Текст книги "Обмани меня еще раз (СИ)"
Автор книги: Валентина Элиме
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Глава 27.
Ева
Всю ночь я дежурила в больнице, хотя у меня был всего-то один единственный пациент. Старалась заполнять отчеты, изредка захаживая к Лесми. Знаю, что медсестры на посту следили за ней в оба глаза. И не удивлюсь, если Чернов пообещал им поощрения. Это не мое дело. Мне надо вылечить девочку и отправить ее домой, желательно вместе с отцом. Я каждый час шла по пустынному ночному коридору и заглядывала к ней. Ближе к утру она проснулась. Я в тот момент повторно записывала показания приборов в ее карточку.
‒ Лежи, лежи, ‒ остановила я девочку, видя ее попытки привстать. ‒ Все хорошо. Тебе нельзя вставать, надо еще полежать и набраться сил. Ты пока еще очень слаба.
И улыбнулась ей. Она попыталась что-то у меня спросить.
‒ Папа скоро приедет. Он все время был рядом с тобой, и мне пришлось прогнать его, иначе вместо тебя здесь лежал бы он, ‒ губы Лесми растянулись в улыбке, глаза засияли. Значит все прошло успешно. ‒ Папа навестит тебя чуть попозже, до обеда.
Я очень надеялась на это, что к полудню он объявится, какие бы дела или обстоятельства его не задержали. Смачила губы Лесми водой, побыв с ней еще немного времени.
Я уже могла уехать домой, но снова задерживалась из-за Чернова, точнее, из-за его отсутствия. Не могла никак пересилить себя, чтобы оставить девочку одну, пока ее отец не даст о себе знать. Если все показатели и анализы будут в норме, вечером ее уже могли перевести в палату. Все решал Павел Николаевич. И дальше уже моя помощь им больше не нужна.
В кабинете я устроилась на диване, прихватив с собой кофе, но он благополучно забылся. Как только моя голова коснулась подлокотника, глаза закрылись сами по себе, и я провалилась в сон. Пришла в себя от того, что кто-то меня трясет за плечо.
‒ Ева Александровна, извините, что пришлось вас будить. Там Чернова спрашивает про вас. В пятый или шестой раз уже. Ее отец до сих пор не появился, и мы не знаем, чем ее можно отвлечь, ‒ медсестра с ночного дежурства виновато смотрела на меня.
Я быстро пришла в себя от одной мысли о том, куда мог подеваться Антон. Он не мог оставить дочь без веской на то причины. Неужели с ним что-то случилось? Сердце непривычно заныло от таких мыслей. И что чувствовала Лесми в данный момент? Ведь ей так нужно его присутствие рядом и его поддержка. Черт бы его пробрал!
Быстро привела себя в порядок и направилась к Лесми. Как я могла прикипеть к ней душой за такой короткий промежуток времени? Не понимала. Но в данный момент в голове лихорадочно придумывала причину отсутствия ее отца, но так и ничего не находила. Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Натянула на лицо дежурную улыбку и зашла к ней.
‒ Кто у нас тут так громко шумит, что распугал всех моих медсестер? ‒ на мой вопрос Лесми улыбнулась. ‒ Теперь все боятся приблизиться к тебе, обходят стороной.
Я глазами пробежалась по приборам. Можно было и не смотреть, состояние Лесми говорило само за себя.
‒ Как ты себя чувствуешь? Тебе надо больше отдыхать, а не рваться в бой с медсестрами. Они могут поставить тебе больню-ючий укол, если не будешь их слушаться, ‒ на мои слова она не обратила внимания, но по глазам видела, что у нее для меня тоже приготовлен один единственный вопрос. ‒ И в нашей больнице действует одно правило для всех. Не шуметь, чтобы дать возможность восстановить силы другим. Ведь ты не хочешь, чтобы другие дети страдали от твоего шума?
Лесми виновато улыбнулась и положительно кивнула головой.
‒ А где папа? С ним что-то случилось? Почему он не навещает меня? ‒ вопросы сыпались один за другим.
‒ Вчера он был у тебя, потом ему пришлось уехать по делам. Он скоро будет здесь, подожди еще чуть-чуть, ‒ попыталась я успокоить девочку. ‒ Если он до обеда не появится, то я сама позвоню ему и отчитаю за то, как он посмел оставить такую прекрасную дочь одну.
На мои слова Лесми довольно улыбнулась, но выпросила у меня книгу, чтобы я ей почитала. Она пока сама не могла удержать книгу. Я же решила заглянуть к главврачу. Может ему что известно. Все это выглядело очень странно. Чернов сам бы не мог так надолго оставить свою дочь одну, хоть и приставил к ней не то телохранителя, не то надсмотрщика. Он все время старался быть с ней рядом, отлучаясь на короткое время. И то, чтобы поговорить со мной. Это, конечно, меня не оправдывает. И, тем не менее, почему-то чувствовала свою вину перед Лесми. Может, поэтому переживала из-за Антона, что он так внезапно пропал не только из моего поля зрения? Или на это у меня совсем другие причины?
Вышла от Лесми и прямиком направилась к Павлу Николаевичу. Может, он что-то знал.
‒ Не знаю, Евочка. Сегодня мы должны были обсудить наше соглашение, только он до сих пор не дал о себе знать. И не звонил, не предупреждал ни о чем таком, что задержится или не сможет приехать, если ты об этом. Думаю, у таких людей полно и других дел, кроме нас, ‒ главврач особо не нервничал, в отличие от меня.
‒ Думала, для него дочь важнее, чем все его дела вместе взятые. Она сильно переживает из-за этого, а ей нельзя, сами же понимаете, ‒ только и я тоже нервничала из-за него наравне с его дочерью.
‒ Я загляну к ней. И ее уже переводят в палату. Я распорядился, так как показатели все в норме. Другого и не ожидалось, ‒ перед самым выходом услышал его слова.
Главврач пёкся о больнице, о его сотрудниках, и в первую очередь думал об их благополучии. Здоровье пациентов на нас, в руках врачей.
Ева
Время до обеда прошло стремительно. Стопка карточек на моем столе значительно. Но мои мысли снова не о том. Чернов до сих пор не появлялся, медсестры бы мне сообщили. Во время тихого часа я решила съездить домой. Вдруг снова придется на всю ночь задержаться в больнице. Как будет себя вести Лесми в отсутствии отца? Да и Лену надо предупредить, что на днях приезжает Даниил. Только его приезд уже не так сильно радовал, как вчера. Все мои мысли занимал Антон. Но я все равно не решалась взять телефон в руки и позвонить ему, хоть его номер и записан в карточке дочери.
Родной дом встретил меня непривычной тишиной. Обычно папа всегда дома и каждый раз выходил мне на встречу, во сколько бы я не возвращалась домой. Наспех перекусила и собралась обратно на работу. Так и не дождавшись их, на мои звонки они не отвечали, я уехала на работу. На столе на видном месте оставила для них записку. Папа уже привык к моему частому отсутствию дома, да и Лена, думаю, в этом плане не сильно отличалась от меня.
Помня просьбу Лесми, по дороге заехала в книжный магазин. Хотя бы отвлеку чтением, если Антон до сих пор не приехал к дочери. Ни дома, ни, тем более, на работе, у меня не имелись детские книжки, поэтому решила взять несколько штук. Лишними не будут.
На мой немой вопрос медсестры отрицательно покачала головой, когда по дороге в палату к Лесми я остановилась около поста. Тревога за Чернова разрасталась во мне с новой силой. Пропасть вот так неожиданно, никого не предупредив, и оставить дочь не в его стиле. Он ее ни разу надолго не оставлял. Но я старалась улыбаться, когда заходила в палату к Лесми.
‒ Папа не звонил? ‒ самый первый вопрос, который задала мне рыжеволосая девчонка, приподнимаясь на локтях, как только я попала в поле ее зрения.
‒ Еще нет, но мы сами можем ему позвонить, но только после того, как я прочитаю тебе что-нибудь из этой книги. Договорились? ‒ я придвинула стул к ее кровати и присела.
Изучение книги настолько захватило Лесми, что она забыла про звонок к отцу, к чему я несказанно рада. Правда, тревога из-за Антона люто бушевала в моем сердце, не унимаясь ни на секунду. Мы не сразу заметили, что дверь в палату открылась и на пороге появился он.
Я погрузилась в свои мысли, пытаясь найти оправдание Антону. Лесми с интересом читала книгу с моих рук. Стоящего на пороге Чернова я заметила первой. Передала книжку девочке и стремительно направилась к выходу, схватила Антона и затащила его в ванную комнату, подальше от чужих глаз.
‒ Ты где был столько времени?! Где тебя носило?! ‒ мне едва удавалось не переходить на крик.
Чернов же вёл себя как обычно. Стоял, прислонившись к двери, и в упор смотрел на меня.
‒ Были неотложные дела. Решил их и приехал, как только смог, ‒ но его ответ меня совсем не удовлетворил.
‒ Позвонить и предупредить было сложно?! Мы тут все извелись, не знали, что и думать. А он свои дела решал. Хоть немного подумал бы о других, что они могут переживать и беспокоиться о тебе! – продолжала я ворчать.
‒ Кто же переживал за меня? Ты? ‒ и он сделал шаг в мою сторону, за секунду оказавшись рядом со мной. От его близости у меня перехватило дыхание. В нос ударил его пряный запах с цитрусовыми нотками.
‒ Больно надо, ‒ фыркнула я ему в ответ. ‒ О дочери бы подумал, ей нельзя переживать. Лесми после операции нужны только положительные эмоции, а ты ее расстраиваешь.
И я попыталась пройти или обойти его, только сделать это в комнате метр на метр почти невозможно, пришлось его касаться, а мне этого делать совершенно не хотелось.
‒ Если ты не переживала, что же тогда так нервничаешь и накинулась на меня? ‒ Антон поменялся со мной местами, но при этом проворно удерживал дверь, не давая мне выйти. Одной рукой он держался за ручку, другую поставил поверх моего лица, касаясь моих волос. Его лицо оказалось слишком близко от моего.
‒ Просто я устала успокаивать твою дочь, вместо тебя. Открой дверь, меня ждут другие пациенты. Я итак много времени потратила на Лесми, ‒ я старалась не смотреть ему в глаза.
‒ Хорошо, но перед этим дай мне слово, что дождешься меня, пока я поговорю с дочерью. Нам надо кое-что обсудить. И с тобой хочет поговорить один человек. Обещай, что не сбежишь. Иначе мне придется поцеловать тебя, чтобы удержать, ‒ и он наклонился еще ближе ко мне.
Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Подняла взгляд и поняла, что совершаю самую большую глупость в своей жизни. Кто из нас сделал тот самый рывок, чтобы преодолеть пару сантиметров между нашими губами, я не могла сказать. Я понимала лишь одно, что сама обняла его за шею и притянула к себе, пытаясь раствориться в нем. Осознание, что все это время мне не хватало его, накрыло меня лавиной. И я начала задыхаться в объятиях Антона…
Глава 28
Ева
Его руки сжались вокруг меня стальной хваткой, не желая меня отпускать. Поцелуй вышел слишком горячим и глубоким. Нахлынувшие чувства мешали мне трезво оценивать возникшую ситуацию между нами. Но я резко оттолкнула от себя Антона, когда услышала требовательный зов от его дочери. Автоматом подняла руку и коснулась своих губ. Они опухли от долгого поцелуя и горят. Мне закрыла лицо руками.
‒ Прости, ‒ услышала сдавленный голос Антона.
Он все еще приобнимал меня. Его дыхание стало прерывистым, он тоже тяжело дыша. Зачем-то приподнял мне лицо и коснулся моего лба своим. Глаза его закрыты.
‒ Пожалуйста, не убегай в этот раз, ‒ мольба в его голосе играла моими нервами, как на струнах гитары, заставляя меня согласиться.
И он снова поцеловал меня. Я не отстранилась и не закрылась от него. На этот раз поцелуй получился коротким и легким. Затем Антон открыл дверь, и мы вышли из ванной комнаты. Мне с трудом удалось взглянуть на Лесми.
‒ Думаю, что в данный момент я буду лишней. Загляну попозже, ‒ и с этими словами я сбежала из палаты. Против моего ухода никто не возражал. Им нужно побыть вдвоем. Перед выходом обернулась и заметила красноречивый взгляд Антона, предостерегающий, а также полный надежды.
В кабинете находились и другие врачи. Перекинувшись с ними парой слов, уселась за свой стол, делала вид, что разгребала старые дела. Точнее, пыталась показать другим, что работа, только вот с мыслями я находилась не здесь. В голове десятый раз, а то и больше, прокручивала наш поцелуй. Не заметила, как снова коснулась губ пальцами, заново рождая те ощущения. И стоило признать, что вместе с ним оживились и старые чувства, которые я прятала ото всех, даже от себя, глубоко внутри. Я отгородилась от них, так мне было легче. И всего один поцелуй снес все преграды и выпустил их на волю. Ведь где-то внутри сердца, я хотела этого поцелуя, хотела его объятий, хотела его рядом с собой. Но готова ли я рискнуть, простить его и забыть прошлые поступки? Или я слишком тороплю события, и это поцелуй ничего для него не значит? Хоть он и просил дать ему шанс…
‒ Ева Александровна, можно с вами поговорить? ‒ я обернулась на голос и увидела Антона.
С глупой улыбкой на лице вышла из кабинета.
‒ Сможешь еще немного побыть рядом с Лесми? Она просит тебя, чтобы ты еще немного почитала ей, ‒ и увидела довольную улыбку на его лице. С чего бы вдруг? ‒ Я пока решу вопросы с Павлов Николаевичем. Я быстро, обещаю.
Он наклонился ко мне, даря короткий поцелуй, и быстро ушёл, пока я не успела опомниться. Я обернулась по сторонам, боясь быть обнаруженной. Никого. И мне ничего не оставалось, как идти к Лесми в палату.
Рыжая девочка встретила меня с радостью на лице., словно была уверена в том, что я обязательно приду.
‒ А ты знаешь, что тебе надо больше отдыхать и спать, а не книжки читать? ‒ хотя ее рвение заняться чем-то еще говорило лишь об одном, что она восстанавливается быстрыми темпами. ‒ Иначе я тебя не выпишу, и скажу медсестрам, чтобы они все же поставили тебе их больнючий укол.
На мои «угрозы» она заливисто рассмеялась. Ее смех передался и мне, от чего я тоже широко улыбнулась. Хотя, причина моей радости не только в ее смехе.
‒ Вам нравится мой папа? ‒ ее неожиданный вопрос сбил меня с толку, и я не знала, что ей ответить.
‒ Твой папа сказал, что ты позвала меня для того, чтобы я тебе почитала, ‒ попробовала перевести ее мысли на другую тему, даже схватила книгу с тумбочки рядом с кроватью. ‒ Продолжим читать ту книжку или начнем новую?
Подняла глаза на девочку и встретилась с ее изучающим взглядом.
‒ Вы мне нравитесь. Папа сказал, что вы ему тоже. И я уже видела ваши глаза, ‒ признание девочки меня смутило, но любопытство снова взяло вверх.
‒ Где же ты могла их видеть? Ведь я не уезжала из этого города много лет. И я думаю, что взрослые сами должны решать отношения между собой, ‒ мне не хотелось продолжать разговор насчет нас с Антоном. ‒ Твой папа сказал бы тебе тоже самое.
‒ Нет, папа со мной советуется. И ваша фотография хранится у него в кабинете. Он ее прячет в ящике стола. Папа часто вытаскивает ее и смотрит на нее часами. Он думает, что никто этого не видит. Я много времени провожу в его кабинете. Пока папа работает, я ему не мешаю, сижу на диване и читаю книжки, а потом, бывает, засыпаю. Он уверен, что я сплю в это время. Вытаскивает снимок, долго держит его в руке, затем прячет обратно. И когда его не было дома, я решила посмотреть кто на этой фотографии. Я узнал вас по вашим глазам, ‒ и я встретилась с ее таким недетским взглядом.
Ева
‒ Но вы сами там совсем другая. И не скажешь, что вы и та девушка на фотографии один и тот же человек, ‒ Лесми ничего не скрывала, рассказывая сокровенную тайну отца. И не понимала совсем, что возможно этим помогала нам помириться. ‒ Мама всегда ревновала его к этой фотографии. И после этого они каждый раз ругались. Затем мама всегда уходила куда-нибудь.
Мое сердце скакало вприпрыжку от услышанных слов Лесми. Значит, он не забывал про меня все эти годы… Только почему не искал? Почему?.. Но быстро пришла в себя, видя, как глаза девочки стали мокрыми. При упоминании матери голос Лесми дрожал. Сердце сжалось от ее вида. Я положила свою руку на ее ладошки.
‒ Пойми, Лесми. Я не знала, что у твоего отца хранится моя фотография. И мне очень жаль, что твои родители ссорились из-за этого. И мне также жаль, что твоя мама уехала, оставив тебя. Когда-нибудь она обязательно одумается, поймет, какая у нее прекрасная дочь и вернется обратно. Каждый родитель любит своего ребенка, просто иногда им нужно время, чтобы понять это, − я даже не знала, как еще успокоить и поддержать ребенка. – Поверь, я никак не хотела быть предметом ссор твоих родителей. Мы не виделись с твоим отцом уже много лет, а твою мама я и вовсе не знала.
‒ Она мне никогда не читала, всегда прогоняла, когда я приходила к ней с книжкой. И всегда ругала отца за это, что он забивает мне голову всякой чепухой, вместо платьев и украшений. А мне не нравится носить платье. Я люблю читать книжки, ‒ и Лесми начала плакать.
‒ Ты чего? Не надо плакать, я буду читать тебе каждый день, пока ты будешь здесь. Если ты, конечно, этого хочешь, ‒ я пересела к ней на кровать и слегка приобняла ее. И она оказалась у меня под боком. ‒ Можем начать прямо сейчас.
Девочка вытерла слезы руками и кивнула головой. Я взяла в руки новую книгу и раскрыла ее на первой странице.
‒ Уже смеркалось, а Орфея все не было. У Фарида лихорадочно билось сердце, как всегда, когда день, уходя, оставлял его наедине с темнотой. Черт бы побрал Сырную Голову! Где его только носит? Птичий гомон в кронах деревьев уже смолк, словно придушенный подступающей темнотой, а ближние горы окрасились черным, будто солнце, садясь, опалило им макушки. Скоро весь мир станет черным, как вороново крыло, даже трава под босыми ногами Фарида, и тогда духи поднимут свой шепот…¹
Когда я только начинала читать, Лесми прижималась ко мне, что неожиданно и слишком непривычно было лично для меня. Она мне чужая, я не должна к ней привыкать. Скоро в моей жизни должны появиться два маленьких человека, я должна думать о них. Завтра должен решиться вопрос об их усыновлении. И мне стоило сегодня ночевать дома, чтобы отдохнуть перед завтрашней встречей.
Я не успела заметить того, когда Лесми уснула, но чтение убаюкало и меня. Вздрогнула от стука упавшей книги и первые пару секунд не понимала, где я и что здесь делала. Аккуратно освободилась от объятий Лесми и встала с кровати. Книгу подобрала с пола и положила обратно на тумбочку. Посмотрела на часы, прошло чуть больше часа. Антон уже должен был закончить свои дела. Пока его дочь спит, решала сходить и выпить кофе. Но не успела дойти до двери, как она открылась и в палату к Лесми молодой человек в костюме затолкал коляску, где сидел пожилой человек.
‒ Ты?! ‒ услышала я злой рык в свой адрес.
Не понимая, чем успела насолить незнакомому человеку в инвалидной коляске, ошарашено взирала на него.
‒ Извините, мы с вами знакомы? ‒ как можно вежливо спросила у него, стараясь вспомнить, где мы могли пересечься.
‒ В прошлый раз я мало тебе заплатил, чтобы ты навсегда исчезла из жизни моего сына?! Не хватило?! ‒ его слова болью отразились во мне.
Меня накрыла паника, перед собой я видела глаза, наполненные гневом и ненавистью, также чужое лицо, перекошенное от злости. Мне не хватало воздуха, я с трудом вдыхала, но находя в себе силы не заплакать перед ним.
‒ Не кричите, прошу вас. Разбудите Лесми и испугаете ее.
‒ Мне наплевать на нее, она не моя внучка! Если бы я мог, то давно бы…
‒ Что бы ты тогда сделал, отец?! ‒ ледяной голос Антона с металлическими нотками слишком неожиданно раздался на всю палату.
Глава 29.
Ева
Я вздрогнула. Никогда не видела Антона таким. Мне захотелось уйти, чтобы не влезать в их семейные разборки.
‒ Я пойду, ‒ мой голос звучал неуверенно, и я успела сделать только два шага, когда меня остановил Антон.
‒ Нет, ты остаешься, ‒ и он взял меня за руку. ‒ Ведь этот человек приехал лично к тебе, чтобы объясниться, а также извиниться. Искренне и от души.
Последние слова он проговорил с таким нажимом, что будь я повинна в чем-нибудь, то не смела бы и голову поднять.
В палате Лесми стояла оглушительная тишина, словно я лишилась слуха и перестала слышать все звуки разом. Повернула голову и посмотрела на дочь Антона, благо она всё ещё спала, не видела и не слышала всего этого.
‒ Мы ждем, отец, ‒ и мою руку сжали, то ли в знак поддержки, то ли боятся того, что я попытаюсь сбежать. Второе желание перевешивало чашу весов в свою сторону.
‒ Я для этого тебя забрал из нищеты и голода, чтобы через несколько лет ты мог мной помыкать? Не позволю! ‒ и отец Антона попытался развернуться, но молодой человек в костюме не дал ему это сделать.
‒ Ты никуда не уйдешь отсюда, пока мы не услышим нужных нам слов, ‒ голос Антона звучал спокойно, но его отец не собирался начать разговор.
‒ Антон, прошу тебя, не надо, ‒ я хотела отговорить Чернова от этой затеи, но встретилась его глазами, видя его решительность, я промолчала. Не знаю, что я еще могла предпринять, чтобы разрешить возникшую ситуацию с минимальными потерями.
‒ Сын, ты в данный момент делаешь свою самую большую ошибку в жизни, ‒ мужчина тоже сделал попытку достучаться до сына. ‒ Я мало тебе дал или мало учил? Это я сделал тебя таким, кем ты стал! И какая благодарность в ответ? Ты снова связался с этой…
И он посмотрел на меня. На его лице были выражены все отрицательные эмоции, какие только можно найти. Мне стало не по себе и я по инерции прижалась к Антону.
‒ Ты! В тот раз мало денег получила? Захотелось еще? Прознала про то, что он стал богатым человеком, и захотелось получить все, а не только жалкие гроши? Я старался, забрал его к себе и сделал из него человека. Ты знаешь или имеешь понятие, сколько труда мне стоило удержать его от глупого шага? Он все грезил о тебе, страдал, видите ли, от разлуки с тобой, письма писал. Только вот вышла незадача, они затерялись по дороге, к чему я несказанно рад. Но и это не помогло. Мне пришлось прибегнуть к другим мерам, завалить его учебой и работой, подкинуть проблем, чтобы у него не было ни единой свободной минутки. Думаешь, почему он не приезжал к тебе? Почему ни разу не навестил тебя? ‒ и мужчина сам рассмеялся от своих слов.
Мы же стояли с Антоном, почти в обнимку, переглядывались и не понимали причину его веселья. У меня начали закрадываться сомнения, не начинал ли он сходить с ума, уверенный в своих поступках и словах.
‒ Я, лично я контролировал тебя полностью, предугадывая каждый твой следующий шаг, ‒ и он пальцем указал на своего сына. ‒ Как только ты решался навестить ее, я находил срочное дело, в который ты должен был вникнуть и озвучить свое мнение. Либо ты должен был присутствовать на совещании, либо поехать на объект, либо встретиться с моими партнерами. Шло время, и ты сам не решался на отчаянный шаг. Ведь в тебе уже говорили сомнение и страх, что она уже могла променять тебя на другого. Ты так и не смог решиться встретиться с ней и объясниться. Я наблюдал за тобой и был доволен результатом своих трудов, наконец-то я смог добиться желаемого. Но что я вижу сегодня и кого встречаю?! Ведь я даже согласился на твою Ирину, чтобы ты женился на ней, пока не понял, что родила она ребенка не от тебя. В моей семье не будет чужой крови! Только на этот раз я не смог переубедить тебя. Ты так вцепился в этого ребенка, что и слушать не хотел про расставание с ней, с больной девочкой, которая является для тебя никем. Еще и эту сюда приплел.
Мужчина смотрел на меня в упор, словно ожидал того, что под его не дружелюбным взглядом я растворюсь или испарюсь.
‒ Недолго тебе осталось радоваться, запомни, наивная ты девочка. Он бросил тебя один раз, сделает это еще раз. Либо же я сам помогу ему в этом. Ты думала, что раз он здесь, то можешь снова сделать так, чтобы он за тобой ухлестывал, как и раньше? Не слишком ли ты высокого о себе мнения? Тебе никогда не войти в нашу семью! Пока я жив, этому не бывать! Запомни это, девочка!
Я слушала его и не понимала, о чем он разглагольствовал. И зачем только Антон привез его ко мне? Чтобы я выслушивала его бессмысленные слова и утверждения? Он для себя был уверен в одном, и его уже не переубедить ни в чем.
‒ Он никогда не променяют свою нынешнюю жизнь на ту, из которой я его когда-то вытащил. Даже ради тебя. Ты думаешь, что стоишь того, чтобы он все бросил и был с тобой? Нет! Чтобы извиниться? Да перед кем? Об этом и речи быть не может. Я свои слова впустую ни на кого не трачу. И мой сын должен был понять этого давно, ведь ему есть, что терять… Если он все-таки решит, что выбор за ним и он склоняется не в мою сторону.
И мужчина с вызовом посмотрел на сына. Глаза его метали молнии и ничего хорошего не обещали. Я даже поёжилась под его холодным взглядом, ведь чувствовала себя зажатой между двух камней. И каждый из них напирал на меня, не понимая, что сдавливают. Хотелось уйти и спрятаться от всего этого, что происходило вокруг меня. Вроде не так давно только пришла в себя после печальных событий, переехала, жила себе спокойно, так нет же, все снова пошло кувырком.
‒ Уже нет! ‒ ответ Антона был громом средь бела дна. ‒ И свой выбор я уже сделал!
Он сам весь напрягся, его рука сжимала мою, что мне стало больно. Я силой вырвала ее из его ладони и отступила от Антона на шаг.
‒ Он прав, я того не стою, ‒ и горько ухмыльнулась. Этот мужчина сделает так, как он для себя посчитает нужным. Он еще много лет назад решил, что вправе играть с нашими судьбами, словно мы были лишь деревянными фигурами на шахматной доске. Захотел, сделал ход конем, как забрал своего сына. Не понравился? Вот тебе ход пешкой, что принес мне конверт с деньгами и письмом. Игра то получалась веселенькой. Сиди, следи за нами и наслаждайся. Понимаешь, что проигрываешь? Тогда в игру вступают более стоящие фигуры, тогда и решается, кому шах, а кому-то шах и мат одновременно. И игра закончена. И «Game over» на этот раз выпал на мою долю.
‒ Ты не сможешь всю жизнь убегать от его козней и решений, как и не сможешь от них защититься. Он прав почти во всем. Он все сделает, чтобы ты вернулся обратно в столицу и был рядом с ним. Как ты для себя решил, уже никакого значения не имеет. Я того не стою. Ты просил у меня шанса. Мой ответ: нет!
С этими словами я решила закончить разговор. Развернулась и вышла из палаты, с трудом сдерживая слезы. Без лишних слов прошла в кабинет, ловя на себе странные взгляды медсестер. Мне уже было не важно, что они подумают, и как будут обсуждать все это между собой. В голову пришла запоздалая мысль, что мне надо на встречу с Даниилом. Переоделась на автомате, также попрощалась с коллегами, и вышла из больницы. Решила прогуляться по городу. Кафе, выбранное для встречи, находилось недалеко от работы. Я, конечно, опоздаю, но мне нужно время, чтобы успокоиться и выкинуть все слова отца Антона из головы. Но… Он был не так далеко от истины. Я никогда не смогу войти в их семью, даже если бы Антон выбрал меня. Сделает ли он этого либо пойдет на поводу отца, выбрав для себя роль пешки? Я не знала, сомнения грызли меня изнутри. Желание вернуться к нему тянуло меня обратно, только разум твердил обратное. Не дадут нам быть счастливыми вместе. Мы всего лишь фигуры в чей-то грамотной игре…
Глава 30.
Ева
За столиком в кафе Даниил и Лена оживленно о чем-то разговаривали. Два незнакомых человека смогли найти общий язык. Смотрела на них и на лице каждого видела живой интерес друг к другу. Значит, не зря старалась, устроив им эту встречу.
Лена смотрела прямо в глаза мужчине и о чем-то рассказывала, активно размахивая руками. Улыбнулась. Она всегда была эмоциональной, также мне нравилась ее прямолинейность и готовность помочь. Даниил же внимательно слушал ее, изучая подругу глазами. Видимо, она ему понравилась.
Я же стояла около входа и наблюдала за ними. И мне не хотелось нарушить их уединение, хотя и была приглашена на встречу. Чувство, что я там буду лишняя, дало о себе знать, но я была рада за них. На меня же накатилась такая усталость, что я еле держалась на ногах. Достала телефон, чтобы позвонить им и предупредить, что не смогу с ними встретиться, да только не успела. Лена, словно почувствовав мой взгляд на себе, повернула голову и в упор смотрела на меня. Даниил проследил за ней и наши глаза встретились. Они виновато улыбнулись, словно были повинны в чем-то и их только что поймали. Мне ничего не оставалось, как пройти внутрь и подойти к ним, что я и сделала, заставив себя улыбнуться и на время забыв об Антоне.
‒ И когда свадьба? ‒ задала я прямо вопрос, дабы избежать ни к чему не нужных объяснений с их стороны, видя, что их состояние поменялось. ‒ Не обещаю, что приду, с моей работой все непредсказуемо.
И Лена, и Даниил виновато засмущались.
‒ Да ладно вам, я же ради этого и устроила эту встречу, чтобы вы познакомились. Что вы как не родные? ‒ и присела напротив них.
В скором времени напряженность между нами ушла. Я в основном слушала, лишь изредка отвечая на вопросы, адресованные мне, и неспеша цедила вино из бокала. Живой интерес к нашей беседе появился лишь тогда, когда Даниил упомянул Чернова.
‒ Хорошим, кстати, мужиком, оказался. Сам нашел меня в столице, помог в сложном деле, поговорил с одним из свидетелей, чтобы тот согласился дать показания. Я из-за него и задержался в городе. Сказал, что узнал от хорошей знакомой, что мне нужна помощь. И не стал скрывать, что его дочь у тебя лечится. Кстати, как он тебе? ‒ Даниил еле успел задать свой вопрос, когда Лена ткнула его в бок локтем. ‒ Ай! Ты чего дерешься?
В голове крутились противоречивые мысли. Получается, он не причастен к тому, что у Даниила дела шли плохо? Не мог же он в начале попросить своего знакомого отказать в помощи, а спустя некоторое время уже требовать обратное? Или все-таки мог?
‒Что еще он говорил? ‒ для моего уставшего состояния голос прозвучал слишком требовательно, что даже Лена взглянула на меня с интересом и удивлением. Ее глаза расширились еще больше, когда я осушила один бокал и сразу его наполнила.
Даниил не понял Лену, из-за чего она пихнула его в бок. Он все свои мысли обратил на Антона, перевел взгляд с моей подруги на меня и начал пересказывать их встречу в столице.
‒ Как он на меня наткнулся и нашел, я не знаю, но он сам подошел ко мне, когда я обивал пороги человека, что должен был стать свидетелем. Представился, сказал, что он твой хороший знакомый, что его дочь лечиться у тебя и поинтересовался, что я тут делаю. Я и рассказал, что возникла проблема с одним из людей, который славится в определенных кругах, что из-за него никак не могу вернуться в родной город. Он и предложил свою помощь, потом пригласил посидеть где-нибудь. За рюмкой-другой разговорились. Только он все темы разговора плавно переводил на тебя, ‒ и Даниил взглянул на меня с любопытными глазами. ‒ Я этого вначале не понял, да и алкоголь в голову ударил, а он все спрашивал, как с Евой Александровной познакомились и где. Затем все допытывал про мои чувства к тебе. Да так аккуратно, что я выложил все на духу. Смотрю, глаза его гневно на меня смотрят после этого, да и кулаки сжал. Что-то тут нечисто. Ну и признался, что ты меня из-за одной сволочи отшила, даже шанса не дала. И он задумался, ушел в себя. Затем быстро куда-то собрался и уехал. Я же в город вернулся. Что с ним не так-то?
