Текст книги "Тет-А-Тет с Отражением (СИ)"

Автор книги: Вадим Воинроз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

   -Я дам тебе ответы на все или большинство твоих вопросов, вот только встречусь со своим последним родственником в последний раз.

   Мы выехали на трассу. Было уже темно, яркий свет фар довольно хорошо освещал впереди дорогу. Машин почти не было, и Ярослав позволил себе вдавить педаль газа глубже. Машина приятно ласкала слух своим урчанием.

   – Посмотри на обочины. – Сказал мне Ярослав.

   Без его подсказки я увидел на обочине трассы три перевернутых машины. Свет фар выхватил еще один перевернутый автомобиль, но уже посреди автотрассы.

   Мы пронеслись мимо.

   Теперь свет фар высветил силуэт человека идущего прямо посреди дороги. Он шел по тому же направлению, в котором ехали мы. Я видел, как этот человек вскинул руку, и проезжавшая мимо него машина взлетела в воздух и, перевернувшись, обрушилась вниз на асфальт.

   Приглядевшись, я распознал, что это девушка.

   – Ей что, жить надоело? – спросил я.

   – Именно.

   Проезжающие машины надрывно сигналили девушке. Но не многие успевали объехать ее и проехать дальше. Тех, кому не повезло, она комкала в металлолом.

   Ярослав переключил скорость передач и вдавил педаль в пол. Машина заревела и понеслась вперед, стремительно нагоняя девушку. С огромным свистом мы промчались мимо нее. Метров через четыреста мы резко развернулись на сто восемьдесят градусов и остановились.

   – Ты готов? – спросил меня Ярослав.

   – К чему? – ответил я вопросом на вопрос и вжался в спинку сидения.

   Газанув, Ярослав вновь переключил скорость и со шлифом тронулся с места. Стрелка спидометра быстро поползла вверх. Мы мчались прямо на эту девушку.

   Она взмахнула рукой, но у машины сорвало лишь крышку капота. В следующий миг произошел чудовищный силы удар.

   Девушка перелетела через крышу, и прокатилась несколько метров по асфальту. Брызнуло лобовое стекло мелкими осколками. Завизжали тормозившие колеса. Меня выкинуло из машины через лобовое стекло.

   Спустя какое-то время, оправившись от удара, я встал на ноги и подошел к машине. Ярослав потирал свое лицо и плечи. Его лицо было в крови, но ни ран, ни переломов я не увидел. Выбравшись через лобовое стекло, он махнул мне, чтобы я следовал за ним.

   – Ну здравствуй, тетя! – крикнул он. – Что же это ты так неосторожно дорогу переходишь? Поперек нужно переходить, а не вдоль! Видишь, что за это бывает? Отчаялась, бедная, да? Устала. Вот я и принес тебе то, чего ты так долго ждала. Я твой избавитель. – Ярослав подошел к девушке и перевернул ее лицом.

   Она была обезображена. Приступ тошноты внезапно подкатил к моему горлу. В этой девушке я узнал Аду.

   – Пей! – крикнул мне Ярослав. – Пей или вечно будешь рабом!

   Я недоуменно посмотрел на него.

   – Пей! Чего воды в рот набрал? Иначе власть над тобой будет всецело принадлежать мне! Пей, я сказал! Пей ее кровь! Хоть каплю, хоть глоток!

   Я ошарашено смотрел на Аду, в то время как Ярослав подошел, схватил меня за шею и стал нагибать в ее сторону с криками.

   – Пей! Пей! Пей!!! Для тебя стараюсь, идиот!

   Я стал сопротивляться и вырываться из его хватки. Он схватил меня уже обеими руками и, повалив на землю, прижал лицом к ее кровоточащим ранам. Он прижимал мое лицо к ее крови.

   Запах крови одурманивал. Язык рвался хотя бы кончиком ощутить оттенок живой и теплой крови. Запах опьянял. Я давно не пил крови.

   Очередной толчок в голову заставил таки мой язык прикоснуться к крови Ады. И тут, меня словно сорвало.

   Я стал жадно лакать кровь с ее тела. Алым цветом мне застилал взгляд пьянящий дурман свежей крови. Я обхватил ее тело руками, прижал к груди и слизывал кровь, оставляя на ее теле маленькие укусы. Укус, втягивание крови, и мой язык вновь скользит по ее телу. Снова укус...

   Ее тело насквозь пронзила сверкающая катана.

   Меня пробило током, я отскочил и резко поднялся на ноги. Мой недоумевающий взгляд уставился на Ярослава.

   – Зачем было ее убивать? – спросил я.

   – Чтобы вернуть. Пойдем, здесь и так слишком много народу стало собираться. – Ярослав, вынув меч из тела Ады, направился к багажнику своей машины.

   Я оглянулся. Вокруг остановилось порядка семи машин, и оттуда стали выходить люди. Кто-то уже звонил по мобильнику, вызывая милицию.

   Вынув из багажника вторую катану, Ярослав направился к остановившимся машинам. Люди в страхе, что то кричали ему и махали руками. Самые отважные снимали происходящее на телефоны.

   Ада схватила меня за штанину. Она истекала кровью. Она хрипела и давилась кровью, но прошептала:

   – Кристина и Я... мы в твоем сердце отныне навеки... Ты свободен. Моя вечность кончилась... спасибо... любимый... как бы я хотела... что бы... мы... – Ее взгляд помутнел, и внутри, где то глубоко у нее внутри словно разбилось стекло. Осколки, мертвым льдом заполонили всю ее душу. Ее взгляд погас.

   Ярослав уверенным движением подошел к самой престижной, как казалось ему, машине. Ее владелец секундой ранее упал к его ногам. С катаны капала новая кровь.

   – Тебе нравится эта кровь, но тебе не нравятся мои помыслы. Что ж, извини, придется привыкнуть – прошептал он, садясь за руль черной Mitsubishi Lancer, и отбрасывая мечи на заднее сиденье.

   Я смотрел на свои руки. Они были в ее крови.

   Люди вокруг жались к обочине, кто-то бежал обратно к машине и в спешке убегал, с визгом резины трогаясь с места.

   С ревом ко мне подъехал Ярослав и, открыв окно, крикнул:

   – Ну и долго ты еще будешь жевать сопли?

   Схватив тело Ады, и понимая, что скоро здесь будет наряд милиции, я забрался на заднее сиденье машины. Мы тронулись.

   Я прижимал к себе голову Ады. Ярослав поправил зеркало заднего вида и посмотрел на меня.

   – Да ты весь дрожишь... Неужели она была дорога для тебя?

   – Что ты можешь об этом знать? – прошептал я.

   – То, что ты готов убить ее, а сейчас оплакиваешь. Не порежьтесь о катаны. Все-таки подарок Архангела. – Ярослав мчался по ночному шоссе, умело лавируя среди попадавшихся машин.

   – Почему ты назвал ее тетей? – спросил я, посмотрев на юношу.

   – Она была сестрой моей матери. Не родная, но все же.

   Спереди показались сине-красные огни патрульных машин. Слышалась сирена.

   – На ловца и зверь бежит... План действий? – Ярослав обернулся и посмотрел мне в глаза.

   – Не я это начал...

   Усмехнувшись, он вновь сосредоточил свое внимание на дороге. Прибавив газу, мы понеслись прямо на них.

   – Надеюсь, ты уловил престиж предыдущего фокуса...

   Протянув правую руку назад, он коснулся руки Ады, и крепко сжал. Ее кожа огрубела, глаза открылись, но они были заполнены чернотой, будто сплошным зрачком.

   – Слышал о некромантии? Моя мать была такой же. – Ярослав резко дал вправо, машину тряхнуло, но мы пронеслись мимо патрульных. – Мы выиграли немного времени. Хотя впереди пост, и нас уже наверняка ждут с автоматами.

   Тело Ады резко встало и, открыв дверцу машины, выпрыгнуло на асфальт. Я ошалело обернулся назад. Мертвец встал и, раскачиваясь, странной походкой пошел вперед. Ее шатало. Но она шла.

   Ярослав остановил машину, развернув ее при этом на сто восемьдесят градусов. Выйдя из машины, он облокотился на ее капот и стал ждать.

   Мертвец приближался к нам. Шла она, не спеша, но упорно. Следуя мимо машины, ни разу не бросив взгляд в нашу сторону. Из ее ран сочилась кровь. Ее руки свисали. Колени были подогнуты.

   – Красавица, – смотря ей в спину, сказал Ярослав. – Выходи, покурим свежим воздухом.

   Выйдя из машины, я не до конца принимая происходящее, пытался уцепиться за реальность.

   – Все хорошо? – Внимательно посмотрел на меня юноша. – Не будь угрюмым. Ты же мой брат.

   – В смысле?

   – В тебе течет кровь моей матери. Какие еще вопросы? Задавай. Я дам тебе ответ. Мы новая раса. Мы не боимся света, чеснока, осиновых кольев, наше бессмертие уникально, что нас не так то просто уничтожить. – Ярослав скрестил руки на груди и, подогнув правую ногу, оперелся ею на колесо машины. Его красный шарф ловил порывы ветра и пытался улететь в черную ночную даль. – Наши потомки это одни из самых древних вампиров. Кровь ведьмы некроманта уже дает способность к магии. Вампиры, столетиями пившие кровь оборотней, истребляя их, внесли в свое ДНК антитела к солнцу, но порой нам сносит крышу при полнолунии. Мы отражаемся в зеркалах пока у нас человеческий облик, но стоит лишь обнажить клыки, как у нас исчезают тени. Спрашивай, я дам тебе ответы, которых не дала она.

   – Мое сердце бьется? – Остальные вопросы утекли из головы. Может быть потому, что сейчас они стали не нужны.

   Ярослав усмехнулся.

   – Кому бы что, а тебе бы отдаться плотским страстям.

   – Я не об этом.

   – Бьется, братишка, еще как. Я видел, как ты кричал, смотря в глаза той девушки призраку, я знаю, как ты тоскуешь по родителям, которых убил наш братишка Архангел...

   – Брат?

   – Архангел это сын вампира и ведьмы. Такой же, как и я. Ну и почти такой же, как ты. У нас очень много сходств между друг другом. Но он убил мою мать. И я не мог ему этого простить. Но в его поражении лишь твоя заслуга. Это догмат. Это единственный способ. Если б не ты, я бы не справился.

   – Не единственный.

   – Ну, я приврал, согласен. Но в данный момент именно он был самым надежным, и я подсказал его тебе. Его способны убить смертные, но не подобные. Вот скажи, тебе нравится мир вокруг нас? Признайся, что он сгнил. Да ты и сам это знаешь, тебе тошно смотреть на него. А у тебя впереди вечность. Я могу предложить тебе стать властелином этого мира. Нового мира, который сотворим мы. Ты и я.

   – Я не жажду власти. Я хочу вернуться к обычной жизни.

   – Я не уверен, что это возможно, но и не отрицаю. Что для тебя обычная жизнь? Это любимые люди, которые рядом и понимают тебя. Вместе мы сможем вернуть Аду, ту девушку призрака, твоих родителей. Все они будут живыми. А плохих парней мы уничтожим!

   – Я не хочу иллюзий.

   Ярослав, резко подошел, схватил меня за плечи и посмотрел в глаза.

   – Это не иллюзии, брат. Это реальность. И только ты можешь мне помочь! Ты! Вместе, мы построим новый мир.

   – Но как? – спросил я.

   – Зеркала. Зеркала дьявола, которые оставил Винченцо. Это ворота, ворота в иной мир. И ты их владелец. Я не знаю почему, но тебя отражают три зеркала из четырех! Четвертое зеркало это и есть врата. Оно отражает меня. С моими способностями, мы сможем вернуть всех тех, кто нам дорог, и уничтожить всех, кто прогнил и не достоен нашего мира. Рай на земле, это реальность! И она в твоих руках! Больше не станет ни добра, ни зла, мы станем вершить правосудие. Ты и я станем монархами! Мы, чьи жизни обречены на вечность! Но я лишь хочу вернуть своих отца и мать. Мы вернем их, всех кто нам так дорог! И не говори, что ты не хочешь этого! – В глазах Ярослава горел огонь. Он всецело был охвачен своей надеждой, которая и держала его на плаву, давала силу.

   Нас прервал вой сирен и выбежавших из машин четырех офицеров. Двое из них с автоматами остались в укрытии, другие с пистолетами наготове бежали к нам.

   Это просто.

   Голос в моей голове снова дал о себе знать. Но на сей раз, он показал, что нужно делать.

   У нас новый друг. Впусти его.

   Я слышал о раздвоении личности, но расстроении... Я чувствовал в своей голове еще чье-то присутствие. Не желая понимать происходящее, я отдался во власти другому сознанию. Но, ничего не случилось. Я лишь ощутил силу и понял, как ей пользоваться.

   Они были рядом. Ярослав опустил свои руки и смотрел на меня.

   – Они мои – прошептал я.

   Усмешка коснулась его губ.

   Я стал идти на них. В меня стали стрелять. Я упал. Офицеры сразу же стали стрелять в Ярослава. Тот спокойно сел в машину на заднее сиденье.

   Я уже стоял позади двух офицеров, которые остались у машин. Я молча подошел и встал между ними. Опасиливо косясь на меня, они резко попытались направить стволы своих автоматов на меня, но я выгнул дула вверх. На их лицах читался испуг. Я прошел вперед, волной энергии отбрасывая их далеко назад.

   Быстро и бесшумно я подобрался к тем, что были с пистолетами. Стоило мне коснуться одного, как тот полыхнул пламенем. Послышался крик. Последний служитель правопорядка убегал прочь. Он спустился по глиняному спуску кювета и бежал в чащу переходящую в лес. Навстречу из этой же чащи вышел я. Я видел, как поседели его волосы. Он стал стрелять. Выстрел. Второй. Закончилась обойма.

   Я вновь оказался у него за спиной. Наклонился и прошептал:

   – Беги.

   Он помчался что было духу. Лишь только затрещали сучья позади меня, когда я возвращался к машине. Ярослав уже подогнал милицейский Ford Focus.

   – Я знал, знал, что ты это можешь. Садись. – Он распахнул дверь переднего сидения.

   Я сел и ухмыльнулся. Мы поехали вслед за мертвецом. Проезжая мимо поста ГИБДД, мы увидели тело Ады, и много других трупов. Вокруг не было ни одной живой души. Аккуратно объехав оцепление, Ярослав щелкнул пальцами, и Ада упала среди них. Вернее не она, а ее тело.

   Мы ехали вперед, по ночному шоссе, и ехали домой. В моих глазах горел свет. Пламя словно сияло, освещая и грея мою душу. Это был тот нужный мне элексир, который я искал все это время. Страданию пришел конец. Конец бесконечности. Ведь мой спутник подарил мне надежду. И отныне, у нас одна мечта для двоих.

   Конец третьей части.

Тет – А – Тет с Отражением.

Часть IV.

Пока Смерть Не Разлучит Нас.

Глава 26.

Начало.

   Меня словно опустошило, я стоял перед окном и смотрел, как медленно догорают восковые свечи. Одна за другой, они испускали свой последний еле заметный дымок. Признаться, по всей квартире изрядно воняло воском, но с самого вечера уже привыкаешь.

   – Ярослав дал мне самую главную надежду. Уже сегодня, это свершится – начал я.

   – Разве есть способ вернуть к жизни мертвых? – выразил свое удивление Новенький.

   – О да, путем убийства всех ныне живущих – хихикнул Граф. – Эти зеркала нечто вроде портала, прохода...

   – Это врата – перебил его Падший. – Винченцо при жизни всегда лелеял мечту обмануть самого дьявола, и создал эти зеркала. Он любил это творение, как своего самого любимого дитя. И зеркало, которое ничего не отражает и есть путь.

   – Именно. – Я подошел к Падшему, и ткнул в его зеркальную гладь. – Ярослав уверяет меня, что он сможет пройти в эти врата, так как это зеркало отображает его. Оно отображает мертвых, и наверняка смогло бы отобразить Дашу. Он это объясняет своим уникальным происхождением. Мать при смерти передала ему весь свой немалый дар, и ее последнее желание, освободившись, сделало его то ли невидимым, то ли вообще перенесло невесть куда, но только так он смог выжить.

   Падший, пожав плечами, попросил меня отойти и не загораживать его собеседника. Повинуясь, Граф вновь стал объяснять тонкие нюансы сегодняшнего запланированного вечера Новенькому.

   – Ты понимаешь, ныне живущие погибнут и исчезнут навсегда, высвобождая свою чудовищную силу для открытия врат, но те, кто погиб ранее, смогут вернуться. Твое зеркало всегда находилось у Ярослава, и прошлым днем он принес его, что бы воплотить тебя. Все наши ожидания оправдались. Твоя сущность остается человеческой, она не претерпевает изменений, и если ты смог бы разбить зеркало, мы бы смогли победить. Вновь стать человеком. Но вот Ярослава уже не остановить. Тем более в этом мире у нас не осталось никого. Мы бы погибли. Без денег, без силы, без влияния. Поэтому мы позже отказались от этой идеи и приняли план Ярослава.

   – Значит, – ответил новенький – сегодня ночью начнется апокалипсис?

   – Именно! Сбылась моя бредовая мечта! – засмеялся Граф. – Все эти мухи подохнут как саранча!

   – Разве это так просто? Положить конец всему? И разве это правильно?

   – О, ты даже не представляешь, сколько там премудростей – грозил пальцем Новенькому, Граф. Явно захмелев от вина, он слегка покачивался. – Но со всем этим разбирается Ярик, этот несчастный позер. Как-то он заметил, выродок деревенский, что я одеваюсь почти так же стильно как он. К слову с этого момента я его и невзлюбил, пока не услышал его план. Тогда то я понял, что мы – Граф икнул, подмигивая мне. – Явно родственные души. Нужен ритуал. Нужна сильная аура, и Ярослав выбрал старую то ли церквушку, то ли часовню, в общем, он и сам толком не знает, просто объяснил, как туда добраться. Он считает, что место, где люди возносили молитвы к небу, где отпевали мертвых, уже делает намного тоньше грань между мирами. Еще нужно триста с чем-то ошалевших фанатиков, которые предадут себя смерти ради возрождения. Хех, глупцы – радостно и воодушевленно хмыкнул Граф. – Он давно уже создал сильную секту. Иначе я назвать это не могу. Но он демонстрировал им свои способности, поэтому люди свято ему верили. Боготворили, считали его мессией. И именно они, веря в приход царствия небесного, пустят свою кровь, принесут себя в жертву, а Ярослав откроет врата. Создаст свое царство мертвых, уж и думать не хочу, по каким критериям он будет их выбирать из того мира, ведь долбануться об стену можно, сколько за историю гибло людей, земля ж по швам пойдет. И будет вечное идеальное царство...

   – Царство мертвых? – побледнел новенький. – Но разве это правильно?

   – Почему нет?! – резко спросил я, оборачиваясь к нему. – Этот мир прогнил, ты видишь, какой хаос творится вокруг? У людей лишь одно желание – уничтожить друг друга, предать смерти, и ты их защищаешь? Они сами постоянно роют себе могилу. Меня тошнит от каждой человеческой твари живущей на земле!

   – А как же те, кто не безразличен тебе? Те, кто дорог?

   Граф дико засмеялся, хватаясь за живот. От его истерического смеха, на его лице выступили слезы, утираясь рукавом, он, пытаясь отдышаться, произнес:

   – Ну, насмешил, браво! Не ожидал. Кто у нас остался? Кто? Я слишком люблю себя, что бы любить остальных

   Новенький воззрился на меня.

   – Не смотри на меня так, я с ним полностью согласен. – Пожав плечами, я сел в свое кресло и крутанул на нем круг вокруг оси.

   – Все решено. Ярослав днем придет за зеркалами и унесет их... А уже сегодняшней ночью все перестанет существовать... По крайней мере все живое – поправился я. – К нам вернутся мама и папа, Ада... Даша с Романом...

   – И ты веришь, что они будут прежними?!? – закричал Новенький – Ты в это веришь?

   Я пожал плечами, не зная, что ответить.

   – А почему нет? – невинно произнес я

   – А как же Наташа? Ты убил ее? – дрожащими губами, хватаясь за голову, спросил Новенький.

   – Нет, я никогда бы не смог этого сделать. – Обреченно полушепотом сказал я.

   – Ты любишь ее? – так же шепотом спросило мое новое отражение. – Или больше ты любишь Аду?

   – Отстань, – вступился за меня очень вовремя, Падший. – Сейчас это не имеет значения.

   – Как раз имеет, – запротестовал Новенький, – ты позволишь ей погибнуть? Почему? Ты ждешь возвращения одной, предавая на смерть другую?!

   – ДА ПОТОМУ ЧТО НЕ МОГУ Я ЕЕ УБИТЬ! ПОТОМУ ЧТО ЛЮБЛЮ ЕЕ!!! И Аду полюбил...

   – А кто для тебя значит больше??? – по-новому напирал Новенький.

   – Та, ради которой, я сегодня вечером пожертвую собой!

   – В смысле? – испугался Новенький.

   Граф вновь истерически захохотал. Постепенно его смех все более переходил в сардонический.

   – Глупец, тебе же говорили, умрет все ныне живущее! И что бы выжить, мы должны будем убить себя, что бы возродиться!

   – А Ярослав?

   – Он в это время будет держать врата открытыми со стороны мертвых. А мы должны будем убить себя! Что бы выйти к жизни вновь!

   – Я не буду, я отказываюсь! – запротестовал Новенький.

   – А куда ты денешься? – спокойно спросил Падший.

   – Мы все скованы одной цепью, – сказал я.

   – Плагиат!!! – Закричал Граф, начиная кружиться в одиноком вальсе в своем пространстве. Ему явно становилось весело. – Лучше так! – он вдруг остановился, закусил губу и вознес вверх указательный палец. – Мы звенья одной цепи! О! так лучше!

   – Ты еще многого не знаешь... – покачал головой Падший, глядя на Новенького.

   – Ну так расскажи, для чего мы здесь собрались!

   – Время вышло. Скоро рассвет. И сейчас все исчезнут. – Твердо произнес я, приложив одну ладонь к другой, опирая руки на подлокотники кресла и рассматривая кончики своих пальцев. – Все что нужно, ты уже знаешь, и то, что ты после всего, что сказал я, остаешься человеком, уже многое значит. Ты ведь не вампир?

   Новенький пожал плечами и помотал головой. Хмыкнув, я продолжил:

   – Ну вот. Так что заранее говорю вам всем, что мы еще встретимся сегодня вечером. Может, это будет в последний раз. – Сказал я, глядя куда-то далеко в пустоту.

   – Я не хочу умирать... – чуть не плача выдавил из себя Новенький.

   – Мы все уже давно умерли... – пустым голосом без эмоций протянул я.

   Свечи в комнате стали гаснуть одна за другой. Время было совсем на исходе.

   – Помнишь Ташу? – спросил я, обращаясь к Падшему.

   Тот молча кивнул.

   – У меня, почему-то большое ощущение того, что ее корни уходят к той ведьме, которая оставила Архангела без глаз...

   – Я тоже об этом думал, и я почти уверен в этом, но разве это что-то значит?

   – Это значит, что Таша могущественнее всех своих сестер вместе взятых, и она так же является неоспоримой хозяйкой Архангела, которая смогла бы попросту вызволить его, без тех усилий и испытаний что достались Аде. Но к чему, я собственно веду. Не могла она так просто погибнуть. Наверняка в ту ночь на кладбище это была простая фальсификация...

   – А еще, – Падший вторил моим словам, – Если уж настало время во всем разобраться, перебрав все прошлое заново, то скажу, что тот факт, что мы выносим дневной свет, это не результат усвоения крови оборотней. Скорее всего, это значит то, что создавшие нас вампиры, были ведьмами. Согласись, Ярослав был рожден ведьмой, которая обладала некромантией. Поэтому он выносит свет. Ада была укушена Ярославом и спаслась за счет крови его матери. Прямая потомственная кровь освободила ее от уз повиновения... А то, что это были оборотни, мне кажется смешным. Ведь мы не видели других вампиров. По крайней мере тех, кто выносит дневной свет.

   – А о ком ты сейчас? – спросил я.

   – Я о Романе, которого ты сделал вампиром.

   – Ааа... – протянул я.

   – Нам пора, – прервал наши раздумья Граф, все это время, с интересом, слушая наши мысли.

   – Действительно!

   Падший встал со своего места, расправил крылья, потянулся, и, поклонившись, шепнул:

   – До встречи! – после чего он с разбегу выпрыгнул в окошко.

   Мы слышали лишь взмахи его крыльев.

   – Эх хлопчик, – раздосадовано крикнул Граф новенькому. – Золотусик ты мой, я буду скучать!

   И посмотрев на меня, скривив рожу, добавил:

   – И тебя чмась, противный! Всем глубокий реверанс и до встречи!

   За каких-то пару мгновений Граф полностью растаял в воздухе.

   – Никогда по нормальному уйти не может! – покачал я головой.

   Теперь мы с Новеньким остались наедине.

   – А мне как уйти? – растерянно спросил он.

   – Ты и сам этого не заметишь – сказал я, и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

   Открыв их, я уже не увидел отражения Новенького. Лишь свое собственное, которое полностью повторяло за мной все мои жесты и движения.

   Вздохнув, я поднялся с кресла и, подойдя к окну, захлопнул его. На минуту остановив свой взгляд на восходящем солнце, я понял, что это последний рассвет. И я не знал какой выбор сделать... Хотя о каком выборе я говорю? Есть ли он у меня вообще?

   Придя к выводу, что выбор есть всегда, я развернулся, и отправился убирать зеркала по местам. Скоро за ними придет Ярослав. А пока нужно поспать, отдохнуть, и подумать...

   Облизнув свои губы, я все еще чувствовал ее кровь на своих губах. И по-прежнему боялся открыть ту самую страшную тайну самому себе, вновь пряча ее настолько глубоко в себя, что выведать ее могло только четвертое отражение. Но вот зеркал уже не хватает.

Глава 27.

Реквием.

   Я стоял у могилы Ады, с двумя белоснежными лилиями в руках. Не знаю почему, но именно эти цветы она мне напоминала.

   Я не был на твоих похоронах, но я их спонсировал. Мне было больно оттого, что так случилось. И мне нет оправдания, я даже не пытаюсь его искать. А сейчас я пришел попрощаться и разобраться в себе. Здесь так тихо и спокойно. Здесь ты. И хоть тебя нет, я чувствую, ты рядом.

   Я задам тебе несколько вопросов, а ты постарайся на них ответить. Или хотя бы подскажи мне на них ответ... Это моя последняя исповедь.

   Как ты думаешь, наша жизнь больше чем наша боль?

   Как долго мы можем ее чувствовать? Когда наступит порог ощущения боли и это войдет в привычку?

   Мир уходит из-под ног. Волочить себя по грешной земле... Как долго?

   Есть много, о чем каждому из нас придется жалеть. Есть больше, о чем мы еще не сказали...

   Что подарит нам забвение? Что кроется за дымной завесой неизвестности? Чем жива наша вера в будущее?

   Мы ждем конец, не обременяя существование смысла. Наша жизнь, это постоянный страх. Страх крушения нашего мира.

   Страх исчезает, когда его забываешь. Но он так часто дает о себе знать! Так как же с ним справиться? Его невозможно забыть? Он сливается с тобой. Становясь одним целым.

   Ужас, леденящий душу делает тебя жалким и ничтожным. А силы иссякают, никто не сможет вечно сопротивляться липкому и холодному страху.

   Кто сможет спасти твою душу от войны, которая разверзлась внутри тебя? Это наше вечное страдание.

   Кто будет хранить память о нас? Что останется после нас? Кто захочет хранить воспоминания?..

   А будешь ли ты помнить меня?

   Я, наконец-то понял, за что я тебя люблю. Хотя наверняка правильнее будет сказать, любил...

   Ты умерла, и я остался один. Возможно не надолго, а возможно, у меня впереди подаренная тобой вечность.

   Я презираю всех людей снующих вокруг, ведь я по-прежнему чувствую себя ужасно одиноким. Свет, сиявший в моей душе, исчез. Но то, что я задумал, будет исполнено в его честь.

   Луч надежды. Я наивен. Но я верю, что однажды именно он озарит темные души людей. Не все заслуживают смерти. Хотя без многих мир стал бы намного чище. Ты бы как обычно не поняла меня, почему я собираюсь это сделать.

   И это неудивительно. Я делаю это для тех, кого люблю и для тех, кто любит. Ты же этого так и не сумела сделать. Любимых не заставляют любить. Их не сковывают.

   Я, как и говорил, пришел попрощаться. Ты имеешь место в моей жизни. Ты вошла в мой мир, и принесла с собой мертвый холод. Мое горячее сердце остыло. Я перестал чувствовать. Кто же мог подумать, что лед может греть. Но прим этом он тает. Меня осталось совсем немного. Прежде чем растаять, я верю, что смогу запылать и стать огнем.

   Прости, что так случилось, и я использовал тебя. Но ведь ты... Я тоже был твоей марионеткой. Как ни прискорбно, но это так.

   Никогда. Никогда в этом мире не будет абсолютного зла. Прежде чем сорваться вниз, он обратится в прах. Вместе со всем его злом.

   Ах да, постскриптум. Прости, чуть было не забыл... Я любил тебя за то, за что больше всего ненавидел себя... Прости.

   Аккуратно опустив цветы на землю рядом с надгробием, отдавая последние почести, я предался тишине, закрыв глаза.

   Собравшись уходить, я увидел свернувшуюся калачиком маленькую змею. Хотя, что можно ожидать, находясь на могиле ведьмы. Если в этом мире существуют вампиры, то существуют и змеи, которые не боятся ноябрьских морозов. Я медленно уходил. Под ногами шелестели мокрые черные гниющие листья. Я шел и с содроганием допускал возможность того, что завтрашний рассвет может оказаться последним в жизни целого человечества. И если у меня ничего не получится, это всего лишь значит, что ты победила. Ведь ты будешь жить. Вновь. Правда, ты снова окажешься в объятиях вечности, от которой ты больше не сможешь убежать...

* * *

   Видеть себя в зеркале? Не так то это просто. Не проще чем кажется.

   Я видел ее. Ее пустые глаза. Я не мог просто так смотреть. Хлопья снега разлетались по моему лицу, оставляя мокрые и скользящие пути. Слезы? Я сам обрек себя на это... Я не мог это видеть. Как я хотел прикоснуться сейчас к ней... Как я хотел сейчас быть с ней.

   Он, высокий, крепкого телосложения, лицом чем-то напоминавший меня. Неужели, он лучше, чем я? По крайней мере, он не представляет для нее такой опасности, как я.

   Интересно, если я подойду, она вспомнит? Вспомнит меня? Или все бесполезно?

   Я не знаю, зачем я вновь пришел к ее дому. Что бы вновь, хотя бы взглядом... просто нежно коснуться ее лица.

   В сердце вонзались шипы. Из груди рвался крик. Но мои губы были немы. Я должен был ее отпустить.

   Они стояли и обнимались у ее подъезда. Он что-то ей говорил, а она загадочно улыбалась. Он приблизился ближе, и наклонил голову для поцелуя...

   Ни одна боль в мире не сравниться с этой болью.

   Из глаз выступили капли слез.

   Моя душа рыдала. Это были кровавые слезы сердца.

   Она нежно и доверчиво смотрела ему в глаза...

   Я запахнул пальто, и пошел прямо на них, опустив голову вниз. Тяжелое и сдавленное дыхание мешало выровнять походку.

   Я понял, смысла нет. Я не ищу ворота в рай, я лишь хочу уйти из жизни.

   Проходя мимо, я рукой коснулся ее талии, она посторонилась, он схватил меня за руку и дернул.

   – Осторожнее!

   Я выдернул руку с такой силой, что он не устоял на ногах, и отправился дальше. Он вскочил, схватил меня за плечо, и попытался развернуть. Я развернулся быстрее и перехватил в полете его кулак. Резко вывернув его руку, я заставил встать его на колени, а потом с силой откинул от себя его руку, и он упал на снег.

   Наши глаза встретились.

   Ее светлые, добрые, и искренние глаза, задернутые тонкой дымкой, развеялись и очистились.

   Нежность взгляда? Нет, мы не могли разделить ее между собой. Прошло чуть больше года. Состояние комы. Кома для двоих в могилах на разных концах света.

   Я не мог выдержать ее взгляда. Я не мог сейчас сказать точно, узнала ли она... Вспомнила ли...

   – Береги ее, – произнес я, отводя взгляд на отряхивавшегося от снега молодого человека, – и не нарывайся лишний раз.

   Если он сделает ей больно, я приду за ним даже с того света. Быстрым и решительным шагом я завернул за угол дома, и отправился к дому своих родителей. Он был недалеко. В пяти минутах ходьбы.

* * *

   – Ты знаешь его?

   Наташа стояла и смотрела на угол дома, за которым исчез призрак ее прошлого. Тот, кого она не могла вспомнить днем, но который каждую ночь во сне, обязательно был с ней и любил ее. Любви нет?

   Сколько раз она пыталась внушить себе эти мысли. Сколько поцелуев она дарила без любви? И лишь во сне, она касалась губами призрака, который причинил ей столько страданий. В призрачном существовании, ощущение призрачной любви. Зыбкий мир развеивался с первым лучом рассвета или пронзительным звоном мелодии будильника на мобильном.