Текст книги "Стратегия. Русский Союз"

Автор книги: Вадим Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 3
   Фёдор Потапов, изнывающий от безделья
   профессиональный путешественник.

   Куда это годится: за три недели моего пребывания на территории Русского Союза ни одного приключения. Нервная системы в полной растерянности, отвык я от столь долгого уютного отдыха. Причём, отвык не вчера – ещё в далёком детстве. Не могу долго отдыхать, формально, будь я конченым космополитом, вполне мог бы тем же самым заниматься и в Базеле.

   Сейчас стало немного полегче, два дня загораюсь в эмоциях, переваривая решения важного совещания у Сотникова, где наметилось кое-что стоящее. Пусть не точно, пусть не жирно – тонкими линиями, но контур предстоящего уже понятен, он опознаётся.

   А пока мы поехали в рейс.

   Сталкеры, как я заметил, в таких случаях говорят "в рейд".

   Всем экипажем старины "Клевера" направились в бухту Южного Форта.

   Для себя – посмотреть место возможного базирования судна – лишняя стоянка непоседам не помешает. Ибо мы теперь есть Группа Дальней Разведки, так отныне экипаж значится в кадровом реестре Союза. Федя, само собой, командир группы. Ну, и просто любопытно, новое место. Многое про него слышали.

   Для общества – исследование подходов к бухте, промер глубин, осмотр береговой линий, поиск наиболее удобного фарватера прохода к берегу, рекомендации по выбору места для постройки главного причала будущего Нового Порта, там нас будут встречать пограничники. Ещё одна попутная задача: заброска плановых грузов в Морской Пост и в Промзону. Скоростной дизель-электроход с большими трюмами для этой задачи просто находка. Кроме того, Маурер всерьёз хочет попробовать… страшно молвить… Рыбу он хочет половить, под эту марку выпросил у Сотникова лёгкий трал.

   Что тут сказать, кому же ещё, как не "Клеверу", на такой трудовой подвиг пойти? Сейнер у нас, или не сейнер? Это я для привычной простоты называю судно мотоботом, а трудяга пригоден и для промышленного рыболовства, а не только для побегов с перестрелками. А это уже вопрос стратегический: есть смысл ловли в прибрежной зоне, или нет.

   Сначала собирались идти вчетвером. Zicke вечно занята, гоняет на квадре, летает на мотодельтоплане, типа обменивается опытом с француженками. Мне это рискованное лётное дело не нравится, Федя человек земной. Два раза мы с разлюбезной уже поругались; поняв, что такого числа уже достаточно, сильфида обещала подвязать. Собственно, начало процесса укрощения и выражается в её согласии пойти с нами, а не цеплять задницей верхушки сосен во время очередного старта.

   А у нас боевые новости!

   На судне поменяли пулемёт, теперь на солидной турели ближе к корме стоит "Максим" с системой принудительного водяного охлаждения. Всё слажено путём: удобное сиденье "ложечкой" с кожаной подушкой на завязках, большие дугообразные бронещитки с загибами. Во время установки мы с Джаем честно пытались вмешиваться, давать ценные советы, но были, мягко говоря, грубо посланы угрюмым бригадиром оружейников. У парней тут всё схвачено, чувствуется немалый опыт подобного строительства.

   Так мы ж не праздно, с заботой о безопасности экипажа…

   В оконцовке получилась настоящая орудийная башня, зверское дело, смотреть страшно. Обещали ещё и ДШК подогнать, но на деле "крупняк" для "Клевера" пока не добыт, и неизвестно, когда он появится. А забирать такой ништяк у кого-либо – лучший способ нажить врагов на всю жизнь.

   Мотобот крепко изменился обликом, я бы даже сказал: похорошел и возмужал. Пакетами лёгкой брони мастера закрыли ходовую рубку, агрегатный отсек, борта блока кают. На ходовой рубке невзрачную соседку потеснила высокая антенна станции дальней связи – Юра Вотяков возился два дня, с долгими перерывами на уху и болтовню на отвлечённые, и не очень, темы. Старый радар заменили на более современную и мощную допплеровскую РЛС. Поставили ксеноновые прожектора по кругу, Full HD-телекамеры по курсу и в сторону кормы, мощный гидролокатор кругового прострела в дополнение к штатному эхолоту – как такому оснащению не порадоваться.

   Маурер же рад вдвойне: весь супертюнинг достался ему совершенно бесплатно, за государственный счёт – а судно и зафрахтовано на госслужбу. И Андреевский Флаг на мачте: традиция, в Русском Союзе суда такого размера просто не могут быть исключительно мирными извозчиками.

   Вы не ослышались, всё просто: экипаж уже принял решение – пять дней назад мы подали документы на гражданство, в реале с этим тут быстро, без лишней волокиты. Но вот заброс Джаем особо уловистой блесны ввёл в ступор всю иммиграционную службу анклава, как и внешнеполитические ведомства. Там они и находятся по сей день – а ведь индус просто спросил: возможно ли принятие им двойного (в данном случае, пожалуй, даже тройного, учитывая уже имеющуюся у Бодсингха коллекцию прописок) гражданства? Думают.

   По мне: прочему бы и нет? Так анклав легко привлечёт новые квалифицированные кадры, например, востребованные сезонно или разово. Ладно, это не мой головняк, я не в офисе.

   Шкипер доволен судьбой, как швейцарский банк: а как же иначе!

   Свое судно, куча денег, свой домик в деревне и… и жена красавица.

   Я Нионилу называть какой-то там "Павидлой" категорически не хочу и не буду, язык не поворачивается. Да и сам прикол понимаю плохо, не было меня в суматохе первых дней Замка Россия.

   А вот Мауреру второе имя нравится!

   – Ты просто не понимаешь, дорогой мой Тео, сколько в нём славянской истинности, это отпечаток всего пути ваших предков, дух нации!

   – В повидле?

   – В замечательной ассоциации!

   Удивительно, какие бездны глубинных смыслов способны порой разглядеть иностранцы в простом русском стёбе.

   Короче, свадьба уже назначена. Весь цвет анклава в предвкушении.

   Поначалу мы хотели банально арендовать "Гавану" – там зал большой и гулятельные задворки давно и правильно обустроены, – здесь обычно и проводятся подобные церемониальные мероприятия с кольцами. Но Коломийцев Владимир Викторович, легендарный капитан "Дункана" дядя Вова, с которым у Маурера завязались прочные профессионально-питейные отношения, такое предложение категорически отверг, заявив:

   – Негоже таким солидным и знаменитым людям в молодежной кафешке свадьбу отплясывать. И подраться-то негде, сразу разнимут.

   И повёз он шкипера в "Гамбург" – придорожное заведение у Медовой, где хозяином стоит бывший нью-берлинец. Немецкая кухня там в полный рост: картоха с мясом на огромных плоских тарелках, толстые сочные сосиски с капустой и непременное фирменное живое пиво – пьют его прихожане огромными жбанами с крышками, которые скромно называют словом "кружка". Ули ностальгично сомлел, и в итоге тут же сделал хозяину таверны предложение, от которого ни один нормальный немец не отказывается. И сейчас колбасный пивовар с бугаистыми сыновьями спешно колотит ряды длинных массивных столов из ароматной сосновой доски, ибо все гости в зал харчевни никак не вместятся. А народу, между прочим, ожидается под две сотни. Жителям Медовой будет особо удобно.

   Теперь все думают о подарках: что бы такого крутого подогнать молодожёнам.

   Мы с Zicke уже определились, дарим им котёнка-сибирячка с бантиком, огромный дефицит, между прочим, знал бы я, так пригоршню притащил бы из Шанхая. Тут я вообще что-то плохо подумал, ведь домашняя живность в этом мире – самый потребный товар. Не бизнесмен ты, Федя.

   Семейное гнездо Потаповых (а-атсавить такие мысли! нет, нет, мы ещё не расписались!) хранит тепло молодых сердец на втором этаже левой стены Замка, там у нас двухкомнатный дворец с камином. Отказались мы от предложенного сектора в солидном бревенчатом доме рядом с таверной "Две стрелы", решили, что не по рангу будет, да и неудобно как-то. В анклаве полно многодетных, нам же и замковой жилплощади хватит.

   Джай живёт рядом, в гостинице, как и Саджал Чандра Дас, или просто Алекс. Цыганёнок Сашка просто обалдел от всего увиденного, твёрдо решил обосноваться в России, что не мешает ему гореть желанием гордо предстать в новом статусе перед роднёй. Правда, он всё больше на судне, не оторвать. Самообразовывается. На причале постоянно девки, приходится гонять их на косогор, где возле Камня Влюблённых – огромной плоской каменной плиты, безжалостно отринутой в сторону трактором с целью открытия жерла обнаруженной подземной шахты, местный молодняк, млея, слушает умопомрачительные гитарные рулады на тарабарском языке.

   Мауреры определялись достаточно долго. Сначала поехали было в Берлин, их там встречали, как космонавтов, ещё бы, такого кондитера заполучить! Немцы практичны, что им лишний пароход у пристани. А вот кондитер… Ули вернулся восторженный, но селиться там не захотел.

   – Долго добираться, и от моря далеко. А город хорош, на Базель похож, только маленький.

   Теперь им строят избу в Кенигсберге, это в Заречье.

   Кстати, был вариант устроить свадьбу в Берлине, родство культур, всё-таки. Есть там на Унтер-Ден-Линден, которую немцы уже успели одеть в брусчатку на всем протяжении, первично только вначале лежала, уютное кафе-клуб с названием "U-Bahn", где в огромном подвале сделали второй зал, а спуск оформили в стиле метрополитена, со знаками и объявлениями, даже граффити есть.

   Посмотрел Ули на выверенный европейский интерьер, прикинул что-то про себя, и горестно молвил:

   – Широты не будет, масштаба… Приучил ты меня, Тео, к русскому размаху, к этой самой… razgulnosty.

   Груза тащим много. Судно загрузили плохо.

   В смысле, неправильно посылочки распределили, хромает логистика: предназначенное Морскому Посту имущество и припасы оказались ближе к трюмным люкам, теперь шкиперу придётся сначала идти туда, разгружаться, потом возвращаться к причалу Промзоны, и только после этакой петли заниматься основными делами. Но самая первая остановка ещё ближе, у скалы Две Лошади мы высаживаем очередного отшельника в ранге егеря-лесничего, теперь он будет жить там.

   Погода звенит.

   В устье Сены бликует серебристый клин – остановленная течением полноводной Волги неспешная французская водичка прорывается на оперативный простор. Место каталожное, глубокий залив в форме буквы "З" врезается в ступенчатые скалы, на небольших террасах которых высятся сосны и пихты, два бревенчатых балагана с навесами ждут очередных туристов, под козырьками стоят наготове мангалы, рядом скамейки, столики. Повыше турлагеря в кустистом распадке красуется крепкая изба с длинной трубой, вот там и будет жить смотритель участка. Антенны на крыше нет, она наверху, на высокой скале. Это переправленное сюда здание RV средних размеров, здесь их называют "локалками".

   Берегом в бухту не пройдёшь, с обеих сторон пляжик прикрывают высокие обрывы, почти вертикально уходящие в воду, из опыта знаю, что тут самый клёв, только снасть поглубже опускай. Говорят, от избы наверх идёт узкая тропа, которая забирается в дальние ущелья, где и спрятаны лёжки горных баранов – вот бы время выбрать, поохотиться… А где бараны, там и пумы могут быть, поэтому у егеря в друзьях собачка, удивительного вида молодой любопытный пёс, как мне объяснил хозяин, помесь эрдельтерьера с колли. Не могу сказать, насколько такой микс эффективен в сторожевом или охотничьем аспекте, я не собачник, предпочитаю охотиться в одиночку.

   Отшельника-смотрителя зовут Автандил Узарашвили – средних лет этнический грузин, вполне себе автандилистый, с толстыми волосатыми руками, тугим пузиком и свирепым лицом. Их целый клан, один в армии служит. А этот вот отчего-то захотел поотшельничать. Помогли ему сбросить RIB-моторку, выгрузили четыре бочки с топливом, пяток ящиков и десяток баулов. В основном все по мелочи: посуда, немного мебели, одежда, продукты и инструмент. Основное у него тут уже припрятано.

   – Сейчас пойду генераторы откапывать, у меня их два, в разных местах зарыл, – похвастался хозяин.

   Основательный человек, прямо бункерист.

   – Автандил, а как насчёт этой тропки горной? Визитов не опасаешься?

   – Кто же её найдет? – хмыкнул егерь. – Если и найдёт, то не завидую, у меня там два капкана и самострел крупного калибра на взводе.

   Очень основательный, прям как я.

   Коротким гудком попрощавшись с райским уголком, шкипер осторожно снял мотобот с береговой кромки, медленно разворачиваясь, пошёл задом. Автандил высоко поднял над головой "спринфильд" с оптикой, зычно крикнул:

   – Благодарю, камераден! Приезжайте дня через два, обещаю карский шашлык из молодого барашка, самый лучший на всей планете, я отвечаю!

   Более всего он мне напоминает Себастьяна Перейру, самого знаменитого торговца "чёрным деревом".

   Нормально снаряжён человек, приблуд много, оптики. Только вот не под охотничью задачу снасти. Отчего-то мне кажется, что Автандил не столько будет егерствовать в лесах и горах, сколько тихушно КГБ-шничать по берегам рек. Место-то ключевое, мимо не проёдешь, всё заметит, сразу доложит.

   После наших долгих и обстоятельных рассказов у Сотникова и в радиорубке, во время и после которых мне не раз приходилось уточнять и дополнять многие эпизоды незабываемого путешествия, Командор проникся гениальностью шанхайского и манильского опыта: коллегиально принято решение постепенно заселять нижнее течение Волги.

   – Мегаполисы строить не будем, это могильщики цивилизации, – так он сказал в заключение.

   Заселять реку есть кем.

   Шериф анклава, Пётр Уксусников, перестав коситься на экипаж пришельцев после многочисленных проверок, как-то доверительно мне сообщил:

   – Уже тринадцать отказников накопилось в анклаве. Не в тюрьму же их сажать. Надо шанс дать.

   А куда их? А на выселки.

   Не хотят люди работать, по тем или иным причинам.

   И налоги, соответственно, не платят, зачем им это? Природа планеты такова, что тут и собирательством с охотой прожить можно, причём, даже без ружья, на одних силках да примитивных капканах. Ссылаются на "сложные жизненные обстоятельства", не позволяющие им… бла-бла-бла… Постепенно такие "мудрецы" становятся противниками всего, особенно власти – это самая крепкая база, красивая, начинают внутренне и внешне протестовать: а так не работать совсем уже удобно. Протестуют? Да мало ли… Против засилья и всепроникновения власти, её же бездействия и невмешательства одновременно, против отсутствия равных прав и, в тоже время, особых финансовых и трибунных льгот для себя лично – против всего, что их окружает. Ни в России, ни в Берлине, ни в Заостровской таких держать не получается. В морду, конечно, накатят, особенно за Волгой, но и пряник протянут, любят у нас сирых да оскорблённых.

   Отказникам по-настоящему повезло, в Бёрне бы таких сразу упекли за колючку, на трудовую перековку с вьетнамской мотыгой, а в Маниле продали бы в рабство одному из многочисленных племён на Ганге.

   В Союзе же карательный императив, постепенно всё больше вызревающий у руководства, сменился мягким "шанхайским подходом" – на пятьдесят километров ниже Заостровской отвели место под спепоселение с названием… сначала хотели увидеть на карте района Выселки, но потом поселение назвали символично: Гайдики.

   Новым жителям отводится год на перековку и осознание реалий. Все поставки за деньги. А вот наиболее упрямые и тупые точно сядут, пенитенциарная практика в анклаве есть, как и профессиональные кадры держиморд. Несомненно, это полумера. Но и Главного понять можно, не хочется Сотникову в новом мире гулаги устраивать и деспотизм проявлять, пробует отойти по-мягкому.

   По мере того, как "Клевер" всё дальше отходил от берега, окружающие главную русскую реку дикие горы представали во всей красе. Невысокие у воды, они набирали высоту на удалении, а две обросли ледниками и снежными шапками – серьёзный массив. Там, кстати, водятся хорошо известные русским гаруды, но в этом месте "птички" пока не хулиганили. А вот чуть дальше по Сене запросто можно нарваться на атакующую стаю. Да и нападать возле Двух Лошадей сложно, узости, берега высокие, расшибёшься о скалы к чертям.

   Тут такой интересный момент.

   Упомянутое нами в отчётах название гигантских крылатых убийц настолько понравилось слушателям, что практически мгновенно вытеснило старое – в анклаве их называли "кондорами". Понять такое было сложно, ведь у местных куда как больший опыт общения с "птичками", казачки Заостровской в рейдах регулярно их сшибают, как простых ворон, приспособились.

   Феномен прояснил Костя Лунёв по прозвищу Кастет, тот самый невысокий сталкер с острым языком, на мой взгляд, самый интересный в группе:

   – Гаруда – это звучит хорошо. Это по-нашему, есть в слове азиатское, былинное. А то кондор, да кондор… франкмасонство сплошное. Голливуд.

   "Гугля" на палубе мотобота нет, катер остался на причале Замка, в этот раз решили не катать зря. На бортовой шлюп-балке висит на талях небольшой ялик с "подвесником" в пять лошадок. А вот крутой чёрный мотоцикл дожидается хозяина в трюме, насколько мне известно, в районе Южного Форта есть, где прокатиться.

  С левой стороны продолжали громоздиться горные отроги, тянущиеся до самого устья, справа же хребет отодвинулся дальше, постепенно понижающаяся подошва с матёрой тайгой спадала к морю многие километры.

   Разгрузка в бухте Морского Поста много времени не заняла.

   А вот с обработкой грузов аборигенам придётся повозиться – на берегу лежали три длинные гладкоствольные пушки, выделенные посёлку из числа найденных в подвалах Замка. Теперь мужикам предстоит тянуть вверх по склону стволы, лафеты и боеприпас, проводить первичный монтаж батареи в ожидании мастера-оружейника, который прибудет в пятницу.

   – Эдгар, ты того… сам не боишься этих чудовищ? – спросил я, с некоторым сомнением глядя на древние орудия разрушения кораблей и береговых фортов.

   – А чего мне их боятся, освоим. Наоборот, интересно пальнуть будет, я оружие полюбил, нужная вещь! – с энтузиазмом ответил старшина посёлка. – Попробую по большой белой засадить, согласованной картечью. Не люблю я этих холодных тварей, крепко напугали они меня в первые дни…

   Я посмотрел на фронтир-хиппана внимательно: а ведь действительно, этот авантюрист попробует, весьма пытливый ум у человека. Можно, что и получится, при должной практике канониров, такой блок стволов полностью закупорит глубокий срединный канал устья Волги, преградив путь любому судну, если оно не броненосец "Ретвизан".

   – Милый, я уверена, что этот чувак пальнёт прямо сегодня, – шёпотом сообщила мне Zicke по-немецки.

   – Согласен, дорогая, валить нам пора, да побыстрее, как бы на отходе от причала Промзоны под "френдли файер" не попасть.

   Кроме того, на дощатую пристань мы выгрузили – смотрю по ТТН: запасную военную ламповую радиостанцию, вернувшуюся на родину после починки, огромный кусок старого брезента, три ружья модели "Арсенал-111", детское питание в пёстрых банках, комплект подшипников для ветряка, один мягкий диван местного производства, обтянутый кожей, что доступней и дешевле ткани, двенадцать пустых алюминиевых фляг под морепродукты, бочонок из липы, полный душистого мёда, три топора, из которых один лесорубный, новый флаг, много канцелярской мелочи, два мешка серой муки и огромную бутыль оливкового масла – его потребление в селении очень велико, нитрокраску в тубах, отдельно и быстро забрали и унесли зингеровскую швейную машинку.

   Продуктов в составе груза было мало, эта община во многом живёт на самоснабжении, что не так уж и сложно: много мяса им не требуется, учитывая постоянные закосы эзотерических людей в разнообразные диеты: сейчас вот идёт "жевательная", это когда всё, что попадает в рот, нужно пережёвывать целых тридцать два раза. Основная же – морская, рыба и морепродукты всегда на столе.

   Перед отплытием прибежала Лилит, вся в разноцветном, принесла гостям самый настоящий лубяной туесок, в котором лежали ещё горячие крабоиды, жареные в оливковом масле со свежим укропом – такой вот чисто гостинчик в дорогу. В результате мы никуда не поплыли, расселись прямо на причале и тут же вкусили прекрасного. Впечатлившись южноморской кухней, Ленчик так растрогалась, что подарила Лилит бронзовую феньку на вязаном шнурке, ещё из базельских запасов, за что и была расцелована с подозрительной нежностью.

   На причале Промзоны нас давно ждали.

   Когда "Клевер" проплывал" мимо, спеша к Эдгару, мне пришлось объясняться по рации с карго-командой и техникой, загодя присланной на берег, объяснять причину задержки.

   Причал тут солидный, грузоперевозки идут большие. Сюда часто ходит Чудо Реки – модифицированный милитаристически шуш-понтон фантастического образа со зловещим именем "Густав", похожий на старинный морской монитор, он возит технику, битую и чиненую. Вот и сделали местные капитальный съезд и широкую аппарель.

   Шкиперу очень понравилось здесь разгружаться, нам практически не пришлось ничего делать, дружная команда налетела скопом, всё быстро вытащили на терминал-площадку под тентом, откуда груз будет машинами доставляться на склад. В основном, мы привезли топливо – шестнадцать бочек выкатили из трюма. Иногда этим запашистым делом занимается обычный автомобильный топливозаправщик, доставляемый сюда на пароме.

   Разгружались час. Всё, больше грузов для ремонтников нет, осталась лишь партия, предназначенная для Южного Форта. Хотя пока что этот новый объект административно подчиняется Промзоне. Самое интересное в грузе – ещё три пушки, их будут ставить в крепости. С этой артиллерией натерпелись все: два совещания коту под хвост, спецы никак не могли решить и договориться о судьбе орудий. Финал, как это часто бывает, поставил Сотников, поделивший стволы так:

   2 штуки – на «речных» башнях Замка «Россия»;

   4 штуки – на всех башнях Замка "Берлин";

   3 штуки – батарея Морского Поста;

   3 штуки – батарея Южного Форта;

   2 штуки – блокпост Дальнего Поста;

   1 штука – батарея острова Браконьер;

   1 штука – резерв для Балаклавы;

   2 штуки – общий резерв;

   Пока что наиболее удачно и основательно пушки встали в Берлине, там башни подходящие, под верхней площадкой – небольшие казематы с бойницами, пушки можно установить капитально, стационарно и эффективно, как там и были. А может, они там когда-то и стояли. Функционировали.

   – К острову подойдём, посмотрим, – решил Маурер, выкатив "Клевер" в залив устья Волги и чуть прижимаясь к пологому правому берегу. – И это… к бою!

   Джай встал к "башенному" пулемёту, развернул её на объект, включил тумблер помпы водяного охлаждения, Ленни осталась со шкипером в рубке, а я с винтовкой – с правой стороны надстройки, мотобот будет обходить остров против часовой стрелки.

   Невеликий островок, метров триста в поперечнике.

   Сплошная скала, с первого взгляда наверх забраться негде. А там густой лес, есть, где и спрятаться можно от посторонних глаз, и дом поставить. Острые скалы торчат из пены прибоя, сегодня небольшого, но близко лучше не соваться, да Маурер и не собирается, держит судно на дистанции.

   Мы медленно пошли кругом.

   Кастет рассказывал, что с юго-восточной, невидимой с берега Волги стороны острова Входного, есть небольшой пляж посреди валунов, и более-менее пологая расщелина, по которой вполне можно подняться к вершине. Сталкеры там и поднимались, когда ставили на вершине флаг анклава, а позже путь осваивали и строители, недавно уехавшие отсюда. Флаг, кстати, со скалы Морского Поста тоже не видно, символ Русского Союза адресован возможным пришельцам. В мои планы не входят альпинистские упражнения, задача более проста: осмотреть тот самый пляж в поисках следов возможного визита. А это мы умеем.

   Ага, вот и искомый бережок, он, как выясняется, надёжно спрятан за небольшой вытянутой вдоль берега, плоской и сколькой от брызг скалой двухметровой высоты, что очень удобно, прибой не мешает купальщикам.

   Ба-бах!

   Над заливом пролетел грохот орудийного выстрела.

   Ба-бах! Ба-бах!

   Батарея Эдгара уже заработала.

   – Вовремя мы ушли из реки, – рассудительно сказал Ули по громкой связи.

   – Обратно бы проскочить, – крикнул мне Джай из башенки.

   Берег по первичному осмотру чист, можно подходить, я бы так и сделал.

   А шкипер сделал, как положено: завершил полный круг вокруг острова, и только после этого осторожно направил судно к жёлтой полосе. Зашвартовавшись, на земную твердь выскочили все, кроме Сашки, нам новое место пропускать не хочется. Цыганёнку же дикий берег до лампочки, насмотрелся он на него за свою короткую жизнь, вот и стоит вахтенным, ходит по палубе с биноклем.

   Я сразу пошёл вдоль прибоя, для начала влево, наклонив голову и внимательно осматривая крупный песок.

   И почти сразу нашёл след. Что это?

   Как будто что-то тяжёлое волочили по земле, широкая, чуть ли не метр, полоса примятого песка тянулась к кустам, по бокам какие-то крапинки. Лодку затаскивали в захоронку? Не похоже, да и не кусты здесь, а одно недоразумение, насквозь просматриваются, ничего там нет, никакой лодки, да и отпечатков обуви не наблюдаю. Сфотографировав подозрительные улики, я перехватил ствол поудобней, несколько напряжённо крикнул, подзывая к себе остальных. Друзья подошли быстро, у индуса уже и ствол наготове.

   Не успел задать вопрос, как капитан "Клевера", пристально глядя на землю, нехорошо так поинтересовался, у всех сразу:

   – У кого есть аллергия на моллюсков, господа?

   Ни хрена себе!

   – Подожди, шкипер, неужели ты думаешь… – глаза у Ленчика стали, как плошки.

   Все мы смотрели ошарашено – уже на шкипера.

   – Думаю я, не думаю, а это здоровенный моллюск, выбиравшийся здесь на берег, – выразил своё мнение Ули. – Что-то типа кальмара.

   И ведь ни тени сомнения на лице у Маурера нет! В конце концов, кто тут морской волк? И речной.

   – Святая Дева…

   – Кракен, – озвучил самое страшное Джай, рефлекторно подвытащив кукри.

   Я, зябко вздрогнув, присмотрелся ещё раз.

   – Тео, мне здесь не нравится, – нервно сообщила Ленни, прижимаясь ко мне.

   – Да ну вас к чёрту, господа! – попытавшись успокоиться сам, я попробовал успокоить и друзей. – Не такой уж большой размер тулова для кракена!

   – Ага… Только лично ты в такое войдешь с потрохами и оружием, – поморщился Ули, пренебрежительно кивнув на мой карабин. – Это тебе не супергризли, в такого пульками стрелять, как в желе, без толку.

   – Тогда просто много вкусного мяса, надо караулить и брать, – спокойно предложил альтернативу индус.

   – Давайте пойдём на корабль, – казалось, Ленчик предложила самое толковое на данный момент.

   – Да, купаться тут что-то не хочется, – приглушённо заметил я.

   – После такого купаться не хочется по всему побережью, – Маурер легко и логично дополнил мой вывод.

   Нехорошая находка, никто ей в анклаве не обрадуется, уж точно. Что же никто Эдгара не расспросил? Наверняка ведь жители Морского Поста натыкались на нечто подобное во время своих прибрежных странствий и промыслов. Внимательней нужно быть к персоналу, даже если люди несколько странноваты.

   – Ладно, шкипер с Ленни идут на корабль, мы с Джаем посмотрим выше, задание никто не отменял, – окончательно решил я.

   Изготовив оружие, вместе с индусом двинулись дальше.

   Маурер с Ленни отошли к судну, встали под прикрытием "Клевера", но на борт подниматься не торопятся, страхуют…

   Здесь, куда волны прибоя не добираются даже в самые крепкие шторма, следов хватало, правда, все они старые, ни одного свежего. Строители между кустами натоптали изрядно, что объяснимо: им надо было грузы ворочать, наверх затаскивать, не до конспирации, да и зачем она на своей территории. Две пустые бочки за кустами, их оставили под топливо сливом. Снялись они недавно, закончив возведение высокого квадратного сруба под островной маяк – лучшего места придумать невозможно. Маяк будет автоматический, мигающий, рядом встанет ветряк, в бухте появятся погружные приливные электростанции.

   То же самое судно, что закинет на Морской Пост оружейника, наивно думающего, что аборигены-хиппаны до сих пор с абсолютной беспомощностью чайников ходят-бродят возле пушек, пытаясь понять, где у них тут дуло, доставит сюда бригаду монтажников. Они соберут агрегаты, запустят и скинут всю эту автоматику в эксплуатацию Эдгару.

    И заработает маяк острова Входного, вспышки будет видно издалека.

   Постовские, в отличие от отказников, работы не чураются, охотно подписываются подо что угодно. Лишь бы никто посторонний в ближней округе не болтался, лишь бы чужой да непонятливый, не умеющий вдумчиво повязывать на молитвенные деревья цветные ленточки, в приказном порядке не внедрился в тесный коллектив эзотериков. Ленни запросто бы к ним влилась, ей уже намекали в посёлке.

   Летала бы теперь на остров на дельтоплане, маяк обслуживать, бр-рр…

   – Ну, что, камрад, пошли обратно?

   Джай кивнул, и мы поспешили на судно. Не успели отчалить и выйти на курс к низкому мысу огромной бухты – конечному пункту назначения экспедиции, как из машинного отделения выскочил Сашка, пристально оглядел палубу, как-то странно пожал плечами и быстро зашёл в рубку, где собрались все остальные: у кого камера, у кого бинокль.

   – А черепаха где?

   – О чём ты, матрос? – вопросом на вопрос важно откликнулся капитан "Клевера".

   Zicke тут же закрыла лицо ладонями, начав содрогаться в припадке.

   Джай Бодсингх просто вышел на правый борт, не желая участвовать в таком позоре.

   Кракен, зараза… гигантский.

   – Так вы что, вкусную океанскую черепаху не забрали?! – искренне возмутился морской цыган. – Я сам след на песке видел! Она же, наверняка, в кустах лежала!

   Острый нос "Клевера" в наступившей тишине гордо резал морскую гладь.

   Опытный экипаж покорителей и знатоков океана шёл к очередной цели.

   На самой оконечности мыса из густой низкой растительности выступали серые развалины древней каменной постройки. Не береговой форт и не крепость, скорее всего, это остатки наблюдательной башни или маяка, второе вероятней. Выходить мы не стали, лишь сняли на фото и видео с хорошим разрешением, хотя на обратном пути желательно бы осмотреть. Сейчас же груз скинуть надо, люди ждут.

   Только завернули за мыс и… Мало что могло бы меня так удивить и восхитить, как этот бесконечный ряд пальм, стоящих на границе широкого пляжа. В один из своих длинных северных отпусков слетал я как-то в Доминикану, вот нечто подобное и открылось взору. Нас предупреждали, но не верилось. Огромная горная гряда осенью и зимой начисто перекрывает путь холодным потокам воздуха с равнин, нечто подобное наблюдается в Абхазии и даже в Сочи. Огромный океан – природный аккумулятор тепла, стабильно поддерживает тут свой микроклимат, настоящие субтропики. Ни влажного холода, ни изнуряющей жары.