Текст книги "Бахтияра (СИ)"

Автор книги: Валентина Ad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

   Сегодня, когда в трубке его мобильного раздался испуганный голос Бахтияриного тренера, идеальный мир Ивана пошатнулся. Он – взрослый, крепкий, видавший многое в силу своей профессии мужчина, впервые в жизни по-настоящему испугался. Это был просто нечеловеческий страх, который вылился в нечеловеческую агрессию в адрес Софии.

   Он уже тысячу раз проклял себя за то, что позволил себе так разговаривать с матерью своего ребенка. Со своей любимой женщиной. Но он ничего не мог с этим поделать, так как София целиком и полностью была права – он одержим Бахтиярой. Он обожал эту малышку и даже на секунду не мог представить себе, как бы сложилась его жизнь, не будь у него этого курчавого чуда. Вся его жизнь вращается вокруг одного солнца – Бахтияры. А ему, вдруг, совершенно посторонний человек сообщает, что на этом «солнце» появились пятна. Да он чуть с ума не сошел, пока летел с работы в клуб боевых искусств. Хотя, это все равно не оправдывает десяток оскорблений произнесенных в сторону Софии, которая была прекрасной матерью и женой.

   Ивану было стыдно, но глядя на дымящуюся в руке сигарету, к нему приходило понимание что ТО, что толкало его по ночам в дочкину комнату – толкнуло к никотину и заставило поскандалить с Софией. Он не мог дать определение этому чувству, этим ощущениям. Но что-то тревожило его подсознание, словно малюсенький червь, огромное яблоко.

– Соня, проснись, – вновь прошептал Иван.

   То ли чрезмерное чувство вины за все сказанное. То ли огромное количество виски в его организме, заставляли Ивана разбудить Софию. Ему хотелось все исправить, извиниться, объясниться, прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Прежде ему никогда не приходилось извиняться и это, скорее странно, для их супружеского стажа.

– Сонь.

   Софие снилось нечто тревожное. Она от кого-то убегала, что-то потеряла, с кем-то дралась и что-то, кому-то доказывала... Откуда-то с высоты, казалось с самого поднебесья, зазвучал знакомый голос Ивана. София резко открыла глаза, когда свое имя услышала в третий раз.

– Ваня?.. – на лице расплылась улыбка, но когда сон окончательно отпустил Софию, и в голове всплыла недавняя реальность, лицо окаменело. – Что тебе нужно?

   Иван хоть и был выпившим, но он не был слепым.

– Нам нужно поговорить.

– Опять?

– Нет… В смысле, да. В смысле… – Иван никак не мог собраться, а еще ему было чертовски стыдно смотреть Софие в глаза. – Сонь, я хочу извиниться и нормально поговорить. Давай оставим Бахтияру, пусть еще поспит.

   София внимательно смотрела на супруга и отчетливо понимала что «зверь», которого она недавно видела на своей кухне, сейчас предстал перед нею в образе "побитой собаки".

– Идем, – аккуратно встав с кровати прошептала София.

   Их разговор был не долгим. Точнее, монолог, так как Иван все время твердил лишь о прощении, а София уже давно его простила.

   Мужчина крепко обнимал ноги Софии, которая сидела у окна и нежно поглаживала непослушные  кудри мужа. Она поймала себя на мысли, что даже если бы Ивану не пришло в голову извиниться, она бы и  тогда его простила. Она любит этого мужчину и всегда будет любить, не смотря ни на что.

– Черт! Что за фигня?! – практически в один голос вскрикнули оба супруга.

– Господи, Ваня, это же голубь! – инстинктивно закрыв лицо ладонями, испуганно завопила София.

– Я вижу, что голубь. Ну какого черта он здесь делает?!

   В дальний угол их кухни забилась испуганная птица, которая непонятным образом сумела врезаться в их окно, проскользнуть в приоткрытую на «проветривание» оконную щель и молниеносно пересечь комнату. Иван с Софией были ошеломлены в равной степени.

– Вань, может это бешеный голубь? – испуганно проблеяла София, боясь сделать даже шаг в сторону птицы.

– Не знаю, на сколько он «бешеный», но точно раненый. – Иван медленно приблизился к грязно-белой птице, успешно переступая кровавые следы на полу.

   Голубь жался к стене и жадно глотал воздух, которого ему однозначно не хватало. А еще, он издавал душераздирающие звуки, что-то среднее между человеческим стоном и звериным рыком, только значительно тише.

– Боже, Ваня, сделай что-нибудь, иначе эти вопли сведут меня с ума. – Истерически прокричала София. – Я не хочу, чтобы на нашей кухне сдохла птица!

– Не ори, ты его пугаешь. – Иван медленно присел на корточки. – Иди сюда, маленький. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого.

   Иван протянул руки и бережно взял в ладони птицу:

– Похоже, мы имеем дело с жертвой кота, или пса. – Ваня профессионально осмотрел дышащую через раз птицу. – Вынужден тебя огорчить, но он все-же сдохнет. Хотя, все же, постараюсь хоть чем-то помочь. Может, боль снять смогу.

   София все так же оставалась у кухонного окна, а Иван вместе с голубем покинул кухню, чтобы через несколько минут вернуться.

– Я обработал его раны, но, по-моему, он уже не нуждается в этом. – В глазах Ивана было сожаление, а София была в шоке.

– Иван, ты хочешь сказать, что у тебя в руках мертвый голубь, а ты спокойно расхаживаешь с ним по нашему дому?

– А что прикажешь делать?

– Вынеси его на улицу, похорони, что ли. Не знаю. Делай с ним что угодно, только удали его из нашего дома, пока Бахтияра не проснулась.

   Только после того, как в комнате прозвучало имя дочери, все случившееся обрело совершенно другие краски. Сердце остановилось у Ивана и Софии одновременно.

– Бахтияра… – глаза супругов одновременно скользнули на почти остывшую птицу.

– София, я сейчас же похороню голубя, а тебе советую пойти к дочке. Мне все это совершенно не нравится.

   Не задавая лишних вопросов, София испуганно бросилась в комнату Бахтияры, но та все еще спала. Не став тревожить сон своей малышки она, ведомая какой-то невидимой силой, разместилась за ее компьютерным столиком и принялась бороздить просторами интернета.

– Она что, все еще спит? – спустя несколько минут в комнате появился и Иван.

– Да.

– Ты не находишь это странным? Бахтияра никогда раньше не спала днем, даже когда была совсем малышкой, ее всегда было проблематично уложить.

– Не знаю... Но я боюсь ее будить. А еще… – София медленно перевела взгляд на раскрытый ноутбук. – Вань, я, конечно, не верю во все это, но тут пишут…

   Иван быстро подскочил к компьютеру. То, что он прочел в следующие несколько секунд, он и без того слышал. Птица, залетевшая в окно – не к добру, а если быть точным, зачастую это сулит смерть.

– Черт! И что сегодня за день такой?! Мало того, что на тебя вызверился. Бахтияра заболела. Так еще и этот проклятый голубь! – Иван больше не сдерживал себя, а Софие от всего происходящего хотелось плакать.

– Вань, что происходит? – София с надеждой смотрела на мужа, всегда знающего ответы на любые вопросы. – Пожалуйста, скажи что мы просто себя накручиваем. – Глаза автоматически скользнули на монитор. –  А еще лучше, поехали в больницу. Вот прямо сейчас, поехали.

– Поехали. – Без тени сомнения согласился Иван.

   Здравый смысл в этом случае был не уместен. Оба родительских сердца, душа, интуиция, назовите это как угодно, твердили одно и то же – нужно что-то предпринимать. В мыслях каждого из них стояла прекрасная, но мертвая птица. Перед глазами лежала неизвестно чем больная дочь. Их дальнейшие действия были стопроцентно автоматическими и спонтанными.

   Не медля ни секунды, София бережно разбудила Бахтияру, а Иван тщательно пытался избавиться от алкоголя в своем организме с помощью двух волшебных пальцев и белого друга.

   Бахтияра не понимала, что происходит с ее родителями, но и на вопросы «все ли с ней в порядке», неуверенно шептала «да». Прошло не более получаса, когда семья в полном составе оказалась в отделении скорой помощи, где эту самую «скорую помощь» никто не спешил предоставлять.

– Женщина, вы в своем уме? Я отец этой девочки и мне лучше знать, нужна ей помощь или нет! – Иван, которого все всегда считали стрессоустойчивым и неконфликтным, в очередной раз за день убеждал Софию в обратном. Он просто орал на дежурную сестру, совершенно не заботясь о брошенных словах. – Я вам говорю – девочка нуждается в полном медицинском осмотре, а возможно и госпитализации! Я, ВАМ, ГО-ВО-РЮ!

– Мужчина, не зависимо от того как долго вы собираетесь на меня орать, я все равно вам не смогу ничем помочь. Мы принимаем без направления лишь острые случаи, а ваша девочка выглядит вполне здоровой. – Безразличные и пустые глаза медицинской сестры скользнули в сторону Бахтияры. –  Вот придете с направлением от вашего участкового врача, тогда и будем разговаривать. А так я не вижу никаких причин для госпитализации.

– Девушка, милая, – вмешалась в разговори София, прекрасно понимая, что еще немного и ее Ивана просто выставят на улицу его же коллеги за нанесение "тяжких телесных", – ну какой участковый врач в пятницу вечером? Уже ведь практически шесть вечера и кроме скорой помощи, нам больше некуда обратиться. Поймите нас, мы просто очень переживаем за дочку...

   Голос Софии дрожал, а на глазах заблестели слезы.

– По-моему, переживать не о чем. – Медсестра вновь покосилась на уткнувшуюся в мобильный Бахтияру, спокойно сидевшую в коридоре. – Детям не свойственно скрывать любую боль, а тем более так искусно. В понедельник идите к терапевту, а там видно будет. Пока же, у нас нет лишних коек для призрачных болезней. Ребенок, как ребенок.

– Нет, ну ты точно идиотка! Твою ж, мать! – ярость Ивана не знала границ, а эти тупые серые глаза и наплевательское отношение молоденькой медсестрички, у которой на лице читалось – «Приходите не в мою смену, достали все», настойчиво толкали к рукоприкладству.

– Ваня, держи себя в руках. – Четко понимая что сейчас может произойти, взмолилась София. – Девушка, вы простите, мы уходим. Действительно, до понедельника ничего не случится.

– Соня?! – Иван отказывался верить своим ушам и едва сдержал очередное «я же говорю, что ты хреновая мать».

– Ваня идем. Сейчас я тебе все объясню. До свидания. И, – София презрительно оглянулась в сторону довольной медсестры, – удачного дежурства. А еще, надеюсь у вас когда-то будут дети и они все будут чертовски здоровы.

   Иван же не стал размениваться ни на слова, ни на взгляды, он пулей вылетел из здания, прихватив на руки Бахтияру.

– Нууу? – едва оказавшись у больничной двери, требовательно уставился на супругу Иван.

– Вань, на углу Васильковской есть частная клиника, давай туда. Там, скорее всего, нет никаких ограничений по дням недели, часам и тому подобной ерунде. Думаю, и днем и ночью в клинике дежурят все возможные доктора. Ждать до понедельника мы не сможем. Просто сойдем с ума. Как ты на это смотришь?

– Точно! – София даже не успела закончить, как Иван радостно вскрикнул и ринулся к ней с радостными объятиями. – Во я дурак, трачу свои нервы на этих «государственных» содержанцев. А ведь точно, клиника Васьки Тихонова! Мы ведь не один год плечо о плечо в школе штаны протирали. А в последний раз виделись несколько лет назад, на встрече одноклассников, и он ведь хвастал, что бизнес у него процветает. Нуждающихся в медицинской помощи никогда не уменьшится, а значит, он никогда не прогорит. Принимая во внимание все, чем мы дышим и питаемся, с каждым годом пациентов у него лишь прибавляется. Уверен, его учреждение работает круглосуточно и без выходных. Такой бизнесмен, как Вася, своего не упустит.

   Больше супруги не тратили ни минуты своего времени на пустые разговоры. Радостно расцеловав друг друга и Бахтияру, они помчали в заданном направлении, оставив позади безразличие и холод "государства".

   Иван не ошибся в своих предположениях о желании бывшего одноклассника нагреться на чужом горе – клинка действительно работала круглосуточно и в полную силу.

   Они с Софией без проблем попали к терапевту, который спустя несколько длительных минут осмотра, дал направления во все возможные кабинеты.

– Сдайте вот эти анализы, – симпатичный доктор протянул несколько направлений, – это на первом этаже – кабинет номер три, пять, восемь и девять. А на четвертом, в шестьдесят шестом, вам нужно будет сделать кардиограмму. Когда справитесь со всем, возвращайтесь. И, должен вас сразу предупредить, мне не нравится сердце вашей девочки. Точнее его ритм и четко прослушивающийся шум. Но, не стану заглядывать наперед и безосновательно вас пугать. Подождем кардиограмму, потом поговорим.

   Слова и озадаченное выражение лица врача, заставили Ивана и Софию занервничать. Но тогда они даже не догадывались, что эта, первая в жизни Бахтияры кардиограмма, лишь начло конца.

ИЮЛЬ 2013

   Ишемическая болезнь сердца, то, с чего все начиналось. Сердце ребенка напоминало всем обследующим его докторам, сердце взрослого человека, который никогда в жизни не задумывался о своем здоровье, а "наслаждался" жизнью в полной мере. Сигареты, спиртное, жирная пища, целиком и полностью неправильный образ жизни, легко могли бы привести в такое состояние к годам сорока, сорока пяти, орган любого человека. Но причем здесь маленькая девочка?

   Три года назад в клинике Васьки Тихонова, даже обычной кардиограммы хватило, чтобы понять – сердцу «папиной принцессы» нужна помощь. Но если все начиналось в частной клинике провинциального городка и медикаментозного лечения, то вот уже не один год семейство Багдасаровых в полном составе перебралось в столицу, искренне радуясь тому, что кардиохирургия именно их страны признана одной из лучших в мире.

   Коридоры института имени Николая Михайловича Амосова, стали родными для Софии и Ивана. А палата номер семнадцать, домом для их Бахтияры. Иван и София долго отказывались поверить, что у их жизнерадостного, спортивного ребенка проблемы с сердцем. Они недоверчиво слушали диагнозы многочисленных отечественных кардиологов и пока не повозили Бахтияру по всему ближнему и не только зарубежью, не успокоились. Лишь получив идентичные диагнозы от зарубежных докторов и профессоров, они вынуждены были согласиться с реальностью. А еще, по совету тех самых заграничных специалистов, возвратились восвояси.

   Окончательно обосновавшись в Амосова, София вынуждена была долгие месяцы проводить время у больничной койки дочери в гордом одиночестве, пока Иван колесил всеми святыми местами мира.

   ВСЕ, что хоть немного упоминалось в СМИ как волшебное или целебное место, не осталось не замеченным Иваном. Мужчина, который в своей жизни никогда не был ярым верующим и относился ко всему «божественному» довольно скептически, словно маленький мальчик искал спасения у всевышнего. Горе может поставить на колени у икон любого человека, это он теперь точно знал.

   Начиная с Киево-Печерской лавры, заканчивая стеной плача в Иерусалиме. Иван поклонялся всем святым и часами стоял в различных храмах на коленях, вымаливая здоровье для своей Бахтияры. Он просил силы у огромных камней Стоунхенджа, искренне поверив в их магические свойства. У пирамиды Хеопса, он молил духов этой земли помочь его семье. В Индии он побывал во многих храмах и искал помощи у самого Далай-ламы. Он побывал в тайных пещерах и черпал воду с целебных источников. Теперь он был одержим всяческими бабками и дедками, только бы это помогло. Он готов был есть святую и грешную землю, пить горячую смолу или голодать днями напролет, если понадобится, лишь бы помочь своему ангелу, совей Бахтияре.

   Исколесив полмира. Выслушав множество наставлений от мудрецов, гадалок и экстрасенсов, выучив не один десяток молитв, Иван вернулся домой совершенно другим человеком. Теперь он готов был поверить даже в существование Деда Мороза, лишь бы тот спас его кудряшку от... от... Нет, он все еще не мог и не хотел произносить самое страшное. Он возвратился в Киев с  надеждой, что хоть что-то из всего, чем он занимался несколько месяцев подряд, поможет его принцессе. Он нацарапал у изголовья Бахтияры, прямо на спинке больничной койки, древние индийские иероглифы. Он наполнил палату целебными благовониями. Он четко следовал графику приема "живой" воды, заставляя Бахтияру принимать немеряное количество жидкости из разных уголков планеты. Он даже обучился иглоукалыванию, пусть не в совершенстве и с болью в собственном сердце, он всаживал раз в неделю иглы в тоненькую кожу своей Бахтияры, которую не так давно берег даже от комариного укуса. Он все время читал молитвы, не переставая ни на секунду обращаться ко всем ангелам и демонам. Он делал все, что только было в его силах, надеясь на чудо, которое не происходило. Доктора же ежедневно твердили – "Вашей дочери помочь может только одно – чужое сердце в ее груди, а не мантры, псалмы и заклинания".

   В надежде, что все же кому-то удастся развенчать врачебный диагноз, Иван продолжил общение с самыми известными экстрасенсами страны. Изо дня в день он все еще ждал чудесных слов, которые вдохнут в него жизнь, но…

– Иван, сердце вашей дочери умирает и это не обратимый процесс. Доктора правы, ей нужен новый, здоровый орган. – Один за одним твердили знатоки потустороннего, не оставляя иллюзорных надежд. – Чье-то пылающее сердце в ее груди даст ей возможность прожить прекрасную жизнь. Других вариантов нет.

    *****

   – Если не пересадить ей сердце в ближайшее время, боюсь, мы потеряем вашу Бахтияру. – Одновременно печально и уверенно заявил лечащий врач Бахтияры, лишний раз озвучив горькую правду жизни и в очередной раз пошатнул веру Ивана в чудо.

   Пожилой, но очень заботливый и приятный доктор Иван Варфоломеевич,  не в силах был скрыть от родителей правду, как бы они ни надеялись на более радужные перспективы. Их многочисленные мольбы, слезы и деньги, были бессильны. «Здоровье не купишь ни за какие деньги» – старо, как мир, но так поздно осознано.

   Вот уже третий год, как Бахтияра стала постоянным клиентом центра кардиохирургии. Но если первых два, огромному количеству докторов с помощью неимоверного количества медикаментов, удавалось поддерживать жизнь в юном теле, то сейчас это уже не реально. Операция проведенная полгода назад, тоже надежды не оправдала. Врачи отказывались понимать, откуда у десятилетнего ребенка, взялись все болезни сердца тех кому за или под 50 лет. Почему сердце Бахтияры изнашивалось не по дням, а по часам, тоже оставалось одной из загадок матушки природы и организма девочки.

   Во многих случаях, как утверждал Иван Варфоломеевич и не только, ишемическую болезнь сердца лечат медикаментозно, препаратами группы сердечных гликозидов, диуретиков и дигоксидов. Что это за «звери» такие Иван не имел понятия, зато прекрасно осознавал, что его девочке они помогают ничуть не больше его живой воды, и с каждым днем здоровых тканей мышц сердца становится все меньше.

   Так называемый «лист ожидания», стал для Багдасаровых последней надеждой. Они просто надеялись на то, что чей-то ребенок со здоровым сердцем погибнет в автокатастрофе или же упадет с высоты или еще что. Они молились за спасение своей дочери, вымаливая у всех святых смерти чужого ребенка, так как сердце взрослого, шансов на которое на несколько сот процентов больше, их малышке не подойдет.

   Днями и ночами София и Иван просили Господа Бога подарить их Бахтияре сердце, а заодно, просили простить их за ожидание чужого горя. Они готовы были продать душу дьяволу, только бы их доченька жила, а не то что, желать смерти чужим детям. В какой-то момент, видно, кто-то все же услышал их молитвы, и совсем не важно – Бог или Сатана.

    *****

– Иван, в «листе ожидания» появились хорошие для вас новости. Наш компьютер по всем параметрам выбрал пару «реципиент – донор». Вашей дочке мы можем пересадить сердце мальчика. Они практически одногодки и это лучший вариант. Вам повезло дважды, так как подобное в нашей стране запрещено законом, дети до восемнадцати лет не могут быть донорами органов. Но существует одна маленькая, но весомая поправка – «Орган особы, не достигшей совершеннолетия, может трансплантироваться другой несовершеннолетней особе в случае полного обоюдного согласия сторон и наличии письменного юридически оформленного подтверждения данного действия». Приблизительно так. Мать мальчишки настояла на том, чтобы хотя бы частичка ее ребенка осталась жить. Она просто подарила сердце сына вашей дочке, когда узнала, что может тем самым спасти чужого ребенка. А по нашим же законом "подарочки не отдарочки", так сказать.

   Иван Варфоломеевич четко выговаривал каждое слово. Эти слова для Ивана звучали как нечто волшебное. Слезы сами брызнули из глаз, а вымолвить он только и смог:

– Спасибо вам, доктор. Слава Богу.

   Пожилой мужчина с пониманием взглянул на Ивана, который благодарил Бога за то, что он отнял у юного парня жизнь. Как бы жестока ни была картина, но Иван Варфоломеевич за время своей работы, уже привык к подобному. В жизни должен быть баланс. Если одна жизнь потеряна – другая должна быть подарена.

– Меня благодарить не за что. Моя работа еще впереди. У нас не более четырех часов, чтобы в груди вашей дочери забилось здоровое сердце. Так что дай Бог, чтобы вы смогли меня поблагодарить по истечении этого времени. А еще лучше через несколько десятков лет.

   Доктор очень быстро покинул Ивана, который уже готов был признать истину – чудес не бывает и будущее их Бахтияры все еще остается в подвешенном состоянии. Но с другой стороны – пусть туманное, но оно все же есть.

   Со слезами на глазах, практически бегом, он влетел в палату своей принцессы, у койки которой неизменно дежурила его королева – София.

   Ивану хотелось прямо с порога прокричать, что вот-вот все наладится, что их малышка скоро сможет покинуть эту ненавистную палату, что стоит потерпеть еще чуть-чуть, и их мучениям наступит конец. Но увидев спящую Бахтияру и измученную Софию, которая  отдаленно напоминала ту юную и прекрасную женщину, с которой он прожил лучшие годы, он не мог не задать вопрос:

– Соня, как она? – опасаясь потревожить сон малышки, прошептал Иван.

– Глупый вопрос, не находишь? – Практически не обращая внимания на мужа, София безжизненно продолжала смотреть на дочь.

   Иван давно перестал обращать внимание на безразличие со стороны жены, так же как и она на него. Они больше не были мужем и женой. Они были лишь родителями больного ребенка, и вся их жизнь теперь вращалась по одной единственной орбите. Они оба забыли когда последний раз улыбались, если этого не требовалось когда Бахтияра была при памяти. Они не помнили, когда в последний раз прикасались друг к другу, если только это не были успокаивающие объятия. Они забыли, как это любить кого-то кроме Бахтияры.

   Их жизнь давно превратилась в семь кругов Ада. Глядя на свою малышку, они отказывались верить в то, что это произошло именно с ней. Каждый из них желал принять на себя этот непосильный удар судьбы, лишь бы облегчить и продлить слишком короткую жизнь Бахтияры. Они часто признавались друг другу в том, что все что произошло с ними слишком несправедливо и больно. Их малышка не заслуживала такого. Никто из детей на Земле, не заслуживает такого, ведь они еще так юны и так мало повидали в этой жизни. Да что там, практически ничего не видели.

   Они мечтали о том, как их дочь вырастет. Как поступит в институт. Как Иван будет отшивать всех ее женихов… А сейчас… Сейчас им нельзя мечтать дальше завтрашнего дня, а то и следующего часа.

– Давай выйдем. Нам необходимо поговорить. – Полным вдохновения голосом проговорил Иван.

   Вместо ответа, София молча встала со стула и все так же, молча, прошла вслед за супругом. Она давно уже не анализировала ни его слова, ни его действия, и перестала обращать внимание на тон его слов. После того, как он сотни раз обещал ей, с пеной у рта, что очередная его волшебная ерунда обязательно спасет ЕЁ малышку, и всякий раз это оказывалось ложью, она больше не верила ему, не слышала, не видела. Теперь София считала Бахтияру именно своей девочкой, и теперь она была уверена в том, что любит ее ничуть не меньше Ивана, а скорее всего даже больше. Именно она, не отходила от дочки дольше чем на несколько вынужденных минут, пока ее муж верил в сказки, колеся чужими странами.

– Я тебя слушаю, – равнодушно прозвучало из уст измученной женщины.

   Иван, впервые за долгие месяцы, внимательно смотрел на жену и не мог понять – «Когда она успела так постареть?». Эти давно отросшие корни волос, которые были практически белыми от огромного количества седины. Эти черные круги под глазами, от которых, казалось, ей уже никогда не избавиться. Эта безжизненно сухая и белая кожа на лице, словно у совсем пожилой женщины. А глаза, глаза Софии уже не блестели, а были двумя бесцветными точками на совсем еще недавно прекрасном лице. От его Софии осталась лишь призрачная оболочка, содержимое которой было ничуть не лучше.

– София, у меня есть для тебя… для нас, хорошие новости. – Иван попробовал изобразить на своем, не менее измученном лице, улыбку. – У НАС есть сердце!

   Он выпалил эту фразу с таким воодушевлением, словно это было как минимум волшебным заклинанием от всех их бед. Да, в принципе, так оно и было. Вот уже несколько минут как Иван получил надежду и возродил свою веру. Он надеялся, он знал, что эта новость вселит вдохновение и в Софию, которая не меньше его жаждет хороших новостей. Едва заметный огонек в любимых глазах сказал ему красноречивее тысячи слов – он не ошибся, жена, также как и он, получила свою порцию надежды и радости.

– Как «есть»? – София задала вопрос не потому, что не поняла или не расслышала, а только лишь затем, чтобы услышать еще раз эти заветные слова из уст мужа.

– Иван Варфоломеевич только что мне об этом сообщил. Нашу Бахтияру уже сейчас начнут готовить к операции по пересадке! – Произнося эти слова, Иван ощущал, как кровь резво начала блуждать по его венам, а всего несколько минут назад, он не чувствовал даже стука собственного сердца.

– Господи, спасибо тебе!!! – закрыв лицо руками, София дала полную волю слезам. – Господи, спасибо!

   Выброс адреналина, который София испытала в этот момент, был для нее слишком мощным, и она уже практически готова была оказаться на холодном больничном полу:

– Соня, – увидев к чему все движется, Иван ловко подхватил супругу. – Родная, держись. Это отличная новость, но, боюсь, нам еще многое предстоит пережить.

– Я готова пережить все, кроме нашей дочери. Пусть только в груди Бахтияры забьется здоровое, пусть и чужое сердце. – Сквозь слезы София улыбалась. – Господи, Ваня, неужели нам так повезло?! Неужели нас услышали наверху... или внизу... Еще вчера Иван Варфоломеевич утверждал, что шансов для нашей дочки очень и очень мало. А сейчас…

   Прижимая к груди Софию, Иван заметил суету возле палаты их дочери.

– Идем, проведем нашу малышку в операционную. Похоже, все случится совсем скоро.

   София резко обернулась и, не обронив ни слова, первой бросилась в палату.

– Куда вы ее увозите?! – истерический крик разразил больничную суету.

– В операционную, – спокойно проговорил один из медбратьев.

– Разрешите нам проводить дочь? – как никогда учтиво и спокойно поинтересовался Иван.

– Да пожалуйста. Только до двери операционной, не дальше.

– Хорошо! – единогласно выкрикнули родители.

– Ма, па, а куда меня везут? – сонные глаза Бахтияры, тоже бесцветные и потухшие, приоткрылись, стоило сменить практически идеальную тишину палаты на коридорные шорохи и голоса.

– Доченька, ты не волнуйся. Тебя везут в операционную и уже завтра, ты будешь практически здоровым человеком. Ну, разве только тебе нельзя будет прыгать и бегать, словно угорелая. А пока ни о чем не думай. – Борясь со слезами, предательски накатывающими на глаза, шептала София.

– Бахтияра, ты ведь папина дочка, сильная и мужественная, так что ничего не бойся. Знай, совсем скоро мы вновь будем играть в футбол и ты обязательно возвратишься в свою секцию, где за тобой все скучают и желают скорейшего выздоровления. Дочь, ты Багдасарова, а мы так просто не сдаемся.

   Иван не заметил, как сильно сжал крохотную руку Бахтияры, а та, совершенно привычно, даже не подала виду, что ей больно. Она не привыкла жаловаться и всегда мечтала оставаться в глазах отца сильной девочкой, ЕГО девочкой. Той, которой он мог бы гордиться. Той, которая всегда лишь радовала бы своего папу. Той, которая лучше любого мальчишки. Той, которая любит его так сильно, что никто в мире не способен любить кого-то сильнее, разве что он ее.

– А чье сердце мне вставят? – было последним вопросом полусонной девочки, практически исчезнувшей за дверью операционной.

– Не важно «чье», важно, что оно здоровое. – Успел бросить в ответ Иван.

   «Чье?», Ивану действительно было не важно, главное, что оно есть, и оно будет биться в груди его дочери. Бахтияра исчезла. Возле операционной засуетилось множество медперсонала. Последним в нее вошел Иван Варфоломеевич.

– Молитесь. – Почти приказным тоном проговорил доктор глядя на сжавшую у груди руки Софию и на Ивана, изо всех сил старавшегося оставаться сильным.

   Родители лишь закивали в ответ тому, в чьи руки отдали свое сокровище. В эти минуты, предстоящие часы, именно этот пожилой мужчина станет их Богом. В его власти жизнь их ребенка и Иван с Софией искренне верили в то, что в груди их малышки спустя какое-то время забьется чужое, но здоровое сердце. Они будут молиться всевышнему, чтобы тот дал право на жизнь их дочери и помог Ивану Варфоломеевичу провести операцию не менее виртуозно, чем несколько десятков до этого. Они будут молиться за спасение юной души и молодого тела. Они обязательно помолятся за здоровье того, кто спасет эту душу и это тело.

   Минуты ожидания медленно перевалили в часы. Молитвы стали казаться проклятием. Иван в миллионный раз измерил шагами больничный коридор, а София словно сумасшедшая бесконечно бормотала себе что-то под нос.

   Один час сменился вторым, а затем третьим. Из операционной ничего не было слышно, и ожидание хоть какого-нибудь результата доводило Ивана до крайней степени безумия. Его подсознание рисовало самые ужасающие картинки. Иван словно присутствовал на операции и видел, как острым скальпелем врач разрезал молодую плоть его Бахтияры. Все процессы в юном организме приостановлены и несколько докторов делают все возможное, чтобы с запуском нового сердца, организм ожил. Бахтияра не дышит, не шевелится и, похоже – не жива. Иван видит, как почерневшее и какое-то ссохшееся, словно сгнившее до черна яблоко, сердце его дочери, поместилось в ладошку пожилого мужчины, а затем было выброшено в мусорное ведро, находившееся рядом с операционным столом. Сквозь огромную дыру в груди Бахтияры он отчетливо видел все ее внутренние органы, от чего крепкому духом мужчине, хотелось застонать от боли в собственном сердце. Пребывая в неком трансе, он пристально наблюдал как на пустующее несколько секунд место, Иван Варфоломеевич помещал новый, пульсирующий орган. Чужое сердце прекрасно. Оно здорового алого цвета, вновь напомнило ему яблоко, только теперь оно было спелым и сочным. Оно билось даже на ладони у доктора…