрю за окно и не вижу машины Лиззи.

– А где Лиз? – спрашиваю Силента. Парень подносит один палец к губам и кончиком ножа указывает на потолок.

– Она уснула недавно. Не хочется её будить, – отвечает он.

Я киваю, давая знак, что поняла. В один момент перед глазами встаёт толпа обезумевших людей. Как дымилось помещение, а я не могла совладать с собой. Крики, пронизывающие до костей.

– Эй, Эйвери? – окликает Силент, осторожно касаясь моей руки. Я вздрагиваю на своё имя и поднимаю голову . – С тобой все хорошо? Как Картер?

Я вздыхаю, не желая углубляться. Силент ждёт, пока отвечу. Но я качаю головой.

– Картер ещё не просыпался. Врачи говорят, что максимум три дня и, может быть, он встанет.

– А ты сама уверена в этом? Как думаешь, он очнется? – спрашивает он с надеждой на лучший ответ.

Я шмыгаю носом, заставляя себя держаться. Немного удачи не повредит. Поднимаю на него уверенный взгляд, но его глаза говорят об обратном. Силент не верит в то, что говорят врачи.

–Всем сердцем, пока жива. Вы скоро выйдете на поле, он не пропустит игру. Картер сильнее, чем ты думаешь, – усмехаюсь.

Вдруг Силент подходит ко мне и тянет к себе, крепко обнимая в своих медвежьих объятьях. Я давлюсь кашлем от такого натиска. Кажется, парень слишком часто ходит в спортзал.

– Спасибо, что веришь в него. И что любишь и так заботишься, – шепчет он мне в шею.

Я просто киваю, потому что не могу ничего сказать, кроме обычного потряхивания головой. Я выдохлась и мне нужен холодный душ. Указывая большим пальцем за спину, отхожу назад.

– Да, конечно. Извини, нужно переодеться и возвращаться назад.

Он быстро кивает, потирая руки. Улыбается, но кажется только для того, чтобы не разводить панику. Каждый из нас сейчас боится потерять друга.

Я нервно кусаю губу и бегу в душ. Когда я смотрела на Силента, то в какой-то момент казалось, что передо мной стоял Картер. Практически одни и те же повадки, такая же широкая улыбка, от которой я не могу стоять на ногах, и каждый раз сердце екает при одном упоминании его имени.

Сменив одежду на простое фиолетовое платье с тонким поясом на талии, иду к лестнице, но приходится остановиться от тихих всхлипов в комнате Лиз.

– Лиззи? – Я прохожу в темную комнату, озираясь по сторонам.

Комната Элизабет кардинально отличалась от всех остальных комнат этого дома. На стенах висели рождественские гирлянды, с потолка свисали бумажные самолетики. Окно было настежь открыто и от этого тонкая штора волной бесшумно развивалась на ветру.

Лиззи лежала на неразобранной кровати, сгорбившись в форму эмбриона. Я сажусь возле её ног.

– Лиз, почему ты плачешь? – удивленно спрашиваю её и она, всхлипывая, обнимает меня, почти душа руками. Лиз плачет и тороторит слова, вроде "прости меня".

– Что ты имеешь ввиду? – недоуменно заглядываю в заплаканные глаза сестры. Начинаю вставать, но она качает головой и просит остаться.

– Я расскажу, что произошло на самом деле. Объясню, кто такой этот гребанный Дэм... Только не уходи.

Я медленно киваю, садясь снова возле неё. Беру её руки в свои, потирая холодную кожу. Она делает пару вдохов, успокаиваясь.

– Дело в том, что пожар, в котором вы оказались, рук этого Дэма. Он плохой человек, никто не может справится с ним. Я не знала, как тебе об этом сказать. – Она снова начинает плакать. – Прости меня, это по моей причине ты пострадала...

Она не упоминает Картера, за что ей благодарна. Но от её слов меня мутит. Все вокруг начинает кружится, как на карусели. Лиззи утирает нос. Я качаю головой, не понимая. Что?

– Кто такой Дэм, Лиззи? Чем он опасен? – спрашиваю её, цепляясь за ладони девушки.

Она выворачивается, но не говорит. Будто не хочет или внутри неё кто-то живёт, заставляя все это рассказывать.

– Лиззи, пожалуйста. От этого зависит жизнь! Чем он опасен? – задаю снова вопрос за вопросом, от которых грудь сжимает. Холодок пробегает по коже от мысли, что ещё может сотворить этот чертов Дэм.

Лиззи мотает головой, хватает себя за волосы и отодвигается к подушкам. Она бьётся в истерике, я просто молча наблюдаю. Через секунду в комнату врывается Силент, его волосы мокрые, рукава рубашки закрученные до локтей.

– Чёрт вас побери! Какого хрена тут происходит?

Широкими шагами он проходит к кровати Лиз и всматривается в её бледное лицо, затем снова на меня. Его глаза навевают страх, от которого язык немеет. Я сглатываю, качаю головой и в последний раз пробую заговорить.

– Лиззи, пожалуйста...

Она отворачивается от меня, зажмуривая глаза. Силент вздыхает, что-то говоря ей в ухо.

– Мне жаль, Ви, – заключает она устало.

Я ретируюсь к двери и выбегаю на улицу, чувствуя опустошение. Кто бы ни был этот идиот Дэм, но ему не жить.

Спустя пару кварталов я добегаю до больницы, но застаю в холле такой шум, что невозможно что-либо понять. Бегу к первому попавшемуся врачу, ловя того за локоть. Это оказывается молодая девушка лет двадцати. Она улыбается мне, извиняется, но затем отходит в сторону.

– Что происходит? – успеваю спросить, глотая ртом воздух.

– Пациент проснулся, – говорит она и убегает за остальными.

Я бегу в палату номер семь и застываю, когда вижу, как Картер трясётся в конвульсии. Из-за рта течёт пена, но он его глаза открыты. Все происходит очень быстро, я даже не успеваю понять.

Двое мужчин в чистых халатах уговаривают успокоиться, но он не слушает, поэтому один укол успокоительного делает своё дело и Картер падает обратно на подушку, закрывая веки.

Я захожу в палату, но меня тут же выгоняют в коридор. Оглядываясь по сторонам, замечаю маму, сидевшую в коридоре с раскрытыми ладонями на коленях. Она отстраненно смотрит на них, но поднимает голову, замечая меня. Я сажусь рядом с ней и вздыхаю.

– Мам? Что-то случилось с Картером? – Всхлипываю, сужая глаза. Она шмыгает носом и рассказывает все, что знает сама.

– После того, как ты ушла, спустя час, он открыл веки. У него сразу участилось сердцебиение, потом он начал краснеть и из его рта потекла пена. Я сразу позвала врачей и вот сижу здесь.

Я обнимаю её и вздыхаю.

– Боже, мама...

Она морщится, касается моей щеки, когда чувствует, что-то не то.

– Что случилось? Ты плакала? – спрашивает мама, пристально смотря в мои глаза.

Я качаю головой. Не могу больше сдерживать все в себе. Я плачу, закрывая лицо руками. Я слишком сильно старалась быть хорошей.

– Все нормально. Он поправиться. Поправиться... – лепечу в унисон.

Мама дотрагивается до моего лба, осматривая тот самый шрам, который мне подарила Робби. Неделю спустя рана затянулась и теперь эта часть лица стала грубее. Я поморщилась.

– Дорогая, ты где-то ударялась лбом? – слишком точно задаёт вопрос мама. Я конечно знала, что она умная, но не настолько.

Горло пересыхает. Я отхожу в сторону, натягивая улыбку.

– Нет. Нет, мам. – Я смотрю через стекло в палату Картера и сжимаю губы. – Прости, я хочу побыть одна. – Поднимаюсь и иду к седьмой палате.

Я открываю дверь палаты, закрываю жалюзи, чтобы никто не увидел, и сажусь на старое место, подгибая ноги и опираясь подбородком на кулак.

– Привет, Картер. Если ты слышишь меня, ответь пожалуйста. – Чувствую, как слёзы катятся по щекам. Сердце болит сильнее, при виде него. – Я скучаю по тебе. – Но в ответ тишина.

21 глава

Эйвери

Каждый раз, когда закрываю глаза, в голове всплывает гул, запах гари и бесконечные чёрные стены. Я вздрагиваю, потирая от усталости лоб. Зеваю, но не могу заснуть. Снова проверяю Картера, но он все ещё спит. Я укладываюсь, как можно удобнее, пытаясь заснуть.

– Эйви? Ви, проснись, – голос такой отдаленной. Знакомый сердцу. Шмыгая носом, боюсь открыть глаза. Я не могу поверить в это.

Но голос снова пробуждает во мне чувства. Я пробую открыть глаза, когда вижу, что Картер лежит, смотря на меня полуулыбаясь правым уголком губ, но левая часть остаётся по-прежнему суровой. Я поднимаюсь, но ноги еле держат. Картер протягивает руку и сразу я хватаюсь за неё, как за спасательный круг.

– Картер... – шепчу я.

Он улыбается шире, с уголков глаз начинают течь слёзы. Он тянет ближе к себе и я сажусь сбоку на его койку. Поглаживая мои костяшки пальцев, Картер Чейз молча смотрит на меня.

Я не знаю, что сказать. Я до сих пор не могу прийти в себя. Все две недели я просто думала, что конец близок. Надежды больше нет. Я считала себя сломанной.

– Господи, – всхлипываю, смотря в потолок, но Картер касается моего подбородка и притягивает к себе, чтобы я смотрела прямо ему в глаза. Он вытирает большим пальцем мои слёзы, я улыбаюсь.

– Не плачь, малышка. Я не вынесу твоих слёз. – Он тянет меня к себе и дыхание Чейза прерывается.

Я завораженно смотрю ему в глаза, снова на приоткрытые опухшие губы парня, затем обратно. Он гладит меня по скуле, посылая невидимые посылы электрического тока.

Самовольно губы приоткрываются, я прикрываю веки, когда наши губы соединяются.

Он стонет, проводит кончиком языка по моей нижней губе. Я вздыхаю, когда чувствую, что воздуха становится мало. По позвоночнику пробегает рой мурашек, когда его язык проникает внутрь, лаская.

– Эйви... – отрывисто выдыхает Картер. Он ещё раз целует меня, на этот раз обхватывая моё лицо двумя руками.

Я кладу голову ему на грудь, но он стонет, как раненое животное. Он обнимает меня правой рукой, левой сплетая наши руки.

– Я хотел сказать, что боялся потерять тебя. Зря мы пришли в тот паб. Если бы мы туда не пришли, то сейчас ничего из этого не было.

Я закрываю веки, молча плача. Больше нет надобности их сдерживать.

Улыбаюсь, целуя запястье Картера. Поднимаю голову и Картер морщится, смотря на меня. Его лицо усыпано веснушками, поэтому я касаюсь пальцами морщинки между его бровей и просто пытаюсь разгладить её. Картер целует мои пальцы, я смеюсь, пряча лицо от него.

Он смеётся заливисто и свободно, потом выдыхает, я выпрямляюсь, когда вижу, как его лицо снова искажает боль. Но он качает головой.

– Все в порядке. Ты не виновата, – говорит он, снова касаясь меня. Я смотрю ему в глаза, но не могу понять, что он ко мне чувствует. Мне просто страшно терять его.

Я неуверенно улыбаюсь, желая спросить о его состоянии и что он помнит, но дверь распахивается и в палату заходят Лиз, Шанти, за ними Адам и Силент.

Картер смеётся, не ожидая их всех увидеть. Я вытираю слёзы, пока сёстры усаживаются в кресла. Картер одними губами говорит, чтобы я не уходила. Я киваю, удобнее усаживаясь возле парня.

Силент садится на спинку кресла, ухмыляясь одному ему понятной шутке. Он убирает волосы в пучок и закатывает рукава рубашки до локтей. Лиззи кивает мне, подмигивая, и смотрит на меня и Картера одновременно.

– Теперь вы вместе, ребята? – спрашивает она нас. Силент давится смешком, а Шанти с Адамом переглядываются.

– Эйв? – заикаясь, спрашивает Шанти. Я смеюсь, качая головой, смотрю на Картера, в глазах которого читается сомнение. Он берет меня за руку, сжимая в утешение, и становится легче.

– Мы просто друзья. – Он подмигивает мне, отчего щеки краснеют.

Лиззи качает головой, скрещивая руки. Она, кажется, недовольна, но когда Силент ей что-то говорит в ухо, сестра расслабляется, не смотря в нашу сторону.

– Как скоро начнётся игра, Дарси? – с интузиазмом спрашивает Картер. Адам щелкает языком, нервничая. Смотрит на экран телефона, что-то быстро печатая.

– Начало игры через неделю, брат. Но я не уверен, что ты сможешь играть.

Я вижу, как его желваки начинают двигаться. Он сглатывает и улыбается. Пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он продолжает улыбаться и испепелять взглядом Дарси. Он вздыхает, затем подмигивает, будто ничего страшного не произошло.

– Ладно, но я обязательно приду поддержать вас.

Адам подмигивает ему, он бегло смотрит на Шанталь. Я знаю, что он что-то не договаривает, но Картер этого не видит.

Ещё пару часов они разговаривают о футболе, Силент импровизирует, что обводит Картера мячом, тот смеётся. Кажется, им хорошо.

Мы сидим в небольшой кафешке, рядом с больницей. Небо за окном темнеет, ветер постепенно усиливается. Лиззи рассказывает Шанталь про Дэма и его злую шутку с горением паба. Шанталь долгое время молчит, приходя в себя. Она смотрит на меня, будто бы спрашивая о том, знала ли я об этом.

– Ты знала? – Я пожимаю плечами, отпивая горячего кофе.

Здесь отлично делали его. И это единственное, что было здесь на высоком уровне. Все остальное дико бесило, потому что, кроме серых стен и деревянных окон, готовые расколоться на щепки в любую секунду, ничего не привлекало. Лиззи извиняется, но сейчас не плачет. Её щеки краснеют.

– Мне стыдно, Шанти. Простите меня. Дэм... Он парень из плохой семьи и если ему перейти дорогу, то дело труба. Он опасен, но...

– Но ты всё-таки перешла ему дорогу, верно? – прерывает Шанталь, повышая голос. Она часто дышит, размахивая руками. Лиззи глотает ртом воздух. Она смущается, обнимая себя за талию.

Я поглаживаю её за плечи, успокаивая. Она шмыгает носом, прячась от нас волосами. Шанталь качает головой.

– Лиззи, мы беспокоимся о тебе. Почему бы тебе не рассказать правду об этом Дэме. Я лично посажу его за решетку! – предлагает вариант Шанти, ударяя кулаком стул, на котором сидела.

Лиззи качает головой и мы обе вздыхаем, переглядываясь. Она слишком упряма.

– Я не могу потерять и вас, – говорит она печально.

Утром я снова прихожу к Картеру и что я вижу? Он может ходить! Я осторожно крадусь в палату, где он пробует встать на новые костыли.

Улыбаюсь, когда встаю за его спину. Он вздрагивает, испугавшись. Я подпрыгиваю от счастья на месте, хлопая в ладоши. Шрам на его лице сильно портит его лицо, напоминая настоящего зверя, но я не обращаю внимания. Синяки под глазами уже давно исчезли. Его смятая серая футболка теперь немного больше по размеру, он немного похудел.

– Привет, красавица, – улыбается он, целуя в щеку. Я чувствую умиротворение и обнимаю, повисая на его шее. Он вдыхает запах моих волос и притягивает ближе, почти поднимая на носочки.

– Не могу поверить, ты ходишь! – целую его в шею, радуясь больше за него. Он кивает.

– Да, и ещё, – он поднимает один палец, отходя. – Завтра я могу ехать домой. Ты понимаешь, Ви, я могу вернуться к жизни.

Я киваю, смеясь.

– Да, это было бы здорово.

Мой голос переполнял тысячу эмоций, сердце часто билось, но в голову подкрадывалось страшное подозрение. Однако я потрясла головой, пытаясь не заострять внимание на этом. Сейчас с ним все хорошо и он очнулся. Он улыбается, касаясь моей щеки.

– Я смогу снова вернуться в игру, – напоминает Картер и я просто улыбаюсь.

Остальное время мы смотрим фильмы, в основном комедии и мелодрамы, лёжа в обнимку. Время от времени он поглаживает моё плечо, но когда добирался до бедра, резко останавливался и убирал руку. Мы много говорили о еде, мечтах и детстве, то, что хотели бы изменить в мире, если бы была волшебная палочка, как у Гарри Поттера. И признаю, мне этого не хватало.

Когда приходит время уходить, я целую его в щеку и хочу уже развернуться к двери, как он осторожно берет меня за руки и ведёт куда-то за окрестности больницы.

– Что ты делаешь? – улыбаясь, спрашиваю неуверенно. Картер качает головой, усмехаясь.

Я смотрю по сторонам, но кроме ярких ночных огней, шума воды и лёгкого теплого дуновения ветерка ничего нет. Картер подводит меня к фонтану, мне остаётся только смотреть.

Тут не было никого из врачей или медсестер. Только мы. Где-то тихо напевали кузнечики, тёплый ветер играл с нашими волосами, деревья шелестели над головами. Картер уселся на гранитный бордюрчик, убирая костыли в сторону. Я откашливаюсь, выпрямляясь.

– О, Картер. – Подхожу ближе, склоняясь. Он что-то задумал? Иди хотел снова напугать меня?

– Ты нервничаешь? Я вижу, как пот медленно стекает по твоему виску.

Я ухмыляюсь, он качает отрицательно головой, но стирает тыльной стороной руки н несколько поступающих испарин на лбу.

– Это не так. Послушай, – вздыхает он, ловя меня за руки.

Я немного нервничаю, но не подаю вида. Он переводит дыхание и мы в унисон дышим, приходя в состояние покоя. Он немного дрожит и я задаюсь вопросом, не болен ли он? Карсет недавно сняли, может на него что-то давит, а я не знаю? Подхожу к нему ближе.

В этом парке мы обычно с ним гуляли, когда в палате было совсем скучно. Каждый раз, когда я дотрагивалась до Чейза все во мне утраивалось с небывалой силой. Я могла есть, пить, бегать и при этом ни разу не устать.

Картер поглаживает мои ладони. Позади него шумит красивый позолоченный фонтан. Чейз одет в серую футболку и широкие шорты в полоску. Ему было неприятно здесь находится в любом случае, даже если он сам не говорил об этом.

– Я скажу сейчас то, что раньше никому не говорил. Для меня это будет в новинку, – предупреждает парень.

Он поднимает на меня свой поразительный взгляд серых глаз, от которого у меня перехватывает дух. Чтобы не упасть, приходится ухватиться за него крепче. Я молча киваю, меня переполняют чувства. Чувства радости, полной неожиданности и бескрайней любви. Он выдыхает и закрывает глаза.

– Ты нравишься мне, маленькая Ти. Я безумно боюсь потерять тебя, но признаться в лицо храбрости не находил. – Он целует каждый мой палец, улыбаясь на полпути. – Прости меня.

Я начинаю плакать, поэтому вместо слов просто обнимаю его и утыкаюсь в шею, закрывая веки. Черта дружбы постепенно исчезает, но позволит ли он мне пройти дальше?

22 глава

Картер

Утром следующего дня, я быстро собрал вещи, с помощью врачей конечно, и как только собирался выйти из этой гребаной палаты, дверь открылась и вошёл тренер Мистер Хью. Он оглядел скромное помещение и сразу нашёл меня, заставляя сесть на кровать.

– Мистер Хью, какими судьбами? – отзываюсь, приветственно пожимая ему руку. Тренер не разговорчив. Он кратко кивает, потирая подбородок.

– Привет, как ты? – громогласно спрашивает он. Я широко раставляю руки перед собой и пожимаю плечами.

– Готов сразиться за кубок! – Я улыбаюсь, уверенно признавая каждое слово. Но судя по выражению лица тренера, он пришёл вовсе не за этим.

Улыбка быстро сникает. Он садится рядом, сжимая моё колено и тщательно выбирая слова. Я недоуменно смотрю на него, ожидая.

– Мне не хочется этого говорить, но... ты пока что не можешь учавствовать в этом сезоне. Ты слишком поврежден, сынок. И я честно беспокоюсь за тебя.

Качаю головой, не в состоянии признать. Как же футбол? Кем я буду тогда? Я вздыхаю, сжимая кулаки. Сердце никак не реагирует. Я тяжело дышу.

– Хотите сказать, что я отстранен из игры и могу быть свободен? – Мне нужно больше объяснений. Тренер печально вздыхает, заставляя взглянуть ему в лицо.

– Я не говорю уходить из футбола навсегда. Поезжай домой, подлечись. Ну, а в следующем году я с радостью приму тебя обратно.

Это заставляет мой пульс участиться. Я улыбаюсь, веря в лучшее. Крепко обнимаю его благодарю.

– Правда? Я, буду стараться, обещаю. Спасибо, не подведу вас, – лепечу ему. Он хлопает меня по плечу и хохочет, как только может.

Выходя из больницы, меня встречают мои друзья и Эйвери. На ней сегодня простые джинсы с завышенной талией, белый топик, одна бретелька которого каждый раз слетала, оголяя её плечо.

– Я уж думал, что состарюсь, – кричит Адам, обнимая меня одной рукой.

С Силентом обмениваемся ударами кулак о кулак, затем он достаёт что-то вроде блокнота и раскрывает его, передавая мне.

– С возвращением, друг, – говорит он, скромничая, и отходит назад. Я смотрю на свой собственный портрет, затем перелистываю и вижу знакомое лицо Эйви и её сестер.

– Большое спасибо. У тебя явный талант, – признаю я, говоря искренне и от чистого сердца.

Силент ничего не говорит, Адам свистит, привлекая внимание всех собравшихся. Он помогает собрать в багажник мою сумку и помочь открыть дверь.

– А теперь едем отсюда, – кричит он победоносно.

Я смеюсь, смотря на своё отражение, отражающееся от оконного стекла. Неожиданно ловлю взгляд Эйвери, улыбаюсь ей, надеясь увидеть её улыбку в ответ, но она быстро прячет свои глаза и отходит в сторону, ближе к Силенту, после чего её отражение исчезает.

Мы с Эйв садимся сзади, Силёнт с Адамом усаживаются впереди и, как только Адам заводит машину, с колонок выходит музыка в стиле рока. Я поворачиваюсь к ней и наблюдаю, как она просто и беззаботно смотрит за деревьями.

Я должен рассказать ей всю правду, иначе окажусь полным идиотом. Моё сердце начинает болеть. Я виноват перед ней. Но также я не могу объяснить словами то, что чувствую. Когда мы впервые поцеловались, я ожил. Поцелуй Эйв окрылил меня, помещая в самое сердце нечто сокровенное. Ее душу.

– Ты возвращаешься домой, – первая подает голос она, оставляя меня ни с чем.

Эйвери поворачивается и в её глазах застывает немая боль. Она опускает взгляд к себе на колени.

– Мне рассказала Шанти.

Я хмурюсь. Она не кажется удивлена этому. Замечаю мокрый след на её щеке и как маленькая венка пульсирует у неё на виске.

– Откуда она знает, что я уезжаю?

Она закатывает глаза и тяжело прерывисто говорит:

– Если ты не можешь играть, точно здесь не останешься. – Она слишком хорошо меня знает. – Шанти сложила не сложную мозайку воедино и поняла, что ты вернёшься назад.

– Эйв... – говорю я, пододвигаясь ближе, но нога сильнее ноет, поэтому не двигаюсь, но беру её за руку.

– Я идиот. Да, я возвращаюсь домой. Это правда. Мне нужно поразмыслить над некоторыми вещами.

Она озадаченно изучает мое лицо и хмурит брови. Я хочу сказать больше, но точны ли те чувства, которые я испытываю к ней? Не уверен.

– Конечно, – соглашается она наконец.

Эйв пожимает мою руку и, когда машина останавливается, выходит из машины и заходит в свой дом. Не заметил, как мы ехали в этом направлении. И вообще не думал, что так получится. Грудь резко сдавливает, но я не могу подбежать к ней.

Колёса трогаются дальше, в аэропорт. Да, мне нужен отдых. Но мне сложно оставлять Эйвери здесь одну. Чёрт подери.

***

По приезду в Броук, меня встречает мама и помогает дойти до такси. Оттуда мы доезжаем до нашего небольшого дома и выходим, ковыляя семимильными шажками до двери.

Дом кажется не менялся со времени моего отъезда.

Деревянные открытые настежь двери, панорамные окна показывали, что находилось внутри самого дома: несколько кресел, стоявшие на настоящей древесине. Один книжный шкаф, который вообще не подходил под интерьер. Но мама влюбилась в него, когда каким-то чудом нашла на распродаже. С тех самых пор он стоит у нас, как оловянный солдатик. Спокойно отстаивая свой срок.

Мама любит книги. От любовных романов до криминального чтива. Иногда она любила сидеть на диване с чашечкой зелёного чая. Это было её личное пространство и время, которое я не мог нарушать.

Силент и Адам удачно проводили меня, мне трудно было расставаться с ними, с новыми друзьями, но я успел пожелать им удачи в игре.

– Сделайте всех. Я мысленно буду с вами. – напоследок сказал я в тот момент. Адам и Силент засмеялись, мы дружно обнялись и прокричали на весь аэропорт девиз команды.

– Будем скучать, Сорви Голова, – признались в один голос два парня в футбольной форме. Хоть я и не мог играть, у меня оставалась надежда.

Я закрываю глаза, желая видеть лицо Эйви и целую жизнь, полную красок. Снова почувствовать запах травы, прикоснуться к мячу.

– Я хочу вернуть все обратно, – шепчу я, смотря на потреснутый потолок.

– Тогда сделай это, – отвечает мама, мтмолетно целуя меня в лоб, и прошла мимо с чашкой зелёного чая и усаживаясь с книгой на табурет позади.

***

Всю оставшуюся неделю я усердно работал над собой. Мама заботилась обо мне, пытаясь поднять меня на ноги. Немного качался, бегал, пытаясь отбросить все мысли.

Как только нога больше не беспокоила, а швы на груди и животе затянулись, я смог убирать дом, помогая в саду и восстанавливая все трещины и косяки.

Как-то раз, когда я красил забор, мама спросила про девушку и я ответил, почти не думая:

– У меня нет девушки.

Тогда она оглядела меня печальным взглядом, покачав головой, но не стала больше спрашивать. Я просто делал своё дело, старался заново жить, отметая все намёки на прошлое.

С каждым днем я снова проглатывал все воспоминания дальше, чтобы не делать больно по тому, что тупо скучаю по друзьям и девушке с притягательными чёрными глазами из соседнего дома. Кстати, дом, где она родилась и выросла, по-прежнему пустел сколько уже я здесь не находился.

По ночам я смотрел на него из своего окна, в надежде заметить её силуэт или пробегающую тень в свете ночных ламп. Хотя бы часть лица. Но когда я закрывал глаза, то по-прежнему видел её печальный взгляд. Он все время смотрел на меня почти всегда безмолвно, с единственным вопросом: "почему?"

Но дело в том, что я не мог признаться ей, что она мне нравится. В смысле, я сказал ей тогда, но эта больше, чем детская привязанность. Я хотел большего. Хотел большего с Эйвери. Я просто тупо боюсь признаться в своих чувствах.

Как-то раз, я застал маму, заснувшей над кипой бумаг всяких расчётов и оплат за дом. Она зевнула, когда увидела меня по середине кухни.

– Мам, хватит уже мучить себя. Иди поспи, – устало твержу ей.

Я смотрю на бумаги и большие суммы, пугающие до дрожи, подходя ближе. Практически все было обведено в красный кружочек и подведено в три черты с надписями: "срочно!"

– Невероятно, но мы висим на грани, – отрывисто говорю, на самом деле ни черта в этом не понимая. Мама хлопает меня по руке и встаёт.

– Не переживай, завтра утром приедет профессионал своего дела и разберётся во всем этом аду.

Я целую ее в макушку, крепко обнимая. Она потирает мне спину, улыбаясь краешком губ.

– Я встречу её, поспи лучше, – отвечаю ей. Она соглашается и уходит в комнату.

– Хорошая идея, Картер, – отзывается она на прощание.

Она была слишком истощена за эти несколько недель, пока меня не было. Я винил себя за это. Черта с два я теперь куда-либо уеду. Я не брошу её!