Текст книги "История человечества. Россия"

Автор книги: Валентина Скляренко

Соавторы: Владимир Сядро,Мария Згурская,Андрей Хорошевский,Мария Панкова,Оксана Балазанова,Павел Харченко,Владислав Карнацевич,Андрей Кокотюха,Илья Вагман,Инга Романенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 92 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

Был затронут щекотливый вопрос о крепостном праве. Изначально правительство давало понять, что собирается упразднять это право. Так, в правительственных периодических изданиях запретили печатать объявления о продаже крестьян без земли. Однако серьезные меры для улучшения положения крепостных крестьян были предприняты в эти годы только в Прибалтийском крае. «Положениями», изданными для крестьян Лифляндской и Эстляндской губерний в 1804-м и 1805 годах, продажа крестьян без земли была запрещена. Крестьянам предоставлялись гражданские права, они становились наследственными владельцами своих участков, вводились крестьянское самоуправление и крестьянские суды, размеры повинностей и платежей в пользу господ должны были определяться особыми комиссиями.

Вскоре выяснилось, что условия реформы не соответствовали интересам российских крестьян, ибо вся земля по-прежнему оставалась в собственности помещиков. «Учреждение» для эстляндских крестьян, изданное в 1816 году, гласило, что «эстляндское рыцарство, отрекаясь от всех доселе принадлежащих ему крепостных наследственных прав на крестьян, предоставляет себе токмо право собственности на земли». И это «токмо» сводило все усилия едва ли не к нулю. Крестьяне, став лично свободными, но не получив никаких земельных наделов, вновь попадали в полную экономическую зависимость от помещиков и должны были превратиться или в арендаторов помещичьей земли, или в батраков в помещичьих хозяйствах. На таких же условиях были «освобождены» крестьяне Курляндской и Лифляндской губерний.

Кроме того, череда войн и внутренних реформ выводила из равновесия государственное хозяйство, расстраивала финансы, заставляла напрягать платежные силы народа, снижала народное благосостояние.

Один из исследователей этого периода, историк Борис Зайцев пришел к выводу, что российской, точнее русской, политики в царствование императора Александра I, можно сказать, не существовало. Была политика европейская, была политика Священного союза. И была «русская политика» иностранных кабинетов, использующих для своих корыстных целей Россию и ее императора через посредничество доверенных лиц, имеющих на российского государя неограниченное влияние (вроде Поццо ди Борго и Мишо де Боретура – двух удивительных генерал-адъютантов, заправлявших русской политикой, но за длительное свое генерал-адъютантство так и не выучивших ни одного русского слова).

Политику александровского правления, согласно Борису Зайцеву, можно разделить на четыре фазы.

Первая – эпоха преимущественно английского влияния. Молодой государь не прочь помечтать в кругу близких друзей о «прожектах конституции российской». При этом Англия – идеал и покровительница всякого либерализма. Во главе английского правительства стоит Питт-младший – смертельный враг Франции вообще и Бонапарта в частности. Он озвучивает прекрасную идею освобождения Европы от тирании Наполеона (финансовую сторону Англия берет на себя). Результат – война с Францией, вторая французская война… Английской крови, правда, пролито немного, зато русская льется рекой при Аустерлице и Пултуске, Эйлау и Фридланде. Наполеону удалось разбить русских при Фридланде, и русская армия, оставив Пруссию, отступила на правый берег Немана. Александр был вынужден склониться к миру; летом 1807 года состоялось знаменитое свидание Наполеона с Александром на Немане, два великих актера политической сцены очень искусно разыграли свои роли.

Тильзит, следующий за Фридландом, открывает вторую эпоху в правлении императора Александра – эпоху французского влияния. Гений Наполеона производит глубокое впечатление на него. Тильзитский банкет, Георгиевские кресты на груди французских гренадеров… Эрфуртское свидание Императора Запада с Императором Востока… У Российской империи развязаны руки на Дунае, где она ведет войну с Турцией. Наполеон же получает свободу действий в Испании. Россия безоглядно присоединяется к континентальной системе, не обдумав всех последствий этого шага.

Однако, несмотря на все внешнеполитические успехи, после Тильзита в русском обществе проявлялись недовольство и ропот. Тильзитский договор и союз с Наполеоном считались унизительными для России; континентальная система подрывала внешнюю торговлю и причинила значительные убытки помещикам, отпускавшим продукты сельского хозяйства за границу; с другой стороны, цены заграничных («колониальных») товаров (например, сахара) чрезвычайно поднялись. Большие расходы на военные нужды вызывали постоянные дефициты в государственном бюджете, усиленный выпуск бумажных денег привел к быстрому падению их стоимости и в результате – общему росту цен.

Наполеон отправляется в Испанию. Прусское влияние начинает вытеснять французское. Главы прусской экономики и финансов Штейн и Пфуль (второй когда-то преподавал Александру науку стратегию) искусно повели дело, расписав русскому императору все величие подвига «спасения царей и их народов». Одновременно их сообщники стравливали Россию и Францию. Наполеон, продолжая распоряжаться в Европе как полновластный хозяин, между прочим выгнал родственника императора Александра, герцога Ольденбургского, из его владений за недостаточно строгое соблюдение континентальной системы. Александр воспринял это как личное оскорбление и заявил протест действиям Наполеона. Между тем сама Россия с 1810 года фактически уже не соблюдала континентальной системы, ибо судам «под нейтральным флагом» было разрешено приходить в русские порты, а под ним могли ввозиться и английские товары. Александр требовал от Наполеона прямого обязательства, что он не будет стремиться к восстановлению польского королевства, но Наполеон отказался дать такое обязательство. Весной 1812 года Александр потребовал вывода французских войск из Пруссии и герцогства Варшавского; Наполеон признал это требование для себя оскорбительным.

Отношения между «эрфуртскими союзниками» окончательно испортились, и пустячного повода оказалось достаточно для вовлечения Наполеона и Александра в жестокую трехлетнюю войну, обескровившую и разорившую их страны – но оказавшуюся до чрезвычайности прибыльной для Германии вообще и для Пруссии в частности.

После уничтожения «великой армии» Александр взял на себя задачу освобождения Европы от ига Наполеона и двинул свои войска в Германию. Пруссия, а потом и Австрия примкнули к нему и начали общими силами (в союзе с Англией) борьбу против французов. В октябре 1813 года в трехдневной «битве народов» под Лейпцигом союзники одержали решительную победу над Наполеоном, и 1 января 1814 года русские войска перешли французскую границу. В марте 1814 года союзные войска вступили в Париж; Наполеон постановлением французского сената был лишен престола, и королевский престол Франции занял Людовик XVIII (брат казненного революцией Людовика XVI). В мае 1814 года союзники заключили с Францией мир, по которому Франция отказалась от своих завоеваний в Европе и возвратилась к границам 1792 года. Наполеон получил во владение остров Эльбу, ему сохранили титул императора. Европейские государи и дипломаты съехались на конгресс в Вену для обсуждения и устройства европейских дел после ликвидации наполеоновских завоеваний. В 1815 году, когда заседания конгресса еще продолжались, Наполеон вдруг появился во Франции и армия перешла на его сторону. Союзники снова начали военные действия, Наполеон был разбит англичанами и пруссаками при Ватерлоо (в Бельгии) и вывезен англичанами на остров Св. Елены, где умер в 1821 году.

Собравшиеся в Вене монархи заключили между собой Священный союз (акт 14 сентября 1815 года), который, по замыслу Александра, должен был вносить в международные отношения начала мира и правды, взаимной помощи, братства и христианской любви (в действительности этот союз скоро превратился в оплот европейской реакции, стремившейся к сохранению абсолютизма и подавлявшей все свободолюбивые движения народов). Гравюра того времени изображает «клятву трех монархов на гробе

Фридриха Великого в вечной дружбе». Клятву, за которую ужасной ценой заплатили четыре поколения русских людей. На Венском конгрессе у России была отобрана Галиция, полученная ею незадолго до этого, а в обмен было дано герцогство Варшавское, – под названием Царства Польского; Познань была отдана Пруссии, а Галиция (включая Тарнопольский округ) – Австрии. В этот четвертый период русская политика следует указке Меттерниха.

События этого времени, в которых русскому народу пришлось принять такое деятельное участие, вызвали в российском обществе необычайное политическое и нравственное воодушевление.

Это возбуждение долго не могло улечься и по возвращении русской армии из-за границы. Силу этого возбуждения нам трудно теперь себе представить; оно передалось и правительственным кругам, проникло в официальные правительственные издания. Печатались статьи о политической свободе, о свободе печати; попечители учебных округов на торжественных заседаниях управляемых ими заведений произносили речи о политической свободе как «о последнем и прекраснейшем даре Божьем». Частные журналы шли еще дальше: они прямо печатали статьи под заглавием «О конституции», в которых старались доказать «доброту представительного учреждения».

Возбуждение сообщилось и, может быть, даже поддерживалось военными, вернувшимися из заграничных походов. В офицерских кругах образовывались общества, в которых читались речи о недостаточности специального военно-технического образования для военных людей, о необходимости для них чтения, ученых упражнений общего образования.

Однако на правительство, и прежде всего на Александра, внешние события подействовали совершенно иначе: он вышел из тревог военных лет с чувством усталости, с нежеланием продолжать преобразовательные начинания царствования, даже с некоторым разочарованием в прежних своих политических идеалах. Быстрая смена побед и поражений нарушила в императоре прежнее и без того не слишком устойчивое нравственное равновесие; недаром в 1814 году, возвращаясь из-за границы, он привез домой седые волосы.

Эту перемену в настроении вызывали различные причины, одной из них явилась ничтожность результатов этих преобразований. Они не оправдали ожиданий, не внесли заметного улучшения в жизнь общества, не устранили старых многочисленных злоупотреблений. Правительство и император пришли в уныние от этих неудач; причем на ход внутренних дел начала оказывать давление и внешняя политика.

Внешние события заставили Россию бороться с последствиями Французской революции; русское правительство во главе с Александром как-то незаметно для себя перешло от либерализма к консерватизму. В международных отношениях Россия превратилась в хранителя порядка, эдакого «жандарма Европы». Такое направление из международных отношений невольно переносилось на внутреннюю политику. Нельзя же было, в самом деле, одной рукой поддерживать восстановление привычного порядка на Западе, а другой продолжать преобразовательные предприятия дома. Так возникла новая почва для конфликта между русским правительством (а соответственно, и Александром) и русским обществом.

Правда, надо признать, что по окончании наполеоновских войн Александр I не сразу стал поклонником абсолютизма. В значительной мере под его влиянием новый французский король Людовик XVIII дал своему народу конституционную хартию (хотя и с очень ограниченным кругом избирателей). Сам Александр, превратившись по воле Венского конгресса в «царя польского», дал Польше в декабре 1815 года конституцию, предоставлявшую законодательную власть в стране польскому сейму. Наместником в царстве Польском был назначен старый польский генерал Зайончек (бывший начальником одной из дивизий в армии Наполеона). Польша имела свое правительство (из 5 министров) и свою особую армию (около 40 тысяч); командующим польской армией был назначен брат царя, великий князь Константин (женатый на польской аристократке). В речи при открытии польского сейма Александр сказал, что «свободные учреждения… совершенно согласуются с общественным порядком и утверждают истинное благосостояние народов», и заявил о своем намерении – «благодетельное влияние свободных учреждений распространить на все страны, попечению моему вверенные». Однако за пожалованную конституцию поляки вскоре отплатили упорной оппозицией на сейме, которая заставила отменить публичность заседаний и установить в Польше, помимо конституции, управление в чисто русском духе.

Александр I. 1819 г.

В это время Александр поручил другу своей молодости Новосильцеву составить план конституции для России, и тот составил «уставную грамоту», но Александр отложил осуществление этого проекта.

В 1820 году произошли события, означавшие конец периода конституционных колебаний Александра и решительно толкнувшие его в лагерь абсолютизма и реакции: в Европе это были военные революции в Италии и Испании, а в России – солдатские волнения в лейб-гвардии Семеновского полка. Хотя солдатское возмущение было вызвано, в основном, грубостью и жестокостью полкового командира и направлено лишь против него, Александр усмотрел в «семеновской истории» последствия революционной агитации, очень встревожился и приказал раскассировать весь наличный офицерский и солдатский состав полка по другим армейским частям.

Таким образом, после 1820 года Александр окончательно расстался с конституционными мечтами своей юности. Реформы зашли в тупик. Государь все чаще грустил, находя утешение в народных формах веры, искал истину в общении со святыми старцами. Россия же вступила в полосу правительственной реакции.

В течение 1818–1822 годов несколько раз собирались конгрессы участников Священного союза, которые принимали решения о поддержке вооруженной рукой легитимных правительств и действий против народных восстаний. И когда в 1821 году в Греции вспыхнуло восстание против турецкого владычества и все русское общество ожидало, что Александр окажет поддержку единоверным грекам, он последовательно стал на точку зрения легитимизма, признал греческое восстание «революцией против законного монарха» (турецкого султана!) и отказал грекам в помощи.

В это время в России начали создаваться первые тайные общества: «Союз спасения», «Союз благоденствия», Южное и Северное общества и, наконец, Общество соединенных славян – все те, кого позже станут называть декабристами. Сначала их члены стремились путем формирования общественного мнения оказывать влияние на правительство и добиваться проведения либеральных преобразований, но после 1821-го в планах декабристов стала преобладать идея военного переворота.

Самое интересное, что декабристы были, по сути, идеологическими воспитанниками и последователями Александра и графа Сперанского (который, кстати, в результате интриг в 1816 году был сослан служить в Сибирь), что особенно резко выразилось в вопросе о крепостном праве: как молодой Александр, так и декабристы были уверены, что сто́ит дать крестьянам личную свободу, как это тут же обеспечит им благоденствие. О материальном же положении простых людей, об их отношении к земле, об обеспечении их труда они практически не думали.

Впрочем, и этих идей было уже достаточно, чтобы поднять против себя волну высочайшего недовольства, ибо Александр к этому времени был уже не таким, как в молодости. Для него движение, приведшее в конце концов 14 декабря гвардейцев на Сенатскую площадь, было последним дворцовым переворотом – то есть продолжением цепочки незаконной смены власти, которая тянулась до него.

Царствование Александра I началось событиями ночи с 11 на 12 марта 1801 года и закончилось пушечной пальбой 14 декабря 1825 года. Правда, сам император этого восстания не увидел, потому что 1 декабря (по старому стилю) внезапно скоропостижно скончался в Таганроге.

Так подошло к последней черте «дней Александровых прекрасное начало» – при всеобщем недовольстве и при полном идейном отчуждении. Молодой человек, «достигший высшей власти», с высоким, но химерическим складом ума, натура богато одаренная, но противоречивая… Даже самый доброжелательный из его биографов Николай Карлович Шильдер терялся, пытаясь объяснить сочетание самых высоких стремлений с фальшью и двуличием. Истинный внук Екатерины Великой был в то же время и истинным сыном подозрительного, нервного, желчного и деспотичного Павла, выросшего без любви родной матери. Глубокий мистицизм, какое-то болезненное религиозное чувство, страсть к позе, которую подмечала в своем внуке еще Екатерина («Господин Александр – великий мастер красивых телодвижений»), повышенное самолюбие и подозрительность рано или поздно просто обязаны были привести к внутренней дисгармонии – несоответствию между чувством и волей, умом и сердцем, характером и обстоятельствами. Одна из самых характерных черт Александра I – богоискательство – стала доминирующей чертой в последние годы его жизни.

Полный когда-то либеральных идей и намерений дать всевозможные свободы своему народу, Александр должен был рано или поздно взглянуть правде в глаза и сказать себе – почти все его усилия пропали втуне, грех отцеубийства оказался не искуплен, жизнь не удалась…

Смерть

Согласно исследованиям профессора Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова В. Карташова, вот как развивались события последних дней жизни императора Всероссийского.

Александр, сопровождая свою больную жену на юг, 27 октября (8 ноября по новому стилю) 1825 года отправился в Крым. Прибыв в Севастополь, он, против обыкновения, отказался от обеда и удалился в кабинет. Только 30 октября он признался Якову Виллие – военному врачу, по происхождению шотландцу, который сопровождал императора, – что страдает расстройством желудка. Императрица Елизавета Алексеевна в письме к своей матери так описывала причину болезни: «Не в госпитале подхватил он болезнь, а переохладился на южном побережье Крыма… Он отправился вечером верхом на лошади в монастырь Св. Георгия, вырубленный в скале, поэтому жилые помещения там влажные. Три часа провел он в этой поездке и без всякого пальто, тогда как слуга, ожидавший его с коляской на проезжей дороге, трясся от холода, завернувшись в теплое пальто, и спал под коляской, дабы уберечь себя от холода! А оттуда он направился в Севастополь, где полтора дня провел в бесконечных инспекционных поездках (это военный морской порт). По приезде в Бахчисарай у него началась диарея… Потом он побывал в госпитале, но заразных больных там не было. Далее последовал длинный объезд окрестностей, а земля в тех местах источает ядовитые пары, и он уведомил Виллие только тогда, когда уже в течение двух дней чувствовал себя плохо. Вот в том-то и причина болезни». По прибытии в Мариуполь вечером 4 (16) ноября, император потребовал к себе Виллие, который нашел его, по словам лейб-хирурга Тарасова, «в полном развитии лихорадочного сильного пароксизма».

После приезда в Таганрог 5 (17) ноября Виллие записал в дневнике: «Скверная ночь. Отказ от лекарств. Он меня приводит в отчаяние. Я опасаюсь, чтобы это упрямство не привело как-нибудь к плохим последствиям». Через три дня врач поставил диагноз – «желчная лихорадка желудка», а еще через два дня записал: «Он очень плох сегодня». В своем дневнике 11 (23) ноября Виллие писал: «Когда я говорю ему о кровопускании и о слабительном, он сердится и не изволит разговаривать со мной»; 14 (26) ноября: «Все очень плохо, хотя горячки нет. Я хотел дать соляной кислоты в питье, но получил, как обычно, отказ». Уже 15 (27) ноября Александр исповедался и причастился после того, как Виллие в присутствии императрицы возвестил ему о приближении конца. Священник умолял Александра исполнить все предписания врачей, но было поздно. Виллие 18 (30) ноября писал: «Никакой надежды спасти моего обожаемого государя». Мучительная агония продолжалась почти двенадцать часов. В четверг, 19 ноября (1 декабря) 1825 года, в 10 часов 50 минут, монарх испустил последний вздох. Императрица, не отходившая от больного, закрыла его глаза и своим платком подвязала ему подбородок…

На следующий день состоялось вскрытие и бальзамирование тела императора. В протоколе о вскрытии тела сказано: «Сие анатомическое исследование очевидно доказывает, что августейший наш Монарх был одержим острою болезнью, коею первоначально была поражена печень и прочие, к отделению желчи служащие органы; болезнь сия в продолжении своем постепенно перешла в жестокую горячку с приливом крови в мозговые сосуды и последующим затем отделением и накоплением сукровичной влаги в полостях мозга, и было наконец причиною самой смерти Его Императорского Величества». Протокол был подписан девятью докторами и засвидетельствован генерал-адъютантом Чернышевым, причем в нем зафиксированы следы рожистого воспаления на левой ноге царя и раны, полученные в 1823 году от удара конским копытом на его правой ноге (царя тогда лягнула в правую голень лошадь адъютанта). Позднее, 26 февраля (9 марта) 1826 года, Виллие по указу Николая I проводил осмотр тела покойного и донес, что «не нашел ни малейшего признака химического разложения, и тело находится в совершенной сохранности». После панихиды в Царском Селе в присутствии царской семьи гроб Александра I был вскрыт. Императрица Мария Федоровна несколько раз целовала руку усопшего и говорила: «Да, это мой дорогой сын, мой дорогой Александр». Она трижды возвращалась и подходила к телу.

Итак, все, как кажется, указывает на то, что факт смерти Александра I в Таганроге можно считать достоверным…