Текст книги "Ловчий смерти"

Автор книги: Валентин Леженда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

11

Дождь лил и днем, то на время прекращаясь, то снова яростно стегая размокшую землю. И даже когда тяжелые холодные капли не падали на дорогу, в воздухе висела невидимая водяная пыль. По обеим сторонам дороги тянулся мокнущий под дождем хвойный лес. Во многих местах были заметны следы людей: свежие пни, потухшие кострища, брошенная у обочины дороги гниющая телега.

Вергун первым заметил маленькое поселение на краю леса. Около десятка домов расположились на высоком холме, обнесенном крепким забором из заостренных бревен. Место было удобным, но недостаточно просторным для города.

– Нас могут пустить на ночлег? – спросил Славер. – Каковы у вас обычаи?

– Обычаи не самые гостеприимные, – ответил Ловчий. – Чужеземцев у нас не любят, особенно тех, кто путешествует в Межсезонье. Пустишь таких на постой, а они под утро всех перережут, ограбят дома и оставят после себя пепелище с обгоревшими трупами.

– Значит, не стоит и пытаться?

– Почему не стоит. Можно попробовать договориться. На вид селение не из богатых, а золото, как известно, открывает многие двери.

Вергун смолчал о том, что жители деревень и сами иногда не прочь поживиться чужим добром. Но справиться с людьми куда проще, чем с гостями. Люди предсказуемы, чего не скажешь о существах, которыми управляет осенний дождь. Свернув с широкой дороги, путешественники подъехали к крепким воротам селения. Сын Карны спешился и нетерпеливо ударил кулаком в деревянную створку.

– Чего надо? – недружелюбно крикнули откуда-то сверху.

Задрав голову Ловчий увидел бородатого мужика с арбалетом в руках.

– На постой, – ответил Вергун.

Мужик с большим подозрением осмотрел чужаков.

– Кто это вас так потрепал?

– Неры, – пояснил Сын Карны.

– Далеко отсюда?

– Полдня пути.

– Плохо, раньше они так близко не подбирались.

– Ну так что, пустишь нас переночевать? Всего на одну ночь! Утром мы уедем.

– Я не могу решать.

– Ну так позови того, кто может.

– Мы хорошо заплатим, золотом, – вмешался Славер.

Когда речь зашла о золоте, глаза у мужика странно заблестели.

– Лады, – весело крикнул он, – проезжайте…

Ворота со скрипом отворились. Изнутри деревянные стены были оплетены веревочными лестницами. Огромный засов внушал уважение. С таким могли управиться человека четыре, не меньше, но, как оказалось, ворота открывал могучий гигант на три головы выше любого высокого человека и в столько же раз шире. Больше всего этот здоровяк походил на разбойника, чему в немалой степени способствовала золотая серьга в ухе и короткий меч в поясных ножнах. Опираясь на гигантский засов, головорез с наглой ухмылкой рассматривал незваных гостей.

Внутри поселение выглядело довольно убого. Старая покосившаяся конюшня, колодец, выложенный заросшими мхом камнями, и приземистые, казалось, вдавленные в землю срубы, с почерневшим от времени деревом. Кроме открывшего ворота здоровяка и давешнего арбалетчика, беседовавшего с Ловчим, во дворе не было ни души.

– Время сейчас неспокойное, – хитро сверкая глазами, сообщил бородач, – так что за ночлег платите вперед.

Конечно, он сразу же заприметил Славера, определив в нем знатного чужеземного путешественника. Алдор вытащил из кошелька несколько золотых монет и небрежно передал их арбалетчику. По мнению Ловчего, можно было бы ограничиться и двумя монетами, но, с другой стороны, им здорово повезло найти в лесу пристанище. Еще одна ночевка под открытым небом могла оказаться для путешественников последней.

Спрятав монеты, бородатый повел чужеземцев вглубь двора. Вергун слегка задержался, наблюдая, как здоровяк, напрягая чудовищные мускулы, ставит на место засов. Интересно, что они будут делать, если кто-нибудь подожжет забор? Станут поливать его водой? Благо колодец рядом. Но деревянные колья защищали не от людей, а от гостей, и это было очевидно.

Путешественникам выделили один из срубов. Тесное мрачное помещение с единственным, забранным деревянными ставнями окном. Внутри находилась печка, на посыпанном опилками полу – несколько лавок. Ничего, сойдет и так. Воины готовились к ночлегу. Двое ушли в конюшню позаботиться о лошадях. Спать в эту ночь Сын Карны не собирался. Прежде всего он тщательно изучил выделенную им избу. Крышка погреба, располагавшаяся в одном из углов, была намертво забита. Устилающие пол свежие опилки по-прежнему пахли лесом. Поворошив деревянную стружку, Вергун обнаружил на досках темные пятна запекшейся крови. Кровь пролилась недавно. Тут не просто кто-то повредил о гвоздь руку, судя по количеству крови, кого-то зарезали. Все это не понравилось Сыну Карны, но он не стал делиться своим открытием с остальными. Вместо этого он покинул сруб, решив немного прогуляться.

Через некоторое время он заметил, что отпирающий ворота здоровяк следует за ним по пятам, особо этого не скрывая. Ловчий решил пренебречь излишне проявляемой опекой, тем более что наихудшие его подозрения постепенно подтверждались. Пройдясь между домами, Вергун встретил всего несколько человек, и все они были хорошо вооруженными мужчинами. На чужака они не смотрели, он для них попросту не существовал. Сделав петлю, Сын Карны вернулся обратно, так и не встретив ни одной женщины или старика. Даже кур и собак не было слышно. Мертвое место. Плохое.

Стемнело. Ловчий попробовал посчитать, сколько в деревне может находиться вооруженных людей. Выходило от пяти десятков до сотни. Немало. У него все не шел из головы наглухо заколоченный погреб с проконопаченными войлоком щелями. Возвратившись в сруб, Вергун бесшумно прошел между спящими и, отыскав в полутьме крышку, присел рядом с ней. Смахнул перчаткой опилки. Сквозь древесное благоухание свежей стружки едва ощущался сладковатый запах. Сын Карны облокотился о стену сруба и, выйдя из тела, скользнул вниз.

Они были там. Мертвые. Местные жители. Бывшие хозяева дома. Огораживая себя от гостей, они забыли о более страшном и беспощадном звере, звере одной с ними крови. Теперь все становилось на свои места. Несколько дней назад селение захватили и разграбили. Уничтожив всех живых, захватчики устроили здесь удобный перевалочный пункт. Это означало только одно: Ловчий ошибся в оценке количества вооруженных людей. Наверняка их было куда меньше, чем он предполагал. Основная масса наверняка в рейде, включая предводителя. Этим объяснялось многое, в том числе и нерешительность бородатого арбалетчика, раздумывающего, пускать ли чужаков на ночлег, и малолюдность селения. Но, почувствовав плывущее в руки золото, головорез не сумел устоять перед соблазном. Действительно, что может быть легче? Загнать ни о чем не ведающих простаков в удобную ловушку, только и всего.

Кто-то коснулся плеча Сына Карны. Вергун обернулся. Рядом с ним присел Аларих. Наемник не спал, он даже не снял оружие.

– Я тоже сразу понял, что здесь не чисто, – прошептал седовласый, кивая на приоткрытое окно.

– Шакалье логово, – кивнул Ловчий.

– Разбудить остальных?

– Не стоит. Главное, что мы бодрствуем.

– Сколько их, как ты думаешь?

– Десятка три.

– Нас с чужеземцами двадцать пять.

– Силы равны.

– Но на их стороне внезапность.

– Уже нет.

– Будем ждать?

Вергун снова кивнул.

Запах дыма Сын Карны почувствовал уже под самое утро. До рассвета было еще около двух часов. Сизая дымка плавно стелилась по полу, окутывая спящих. Вергун легонько встряхнул задремавшего Алариха. Наемник очнулся, и Сын Карны молча указал ему на отблески огня, мечущиеся за окном.

– Подожгли сруб? – тихо спросил седовласый.

– А ты что, не ощущаешь запах? – удивился Ловчий.

– Нет.

– Дверь наверняка заперта, – Вергун встал во весь рост. – Я прогуляюсь наружу. Как только выскочу, буди остальных.

Метнувшись к окну, Сын Карны высадил его ногой и черной тенью вылетел наружу. Здесь его уже ждали арбалетные болты. Все повторялось. В который уже раз…

Из ножен выпорхнул меч, рывок… лезвие легко достает арбалетчиков… разворот… еще двое корчатся на земле. Сруб плотно обложен соломой. Солома сырая и разгорается нехотя, сильно дымя. Ловчий подбежал к подпертой толстым поленом двери, но на пути у него возник давешний привратник. Со звоном столкнулись мечи. Вергун легко достал противника скользящим ударом «Колыбель травы» и, не прекращая движения, выбил подпирающее дверь бревно. Дверь сруба распахнулась. На свежий воздух вырвался Аларих, а следом за ним и остальные наемники. Славер, не полностью пришедший в себя после сна, хрипло кричал на своих воинов. У запылавшего наконец сруба собрались все головорезы. Первым делом Ловчий обезвредил тех, у кого были арбалеты, после чего поспешил к конюшне. Оставшиеся с лошадьми воины были убиты. Два тела лежали у колодца. Ублюдки уже успели снять с них кольчуги и оружие.

Из темного проема конюшни метнулась тень. Аларих сделал едва уловимое движение. Тень споткнулась, повалившись на землю. Наемник подбежал к упавшему человеку и, выдернув из его спины нож, вытер лезвие о штанину. Вергун перевернул тело. Человек был еще жив. Сын Карны узнал арбалетчика, впустившего их в лагерь. На губах бородача выступила кровь.

– Бастар найдет вас и отомстит.

– Бастар? – удивился седовласый, глядя на Ловчего. – Кто это?

– По всей видимости, их предводитель, – пожал плечами Вергун, безразлично рассматривая мертвеца.

Разбойник испустил дух, не успев договорить.

Псу собачья смерть.

Лошади с повозками были на месте. Глядя на поднимающийся над приземистыми домами черный язык дыма, Сын Карны думал о том, что никогда не стоит недооценивать противника, излишняя самоуверенность уже поражение. Простые правила выживания, которые очень часто не берутся в расчет. Беспечность и жадность сослужили дурную службу выродкам, вырезавшим мирное селение.

Когда Вергун с Аларихом вернулись к догорающему срубу, все уже было закончено. Три десятка тел лежали на обагренном кровью дворе. Наемники уцелели все, но оно и понятно, профессионалы. Теперь их отряд вместе с чужеземцами уменьшился до восемнадцати человек. Сын Карны подумал, что им еще повезло, ибо все могло закончиться совсем по-другому. Селение решили не покидать до рассвета. Конечно, была вероятность того, что в любой момент мог вернуться Бастар со своим отрядом, однако рискнуть все же стоило. Павших похоронили за стенами деревни. Все дома и хозяйственные пристройки обыскали. Но никого живого так и не нашли. Срубы с заколоченными погребами предали огню. Какой-никакой, а погребальный костер. Большего для погибших жителей деревни они сделать не могли. Огонь наверняка был виден на много верст. Разгневанный Славер, похоже, очень рассчитывал на скорое возвращение оставшихся выродков, чтобы прикончить всех до одного. Но главарь разбойников так и не появился. Было решено провести за стенами селения еще одну ночь, дабы как следует отдохнуть.

Ближе к вечеру Вергун решил сделать небольшую вылазку. Оседлав коня, Сын Карны выехал за ворота, которые помогли ему открыть рыжебородые братья. Ночью был небольшой мороз. В некоторых местах у деревьев лужи сохранили тонкую хрустящую корочку. Кое-где в лед вмерзли желтые листья. Временный союз увядания и холода. Желтые листья казались Ловчему кораблями, затертыми в вечных льдах севера.

Вергун искал следы. Он не сомневался, что обнаружит их, и в конце концов оказался прав. Снова всадник и поджидающий его в отдалении отряд. Судя по следам, незнакомец прошлой ночью несколько раз объехал селение по большой дуге. Ни гости, ни тьма не беспокоили этого человека. Таинственный незнакомец умел оставаться невидимым. На что он рассчитывал? Ведь он наверняка знал, что среди людей Славера есть Ловчий. Сыновья Карны безошибочно чувствовали присутствие друг друга. Быть может, именно это и удерживало неизвестного Ловчего от решительных действий? Вергун мешал ему, нарушая неведомые планы. Но ведь Славеру все равно суждено погибнуть. Вергун не понимал. Чужая игра была для него слишком сложной, слишком запутанной. Возможно, все объяснялось очень просто, нужен лишь ключ. Но где его взять? Он позволил вовлечь себя в эту игру, значит, нужно идти до конца. Непостижимая Мать до сих пор не вмешивалась, ибо все происходило согласно ее воле. К чему сейчас задавать вопросы? Ведь очевидно, их время еще не пришло.

У лошади неизвестного Ловчего были разные подковы, украшенные стирающими знаками. Такие следы простой человек не увидит. Было ли нападение нер как-то связано с этим человеком? Вряд ли. Гостями невозможно управлять. Никогда не знаешь, где и когда они появятся в следующий раз. Значит, случайность. Неведомые соглядатаи выжидали. Вот только чего? Вариантов было не так уж и много. Кто-то рассчитывал собрать кровавый урожай чужими руками. Неры не сумели уничтожить обоз, хотя и были близки к этому. Затем обнесенная заостренными кольями ловушка посреди леса. Преследователи ждали, когда отряд окончательно ослабеет, и лишь затем будет нанесен безупречно точный удар.

Еще одна ночь в стенах сожженной деревни прошла спокойно. Вергун даже позволил себе немножко подремать, что делал достаточно редко. Сын Карны не нуждался во сне, но был по-прежнему человеком, и Непостижимая в любой момент могла отпустить его. Ловчий мечтал об этом дне и одновременно боялся его. Что принесет ему новая жизнь? Возможность уйти раз и навсегда? Но хотел ли он этого? Мать Карна знала обо всех его потаенных желаниях, ничто не могло укрыться от холодных колодцев ее глаз. Она знала ВСЕ, и в том была ее неисчерпаемая власть над людьми, ставшими на путь служения смерти. Ловчему еще снились сны. Удивительно, как же много в нем осталось от прошлого. Как кора, намертво примерзшая к погибающему дереву. Сны были ложью. Как и вся его жизнь. В них он видел то, что никогда с ним не происходило и не произойдет. Хотя откуда он мог знать наверняка? Загадочный парадокс, способный свести с ума.

Пробуждение было тревожным, под стать хмурому неприветливому утру. Вергун вышел на крыльцо. Слегка подмороженный утренний воздух ласкал легкие, выветривая из головы остатки мутных ночных видений. Сын Карны любил осень. Любил за непередаваемые словами оттенки желтизны, за приятную прохладу медленного увядания, когда светит не способное согреть зябнущую землю солнце. За надежду, что все однажды повторится опять и придет зелень, а вслед за ней новое золото короткого царствования желтизны. Недолгое буйство перед началом наступающего белого безмолвия. А у зимы было свое великолепие в мерцании нетронутого снега, в синеве изморози, в причудливых одеяниях деревьев. Далеко ли еще до зимы? Судя по ледяному дыханию по утрам, она уже близко…

В путь собирались медленно. Раскисшая дорога застыла после первых заморозков. Отдохнувшие лошади резво тянули повозки. Очень скоро холм с сожженными хижинами остался далеко позади. Преследователей можно было не опасаться, ибо промерзшая дорога скрывала все следы. Когда вдалеке стали заметны окутанные белой дымкой горы, Алдор оживился и, потрясая над головой картой, объявил, что они на верном пути. Горы оставались в этом мире неизменными, лучший ориентир трудно найти.

– Невеста ожидает вас в Эмброке? – спросил Вергун, равнодушно рассматривая далекие вершины.

– Нет, в замке отца, – ответил Славер. – Он расположен высоко в горах. От Эмброка еще день пути.

– Вы условились встретиться в замке?

– Ну разумеется, там же и пройдет обряд.

– А почему не в ваших землях?

– Я уступил местным обычаям. Прибыв ко мне на родину, мы повторно сочетаемся узами брака, но уже в соответствии с законами Трисса.

«Долгий путь, – подумал Ловчий. – И ради чего? Чтобы сложить голову на чужбине, так и не добравшись до цели».

Пустота.

Бессмыслица.

12

Нет, это были еще не Ирские горы, а лишь подступы к ним. Горная страна задерживала дующие с севера холодные ветры и была непреодолимым препятствием для тех, кто приходил в Ирский край с обнаженным мечом, ведомый алчной черной душой. Дорог между скалами было много, но не все они вели туда, куда надо, и найти единственное ущелье, выводящее на равнину, было необычайно трудно. Тут-то и пригодилась карта. Алдор хорошо знал дорогу, перенеся ее на пергамент во время предыдущих посещений западного Межземья, знал ее и Сын Карны. Горы были повсюду. Широко расступаясь, они образовывали небольшие лощины, склоны которых поросли густым хвойным лесом.

– В Эмброке необходимо нанять людей, господин, – советовал Славеру Алдор, – лучше всего из местных.

– Ерунда, – отмахнулся от помощника благородный чужеземец, – бан Иллар выделит нам своих мечников, я в этом не сомневаюсь. Они проводят нас до границы.

Вергун слушал их вполуха. Все его внимание было сосредоточено на поросших густым лесом склонах ложбины, по которой они проезжали.

Подъехал Аларих.

– За нами следят! – тихо проговорил седовласый, поглядывая на беспечно беседующих чужеземцев.

– Все-таки заметил? – усмехнулся Ловчий.

– Несколько всадников. Держатся на расстоянии, но меня не проведешь. Люди Бастара все-таки прочли наш след.

– Нет, это не они, – покачал головой Сын Карны.

– Тогда кто?

– Намного более серьезный и опасный противник.

Аларих удивленно посмотрел на Ловчего.

– Хочешь совет? – спросил Вергун и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Поворачивай коня назад.

– Ты серьезно?

– Вполне.

– Ты, наверное, знаешь что-то, что неизвестно мне?

– Можно сказать и так.

Седовласый задумчиво поглаживал рукояти ножей:

– Я ценю твой совет, у меня нет причин не доверять тебе. Но у меня есть обязательства перед тем, кто меня нанял, и я собираюсь выполнить их до конца.

Другого ответа Вергун и не ожидал. Он успел достаточно хорошо узнать этого человека. В любом случае, впереди не его бой. Аларих сойдет в Серую Зыбь не скоро и далеко от этих мест.

День прошел достаточно спокойно, и на ночлег отряд остановился лишь тогда, когда сгустившаяся темнота уже не позволяла различать дорогу. Разожгли костер, разбили палатки. Ловчий присел у огня рядом со Славером и, понимая, что поговорить возможности больше не будет, решил расспросить чужеземца о Рваном крае. Завтра путешествие окончится, во всяком случае, для Славера. Хотя Сын Карны мог ошибаться со сроком, и все произойдет гораздо раньше.

Вокруг нависала тяжелая хвоя, темнота прятала скалы, а те в свою очередь не позволяли разглядеть большинства звезд. Попивая разогретое на огне вино, Славер с готовностью принялся отвечать на расспросы Ловчего.

– Каков, спрашиваешь, Рваный край? Мы называем его по-другому.

– Земли, где реки потекут вспять?

– Совершенно верно. Необычное название, не правда ли? Существует легенда, что, когда наши реки потекут вспять, изменив свои русла, настанет конец мира. Но думаю, случится это не скоро, – чужеземец рассмеялся, подливая себе в кубок теплого вина. – Все дело в разнице восприятия. Рваный край… благополучные цветущие земли. Зимы у нас теплые, снега почти не бывает, весной и летом все цветет непередаваемыми красками. Многое, что растет у нас, у вас не приживается. Алдор специально проводил какие-то сравнения… Все, что я увидел здесь, у нас просто немыслимо. Изменения ландшафта, гости, Межсезонье… ничего подобного по ту сторону Черной Межи нет.

– В это довольно трудно поверить.

– Обе стороны взаимосвязаны, – вмешался в разговор сидящий неподалеку Алдор. – Может быть, наша существует только потому, что есть другая, противоположная, своеобразный антипод, мир, вывернутый наизнанку.

– Вывернутый кем, Ушедшими? – спросил Вергун.

– Не исключено. Господин, расскажите ему о мертвых городах. Им сотни лет. Одни расположены под землей, другие на поверхности…

– Да, удивительное зрелище, – согласился Славер. – Правда, исследовать их зачастую опасно. Люди, побывавшие там, умирают от странных болезней.

– Но это случается не со всеми, – рассмеялся Алдор. – Я вот, например, исследовал многие заброшенные города и, как видите, жив-здоров.

– На что похожи древние города? – поинтересовался Вергун.

– Трудно так с ходу описать… – смуглолицый чужеземец задумался. – У них очень странная архитектура, не подчиненная логическому смыслу. Многие строения высечены из прозрачного камня, поэтому хорошо видно то, что находится внутри. Много железа. Некоторое медленно разрушается под воздействием времени, но есть и такое, что сохраняет прочность до сих пор…

– Наши оружейные мастера пытались расплавить пару кусков, – усмехнулся Славер, – но у них ничего не вышло. Железо Ушедших прочнее камня.

– Города Рваного края не нуждаются в крепких стенах, нам не от кого обороняться, можете в это поверить? – продолжил Алдор. – Конечно, бывают конфликты, но их решает, как правило, регулярная армия.

– Ваш мир слишком хрупок, – проговорил Сын Карны. – Я не смог бы в нем жить.

– Но нам действительно некого опасаться.

– А как насчет нас?

– Но ведь вы не можете преодолеть Черную Межу.

– А вы представьте, что невидимая преграда однажды исчезнет, – предположил Ловчий, – и все наше воронье подастся в ваш край.

Чужеземцы переглянулись.

– Невозможно, – пожал плечами Алдор. – Порядок вещей, установленный в давние времена, неизменен.

– Я бы на вашем месте хорошенько подумал, – настаивал Вергун. – Что, если равновесие нарушится. Предположим, что наш меняющийся ландшафт – залог благополучия ваших земель. Кто захочет жить здесь, если откроется возможность перейти границу?

– Барьер непреодолим, – снова напомнил Алдор, – и вы знаете это не хуже нас. Время убьет любого, кто сунется в наши земли.

– Все так, – согласился Сын Карны, – просто я всю жизнь следую одному правилу: недооценка противника – самая главная и часто роковая ошибка. Ведь исправить ее потом будет некому.

Разговор неожиданно принял довольно острый оборот, и беседа быстро сошла на нет. Чужеземцы не допускали даже мысли о том, что однажды все может перемениться.

Невидимая монета перевернется… и что тогда?

Приблизившись к костру, Аларих отозвал Сына Карны в сторону.

– Может, предупредить их о слежке?

– Что это даст? – Вергун вглядывался в холодную неприветливую тьму, обступающую лагерь. – Славер не снимется ночью с места.

– Все так, но предупредить наш долг.

– Хочешь, предупреждай, – коротко бросил Ловчий, бесшумно растворяясь в темноте.

Поднявшись по склону к чернеющему невдалеке лесу, Сын Карны обернулся. Аларих нерешительно топтался у костра. В любом случае, изменить что-либо нельзя.

Добравшись до скал, Вергун безошибочно нащупал чужой след. Ловчий достаточно далеко удалился от лагеря, когда внезапно наткнулся на незнакомцев. Клинок поймал свет луны, втискивая лезвие во тьму. Вот он коснулся живой плоти, проливая влагу… снова отразил луну, словно пытаясь задержать ее свет в себе, после чего вернулся в ножны. Сын Карны осмотрелся. Никого. Кроме этих троих мертвецов. Двое оказались обычными мечниками, очевидно, наемники, а вот третий… Третий был любопытен. Изможденное бледное лицо, синеватые губы, глубоко запавшие глаза. Казалось, он был мертв задолго до того, как клинок Ловчего вошел в его тело. Тонкие паучьи пальцы все еще тянулись к мерцающему на груди амулету, зовущему ведомых. Ментал. Что он делал в горах? Это означало лишь одно – цена смерти чужеземцев слишком высока. Кто мог послать на кровавое дело менталов? Без сомнения, такое мог позволить себе только очень могущественный человек. Кто-то из правителей Межземья? А то и кое-кто повыше. О тех, кто стоял над правителями, старались умалчивать. Их называли Тенями. Весьма подходящее название, что и говорить. По слухам, они управляли всем Межземьем. Управляли каждым баном, каждым Хранителем Городских Ключей, каждым наместником. Сколько их было? Никто не знал. Как далеко распространялось их могущество? Во всяком случае, Ловчие были вне сферы их влияния. Кто-то придумал весьма изощренную ловушку. Славер был разменной фигурой, но вот в чьей игре? Непостижимая Мать не зря привела его сюда, в эти горы. Ловчий не завидовал неизвестным игрокам, ибо они заранее проиграют.

Вергун осторожно изучал лес, двигаясь по расширяющейся спирали. Никого. Кто же были те трое? Дозорные? Хорошая загадка, отличное снадобье от сна. Сын Карны упорно прочесывал лес, но так никого и не нашел. Странный азарт охватил Ловчего. Удастся ли распутать в будущем клубок тайны, будоражащий кровь? Наверняка, ибо он слишком сильно завяз. Оставив бесполезные поиски, Вергун вернулся в лагерь, наткнувшись на нескольких дозорных. Все-таки Аларих предупредил Славера. Разумнее всего под покровом тьмы сняться с места, но чужеземец рассудил по-своему, решив дождаться утра.

С первыми проблесками зари они тронулись в путь. Сын Карны предупредил наемников о грозящей опасности, и все-таки они прозевали момент, когда все началось. Нападение произошло недалеко от ущелья, через которое пролегала единственная дорога в западные земли. Первым странную перемену почувствовал Вергун, будто в утреннем воздухе внезапно оборвалась натянутая до звона струна. Ловчий выхватил меч.

– В чем дело? – удивился Славер.

– Смотрите! – крикнул один из воинов, указывая на поросшие густым кустарником склоны оврага.

Среди кустов стояли люди. Было их человек восемь, не больше. Они не двигались, молча глядя вниз на дорогу.

– Менталы!!!

– Арбалетчикам спешиться!

Щелкнули спусковые крючки.

Одна из тощих фигур покачнулась, заваливаясь навзничь.

– Дкархи!!! – на этот раз кричал Аларих.

Хищники были повсюду. Вергун впервые видел, чтобы менталы управляли дкархами. Вслед за хищниками появились вооруженные люди. Запряженные в повозки лошади обезумели, ломая телеги. Сын Карны присел, выставляя вперед меч, лезвие легко пропороло прыгнувшего зверя. Происходило что-то неправильное. Они должны были погибнуть сразу же, захлебнувшись в потоке ревущих хищников, но этого почему-то не произошло. Что-то творилось с самим временем.

Ловчий видел лишь какие-то отрывки. Вот лежащие на дороге дкархи, мощные лапы залиты кровью. Из глаза ближайшего торчит арбалетный болт. Вот Аларих. В руке наемника Северный ветер. Топор застрял в туше хищника, длинная рукоять в крови… Вот собственная рука, сжимающая меч…

Надвигается всадник, лицо закрыто забралом… Вот тот же всадник, но уже мертвый, затоптанный лошадью… Остановиться невозможно, остается только двигаться по скользкой кровавой дуге. Где-то там в конце меч, несущий смерть. Ты же находишься посередине, не в начале и не в конце. Ты продолжение… Но чего? Созерцатель, заключенный в клетку из чужой боли. Это не твоя смерть, а чужая… и еще одна, и еще… и так без конца. Снова и снова. Смерть, словно кровавая рана, к которой хочется припасть губами, но ты не чуешь ее вкус, ты не можешь напиться, утолить свою жажду до конца. Тебе не позволят сделать ЭТО. Ты ничего не слышишь. Нет ни чувств, ни ощущений, ты – ничто. Ты погружаешься в пустоту, в черную могилу чужих кошмаров. Тебе все равно… Но так не может продолжаться вечно.

Что-то снова надломилось, и время возобновило свой привычный ход. Вергун очнулся, выплыв из черного омута. Что происходит, что уже произошло, что должно произойти? Дкархи и менталы были мертвы. Но всадники все прибывали. «Как же их много», – успел удивиться Ловчий. Ловушка подготовлена безупречно… Славер был еще жив. Он лежал на дороге среди мертвых тел. В груди кровавая рана, распоротый нагрудник валялся рядом. Умирающий смог снять его.

Сын Карны присел рядом:

– Прости меня, чужеземец.

– За что? – удивленно прошептал уходящий в Серую Зыбь.

– За то, что я не смог ничего изменить.

– Твоя… богиня… Мать Карна… она… не позволила тебе…

Он все понял сам.

– Возьми. – Славер протянул руку. – Поклянись, что отдашь его ей. Поклянись, что поможешь ей добраться до Черной Межи. Она должна уйти туда. Мой брат знает. Он поможет…

То были его последние слова.

– Клянусь! – кивнул Вергун, разжимая мертвые пальцы.

На раскрытую ладонь Ловчего выпал серый мешочек. «Пропуск». Сын Карны спрятал его за пазуху и, резко выпрямившись, поспешил убраться с дороги. Лошади всадников путались в мертвых телах, спотыкались, вставали на дыбы, сбрасывая людей на землю.

«Неужели я единственный, кто остался в живых?» – подумал Вергун, отступая под градом стрел.

Нет, не один.

Наемники.

Их оттеснили к лесу и пытались теперь достать стрелами. Их осталось всего лишь четверо: Аларих, молчаливый кринаец и рыжебородые братья-арденцы.

Сын Карны быстро добрался до них:

– Уходите!

– А как же ты?!! – спросил Аларих, прижимая к виску кусок окровавленной ткани.

Густой подлесок кое-как защищал от стрел, еще пара минут – и тут будут всадники.

– Я приготовил для них небольшой подарок…

– Не спорь… – вмешался один из братьев, – Сын Карны знает, о чем говорит…

И они ушли.

Стрелы накрыли то место, где стоял Вергун, усеивая стволы деревьев. Беглецов быстро нагонят, и те прекрасно понимали, что у них нет шансов спастись. Ловчий обернулся, глубоко вдохнул пропитанный хвоей воздух и медленно повернул перстень.

На этот раз он пришел в себя без чужой помощи. Он лежал на чем-то мокром и спустя минуту понял, что уткнулся лицом в холодную лужу. Собравшись с силами, он попытался подняться, но это удалось лишь с третьей попытки. В руках были зажаты комья сырой земли вперемешку с сухими иголками. Еще немного – и получится связно мыслить. Вот так… ногу сюда, опереться на руки… теперь можно схватиться за дерево, чтобы не упасть. Подтянуться – и вдоль ствола наверх, наверх, к яркому свету…

Ловчий кое-как выпрямился. Тот же лес, те же листья. Он не далеко ушел от места схватки. Дорога была где-то внизу, но спускаться туда не хотелось. Не на что там было смотреть, не на что, да и нечего. Нужно отыскать лошадь и двигаться к ущелью. Но как идти, когда не сгибаются ноги. Да еще одиночество… зудящая тоска… будто ты остался один во всем мире.

Вергун бездумно смотрел на залитый осенним солнцем лес. В замутненном сознании медленно всплывал желанный образ. Вот кого он хочет сейчас видеть рядом с собой. Только ее. Мару. Как же он забыл о ней?

Вытащив из ножен меч, Ловчий воткнул клинок в землю, а после произнес имя. Лицо обдало теплом, будто порыв ветра налетел на пламя костра. Затем прохладные знакомые руки скользнули по шее. Он обнял ее, уткнув лицо в благоухание тяжелых черных волос. Они пахли жизнью, они пахли покоем, куда дверь для него пока что надежно закрыта.

Но ключ существует, и он это прекрасно знал.

Когда Вергун отстранился, Мара с укором посмотрела ему в глаза:

– Неужели снова?

– Ты же видишь…

– Ты не щадишь себя. Ведь у тебя есть выбор… или ты уже забыл об этом?

– Нет, не забыл.

– Этот выбор перед тобой, и этот выбор – я.

– Ты дразнишь меня?

– Нет, просто беспокоюсь о тебе.

Слова, обыкновенные слова… Слова, которые ничего не значат, но для него они были сейчас ВСЕМ. Долгожданное бегство от самого себя.

Но надолго ли?