Текст книги "Происхождение и ранняя история славян"
Автор книги: Валентин Седов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Рис. 10. Типы лепной керамики могильника Спицымеж и их встречаемость в могилах с оружием.
В пшеворских могильниках и на поселениях горшки, близкие к сосудам пражского типа, встречаются нередко. Они бытовали в течение всего периода существования этой культуры. Аналогичные по форме сосуды очень характерны для культуры подклошовых погребений. Очевидно, рассматриваемая пшеворская керамика продолжает традиций глиняной посуды культуры подклошовых захоронений. С другой стороны, из этой пшеворской посуды развилась славянская керамика пражского типа, о чем пойдет речь ниже.
На основе анализа лепной керамики можно уверенно говорить об этнографическом своеобразии пшеворских погребений с оружием. Поскольку эти погребения обычно бывают урновыми, нужно полагать, что выявленное выше различие между урновыми и ямными захоронениями отражает биэтничность пшеворского населения.
Возникающие по этому поводу сомнения снимает картография урновых и ямных захоронений пшеворской культуры. Картирование погребений этих типов выявляет в пшеворском ареале два региона (рис. 11): восточный, или Висленский (рис. 12), в котором господствуют могильники с заметным преобладанием ямных захоронений, и западный, или Одерский (рис. 13), где большинство составляют могильники преимущественно с урновыми захоронениями. Вполне понятно, что какое-то число могильников с преобладанием ямных захоронений есть и на среднем Одере и, наоборот, могильники с урновыми погребениями попадаются в Повисленье. Очевидно, жесткой границы между намечаемыми этнографическими группами внутри пшеворской территории не могло быть.
Рис. 11. Два региона пшеворской культуры
1 – могильники с преобладанием (более 60 %) ямных захоронений:
а – исследовано свыше 50 погребений;
б – исследовано от 10 до 50 погребений,
в – исследовано до 10 погребений (могильники с единичными раскопанными погребениями не картированы);
2 – могильники с преобладанием (более 60 %) урновых захоронений (значения а, б, в – те же);
3 – могильники, в которых найдены урны – прототипы первой группы славянской керамики VI–VII вв.;
4 – могильники с находками костей птиц в захоронениях;
5 – ареал культуры подклошовых погребений
1 – Кетж;
2 – Нова Церква;
3 – Лисицице;
4 – Реньска Весь;
5 – Грудына Мала;
6 – Глуб-цице;
7 – Гоголин-Стжебнюв;
8 – Калиновице;
9 – Стжебнюв;
10 – Хорула;
11 – Грудзице;
12 – Избицко;
13 – Шумишув;
14 – Шчедзык;
15 – Гродзешовице;
16 – Клокочице;
17 – Иорданов Шленски;
18 – Яксонув;
19 – Собоциско;
20 – Жерники Бельки;
21 – Нова Весь Вроц-лавека;
22 – Казанув (Вроцлав);
23 – Опорув (Вроцлав);
24 – Страховице;
25 – Любянж;
26 – Кобылице;
27 – Нова Весь Легницка;
28 – Вансош;
29 – Носоцице;
30 – Данковице;
31 – Глогув,
32 – Богомице;
33 – Сербы;
34 – Котла;
35 – Цецежин;
36 – Залев;
37 – Лежницы Бельки;
38 – Спицымеж;
39 – Жезав;
40 – Задовице;
41 – Весульки,
42 – Коможно;
43 – Домарадзице;
44 – Вымыслово;
45 – Пышанц;
46 – Нацлав;
47 – Чаньча;
48 – Кокочин;
49 – Слопаново;
50 – Лахмировице;
51 – Гняздовице;
52 – Кавчице;
53 – Пестжец;
54 – Страховице;
55 – Гаць;
56 – Копки;
57 – Ящув;
58 – Масув;
59 – Клочев;
60 – Нецеплин;
61 – Осецк;
62 – Карчевец;
63 – Стара Весь;
64 – Кавенчин;
65 – Гриневиче;
66 – Брулино-Коски;
67 – Росткы;
68 – Тухлин;
69 – Пястув;
70 – Славогура;
71 – Ксензы Двур,
72 – Дроздово;
73 – Доморадзин;
74 – Гродзиск Мазовецкий;
75 – Здуны;
76 – Белавы-Лубы;
77 – Щитно;
78 – Адольфин;
79 – Пиотркув;
80 – Бодзаново.
Рис. 12. Могильник Спицымеж. Предметы из погребений, характерных для восточного региона пшеворской культуры
1 – погребение 115;
2–8 – погребение 138;
9–11 – погребение 129;
12 – погребение 190;
13–19 – погребение 175;
20, 21 – погребение 191.
Рис. 13 а.
Рис. 13 б.
Рис. 13 а, б. Могильник Спицымеж. Предметы из погребений, характерных для западного региона пшеворской культуры
1–3 – погребение 38;
4–7 – погребение 50;
8–12 – погребение 79;
13–19-погребение 107;
20–25 – погребение 223;
26–29 – погребение 224,
30–32 – погребение 226;
33–43 – погребение 274.
Правомерность выделения двух этнографических регионов в пшеворской культуре подкрепляют следующие наблюдения. Свыше 95 % могил с находками птичьих костей, отражающих важный для этнографии ритуал, принадлежат Одерскому региону. В этом же регионе находиться свыше 80 % погребений, в которых отмечен ритуал вбивания в дно могильной ямы или в содержимое погребальной ярны оружия или орудий труда. Почти все пшеворские захоронения с камнем над погребением расположены в пределах западного региона.
Членение территории пшеворской культуры на западный и восточный регионы подтверждается картографией ряда вещевых находок. Так, основная масса широких железных фибул с цилиндрическими головками, имеющих аналогии в германских древностях, происходит из западного региона.[138]138
Tejral J. К interpretaci severovychodnich prvku…, s. 201, obr. 6.
[Закрыть] Преимущественно с этим регионом связаны и находки бронзовых изделий, происходящих из Нижнего Повисленья.[139]139
Tejral J. К interpretaci severovychodnich prvku…, s. 204, obr. 7.
[Закрыть] Только в западном регионе встречены специфически германские привески (Kapfe lanhanger).[140]140
Kleemann О. Zwei ostgermanische Kapfelanhangen aus Glogau und die Verbreitung der Kapfelanhanger. – In: Altschlesien, Bd 8. Breslau, 1939, S. 76–85, Abb. 10.
[Закрыть]
Восточный регион пшеворской культуры характеризуется широким распространением лепной керамики, близкой по форме славянским сосудам пражского типа. Здесь эта керамика обычна не только в могильниках, но сравнительно часта и на поселениях.
Существенно и то, что восточный регион пшеворской культуры целиком находится в пределах территории распространения культуры под-клошовых погребений и, очевидно, сформировался на основе последней. Наоборот, западный регион пшеворской культуры лежит главным образом за пределами культуры подклошовых погребений, видимо, его сложение происходило в иных условиях. Отмеченные выше особенности Одерского региона – ритуал вбивания в дно могильной ямы острых или колющих предметов, ритуал, связанный с находками костей птиц в захоронениях, и др. – никак не связаны с обрядностью культуры подклошовых погребений.
Со славянской культурой раннего средневековья эволюционно связываются пшеворские древности Висленского региона. Преемственность устанавливается как по формам лепной керамики, так и по погребальной обрядности. Еще Л. Нидерле показал, что славянские захоронения средневековья, в отличие от погребений соседних племен – балтских, финно-угорских и др., безынвентарны или сопровождаются единичными вещами, поврежденными на погребальном костре. Предметы вооружения, орудия труда, глиняные сосуды-приставки не свойственны славянским захоронениям. Именно таковы и многие пшеворские погребения восточного региона.
Ряд особенностей западного региона пшеворской культуры обнаруживает параллели в достоверно германских древностях, что наряду со свидетельствами письменных источников позволяет говорить о принадлежности значительной части пшеворского населения бассейна Одера восточным германцам.
В связи с предлагаемой дифференциацией пшеворской культуры необходимо сделать одну оговорку. Выявляемые различия урновых и ямных погребений и их неравномерное распределение по территории не дают оснований рассматривать присутствие или отсутствие урны в захоронениях в качестве этноопределяющего признака. Ни в коем случае нельзя все урновые захоронения считать германскими, а безурновые – славянскими.
Безусловно, что среди ямных захоронений пшеворских могильников немало неславянских и, наоборот, какая-то часть урновых могил оставлена славянами. К тому же совместное и длительное проживание двух этнических групп на одной территории вело к метисации населения. В пшеворском ареале славяне и германцы жили не изолированно друг от друга. Очевидно, здесь имелись и общие славяно-германские поселения, следствием чего было двуязычие в отдельных местах. В результате брачных связей этнографические признаки нивелировались. Археология пока еще не может выявить детали процесса взаимодействия двух этнических групп в течение многих поколений. В этих условиях было бы нецелесообразно определять этническую принадлежность каждого индивидуального пшеворского погребения. Дифференциация пшеворских древностей позволяет говорить лишь о наличии в этой культуре двух этнических компонентов и о различной их концентрации в Висленском в Одерском регионах.
Хронологически пшеворская культура соответствует среднему этапу развития праславянского языка (по периодизации Ф. П. Филина). Как уже отмечалось, этот этап характеризуется серьезными фонетическими изменениями и эволюцией в грамматике языка славян, что, по всей видимости, явилось результатом тесного взаимодействия славян с другим этносом.
Лексические материалы свидетельствуют, что именно в это время (судя по фонетическим особенностям) славянский язык пополнился значительным числом германских терминов. Таковы, в частности, kъпеzь (князь), сhlebъ (печеный хлеб), kotъlъ, (котёл); bl'udo (блюдо); kupiti (купить), chlevъ (хлев), sеlттъ (шлем), хъlmъ (холм), xosa (разбой), dъlgъ (долг), тесь (меч), оsьlь (осёл) и многие другие.[141]141
Kiparski V. Die gemeinslavischen Lehnworter aus dem Germanischen. Helsinki, 1934; Бернштейн С. В. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М., 1961, с. 95–99; Филин Ф. П. Образование языка восточных славян. М. – Л., 1962, с. 104, 137.
[Закрыть] Таким образом, языкознание позволяет утверждать, что наиболее тесными в то время были славяногерманские связи.[142]142
Г. Шевелов утверждает, что результатом контакта славян с германцами было не только проникновение в славянский язык германской лексики, но и фонологическое воздействие на славянский язык (Shevelov G. A Prehistory of Slavic. N. Y., 1965, p. 617–619).
[Закрыть]
Независимо от лингвистики археология привела нас к тем же, но более конкретным историческим выводам.
Зарубинецкая культура
Трудно сказать, как далеко на восток от Повисленья простиралась славянская территория в период позднего латена. Не исключено, что она достигала Среднего Подпепровья. Рядом с пшеворским ареалом в Припят-ском Полесье и в прилегающих к нему среднеднепровских землях в конце II в. до н. э. формируется зарубинецкая культура (рис. 8), по-видимому, имеющая непосредственное отношение к славянскому этногенезу.
Сводное исследование по зарубинецким древностям выполнено Ю. В. Кухаренко.[143]143
Кухаренко Ю. В. Зарубинецкая культура. – САИ, вып. Д1–19, 1964.
[Закрыть] На основе строгого анализа материалов исследователю удалось очертить область расселения собственно зарубинецких племен и датировать их памятники временем от конца II в. до н. э. до начала II в. н. э. Зарубинецкие древности Киевского Поднепровья позднее были проанализированы Е. В. Максимовым.[144]144
Максимов Е. В. Среднее Поднепровье на рубеже нашей эры. Киев, 1972.
[Закрыть]
Поселения зарубинецкой культуры принадлежат к числу неукрепленных. Некоторые из них располагались на труднодоступных возвышенностях, другие – в открытых, низких местах. Материалов, чтобы судить о размерах и планировке селищ, пока очень мало. По-видимому, распространенным типом жилища были небольшие наземные дома (от 4x4 до 4X6 м) столбовой конструкции с открытыми очагами. Для поселений среднеднепровского региона характерны слегка углубленные в землю жилые постройки с очагом или печью в центре. В Полесье встречаются также небольшие четырехугольные полуземлянки с глинобитными очагами.
Могильники зарубинецкой культуры бескурганные. Захоронения устраивались в сравнительно неглубоких, обычно овальных, реже – круглых в плане ямах. Обряд погребения – трупосожжение. Наиболее распространены ямные захоронения, в которых остатки кремации ссыпаны в кучку или разбросаны по дну ямы. Сравнительно небольшой процент составляют урновые захоронения в округлых ямах. Редким исключением являются трупоположения, обнаруженные лишь в единичных зарубинецких могильниках. Погребения с трупосожжениями обычно содержат различные предметы – глиняные сосуды, фибулы, булавки и другие детали одежды или украшения, изредка попадаются орудия труда, бытовые предметы иди оружие.
Согласно положениям Ю. В. Кухаренко, истоком формирования зарубинецкой культуры были культуры поморская и подклошовых погребений Повисленья. Зарубинецкая культура возникла как ответвление поморской, в результате расселения носителей последней на юго-восток. Первоначально поморские племена появились в западной части Принятского Полесья, где среди древностей есть достоверно поморские элементы, и оттуда распространились на восток, в области Среднего и частично Верхнего Поднепровья.[145]145
Кухаренко Ю. В. К вопросу о происхождении зарубинецкой культуры. – СА, 1960, № 1, с. 289–300.
[Закрыть]
П. Н. Третьяков, возражая Ю. В. Кухаренко, показал, что припят-ская группа зарубинецких памятников не старше днепровских, поэтому последние не могут быть выведены из полесских древностей.[146]146
Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М. – Л., 1966, с. 214, 215.
[Закрыть] Однако это правильное замечание П. Н. Третьякова не может служить аргументом для отрицания участия поморского населения в генезисе зарубинецкой культуры. Видимо, ближе к истине подходит Д. А. Мачинский, который, заново изучив все стороны проблемы происхождения зарубинецкой культуры, пришел к выводу о сложении трех локальных групп зарубинецкой культуры (припятской, среднеднепровской и верхнеднепровской) не путем постепенного расселения ее носителей, а за счет притока населения из разных регионов поморской культуры и культуры подклошовых погребений. Исследователь полагает, что миграция из различных районов Повисленья происходила несколькими путями.[147]147
Мачинский Д. А. К вопросу о происхождении зарубинецкой культуры. – КСИА, 107, 1960, с. 3–8.
[Закрыть]
Вместе с тем несомненно участие местного населения в генезисе зарубинецкой культуры. Зарубинецкая культура в значительной части сформировалась на территории, принадлежавшей племенам милоградской культуры. П. Н. Третьяков и О. Н. Мельниковская, занимавшиеся вопросом о взаимоотношениях милоградских и зарубинецких древностей, настаивали на отсутствии генетической преемственности между ними.[148]148
Третьяков П. Н. Моховское второе городище. – КСИА, 81, 1960, с. 43–48; Мельниковская О. Н. О взаимосвязи милоградской и зарубинецкой культур в Южной Белоруссии (по материалам раскопок Милоградского городища). – СА, 1963, № 1, с. 32–41.
[Закрыть]
Однако на Гомельщине обнаруживаются особенности, свойственные как милоградской, так и зарубинецкой культурам и объяснимые только сосуществованием их носителей на одной территории, в результате чего племена милоградской культуры были ассимилированы.
Ещё более отчетливо роль местного (очевидно, скифского) населения в сложении зарубинецкой культуры проявляется в среднеднепровских областях. Как показал Е. В. Максимов, здесь местными по происхождению оказываются нелощеная керамика, составляющая большую часть находок на поселениях, домостроительство и отдельные детали погребального обряда.[149]149
Максимов Е. В. Среднее Поднепровье на рубеже нашей эры, с. 116–129.
[Закрыть]
В итоге можно считать, что формирование зарубинецкой культуры явилось результатом взаимодействия пришлых племен – носителей поморской культуры и культуры подклошовых погребений, принесших сюда латенские культурные традиции, с местным населением – милоградски-ми племенами на севере и скифскими – на юге.
Поскольку в сложении зарубинецкой культуры, как и в генезисе пшеворской, участвовали поморско-подклошовые племена, то можно утверждать, что зарубинецкое и пшеворское (или часть его) население было родственным в этноязыковом отношении. Однако отождествлять на этом основании все зарубинецкое население со славянами было бы преждевременным. Судя по культурным остаткам, активность местного и пришлого населения в разных частях зарубинецкой территории была весьма различной. Так как зарубинецкая культура сложилась в основном в ми-лоградском ареале, принадлежавшем балтам, то не исключена ее балтская атрибуция. Ведь поморская культура в Нижнем Повисленье также связана с окраинными балтами или балто-славянами. Поэтому представляется вероятным, что зарубинецкие племена принадлежали к отдельному диалекту, занимавшему, в некоторой степени, промежуточное положение между славянским языком и очень близкими к нему западнобалт-скими говорами. В зависимости от обстоятельств они могли стать и балтами, и славянами.
Формировавшаяся во II в. н. э. черняховская культура, характеристике которой посвящен следующий раздел, охватила южную часть заруби-нецкого ареала. Здесь потомки зарубинецких племен, очевидно, приняли участие в генезисе славянского ядра Черняховского населения.
Севернее Черняховского ареала судьба зарубинецкого населения была иной. Еще в начале нашей эры носители зарубинецкой культуры постеленно начали расселяться в поречье Десны, среди юхновского населения. А на рубеже I и II вв. н. э. сюда направляется значительная масса зарубинецкого населения. Во всех полесских и среднеднепровских могильниках зарубинецкой культуры в это время перестают хоронить. Влияние зарубинецкой культуры на севере достигает окрестностей Смоленска и охватывает бассейны Десны, Сожа и могилевского течения Днепра.
В результате взаимодействия зарубинецкого населения с местным в Верхнем Поднепровъе складывается несколько культурных группировок. Культура деснинских поселений с зарубинецкими элементами названа А. К. Амброзом почепской.[150]150
Атброз А. К. К истории Верхнего Подесенья в I тысячелетии н. э. – СА, 1964, № 1, с. 56–71.
[Закрыть] На Днепре синхронные памятники обычно именуются древностями типа Абидни, а в верховьях Сожа – культурой типа среднего слоя Тушемли. Во многом близки к верхнеднепровским и деснинским поселениям позднезарубинецкие памятники северных районов Среднего Поднепровья. Это пойменные памятники типа Казаровичей. Днепровские древности II–V вв. н. э., сформировавшиеся при значительном воздействии зарубинецкой культуры, обычно объединяются общим названием «позднезарубинецкая культура».[151]151
Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге, с. 220–239; Раннесредневековые восточнославянские древности. Л., 1974.
[Закрыть]
Со II–III вв. н. э. зарубинецкие элементы появляются и в древностях бассейна верхней Оки. Очевидно, потомки зарубинецкого населения из Подесенья расселились далее в северо-восточном направлении. В результате их взаимодействия с местным балтским населением в бассейне верхнего течения Оки формируется мощинская культура.
П. Н. Третьяков и его сторонники утверждают, что зарубинецкая культура оставлена славянами. Расселение носителей зарубинецкой культуры в северо-восточном направлении, по мнению этих исследователей, отражает процесс славянизации верхнеднепровских областей, ранее принадлежавших балтам. Носителями позднезарубинецкой культуры были славяне – потомки зарубинецких племен и славянизированное местное население. В последних работах П. Н. Третьякова исключение делается только для мощинской культуры. На верхней Оке, как утверждает П. Н. Третьяков, расселившиеся потомки зарубинецких племен оказались ассимилированы местным балтским населением.[152]152
Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге, с. 190–239; он же У истоков древнерусской народности. Л., 1970, с. 27–71.
[Закрыть]
Между тем, как известно, культурная ассимиляция далеко не всегда совпадает с этноязыковой. Результаты этнического взаимодействия зарубинецкого населения с верхнеднепровскими балтами во всех деталях пока не могут быть выяснены. Однако позднезарубинецкие древности и эволюционирующие из них древности третьей четверти I тысячелетия н. э. типа Тушемли – Банцеровщины – Колочина не обнаруживают преемственности с верхнеднепровскими, достоверно славянскими памятниками VIII–X вв. Отсюда следует, что позднезарубинецкие древности Верхнего Поднепровья на основе археологии нужно считать дославянскими, а согласно материалам гидронимики – балтскими.
Очевидно, нужно полагать, что расселение зарубинецких племен в северо-восточном направлении не внесло коренных изменений в этноязыковую ситуацию верхнеднепровских и верхнеокских земель. Зарубинецкие племена, в диалектном отношении в равной мере близкие как славянам, так и западным балтам, продвинувшись в области Верхнего Поднепровья и на Оку, пополнили балтское население этого края. Следами расселения зарубинецкого населения являются гидронимы западно-балтских типов, отчётливо выявляемые в левобережной части Верхнего Поднепровья и в Верхнеокском бассейне.[153]153
Седов В. В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М., 1970, с. 42–48.
[Закрыть]
Черняховская культура
Накануне формирования черняховской культуры этническая карта Юго-Восточной Европы выглядела следующим образом (рис. 14):
Рис. 14. Юго-Восточная Европа накануне сложения черняховской культуры
а – памятники пшеворской культуры;
б – памятники предположительно пшеворские;
в – во-сточнопоморско-мазовецкие памятники;
г – позднезарубинецкие памятники;
д – сарматские памятники первых веков нашей эры;
е – позднескифские памятники;
ж – фракийские памятники (поселения и могильники гето-дакские, карпские и культуры карпатских курганов);
з – ареал балтских племен (культуры восточнопрусская, штрихованной керамики, днепро-двинская, верхнеокская и юхновская);
и – общая граница черняховской культуры.
Почти по всему будущему черняховскому ареалу, от нижнего Дуная па западе до донских и волжских степей на востоке, расселялись сарматы принадлежащие, как и скифы, к иранской языковой группе. В бассейне Днепра и в Поднестровье они занимали не только степные районы, но и лесостепь, ранее заселенную скифским населением. В низовьях Днепра и в Крыму обитали поздние скифы.
Лесные области Поднепровья с прилегающей к нему частью Волго-Окского междуречья, а также бассейны Немана и Западной Двины заселяли балты. Им, как уже говорилось, принадлежат и позднезарубинецкие древности Верхнего Поднепровья. Отдельную этническую группу, видимо, составляли остатки зарубинецкого населения в Припятском Полесье и на Киевщине.
Западными соседями сарматов были дако-карпские племена, относящиеся к фракийской языковой группе.
Начиная с первых веков нашей эры, в Верхнее Поднестровье проникают носители пшеворской культуры. К сожалению, фрагментарность материалов не позволяет определить, к какой группе – висленской или одерской – принадлежат пшеворские древности этой территории. Скорее всего пшеворское расселение в Поднестровье и на Волынь происходило из бассейна Вислы.
В западных районах Припятского Полесья и на Волыни во 11 в. н. э. появляются племена восточнопоморско-мазовецкой культуры. Носителями ее были готы и другие восточногерманские племена, среди которых были и иноплеменные жители Южной Балтики.
Черняховская культура формируется в основном на скифо-сарматской территории. Очевидно, однако, что ее нельзя рассматривать как результат эволюционного развития сарматской культуры. Представляется бесспорным и то, что сложение черняховской культуры не сопровождалось вытеснением или уничтожением местного ираноязычного населения. Не было и какого-либо хронологического разрыва между сарматской и черняховской культурами. В междуречье Днестра и нижнего Дуная сарматы появляются в I в. н. э., но основная масса их захоронений приходится на II – начало III в. н. э. Именно к этому времени относится здесь распространение черняховской культуры.[154]154
Рикман Э. А. Вопрос датировки импортных вещей в памятниках племен черняховской культуры Днестровско-Прутского междуречья. – С А, 1972, № 4, с. 84–101.
[Закрыть] О непосредственном соприкосновении сарматских и черняховских племен свидетельствуют такие могильники, как Тыргшор,[155]155
Diaconu G. Tirgsor. Necropola din secolele III–IV e. n. Bucuresti, 1965.
[Закрыть] в которых есть захоронения того и другого населения.
В Поднепровье среди сарматских памятников имеются такие, которые определенно свидетельствуют о проживании здесь сарматов вплоть до Черняховского времени. Таковы, в частности, Журовка, где впускное сарматское погребение кургана 406 относится ко второй половине II – первой половине III в. н. э.;[156]156
Бобринский А. А. Отчет о раскопках, произведенных в 1903 г. в Чигиринском уезде Киевской губ. – ИАК, 14,1905, с. 29, 30.
[Закрыть] Петрик, где предметы из могилы, открытой в 1873 г., датируются временем от конца I до начала III в. н. э.;[157]157
Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. – ЗРАО, XI, 1–2, 1899, с. 261, 262.
[Закрыть] Цветна, где имеется погребение с вещами второй половины II – первой половины III в. н. э..[158]158
OAK за 1896 г., с. 88, 89.
[Закрыть]
Поскольку вопрос о вкладе скифо-сарматского населения в черняхов-скую культуру, как будет показано далее, имеет непосредственное отношение к проблеме славянского этногенеза, его необходимо исследовать подробно.
Работы по этому вопросу немногочисленны. Впервые некоторые сарматские элементы в черняховских памятниках Поднепровья были описаны два десятилетия назад Ю. В. Кухаренко.[159]159
Кухаренко Ю. В. К вопросу о славяно-скифских и славяно-сарматских отношениях (по данным погребального обряда). – СА, XIX, 1954, с. 111–120.
[Закрыть] В то время и черня-ховские и сарматские древности Поднепровья и Северного Причерноморья были исследованы еще слабо, и незначительные сарматские особенности в черняховских могильниках были расценены как результат контакта черняховских племен, занимавших более северные территории, с сарматами, жившими преимущественно в степях.
В другой работе Ю. В. Кухаренко утверждал, что черняховская культура развилась из скифской. Генетическая связь их обосновывалась сходством погребальных обрядов, близостью керамических форм и совпадением территории. Черты отличия, по мнению Ю. В. Кухаренко, обусловило в основном воздействие провинциальноримской культуры.[160]160
Очерки истории СССР. Кризис рабовладельческой системы и зарождение феодализма на территории СССР. III–IX вв. М., 1958, с. 64–83.
[Закрыть] Напротив, Э. А. Сымонович, подчеркивая, что удельный вес скифских особенностей в материальной культуре Черняховского населения невелик, отрицал возможность развития ее из скифской.[161]161
Сымонович Э. А. К вопросу о скифской принадлежности черняховской культуры. – СА, 1962, № 2, с. 39–49.
[Закрыть] К сожалению, исследователь сосредоточил внимание на различиях культур, оставив вне поля зрения элементы их сходства. Г. Б. Федоров рассмотрел этот вопрос на молдавских материалах и пришел к мысли о существенном вкладе сарматов в культуру черняховских племен. В частности, обряд ингумации в черняховской культуре, по его мнению, появился в результате сарматского влияния.[162]162
Федоров Г. Б. О двух обрядах погребения в черняховской культуре (по памятникам Молдавии). – С А, 1958, № 3, с. 238–243.
[Закрыть]
К настоящему времени по черняховской культуре собраны значительные материалы, позволяющие определенно решить вопрос о роли иранского компонента в ее развитии. В результате анализа черняховских древностей выявляются особенности, которые можно считать скифо-сар-матскими по происхождению, поскольку ни одна из них не характерна для других археологических культур, участвовавших в формировании Черняховской.
К числу таких особенностей принадлежит, прежде всего, устройство в черняховских погребениях подбоев и земляных склепов. Подбойные могилы появляются еще в савроматское время и получают широкое распространение в прохоровской культуре.[163]163
Мошкова М. Г. Памятники прохоровской культуры. – САИ, вып. Д1–10, 1963, с. 23.
[Закрыть] В Северном Причерноморье захоронения в подбоях представлены в сарматских могильниках последних веков до нашей эры и первых столетий нашей эры.[164]164
Вязьмитина М. И. Сарматские погребения у с. Ново-Филипповка. – В кн.: Вопросы скифо-сарматской археологии. М., 1954, с. 220–244; Махно Е. В. Розкопки пам'яток епохи бронзи та сарматського часу в с. Усть-Кам'янцi. – В кн.: Археологiчнi па-м'ятки УРСР, т. IX. Киiв, 1960, с. 24–38; Мелюкова А. И. Сарматское погребение из кургана у с. Олонешты, – СА, 1962, № 1, с. 195–208; Фёдоров Г. Б. Позднесарматский могильник у с. Криничное. – В кн.: Древности Восточной Европы. М., 1969, с. 248–253.
[Закрыть] По-видимому, под влиянием сарматов подбойные могилы появляются и в позднескифских могильниках нижнего Днепра.
Погребения в земляных склепах в предчерняховское время получили распространение в позднескифских могильниках Нижнего Поднепровья и Крыма. Вход в склеп обычно закрывали вертикально поставленной каменной плитой, а входную яму заполняли камнями.[165]165
Вязъмитина М. И. Золотобалковский могильник. Киев, 1972.
[Закрыть] Подобное устройство могил выявлено и на некоторых черняховских кладбищах. Скифское происхождение таких могил, как и сарматское – подбойных, представляется бесспорным.
Трупоположения с согнутыми в коленях или скрещенными ногами, встречаемые в черняховских могильниках, обычны для сарматов на различных стадиях эволюции их культуры, начиная с савроматской[166]166
Смирнов К. Ф., Петренко В. Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья. – САИ, вып. Д1–9, 1963, с. 20, табл. V.
[Закрыть] и кончая шиповским этапом.[167]167
Рикман Э. А. Поздние сарматы Днестровско-Дунайского междуречья. – СЭ, 1966, № 1, с. 73; он же. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первых веках нашей эры. М., 1976, с. 48; Bichir Gh. Les Sarmates sur le territoire de la Roumanie. – In: Actes du УШ Congres International des sciences prehistoriques et protohistoriques t. 1. Beograd, 1971, p. 277.
[Закрыть] Поэтому связь подобных черняховских захоронений с сарматским погребальным ритуалом представляется очевидной.
Отдельные трупоположения с перекрещенными или согнутыми ногами встречены также в немногочисленных могильниках римского времени в низовьях Вислы, на Готланде и в южной Швеции. Однако и здесь этот обряд скорее всего является отражением сарматского воздействия на культуру древних германцев.[168]168
Седов В. В. Скифо-сарматское воздействие на культуру древних германцев Скандинавии и Южной Балтики. – В кн.: Тезисы докладов Шестой всесоюзной конференции по изучению Скандинавских стран и Финляндии, ч. I. Таллин, 1973, с. 109.
[Закрыть]
Обычай ссыпать в могилы раскаленные древесный уголь и золу отчетливо проявляется уже у савроматов Нижнего Поволжья и Южного Приуралья.[169]169
Смирнов К. Ф., Петренко В. Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья, с. 20, табл. VI.
[Закрыть] В Северном Причерноморье он неоднократно зафиксирован в сарматских погребениях, относящихся к последним столетиям до нашей эры и первым векам нашей эры. Безусловно, наследием этого похоронного ритуала сарматов являются остатки костров, находимые чаще около головы или руки погребенного в черняховских могильниках.
Среди сарматских племен был распространен обычай класть в могилы пищу для «заупокойных трапез». В погребения прохоровской культуры помещали в основном куски туш баранов или овец, в редких случаях – части туши лошади. В сарматских погребениях северопричерноморских областей в качестве «заупокойной пищи» использовались также туши овец или баранов, реже в этих захоронениях встречаются кости лошади, ещё реже – кости крупного рогатого скота.
Подобный ритуал зафиксирован во многих могильниках черняховской культуры. В качестве жертвенных животных здесь также употребляли в основном мелкий рогатый скот. Свыше 70 % захоронений, в которых отмечен этот обряд, содержали кости мелкого рогатого скота. В сравнительно немногих могилах обнаружены кости коровы или лошади, в единичных – кости свиньи.[170]170
Так, в трёх черняховских могильниках Румынии (Тыргшор, Спанцов, Лунка) раскопано 34 погребения с костями жертвенных животных. Из них в 25 захоронениях (73,5 %) встречены овечьи кости, в шести – кости быка и в четырех – кости свиньи (Bolomey Alexandra. Ofrande animale in necropole din secolul al IV-lea e. n. – Studii si cercetari de antropologie, 1967, N 1, p. 25–36).
[Закрыть]
Состав животных, используемых для заупокойного ритуала в черняховской культуре, со всей определенностью свидетельствует о сарматском происхождении этого обряда. Обычай сопровождать умерших «заупокойной пищей» известен и другим племенам латенско-римского времени, но для этих целей они использовали других животных. Так, в пшеворских могилах Одерского региона, как уже отмечалось, встречаются кости птиц и как редкое исключение – кости медведя и лошади, для кельтских погребений характерны преимущественно кости свиньи и т. п.
Ритуал сопровождения умерших «заупокойной пищей» отражают и глиняные сосуды, которыми обставлены некоторые Черняховские трупо-положения. Число сосудов в таких могилах колеблется от 4–5 до 10–16. Расположение их в погребениях различно: у ног, около головы, справа и слева от туловища, иногда только вокруг головы, иногда только около ног, в частности и между ногами.
Нельзя сказать, что аналогичный обряд был широко распространен среди сарматского населения Северного Причерноморья. Обычно в сарматских могилах встречаются единичные глиняные сосуды. Однако известны и погребения, обставленные многочисленными сосудами.[171]171
Вязьмiтiна M. I, Iллiнсъка В. А, Покровсъка Е. Ф., Тереножкiн О. I., Ковпаненко Г. Т. Кургани бiля с. Ново-Пилипiвки i радгоспу «Аккермень». – В кн.: Архео-логiчн пам'ятки УРСР, т. УШ. Киiв, 1960, с. 22–135.
[Закрыть] Но все они принадлежат к среднесарматскому времени. Позднее сарматские тру-поположения, непосредственно предшествующие черняховской культуре, обычно сопровождаются одним – тремя сосудами.
Все же можно полагать, что черняховский ритуал сопровождения умерших многочисленными глиняными сосудами восходит к сарматскому обряду. В пользу этого свидетельствует корреляция такого ритуала в черняховских трупоположениях с другими сарматскими особенностями (табл. 5).
Таблица 5. Взаимовстречаемость скифо-сарматских особенностей в погребениях черняховских могильников
Наконец, к числу достоверно сарматских особенностей нужно отнести такие элементы черняховских могил, как кусочки мела или краски и обычай искусственной деформации черепов.
Отмеченные сарматские погребальные особенности свойственны, прежде всего, черняховским трупоположениям с северной ориентировкой. Всего в черняховских могильниках раскопано более 800 захоронений с северной ориентировкой и 300 – с западной (табл. 6). В связи с этим возникает вопрос, не является ли сама меридиональная ориентировка погребенных в черняховской культуре наследием местного сарматского ритуала?
Ориентировка погребенных у сарматских племен не была стабильной, а претерпевала изменения со временем. В раннесарматскую эпоху господствующей была ориентировка умерших головой к югу. Такое положение свойственно и ранним сарматским могилам Поднепровья (Вороная, Михайловка, Ушкалка).[172]172
Смирнов К. Ф. О начале проникновения сарматов в Скифию. – В кн.: Проблемы скифской археологии. М., 1971, с. 191–196.
[Закрыть] Зато в среднесарматский период в будущем черняховском регионе заметно преобладают погребения северной ориентировки.[173]173
Абрамова М. П. Сарматские погребения Дона и Украины П в. до н. э. – I в. н. э. – С А, 1961, № 1, с. 107.
[Закрыть] Они господствуют здесь и в позднесарматское время, накануне сложения черняховской культуры.[174]174
Рикман 9. А. Поздние сарматы Днестровско-Дунайского междуречья, с. 73.
[Закрыть]
Меридионально ориентированные трупоположения характерны также я для некоторых других племен Средней Европы, в частности для кельтов. Однако кельтские могильники во всех своих важнейших чертах существенно отличаются от черняховских.[175]175
Filip J. Keltove ve stredni Evrope. Praha, 1956; Powel T. G. E. The Celts. London, 1958.
[Закрыть] Полное отсутствие в погребальном ритуале черняховской культуры каких-либо кельтских особенностей исключает предположение о кельтском происхождении черняховских трупо-положений с северной ориентировкой.
В I в. н. э. обряд ингумации с помещением умерших в могилы головой к северу появляется в восточнопоморско-мазовецкой культуре Нижнего Повисленья, где он сосуществует с обрядом кремации. Во II в. н. э. племена этой культуры расселяются в южном и юго-восточном направлении, достигая западных районов Припятского Полесья и Волыни. По мере распространения восточнопоморско-мазовецкой культуры на юг процент трупосожжений в ее могильниках заметно возрастает. Брест-Тришинский могильник в Белоруссии и Дытыничский на Волыни содержат уже исключительно трупосожжения.[176]176
Смiшко М. Ю., Свешнiков I. К. Могильник III–IV столiтъ н. е. у с. Дитинiчi Ровенськоi областi. – МДАПВ, 3, 1961, с. 89–114; Кухаренко Ю. В. Могильник Брест-Тришин. – КСИА, 100, 1965, с. 97–101.
[Закрыть] Это обстоятельство исключает предположение о генезисе всех черняховских меридиональных трупопо-ложений от восточнопоморско-мазовецких. Правда, в последние годы на Волыни, на южной окраине восточнопоморско-мазовецкой культуры, открыты и могильники, содержащие трупоположения с северной ориентировкой.[177]177
Кропоткин В. В. Новый могильник поморско-мазовецкой культуры у с. Городок Ровенской обл. – СА, 1972, № 4, с. 255, 256.
[Закрыть] Однако они относятся к III–IV вв. н. э., т. е. уже синхронны черняховским. Поэтому черняховские меридиональные захоронения никак не могут быть производными от восточнопоморско-мазовецких. Скорее всего, наоборот, волынские трупоположения являются следствием черня-ховского воздействия.
