Текст книги "Девушка, которую не помнят."

Автор книги: Валентина Елисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17. Разговоры по душам

Нового сероглазого знакомца Алеси звали Рислирин Хорс, и он просил называть его по-дружески Рисом. Алеся тоже честно представилась, ей-то все одно ничего не угрожало: парень забудет о ней через стандартные три минуты после ухода, так что сейчас можно было рассказывать ему что угодно, не опасаясь выдать опасной информации. Впрочем, самую опасную информацию о ней Рис уже знал, но за стражниками пока не кинулся, хотя мог бы позариться на обещанное властями вознаграждение за ее поимку и обменять свою свободу на ее.

Рис был младшим сыном мелкопоместного рейта, на наследство рассчитывать ему было нечего – невеликое свое хозяйство отец решил не дробить и все завещал старшему сыну, попутно отдав скромные денежные накопления дочери на приданое. Младшему же велел зарабатывать на жизнь собственным умом и руками или продолжать жить в родительском доме, помогая в делах старшему брату. Рис выбрал собственный ум и переехал в Кресси, нанявшись наборщиком на работу в печатный цех. Труд наборщиков был труден и кропотлив – они составляли печатные матрицы будущих страниц книги из мелких чугунных буковок, попутно исправляя имевшиеся в тексте грамматические ошибки. Потом эти матрицы заливались чернилами и с них делалось необходимое количество оттисков на бумаге – получался тираж книги.

Разговорчивый Рис охотно рассказал, как познакомился с подпольщиками: те потеряли значительную часть кованых букв от своего печатного станка, спасаясь бегством во время очередной облавы, и явились к нему с предложением купить у него буквы за хорошую сумму денег. Ясно, что предварительно эти буквы Рису предлагалось украсть в цеху. Рис воровать отказался, но ночью подбил напарника набрать подпольщикам листовки и втайне отпечатать их. Естественно, дело вскрылось, ему даже в тюрьме городской несколько месяцев посидеть пришлось и на общественно-полезных работах спину погнуть, чтобы уплатить хозяину цеха (за убытки) и тайной канцелярии (за пособничество подпольщикам) назначенные по суду штрафы. Зато при выходе на свободу его с распахнутыми объятиями встретили друзья-подпольщики. Встретили уже как верного сотоварища, пострадавшего от произвола и жестокости властей.

– Ну-ну, – только и сказала на это Алеся. Уши и глаза она все эти дни держала открытыми, так что составила представления о реалиях местной жизни, да и особой «жестокости властей» в отношении к Рису не усмотрела. – И какие у тебя основания для патетических криков о тяжелой участи народа? На ферме у отца тебя плетьми пороли или ты видел, как с других кожу кровавыми лохмотьями снимают? В цехах и на мануфактурах цепями к станкам рабочих приковывают и заставляют их работать по пятнадцать часов подряд? Дети и женщины до изнеможения на производствах трудятся, в голодные обмороки падают и от чахотки, как мухи, мрут?

Рис побелел, вытаращил на нее потрясенные глаза и судорожно сглотнул.

– Ты что? Так не бывает… Кого приковывают и бьют?! Где ты такое слышала?! Какие дети в цехах?! Дети по домам сидят, по улицам бегают, кто ж их на мануфактуры пустит?! И лечат детей бесплатно во всех больницах, и бесплатно кормят в школах трижды в день, это старикам туго приходится, коли родные не помогают, о стариках государство не думает, только недавно…

Алеся оборвала его взмахом руки:

– Детей не только от любых болезней, но и от увечий бесплатно магией лечат? Ого-го, то-то я не видела никого, собирающего пожертвования на лечение ребенка! И ты еще говоришь о тяжелой участи народа!!! Так, вернемся к телесным наказаниям на работе, к непосильному и детскому труду: одно то, что ты считаешь это невозможным, немыслимым, свидетельствует о том, что управляют империей отнюдь не плохо и у власти сидят не отпетые злодеи.

Ее высказывание Рису не понравилось. Он насупился и неприятно скрежещущим тоном спросил:

– То есть убийц ты злодеями не считаешь? Девушек несчастных тебе не жалко? А ведь тебя ждет такая же судьба, если Хальер тебя поймает!

М-да, беседа переставала быть продуктивной. Алесе нужны были сведения, а не патетические прокламации «Ах, ах, нами правит шайка убийц!». Она сочувствующе коснулась ладошкой руки парня, спросила:

– У тебя погибла любимая девушка или родственница?

– У меня – нет, у Дираса дочь до дна выпили. Она – одна из жертв.

Видя, как глаза иномирной магини наполнились неподдельным сочувствием, Рис принялся рассказывать о главе местного подполья, уверяя, что Дирас буквально мечтает о содружестве с беглой магиней, и желая убедить Алесю в том, что «им по пути», и «нужно объединить усилия».

На призывы такого рода Алеся не обращала внимания, поскольку отлично знала, как трудно ей с кем-либо «объединиться», а вот информация о рейте Нике Дирасе показалась важной.

Дирас и до бунта был богатым помещиком, а после бунта стал еще богаче: как верному стороннику династии Ламокков ему выделили в управление часть земель взбунтовавшегося соседа. Дирас был не только богат, но и умен: активно спонсировал разработки парового двигателя взамен двигателя на магической тяге, старался убедить тайную канцелярию в том, что из иномирных магов надо выкачивать не столько магию, сколько технические знания их миров. Он заседал в рейтнате и обладал немалой властью.

Его жизнь рухнула, когда единственная и горячо любимая дочь стала жертвой мага-маньяка. Дирас требовал найти убийцу, пробовал вести собственное расследование, но оно неизменно приводило его в тупик, как и ищеек. Бессилие власти в самом важном для него вопросе заставило Дираса оставить пост члена рейтната, а потом и вовсе уйти в подполье, негласно поддерживая и возглавляя оппозицию к императору. Собственно, Алеся пришла к выводу, что Дирас убедился в виновности Хальера в смерти дочери и понял, что единственный способ добраться до главы тайной канцелярии и отомстить – это сперва скинуть с престола его верного друга императора.

«Интересно, на основании каких фактов он счел Хальера неопровержимо виновным, – задумалась Алеся. – Да, косвенных улик масса, но умный человек прекрасно понимает, насколько легко можно подтасовать косвенные доказательства, тем более – в магическом мире. Но мне важно другое – насколько сильно Дирас ненавидит Хальера? Готов ли он ввязаться в смертельно опасный проект освобождения пленников Греблина? Опасный со всех сторон: и со стороны сильных врагов, и со стороны самих спасаемых, действия которых невозможно предсказать. Рис так уверенно говорит, что иномирные маги спустя годы рабства сходят с ума…»

– Ты меня слушаешь? – донесся до нее голос Риса.

– Ась? – вскинула голову Алеся, ушедшая в свои мысли на середине пламенной речи собеседника о равенстве всех перед законом.

– Ты не считаешь, что закон должен быть выше императорских желаний?

– Считаю, считаю, по вашим законам так оно и есть, – нетерпеливо ответила Алеся, желая подробнее расспросить про Греблин.

– Какая разница, что написано в законах, если император покрывает убийцу? Ир Хальер сам признался, что убивал девушек, а никто и ухом не повел!

– Как признался? Когда? – подивилась Алеся.

– Знакомый ищейка рассказывал, что на последнее убийство ир сам выезжал, тело осматривал и место преступления, а потом сказал, что подозревать можно или чистого менталиста высокого уровня или сильного мага-универсала. Так вот: очень сильных менталистов у нас нет, а универсал один-единственный – ир Хальер!

– Ага, а сам Хальер не знает, что он единственный, потому и брякнул не подумав, – укоризненно покачала головой Алеся. – Маньяк-убийца не будет так опрометчиво наводить всех на мысль о своей причастности к преступлениям.

– Или он так уверовал в свою недосягаемость для правосудия, что ему сам черт не страшен, можно и похвалиться силушкой, – зло возразил Рис. – Тебе стоит прислушаться к моим словам и не рассчитывать, что ищейки тебя отправят на остров, если схватят. Я готов голову заложить, что тебя приведут к нему, к Хальеру, и живой ты от него не уйдешь!

– Допустим. Скажи, что ты знаешь об иномирных магах, живущих в Греблине?

– То, что не было случая, чтобы кто-то из них покинул остров живым и объявился в империи. То, что никого из них после задержания не видели. То, что с Греблина поступает в продажу уйма магии и император очень хорошо на ней наживается. То, что ученые маги Греблина ведут научные работы и пытаются возродить источники магии и портальное сообщение, что тоже требует уймы магии. То, что магов ловят постоянно, а значит – в Греблине регулярно освобождаются места для новых пленников. Полагаю, выводы ты можешь сделать самостоятельно.

– Да, – сдавленно ответила Алеся, – могу.

Рис покрутил головой по сторонам, посмотрел на занимающийся за окном рассвет.

– Я забуду тебя, да? – грустно спросил он.

– Да.

– Может, оставишь мне память? У меня есть магический амулет, стирающий воспоминания последних лет, на случай, если ищейки когда-нибудь меня схватят – так что сведения о тебе они не смогут узнать даже с помощью менталиста.

– Извини, но память оставить не могу, – развела руками Алеся.

– Все-таки не доверяешь мне, – печально сказал Рис. – Если бы ты поверила и поселилась в доме Дираса, то мы могли бы общаться, подружиться. Тебе не надоело скрываться в одиночестве? И сколько еще времени ты продержишься, прежде чем слетишь с катушек от постоянного преследования и сама начнешь убивать? Какие вообще у тебя планы?

«Уж точно мои планы состоят не в том, чтобы жить на содержании богатого рейта Дираса», – мысленно осадила парня Алеся, а вслух сказала тоскливо:

– Убивать не начну, не волнуйся, а планы – это слишком громко сказано. Хотелось бы вернуться домой, в свой мир. У нас небо голубое, а не сиреневое, луна по ночам светит одна, а солнце такое красное только ближе к закату. Я читала, что раньше многие маги умели создавать миниатюрные одноразовые порталы. Скажи, нелегал-подпольщик, можно ли где-то в империи купить обратный портал?

– Теперь нет, уже много лет нет. Ты знаешь, что обученный маг с пустым резервом очень чутко улавливает малейшие колебания магии в радиусе десятка миль вокруг себя? Ищеек специально отправляют патрулировать местность с пустым резервом, чтобы они проверяли все такие всплески, так что подпольные производства магических предметов давным-давно ликвидированы тайной канцелярией. Ворованными амулетами и магией приторговывают, но это мелочь, причем ир Хальер и тут держит руку на пульсе, так сказать, а подпольный рынок магических предметов кое-как функционирует только на других материках. Ты скажи, разве одномирников своих спасти не хочешь?

– Всей душой хочу, но как? Без портала нам некуда деться.

Рис придвинулся ближе и зашептал:

– В нашей империи сохранился один древний межмировой стационарный портал. У Дираса есть сведения, что маги Греблина исследовали его и пришли к выводу, что его можно запустить, если накачать магией. Только надо очень много магии, понимаешь? Если освободить всех рабов Греблина, то их общей магии должно хватить, понимаешь? Это реальный шанс спастись вам всем!

– Почему же император не пытается его запустить с помощью тех же рабов? – недоверчиво спросила Алеся. Идея оживления древних врат, заросших сорняками и облепленных гнездами птиц, показалась ей совсем уж утопической.

– Кто же убивает всех дойных коров ради одного эксперимента, который может не удастся? – с показным цинизмом ответил Рис. – Но ходят слухи, что Хальер специально для этой цели готовится перетащить в наш мир сотни магов и даже бараки для них уже приготовил, те пока пустые на территории острова стоят.

– А где находится этот межмировой древний портал?

Рис склонился к ней, насмешливо сверкая серыми очами:

– Еще не догадалась? В центре того самого имения, что император выделил своему любимому другу – иру Хальеру. Хальер – официальный хранитель портала.

– Черт! – в сердцах высказалась Алеся, а Рис рассмеялся. – Слушай, а что с лицом у этого хранителя?

– Шрамы, которые, как говорят, невозможно убрать даже магией, – пожал плечами Рис.

– И кто его сумел так украсить, если Хальер – один из сильнейших магов в империи?

– Не «один из», а самый сильный, – поправил Рис. – Про шрамы не знаю, никто не знает.

Красноватое солнце выкатилось на светло-сиреневое небо, когда Рис выскользнул в проулок и зашагал к центру города, надвинув кепку на затылок и посвистывая. У сквера он обернулся и помахал рукой смотрящий из окна Алесе. А на перекрестке уже не обернулся: он застыл, смотря перед собой, почесал в затылке, пожал плечами и отправился по своим делам.

У Алеси осталась карта подземного хода, адрес Риса, адрес городского дома рейта Дираса, знание секретной информации о том, что завтра вечером в доме рейта будет проходить собрание местных подпольных врагов режима (Рис гордо сообщил, что вместе с главой их целых двенадцать человек) и много новых сведений в голове, которые следовало обмозговать.

Ир Хальер был зол с самого утра: его ночные работы с магическим плетением портала остались безрезультатными. Он чувствовал, что ответ на вопрос где-то совсем рядом, витает в воздухе у него под носом, но ухватить это решение все никак не удавалось. Решение составленных им уравнений уводило в дурную бесконечность, маго-числовые ряды упорно расходились, количество неопределенных коэффициентов в его теории множилось и множилось, а он никак не мог уловить явно имеющуюся в этом множестве закономерность, которая позволила бы подвести всё безобразие под единый знаменатель.

В рабочем кабинете он раздраженно кинул в камин стопку исписанных листов, не приведших к желаемому результату, и уселся в кресло, грозно рявкнув на вошедшего с докладом второго дознавателя:

– Что по беглой магине?!

– Э-ээ… ею занимается Лоурес, – несмело напомнил второй дознаватель.

– Ею занимается вся тайная канцелярия, а кто не в курсе всех нюансов этого дела – может писать рапорт об увольнении! Мне повторить вопрос?!

– Все брошенные дома обысканы, каждую ночь проверяются патрулями. Ищейки проверили все дома, что были арендованы или проданы с момента появления в Кресси беглой магини, – быстро отрапортовал второй дознаватель, благословляя небеса за свою хорошую память и ежедневные общие сборы.

Рано он начал благодарить небеса: после его слов глава взвился, как ужаленный:

– А НЕ арендованные и НЕ проданные?! Сколько раз можно повторять: ищите то, чего НЕТ, а не то, что есть, что отложилось в памяти людей и отражено в бумагах!

Второй дознаватель не посмел заметить, что таких домов чересчур много. Он уже чувствовал, как заклубилась вокруг него магия, услышал, как изменился голос ира, и гаркнул, вытягиваясь в струнку:

– Есть искать, немедленно отправлю новые группы! Разрешите идти?

– Идите, – раздраженно отмахнулся Хальер.

Дознаватель вылетел из кабинета, как камень из пращи, чуть не столкнувшись в дверях с императором. Адис вошел, закрыл за собой дверь, внимательно посмотрел на усталого и взвинченного главу тайной канцелярии.

– Привет, – сказал Хальер. – С чем пожаловал?

– Новая жертва маньяка. Ты сам выезжал на место, что скажешь?

– Увы, ничего значимого. У меня нет подозреваемых, магические способности которых позволили бы им провернуть такое дельце.

– У тебя жутко измученный вид – ты опять не спал всю ночь? – спросил император.

– Да, работал над проблемой портала. Адис, я почти нашел решение, я его уже носом чую, но никак не могу ухватить крутящуюся в мозгу какую-то очевидную догадку. Но не переживай, я в силах работать дальше – магии во мне полно, она отлично поддерживает физические силы.

Император нахмурился. Велел наложить звукоизолирующее заклинание на стены. Прошелся от окна до стола и обратно. Склонился над другом:

– Знаю я, как магия восстанавливает твои физические силы… Скажи, у тебя еще бывают минуты полного расслабления, когда ты живешь одними чувствами, отключая разум?

– Конечно, это единственная возможность быстро отдохнуть и набраться сил после бессонной ночи, как сегодня, иначе я бы уже тронулся умом от перегрузки или успевал бы куда меньше желаемого.

– Ты уверен, что помнишь все, что с тобой происходит в эти минуты ухода из реальности?

– Да, поскольку я просто стою на одном месте. Адис, ты не раз видел меня в такие моменты.

– Видел и вспоминаю с содроганием. Ты принюхиваешься, как зверь, вокруг бесконтрольно бурлит твоя магия, а глаза совершенно бессмысленны.

– Так и должно быть, это нормально.

– Коул, на всякий случай избегай пока таких релаксаций. Лучше спи всю ночь в постели, как простые люди, прошу тебя. Напрасно ты всю ночь колдовал над порталом, было бы куда лучше, кувыркайся ты с любовницей. В будущем, пожалуйста, избегай накопления крайней усталости и старайся быть всегда на виду.

Глава тайной канцелярии застыл в своем кресле. Резко выпрямился.

– Ты меня подозреваешь, – глубоким, зазвеневшим на миг голосом произнес Хальер.

Синие глаза его засветились, как неоновые лампочки, рокочущее клокотание вырвалось из горла. К императору потянулись невидимые нити, заискрила магия.

– Зачем бы мне понадобились эти девицы? Ради магии? У меня в Греблине куча иномирных магов, – бархатным, обволакивающим голосом протянул глава тайной канцелярии.

Магические всполохи засверкали вокруг, воздух в кабинете стал вязким и тяжелым, в нем словно зависли звуки чарующего голоса мага, эхом отдаваясь по всем углам.

– Прекрати, я не девица, чтобы падать к твоим ногам под влиянием наполненного магией голоса. Коул, ты пробуешь меня «выпить» через резерв? Успокойся!

От резкого окрика Хальер пришел в себя. Выдохнул.

– Извини, это непроизвольная реакция. И тебе ничего не грозило – я сразу прихожу в себя, как только чувствую приток чужой жизненной силы, ты же знаешь.

– Уверен, что всегда приходишь в себя вовремя? Твои ищейки боятся прогневать тебя хоть словом – ты за секунду «непроизвольной реакции» можешь лишить их года жизни.

– Они регулярно подпитываются магией из амулетов-накопителей, так что все равно живут дольше обычных людей, – резонно ответил Хальер. – И я стараюсь как можно меньше контактировать на работе с женщинами, их легче «выпить» в состоянии гнева: они слишком подвержены влиянию моей магии и мгновенно откликаются горячим влечением, вступая в магический обмен.

– Страсть в ответ на злость – всегда считал, что твоя магия несправедливо поступает с женским полом. Почему бы не выдать женщинам защитные амулеты, которые ты раздаешь своим любовницам?

– Потому что сотрудниц у меня куда больше, чем любовниц, а магию стоит экономить, – хмыкнул Хальер. – Адис, этими убийствами кто-то чертовски умело меня подставляет, настолько умело, что я готов рукоплескать ему стоя. Но мне интересно другое: если ты готов счесть меня злобным убийцей невинных девиц, то почему прикрываешь мою спину?

– Честно? Твоя спина мне важней даже сотни девиц и тысяч иномирных магов. Кроме того, я никогда не держал в уме, что ты убиваешь осознанно, боялся, что это твоя своевольная магия так проявляет себя, когда ты отпускаешь ее в вольное плавание.

Хальер укоризненно покачал головой на признания императора. Посмотрел в окно: цвел жасмин, на подоконнике ворковали голуби, а вдалеке, на дворцовой площади, прогуливались мамочки с детьми и парочки влюбленных любовались фонтаном. Картины мирной жизни, из которых он был исключен от рождения. Резко отвернувшись от окна, он сказал:

– Нас с тобой трудно назвать добрыми праведными людьми, Адис, да?

– Нас невозможно назвать слабаками и глупцами, это существеннее всего остального. Ты мой друг, чтобы ни случилось, – это первое. Без тебя мне не возродить империю – это второе.

Глава 18. Ник Дирас и его соратники

«Рис не солгал о подземном ходе», – подставляя лицо солнышку, радовалась Алеся. Она была одета в мужской костюм, сидела на зеленой траве лесной полянки и горевала об оставленных на берегу джинсах, что были куда удобнее узких брюк на широком ремне. Подземный ход оказался что надо: сухой, с высоким потолком, укрепленным деревянными перекрытиями. Кое-где на стенах были глиной прикреплены свечи, рядом с первой свечой в расщелине стены лежало огниво, но Алеся сама запаслась и первым и вторым еще до выхода из дома. Ход начинался под высоким холмом на берегу реки и чтобы добраться до этого входа Алесе пришлось влезть в самую чащу колючих кустов, а потом долго шарить по зеленому склону в поиске отодвигаемого в сторону плоского камня. Зеленый мох, покрывавший весь склон, делал все камни неотличимыми друг от друга и крепко связывал их между собой, так что отодвинуть камень тоже оказалось делом непростым. Да, без карты и указаний вовек этот ход не найдешь!

Алеся набрала горсть синих ягод, похожих на чернику – она покупала такие у женщин на базаре и была уверена в их съедобности. Побродила по лесу, попила воды из чистого ручья. Перезвоны птиц, жужжание насекомых действовали на нее успокаивающе – лесной гам подтверждал, что к ней не бегут толпы ищеек, что наконец-то она может хоть на миг расслабиться.

Или не может? Алеся вдруг ощутила спиной чужой пристальный взгляд. Резко обернулась, прижав руки к груди. Ах, как понимала она сейчас своих предшественников – беглых магов: будь у нее магические силы, между нею и опасностью уже стояла бы огненная стена и бог с ними, с лесными пожарами!

Из кустов выступил огромный барс: на шкуре цвета молочного шоколада красиво смотрелись белые пятна, на ушах торчком стояли пушистые кисточки, за спиной извивался мощный хвост. Размером этот барс был с земного тигра и по очертаниям напоминал ту зверюгу, что раздумывала, закусить ли Алесей, во вторую ночь ее пребывания в этом мире, и тех, что расхаживали под деревом, на котором она пряталась, дожидаясь, когда она свалится им на обед. Барс оскалился, пригнулся и прижал к лобастой голове уши с кисточками. Рядом с этим монстром в кустах нарисовался еще один силуэт, и послышалось рычание его собрата.

Алеся не помнила, как она домчалась до поземного хода, как заскочила в него и закрыла за собой чугунный люк, что прикрывал с этой стороны проход под землю. Очнулась она в прохладной темноте и зажгла свечку.

– Мамочки, что ж так не везет? Городской я житель, мне леса противопоказаны, – бормотала она, а свет от пламени свечи судорожно метался по земляным стенам, так дрожали ее руки. – Всё, Алесенька, больше ни шагу за пределы городской черты!

С этими мыслями она прошла по подземному ходу и вернулась в свой переулок.

У первого дома опять были гости: ищейки, в сопровождении знакомого пожилого дворецкого из агентства, открывали ключами двери. Быстро шагнув за угол, спрятавшись за широким столбом с черной металлической кошкой на ограде особняка, стоящего на противоположной стороне переулка, Алеся оценивала ситуацию: дом они обойдут за пару минут, не больше, а потом сразу перейдут к ее жилищу. Она никак не успеет пробраться туда раньше них, тем более – всё прибрать.

«Хорошо, что все свои деньги я всегда ношу с собой. Еще лучше, что карта подземелья и адрес главного подпольщика тоже при мне – я не подставлю Риса и его друзей. А все остальное просто ужасно – мне опять негде жить. Агентство точно сменит замки на двери и в этот дом мне не вернуться уже никогда. За что я грохи платила, спрашивается? Где в этом мире справедливость? Ну хоть самая ма-ааленькая справедливость, а? Или наоборот – это и есть справедливое воздаяние за облапошивание народа?»

Развернувшись на каблуках, беспризорная попаданка отправилась в таверну: ей всегда лучше думалось на сытый желудок, а на голодный вообще думалось только о еде. Хорошо хоть отменен приказ сходу накидываться с проверками на всех одиноких людей. Спасибо вам, горожане, за жалобы!

«А мне, дурочке, надо было сразу запасную одежду, еду и часть книг в подземелье спрятать, еще лучше – матрасы, одеяла и постельное белье в него перенести, посуду… обустроиться надо было в этом подземелье на крайний случай, а теперь опять все заново начинать. Так никаких денежных запасов не хватит. Вот если эту черную кошку на столбе постучать по голове, то раздастся звон, потому что голова у нее чугунная и пустая, и очень удивительно, почему при стуке по моей голове звона нет. Похоже, в моей башке такой полный вакуум, что даже звук в ней не распространяется. Рискнем познакомиться с подпольщиками, нагрянем на их общий сбор, а то Рис прав – я скоро совсем одичаю и одурею в вечном одиночестве и вечных бегах. Хальер, небось, на то и рассчитывает – обложить меня со всех сторон, чтобы сама к нему на коленях приползла. Не дождется».

Дом Ника Дираса был большим особняком, окруженным кованой оградой, увитой зелеными лозами растений, за которой густо разрослись садовые деревья. Он располагался, как сказали бы на Земле, в спальном районе города: в самом живописном месте на излучине реки располагались богатые дома видных горожан, желавших и в городе иметь большое личное пространство и максимально удаленных от них соседей. Собственно, весьма удобно для подпольщиков и заговорщиков, но ищейки тут их не разыскивали – слишком статусное место, а стражники у всех домов имелись свои собственные, работающие на хозяев постоянно.

Вечерело. Чересчур красное солнце клонилось к закату, звонче и навязчивей гудели насекомые в воздухе, напоенном ароматами садов.

– Что угодно? – спросил Алесю стражник у дома с искомым номером.

– Мне нужно увидеться с Ником Дирасом, – твердо ответила Алеся.

Стражник задумчиво пожевал губами, внимательно осмотрел ее несколько порванный колючими кустами и закапанный свечным салом костюм, сказал:

– Незнакомых на территорию пускать не велено, но могу передать, что вы его тут ожидаете. Какое имя назвать?

– Скажите, что пришел знакомый Рислирина Хорса, которого сам Рис не помнит и помнить не может, но которому он подарил важный клочок бумаги с рисунком, что считает утерянным. Ничего не перепутаете?

Стражник озадаченно почесал в затылке, кликнул лакея и Алеся снова повторила свои слова. Лакей убежал, а Алеся понадеялась, что хозяина он отыщет быстро, иначе через четверть часа придется подходить к дому снова и повторять разговор с охранником.

Подходить и повторять пришлось четыре раза, пока наконец лакей не добежал до хозяина достаточно быстро, чтобы не забыть о своей миссии. Алеся облегченно выдохнула, когда на усыпанной красной гранитной крошкой дороге появился тридцатилетний на вид мужчина с умным волевым лицом, одетый в строгий летний костюм. Ага, глава пришел без Риса, самолично. Впрочем, это мог быть и не Дирас, а кто-то другой из их группы.

Мужчина остановился по другую сторону кованых ворот, не делая попытки выйти за ограду и не приказывая стражнику пропустить Алесю внутрь этой ограды. Холодные карие глаза под веерами длинных черных ресниц окинули ее цепким взглядом.

– Что за бумага с рисунком? – не поздоровавшись, спросил мужчина.

– Хотелось бы для начала убедиться, что я говорю с рейтом Дирасом, – ответила попаданка, научившаяся в чужом мире осторожности.

Стражник гневно ахнул, но промолчал, а Дирас высокомерно приподнял брови:

– Вам принести семейные портреты?

– Нет нужды так утруждаться, я сам до них дойти могу, – пожала плечами Алеся, не отводя взгляда от ледяных карих глаз.

В их бархатной глубине проскользнула усмешка.

– Однако, – протянул Дирас. Обернувшись к стражнику, он спросил: – Магические амулеты при нем есть? Полный личный резерв?

– Никак нет, датчики магии при его приближении не сработали.

– Пропусти.

С этим отрывистым повелением Дирас повернулся и размашисто зашагал к дому, молча предоставляя Алесе возможность определиться, желает ли она следовать за ним. Алеся желала. Ник Дирас ей понравился: сдержанный, властный, с твердым лицом – такие не сгибаются перед людьми и обстоятельствами, а своих врагов уничтожают продуманно и хладнокровно. Ир Хальер имел в его лице опасного врага, интересно – знал ли глава ищеек об этом? Рис рассказал, что дочери Дираса было семнадцать, когда ее убили, она была помолвлена с сыном состоятельного рейта, чье имение располагалось недалеко от поместья Дирасов. Жена Дираса умерла раньше их дочери в результате несчастного случая на прогулке верхом, но он всё равно не вступил в повторный брак, хоть у него и не осталось наследников.

Широким жестом указав в гостиной на портреты своих родителей и себя самого в юношеском возрасте, Дирас коротко бросил:

– Удовлетворены?

– Да, вполне, только думаю, что будет удобнее, если я встречусь сразу со всеми заинтересованными лицами, так сказать. Не то, чтобы это обязательно, но не придется два раза все повторять.

– Вы о чем?

– Об общем сборе, рейт Дирас. Собственно, Рис пригласил меня прийти сегодня и присоединиться к вашей дружной компании.

Дирас потемнел лицом, нахмурился, зло прищурился.

– Впервые слышу, он не предупреждал о вашем приходе и вам лучше покинуть мой дом, мое терпение в выслушивании глупостей не бесконечно.

– Вот только не надо подозревать во мне сотрудника тайной канцелярии, – усмехнулась Алеся. – Не волнуйтесь, я не связан с ищейками.

– Почему я должен волноваться по этому поводу? Я верноподданный престола и законов не нарушаю, – холодно ответил Дирас, складывая руки на груди и буравя ее неприязненным взглядом.

– Поверю на слово. А если вдруг у вас все-таки есть опасения, что я увижу нечто не предназначенное для чужих глаз или запомню слишком много лиц, то вы ведь можете воспользоваться амулетом для стирания памяти, верно?

– Что за оскорбительные выдумки? Подобные амулеты относятся к категории запрещенных магических предметов и у меня их, разумеется, нет, – еще более холодным, буквально ледяным тоном отверг предположения Алеси рейт.

– Хорошо, давайте сойдемся на том, что двенадцати законопослушным взрослым вооруженным мужчинам, тайно собравшимся в магически защищенном помещении, нет нужды опасаться одного тощего паренька, не имеющего при себе ни амулетов, ни оружия, – насмешливо предложила Алеся. – И поверьте, меня действительно пригласил Рис, но, увы, забыл о своем приглашении, так же как и о том, куда девал это…

Алеся протянула рукописную карту подземного хода:

– Позвольте возвратить вам подарок Риса.

Дирас развернул листок, глянул, свернул его снова и бросил на тлеющие угли в камине. Карта вспыхнула и сгорела.

– Говоришь, забыл…

Глубокие карие глаза с новым интересом принялись осматривать девушку в мужском наряде. Молчание затягивалось, но Алеся не намеревалась прерывать его – вряд ли Дирасу нужно объяснять, кто она такая. Точнее нужно, но после того, как он сделает первый шаг. Рис уверял, что ей будут рады, но так ли это на самом деле? И как долго продлится эта радость после сообщения, что она не магиня.

– Зачем вы стерли Рису память? Могли бы прийти сюда вместе с ним и не устраивать этот балаган. Я не ради красного словца позволял писать в листовках, что надо помогать беглой магине. Я не считаю, что император ведет верную политику в отношении иномирных магов.