Текст книги "Экстрасенс. Назад в прошлое. Россия 2006 (СИ)"

Автор книги: Валера Корносенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Пришло осознание, что и сотовые-то только недавно пошли в массовую продажу. И в большинстве своем они еще кнопочные, а о мессенджерах и скоростном интернете и слыхом не слыхивали.

Хотя, как показала практика, эти самые интернеты в пик горящей опасности первыми и отрубились. А люди, привыкшие во всем полагаться на гаджеты, сильно от этого пострадали. Зачем носить часы, уметь ориентироваться по карте, учить иностранные языки, складывать в уме элементарные числа, развивать память, читать книги, запоминая новое, когда всегда под рукой есть гаджет, думающий за тебя, читающий тебе сказки на ночь и выручающих в любой ситуации? Правильно. Проще деградировать и наслаждаться этим процессом.

Не допущу повторения этого. Пусть у наших детей будет мирное небо над головой. Сейчас нужно думать о другом. Собрать максимально информацию и сохранить квартиру.

Глава 3

Утром приходят девчата. Не знаю, что умилило меня больше: их внимание или заботливо принесенные вареные пельмени в литровой банке.

Сонечка и Маргарита.

Соня – серьезная, пухленькая отличница с косой толщиной в кулак. И с жуткими очками на милом курносом носе. Срочно это недоразумение нечаянно разбить и презентовать новые очки, а еще лучше – линзы! Не порядок.

Рита – полная ее противоположность. Высокая и худая, я бы даже назвала ее худобу болезненной. Не удивлюсь, если то дань высокой моде. Одежда унисекс, как и короткий ежик волос на затылке, переходящий в крашеные сосульки в районе ушей. Странный выбор прически. Из девчачьего в Ритке разве что цвет волос, бледно-розовый, да шнурки в кедах космам в тон.

Продвинутая молодежь во все времена старшим поколением если и будет понята, то с притянутым за уши трудом. Мда уж, сойти за свою мне будет непросто… Придется в свободное время заняться вопросом воспитания чувства прекрасного у моих боевых подруг.

Девчата с порога кинулись наперебой вываливать на меня институтские новости. Выяснилось, что я учусь в педагогическом, на первом курсе. Соответственно, происходящее в стенах родной альма-матер, особенно на переменах, крайне важно для каждого сознательного студента. И таки да, мои заботливые подруги очень за меня переживали и в институт отнесли мой больничный в первый же день. Так что могу болеть сколько душе угодно.

Н-да, вот незадача, институт явно нужно менять. Учитель – это, конечно, достойное призвание, но с моими целями никак не перекликается.

Из мыслей о высоком меня вырвала Рита:

– Ань, ну ты с нами или где? Ты как вообще? – и придвинувшись ближе, распахнув свои прекрасные очи, в предвкушении добавила заговорщицким шепотом: – Ты знаешь, что там произошло?

Я замялась. Еще вчера ночью, пялясь в потолок, пришла к выводу, что ни одна живая душа не должна узнать о моей причастности к последнему полету Котова-старшего. Унес тайну с собой в могилу, и на том спасибо.

– Смотрите, какая у меня шишка на затылке, – для отвлечения внимания пожертвовала свою многострадальную голову на растерзание этим любопытным кумушкам, – я без сознания была. Вырубил кто-то. Даже не знаю, ограбили нас или нет. Вы не слышали?

– Тетя Света из тридцать пятой говорит, что она выглянула на крики и топот в подъезде. Это она тебя обнаружила и милицию вызвала. Говорит, ты вся в кровище была! Мы так испугались. И в сознание сколько не приходила. Мы приехали, нас не пускали!

– Спасибо, девчат. Да что мне будет? Заживет. Мне, знаете, скоро деньги большие понадобятся. Следователь приходил, сказал, что меня могут из квартиры выкинуть, как несовершеннолетнюю, и упечь в детский дом! – и носом шмыгнула в конце.

Я конечно нагнетала, лишение квартиры, которая и не моя-то вовсе, далеко не та страшилка, что может лишить меня покоя и сна. Хотя девочки прониклись и впечатлились игрой недобитого актера.

– Ужас! Как так-то? Кто?

Жму плечами, держу игнтригу.

– По деньгам у меня голяк, – Рита понурила голову, – еще кредит за гитару выплачиваю, ну, ты помнишь... Мать на меня зла после того случая с Ваней, сказала до конца учебного года ей не звонить. И денег подкинет, только если год без троек закончу, – Рита к концу речи совсем погрустнела.

Соня, собравшись с духом, как в омут с головой бросилась:

– Я на море летом копила, – и шепотом добавляет, – Двенадцать тысяч. Я тебе дам.

Да уж, целое состояние…

– Спасибо, моя хорошая, я тебе их обязательно верну, успеешь билеты купить, обещаю. Мне бы только восемнадцатилетия дождаться в больнице. Может взятку кому дать придется. Стоит только выписаться – или суд, или выпнут из дома. Мент этот скользкий, прям чую его нездоровый интерес к моей квартире.

– Ань, а что на счет отца? Что с похоронами?

Папашу вот совсем не жаль. Не самая желанная смерть, но, походу, конченый был козлина. Туда ему и дорога. Без него однозначно проще, чем нянчиться.

– Он не успел с тобой ничего такого сделать? – И многозначительно скосила глаза вниз.

Ох, ты же божечки, детский сад.

– Нет. Меня никто не насиловал.

Если честно, понятия не имею, что пережило это тело. Да даже если и было. Вот уж далеко не самое страшное, что мне доводилось вытерпеть в прошлой жизни.

Какие же эти девулечки наивные. Хорошенькие, молоденькие, розовощекие. Глазки так и светятся, стреляя любопытством по сторонам. Все им интересно. Так бы и затискала!

Не дал мне бог дочери в прошлой жизни. Да и в этой будет не до детей. До последнего неизвестно, удастся ли хоть частично повлиять на течение истории. А вновь хоронить собственных детей – увольте.

Уходя, одногруппницы обещали навещать каждый день. Девчата принесли мне нормальную одежду, тетрадки. И я наконец-то смогла переодеться и комфортно себя почувствовать. Уютно устроившись на постели, погрузилась в анализ и планирование. Мне это всегда помогало.

* * *

Наутро в палату врывается женщина неопределённого возраста. В офисном дешевом костюме, который сидит на ней бесформенным мешком. Видать, схуднула здорово, а на новый денег не хватило. Серая нездоровая кожа лица, высокий начес баклажановых волос, жуткий макияж с бровями-ниточками и губами-бантиком с острыми изгибами.

И это «милое создание», лишь открыв рот, посылает в нашу палату такие децибелы негатива, что все присутствующие теряются.

– Ты Котова? Собирайся. Сейчас напишут тебе справку – поедешь со мной.

Я обескуражена.

– А вы кто вообще?

– Я из соцопеки. Давай, давай живо! – командовать эта дама явно привыкла. – Мало того что моих коллег не пропустили, еще я тут с тобой церемониться должна, – она хватает меня за руку и волочит в коридор. Благо завтрак недавно закончился, и я не успела раздеться.

Омг! Когда же закончится это паломничество? Тянет меня за предплечье с таким остервенением, словно я мешок с картошкой. Через весь коридор, мимо ординаторской. Неужели и на улицу так выпрет, вообще-то не лето!

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пытаюсь вырваться. Куда там! Медвежий капкан лишь крепче сжимает. Все же выкручиваю руку и начинаю ставить мерзкую тетку на место.

– Да кем вы себя возомнили вообще? Вы в курсе, что здесь везде камеры, и я на вас заявление напишу за домогательство к несовершеннолетней? Думаете, вам можно безнаказанно творить что угодно? Вы даже удостоверение не показали, уже ручонки свои загребущие тянете. Вот проступят у меня синяки, сниму побои. Если не заметили, мы в больнице. А здесь люди болеют! У меня сотрясение мозга и постельный режим между прочим! – прооралась, и даже легче стало.

Тетка же багровее тучи. Стоит напротив, вся нахохлилась, кулачки сжимает, разве что только пар из ушей не валит.

На шум начали выглядывать любопытные выздоравливающие из палат. Да и медсестра с дежурного пункта, поняв, что попахивает жареным, сверкая пятками, умчалась на поиски завотделением.

К концу моей тирады к нам уже подходит мой лечащий врач, и с ним еще женщина, тоже, судя по виду, врач. Мне нравится их решительный настрой. Ведь их гнев направлен на взбалмошную тётку, а не на меня.

– Здравствуйте, что здесь происходит? Котова получила множественные травмы и сотрясение мозга. Ей категорически противопоказаны нервные потрясения. Будьте добры, представьтесь.

Тетка, поняв, что встряла, резко сбавляет тон и, надо же, вместо визгливого фальцета начинает выдавать невнятное заискивающее блеяние, дескать, ее дезинформировали, пришло постановление изъять и доставить ребенка. Она лишь исполнитель.

Врач, развернув меня, подталкивает по направлению к палате.

– Давай, давай.

Эх, а мне так послушать хотелось, кому же я насолить-то успела.

* * *

Н-да уж, н-да. Нешуточный настрой по отжатию моей квартиры. Работает целая преступная группировка! Надо срочно что-то решать. Схемы, отлаженные годами, редко дают осечки. Вряд ли мое совершеннолетие решит проблему. Ведь и алкашей, и одиноких пенсионеров выселяют обманно-насильственным путем только так! А эти удила закусили, теперь не отцепятся.

Отсидеться в больнице, как я изначально планировала, вряд ли получится.

У меня и без этого всего головной боли хватает. Теперь же придется воевать на два фронта. Дарить этим сволочам лёгкую добычу – да ни за что!

И ведь как оперативно работают! Могут же, когда захотят.

Что же делать? Ни денег, ни связей. Мент – личность сомнительная. Непричастность его не доказана и вряд ли представится такая возможность.

От роя мыслей голова начинает гудеть нарастающей пульсирующей болью.

Взорвать моими проблемами мозг лечащему врачу? Такое себе. Спрятаться и отсидеться этот месяц? Где вероятность, что, вернувшись, я не поцелую новый замок уже не принадлежащей мне квартиры? Одни вопросы без ответов…

В палате женщины уже успокоились и смотрят телевизор. Даю им отмашку, что все нормально, и скручиваюсь калачиком на своей кровати.

Мысли вовсе не радужные. Ума не приложу что со всем этим делать. В какую сторону двигаться? Мои метания прерывают знакомые мотивы мелодии из телевизора и голос ведущего:

– Не пропустите! Впервые на телевидении мы приглашаем людей с паранормальными способностями со всей страны. Ведуны, целители, маги, экстрасенсы сойдутся на поле битвы. Полная конфиденциальность и таинственность. Самые сложные задания для проверки их магических способностей...

И меня осеняет! Вот оно! Я же помню эти битвы наизусть. В прошлой жизни за долгие месяцы нахождения в больнице битву экстрасенсов видела трижды! Да я, если напрягусь, столько деталей вспомню!

Медийность – это отличная защита от всяких уродов. Огласки и громких разбирательств боятся все. А мне всего-то и нужно – в телевизор попасть! Уж отбор-то я точно пройду. Что они там делали? Человека в закрытой машине искали? Легче легкого!

Как же мне это все разузнать? Реклама по телику давно закончилась. Может, там какие-то контакты сообщали? Да в интернете наверняка гуглится место проведения и сроки. Сейчас, в 2006, конечно, еще каменный век для интернета, но уже и не девяностые. Лишь бы успеть! Сейчас весна, съемки теоретически идут все лето, а потом отснятые серии крутят вплоть до Нового года.

Девочки мои должны мне помочь! Сонька точно ответственная. Да и Ритка – огонек. Им только правильно идею подай, и загорятся пуще меня.

Так и хочется подорваться с кровати и начать действовать! Хоть бы по коридору взад-вперед походить, да вдруг там еще эта женщина трется. Нафиг, нафиг.

Время в больнице тянется катастрофически медленно. Вот уж прошел обед, а после женщины в палате устроили тихий час, и повторную рекламу по ТВ мне увидеть так и не удалось.

* * *

Сон не шел. Спросив у соседок где душевая, одолжила шампунь и отправилась приводить себя в порядок.

Каково же было мое изумление, когда я наконец смогла рассмотреть свою внешность в большом зеркале.

Мать моя женщина. Это что же за недоразумение? Что за плевок судьбы? Как это чудо может изменить хотя бы чье-то мнение на местечковом уровне, не говоря уже о великих свершениях? Как?!

Впору было хвататься за волосы и начинать их выдергивать поштучно – как раз хватит до первого ядерного взрыва... Ибо увиденное деморализовало.

Из зеркала на меня хлопало ресницами белокурое, голубоглазое создание. Куколка-малышка. Ростом, хорошо, если сантиметров сто пятьдесят.

Боже, я что, карлик? Изнутри начала подступать истерика.

Вы серьезно? Ангелок метр с кепкой? Предлагаете мне идти в политику через популяризацию педофилии? В двадцатых годах, конечно, всякой радужной гомосятины повылезало. Но педофилов даже тогда пресекали!

Я, конечно, гнала от себя малодушные мысли о том, что рано или поздно мне придется идти на крайние меры и ложиться в постель в достижении высокой цели. Но это?! Да у нормального, здорового мужика на такое дите не встанет!

Вы что там курите? Алло? Почему я не брутальный двухметровый мужик, при виде которого впадают в ступор представители обоих полов?

Да я даже коленкой среднестатистическому мужику не дотянусь, разве что если подпрыгну.

Агррхх! Ну вы серьезно? Восемнадцать лет? Я что, больше вообще не вырасту? Да как в этом теле жить? Как бороться? Его же ветром сдувать будет.

Закусила в губу в попытке взять себя в руки. Слезы катились по щекам от отчаяния и досады.

Я глядела на себя в зеркало, а в огромных голубых глазищах, обрамленных густыми ресницами, красиво скапливалась влага. Пухлые щечки-яблочки раскраснелись. А алые, искусанные губы припухли.

В сердцах плюнула. Даже плакать расхотелось.

Такой хочется котят дарить и конфетами кормить. Даже зареванной и с красным носом. Кто-то бы сказал: грех жаловаться, но, объективно, не для моих целей внешность!

Под невеселые мысли залезла под душ в надежде, что вода унесет мои печали и невзгоды.

Только и оставалось, что повторять свою мантру:

Я жива. Я здесь. Я справлюсь. Время еще есть.

Глава 4

Вечером подруги вновь меня побаловали домашней едой: пюрешкой с картошкой. Несмотря на недавний съеденный подчистую ужин, передачка зашла как по маслу. Куда в мое тщедушное тельце влезает столько еды? Для меня оставалось загадкой.

– Сонь... – неуверенно начала я.

Весь день я думала. Думала крепко. Перебирала разные варианты развития сюжета. Да, становиться экстрасенсом – такая себе перспектива. Особенно учитывая, что на самом деле я никакой не экстрасенс.

Если опозоришься, так ведь тоже прилюдно. А громкий позор помнится куда дольше, да и смакуется изощреннее, чем любые достижения.

– Соня. Рита. Я долго думала. Ближе вас у меня никого не осталось. – Девчонки переглянусь, подобрались. – И решила поделиться с вами тайной. После пережитого ужаса в моем сознании что-то сдвинулось. Мне начали сниться странные сны. Сперва я не придавала им значения. А сейчас они стали настойчивее. И я мучаюсь сомнениями. Слишком много совпадений. Вдруг это все неспроста?

Рита подалась вперед и взяла меня за руку:

– Анют, мы могила. Ты же знаешь. Выговорись, легче станет.

– Да, мы никому, – Соня поправила очки. Вид у нее был серьёзный и сосредоточенный.

Какие же они еще дети! И как же тяжело оставаться серьёзной обсуждая столь важные темы.

– Думаю, это вопрос жизни и смерти, – я таинственно замолчала, отведя глаза к окну. – Вы прекрасно знаете, что я осталась одна. Одинокая девушка, а официально я и вовсе еще ребенок, – лакомая добыча для стервятников.

– Ах! – Соня всплеснула руками. – Тебя что, кто-то домогался?

– Что? Нет, конечно. Хотя после травмы у меня некоторые провалы в памяти. Доктор сказал, постепенно память восстановится. Но сейчас не об этом. – я наклонилась ближе и произнесла заговорщицким шепотом, – Черные риелторы!

– Черные кто-о? – Как я не заржала от такого удивленного выражения лица, не знаю.

– Да хотят отжать мою квартиру! Сама посуди. Защитить меня некому. Что я могу им противопоставить? Нанять охрану, подкупить правосудие – это все деньги, и немалые. Да что там, элементарно содержать сейчас себя, недвижимость, мне просто не на что.

– Но я же...

– Спасибо, Сонечка. Я помню про твои сбережения. И если ты все так же доверяешь мне, я ими воспользуюсь для дела. Но вы лучше выслушайте. – Мне вновь стало смешно, усилием воли сглотнула, подавила улыбку и продолжила вещать серьёзным голосом: – Денег нет. А угроза вполне реальна. Вчера приходил мент с недвусмысленными намеками. Сегодня визгливая склочная тетка из опеки. Они спят и видят, как упечь меня за решетку или в детдом, а квартиру отжать в пользу «бедных», – я показала пальцами кавычки и обвела взглядом ошарашенных девчонок.

– А что же делать?

– Может, папу попросить помочь? У него наверняка есть знакомые...

– Нет, спасибо, Ритусь, вас и ваши семьи в эту грязь я втягивать не буду. Если совсем уж прижмет, обращусь, конечно, чтобы приютили на время, но не более. У меня есть план. Точнее, как я уже сказала, мне стали сниться сны. И я думаю, что они вещие. Вот, например, мне приснился визит сегодняшней тетки. Я знала, что она придёт.

Девчонки сидят с глазами по пять рублей, кажется, дышать перестали.

– И как помогут твои сны?

– Мне снится, что я участвую в новой передаче на телевидении. Становлюсь медийной личностью, и, боясь популярности и огласки, вся эта падаль от меня отстает.

– Ну… в принципе, – Соня смотрит на меня оценивающе, – ты красивая. Может, и получится. А что ты будешь делать? Петь?

– Почему петь? Я не умею петь.

– Как это не умеешь? Ты же выступала на Восьмое марта, нормально ты поешь. Да и голос на эстраде – последнее дело. Главное – мордашка! А голос обработают.

– Точно! Ты такая секси-куколка, имиджмейкер поработает, и будет бо-омба! – глаза Сони из тоскливых синих омутов в мгновение ока преображаются в огоньки, начинают сиять, а лицо озаряет маниакальная улыбка.

– Стойте, стойте. Никаких песен не будет. Я пойду на «Битву экстрасенсов».

Эти взгляды стоили того. Я уже откровенно рассмеялась, не сдерживаясь.

– Ты же шутишь? – и такой откровенный ужас на лице Риты.

– Нет. Фу-у-ух, – пытаюсь вернуть себе серьезный вид, – девчат, меня за квартиру могут убить. Никто не будет меня искать. Загуляла, пропала, умотала – нужное подчеркнуть. Стать медийной личностью, опять же найти поддержку на более высоком уровне – это мне сейчас необходимо как-воз-дух! А что там певичка? Кому она нужна? Да и наоборот там все работает – сперва в постель, потом, может, и поговорим.

– Но как же? Я видела рекламу. Они говорят, что отбор жесткий и все у них честно. Ты думаешь, тебе во сне удастся узнать результат и разыграть представление?

– Девчат, ну как здесь можно быть в чем-то уверенной? Нет, конечно. И честный шоу-бизнес – понятие несуществующее. Конечно, там точно так же будут пиариться различные шарлатаны, которые много лет тянут из доверчивых людей деньги. Ведь телевизор – это всеобщее признание. А если еще и в грязь лицом не ударишь... это огромные деньги.

– Но у тебя же нет денег.

– Нет. У меня есть лучше. Мне снятся вещие сны. Может, это знак свыше. И кто я такая, чтобы спорить с судьбой?

В коридоре повисло задумчивое молчание.

– А если это не вещие сны, а галюны?

– Тогда меня прогонят с гиком и улюлюканьями, – развожу руками, давя лыбу, – еще есть чуйка, умение слушать и анализировать. И кто в принципе обратит внимание на маленькую девочку? Там подслушаю, здесь подсмотрю. Прорвусь!

– А вот не скажи! Это же телевидение! Тебе нужен незабываемый образ! Магический шар или посох с черепом!

– Можно амулеты сплести!

– Свечи, карты!

– Да, кстати, – я обрадовалась, – мысль дельная, карты нужны обязательно. Причем психологические. Они мне помогут выйти из неловких ситуаций, отвлечь внимание, если к стенке прижмут. Интересно, такие сейчас продаются? Где это искать-то все?

Девчонки увлеклись обсуждением атрибутики, а я погрузилась в очередную думу. Как же быстро человек привыкает к благам цивилизации. Озон, Али-экспресс – неделя-другая, и ты счастливый обладатель чего угодно: от булавки до автомобиля. А сейчас же еще нет интернет-торговли, или есть? Наверняка и нормальных навигаторов с указанием товара в ближайшем окружении тоже нет...

Мда... столько бизнес-идей. Где только деньги брать и специалистов для их исполнения?

– … может, пауков или змей? – доносится до меня голос Риты.

– Фу! Совсем обалдели? Я думаю, надо идти другим путем. Можно, конечно, слепить из меня маленькую страшненькую девочку из фильма ужасов. Но не забываем, что нам нужна людская любовь и слава. А что любят люди?

– Все мистическое!

– Безусловно. А еще все любят доброе, светлое и понятное. Неизвестность пугает. Нам не надо, чтобы от меня шарахались.

– Ты извини, но на секси-бомбу ты не тянешь. Скорее на ее внебрачного выращенного в лесу волками ребенка.

Девчата смеются. Походу троллить внешность для нашей компашки – обычное дело. Пусть. Так здорово смотреть на их счастливые, беззаботные лица. Я за годы болезни и одиночества так изголодалась по положительным эмоциям.

– Секс с кем бы то ни было в мои планы не входит. По крайней мере, в ближайшие годы. И, опять же, дал мне бог такую оригинальную внешность, нужно пользоваться ей. И милым личиком, и ростом, и фигурой.

– Предлагаешь сделать из тебя куклу Барби?

– Фу, Соня, какая пошлятина, – так мне весело почему-то, улыбка сама растягивается от уха до уха, – лесную фею! И чем сильнее будет подчеркнута разница с обычными людьми, тем круче будет эффект!

– Не подходи – феяну, а то и отфеячу!

– Ну правда. Не смейтесь. Фея льда! Волосы в белый выкрасим! И линзы в глаза ярко-голубые.

– Хм, а что? Тема. Можно еще и уши эльфийские. Но только если придумаем надежную систему крепления! Потерять ухо посреди испытания – такая себе история.

– Добрый вечер, – нашу веселую болтовню прерывает вкратчивый мужской голос.

* * *

В нескольких шагах стоит вчерашний следователь. Да что за проходной двор, ей-богу?!

– Здравствуйте. Вы ко мне?

Сегодня он в штатской неприметной одежде. Стало быть, ударник труда, раз в нерабочее время шатается по клиентам (как они называются?).

– Да. Мы вчера не договорили. Смотрю, вам уже лучше?

Девчата стушевались, скомкано попрощавшись, засобирались домой. Тоже мне подруги. Бросили с этим сомнительным типом. Я это им еще припомню!

– Спасибо. Друзья всегда отвлекают от грустных мыслей, – интересно, как долго он нас подслушивал? – Правда, сегодня так много посетителей, что я уже подустала. Да и у вас, смотрю, рабочий день закончился. Давайте побыстрее опросите меня, да я пойду прилягу.

– Отлично. Я принес вам подписку о невыезде.

– Мне? Меня в чём-то подозревают?

– Таковы правила. Вы главный свидетель смерти вашего отца.

– Я была без сознания! Я даже не знаю, успели его друзья-алкаши надругаться над моим телом или нет, – закрываю лицо руками, наклонив голову, а сама прислушиваюсь, как следователь будет реагировать.

– В экспертизе дела сказано, что у вас были лишь повреждения головы и руки. При подобных инцидентах при поступлении больных с места преступления делают полный осмотр. Изнасилование – другая статья и отдельное дело. Не переживайте. Вас не тронули. И все же, может, вы что-то слышали? Кто обычно приходил на такого рода застолья? Как часто ваш отец устраивал подобные сходки?

– Часто. Кто там бывал, не знаю. Я или сбегала из дома, или пряталась в спальне. Быть пущенной по кругу толпой пьяных мужиков, знаете ли, далеко не мечта всей моей жизни.

– Извините. Ваша квартира сейчас опечатана. Как только вам станет лучше, я возьму ордер, и нам нужно будет съездить на осмотр. Нужно выяснить: не пропало ли что из вещей.

– Хорошо. Как доктора разрешат, съездим.

– Вы ничего больше не вспомнили?

– Нет, – выдерживаю его взгляд. В эту игру в гляделки можно играть вдвоем. За свои пятьдесят лет я встречала людей и по опаснее.

Следователь ухмыляется чему-то своему и наконец-то прощается.

В противоречивых чувствах поднимаюсь на свой этаж и долго еще верчусь в кровати. Разные мысли не дают покоя. Неужели прокатило и меня реально не подозревают в убийстве? Здорово, конечно, но тогда, получается, обвинят невиновного? Смогу ли я жить с этим знанием? По большому счету, даже признай я свою вину, скорее всего, засчитают как убийство по неосторожности.

Ведь и не посоветуешься ни с кем. Хотя, если честно, в тюрьме сидеть из-за какого-то алкаша-насильника-педофила совершенно не хочется. Я уже люблю эту жизнь и не готова бездарно ее растрачивать.

Это теряешь вкус к жизни долго и неохотно. Все уговариваешь себя, мол, все наладится. До последнего не желаешь перестраиваться под новые реалии. Тешишь себя самообманом.

К хорошему же привыкаешь моментально. Только прилетел на отдых в all-inclusive, и нескольких часов не прошло, а ты уже король положения. Словно так и жил всю жизнь с прислугой и личным поваром. Красиво жить не запретишь.

Планов громадье... Дело за малым, раздобыть денег на все хотелки и между делом спасти мир.

Глава 5

Так незаметно пролетела неделя. Еще раз приходила невменяемая тетка и трясла бумажками. Заведующий и на этот раз защитил. Не мужик – чудо!

Следователь привозил фотографии каких-то жутких мужиков на опознание, вновь сослалась на страх и что все время пряталась.

Девчата ходили чуть ли не каждый день, не давая скучать, рассказывали институтские сплетни и фантазировали на тему моего будущего образа.

Я чувствовала себя как на курорте. Несмотря на мутное будущее, так спокойно мне давно уже не было.

Несмотря на призвание, не люблю больницы. Точнее, находиться там в качестве больной. Не из-за какой-то определённой атмосферы, нет. Просто я ненавижу эти ранние побудки, болезненные процедуры, безразличие персонала к твоим бедам. Зачем, спрашивается, поднимать больных в шесть утра, чтобы сделать укол? Ведь пациент никуда не торопится, почему не дать ему выспаться? Ну бред же!

Вот и сегодня к десяти утра все процедуры давно пройдены, впереди целый день праздного безделья, от которого уже в пору на стену лезть. Ума не приложу, чем заняться. По большому счёту, уже дней пять, как я чувствую себя абсолютно здоровой. И меня начинают одолевать сомнения. Зачем меня вообще здесь держат?

Поэтому, увидев в коридоре следователя, я даже радуюсь. В стенах больницы он не сможет мне причинить никакого вреда, а вот информацию из него можно попробовать выудить.

– Доброе утро, Анна Владимировна, надеюсь, вы уже поправили своё здоровье?

Вот смотрю я на этого человека и не понимаю, то ли действительно у него такое не располагающее к доверию лицо, то ли ко мне какой-то негатив.

– Да, конечно, вы ко мне?

– Я получил разрешение, мы можем отправиться на осмотр квартиры прямо сейчас.

Ох, вот это да. И причин для отказа просто нет. Ждать ли подвоха от этого человека, я не понимаю. Просто интуитивно он мне не нравится. Хотя не в лес же он меня везёт. Квартира моя в обычном панельном доме. Чуть пошуми, сбегутся соседи. И страшно, и хочется уже какого-то движения. Решаюсь.

– Хорошо, я только переоденусь. Ждите меня внизу.

Может, оно и к лучшему, в квартире мне появиться нужно, осмотреться. Самая моя большая беда на сегодняшний момент – это недостаток информации. Ничего о жизни прошлой хозяйки тела я не знаю, даже самая маленькая подсказка может здорово меня выручить при опросах. Ехать однозначно надо.

Родной подъезд встретил нас, нет, не запахом мочи, как ожидалось, а вполне себе прилично – занавесками на окнах и цветами на подоконниках. Отличная новость, значит, в подъезде живёт много бабок! А бабки – это не только скандалы, интриги, расследования, это ещё и отличное прикрытие. Бабки они повсюду!

А вот в квартире за прошлый месяц не ступала нога ни одного алкоголика. Остатки же былой пирушки присутствовали всюду. Видимо, дорогие гости так спешили покинуть этот праздник жизни, что даже не удосужились прихватить с собой остатки былой роскоши. Да, работы здесь предстоит немало. Несмотря на раздрай, квартира вид имела вполне приличный. Небольшой коридор, две комнаты, неплохая кухня и вроде как даже раздельный санузел. Хорошо, что сейчас я могла вертеть головой, всё рассматривать и не бояться при этом спалиться. Следователь, запустив меня в квартиру, предусмотрительно остался ждать на лестнице. Вонь резала глаза, основной источник находился на кухне. Хорошо, что сейчас мне там делать нечего.

Сразу же пошла в свою комнату и закрыла дверь. Огляделась. Естественно, выискивать какие-либо различия, недостающих ценностей, я не собиралась. А предыдущая хозяйка этого тела, к счастью или к сожалению, никаких воспоминаний мне не оставила. Распахнув шкаф, покидала в сумку минимум необходимых вещей.

Встав в середине комнаты, я задумалась. У Анны по-любому должны были быть какие-то сбережения. Вот они бы мне как раз не помешали. Оглядела комнату, стандартная планировка: диван, рабочий стол, шкаф в углу. Не зная, искать можно долго. Я закрыла глаза и постаралась расслабиться. Ну же, Анна, помоги мне. Очень хотелось верить, что память тела мне подскажет верное направление. И действительно, не прошло и минуты как меня качнуло в сторону окна. Странный выбор. Обычная оконная раскладка с потрескавшейся краской, разве что... широкий деревянный подоконник с трещиной в краске посередине, заглянув под который, я аж воскликнула от неожиданности. Снизу был приклеен карман, внутри которого находился небольшой пакет. А в нем тетрадь, видимо, дневник, плюс маленький свёрток. Любопытство пересилило. Развернув белый вышитый вензелями по краю платок, я высыпала на ладонь небольшие золотые серёжки, тоненький ободок обручалки и серебряный резной женский перстень. Кольцо выглядело старинным, в центре находился белый камень, похожий на лунный, вязь рисунка выполнена умелым мастером. Как заколдованная, надела кольцо на указательный палец. Магии не произошло. Оцепенение спало.

Что-то я расслабилась. Надо отсюда скорее валить. Уже закинув спортивную сумку на плечо, услышала звуки в прихожей.

Но вместо ожидаемого мной следователя в проёме двери показался здоровый мужик в строгом костюме. Зайдя в комнату, он закрыл за собой дверь.

– Анна Владимировна, – мужик обратился ко мне гулким басом. – У меня к вам серьёзное дело.

Сказать, что я растерялась – не сказать ничего.

Из папки он достал бумаги и протянул мне.

Я подходить к нему не спешила.

– Ознакомьтесь, это касается вашей квартиры.

Ну вот и сбылись мои самые страшные опасения. Видно, что ребята серьёзные, не мне с ними бодаться.

– Я не дура. Скажите конкретно, что вы предлагаете?

– Я рад, что вы осознаёте всю серьёзность ситуации и идёте на сотрудничество. Вы одинокая молодая девушка, защитников у вас нет. Я предлагаю вам хороший вариант. Предлагаю один раз. Мы совершаем сделку: вы получаете комнату в общежитии и сто тысяч рублей. Согласитесь, это гуманно. Крыша над головой будет, и на деньги купите, что захотите.

Наверное, я начала хватать воздух ртом, такого наглого мошенничества в открытую я не ожидала.