Текст книги "Наследники иллюзий (СИ)"

Автор книги: Валентин Зеньковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Annotation

Сюжет повести разворачивается в период с 1964 по 1993 годы вначале в СССР, затем в России и в США. В центре повествования судьба 2-х друзей: их детство, студенческая юность, зрелые годы. Драматическое столкновение с действительностью вынуждает их иммигрировать из страны.

Зеньковский Валентин Андреевич

Зеньковский Валентин Андреевич

Наследники иллюзий

Валентин Зеньковский

Наследники иллюзий

Москва 2018г

ГЛАВА 1

Оба мальчика, Юра и Фердинанд, родились в один день, 27 июля 1948 года. Жили они в соседних комнатах коммунальной квартиры, поэтому свои дни рождения праздновали совместно.

На этот раз папа подарил Фердинанду действующую модель катера, которую, правда, надо было ещё собрать из деталей по прилагаемому чертежу. Мальчикам исполнилось по 6 лет, поэтому сборкой занялись их отцы. Но не сразу. Вначале было застолье с тостами на кухне.

К ним присоединилась пожилая супружеская пара из третьей комнаты коммуналки. Их собственные дети давно выросли и разъехались кто куда. Старики подарили мальчикам наборы разноцветных карандашей и, поднимая тост, вспоминали счастливые времена, когда сами были молодыми.

Сборка катера шла трудно. Сказывалось количество выпитого. Дети, недолго понаблюдав за работой взрослых, пошли в коридор играть в серсо – подарок Юриного папы. В набор входили две палочки, похожие на шпаги, и шесть обручей разных диаметров и цветов. Покидав обручи с палочки на палочку, мальчики начали прицельно метать их на крючки вешалки, пустующей летом. Один обруч угодил на голую лампу, торчащую из стены в форме бра рожком вверх. Когда с обручами было покончено, мальчики приступили к фехтованию. Перед их мысленным взором ловко прыгал Макс Линдер из недавно увиденного в кинотеатре фильма "В компании Макса Линдера". Юра получил удар по голове, но успел-таки "пронзить" Фердинанду живот. Вскоре и с палочками от серсо было покончено. Мальчики вернулись на кухню.

Кастрюли, тарелки, салатницы, вазочки, ложечки, вилочки – всё это было сдвинуто в сторону и на освобожденной части стола полным ходом кипели монтажные работы. Теперь уже не только папы мальчиков, а все присутствующие принимали живейшее участие в процессе сборки катера. Наконец, лишних деталей не осталось, что и было воспринято, как верный признак успешного окончания работы.

Чтобы испытать катер в действии, решили отправиться в Серебряный бор. Стоял жаркий июльский вечер, но на песчаном пляже озера Бездонное людей почти не было.

Катер имел моторчик на батарейке и винт на днище. Папа Фердинанда повернул руль таким образом, чтобы катер, описав окружность, вернулся точно в то место, откуда был выпущен. Затем он включил моторчик. Винт завертел лопастями как маленький вентилятор.

–Ещё одно применение в жаркий день, -сказал он и все рассмеялись. -Внимание! Торжественный момент!

Папа Фердинанда присел у кромки воды и осторожно опустил катер на воду. Катер поплыл, рассекая зеленоватую воду озера. Все захлопали и засмеялись ещё громче.

Вначале катер действительно двигался по дуге. Но, проплыв примерно треть пути, он внезапно изменил направление, устремился к противоположенному берегу озера и исчез в прибрежных зарослях.

–Наверное, рыба случайно задела руль, -предположил Юрин папа.

–Может быть, -согласился папа Фердинанда. -Жаль я бинокль не прихватил. Что ж, делать нечего. Пошли искать.

И вся компания отправилась в обход на другой берег.

–Вот как в жизни бывает. Вроде бы всё предусмотрели, ан нет! Обязательно какой-нибудь неучтённый фактор появится и всё пойдёт не так, -поучал ребят папа Фердинанда.

Они обошли вокруг озера, но, как не искали, катера не нашли. Юра и Фердинанд расстроились. Но ещё больше расстроился папа Фердинанда. Модель катера ему привез из Германии сослуживец. В отечественных магазинах такую игрушку не достать.

–Наверное, катер утонул, -сказала мама Фердинанда. -Может вы плохо корпус заклеили?

–Это исключено, -потер подбородок Юрин папа. -Клеили на совесть.

–А если клей просроченный был? -подхватила мама Юры. -Или может он вообще для нашей воды не приспособлен? Как с нашей водой соприкоснулся, так сразу и растворился.

Вода хлынула внутрь и катер затонул. Игрушка-то немецкая. Может у них там вода другого состава. Что русскому хорошо, то немцу – смерть.

–Не всегда. Мы-то живём тут и вроде бы ничего. -заметил папа Фердинанда. -Просто зря сразу на озеро пошли. Надо было бы катер вначале в ванне испытать.

На обратном пути ребятам купили мороженное, а взрослые, вернувшись домой, допили недопитое, и неприятное чувство от неудачного эксперимента как-то улеглось и забылось.

Для Юры и Фердинанда это был последний день рождения перед началом новой жизни. Через месяц осенью мальчики пошли в первый класс общеобразовательной средней школы.

В школе немецкое имя "Фердинанд" переиначили на русский лад и стали звать просто Федей. Так это имя к нему и привязалось.

Когда мальчики перешли в 9-ый класс, Федина семья получила отдельную квартиру. Освободившуюся жилплощадь заняла Юрина семья. Конечно, не сразу. Юриным родителям пришлось побороться за жилплощадь, и только через несколько месяцев они получили ордер. Теперь у Юры проявилась своя отдельная комната. Но ненадолго.

После смерти Юриного дедушки, бабушка Таня решила продать их большой дом в Воронеже и переехать в Москву к сыну, то есть к Юриному папе. Бабушку поселили вместе с Юрой в одной комнате.

В свои 56 лет бабушка Таня ничуть не потеряла вкуса к жизни. Она любила домашних животных и быстро обзавелась спаниелем, попугаем и большим аквариумом с рыбками, который поставила на подоконник. Аквариум загораживал свет, и Юре приходилось даже днем, делая уроки, пользоваться лампой.

Затем бабушка зашла в ближайший Дом культуры и записалась в кружки, отвечающие её интересам. Вскоре у неё появилось множество новых знакомых. Были среди них и бывшие педагоги. Они с удовольствием совершенно бесплатно занимались с Юрой, объясняя ему то, что он не понимал по школьной программе, в частности, математику, физику, английский язык.

Бабушка Таня одобряла занятия английским. Она говорила, что когда Юра уедет из этой страны в Америку и будет жить в Нью-Йорке, знания языка ему очень пригодятся. А то, что Юра уедет, бабушка не сомневалась. Юра знал историю её жизни.

Когда бабушке исполнилось 17 лет, в России началась революция. Они тогда жили в Царицыне, городе на Волге, нынешнем Волгограде. Бабушка была замужем и ждала ребёнка. Её муж, Слава, учился на инженера железных дорог. В последнее лето перед революций, когда они всей компанией купались в Волге, у бабушки с пальца смыло обручальное кольцо. Она помнила, как все испугались. Дурное предзнаменование! Так и случилось. Красногвардейцы согнали студентов реального училища, среди которых оказался и бабушкин муж, в трюм баржи. Неделю баржу держали на якоре посреди Волги. К барже никого не подпускали. Родственникам и знакомым разрешалось лишь смотреть с берега. Бабушка надеялась, что скоро всё образуется и студентов отпустят.

Но как-то ночью баржа исчезла. Через какое-то время бабушка решилась на аборт.

Прошло 10 лет. За эти годы о Славе ничего не было слышно. Бабушка даже не знала, жив ли он. Надо было обустраивать свою жизнь, и она вышла замуж, не будучи разведенной. Через год родился Юрин папа. И именно в этот год от Славы пришло первое письмо. Слава передал его с каким-то знакомым американским инженером. В 1928 году это было ещё возможно. Из письма бабушка узнала, что Слава живёт в США, в Нью-Йорке, работает по профессии, инженером путей сообщения. Он звал бабушку к себе, в Америку. Говорил, что любит и не может без неё жить. Просил ответить и передать письмо с тем же господином. И бабушка написала, признавшись, что вышла замуж, и у неё родился сын. Письмо было передано, и американец уехал, сказав, что вернется через месяц.

Он вернулся через полгода с новым письмом. Слава писал, что не понимает, как бабушка могла не дождаться его? Как могла выйти замуж, не получив развода? Но Слава её прощает, понимая, через что ей пришлось пройти в революционной России. Он снова предлагал бабушке бросить всё и уехать к нему в Америку. Пока бабушка думала, времена изменились. Выехать из СССР становилось всё труднее, а вскоре и вовсе стало невозможно. Бабушка осталась. С мужем и сыном они пережили войну, перебрались в Воронеж.

–Ой, Юрка, уезжай из этой страны при первой возможности. -Говорила она внуку. -С таким народом каши не сваришь. Варить– то можно, но не сваришь. Может, и Славика в США встретишь. Привет от меня передашь. Не могла я тогда бросить ребёнка и уехать. Папа твой очень болезненный рос, не выжил бы без меня. А так и он жив, и ты вот появился. Я, вообщем -то, счастлива. Учи английский. Пригодится.

И Юра учил, самозабвенно, с прилежанием и упорством. Только не подозревал он, что учит не совсем тот язык, на котором разговаривают в Великобритании и США, а какой-то другой, советский вариант английского, адаптированный и даже неправильный. Но знать об этом он не мог, потому что в СССР широкой публике фильмов на английском не показывали, настоящих неадаптированных книг не продавалось, а англоязычные радиостанции глушились. Юра даже ни разу не слышал, как звучит настоящая английская речь. А если бы услышал, то ничего бы не понял. Юра и не подозревал, что неправильное обучение английскому языку, языку наших предполагаемых противников, было разработано специально, чтобы какой-нибудь предатель-перебежчик не смог понятно изъясниться и подох бы собачьей смертью от голода под каким-нибудь американским забором.

К тому времени их соседи по коммунальной квартире на два-три года уехали к одной из своих дочерей. У неё родился ребёнок, и ей, как матери-одиночке, требовалась помощь. Соседи разрешили бабушке Тане пожить в их комнате. За проживание бабушка должна была вносить квартплату.

Вот так Юра снова получил в своё полное распоряжение целую комнату.

В результате занятий с бабушкиными новыми знакомыми школьная успеваемость Юры улучшилась. Вначале у него исчезли двойки и тройки, которые, конечно же, случались изредка, как и у всякого школьника. Потом и четверок становилось всё меньше и меньше. И, наконец, к третьей четверти Юра стал отличником.

Федя, то есть Фердинанд, напротив, учился всё хуже и целыми днями после школы был предоставлен самому себе. После переезда его дружба с Юрой сошла на нет. Их интересы сильно расходились. Учёба Федю не интересовала. От нечего делать он болтался по улицам и дворам, связался с местной шпаной, начал курить и выпивать. Кончилось тем, что они как-то ограбили магазин, унеся несколько ящиков алкоголя и сигарет. Были пойманы и привлечены.

Родители Феди, используя свои высокие связи, вытащили сына, и замяли дело, хотя остальных участников преступления отправили по колониям.

После этого инцидента родители Феди попросили Юру позаниматься с их сыном, потому что он очень сильно отстал по школьной программе. Они просили Юру проявить к Феде былые дружеские чувства, и тем самым увести парня от дурного влияния улицы. Да Федя и сам захотел возобновить дружбу со своим прежним соседом по коммуналке. Федя казался напуганным, сильно переживал случившееся с ним и вроде бы раскаивался.

Он как-то естественно присоединился к Юриным дополнительным занятиям с бабушкиными знакомыми. Вдвоём учиться было легче и интереснее. Федя был неглупым парнем и всегда задавал очень неожиданные вопросы по изучаемому материалу. Например, когда они решали задачи по физике из раздела кинематики и механики, Федя, рассчитал линейную скорость точки на поверхности земли, на широте города Москвы. Он получил значение 230 м/сек.

–Это значит, что я, находясь на поверхности вращающейся земли, каждую секунду перемещаюсь на 230 метров? – спросил Федя бабушкиного знакомого, который занимался с ним и Юрой по физике. – А почему же я этого не чувствую? Илья Ефимович, как то странно получается.

Илья Ефимович Крапивин уже как два года был на пенсии, а до этого счастливого момента всю жизнь преподавал физику в средней школе. Крапивин был вдовцом, и ему нравилась Юрина бабушка. И когда она попросила его помочь внуку, Крапивин с удовольствием согласился.

–Ты не чувствуешь вращения Земли, потому что перемещаешься вместе с атмосферой, -ответил Крапивин.

–230 метров за одну секунду! Это же много, – продолжал размышлять Федя. -А если я сброшу с 10-го этажа дома маленькую чугунную гирьку, которая будет падать хотя бы одну секунду? Значит ли, что она упадёт на асфальт не точно под окном, из которого я её бросал, а в стороне на расстоянии 230 метров? Ведь атмосфера не сможет увлечь чугунную гирьку за собой.

Этот вопрос не застал опытного учителя врасплох.

–Физика как наука начинается с измерений, – сказал он. – Надо провести эксперимент.

Для проведения эксперимента была выбрана крыша 7-ми этажного дома, в котором жил Федя с родителями. Дверь на чердак в этом доме не запиралась. Федя это знал. Раньше он проводил летние вечера на крыше с приятелями. Бывала с ними и Оксана, дочка участкового милиционера Скрипченко. Оксана – первая Федина девушка, с которой он целовался. И не просто целовался, а по-французски. Как это делается, Федя узнал из зарубежного иллюстрированного журнала, который привез его отец из загранкомандировки. Федин папа работал в горкоме профсоюзов и часто мотался зарубеж.

Федя и Юра решили провести эпохальный эксперимент вдвоём, без взрослых, чтобы ни с кем не делиться лаврами от совершённого ими открытия. Идея не делиться лаврами принадлежала Феде. А идея использовать для эксперимента папину 6-ти килограммовую гирю принадлежала Юре. Эту гирю он и тащил, надрываясь, в хозяйственной сумке пешком по лестнице на 7-ой этаж, потому что лифт не работал.

–Представь, что это не лестница в жилом доме, а красная дорожка в зале, где вручают Нобелевские премии, в самом Стокгольме. И ты – лауреат! -подбадривал Федя.

–Ага! Здорово! Вот бы нам действительно когда-нибудь дали Нобелевскую премию! -прокряхтел Юра.

–А чего такого-то невозможного? У нас с тобой вся жизнь впереди. Может и получим. Ладно, давай помогу, – сжалился Федя и, схватив сумку за ручку, помог Юре дотащить гирю до последнего этажа. -Ого! Когда ж это они успели?

На двери, ведущей на чердак, висел здоровенный замок.

И тут двери неработающего лифта, застрявшего на 7-ом этаже, распахнулись. Из лифта вышел участковый милиционер, товарищ Скрипченко Леонид Олегович.

–Так, граждане подростки. Знакомые всё лица, – произнес участковый, посмотрев на Федю. – Ты ж едва в колонию не угодил. И что? Снова-сначала? Опять хулиганишь? Продолжаешь по крышам лазать? И про Оксанку забудь. Она мне всё рассказала. Рано вам ещё лизаться. Что там у Вас в сумке?

–Мы научный эксперимент хотим провести, – ответил Федя. – Наукой заниматься не запрещено.

– Смотря какой эксперимент и какой наукой, – сказал участковый. -Конкретизируй.

–Вы знаете, что земля вращается? Конечно, знаете. – начал объяснять Федя. -Так вот. Земля делает один оборот за 24 часа или за 86400 сек. Линейная скорость объекта на поверхности земли, например, нас с вами, получится, если длину окружности земного шара на широте Москвы, разделить на время одного оборота. Радиус Земли на экваторе равен 6, 4*106 метра. Для широты Москвы 6,4*106 метра надо умножить на косинус 56о. Это даст 3,58*106 метра. Отсюда линейная скорость меня или вас будет равна 2?*3,58*106

Делим это на 86400 сек. Получаем 230 м/сек. Мы с моим другом, кстати, отличником, хотим вот что проверить. Если сбросить гирю с крыши 7-ми этажного дома, и она долетит до земли за одну секунду, то куда эта гиря упадёт? Ведь за одну секунду и дом и земля под домом сдвинутся на 230 метров в сторону вращения Земли. Верно? Значит, гиря должна упасть вон на тот пустырь. – И Федя показал пальцем в окно.

–Не, ребята, вы что-то не учли. Мой опыт показывает, если что и выкинуть из окна, то оно непременно точно под окном упадёт, – сказал мужчина, выходя из квартиры. Мужчина двигался как-то спиной и милиционера не заметил.

–Вот вы и попались, гражданин Фролов, – обрадовался участковый. -Под вашими окнами вечно мусор набросан. И я Вас предупреждал, что если ещё раз мусор увижу, то оштрафую. А теперь Вы и сами проговорились, что из окна мусорите. Молодцы, ребята. Помогаете милиции!

Фролов, обернулся и, увидев участкового, начал менять показания.

–Вы не дали мне договорить, – cказал он. – Вы что, товарищ участковый, думаете, земля не вращается? Я вам не какой-нибудь Джордано Бруно или Галилей. Сейчас все школьники знают, что Земля вращается. Вот ребята правильно подсчитали. 230 метров в секунду. Поэтому не будем спорить с фактами и уподобляться средневековой инквизиции. Очевидно, что мусорят соседи и их мусор попадает мне под окна вследствие вращения Земли. 230 метров в секунду! Вы что? Это вам не шутки! Это, может быть даже, из соседнего дома мусор сносит. Так что, идите, товарищ участковый, и ищите настоящих нарушителей. Вам за это государство деньги платит.

–Нет, постойте! – участковый решительно шагнул к Фролову. -В таком случае я требую проведения научного эксперимента.

–Мы готовы! – обрадовался Федя. – Но тут на чердачной двери замок висит. Не войти.

–Замок пусть висит, – сказал милиционер. – Мы воспользуемся окном гражданина Фролова. Я, как участковый, имею право войти в его квартиру.

За этими разговорами все как-то забыли о лифте, в котором явно кто-то находился.

–А кто в лифте? – спросил Фролов, заглядывая через плечо участкового.

–В лифте находится начальник ЖЭКа, – ответил участковый. – Вы тему-то не меняйте. Пройдёмте в Вашу квартиру. А вы, ребята, айда за мной.

При этих словах двери лифта захлопнулись, и он поехал вниз.

–Я не могу сейчас с вами разговаривать. Мне надо срочно в аптеку, – засуетился Фролов.

–Мы Вас и не задерживаем. Идите. Мы сами разберёмся. Только дверь откройте, -Попросил участковый. -Мы всего лишь следственный эксперимент проведём из Вашего окна. Проведём, ребята?

–Проведём! – ответили хором Федя и Юра.

–Я не могу вас впустить. У меня не убрано. Подождите тут. Я хотя бы приберусь.

Фролов нырнул обратно в квартиру и попытался захлопнуть дверь, но Скрипченко успел всунуть ногу в кирзовом сапоге в зазор между дверью и косяком.

–Препятствуете? – строго сказал он. – А ну– ка, что там у вас за беспорядок. Дайте поглядеть.

И милиционер шагнул через порог. Ребята вошли следом.

Фролов всё же успел поднять что-то с пола и затолкать в шкаф. Он стоял, навалившись на дверцу шкафа спиной.

–Хорошо. Признаю. Мусорил из окна, заплачу, – выпалили на одном дыхании Фролов. – И не надо этих ваших экспериментов! И так понятно, что... что... ну, на что вы там смотрите? Что там на полу?

Участковый действительно смотрел на пол, на то самое место возле кровати, где обычно оставляют домашние тапочки, ложась спать. Фролов вытянулся всем телом, пытаясь увидеть, что именно привлекло внимание милиционера. Он не мог отойти от шкафа, опасаясь, что дверца отворится и станет видно, то, что он не хотел показывать.

–Я заплачу штраф, слышите? Хватит. Расходимся. Мне надо срочно в аптеку. Я болен, -тараторил Фролов.

Участковый не отвечал. Он медленно нагнулся и поднял с пола бутылку и журнал. Бутылка имела необычную форму и яркую наклейку на плоском боку, а с обложки журнала блестела глянцем, улыбаясь, упитанная блондинка в открытом купальнике.

–Что это? – спросил участковый.

–Это бутылка виски. Шотландского виски. И журнал Плейбой. Там же написано, – ответил Фролов.

–Антисоветская литература! И спекулятивный предмет буржуазной роскоши! Откуда они у Вас? -строго спросил участковый и его рука потянулась к кобуре.

–Это мои вещи, – раздался женский голос. В комнату из коридора вошла немолодая женщина. На ней был черный шёлковый халат и домашние тапочки, расшитые золотыми нитями. -Я имею право. Я работаю в системе "Интуриста".

–А Вы кем будете? И откуда Вы появились? -спросил участковый и доведенным до автоматизма движением среднего пальца расстегнул кобуру.

–В туалете ссала. Довольны ответом? -женщина подошла к креслу, на котором лежала черная блестящая сумочка, извлекла из сумочки удостоверение личности и, развернув, поднесла к лицу милиционера.

Рука Скрипченко отдернулась от кобуры и взмыла вверх к фуражке.

–Без формальностей. Не на службе, -женщина забрала из рук участкового бутылку и журнал. -Что-нибудь ещё?

–Никак нет, -ответил милиционер.

–Тогда свободен, -сказала женщина тоном, не предполагающим продолжение беседы.

И участковый милиционер Скрипченко с ребятами послушно вышли из квартиры гражданина Фролова.

–А как же наш эксперимент? -уже на улице спросил Федя.

Они втроем шли в сторону пустыря. Милиционер молчал, и вид у него был обиженный.

–Вот как такое может быть? -вдруг воскликнул Скрипченко. -Я воевал. Сейчас 1963 год. И если закон есть, то пусть он будет для всех одинаковый. Что она мне ксиву в лицо тычет? Я, может, тоже хочу виски из такой бутылки пить, а не сивуху. И такой журнал хочу смотреть, а не Работницу. Почему ей можно, а мне, фронтовику, нельзя? В "Интуристе" она работает! Знаю я, каким местом там работают.

–Каким? -спросил Юра тяжело дыша. Он всё ещё тащил папину гирю.

–Вырастешь – узнаешь каким, -уклончиво ответил участковый. -А этот Фролов – точно спекулянт и валютчик. Поймал бы – собственноручно без суда и следствия вот из этого пистолета пристрелил бы гада! Мы во вражеском окружении, и изо всех сил, как один строим светлое коммунистическое завтра, а эти отщепенцы, эти предатели, гниды, гады.... -Милиционер не на шутку разволновался. -Я таких на фронте повидал. Когда они рядовые, то это ещё терпимо. А если в командный состав пролезли, то пиши беда. У нас командир из таких был. Весь взвод уложил в болоте. Я один чудом и военной хитростью спасся. Буду считать, что жизнь зазря прожил, если этого подонка не отыщу. Есть у меня сведения, что он где-то тут окопался. Преподаёт в институте на военной кафедре.

Скрипченко бормотал что-то ещё, но очень тихо и ребята не могли разобрать, что именно.

–Если с гирей не получилось, то может быть Вы выстрелите из своего пистолета одну пулю вертикально вверх, там, на пустыре? -предложил Федя. -А мы засечём время полёта пули и посмотрим, куда она упадёт.

Скрипченко остановился.

–А что? -воскликнул он. -А вот и стрельну! Им, получается, всё можно, и журналы и виски, а мне и стрельнуть нельзя? Мне что, выходит, ничего нельзя? Нет, дудки! Давай. Я согласен. Засекай своё время.

Участковый с ловкостью ковбоя выхватил из кобуры пистолет.

–Вертикально, говоришь? Будет тебе вертикально. -прошептал милиционер и нацелил своё табельное оружие в голубое небо.

Федя вздёрнул левую руку, и на его тонком запястье засверкали изящным циферблатом часы фабрики "Салют".

–Готов? -спросил участковый.

–Готов, -ответил Федя.

–Тогда получай! -сказал Скрипченко, задрав голову.

Его лицо выражало крайнюю степень ненависти, словно он снова оказался на линии фронта и перед ним был враг, которого он обязан уничтожить. Но тут участковый засомневался.

–На фронте мы в воздух не стреляли, пулями не разбрасывались, а стреляли по врагу.

–Тогда возвращаемся к Фролову? – спросил Федя.

–Ладно! Калибр 9 мм. Начальная скорость пули 715 метров в секунду. Сдохни, фашист! -прорычал участковый и выстрелил.

С момента выстрела до падения пули прошло ровно две секунды. Если Земля вращается, то по расчетам пуля должна были бы упасть в стороне на расстоянии около 500 метров. Но этого не случилось, и пуля упала на лицо Скрипченко, угодив в глаз. Участковый рухнул на землю, а ребята в панике разбежались.

Федя бежал впереди, а Юра, не желавший бросать папину гирю, сильно отставал. Оказавшись дома, Юра немедленно позвонил в скорую. Он дал адрес пустыря, сказав, что там человек без сознания истекает кровью.

Федя никуда звонить не стал. Он даже был где-то рад, что этот участковый милиционер так смешно сам себя подстрелил. Дело в том, что Скрипченко требовал для Феди сурового наказания за участие в ограблении магазина. Но Федя подозревал, что участковый хотел отправить Федю в колонию для несовершеннолетних, чтобы разрушить его отношения с Оксаной.

–Получил по заслугам. – со злорадством подумал Федя.

Можно сказать, что Федя на 90% был уверен, что их эксперимент закончится именно так. Он не верил в то, что земля вращается. С какой стати ей вращаться? Кто её закрутил и, главное, кто поддерживает это вращение с такой точностью на протяжении миллионов лет? Бог? В Бога Федя не верил.

–Сегодня мы экспериментально доказали, что Земля неподвижна, -записал Федя в свой дневник научных открытий. -Пуля, выпущенная вертикально вверх со скоростью 715 м/сек упала точно в то самое место, из которого была выпущена.

На следующий день, на дополнительных занятиях по физике дома у Юры, Крапивин объяснил, что пуля, вылетая из ствола, уже имеет горизонтальную составляющую скорости, те самые 230м/сек, которые она получает от вращения Земли.

–Два вектора скорости складываются по правилу параллелограмма, – сказал Илья Ефимович. -Скорость пули 715 м/сек, что втрое больше горизонтальной составляющей скорости, равной 230 м/сек. Следовательно, тангенс угла наклона траектории пули равен 1/3, что даёт значение угла наклона траектории 170. Таким образом, пуля может отклониться от вертикали всего лишь на 170 , и, вероятнее всего, упадёт на голову стрелявшему. Подобными экспериментами с метанием объектов вообще невозможно доказать вращение Земли. Вот я помню, летал на самолете из Москвы во Владивосток и обратно. Теоретически получается, что из Москвы во Владивосток самолет будет лететь против вращения Земли, то есть должен долететь за меньшее время. А при полёте обратно – как бы догонять землю, то есть должен провести в воздухе больше времени. Но посмотрите на табло в аэропортах. Продолжительности полёта туда и обратно практически одинаковы.

–А какая скорость самолета? – спросил Федя.

– Крейсерская скорость ТУ -154 равна  900 км/час. Или 250 м/сек, что, кстати, соизмеримо с линейной скоростью объекта на поверхности Земли, равной 230 м/сек, -сказал Крапивин и замолчал, поражённый сказанным.

–Значит Земля не вращается! -заорал Федя. -Иначе такой самолет вообще никогда бы не долетел до Москвы из Владивостока! Ему бы не хватило топлива догнать землю.

–Но ведь долетает, – произнес Крапивин. Было видно, что он потрясен и взволнован. -Как– то я раньше не задумывался. На сегодня всё. Что-то я устал.

В дверях Илья Ефимович столкнулся с бабушкой Таней.

–Плохо выглядишь, – заметила она.– Замучили тебя ребята?

–Да нет. Как раз наоборот. Очень смышленые мальчики, – ответил Крапивин. -Но если бы Вы не отказались прогуляться со мной в парке, мне бы это только на пользу пошло.

–Ой! А вы знаете, я вчера выгуливала своего спаниеля в парке у пустыря, а там – милицейская машина стоит и карета скорой помощи, – вспомнила бабушка. – Говорят, что стреляли в нашего участкового и попали прямо в голову. Вот как случается! Человек всю войну прошёл, а в мирное время пулю получил.

–Он умер? – спросил Юра.

–Неизвестно. Народу не докладывают. Увезли в больницу, – сказала бабушка. – Но каково! Ведь я на том самом пустыре каждый день собаку выгуливаю. Могли же и меня подстрелить! Больше не стану туда ходить. Опасно.

–А давайте, Татьяна Викторовна, я Вас буду сопровождать, – предложил Крапивин.

–Ну что Вы, Илья Ефимович! Вы и так время своё на ребят тратите, – возразила бабушка.

–А я с превеликим удовольствием и с мальчиками позанимаюсь и вам собачонку помогу выгуливать, – заулыбался Крапивин. Про вращение Земли он, казалось, уже забыл. -Только скажите – я завсегда к Вашим услугам. И потом, лишний раз подышать свежим воздухом – полезно для здоровья. Надо чаще бывать в лесной чаще. Ха-ха-ха. Извините за каламбур.

–Что будем делать? – спросил Федя, когда Юрина бабушка и Крапивин ушли выгуливать собаку.

И они долго спорили, куда написать письмо об их открытии. Юра говорил, что писать надо физику Ландау, а Федя настаивал на Генеральном секретаре КПСС. Решив послать по письму каждому, они сели сочинять текст.

На следующий день, когда Юра был в школе, бабушка прибирала в его комнате. И тут она обнаружила на Юрином столе два листа бумаги с одним и тем же текстом. Вернувшись из школы, Юра был подвергнут допросу, сразу сломался и всё рассказал.

–При Сталине за меньшее сажали, -выговаривала ему бабушка. – Саню сослали в лагерь за то, что он якобы подкоп под Кремль готовил. В тюрьму захотел? Тебя-то не посадят, может быть, а родителей твоих, да и меня за компанию – запросто упекут. Письма он вздумал посылать! Твоё дело учиться в школе, в институт поступить и ничем из общей серой массы не выделяться. Получишь профессию, вот тогда при удобном случае – беги из этого социалистического рая. Может, Славика в Америке увидишь.

Бабушка замолчала и вытерла глаза рукавом халата.

–А пока – будь тише воды, ниже травы, -и она разорвала неотправленные письма на мелким кусочки, отнесла на кухню, ссыпала в чашку и подожгла. -Такие тексты даже выбрасывать нельзя. Могут найти в мусоре, восстановить и арестовать. Сжигать их надо, а пепел – в унитаз. А с Ильей Ефимовичем я поговорю. Это же он вас надоумил усомниться в общепринятой догме? Сегодня у вас самолет из Владивостока до Москвы не долетит, а завтра, что, до коммунизма не доживём? Прямо сейчас же скажу ему, чтобы следил, о чем говорит.

И бабушка пошла звонить Крапивину. По телефону она, конечно же, такие темы не обсуждала, поэтому они договорились, к великой радости Крапивина, встретиться в парке.

Юра бабушкин урок усвоил и больше ни с кем их открытием не делился. А Федя и сам думать об этом забыл. Время, свободное от учёбы, он посвящал Оксане. Он провожал её до больницы, где лежал её раненный отец, ждал у входа, а потом провожал до дома. И они всегда обнимались с каждым разом всё крепче и крепче, и целовались всё глубже и глубже.

Скрипченко сделали операцию и извлекли пулю. В результате он лишился одного глаза. В тот день Оксана вышла из дверей больницы в слезах.

–Отец прошел войну без единой царапины. А тут.... Он собирался переходить на преподавательскую работу, в институт. И как теперь ему быть, с одним-то глазом? Наверное, не возьмут преподавателем, – плакала она. – Кому понадобилось в него стрелять?

–Да никому. Он сам себя покалечил, – и Федя рассказал, как было дело.

–Так это он из-за тебя! -воскликнула Оксана. – Не хочу тебя больше знать. Правильно отец предупреждал, чтоб я от тебя подальше держалась. Говорил он, что ничему хорошему ты меня не научишь. И верно. Чего с поцелуями французскими ко мне лезешь? Чего пристал? Чего тебе от меня надо? Всё! Прощай. Не звони мне больше.