Текст книги "Трехречье (СИ)"

Автор книги: Валентин Русаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 19

Разбудил меня толи горн, толи рог… звук доносился из-за городских стен. Я сел на топчане опустив ноги на прохладный пол.

– Это на площади трубят… народ приходит объявления и новости княжества послушать, на седьмой день всегда так, – сказал Тарин тоже проснувшись и усевшись на топчан, – так что у нас есть время спокойно позавтракать, большинство торговцев все равно пойдут на площадь.

Тарин подошел к двери, открыл ее и подобрал с пола в коридоре уже чистое корыто, и поставив его на лавку сказал:

– Иди, умоемся.

Не спеша оделись, я опять влез в сапоги на пару размеров больше, которые начал уже тихо ненавидеть, затянул пояс, закрепил на нем перевязь и накинул жилет – единственная деталь моего гардероба по размеру.

– Ну что, готов? – спросил Тарин критически посмотрев на меня.

– Да.

– Подожди… вот, лучше накинь, – покопавшись в своем бауле он бросил мне темно серого цвета плащ с капюшоном, из материала напоминающего тонкое шинельное сукно.

– Зачем?

– Не знаю Никитин, но если я вижу что одежда на тебе не твоя, то значит и кто-то другой может увидеть, вопросы всякие глупые задавать будет, а то как кто из стражи каменка рядом будет… а нам нужны неприятности?

– Нет.

– Тогда одевай.

Широкие рукава, почти до пят и нет никаких пуговиц или застежек, только на уровне ключиц толстый шнур с крючком с одной стороны и подобие люверса с другой.

– Мне теперь еще шляпу с вот такими полями, – изобразил я круг над головой, – маску и буду как Зорро.

– Зорро?

– Да потом как-нибудь расскажу, – улыбнулся я своей неудачной шутке, которую в этом мире никто не поймет.

– Вот, теперь пошли, все что надо взял?

– Да, – ответил я, пощупав карман на жилете, где лежал кошель.

В харчевне на первом этаже постоялого двора не было никого, было заметно, что пол только что вымыт а у стойки раздачи с мечтательным видом сидела девушка что вчера приносила воду.

– Здравствуй Кина, а где Лунген?

– На площадь пошел… вам подать завтрак?

– Да, будь добра.

– Садитесь, сейчас принесу, – ответила она и скрылась в дверном проеме кухни.

Две кружки густой сметаны и тарелка с чем-то хрустящим и сладким через минуту стояла на столе. Вкусно… мне очень понравилось, очень хотел спросить Тарина что это, но не стал.

Спустя полчаса мы уже входили на рынок.

– Надо в лавку к ювелиру сначала, – сказал я.

– Тебе надо продать эти камни дороже, или быстрее и без вопросов?

– Быстрее…

– Тогда пошли, тут не далеко.

Пройдя ряды, торговцев тканью и одеждой, мы свернули к небольшому каменному домику с кованными решетками на окошках, которые больше похожи на бойницы. У дверей на низкой лавке сидел здоровяк стриженный «под горшок» с увесистой дубинкой за поясом, который лишь проводил нас взглядом, когда мы вошли, толкнув тяжелую дверь из толстых досок. Свет внутрь проникал слабо, сырой и терпкий запах сразу ударил в нос.

– Почтенный Салс, ты еще жив? Не придавили тебя еще обманутые в темном проулке? – хохотнув, громко сказал Тарин.

– Большая Луна хоть и не одаряет меня своим благословенным светом, но шансов выжить у меня больше, чем у тебя, наемник Тарин, – выглянул из двери соседней комнаты плешивый старикан, улыбаясь показав гнилые зубы.

– Возможно, возможно, – кивнул Тарин.

– Снова пришел продать трофеи, о которых не обязательно кому-то знать?

– Не я, мой друг хочет продать.

– Тарин…

– Не бойся, он мой помощник… так что веди с ним торг как будто со мной.

– Ну… я не знаю, – замялся старик, протерев рукавом лысину, – что у тебя помощник?

– Вот, – я высыпал на стойку содержимое кошелька, выбрав монеты и ссыпав их обратно, оставив только камни.

Смахнув камни на медное блюдце, Салс подошел к окну и стал разглядывать их при свете.

– Редкие камни, – цокая языком, он катал каждый камень по блюдцу, – из самоцветных пещер в икербских землях…

– Сколько дашь за все? – спросил я.

– Полста золотых ноготков отсыплю, и сто серебряных…

– Маловато, – нагло ответил я, даже не представляя, сколько это вообще и в какой валюте.

Посмотрел на Тарина, но тот в ответ лишь пожал плечами улыбнувшись.

– Не могу больше деньгами дать, – сказал Салс, и показал рукой на деревянный стеллаж, – может, выберешь чего из утвари или оружия, да сторгуемся?

– И что у тебя есть, – напустил я на себя важности и серьезности.

– А вот посмотри… посуда медная, есть ножи… вот два меча, один хартской ковки… есть вот лук хороший, колчан и две связки стрел железными наконечниками… вдова охотника принесла на днях.

– Покажи лук, – сказал Тарин и одобрительно мне кивнул.

– Вот смотри… те.

Лук был составной, на сколько я вообще разбираюсь в этом деле, короткий и легкий.

– Дай-ка, – сказал Тарин, внимательно и придирчиво осмотрел лук, – тетива заплесневела и старовата… но лук хорош.

– Да, да, да, – запричитал Салс, – я сам за него дюжину золотых ноготков отдал.

– Ладно, – кивнул я, – считай сторговались.

Салс выставил на стойку три холщевых мешочка.

– Вот, считать будете?

– А надо? – спросил я, напустив суровости.

– Что вы, нет никакой необходимости.

Выйдя из лавки Салса, я первым делом глубоко вздохнул несколько раз чистым воздухом.

– Он что там, гниет заживо?

– Экономит на прислуге, вот и убирать некому, – улыбнулся Тарин, – ну что, теперь ты богат… пойдем тратить деньги?

«Как же тебе повезло…» – напевая мотив известный лишь мне в этом мире, я кивнул, и мы направились в торговые ряды…

Трехречье, берег Чистого озера.

Севон.

– Меня зовут Севон, я младший Хранитель, – убирая круглую серебряную бляху Хранителей тунику сказал молодой человек.

– Чернава… в дом не пущу, сами понимаете.

– Понимаю, могу помешать благим обрядам… правильно? Ведь вы прошли суд, и ваши обряды только с благословения Большой Луны и во благо?

– Правильно понимаете господин.

– Я послан выяснить кое какие обстоятельства… Не замечали ли вы некоторое время назад каких либо необычных людей…

– У нас тут все идет своим чередом и спокойно, хвала Богам… пока не наступила зима.

– Это хорошо… Вы не волнуйтесь, к холодам гарнизон расположится тут неподалеку, и мы надеемся на ваши предупреждения о возможном приходе зла из темных болот.

– Я тоже надеюсь, что и грядущая зима пройдет без большого зла.

– Что ж, отправлюсь дальше… напоите меня в дорогу, почтенная Чрнава.

– Конечно, – ответила колдунья, вошла в дом и вышла с кружкой сока.

Севон резко схватил ее за руку и процедил сквозь зубы:

– Смотри ведьма… если обманула, то в моей власти устроить тебе повторный суд, и уж поверь, ты его не переживешь.

– Не боишься? Я знаю твое имя, – отдернула она руку облив Севона соком.

Сплюнув на землю и презрительно посмотрев на Чернаву, Севон направился к мосткам, где стояла его лодка.

* * *

Первым делом я приобрел в лавке сапожника хорошие высокие сапоги. Подошва в четыре слоя толстой кожи, шнуровка по голени и мягкая кожа. Еще купил что то вроде мокасин с очень тонкой подошвой… где-то в «домашних условиях» носить буду. Потом посетили лавку скорняка, где я купил хороший походный ранец, какие покупают ополченцы, раза в три вместительней чем торба Вараса, тоже кожаный, с удобными кармашками и отделениями… там же прикупил моток кожаной ленты, и клубок тонкого кожаного шнура, это уже по совету Тарина, он сказал что пригодится. Что еще… Три рубахи и двое штанов из грубой светло серой ткани, отрез ткани на портянки. Так же Тарин настоял на приобретении плаща. Еще приобрел трубку, кисет табака, масляную зажигалку и медный пузырек с маслом. Зашли к лекарю, там мне продали деревянную шкатулку с местной медициной. По окончание «шопинга» у меня осталось двадцать золотых и столько же серебряных ноготков – тонких чеканных монет размером с ноготь большого пальца. Закончили с покупками и направились на постоялый двор, как время к обеду.

– Кина, обед в комнату подай, – сказал Тарин, когда мы вошли в харчевню постоялого двора.

Та в ответ кивнула и побежала на кухню.

– Идем, переоденешься да сразу собери все свое в ранец, чтобы не валялось.

Вернувшись в комнату, сразу переоделся и переобулся… Действительно теперь как-то уютнее себя чувствую, а все что не мое смотал, связал бечевкой и уложил на дно ранца, туда же спрятал свою казну, оставив лишь несколько монет в кошельке да в кармашке на поясе. Вывалив на покрывало топчана свое имущество из торбы переложил все последовательно в ранец, места хватило, и еще осталось.

– Вот, теперь ты выглядишь как многие другие, – одобрительно кивнул Тарин, посмотрев на меня.

– Да, мне самому как-то даже полегчало… Какие планы дальше?

– Дальше… пообедать, а потом пойдем и найдем водницу или повозку, которая нас доставит на заимку моего приятеля, где я смогу отдохнуть и тебя ратным умениям обучить… да и дело там у меня.

– Я смотрю, ты тоже не особо любишь большую компанию… и ужин в комнату, и обед, завтрак в пустом зале?

– Как тебе сказать… не спокойно в последние времена в княжестве Трехречном… Хранители все заговорщиков ищут, князь Палей со своим братом Талием власть делить взялись, хотя я тебе честно скажу, – понизил он голос, – они оба ее не достойны, власти то… она им досталась после смерти славного князя Васлена, это он десятилетнюю войну остановил, да не продавали при Васлене воду из чистых колодцев, брал любой, кто хотел и сколько хотел, хоть нищий хоть торгаш.

– Так а тебе то что? Ты что, один из заговорщиков или сам на власть претендуешь, – улыбнулся я.

– Я Никитин, при Васлене в южных землях княжества был тысячником у воеводы Гаса, – сказал Тарин еще понизив голос, – а Гас известно как кончил.

– И как?

– Ты что, не знаешь?

– Нет, я же говорил…

– А, ну да… Воевода не поверил, что славный князь во сне умер, и супротив Палея воеводство свое настроил, но предали его, потом судили… так и сгинул он в подвалах у Хранителей. А все кто при Гасе войском командовал как-то странно умирали, то удар кого хватит, то в протоке темных вод нахлебается, а то и в пьяной драке в корчме зарежут. Мне повезло, я ранен был после вылазки икербской, задержался на постое да излечении у колдуньи одной, там меня новости эти поганые и застали… два лета в предгорьях скитался, не мог в родовой многодворец вернуться, а потом когда вернулся, оказалось что многодворец наш и земли все Талию отошли, и родные мои словно сгинули.

– Да уж, а не все так гладко у вас тут. Значит, ты стараешься не быть на людях?

– Это больше привычка, времени то уже сколько прошло, считай десятое лето идет как в наемниках… уже и не вспомнит меня никто.

– А воду говоришь, раньше не продавали?

– Нет, не продавали.

– Слушай, а почему в других местах колодцы не копают?

– Так запрещено законом во тьму то копать…

– Не понял.

– Чего непонятного, нечего тьму беспокоить.

– Ты серьезно?

– Что?

– Ну… эм… про «тьму беспокоить»? – осторожно спросил я, не понимая на сколько серьезно он все это говорит.

– Это наказ предков… нельзя нарушать.

– А как же уголь? Его же копают…

– Так с благословения… Да Никитин, с головой то и впрямь у тебя не то что-то.

В дверь постучали, после чего она открылась и Кина вошла с деревянной разноской и большим глиняным кувшином.

– Обед для вас, – поставив все на стол, сказала она.

– Благодарствую, – довольно потирая руки, ответил Тарин вставая с топчана, – Садись обедать Никитин, новыми одежами да моими рассказами брюхо не набьешь, а в нашем деле так: – есть еда – ешь, а то неизвестно когда еще доведется.

Пока мы разбирались с обедом, за окном зарядил дождь, хороший такой… плотный с крупными каплями. Тарин подошел к окну, закурил трубку и выдохнув дым на улицу сказал:

– Ну вот, плащ то не зря ты купил…

– Ага, обновлю, – ответил я, и тоже достал трубку.

– Протоками до завтрашнего вечера никто вверх уже не пойдет, – Тарин уставился в одну точку – быстро увеличивающуюся лужу у дома напротив, – надо в обоз проситься.

– Это хуже?

– Это дольше и дороже.

– На много дольше?

– На день точно.

– А мы спешим?

– Нам бы до темна из каменка уйти, не хочется попусту пол дня терять.

– Пошли тогда…

Грязно было лишь в проулке, откуда был вход на постоялый двор, центральная же улица была вымощена булыжником и даже с неким подобием ливневой канализации – небольшие углубления по обеим сторонам улицы. Тарин повел меня к ряду больших сараев на окраине рынка, мы без стука вошли в каменный дом, к которому была пристроена деревянная конюшня. Это оказалось что-то вроде местного «офиса логистики», как сказал Тарин – развозной дом. Тут были и местные «таксисты», и «водители» больших двухосных телег способных перевозить что-то габаритное и тяжелое, были так же и «водители междугородних линий» – владельцы эдаких фургонов времен освоения дикого запада, запряженные парой лошадей. Называли их без затей – подорожники. На нашу удачу, три таких фургона как раз собирались отправляться, их нанял какой-то купец, которому надо было уже покидать каменок, но из-за осадков и появившегося течения, протоками он уйти теперь не мог. Купец даже обрадовался, что к нему в попутчики напросились два с виду наемных оружных человека, и он согласился на то, что мы не будем делить с ним стоимость дороги, а побудем временно его охраной, во всяком случае, до заимки Медовой, где была «наша остановка».

Дорога предполагалась на трое суток, вернувшись на постоялый двор, Тарин заплатил на кухне за то, что Кина соберет нам в дорогу еды. Вот и торба пригодилась, я туда сложил свою половину «сухпая» и поленку, наполненную свежей дождевой водой. С купцом договорились встретиться у ворот городских стен, он в городе чем-то загружался. Мы встали под арку ворот, где собирались подождать купца, Тарин спросил на это разрешения у одного из четырех стражников, ну и получил его, быстро найдя с ним общий язык на «ветеранской теме». Спустя почти час ожидания, причем дождь утихать не собирался, мы наконец дождались, залезли в один из трех фургонов под накидки и сняв уже сильно потяжелевшие плащи развесили их внутри фургона на жерди каркаса. Груз был чем-то мягким и застеленным грубой толстой тканью, поэтому можно сказать, что мы еще с комфортом расположились. Меч мне определенно мешал, или я еще не привык к его ношению, снял перевязь и закрепил ее рядом с плащом на жерди.

– Ножны тебе надо за спину… некоторые наемные варяги носят свои длинные мечи за спиной, – сказал Тарин развалившись и наблюдая мою суету.

– Да уж, надо бы.

– По дороге пара мест заболоченных будет, я тебе покажу, что подойдет для ножен – столетний черный камыш. Куст крепкий, хоть и пустые ветки внутри, в твоем новом луке кстати есть часть из него… А сделать просто – над огнем стебель подержишь да сдавишь немого, потом вон маслом лампадным помажешь снаружи, на огне опять просушишь да лентой кожи обмотаешь. Крепкие будут ножны и легкие.

– Да хорошо бы.

– Эй подорожник, – сказал Тарин укладываясь поудобнее головой на свой баул и закрыв глаза, – буди если что.

– Хорошо наемник, – хриплым голосом ответил извозчик.

Я тоже решил последовать примеру Тарина и завалился спать… ну а что, дорога предстоит дальняя, дождь и сырость вокруг, фырканье лошадей, монотонный скрип колес и чавканье грязи под ними и копытами лошадей, погода и обстановка скажем так располагает.

Глава 20

Трехречье, берег Чистого озера.

Дом кузнеца. Севон.

Бир истошно лаял у калитки, встав передними лапами на жердь забора и внимательно наблюдая за незнакомцем, привязывающим лодку у мостков.

– Что там Бир? – спросил Варас стоя в дверях с большим масляным фонарем и вглядываясь в сумерки, – Дарина, возьми лук встань у окна, я пойду проверю.

– Хорошо батюшка, – ответила она, достала лук из колчана висевшего на стене и пару стрел, после чего встала у окна, наблюдая за калиткой.

Варас указал жестом Биру успокоиться, тот мотнув пару раз хвостом сел рядом.

– Приветствую тебя кузнец Варас, – сказал незнакомец, подойдя к калитке и продемонстрировав круглую серебряную бляху, – я Севон.

– Что делает младший хранитель в наших крайних местах в такое время, да еще один?

– Забота о спокойствии княжества, кузнец Варас… Да и после дождя я уже не поднимусь вверх по протоке, хочу просить приюта до завтрашнего дня, да и поговорить мне надо с вами.

– Что ж, проходи, – открыл калитку Варас, – но спать на полу будешь.

– Это пустяки… не в лодке же под открытым небом.

Варас кивнул и приглашающим жестом указал гостю на дом…

* * *

Дождь уже закончился, и наш караван остановился в редкой рощице на ужин, пока еще совсем не сгустились сумерки. Всего в обозе вместе со мной и Тарином было семь человек, три подорожника, купец с мальчишкой помощником, ну и мы вдвоем. Купца, полного мужика лет шестидесяти звали Саврин, и он оказался весьма добродушным и веселым стариканом. Подорожники втроем хотели было уединиться и ужинать в сухомятку, но Саврин громогласно объявил, что всех приглашает к костру и что он собирается варить похлебку на свежих копчениях. К слову костер разожгли быстро, полив кучку хвороста маслом из лампадки, но все равно дрова были сырые после дождя и дымили. Пока Саврин с помощником кашеварили, я под чутким руководством Тарина принялся изготавливать себе ножны… Тарин проснулся раньше меня перед остановкой, решил не будить, и спрыгнув с фургона, сам срубил несколько веток столетнего черного камыша разного диаметра. Очень похожее на бамбук растение, только без явно выраженных колен и темно-серого, почти черного цвета, внутри действительно, ветка была полой, только некая паутинообразная субстанция свисала на стенках изнутри.

– Вот так, да… нет, в одном месте не грей, прокручивай, – руководил процессом Тарин, когда я пытался равномерно нагреть ветку выбранного диаметра, – вот, видишь пар пошел? Значит пора, ага, камушком… нет сильно не бей, лопнет… Вот так, хорошо. Ну-ка померяй.

– Вроде помещается, даже с лихвой, – сказал я немного вставив клинок в заготовку ножен.

– Хорошо, грей опять и выгибай по клинку…

К моменту, когда Саврин пригласил всех ужинать, я как раз и закончил с ножнами, только за спиной закреплять не стал, не понравилась мне эта идея… и ранец на спине и плащ вдруг придется одеть, нет, не удобно. Я приспособил кожаную ленту петлей через голову на плечо и с креплением к поясу, разместив меч слева почти подмышкой. Вот так, при наличии плаща получается скрытое ношение оружие, и извлечь удобно, чуть наклонив ножны левой рукой, можно сразу нанести рубящий удар по дуге слева и сверху.

Похлебка у Саврина получилась действительно вкусной, с какими-то зернами крупного помола. Поужинали, полчаса поболтали… точнее болтал больше один из подорожников, рассказывая какие-то страшилки о том, как он спасался в одной из предыдущих поездок в предгорья от разбойников. Затем закрепив масляные фонари затейливой конструкции на рейке меж дугами, подорожники сообщили, что готовы трогаться дальше в путь. До ближайшего многодворца, где предполагалось остановиться на ночлег, было еще несколько часов пути.

– Раз мы с тобой свой путь охраной оплачиваем, то ты спать не ложись пока, – сказал Тарин пристраиваясь поудобнее, – смотри на Большую Луну, как прямо над головой будет, так буди… подменю.

– Хорошо, – ответил я, и посмотрел на небо, выглянув из фургона.

Большим желтым блином висело над горизонтом ночное светило, через него серой дымкой плыло небольшое облако. Тарин сказал, что дождя больше не будет, но небо было еще пасмурным. Света от растущей луны было более чем достаточно, только в моменты, когда какая-нибудь большая туча ее закрывала, становилось темно, и только качающиеся фонари еле-еле освещали пространство на пару метров вокруг себя. Кроме чваканья копыт по дорожной грязи, ночных звуков было много, то жутким хохотом разразится какая-то местная выпь, то зверь какой рыкнет вдалеке… но лошади вели себя спокойно и фыркая потихоньку волокли за собой фургоны.

– Странно, – прохрипел подорожник и поправил короткий меч, нет скорее длинный и широкий нож на поясе, – это чевой-то стража на мосту? Вроде не воюет княжество…

– Где?

– А вон тама, на мосту через протоку, – указал он рукой.

Действительно, метрах в ста от нас, после поворота был деревянный мост через протоку, рядом стоял небольшой навес, под которым в свете костра я разглядел четыре фигуры.

– А это точно стража? – спросил я.

– Ну а кому тут еще быть?

– Тарин, проснись, – решил я все же разбудить напарника.

– Что? – сонным голосом спросил тот.

– Тут мост и на нем стража.

– С чего это?

– Не знаю, – пожал я плечами.

– Ты вот что… меч наготове держи, а я отстану, – сказал он прихватив лук и колчан, спрыгнул на землю и пошел рядом, – если свистну, то руби.

– Кого?

– Всех! Нечего страже тут делать, нет войны сейчас… И если остановят, будь готов выскочить из фургона.

– Хорошо, – бодро ответил я, при этом реально почувствовав как бы впрыск адреналина в организм, и ощутил явную угрозу, исходящую от тех людей на мосту.

Когда до моста оставалось метров двадцать пять я разглядел несколько больших камней положенных на мост.

– Разве стража так делает? – спросил я подорожника.

– Нет, – громко сглотнув, ответил тот, вынул нож и положил под бедро.

Я решил все таки сойти раньше остановки, выпрыгнув из фургона сзади, и пригнувшись перебежал в кусты слева, за которыми стал красться параллельно дороге. Подорожник первого фургона, с опозданием заподозрив неладное, все-таки остановил лошадей метрах в десяти от моста. Я увидел как в кустах с другой стороны дороги крадется Тарин, держа лук наготове, он остановился оглянулся, повернул голову в мою сторону. Я помахал ему, но он как будто не видит меня… я даже привстал в кустах и еще раз помахал, не видит… очень интересно. А почему я его вижу?

– Что вам надо? – услышал я голос Саврина, – дайте дорогу!

– Сегодня не твой день старик! Вылезай, все вылезайте если жить хотите.

Пригнувшись я прокрался к первому фургону пытаясь разглядеть сколько их… пятеро, один сидит под навесом у костра, второй рядом и держит в руках лук, стрела уложена но тетива не натянута, двое с короткими мечами в руках уже подошли к первому фургону, следом за ними подошел пятый с факелом в одной руке и увесистой дубиной в другой. Я успел разглядеть, что кроме того что сидит под навесом, остальные выглядят как оборванцы… Справа из кустов раздался пронзительный свист… Шшшухх – и тот что стоял с луком начал оседать, безмолвно открывая рот, ну да с пробитым насквозь горлом особо не поразговариваешь. Шшшухх – вскрикнув упал тот что с факелом. Сиганув на дорогу, я подкатился под оглоблями и воткнул в живот клинок одному из разбойников, что стоял рядом с лошадью, тот закричал сообразив что произошло и замахнувшись рубанул своим коротким и широким мечом, но я уже перекатился на липкой и скользкой дороге, развернулся и со всей дури, наотмашь влепил ему мечом под колени, вскочил на ноги и «поторопил» его упасть прямым ударом ноги. Второй не растерялся и сразу сделав выпад на меня чиркнул острием по толстой коже широкого пояса, но в тот же момент подорожник сиганул на него сзади, и с размаха вонзил в грудь свой нож. Лязг железа справа – это Тарин уже затеял поединок с главарем… точнее это было неким «избиением младенца», Тарин настолько быстро двигался и так виртуозно управлялся со своим коротким мечом, что главарь, успев парировать удары только пару раз, получил мечом плашмя по носу, да так что погрузившись в глубокий нокаут потерял сознание.

– Вяжите его… – сказал Тарин повыскакивавшим подорожникам убирая меч в ножны, и подойдя ко мне спросил, – что с этими?

– Готовы… подорожник вот с этим помог.

– Саврин ты как там? – крикнул Тарин.

– Нормально… мальчишка только портки намочил…

– Да я чуть было тоже… того… – подумал я вслух, на что Тарин и двое стоявших рядом подорожника разразились диким гоготом… ну и я не удержался, начал хохотать – отходняк после боя сказывался, короткого, но первого в моей жизни вот такого боя.

А потом произошло то, что меня шокировало… Тарин, попросив мешок у купца, со спокойной миной прошел и отсек головы мертвым разбойникам. Затем привязав мешок к борту одного из фургонов, вывел меня из оцепенения сказав:

– Идем, надо их в протоку столкнуть.

– Угу, – ответил я, и подавляя подкатывающую тошноту пошел за ним.

Главарю, когда он пришел в себя связали руки веревкой, конец которой привязали к последнему фургону, и он так плелся за нами до многодворца, которого мы достигли спустя еще три часа пути. Я обратил внимание, что достаточно хорошо могу разглядеть предметы в темноте, во всяком случае с расстояния пять – шесть метров… и вот что это? Последствия так сказать «духовного единения» с болотной тварью? А чувство тревоги и опасности, которое я ощутил когда еще даже лиц разбойников разглядеть было нельзя?

– Все приехали, – прервал Тарин мои размышления.

– Многодворец?

– Да, Саврин пойдет на постоялом дворе ночевать, ну а мы с тобой тут, в фургоне… во всяком случае можно спать, тут уж своя охрана.

– А этот? – показал я на пленного.

– А я сейчас его свяжу еще и по ногам, и пусть лежит до утра, а там старосте сдадим, да мешок предъявим… еще и награда будет, деньгами или еще чем ценным.

– Т. е. не повезло разбойникам сегодня…

– Ага, – хохотнул Тарин, – они то что думали… что после дождя наверняка кто-то дорогами пойдет вот и устроили засаду. Конечно, будь Саврин без нас, то ограбили бы его, кишки бы выпустили да и фургоны бы с товаром увели.

– И часто так грабят?

– Бывает… правда ведь? – пнул он сидящего на земле главаря, и начал дополнительно связывать его.

Сняв сапоги, перевязь и ослабив ремешки пояса я вытянулся вдоль борта, так что даже хрустнули позвонки и закрыл глаза… как-то волной накатила усталость, хватило сил только протянуть руку до бурдюка и сделать пару глотков воды.