Текст книги "Пиковый интерес"

Автор книги: Валентина Демьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

В машине было прохладно. Я поплотнее запахнула куртку, приткнулась в уголке, закрыла глаза и задремала. Несколько раз просыпалась, смотрела на серую пелену дождя за стеклом и снова засыпала. В очередной раз проснулась от того, что в щеку жарко припекало солнце. В салоне было душно и я завозилась в своем углу, стаскивая куртку.

–Ты проспала всю дорогу.-сухо сказал Сурен.

Головы при этом он не повернул и продолжал смотреть прямо перед собой.

–Устала.-равнодушно бросила я, ни мало не заботясь о вежливости. В конце концов, меня отправили в эту поездку не по моей воле, назвать этих ребят приятными попутчиками не мог бы даже самый невзыскательный человек, поэтому я посчитала, что поддерживать светский разговор не обязана.

Освободившись от куртки, я почувствовала себя значительно лучше и ко мне вернулось хорошее настроение. Устроившись поудобнее, стала смотреть, как за стеклом быстро проносились умытые обильным дождем луга, мелькали перелески с листвой неестественно зеленого цвета, появлялись и снова исчезали разноцветные крыши дачных домиков. В другое время я от всей души наслаждалась бы этим пасторальным пейзажем и получала бы от поездки огромное удовольствие. В данном же случае, ни сама поездка, ни спутники мне не нравились, но так как выбора не было, то ничего другого не оставалось, как относиться ко всему философски.

–Скоро Ольговка.-снова подал голос Сурен.

Я посчитала его слова информацией к размышлению и потому промолчала. Подождав немного и сообразив, что ответа не будет, Сурен счел нужным пояснить:

–Нужно узнать, где тут раньше была усадьба. Спрашивать будешь ты.

Эмоции в его голосе отсутствовали полностью, голос звучал ровно и индифферентно.

Он оказался прав. Скоро за окном замелькали первые домишки и мы въехали в Ольговку. Дома были старые, сложенные из толстых, потемневших от времени и непогоды бревен. Резные голубые наличники на окнах и ставни с прорезями в виде сердечек придавали им патриархальный вид. Около каждой калитки стояла лавочка, но людей видно не было. Наконец, на обочине мы приметили тощую черно-белую корову, рядом с ней мужичка в кирзовых сапогах, ватнике и, не смотря на жару, в пестрой вязанной шапочке.

" Нива" затормозила около него, я опустила стекло и сказала:

–Добрый день!

–Добрый!-охотно откликнулся мужичок, с интересом разглядывая нашу компанию.

–Здесь в округе когда -то была усадьба. Не подскажете, как нам ее найти?

–Графские развалины? Так это там!– он махнул рукой в сторону леса.Через луг здесь совсем рядом будет, только вы на машине не проедете.

–А другая дорога есть?

–Тогда по шоссейке, но это подальше будет.

–Очень далеко?

–Километров десять. Поезжайте прямо, там справа просека будет и два белых столба. Туда, значит, и сворачивайте. Да вы не заплутаете, их, эти столбы, сразу видать.

Покончив с объяснениями, он потерял интерес к разговору, повернулся к нам спиной и стал смотреть в другую сторону.

Я старательно вглядывалась в проносящиеся за окном деревья, стараясь не пропустить съезд и белые столбы, и все равно проглядела. Правда, моей вины здесь не было. Я ожидала увидеть что-то монументальное, а его там и в помине не было. Все давно развалилось и остались лишь основания, правда, довольно высокие и действительно сложенные из белого камня, тут мужик не соврал. Я не сразу сообразила, что это то самое место, которое нам нужно, поэтому мы и проскочили мимо. Пришлось давать задний ход и возвращаться назад.

Машина осторожно съехала с асфальта на мягкую грунтовую дорогу и запрыгала на ухабах. На самом деле то, что мужик из Ольговки назвал просекой, раньше было прямой и широкой подъездной аллеей, ныне заросшей травой и производящей впечатление совершенно заброшенной.

Вдоль нее когда-то давно были высажена липы, за многие годы они вымахали в могучие деревья и теперь двумя ровными рядами стояли по сторонам, смыкая ветви где-то высоко над головой и отбрасывая вниз прохладную зеленую тень.

"Лошадиная морда" вел машину очень осторожно, опасаясь скрытых травой ям и валунов. Но, как ни медленно мы продвигались, утомительная дорога осталась в конце концов позади и перед нами возник въезд в усадьбу. Вернее то,что осталось от некогда нарядного парадного въезда.

От ажурных ворот сохранилась только одна створка, да и та была смята и покорежена так, будто в нее на полном ходу врезался груженый самосвал. Однако, покосившиеся и покрытые многочисленными, как после интенсивного артобстрела, выщербинами фигурные каменные столбы, до сих пор венчали каменные львы с грозно поднятыми лапами и развевающимися гривами. Давным -давно их водрузили сюда, что б они охраняли усадьбу и приветствовали гостей, и они продолжали честно нести свою службу. Правда, вид теперь у них был довольно потрепанный и совсем не грозный : у одного льва отсутствовала голова, у другого не хватало лапы.

"Нива" медленно миновала ворота, въехала на заросший травой двор, который раньше считался парадным, и остановилась рядом с могучим дубом. Сурен первым выскочил из машины и тут же стал названивать по сотовому телефону. Говорил он на непонятном мне языке, но было ясно, что звонит он Армену и докладывает о благополучном прибытии на место. Я тоже вышла из машины, разминая затекшие от долгой дороги ноги, и с интересом оглядываясь вокруг. Все-таки это было мое родовое гнездо, хоть я и узнала о нем лишь несколько дней назад.

В центре двора, на высоком цоколе, возвышался двухэтажный главный дом, построенный из белого камня и, наверное, много лет назад выглядевший очень красиво. Даже сейчас, без крыши, с обвалившимися перекрытиями и выломанными оконными рамами, он радовал взгляд изяществом форм и выверенными пропорциями. К парадной двери, в настоящее время отсутствующей, с двух сторон изящными полукружьями поднималась широкая каменная лестница.

По бокам главного здания, соединяясь с ним декоративными арками, стояли одноэтажные флигили, а длинные корпуса, видимо служебного назначения, замыкали двор с двух сторон. Все строения пребывали в плачевном состоянии, и не исчезли с лица земли до сих пор только потому, что стены были сложены из массивных блоков.

Я медленно подошла к дому, на минуту замерла у основания лестницы и стала осторожно подниматься наверх. Пологие ступени услужливо стелились под ноги и вдруг показалось, что я уже бывала здесь раньше и много раз поднималась по ним. Остановившись у высокого дверного проема, осторожно заглянула внутрь, но ничего, кроме битого кирпича и штукатурки, присыпанных нанесенной сюда за многие годы землей, не увидела. Разочарованная, я перевела взгляд на побитые ненастьем стены и в глаза бросились чудом сохранившиеся куски лепнины и остатки каменных печных труб со следами сажи внутри. На фоне всеобщей разрухи они выглядели особенно трогательно, я смотрела на них и думала о людях, когда-то здесь живущих. Они ходили по этим залам, вечерами сидели возле каминов, горевали, радовались, мечтали, разочаровывались, в общем, жили. А потом им пришлось уехать! Покинуть все, что было привычно и дорого, и уехать! Я ничего не знала об этих людях, даже фотографий их никогда не видела, но на меня вдруг напала тоска. В памяти всплыли строки из стихотворения Анненского:

Дом-руины..Тины, тины,

что в прудах..

Что утрат-то!...Брат на

брата...Что обид!

Прах и гнилость...

Накренилось...А стоит...

Чье жилище? Пепелище?...

Угол чей?

Мертвой нищей логовище без

Печей...

Голос Сурена вырвал меня из печальных раздумий:

–Иди сюда! Еще многое нужно осмотреть!

Я неохотно повернулась спиной к дому и стала медленно спускаться. Сурен ждал меня внизу с непроницаемым выражением лица и лопатой на плече. Как только я ступила на землю, он, не говоря ни слова, решительно двинулся вдоль фасада в направлении арки и скоро скрылся из виду. Я покорно поплелась следом, костеря последними словами и его самого и его лопату, как вдруг замерла, заинтересованная тем, что увидела. Похоже, раньше эти проходы по верху были украшены деревянной балюстрадой, остатки которой сохранились до сих пор. Я наклонилась и принялась энергично шарить в траве. Земля здесь была неровная, сплошь какие-то ямы да груды мусора, поросшие травой. Я выбрала самую перспективную, с моей точки зрения, кучу и принялась вырывать сорняки. Это помогло мало, тогда я сбегала к дому, притащила обломок толстой доски и стала с упоением ковырять землю. В результате, удалось нарыть несколько довольно крупных мраморных обломков. Правда, чтобы их найти, пришлось порядком попыхтеть, но я не жалела о затраченных усилиях. Судя по форме, это были осколки вазонов, которые когда-то украшали балюстраду. Я уселась на землю и попыталась сложить вместе найденные фрагменты, но из них только два подходили друг к другу, остальные, наверное, принадлежали другим вазонам. Увлеченная своим занятием, я совсем забыла про Сурена, поэтому, когда рядом с мраморными осколками возникли кожанные мужские туфли, вздрогнула.

Удивительное дело, он не стал орать, даже голоса не повысил, просто спросил:

–Чем ты тут занята?

–Вазоны собираю.-ляпнула я.

–Потом. Сейчас не время.-невозмутимо сказал Сурен.-Нужно работать.

Я с неохотой оторвалась от своего увлекательного занятия и понуро потащилась за ним.

Но, моя хандра мигом испарилась как только я шагнула из-под арки. Совершенно неожиданно я оказалась на зеленом, залитом солнцем луг, какие можно увидеть только на картинах, да на глянцевых фото в дорогих журналах. Густо расцвеченый золотыми головками полевых цветов, он полого спускался к озеру необыкновенно правильной овальной формы. Скорее всего, оно было искусственного происхождения, раньше такие часто рыли в усадьбах для украшения ландшафта. По обеим сторонам луга высились деревья старинного парка, а возле самой воды белели развалины какого-то строения.

Сурена вся эта красота интересовала мало. Он целенаправленно шагал к развалинам. Ну, что ж, все правильно! Человек приехал сюда по делу и не намерен попусту тратить время. Поминутно спотыкаясь о невидимые в высокой траве кочки и обломки кирпича, я поплелась следом, а когда, преодолев все препятствия, наконец, добралась до строения, Сурен уже деловито лазил по камням. Нужно сказать, что сохранилось оно неплохо. Если не считать отсутствующей крыши, давно исчезнувших окон и дверей, то его состояние можно было бы признать вполне сносным. Здание было небольшим, одноэтажным, а вокруг окон до сих пор сохранились лепные гирлянды.

–Нужно здесь все быстро осмотреть и решить, откуда начнем поиски.-сказал Сурен.

–Хорошо.-согласно кивнула я.-Ты босс, как скажешь, так и будет.

Занятый разглядыванием здания, он не обратил внимания на мою реплику.

–Как думаешь, что тут было?

–Трудно сказать.-задумчиво протянула я.-Может чайный домик, может павильон. В то время было принято, знаешь ли, украшать парк различными строениями.

–Меня это интересует только с точки зрения полученного задания.-сухо сказал он.-Могли здесь спрятать клад?

–Могли!-легко согласилась я.-Вполне могли! Отчего ж не спрятать? Постройка каменная, солидная, вон какие толстые стены. И дом рядом. Вполне могли!

Напарник подозрительно покосился на меня, проверяя не издеваюсь ли я, ответом ему был кристально честный взгляд.

–Хорошо, пошли дальше.-кивнул он, посчитав осмотр данного места законченным.

Сурен огляделся, что-то прикинул в уме, и решительно двинулся вдоль берега. Я тоскливо смотрела ему в след и ничего, кроме высоких деревьев, не углядела. Не знаю, что он хотел найти в этих зарослях, но останавливать его не стала. Человек получил задание, которое стремится выполнить, как можно лучше, и не дело мешать ему. У меня не было ни малейшего желания карабкаться по грудам кирпича, но так как моего согласия никто не спрашивал, то я горестно вздохнула и затрусила следом.

Как оказалось, нюх не подвел Сурена. Среди вековых лип, скрытая от постороннего взгляда разросшимся парком, стояла маленькая церковка. Как и усадебный дом, она подверглась сильным разрушениям. Кровля на куполах отсутствовала и их барабаны сверкали ребрами металлических перекрытий, кресты и колокола сорваны, стекол в окнах давно не было. Я не специалист, но церковь показалась мне очень древней, при взгляде на нее в голове рождались мысли об Иване Грозном, опричниках, боярах.

Я медленно пошла вдоль стены, заглядывая в низкие, украшенные каменными наличниками и забранные ажурными решетками окошки. Что касается моего напарника, то он подошел к двери, подергал ее, а когда она не поддалась, пробормотал:

–Потом вернемся! Здесь тоже нужно будет посмотреть.

Оставив дверь в покое, Сурен, не теряя не минуты, развернулся и бодро зашагал через луг к видневшимся на противоположной стороне деревьям. Казалось, он не замечал, ни буераков, ни ям на своем пути, просто двигался кратчайшим путем к намеченной цели. Меня же все эти метания из стороны в сторону уже прилично утомили и я тащилась сзади из последних сил.

Мы миновали луг и углубились в парк, который здесь был совсем иным, чем около церкви. Могучие деревья росли на значительном расстоянии друг от друга, подлесок отсутствовал и оттого возникало впечатление необыкновенного простора и света. От левого крыла дома через парк шла широкая аллея, заканчивающаяся мостом, перекинутым через речку, соединявшую большое озеро перед домом с маленьким в лесу. Однако, то озеро я обнаружила значительно позднее, а сейчас передо мной тянулась липовая аллея, которая спускалась к речке и терялась в густом лесу на ее противоположном берегу. От моста, поставленного на массивные каменные опоры, остался только настил, который был сделан из больших листов металла и потому не пострадал. А вот перила давно исчезли и проемы между каменными столбами опасно зияли пустотой.

В этой части парка мы обнаружили миниатюрную постройку, производящую странное впечатление своими маленькими размерами и глухими, без единого окна, стенами. Крыша у нее отсутствовала, но стены выдержали напор времени и две пары ионических колонн по-прежнему поддерживали крутой фронтон.

–Это еще что за трансформаторная будка?-побурчал Сурен, с сомнением разглядывая необычное строение.

Я смущенно пожала плечами:

–Не знаю, может опять какой парковый павильон.

Удовлетворенный таким объяснением, он энергично кивнул и двинулся к домику. Дверь здесь сохранилась по той же причине, что и в церкви: была отлита из металла, и снять такую тяжесть с петель никому не удалось. За долгие годы у основания скопился приличный слой земли, петли заржавели и без инструмента открыть ее было невозможно. Сурен немного повозился, понял, что ему с ней не справиться и отошел, бросив мне через плечо:

–Возвращаемся!

Мне уже порядом надоела эта манера общения, я начинала себя чувствовать псом, которому хозяин время от времени подает отрывистые команды. Но высказать свои претензии можно было только в спину Сурену, обогнать его и стать с ним лицом к лицу, сил уже не было. Посчитав, что такой способ ведения разговора очень унизительным для себя, решила отложить выяснение отношений до лучших времен.

Наш шофер по-прежнему сидел в машине, но теперь он не пялился в даль, а слушал радио, врубив его на полную мощность .

–Роман, хватит бездельничать!-сердито сказал наш босс.– Выгружай вещи, готовь быстро что-нибудь пожрать и пошли работать. Мы сюда не отдыхать приехали.

Парень стал нехотя вытаскивать из багажника сумки и свертки и яростно швырять их на траву. Было видно, что занятие ему не по нраву, но противоречить Сурену он не решается. Вообще, всей своей тощей фигурой и повадками он очень напоминал уличную шпану и совершенно не подходил в напарники такому обстоятельному человеку, как Сурен. Но, с другой стороны, я тоже не очень ему подходила, так что говорить здесь было не о чем.

Решив, что мужчины прекрасно справятся и без меня, я уселась под деревом, прислонилась спиной к шершавому стволу и закрыла глаза. Сквозь листву пробивались тонкие лучики солнца и приятно щекотали лицо, где-то рядом в траве густым басом гудел шмель, пахло теплой землей и свежесорванной травой. Незаметно для себя я задремала и была сильно раздосадована, когда из этого приятного состояния меня вывел жесткий голос Сурена:

–Иди есть! Сейчас быстро перекусим и за работу.

Поели мы действительно быстро. Во-первых, потому, что здорово проголодались, а во-вторых, потому, что там и есть то особенно было нечего. Консервы, хлеб, чашка теплого кофе из термоса-вот и вся еда. Посчитав, что с завтраком покончено, Сурен принялся распаковывать тюки. Он оказался очень хозяйственным человеком и привез с собой груду всякого барахла, начиная с пластиковых тарелок и заканчивая израильским автоматом "Узи". Воспользовавшись тем, что мужчины заняты делом и на меня внимания не обращают, я подхватила свою сумку и шмыгнула в ближайшие кусты. Проломившись сквозь густые заросли, нашла уютную полянку и убедившись, что со стороны машины меня не разглядеть, стала быстро переодеваться. Дело в том, что собираясь утром в дорогу, я несколько погорячилась и напялила джинсы, хлопковую майку, мужскую байковую рубашку, поверх всего этого натянула толстый свитер, а сверху еще и куртку накинула. Холодным утром, когда за окном сыпал мерзкий дождь мне, мерзлячке по натуре, это казалось вполне разумным. Решила, что погода испортилась надолго и такой наряд будет вполне уместен для вылазки на природу, тем более, что собиралась ночевать под открытым небом. И правда, в начале, пока было холодно, я чувствовала себя очень комфортно, но потом, когда погода разгулялась, мне пришлось очень несладко. Куртку-то удалось снять еще в машине, а вот скинуть свитер с байковой рубашкой и остаться только в майке, я в присутствии своих спутников не решилась. Дело в том, что у майки был такой нахальный вырез и она так плотно облегала мою далеко не маленькую грудь, что искушать судьбу и демонстрировать народу свои прелести было рисковано. Я буквально варилась в своем многослойном наряде, когда, упакованная как капуста, таскалась следом за Суреном по холмам и зарослям усадьбы. Пот противными ручьями тек по спине, майка и рубашка промокли насквозь, ноги в джинсовых штанинах отекли и страшно болели. Я казалась себе грязной и противной, ужасно хотелось вымыться, а потом надеть все чистое и, главное, легкое.

И вот теперь я с облегчением стаскивала одну одежку за другой, чувствуя, как жизнь возвращается ко мне с каждой снятой вещью. Извлекла из сумки широкую старую футболку и облачилась в нее, джинсы сменила на шорты до колен, волосы спрятала под бейсболку, только переобуваться не стала, решив, что в кроссовках ходить среди кирпичей и старых досок с ржавыми гвоздями сподручнее, чем в открытых сандалиях.

Когда я появилась в своем новом наряде, Сурен сидел на корточках перед большой коробкой и сосредоточенно копался в ней. Он только на минуту оторвался от своего занятия, бросил в мою сторону короткий взгляд и снова уткнулся носом в коробку. Роман стоял рядом с ним и, по своему обыкновению, ничего не делал. Он, в отличие от Сурена, вниманием меня не обошел, смерил долгим взглядом и протяжно свиснул:

–Какие ножки! Убиться и не жить! Что ж ты их раньше прятала?

Я молча швырнула сумку под дерево и сухо спросила, всем своим видом демонстрируя, что обращаюсь исключительно к боссу:

–Ну, что мы идем копать?

Тот не оторвал взгляда от коробки, не повернул головы,просто буркнул:

–Уже идем. Бери лопату.

На Романа мое пренебрежение впечатления не произвело и он продолжал откровенно пялится на оголенные коленки. Вдоволь наглядевшись, он паскудно ухмыльнулся и пропел:

–Какая суровая куколка!

–Пошел к черту!-равнодушно бросила я, даже не посмотрев в его сторону.

–Ты гля! Она не только красивая, она еще и говорящая кукла!-ухмыльнулся он.

–Да, и знаю много таких слов, которые тебе вряд ли понравятся!

–Кончайте базарить! Работать пора !– пресек Сурен зарождающийся скандал.

Глава 18

Сурен решил начать поиски с того строения, которое окрестили "павильоном". Вооружившись лопатами, мы все трое гуськом двигались через двор к арке. Сурен целеустремленно шагал впереди, Роман брел за ним, мрачно уставившись в землю и всем своим видом демонстрируя плохое настроения, я замыкала нашу маленькую процессию. Я успела отдохнуть, настроение у меня было хорошее, поэтому с упоением вертела головой, рассматривая все вокруг.

Небольшой холм в центре двора привлек мое внимание только потому, что у меня неодолимая страсть к симметрии. Даже дома, расставляя безделушки на полках, неосознанно стараюсь расположить их симмитрично. Если надо, например, расставить два подсвечника и вазу, то я, естественно, поставлю вазу в центре, а подсвечники по бокам. Если у меня есть картина и ваза, то картина будет висет точно посреди стены, а под ней будет стоять ваза. Ну, в общем, ясно, что имеется в виду и идет это от моей ординарности и заземленности. Есть люди талантливые, обладающие даром смотреть на вещи с неожиданной стороны, видеть их в необычном ракурсе. Они могут составить экибану из двух палочек, колоска и изогнутой коряги, могут беспорядочно развесить картины и в этом будет своя красота. Я, к сожалению, на это не способна.

В общем, я обратила внимание на эту кучу, хотя она ничем не отличалась от других таких же куч, в большом количестве разбросанных по всему двору. Конечно, вполне возможно, это была еще одна, поросшая травой и ничем не примечательная гора мусора, но уж больно странным казалось ее местоположение: в самом центре двора и прямо против главного входа. Я углядела в этом некую симметрию и, заинтересованная, подошла ближе, Ничего особенного в ней не было, но она, тем ни менее, не давала мне покоя. Я обошла вокруг, ничего стоящего не увидала и, все же , уходить не хотелось. Я стала сбивать лопатой огромные лопухи, под ними оказался все тот же битый кирпич и штукатурка, что и везде. Разочарованная, я пнула ногой доску, она отскочила, обнажив кусок какой-то металлической штуковины.

–Что ты там застряла?-послышался недовольный голос Сурена.

Они с Романом стояли возле арки и с недоумением смотрели, как я кружу вокруг ничем не примечательной груды мусора.

–Здесь что-то есть!-крикнула я.

Сурен мгновенно сорвался с места и двинулся в мою сторону, его спутник интереса к находке не проявил и лениво плелся сзади. По всему было видно, что никакого желания копаться в обломках у него нет. Хотя он мне и не понравился с самого первого взгляда и иначе, как "лошадиной мордой", я его про себя не величала, но тут понять могла. Сурен копал, потому, что получил приказ, я– потому, что деваться было некуда, а ему это все и даром не нужно было.

В несколько шагов Сурен преодолел разделявшее нас расстояние и нетерпеливо спросил:

–Что нашла?

–Не знаю, но кажется, там что-то есть!

–Ну, и что? Прикажешь копать каждый раз, когда тебе что-то померещится?– ворчливо спросил Роман.

–Не рассуждай! Бери лопату и разгребай!-сурово приказал наш руководитель.

Злобно ворча под нос что-то нелестное в наш адрес, Роман принялся лениво разгребать землю. Мы с Суреном присоединились к нему, активно работая где лопатами, а где и просто руками.

Хотя уже давно перевалило за полдень, солнце не хотело сдаваться и продолжало палить с неослабевающим жаром. Пот лил градом, футболка давно промокла и противно липла к телу при каждом движении. Что бы пот не заливал глаза, приходилось все время смахивать его и оттого на лбу и щеках появились грязные разводы. Словом, видок у меня был тот еще! Утешало одно: остальные выглядели не лучше.

Наконец, все сорняки были выдернуты, основная часть мусора отброшена в сторону и нашему взору предстала отлитая из чугуна чаша фонтана. Разглядеть, что там внутри нее, возможности не было, она по-прежнему была завалена обломками досок и кирпича, но от этого наша находка не становилась менее ценной. Я, по крайней мере, очень гордилась своим открытием. Что касается Сурена, то он чувств, по своему обыкновению, не проявлял, Роману же не позволял радоваться паскудный характер.

–Мы, что, блин, ее всю выгребать будем?-процедил он и смачно сплюнул в мою сторону.

–Бери больше, кидай дальше.– скомандовал наш босс и тут же собственным примером стал демонстрировать, как это делается.

Роман зыркнул на него из под лобья, но от комментариев воздержался и принялся оттаскивать доски в сторону. Несмотря на все старания, работа подвигалась медленно и к вечеру так и не удалось расчистить фонтан до конца. Только, когда солнце скрылось за кромкой леса, Сурен дал, наконец, команду заканчивать работу. Я к тому времену уже валилась с ног, Роман, похоже, чувствовал себя не лучше и только Сурен был полон сил и энергии.

Мы с Романом вяло дотащились до места нашей стоянки и без сил упали на траву. Что касается Сурена, то он даже не присел, а сразу схватил телефон и стал названивать Армену, докладывая о прожитом дне. Покончив с разговором, он извлек из стоящего неподалеку ящика три банки консервов и с необычайной сноровкой открыл их ножом. Две сунул в руки нам с Романом, а из третьей стал жадно есть сам.

Я проглотила очередную порцию холодной тушенки без всякого аппетита, запила горячим чаем и стала готовиться ко сну. Честно говоря, меня весь день мучила мысль о том моменте, когда нужно будет ложиться спать. Место тут было глухое, вокруг ни души, если, не дай бог, что случится, можно не кричать, все равно никто не услышит. В общем, ничего хорошего я от этих ребят не ждала и проблема ночевки меня здорово беспокоила.

Как оказалось, мои спутники запаслись тремя спальными мешками, которые и раскатали тут же, около машины. Я оттащила свой подальше в сторону и поставила рядом сумку, намекая, что это моя территория.

День выдался тот еще, я успела основательно пропотеть и покрыться толстым слоем пыли. Хотелось окунуться в воду, смыть грязь и почувствовать себя, наконец, чистой. Быстро собрав мыло, шампунь, полотенце, прихватив грязную одежду, которую намеревалась простирнуть, я отправилась к озеру.

Держась середины моста и стараясь не смотреть по сторонам, осторожно перебралась на другую сторону реки и медленно побрела вдоль обсаженного вязами берега. На приличном расстоянии от моста нашла укромное местечко, разделась и осторожно щупая дно ногами, вошла в воду, а когда она достигла подбородка, поплыла, раздвигая руками ряску. После жаркого дня вода казалась необыкновенно холодной, поэтому плавала я не долго и очень скоро, почувствовав, что окончательно заледенела, выбралась на берег. Громко клацая зубами, потянулась за полотенцем, которое предусмотрительно повесила на сук вяза и в этот момент раздались громкие апплодисменты. На противоположном берегу, привалившись спиной к стволу развесистого дерева, стоял Роман и усердно хлопал в ладоши, а на его длинной костлявой физиономии играла ехидная ухмылка. От неожиданности я сначала замерла на месте, а потом с гневным воплем "Гад!" кинулась в кусты. Роман захохотал:

–Чего испугалась? Что, на тебя голую мужики никогда не смотрели?

–Ты чего приперся, придурок? Чего тебе на месте не сидится?

–На тебя хотел посмотреть! Я ж не знал, что ты такая пугливая!

–Все, теперь знаешь! Ну, и вали туда, откуда пришел!

–А может сюда переберешься?

–Зачем это?-насторожилась я.

–Посидим, поговорим!

–Не о чем нам разговаривать!

–Ну, тогда полежим! – издевательски ухмыльнулся он.

–Господи, что ж это за наказание такое?! Чего ты ко мне привязался?-горестно запричитала я.

И тут раздался голос Сурена:

–Роман, иди к машине!

Я раздвинула ветки и осторожно выглянула из кустов. Сурена видно не было, Роман стоял на прежнем месте, но от его игривого настроения не осталось и следа.

Затаившись, я с замиранием сердца принялась наблюдать за тем, что происходило на том берегу. Сурен по-прежнему не показывался, но опять прозвучал приказ:

–Иди к машине!

В его голосе не было ни гнева, ни раздражения, но Роман, хоть и без особого желания, подчинился. Он нехотя отлепился от дерева и медленно побрел вдоль берега прочь. Я проследила взглядом за удаляющейся фигурой, но покидать свое укрытие не спешила. Некоторое время я еще наблюдала за противоположным берегом, ожидая подвоха, ничего подозрительного не углядела и тогда выскочила из зарослей, схватила спортивный костюм и снова юркнула под защиту кустов. Мне потребовалось всего несколько минут, чтоб натянуть его на влажное тело. Одетой я чувствовала себя значительно увереннее, но возиться со стиркой уже расхотелось и, сунув барахло в пакет, я заспешила назад в лагерь.

Подойдя к месту нашей стоянки, с радостью обнаружила, что бодрствует один Сурен. Он сидел на чурбачке возле костра и пристально смотрел на огонь, а на земле рядом с ним лежал автомат. Я молча проскользнула к своему мешку и не раздеваясь, нырнула в него, уверенная, что после полного тревог и волнений дня, мне не заснуть. К моему большому удивлению, заснула я сразу и крепко проспала всю ночь, нимало не беспокоясь о том, что рядом находятся два неприятных типа.

Утром меня разбудил громкий голос Сурена, который пытался поднять на ноги шофера. Тот просыпаться не желал и на все увещевания отвечал невнятным мычанием. Понаблюдав за ними, я уж было решила, что Сурену не удастся справится с "лошадиной мордой", но тут он спокойно сказал:

–Не встанешь, принесу ведро воды и вылью тебе за шиворот.

Как ни странно, угроза подействовала и Роман выполз из мешка. Прошедший день наложил на него свой отпечаток и выглядел он так отвратительно, что у меня заныли зубы от вида его помятой физиономии.

С незатейливым завтраком, состоящим из разогретой тушенки, бутербродов с сыром и кофе, мы покончили быстро. Желудки, конечно, набили, но вот удовольствия от такой еды не получили.

–Так и язву желудка заработать можно!-грустно подумала я.

Эта же мысль пришла в голову и Роману и он решил ее высказать:

–От такой жратвы мы ноги протянем! Хоть бы супа горячего раз в день похлебать!

Сурен оторвался от созерцания ближайшего куста и согласно кивнул:

–Хорошо! Готовь! Продуктов много, делай, что хочешь.

Возмущению Романа не было предела:

–Почему это я? А она зачем? Она– баба, пусть и готовит!

Тут уж возмутилась я. Мало того, что меня сюда насильно приволокли, так еще к плите приставить норовят!

– Я вам не повар!-рявкнула я.– Мы так не договаривались! Не нравится тебе сухомятка, готовь, а других не подписывай!

– А на черта ты сюда тогда приперлась? Чего тебе дома не сиделось?

– Тебя забыла спросить!

Ссора вспыхнула мгновенно и грозила принять затяжной характер, но тут вмешался Сурен:

– Не приставай к ней, Роман! Готовкой займешся ты. Будешь уходить с раскопок на час раньше, думаю, этого вполне достаточно. Все, пошли работать!