Текст книги "Вопросы судьбе не задают (СИ)"

Автор книги: Валентин Берсенёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

На прочтение первой папки, в которой было всего шесть листов бумаги и фото у неё ушло пятнадцать минут. Сверху лежала докладная от комиссара О. Н. Григорьева в Особый отдел о оскорбительных словах И. С. Попова в его адрес, как о полном профане в военном деле, к тому же прозвучавших прямо на общем собрании роты при разъяснении комиссаром действий младших командиров при атаке врага на наши позиции.

Второй лист был выпиской из устава РККА о штыковом ударе на позиции противника.

Третьим листом была объяснительная обвиняемого.  Она была дополнена  полным разбором таких неверных наступательных действий как атака в пешем строю совершенная без изучения обстановки и учета рельефа данной местности. Такие грубые ошибки обязательно должны повлечь за собой потерю в личном составе наступающей группы, скажем в числе роты почти до 80, а то и до 90 процентов бойцов.

В тексте объяснительной, так доказательство обвинения, также были подчеркнуты слова – «Добежать до окопов врага не смотря на встречный пулемётный огонь, который обязательно откроет враг по бегущей по открытому месту роте, будет конечно можно, но сколько при этом, наших бойцов до вражеских позиций добежит? А там, в чужих окопах, скорее всего их ждёт рукопашный бой. Кто драться будет? Уцелевшие двадцать процентов? Так они, скорее всего почти на половину будут раненые и уставшие. А на вражеских позициях встретит их полноценный состав такой же роты! Ну и кто победит в такой атаке? Пятнадцать минут такого наступления и роту просто перебьют. Это даже не Пиррова победа, это словно как взять и самим перестрелять своих.

Из докладной на арестованного: ещё в адрес меня как комиссара, был допущен такой провокационный вопрос. Мол знаю ли я, как военный человек, хотя бы примерное соотношение потерь атакующих и обороняющихся сторон, при таких военных действиях? На что я как комиссар ответил, что подобные расчеты недостойно вести красному командиру, он просто обязан выполнить приказ несмотря ни на что!

Четвёртый лист был характеристикой данной  командиром полка  Кривошей П. Ю. на капитана И. С. Попова. Там были обычные, средние ничего не значащие слова и фразы, они ясно давали понять, что писавший характеристику или не знает своего подчиненного, или знает, но не хочет ссориться с политотделом, даже из-за хорошего подчинённого, а скорее сказать просто побаивается. Своя рубашка ближе к телу. Приказ написать характеристику им выполнен, и далее решайте, как хотите.

На пятом почему-то вырванном из школьной тетради листе была анонимка на И. С. Попова. В ней прозвучало обвинение Попова в частых оговорках в речи из лексикона белых офицеров. Бойцы назывались им солдатами, вместо слова – есть, звучало – так точно. Внешний вид его просто не соответствует должности красного командира. Вечно какой-то холёный, лощёный, он постоянно донимает бойцов и подчиненных ему младших командиров вечными добавочными упражнениями и наставлениями. В комнате по месту проживания частенько вместо русских певцов на патефоне им проигрывались разные пластинки со всякого подозрительного толка буржуйской музыкой, исполняемой каким-то Штраусом. От общественной жизни дома, как  то собрания жильцов или обсуждение политической жизни страны уклонялся. И так далее и так далее… .

Шестой последний лист был приговором суда, осудившим  И. С. Попова на десять лет по статье 58, с поражением в правах родных и семьи.

Ирина молча сидела за столом и открытую душу её затопила такая растерянность, что даже сердце заболело. Она в буквальном смысле, оторопела от наивной простоты, и быстроты, с какой судом была решена судьба умного и так нужного нашей армии человека. До этого момента в такую грязную лужу, она ещё ни разу не окуналась.

И вот теперь уже перед ней самой вставал выбор, быть как тот командир полка или пойти против всей системы. Первое не грозило последствиями, когда как второе обещало если не грозу и молнии над головой, то неизвестные ей пока последствия точно. Берия за такие вот мысли и действия, мог и не простить.  Вот пришла товарищ младший лейтенант госбезопасности и твоя личная проверка на вшивость. Что делать будешь уважаемая Ирина Васильевна?

Ирина посидела ещё с минуту, и решительно придвинув к себе чернильницу с листом бумаги, и написала первую строчку.

* Личное мнение и рекомендации младшего лейтенанта госбезопасности  Коркиной Т. С.

Изучив дело, я пришла к мнению, что никакой политической подоплёки в данном деле не усматриваю. Настоящей же виной арестованного И.С. Попова является не его хорошие и нужные военные знания, а неумение следить за языком при обсуждении важных вещей приводящих к компрометации командного состава.

Данные же замечания он вполне мог высказать не прилюдно, написав в политуправление от себя документ, с объективно расписанными по пунктам ошибками комиссара рассмотренные с военной точки зрения.

Личная же жизнь его как военного человека и наличие пристрастия к прослушиванию вальсов – музыкальных сочинений великого композитора Штрауса тоже не может характеризовать  И.С. Попова как чуждый элемент.

И последнее,  все определения названий и значений применяемых слов в военном лексиконе при прошествии разного времени самостоятельно меняются, исчезают и опять снова появляются по мере роста образования рядового и командирского состава. Слова же – боец и солдат, командир и офицер синонимы друг друга, и если в процессе отдаваемых приказаний порой что-то произнести проще и быстрее, то это вполне нормально и допустимо.  Никакого намеренного нарушения в политическом смысле, я тут тоже не усматриваю. Русская армия и народ России всегда гордились своими офицерами и солдатами, защищающими свою родину и её рубежи. И я уверена, что очень скоро данные слова ещё вернутся в военный сленг советской армии.

Вывод. Необходимо провести с И.С. Поповым беседу на тему умения достойно держать себя в руках и освободить, направив оного обратно в действующую армию с понижением в звании. Думаю, во время проведённого в заключении срока, он переосмыслил свои действия и слова.

А вот политуправлению стоит поднять вопрос о росте военных знаний своих служащих в нашей рабоче-крестьянской армии. На таких постах как второй человек после командира, нельзя казаться неучем. Ибо стыдно. Ни к чему и открыто показывать бойцам, что готов ради выполнения неправильного приказа, отправить всех их в бесполезную атаку. Комиссар ни кому и никогда не должен давать повода смеяться над собой и главное, это компрометировать власть которую он представляет. Уважение к себе приказом к званию пока не прилагается.

Младший лейтенант госбезопасности Коркина Т.С.           Дата составления :   5 мая 1941 года.

Вставив в дело свою рекомендацию, она закрыла папку, отодвинула её на край стола,  и взялась за очередное дело. Ну и что тут у нас с врагами?

Старший майор Рябов сидел за своим столом и заканчивал читать последние листы с выводами, вставленными в дела, проинспектированные этой новенькой. Откровенно говоря, таких вот отчаянно-правдивых мнений, при том, высказанных письменно, он давно не видел. Она явно писала, что чувствовала и думала, не оглядываясь на то, что про неё подумают, а такие люди в его сфере были огромной редкостью. Они не умели прятать свои настоящие мысли, да и не хотели. Жить, как гореть! И многие в последние годы сгорели. Если и эта Коркина продолжит делать свои выводы и так бороться за людей, её или отзовут или …  . Не хочется даже думать.

Хотя в этом, после последнего звонка Меркулова ему, и проявленного к данному младшему лейтенанту в юбке, интересу, у него появилось уверенность, что работать ей дальше позволят. И отлично, тогда нужно достать и дать ей на рассмотрение дела многих хороших командиров арестованных при проводимых ранее чистках …  .

 

 

Глава 43.

Максим отложил справку о положении дел на постройке новых укрепрайонов, и задумался. Дела на них шли не шатко ни валко, да и график установки на готовых участках нового вооружения, оставлял желать лучшего.  При изучении разных документов и их систематизации, к тому же вырисовывалась очень даже неприятная картинка.  Не понятно почему на старых рубежах в срочном и обязательном порядке, и причем, в очень даже ускоренном порядке, шло расформирование и перевод частей на новые места службы с одновременным  демонтажем пулемётов и орудий, для последующей передачи их на склады. И всё это происходит тогда, когда как новые укрепления в большинстве своём ещё находятся только в фазах закладки фундамента. Не рано ли старые УРы разоружать начали? Размяв затёкшую шею, он потянулся и снова с головой погрузился в изучение приказов, выписок, и докладных. Снова и снова пытаясь отследить, откуда впервые поступил тот или иной приказ, кем был подписан и кто был автором данной инициативы.

У стены, прямо напротив его стола, по подсказке жены, им был установлен специальный фанерный щит на которой он развешивал бумаги и проводил стрелки от конечного пункта к отдавшему тот или иной приказ человеку. Впрочем, после некоторых выяснений и уточнений, линии эти порой вели много дальше и даже в очень серьёзные высшие инстанции и сходились на очень даже высоких кабинетах .

По прошествии некоторого времени, и пообщавшись с местным народом, Максим вскорости узнал, что за проявление подобного интереса  к таким бумагам, оказывается уже пострадали несколько сотрудников. Первый человек, почти сразу вскоре после подачи докладной, в которой он изложил сделанные им выводы, был обвинён в несоответствии с занимаемой должностью и переведён на другое место службы с понижением. Второй, вдруг оказался тайным агентом то ли Англии, или Японии. Было очень похоже, что буквально где-то рядом сидит человек, отслеживающий любой подобный интерес сотрудников, к причинам таких вот передислокаций и разоружения целых зон ответственности, создающих при нападении врага идеальные условия для прорыва и проникновения далеко внутрь наших территорий в случае войны. Причем, в самых наиболее удобных и имеющих возможности для такого быстрого продвижения местах, по центральным дорогам.

Максим решил не докладывать о расследовании, которое ведёт сам, без приказа, он решил пойти другим путём, благо возможность была.  На основании уже собранных им документов он составил два отчета-доклада сразу. Один на имя Меркулова, другой пойдёт Берии.

Было понятно, что за ним в любом случае ведется негласное наблюдение и по тому Максим решил этим наблюдающим наглядно показать, что отказывается от своих намерений.  А потому при специально забытой открытой двери кабинета, это чтобы проходившие мимо по коридору сотрудники видели, что он делает, Максим содрал с доски все бумаги.

Отчеты же он унес домой и попросил через свою охрану встречи с Меркуловым или Берией. Через два дня по дороге домой его перехватила машина, которая быстро доставила его на уже знакомую явочную квартиру.  Ожидавший его человек, объявил, что ему придётся подождать приезда наркома Берии, который скоро будет и вышел. В ожидании назначенного времени, Максим быстро разложил на столешнице все свои выкладки и схемы. Отдельно он положил свой отчет и выводы.

Едва он закончил, как в комнату вошёл нарком.

Максим вытянулся и поприветствовал начальство.

– Так, пропустим  чинопочитание, у меня есть всего тридцать минут. Излагайте, что вы там такого накопали, что не может дойти до меня по инстанции.

– Слушаюсь товарищ Берия. Итак, моим начальством мне было поручено рассмотреть, как обстоят дела с постройкой укреп районов по новой границе. Как оказалось, практически никак. Тут виноваты масса недопоставок строительных материалов, нехватка людей, и техники. Если это хоть как-то можно понять и не принимать как саботаж, то вот то, что в этот же момент творится с разукомплектованием наших старых укреплений, наводит на мысли о явном вредительстве.  Разоружение наших старых Уров идёт с угрожающей скоростью, чего там говорить. Боевые части, умелые и с отлаженным механизмом работы, готовым к  отражению действий противника, махом снимают с мест, и тут же заменяют их   … службами по демонтажу орудий и стационарных пулемётных мест в дотах и дзотах. То есть, рвани сейчас враг на нас, на новых границах его встретит одна пехота в ещё едва-едва отрытых котлованах, а на старой границе, практически уже пустые укрепления, без вывезенных на склады орудий и всего прочего вооружения. Путем изучения документов и прочего мне удалось выяснить …  .

– …… !!!, – по-грузински разразился Берия. – И это положение выясняется буквально за считанные дни до нападения? Как же много происходит мимо тех, кто должен не допускать такого, ведь за это мы будем платить жизнями наших бойцов и даже отступать.

– К сожалению это так. Вот подробная сноска на укрепрайоны, уже попросту голые, без основных войск и со снятыми орудиями. Теперь, что бы спасти оставшиеся без прикрытия территории, нужно срочно отводить от границы всю тяжёлую артиллерию и за оставшееся время, попытаться организовать из неё сильные артиллерийские заслоны.  Ими придётся сбивать танковые клинья … и жертвовать, ибо при невозможности маневра немцы их быстро уничтожат авиацией. Так или иначе, но мы их потеряем. Успеем принять меры, то они хотя бы не погибнут зря, под бомбами, и не будут брошены при отступлении.

– Понятно, это мы рассмотрим, теперь доложите, что вам известно о людях причастных к созданию всего этого.

– Посмотрите на схему, товарищ нарком, вот стрелки указывающие  откуда и кем были спущены директивы и приказы на то или иное действие. Мне пока удалось выйти всего на трёх человек.

– Трёх?

– Да товарищ Берия. Вот документы подтверждающие это. Даты. Кому поручено. Сроки выполнения. Имена простите громкие. У меня к вам есть просьба. Два человека, которые до меня рискнули по собственной инициативе заниматься этими же вопросами, сильно пострадали, что означает, что где-то рядом со мной есть человек, который может повлиять на ситуацию, и у него для этого есть возможности. Так вот, хорошо было бы их обратно вернуть?

– Понятно лейтенант. Но время встречи уже истекло. Смысл вашего доклада я отлично понял. Оставляйте все свои документы прямо тут на столе. У меня есть, кому это их показать, и есть, кому поручить распутать этот клубок змей.  Одно плохо, иномирцы, так много знающие про наши ошибки, не могут рассказать нам об их всех сразу,  ошибок нами сделано уже слишком много.  А мы при их расспросах это многое, часто упускаем.  И жаль, что такие факты из их памяти всплывают лишь спустя время, натолкнувшись на подсказку.  Вот и сейчас время нами тоже упущено, и почти ничего исправить уже не получится. Вот такие дела лейтенант.

– Понимаю товарищ Берия.

– Ладно, сейчас вы свободны, поезжайте домой. А на службе?  Продолжайте работать дальше, боюсь, что такие вот неслучайные случайности мы встретим ещё не раз.  Нам ещё ой как много предстоит исправить.

 

 

Часть 10.

Глава 43.

Ирина шла домой, и мысленно раскладывая по полочкам последние события, обдумывала своё положение. На работе, тут, слава богу, у неё вроде всё в порядке, с коллективом и начальством отношения установились нормальные. А уж после последних её отчетов и выводов о ряде возврата военспецов из бывших, её положение укрепилось. Некоторые особо рьяные сослуживцы, эти правда попробовали наехать на неё, мол, чего с этими бывшими командирами цацкаться, но начальник парой резких доводов объяснил им всю недальновидность таких выводов и служба пошла спокойнее. Но вот сегодня, сегодня у неё снова появилось чувство близкой опасности. Только с какого боку её ждать, пока было не понятно. А тут ещё её беременность, что ни говори, но живот на пятом месяце уже не спрятать. Может ей стоит попроситься в декретный отпуск пораньше? Осесть дома, дождаться рождения ребёнка? А работа?  Рябов ей уже дал понять, что своими отчетами и выводами она вернула в ряды армии многих так нужных в ней командиров и специалистов. Нет, придётся ей пока с уходом в декрет погодить.

Ирина расслабилась, и уже без всяких мыслей зашагала дальше по аллее, вдыхая вечерний воздух, наполненный влагой близкого дождя. Вечер был так хорош, всё небо заполнено красивыми пушистыми облаками, и ветерок свеж и приятен. Нет, точно, вот приду домой, подумала она, возьму Катю со свекровью, и пойдём мы вместе погулять, скажем, в Измайловский парк. Жаль, что им Максима с собой на прогулку прихватить нельзя. Господи, до войны осталась одна последняя неделя, последняя неделя мирной жизни страны. И именно на этот момент начала войны и выпали последние месяцы её беременности, и как оно всё не вовремя.  А ведь она так мечтала о ребёнке. Если бы не эта чертова война. Так, всё! Хватит изводить себя мыслями, дом уже рядом, значит надо забыть про всё и отключиться. Там люди, которые ждут от неё радости и улыбки, и нечего грузить их своими мыслями. Надо выслушать Катин рассказ о её дне в садике, съесть бабушкины оладьи и не забыть похвалить их. Они в её исполнении действительно вкусны. Обязательно вечером не забыть поцеловать Максима, и улучшив момент прижаться к нему лишний разок, он что-то в последе время приходит очень уставший и возбуждённый, сказывается настрой от работы.

Оказывается, быть женщиной и для мужа желанной женой, очень даже трудная работа!  Как жаль, что их, девочек, с самого детства, мало кто из родителей умеет подготовить к замужеству. Хотя, в этом мире и времени с этим делом обстоит намного получше, нет Интернета, нет телевизоров, нет айфонов, и нет пока моды на женские джинсы …  .

Ирина сняла форму, переоделась в простое платье, потом поцеловала в ушко прилёгшего отдыхать мужа, забрала  с собой Катю с бабушкой и отправилась на прогулку.

Две женщины медленно шли по одной из тропинок парка и тихо разговаривали, Катя же, то отставая, то забегая вперёд, ловила сачком бабочек и рвала цветы на венок.  Бегая вокруг взрослых, она отбежала в сторону каких-то старых строений и остановилась, рассматривая эти небольшие развалины. Увидев в них что-то непонятное и бросающее отблеск, она громко позвала маму и бабушку.

– Мам. Баб. Посмотрите, посмотрите, вон какая штука на стене висит. Висит и блестит.

Ирина и Варвара Мироновна подошли ближе и увидели, что на полуразвалившейся стене сложенной из гранитных камней, уже довольно сильно разрушившейся от времени башенки, поблёскивает поверхностью едва видный глазу тёмный овал. В яркий день он был бы не виден, а вот сейчас в лучах заката он вдруг отразил низко идущие лучи солнца, которые и попали на глаза девочки. Овал блестел своей черной темнотой и казался живой поверхностью воды, по которой сами по себе ходили нечастые волны.

Ирина встала за спиной Кати, и прижав девочку к себе, сказала. – Катенька, ты видишь перед собой настоящее чудо, этот овал называется порталом. Ты запомни главное, к ним никогда нельзя подходить и особенно трогать руками. И тем более пытаться пройти внутрь. Как я знаю, они дочка бывают разные и не всегда ведут туда, где людям хорошо. Можно и назад не вернуться. Поняла?

– Да мам.

Варвара Мироновна  подошла поближе, и стараясь не прикасаться к овалу, попробовала заглянуть внутрь. В нём была одна темнота, не было видно ничего, даже отражения деревьев

– Так ты Ириш из такого портала в наш мир пришла?

– Да. Почти из такого. Это уже третий, на который я наткнулась. Но у этого поверхность не бесцветная, а почему-то тёмная. А почему я не представляю. Может он ведёт дальше, или та реальность сильно отличается от этой. Кто его знает?

Ирина  достала из выреза платья свисток на шнурке и дунула в него два раза.

Через минуту на свист прибежали двое мужчин в гражданском, это были люди из их охраны.

– Так товарищи. Сейчас я и один из вас остаёмся тут, другой сопровождает вас Варвара Мироновна с Катей домой, и сразу докладывает об обнаружении портала тому кому положено. Боюсь, Катюша наша прогулка  на этом окончена, но сама понимаешь, дело срочное, и тайное, так что вы идите с бабушкой домой,  и помни дочка, ни кому ни слова. Особенно завтра в садике!

Катя прижала пальчик к губам и понимающе кивнула.

Через час в парк приехал Меркулов с ротой НКВД, и этот кусок парка был оцеплен. Потом подъехали техники, отвечающие за работу и наблюдениями за такими вот порталами, и сразу занялись замерами и пробами.

– Ирина Васильевна, ну вы прямо таки притягиваете к себе такие явления. – Меркулов поздоровался с ней за руку и продолжил. – Я вот как представлю, сколько ещё есть по стране подобных пока не обнаруженных дыр, сразу думается, что нам нужен специальный уже даже не отдел, а целый университет по работе с такими явлениями. Как же вы его нашли-то?

– Откровенно говоря, Всеволод Николаевич,  это вышло просто случайно. Первой его увидела моя дочь Катя, мы же со свекровью просто шли по дорожке, разговаривали ни о чем и вообще по сторонам не смотрели. А вот Катя, она увидела непонятный отблеск, и сразу позвала нас. Странно другое. Почему этот портал черный, мне он почему-то кажется неживым и каким-то отталкивающим, что ли. Я поначалу даже пробовать касаться его рукой не стала.  Но потом всё же рискнула и провела вскользь. Но нет, вроде всё как обычно. Всё равно, что-то с ним не так. Может там снова моё время, но уже после атомной  бомбардировки? Пусть наши научники сначала проверят его на радиационный фон.

– Это вы правы, я распоряжусь. Теперь уже ночь скоро,  и кому положено те пусть работают, проверяют, и замеряют, а вам надо ехать домой отдыхать. Сейчас мой шофер отвезёт вас домой. Отоспитесь, завтра на работу не ходите, кого надо я сам поставлю в известность. А пока мы будем думать и решать, что с данным порталом делать. Поезжайте.

– Спасибо, действительно, дома уже наверно волнуются.

Когда Ирина пришла домой, то увидела, что там ещё никто не спит. Максим обнял жену, и погладив её по волосам, решительно заявил.

– Скажу завтра Меркулову, что хватит тебе уже по порталам проверки делать. Шестой месяц, это же не шутки, а не дай бог с тобой там что случится?

– Ну, пять не восемь Максим, я так думаю, последний раз схожу, а там уже сяду дома и больше ни куда. Не хмурься, мой Юпитер. Кто, если не я?

Катерина слушала-слушала и решила внести в разговор и своё слово. – Мам, а правда, пусть в эту дыру вместо тебя кто ни будь другой слазает, почему обязательно ты?

– А действительно Ириша, – выдала на гора и своё мнение,  баба Варя. – Вот ты дочка говорила, что можешь встать в дыре этой и пропустить туда человека, вот пускай создают команду, которая там всё разведает и узнает

– Эх, родные мои, я бы и рада, но только сам размер портала  не так уж и велик. Работает он по другому и просто не позволит мне так сделать, так что в любом случае идти туда первой мне придётся.

– Мам, тогда и я с тобой. Я его нашла, мне в него и идти. Я же маленькая, я всё-всё там разгляжу и тебе расскажу.

– Не в этот раз Катенька. Начальник мой строгий, да и нагорит ему за тебя. Я так думаю, что встреча с такими порталами  в твоей жизни точно не последняя, ещё находишься в них и ты. И это … дорогие  мои граждане, а не заболтались ли мы, давно уже ночь на дворе. Давайте-ка спать ложиться. Утро вечера мудренее. Придёт завтра, и всё-всё расставит по своим местам. Айда Катюша в кровать, я тебя уложу, сказку на ночь расскажу или песенку спою.

Ирина вошла в спальню, скинула с себя всё, и накинув ночную рубашку, скользнула в постель к мужу. Максим молча обнял жену, и чуть прижав её к себе, спросил, – Послушай, а если я опять с тобой, а?

– Нет, любовь моя, а если случись там с нами обоими, что не так, оба и сгинем, и Катьку сиротой оставим. Нельзя нам обоим уходить. Никак нельзя. Ты лучше поцелуй меня нежно-нежно. И верь. Я обязательно вернусь.

Максим нашёл в темноте губы жены и выполнил её желание.

– Ты главное вернись, не рискуй там лишний раз. Знай, тебя ждут дома. Хорошо?

– Хорошо. Я сделаю всё-всё как надо, ведь без вас любимые мои, я жить не смогу…  .

В комнате повисла тишина. Максим лежал, нежно поглаживал волосы  уснувшей на его плече жены и откровенно говоря, молился, прося у всевышнего уберечь её …  .

Как она и думала, машина за Ириной пришла после полудня. Не вытерпело начальство, но по-другому и быть не могло. Она уже была готова к выходу. Из экипировки на ней был свободный комбинезон, под ним кобура скрытого ношения с ТТ, во вшитом кармане между лопатками нож, ботинки, в жилетке карманы с запанными обоймами и НЗ, плюс аптечка. Поцеловав на прощание свекровь, она повернулась и села в машину.

-Добрый день Ирина Васильевна, – поздоровался с ней подошедший  к остановившейся машине  Меркулов. – Надеюсь, выспаться удалось?

– Относительно Всеволод Николаевич. Но к проверке прохода я готова. Что установили ученые?

– Н-да. Ученые в яблоках моченые. Радиации вроде нет. Палку с кинокамерой внутрь совали. Темнота. Такое ощущение, что наружу там она так и не выходит. Или требуется, как вы однажды упоминали, про американский фильм «Звёздные врата», чтобы  объект полностью целиком вошёл в портал и только потом  он сможет выйти уже там, с той стороны. А это значит, никакой верёвки к вам мы привязать не сможем и вытянуть обратно тоже. Выходит, есть риск, что портал там окажется высоко над землёй, и вы потом просто не сможете до него дотянуться. Я на всякий случай приказал  приготовить и лестницу, если что мы её вам туда бросим. Кругом одни если, если, если. Рацию мы вам с собой тоже дадим, и если портал позволит, то будет хоть какая-то надежда наладить с вами радиосвязь.

– Я поняла. Но идти всё равно придётся.

– Да, придётся. Вот сердцем понимаю, не ваше это дело так рисковать, тем более, сейчас. Но ведь эта зараза никого кроме вас в себя не пропускает. И почему не пускает, непонятно.

– Я понимаю и принимаю этот риск. И всё равно, не смотря ни на что, я готова пройти в портал.

– Принято, а сейчас пойдёмте и узнаем, что нового  ещё, смогли узнать  наши  научники.

У портала их встретил уже знакомый  Ирине старший группы ученых. Он оторвался от своих записей, и поприветствовав подошедших, доложил.

– Кроме тёмного цвета, отличий от состояния прочих порталов нет. Мою руку он позволяет пропустить на глубину максимум до сантиметра, далее не пускает. Температура субстанции стабильная, чуть выше 37 градусов. Что интересно, когда мы пробовали отщипнуть кусочек, ничего не выходит. Размеры стабильны, овал портала имеет чуть сплюснутую форму. Высота овала один метр и девяносто сантиметров, ширина один метр десять сантиметров. Нижний его край висит где-то на высоте пяти сантиметров от земли. Предлагаю фокус с верёвкой проделать ещё раз. Мы привяжем вас Ирина Васильевна к 10 метровой бухте, если через пять минут ответного рывка не будет, мы просто вбросим её внутрь. А вдруг она вам там пригодится.

– Я поняла, но лучше я её просто возьму с собой. И давайте уговоримся о порядке прохода. Я в портал прохожу, оглядываюсь и практически сразу иду обратно. Во второй раз, ухватив за руку, пробую провести с собой, ещё кого ни будь. Ну и так далее.

– Принимается. Идите и возвращайтесь.

Ирина кивнула, повесила на плечо верёвку, и уже ни на кого не оглядываясь, решительно шагнула в темноту …  .

 

 

Глава 44.

С той стороны её встретила ночная темнота и яркая вспышка с левой стороны. Искра, которая отлетела от вспышки пролетела почти рядом с её головой и пахнув в щеку жаром улетела дальше. Свет вспышки её ослепил, и Ирина машинально присела и зажмурилась. Она решила не двигаться с места, пока зрение не восстановится. И что это такое могло быть?

– А ты парень ещё откуда тут взялся! – услышала она почти на русском языке мужской голос с мягким распевом.  На неё явно кто-то натолкнулся, и чья-то рука, ухватив Ирину за шкирку, просто потащила её тело за собой в неизвестность.

Когда шагов через тридцать тащивший её человек остановился, и она смогла хоть что-то рассмотреть, Ирина поняла, что она сидит в какой-то нише, а стоящий рядом человек меняет в своей странной винтовке что-то похожее на магазин. За спиной у него виднелся лук и оперения стрел. О! Местный Рембо?

Не поднимая головы на сидящую у стены женщину и не прекращая возни с оружием, тот на удивление мягким голосом  спросил её.

– Ты кто такой, и откуда тут нарисовался? Из какого убежища заявился, и зачем? Хотя, похоже, что нам всем тут всё равно скоро каюк придёт.

– Товарищ, вы похоже, военный, и пока мы ушли не далеко, пожалуйста, покажите мне место, с какого вы меня сдёрнули. Это очень важно для меня. Где оно?

– Ты что больной, на кой черт тебе это место? Да в тебя там сейчас не попали, плазма рядом с твоей головой пролетела!

Окончательно пришедшая в себя Ирина упрямо тряхнула головой,  и встав на ноги, упрямо повторила мужчине свою просьбу.

Тот плюнул с досады  на её упрямство на пол, и рукой показал за угол. – Вон видишь ту здоровую колонну?

 

– Вижу.

 

– Так вот с той её стороны  раньше был лифт. А ты стоял с этой стороны, где самое открытое место. Просто чудо, что ты жив остался. Повезло тебе, что я позицию менял и мимо пробегал.

– Понятно, а как бы мне туда вернуться?

– Вернуться? Туда? На открытое место? – мужчина даже повернулся от удивления. – Да сейчас, до этой колонны даже ползком, живым никому не добраться. Этот кусок площади отлично простреливается куклами.

Ага, «Куклы», его враги, надо запомнить, отметила для себя Ирина, а заодно узнать, кто это такие.

– Понятно. А когда можно будет? Может днём?

– Ага, днём. Не смешите меня. Короче говоря, я не знаю, но днём сюда вообще лучше не соваться.

Мужчина выглянул за угол и нахмурился, там происходило что-то явно нехорошее.

– Вот что, похоже на то, что если мы тут останемся, то жить нам с тобой осталось пару минут.  Засекли они звук наших шагов и скоро пойдут проверять, где мы тут спрятались. Так что сейчас, когда стрельба чуть стихнет, беги за мной. Главное, ты не отставай. Упадёшь, пропадёшь. Видишь, напротив нас домина стоит, вот в том здании есть подвальчик с хитрым входом, вот там мы и спрячемся. Понял?

– Понял. Веди меня Иван Сусанин.

– Я не Иван, и вообще, что с тобой такое происходит?  Тут смерть косит всех подряд, а ты … непонятный какой-то. Ты это, шутник, посерьёзней будь. Всякие разговоры оставь на потом, а сейчас приготовься. Бежим на счет три. Раз, два. Три-и!

В это момент в небе  мигнула и погасла световая ракета и вот в этом мраке  Ирина и неизвестный бегом стали пересекать открытое пространство улицы. Добежать у них получилось. Едва они вбежали в пролом в стене, как позади снова всё осветилось мрачным жёлтым светом осветительной ракеты.