Текст книги "На берегу Севана (др. изд.)"

Автор книги: Вахтанг Ананян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Жизнь вокруг оазиса

Через несколько дней после того, как у родника была положена соль, дед Асатур позвал мальчиков:

– Пойдемте к роднику, я вам там кое-что покажу,

– Что, дедушка? Скажи сейчас!

– Идем, идем, сами увидите.

– Асмик возьмем? – спросил Камо.

– Пойдет ли? У нее сегодня настроение плохое – кот унес птенца, – сообщил Армен.

– Кот?… – возмутился старик. – Почему мне не сказали? Я бы с него шкуру спустил!

– Надо взять Асмик, пусть пойдет с нами, немного повеселится, – сказал Камо.

Армен пошел на ферму. По дороге он остановился у пруда, вырытого пионерами. Рыжая глина на дне полопалась от жары: попади в такую трещину цыпленок – и следов не сыщешь…

«Когда-то он снова наполнится водой? Когда-то снова будут плавать в нем наши птицы?» – с грустью подумал Армен.

Асмик он застал в «детской». Одного за другим она пропускала своих птенцов через какой-то круглый прибор, откуда они выходили мокрыми, затем выгоняла во двор.

– Купаешь? – спросил Армен.

– Нет, это средство от насекомых. Птицы все время сухие, а на сухих насекомые сильно размножаются, – грустно ответила девочка.

– Идем с нами на гору, к роднику, который мы нашли.

– Родник?… Вода сюда дойдет?

– Нет, это только для диких животных. Идем!

К полудню ребята вслед за дедом Асатуром дошли до гребня горы, в расщелинах которого пробивалось несколько низкорослых кустов терновника. Спрятавшись за ними, они начали осторожно наблюдать за тем, что делалось у родника.

– Куропатка, куропатка со своими птенцами! – радостно взвизгнула Асмик и хотела захлопать в ладоши, но Камо вовремя удержал ее.

Зрелище, действительно, было восхитительное. Куропатка-мать, перепрыгивая с камня на камень, медленно спускалась к роднику. За ней серенькими пушистыми комочками катились крошечные куропатки. Напившись, они, ковыляя вслед за матерью, скрылись среди камней и сухой травы.

– Да разве такие существа убивать можно? – прошептал Армен.

Дед Асатур, подняв голову, сказал спокойно и внушительно:

– Охотник Асатур шестьдесят лет с ружьем по лесам и полям бродит и никогда, никогда еще не убивал ни детеныша, ни мать.

– Но ведь охотник, завидев дичь, обо всем забывает! Разве не так, дедушка? – спросил Камо. – Скажи правду: неужели ты никогда ни матери, ни детеныша не убивал?

– Правду сказать, один раз, в молодости, мать убил. Убил, да очень пожалел после… Повстречал козу, а с нею козленок был. Сказал себе: «Вот и ладно! Козу убью, а козленка возьму, выращу дома». Козленку, пожалуй, и одного дня еще не было. Спрятался я тогда, вот как сейчас, выстрелил прямо в бедную мать – рука бы у меня переломилась!… Упала она, так жалобно-жалобно застонала. А козленок увидал, что мать легла, подумал, что она его кормить собралась. Подбежал, припал к ее груди и сосет, сосет беззаботно… Увидел это я, сердце сжалось от боли, в голову точно огонь кинулся. Повернулся – и домой… Лишь бы не видеть ни козленка, ни его умирающей матери… – Глаза у старика повлажнели, голос задрожал. – Вот с того дня я ни детеныша, ни мать не убиваю, – закончил он свой рассказ. – Давайте-ка поглядим сначала, нашли ли козы воду и соль.

Они осторожно подошли к роднику.

Дед поглядел, и морщины на его лице разгладились.

– Нашли! – сказал он обрадованно. – Поглядите, как соль оолизали, прямо полировку навели.

Вокруг родника виднелось бесчисленное количество козьих следов, а большой кусок каменной соли был так облизан со всех сторон, что на нем и в самом деле не осталось ни трещин, ни острых краев.

– Как много их тут было! – удивилась Асмик.

– Должно быть, стадо колхозных овец прошло, – предположил Камо. – Не может же быть так много диких коз!

Дед многозначительно ухмыльнулся:

– Здесь, на Дали-даге, я один раз двести коз в одном стаде насчитал. Дикие козы обыкновенно приходят на водопой на утренней заре и вечером, но если нет опасности и поблизости есть вода – в жару приходят и в полдень. Шум воды и запах соли им не дадут покоя.

– И у соли разве есть запах? – удивленно спросил Грикор.

– Да еще какой!… Дикие животные, те, что траву едят, из-за соли с ума сходят, болеют, если нет соли. И мясо дичи, лишенной соли, безвкусное. А как же? Дикая коза запах соли издалека чует.

– А волки скорее запах мяса услышат, но не соли, – умно рассудил Грикор.

– Молодец! Каждый слышит то, что ему нужно, – подтвердил дед, возвращаясь к кустам терновника.

За ним последовали и ребята. Они укрылись в кустах и стали ждать.

– Хорошо! – сказал дед. – Ветер от родника, на нас. Козы нас не почуют. И голосов не услышат – отнесет ветром. Ну и молодцы вы, славный родник откопали! Пусть же и жизнь ваша будет длинна, как ручей! – говорил старик, с восхищением глядя на сверкающую на солнце поверхность воды.

И в самом деле, на фоне замершей природы этот родник, журчащий, радостный, был самой жизнью.

Самые красивые обитатели Дали-дага

Ждать пришлось долго.

Солнце палило невыносимо, но желание увидеть диких коз все пересиливало.

Вокруг царила тишина. Лишь шмели жужжали над головами ребят да время от времени ветер доносил с Гилли голос неугомонного «водяного»: «болт… бо-олт… болт!…»

Наконец послышался легкий шорох камней. Дед приложил палец к губам и прислушался. Затем чуть заметным движением головы он указал своим юным спутникам на гребень противоположного склона и таинственно улыбнулся.

У Асмик от изумления широко раскрылись глаза, и она бы снова взвизгнула, если бы Камо вовремя не прикрыл ей рот ладонью.

Там, на фоне голубого неба, из-за каменистого гребня вдруг поднялись огромные, похожие на две кривые сабли в ножнах рога. Это был большой козел. Поставив передние ноги на камень, величественно подняв голову, он был похож на прекрасное изваяние.

Козел долго стоял, осматривая окрестность, принюхиваясь. Затем, в последний раз вдохнув воздух, он спокойно, неторопливо сошел со своего постамента и исчез за камнями.

– Видели? – прерывающимся от волнения голосом спросил дед. – Это был разведчик. Сейчас он пошел сказать товарищам, что опасности нет.

– Почему же ты его не убил? – разгорячился Грикор. – Такую добычу из рук упустил!

Дед посмотрел на него сердито.

– Только нечестная рука может поднять оружие на такое животное! – возмутился он.

– Почему? Что он такое, этот козел?

– Что он такое?… Сиди в засаде здесь, у родника, охотник, волк, барс – кто пал бы первый жертвой? Он. А все же идет, чтобы разведать, нет ли опасности для товарищей, свободен ли путь!… Только нечестная рука может поднять оружие на такое животное! – повторил дед.

Но тут опять послышался шорох, будто камешки посыпались, и старый охотник снова предостерегающе приложил палец к губам.

На гребне, за которым только что исчез козел-разведчик, появилось, четко вырисовываясь на фоне неба, множество «сабель» – огромных козлиных рогов. Тяжело покачивая ими, целое стадо козлов, грациозными скачками перепрыгивая с камня на камень, бросилось к роднику.

Козлов было так много, что, казалось, им и конца не будет… Всё новые и новые ряды их поднимались из-за гребня.

Козлы быстро окружили родник, и из-за воды и соли между ними началась борьба. Они толкали друг друга своими исполинскими рогами, стараясь оттеснить один другого.

Все животные были рыжеватого цвета, с темной полосой, шедшей вдоль спины, от головы к хвосту, У многих темная полоска проходила поперек спины и груди, будто опоясывала. Глядя на них, Армен думал: «А какие бы чудесные гибриды получились из помеси этих диких животных с домашними!»

Козлы напились, полизали соли и, подняв головы, стали осматриваться – не видел ли кто их, не сидит ли кто в засаде у родника.

Дикие животные долго не остаются у воды. Самое опасное место для них в природе – это у воды. У ее источников всегда скрываются хищные звери. Вот почему, несмотря на то, что зелень, разросшаяся вокруг родника, и соблазняла их, ни один козел не нагнулся, чтобы сорвать несколько травинок. Утолив жажду, они сейчас же возвращались назад, тем же путем, по которому пришли. Перебирались на ту сторону гребня и исчезали. Прыжки их были так легки, что, казалось, животные, не касаясь земли, плыли в воздухе…

Когда стадо ушло, из-за гребня горы долго еще выглядывала голова козла с уже знакомыми нашим ребятам гигантскими рогами. Это был козел-разведчик.

Он должен был оставаться здесь до тех пор, пока не уйдет все стадо.

Только вполне убедившись, что им ничто не грозит, он спрыгнул с камня и ушел вслед за остальными. Ребята облегченно вздохнули.

– Ну вот, а ты говоришь – стреляй! – еще раз упрекнул старик Грикора.

– Хорошо, но ведь ты же мог убить не этого козла, а другого, разве их мало у воды было! – сказал Камо.

– Когда животные пьют, убивать нельзя – жалко. Наша пословица говорит, что и змея не ужалит того, кто пьет воду. Так-то, мои миленькие!… Охотники проливают кровь, но и у них душа есть, совесть есть. А сейчас коз и вообще убивать нельзя, запрещается…

– Дедушка, а почему здесь были только козлы? – задал Армен давно занимавший его вопрос. – Ни одной козы, ни одного козленка.

– В самом деле, как нарочно, только козлы. Почему так, дедушка? – присоединилась к Армену Асмик.

Дед лукаво улыбнулся и погладил бороду.

– А почем я знаю! – сказал он, подмигнув Грикору. Задал дед загадку!…

Первым нарушил молчание Армен:

– Козлы всегда так ходят, отдельными стадами?

– Нет, почему же всегда! С июня до начала декабря, и только.

– А потом?

– Потом смешиваются с козами в одно стадо. Так вместе и ходят до тех пор, пока не родятся козлята. А как только козлята немного подрастут, матери забирают их и убегают подальше от отцов. Так, вдали от них, и живут с детьми в утесах.

– Убегают от отцов? – удивился Камо.

– Ну да, убегают в ужасе…

Ребята слушали деда и все больше изумлялись: что же это за загадка такая? Кто же так разделяет матерей и отцов?

– Тсс!… – неожиданно прошептал дед и поднял палец.

На гребне, за которым скрылись козлы, вдруг снова появилась голова, украшенная рогами, показавшимися ребятам особенно большими – чуть ли не в два раза крупнее рогов первого козла-разведчика. Но сейчас это был белый козел и очень большой – с доброго бычка. Оглядев лощинку, козел скрылся.

Дед Асатур, охваченный охотничьим азартом, дрожал как в лихорадке.

– Видели, видели? – повторял он. – Ему уже примерно лет двенадцать, а рога у него в два аршина! – шептал дед возбужденно. – Старик уже. Такие старые козлы редко встречаются. После восьми лет они обычно дряхлеют и становятся поживой волков. А не то заберутся в какую-нибудь темную пещеру и умрут там в глухом углу, вдалеке от всех…

– Откуда ты знаешь, сколько козлу лет? – спросил Камо.

– А по кольцам на рогах. Каждый год – новое.

– А почему он такой белый?

– Старенький стал, как я, – выставил дед свою белую бороду. – Тише, ребята! Другое стадо идет воду пить.

– А из этого стада одного не убьешь? – спросил у деда Грикор, поглаживая свою воображаемую бороду; на Востоке всегда так делают, когда о чем-нибудь просят.

– Воспрещено! – коротко отрезал дед.

Раздался топот множества копытцев. К роднику спустился белый вожак, за ним следовало большое стадо козлов. Дорога была разведана, и козлы шли, не останавливаясь, не оглядываясь, прямо к воде. Рыжеватые, они были под цвет окружавших их камней, а темные «пояса» на некоторых из них как раз под стать темным прослойкам, то там, то сям видневшимся на склонах Дали-дага.

Не успели козлы напиться и уйти и белый вожак еще стоял на гребне, охраняя безопасность стада, как снизу, из лощины, донесся шорох.

Из глубины кустов выбежали и легкими прыжками понеслись к воде рыжевато-красные, стройные, тонконогие животные с маленькими головками на гибкой шее, украшенными острыми рожками.

– Ой, джейраны! – тихо вскрикнула Асмик. Сердце ее забилось от радости.

– Шш… Козы! – шепотом поправил ее дед.

Как ни тихи были их голоса, коза, шедшая впереди, остановилась и чутко прислушалась. Две маленькие козочки вырвались вперед и вприпрыжку подбежали к воде. Но мать издала какие-то звуки, похожие на «фурт, фурт», и козлята тотчас же вернулись к ней. Мягкими толчками своих рожек мать отогнала их назад и скрылась за камнем. Козлята послушно прилегли и затихли. Козы, бежавшие вслед за первой, тоже остановились и словно окаменели. Они так сливались цветом с окружающей природой, что их можно было бы и не заметить.

Однако опасность грозила им не ео стороны наших героев.

Коза, прибежавшая к роднику первой, вдохнула воздух, уловила в нем что-то опасное, осмотрелась и, увидев гигантские рога белого вожака, издала резкое «фурт, фурт» и скрылась. Стая коз и козлят последовала за ней. Сделав несколько грациозных прыжков, животные исчезли в ущелье.

– Видели? – спросил старик. – А ведь не верили, когда я говорил!

– И в самом деле бежали, да еще как! Точно от врага, – сказал Армен, пораженный увиденной картиной.

– Дедушка, как они похожи на наших домашних коз! – воскликнула Асмик.

– А как же: от этих диких коз и произошли наши домашние. И блеют они точно так же, как наши.

– А я никогда не слышала, чтобы домашние козы так фыркали.

– Да, дикие козы фыркают, когда чуют врага: это их сигнал, – дают знать об опасности. Так вот, такой сигнал они дают в это время года и завидев отцов своих детенышей. Точно волка видят… А ну, пусть Дарвин ваш, раз он такой умный, пусть-ка скажет, что это такое? Может быть, и я, неграмотный мужик, чему-нибудь еще у него научусь?

Вид у деда был задорный.

Ребята молчали. Они и в самом деле ни о чем таком никогда не читали.

– Ну ладно, – смилостивился дед, – не томитесь, объясню сейчас… Пусть эта тайна вам как память обо мне останется – другие люди ее не знают. Так вот: если летом козы ' будут жить в одном стаде, то козлята родятся через пять месяцев – зимой. Зимой от холода и мать и детеныши погибнут, не выживут.

– Значит, если козы сходятся в одно стадо в декабре или январе, то козлята появляются на свет в мае – июне? В теплые, солнечные дни? И зелени тогда много. Как умно устроила все природа! – сказал Армен, повторяя любимое выражение деда.

– Молодец! – похвалил Армена дед. – Правильно понял. В мае козлята родятся, а в начале лета, когда они подрастут, козлы и козы разбегаются в разные стороны – так, будто кто их дубинкой хватил… Козлы уходят на верхние склоны Далидага, козы с козлятами – вниз, на скалы.

– Почему на скалы? – удивился Камо. – Почему козлы уходят на лучшие пастбища, а козы – на худшие? Да еще с козлятами?

– Верхние склоны – горные пастбища – открыты, там спрятаться негде. Козлы – им что, они могут и убежать от волка, а не то такого дадут ему своими огромными рогами – хорошо, если жив уйдет! А куда же убежит козленок? Да и отпустит ли его от себя мать! Вот козы с козлятами и прячутся от волков, от лис и от орлов в расщелинах и пещерах.

– В расщелинах жарко и совсем нет зелени, – сказала Асмик.

– Да, но что поделаешь? Ведь козы-матери, как все матери в мире, жертвуют для своих детей всем, терпят лишения, – закончил дед и поднялся.

– Останемся еще, подождем коз. Придут же они опять к воде! – взмолилась Асмик.

– Придут, девочка, но не скоро – напугались. А вы небось перегрелись на солнце – голова, пожалуй, разболится. Идем… Да, вы тут им рай устроили! – добавил старик, в восхищении глядя на родник. – Вот бы несколько таких! Жаль животных. Видели, как они толкали друг друга?

– Будут, дедушка, сейчас еще ямки выроем! – вскочил с места Камо.

– Чем? Лопат-то нет!

– А кольями? – И Камо, выхватив у деда из ножен кинжал, вырубил в кустах несколько толстых нижних сучьев и заострил их концы.

Сделав несколько кольев, Камо роздал их товарищам.

– Рой здесь, – сказал он Грикору, очертив на земле круг, на шаг книзу от родника.

Еще шагом ниже от этого места начал рыть Армен, а дальше – Камо.

Вырыв таким образом три ямы, мальчики узкой канавкой соединили их с родником. Вода, вытекавшая из родника, перестала растекаться впустую по земле и начала наполнять вырытые ребятами ямки.

Дед сидел в стороне на камне и, покуривая трубочку, с одобрением смотрел на работу ребят.

– Камо, родненький, – сказал он, – разбей-ка соль и положи по куску у каждой ямки.

Камо разбил большой кусок соли на мелкие.

– Этот рассыпался, – показал он один из мелких кусков старику.

– Ну, ничего, высыпь прямо в воду, – посоветовал дед.

– Ну и просолятся же козы! – пошутил Грикор.

Старик вместо ответа показал на край одного из нижних утесов. Из-за него выглядывала козья голова с двумя острыми рожками.

– Ждет, бедная, когда мы наконец уйдем. Истомилась от жажды… Ну, идем же! – решительно двинулся вперед дед.

Они отошли и спрятались за выступом скалы. Отсюда можно было осторожно наблюдать за родником.

Матери-козы, успокоившись, собрали своих козлят и повели их к воде. Утолив жажду и полизав соли, козы, делая легкие, грациозные прыжки, убежали на гребни Айцемнасара – «Козьей горы»…

– Как много нового узнали мы за сегодняшний день! – сказала Асмик, когда они возвращались в село. – Настоящая была экспедиция!

– Да, на самом деле, многому мы сегодня научились, – подтвердил Армен и посмотрел на деда.

Старик остановился посреди дороги. С его большой лысой головы обильными струями стекал пот. Дед отирал его своей овчинной папахой.

Обернувшись к Камо, Армен сказал;

– Дед твой – просто клад.

Дед Асатур, услышав, побледнел, у него задрожали губы.

– Какой клад? – еле слышно спросил он,

– Это мы о тебе.

– Обо мне? Откуда же у меня клад?

– У тебя самый большой клад, дедушка, – ласково сказал Камо.

Старик взволновался еще больше. «А вдруг догадались?… Пропал я, пропал!…» – с ужасом подумал он и непременно выдал бы себя, если бы Камо не добавил:

– Твой клад, дедушка, это твой характер. А еще то, что ты лучше всех, кого я знаю, понимаешь в природе.

– Ах, это… ты об этом кладе… – облегченно вздохнул дед. – Это, конечно, клад немалый. – Затем задумался ненадолго и вдруг спросил: – А верно, вот вы говорите «клад», я и подумал: что бы вы сделали, если бы нашли кувшин с золотом?

– Я бы построил электростанцию и при ее помощи поднял воду Севана сюда, на гору, а отсюда по каналам направил на поля нашего колхоза. Как оживились бы наши посевы! – размечтался Армен. – Это было бы для меня самым большим счастьем.

– Я бы купил тысячу телят и увеличил колхозное стадо, – сказал Грикор.

– А я, бы сдал золото правительству и попросил построить штук пятьдесят танков, а меня назначить командиром танковой бригады! – заявил Камо.

Мальчики с удивлением заметили, что старик не только не обрадовался их ответам, а еще больше помрачнел.

Они вернулись в село в хорошем расположении духа, но в глубине души у каждого из них лежало что-то тяжелое, омрачавшее их жизнерадостное настроение. Они до сих пор не нашли воды, а жестокая засуха продолжалась…

В начале июля, однако, произошел неожиданный случай, сразу освободивший ребят от томившей их тяжести. Но об этом потом. Пока мы посмотрим, куда это направляет свои стопы неукротимый Сэто.

Несколько слов о Сэто

Даже в те моменты, когда Сэто строил козни против фермы, в глубине души он не мог не чувствовать тайных угрызений совести.

Асмик, терпеливо сносившая все проделки Сэто, однажды после его набега на ферму все же была принуждена пожаловаться председателю колхоза.

– Дядя Баграт, уйми Сэто! Все время вертится вокруг фермы, смеется, бранит меня…

Баграт вызвал к себе Сэто.

– Знаешь ли что? – сказал он, сурово глядя на него изпод густых бровей. – Я не учитель, в разных способах исправления не разбираюсь и применять их к тебе не буду. Я человек военный, я знаю одно – дисциплину! Мой способ – вот он! – Баграт стукнул по столу тяжелым кулаком. – Как ты думаешь: есть власть у нас в селе?… Ну-ка, – обратился он к секретарю, – напиши прокурору, что Сэто Мартиросян ведет у нас борьбу против колхоза… Да, именно так и напиши. Я этого парня так прижму, что он сразу выправится…

Однако Асмик, встретив председателя вечером, упросила его к суровым мерам не прибегать.

– Дядя Баграт, мы придумали одно средство, – сказала она, – попробуем его. Если не поможет, тогда…

– Ладно, – согласился Баграт, – подождем. – И он погладил Асмик по голове.

На другой же день Сэто решил повторить набег на ферму – назло! С неохотой последовал за ним и братишка.

– Все одно, Арто, – подбодрял его Сэто, натягивая свой лук. – Раз уж отвечать, так хоть в последний раз сердце отведу.

– Нет, нет, брось!… – взмолился Арто. – Из рук деда Асатура мы целыми не уйдем…

– Ну и трус же ты!

В это время на улице появились Камо и Армен, а из сарая вышла Асмик. Сэто хотел улизнуть, но твердый, властный голос Камо остановил его:

– Сэто, погоди, я хочу тебе кое-что сказать.

Сэто стоял в нерешительности. Все свои вины он знал, знал, за что отчитываться надо. «Возьми палку, – говорит армянская пословица, – вороватый пес сразу хвост подожмет».

– Ну что тебе?

– Поди сюда, не бойся. Скажу что-то важное.

– Говори оттуда, – сказал Сэто.

– Да не бойся же ты, не трону! Скажу тебе несколько слов, и всё… – И, обернувшись к Асмик, Камо шепнул ей: – Испробуем способ Армена.

Сэто не двинулся с места и нашел в себе достаточно мужества, чтобы не убежать, когда увидел, что Камо сам идет к нему.

Дружелюбно положив руку на плечо Сэто, Камо сказал ему тепло и искренне:

– Вот что, Сэто: давай бросим воевать…

Сэто, за последнее время не слышавший ничего, кроме попреков, растерялся от неожиданности.

– Ты ведь парень не без совести, – продолжал Камо. – Чего же ради гадости делаешь, зачем себя губишь?

– Поздно, – угрюмо ответил Сэто. – Меня под суд отдают.

– Ты не гляди, что дядя Баграт суров, – вмешалась Асмик, – у него сердце доброе. Будешь себя хорошо вести – простит.

– Да ведь я же хулиган? – съязвил Сэто. – Как же я могу не делать гадостей?

– Шутки в сторону, ты нам прямо скажи: зачем ты это делаешь?

– Зачем? Назло вам!

– На что злишься? Был виноват – тебе об этом сказали, по-другому поступить не могли…

Здесь, читатель, я вынужден рассказать о том, что случилось с Сэто и почему он перестал дружить с товарищами.

Дело было еще в седьмом классе. Тогда Сэто сидел на одной парте с Арменом, и все в школе знали, что они отличники. Знали и то, что чаще их никто не ходит в школьную библиотеку.

Однажды Сэто получил новую, в красивом переплете, толстую книгу Ферсмана «Занимательная минералогия». Он очень долго читал ее. Библиотекарь Геворг Акопович несколько раз просил Сэто вернуть книгу, но он не приносил.

Наконец, после настойчивых требований, Сэто книгу вернул. Но сердце… сердце его не могло от нее оторваться…

В то время, когда Сэто пришел в библиотеку, Геворг Акопович менял книги первоклассникам. Было шумно, дети гурьбой обступили стол с книгами.

Геворг Акопович попросил Сэто книгу оставить, а за новой прийти в другой раз. Сэто положил книгу на стол, но затем незаметно снова взял ее и спрятал под куртку. Теперь уж никто не сможет разлучить их! Домой!…

И Сэто, прибежав домой, спрятал книгу на полке среди своих учебников. С тех пор он читал ее тайком.

Новый мир раскрывала перед Сэто эта книга. Камни всех видов и расцветок овладели воображением мальчика еще в его раннем детстве. Когда он подрос и значение многих этих камней стало ему понятно, Сэто стал мечтать найти в родных горах целые залежи ценных руд. Их не могло не быть на склонах Дали-дага! А книга рассказывала ему такие изумительные, казавшиеся сказками истории о рудах и минералах! Как взрослый, умный друг, она разговаривала с ним, и слова ее глубоко западали в душу… Ну, как же расстанешься с таким другом!…

Геворг Акопович в это время книгу искал по всей школе, спрашивал у всех детей, а у Сэто спросить не мог, потому что он не пришел на занятия.

Тогда Геворг Акопович написал Сэто записку и попросил Асмик занести ее своему соседу.

Мать Сэто набросилась на девочку:

– Какой тебе Сэто? Сэто еще, в школе. Книжку требует учитель? Все забери! Он совсем от рук отбился: по дому помогать перестал, читает днем, читает ночью в сарае, керосин жжет, утром подняться не хочет, а ведь он – самый старший в доме…

Когда Асмик среди других книг увидела «Занимательную минералогию», она сказала:

– Тетя Сонб, вот эта книга мне и нужна, – и взяла ее. Вот как случилось, что Сэто заслужил в школе дурную славу.

«Дело» Сэто разбиралось на пионерском собрании. Камо выступил, наговорил много неприятного и тяжелого. Сэто готов был провалиться сквозь землю. Да, его поступок считается кражей. Так его и назвали на собрании – перед Асмик, перед Араке, перед всеми!

Красный, сгорая от стыда. Сэто стоял, не смея поднять голову. Ему хотелось сказать им все: сказать, что он увлечен этой книгой и не может с нею расстаться; рассказать о своей мечте стать геологом. Может быть, тогда его бы поняли… Но стыд и уязвленное самолюбие мешали. Скажут: «Подумаешь, какой геолог нашелся!»

С собрания Сэто ушел оскорбленный. Он чувствовал свою вину, но не мог примириться с тем, что за нее его могли опозорить на людях.

С тех пор Сэто стал другим: пересел на последнюю скамью, перестал слушать учителей, на уроках думал о своем, оживляясь только к концу занятий. После звонка он сейчас же исчезал.

В деревне Сэто в эти часы не видали, дома его тоже не было. Где мальчик пропадал – никто не знал. Лишь пастухи порой встречали его в горах. Что он там делал? Лазил по скалистым кручам. А что его туда тянуло – об этом он никому не говорил…