Текст книги "Король Артур. Главная тайна Британии"

Автор книги: Вадим Эрлихман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Арморика была малонаселенной областью, значительную часть которой покрывали ланды и скалы, а центр занимал громадный Броселианский лес – место действия множества легенд. Первоначально бритты населяли не только эту территорию, но и все побережье Галлии между устьями Сены и Луары, но в VI веке усилившееся Франкское королевство захватило эти земли и повело наступление на саму Арморику, безжалостно разоряя приграничные районы. В предыдущем столетии местным жителям угрожали также саксонские пираты, но усилия Амброзия, наладившего тесные контакты с «Малой Британией», свели их набеги на нет.

Пройдя кельтские земли с севера на юг, мы так и не нашли в них места для артуровской Логрии. Ее место занимает множество независимых королевств бриттов, ирландцев и англосаксов, в ряды правителей которых никак не вписывается могучий «император Британии». Но, может быть, один из этих правителей и был протипом исторического Артура? Поиски подходящего кандидата на эту роль ведутся давно, и многие историки выдвинули свои версии. Самая давняя отождествляет Артура с Аврелием Амброзием, который якобы и был победителем при Бадоне. Однако ни один источник не пишет об участии «последнего римлянина» в решающем сражении с саксами. К тому же Амброзий, сражавшийся в 437 году при Гволлопе, должен был прийти к Бадону как минимум восьмидесятилетним старцем. Предложенное «раздвоение» Амброзия на отца и сына ровно ничем не подтверждается, но даже если оно истинно, младшему тезке к моменту исторической битвы тоже было за шестьдесят.

Еще один претендент – уже известный нам Риотам, воевавший в 468 году с вестготами. Самый активный сторонник этой версии, историк Джеффри Эш, опирался на схожесть кампаний Артура и Риотама в Галлии и на то, что оба этих деятеля погибли (или исчезли) в месте под названием Авалон. Однако он не объяснил, как Артур мог вернуться в Британию, чтобы победить при Бадоне и вторично погибнуть при Камлане – уже в столетнем возрасте. Другие ученые пытаются отождествить Артура с рядом правителей V–VI веков, схожих с ним именем или деталями биографии. Наибольшее внимание в этой связи привлекает король Гвента и Гливисинга Атруис (Athrwys) aп Мейриг, живший между 620 и 655 годами. Правил он недолго, а возможно, вообще умер раньше отца, но отличился в войнах с саксами – правда, на очень небольшой территории Южного Уэльса. Это не помешало британским авторам Бараму Блэкетту и Алану Уилсону написать целых семь книг о тождестве храброго принца с Артуром. Они опирались не только на искаженное чтение его имени «Артвис», но и на два сенсационных артефакта. Первый, найденный в 1983 году в руинах церкви святого Петра в Гламоргане, был надгробием Атруиса с латинской надписью «Rex Artorius, Fili Mavricius». В 1990 году в том же месте был обнаружен небольшой крест из электрона (сплава золота и серебра) с надписью «Pro Anima Artorius» – «за упокой души Артура». Оба предмета специалисты сочли поддельными, тем более что Блэкетт с Уилсоном известны как грубыми ошибками в своих трудах, так и сомнительными хобби, наподобие поисков кельтских кладов не только в Британии, но даже в Америке. Все это не помешало Крису Барберу и Дэвиду Пикитту в своей книге 1993 года(10)^{40} не только подхватить отождествление Артура с принцем Гвента, но и развить его. По их мнению, Артур-Атруис не погиб в сражении, а эмигрировал в Арморику, где стал известен как святой Армель или Артфаэл. Этот воинственный клирик отмечен в истории Бретани как строитель многих церквей и вдохновитель борьбы против тирана Куномора. Судя по житиям, он умер в 570 году, расходясь во времени не только с Артуром, но и с Атруисом Гвентским, с которыми связан лишь отдаленным сходством имен.

Историки давно высмеяли привычку объявлять королем Артуром каждого кельтского деятеля, в имени которого обнаруживается слог «арт» – а таких в V–VII веках набирается немало. Королевство бриттов в Пеннинских горах основал около 475 года король из династии Коэла по имени Артвис ап Мор. То же имя носил брат и соправитель воинственного Лленога, короля Элмета, живший около 500 года. Королем Диведа около 600 года был Артвир ап Педар, королем Кередигиона примерно в то же время – некий Артбодгу или Арт Удачливый. В шотландском Кинтайре в 624 году жил некий Артур ап Бикор, сразивший, если верить ирландским анналам, короля Монгана камнем из пращи. В соседней Далриаде король Айдан мак Габрайн, правивший в 574–608 годах, назвал своего сына Артуром. Сохранилось предание о том, как ирландский святой Колум Килле предсказал королю, что все его трое сыновей умрут раньше него. Так и случилось – Артур, в частности, погиб в битве с пиктами у реки Аллан около 582 года. Это позволило некоторым британским историкам отождествить его с королем Артуром, а заодно перенести на север все события артуровских легенд(11)^{41}.

Столкнувшись с тем фактом, что юный принц не дожил даже до двадцати лет и ровно ничем не прославился, местные патриоты не смутились и объявили Артуром самого короля Айдана, приписав ему супругу по имени Гвиневера. Жена короля и правда имела бриттское происхождение, но имя ее неизвестно – как и то, каким образом стычки правителя Далриады с пиктами на далеком севере могли превратиться в сражения с саксами на юге. Еще одну теорию в 1992 году выдвинули историки Грэм Филлипс и Мартин Китмен в книге с давно уже не оригинальным названием «Король Артур: подлинная история»(12)^{42}. Они объявляют Артуром злополучного короля Роса Оуэна Белозубого на том простом основании, что тот, как и Артур, был убит своим племянником Мэлгоном, чье имя якобы похоже на имя Медрауда-Мордреда. Изменение имени самого Оуэна авторы объясняют просто – король мог взять себе прозвище Артур, то есть «медведь». Недаром же его сына Кунигласа называли «колесничим Медведя»!

Словом artos (по-валлийски arth) кельты в самом деле называли медведя. В послеримское время этот могучий зверь на юге Британии (но не в Шотландии) уже исчез и представлялся полумифическим символом силы и доблести наравне со львом и драконом. Тотемический культ животных был у кельтов широко распространен, и из глубокой древности до нас дошли имена богов-медведей – галльского Артея, которого римляне отождествляли с Меркурием, богинь Артио и Андарты(13)^{43}. Правда, по мнению одного из первых исследователей артурианы Дж. Риса, имя Артея происходит не от медведя, а от индоевропейского корня ar- (плуг), а Артур является его воплощением – умирающим и воскресающим божеством земледелия.

Именно богом считают Артура некоторые ученые, в то время как другие предпочитают вариант полубога-героя. Артуровская легенда и правда включает немало архетипических элементов героического эпоса – чудесное зачатие, воспитание неузнанным в чужой семье, выполнение трудной задачи в доказательство права на власть, добывание волшебного меча, гибель из-за предательства женщины. Собственно, это и есть главные элементы легенды – все остальное, включая битвы с саксами, к ней не относится. Европейский эпос знает и героя-медведя: вспомним англосаксонского Беовульфа («пчелиного волка»), поэма о котором сложилась как раз во времена Артура. Можно вспомнить и героя «Саги о Вольсунгах» Сигмунда – как и Артур, он добывает чудесный меч (только не из камня, а из корней дерева), рождается вне брака и сам порождает внебрачного сына, которого случайно убивает.

Меч Артура привлекает особенно пристальное внимание исследователей. Богатыри европейских «темных веков», а потом и средневековые рыцари воспринимали свои мечи как боевых друзей или, скорее, подруг (учитывая, что спата, длинный меч той эпохи – слово женского рода). Нередко им давали личные имена – Дюрандаль Роланда, Жуайез Карла Великого, Бальмунг Зигфрида. У Гальфрида меч Артура носил имя Калибурн, а нормандец Вас переименовал его в Экскалибур, что достаточно вольно трактовалось как «руби сталь». На самом деле имя меча происходит от валлийского слова «Каладвулх», в свою очередь связанного с ирландским Каладболгом – волшебным мечом Фергуса мак Ройга, название которого означает «Твердая зазубрина» (то есть молния) и связано с мечом-молнией языческого бога грома.[6]6
  По другой версии, название меча происходит от латинского слова chalibs, означающего особым образом закаленную сталь и идущего, в свою очередь, от кавказского племени халибов.


[Закрыть] В одном из романов говорится, что Экскалибур излучал ослепительное сияние «ярче тридцати факелов». Валлийская повесть «Видение Ронабви» сообщает, что когда король обнажал клинок, два золотых змея на рукояти меча извергали пламя, на которое страшно было смотреть. Ненний упоминает среди Тринадцати сокровищ Британии меч Риддерха Щедрого Дирнвин (Белая рукоять), который моментально воспламенялся, если его вынимал из ножен кто-либо, кроме хозяина.

Как и подобает герою, Артур получил свое оружие от волшебницы – Озерной девы или Владычицы озера, – о чем говорится в рыцарских романах. Путешествуя с Мерлином, молодой король сломал свой меч в поединке с сэром Пелинором, и чародей отвел его к озеру, где прекрасная дама в обмен на некий дар вручила Артуру меч и ножны к нему:

«Едут они дальше – и видят озеро, широкое и чистое. А посреди озера, видит Артур, торчит из воды рука в рукаве богатого белого шелка, и сжимает она в длани своей добрый меч.

– Глядите, – сказал Мерлин, – вон меч, о котором говорил я вам…

Стал разглядывать король Артур меч свой, и очень он ему пришелся по вкусу. А Мерлин спросил его:

– Что больше вам нравится – меч или ножны?

– Меч мне больше нравится, – отвечал Артур.

– Не угадали, – говорит Мерлин, – ибо ножны эти стоят десяти таких мечей: покуда будут они у вас на боку, вы не потеряете ни капли крови, как бы жестоко ни были вы изранены. Потому храните ножны и держите их всегда при себе»(14)^{44}.

Владычица озера – явно мифологический персонаж, а ее роль хранительницы меча восходит к отмеченному в источниках обычаю кельтов бросать в реки и озера оружие павших героев. В других источниках Владычица носит имя Вивианы, Нинианы или Нимуэ, и к ней мы еще вернемся.

Узнав о волшебных свойствах меча, ненавидевшая Артура фея Моргана выкрала Экскалибур, заменив его подделкой, и отдала настоящий меч своему любовнику сэру Акколону, которого заставила выйти на поединок с королем. В ходе боя Артур получил множество ран, и спасла его только подоспевшая Ниниана, которая колдовством заставила Экскалибур вернуться к настоящему владельцу. В другой раз Моргана сумела похитить ножны от меча и, спасаясь от погони, утопила их в озере. В третий и последний раз Экскалибур появился в легендарной истории Артура в момент последней битвы, когда умирающий король велел своему спутнику (Бедиверу или оруженосцу Гирфлету) вернуть клинок Владычице озера.

Многие путают Экскалибур с мечом, добытым юным Артуром из камня – о нем также упоминают рыцарские романы, начиная с «Мерлина» Робера де Борона. Позже этот меч незаметно исчез из легенды: согласно некоторым романам, король сломал его во время того же поединка с сэром Пелинором. Возможно, в утраченной части легенды обломки меча были брошены в озеро, где кузнецы-эльфы выковали из них новое оружие. По одной из версий, именно прежний меч назывался Калибурном, и потому новый получил имя Экскалибур – «из Калибурна». В аллитеративной «Смерти Артура» у короля постоянно имеются два меча – Кларис и Кларент, для войны и для турниров. В последнее время появилась версия, что обряд извлечения меча из камня восходит к реальному способу выплавки бронзового меча в каменной форме. Наковальня, из которой вынимался меч в ранних вариантах, также свидетельствует о том, что легенда имеет отношение к кузнечному ремеслу. Но более вероятно, что добывание меча из камня – альтернатива такому же чудесному добыванию его из воды, и легенда соединила оба варианта, не особенно заботясь о их совместимости.

Так что с богами Артур и правда связан, но довольно отдаленно – через атрибуты, прошедшие эпическое, а потом и литературное переосмысление. Кое-кто из исследователей (например, Артур Камминс) видит его прототипом не бога, а реального британского вождя, жившего около 2300 года до н. э. – в эпоху строительства Стоунхенджа. Эта шаткая догадка опирается только на ничем не подтвержденное свидетельство Гальфрида, что в Стоунхендже (Хороводе Великанов) были похоронены Амброзий и Утер (но не Артур). Еще одна теория отождествляет Артура с уже знакомым нам римским префектом Луцием Арторием Кастом. Главные пропагандисты этой версии – американские историки Скотт Литтлтон и Линда Малкор, вдохновившие своей книгой «От Скифии до Камелота» авторов недавнего голливудского боевика «Король Артур». По их мнению, римский префект и его всадники-сарматы своими победами над пиктами в конце II века так впечатлили бриттов, что те помнили их даже три столетия спустя.

Авторы находят в сарматской (точнее, алано-осетинской) мифологии истоки многих сюжетов артурианы. Герой нартского эпоса Батрадз магически связан со своим мечом, который вручает ему мать – полубогиня Шатана, живущая на дне озера. Раненый в последней битве Батрадз просит последнего выжившего товарища вернуть меч Шатане, тот дважды отказывается и только на третий раз выполняет поручение. Есть у нартов и богатырь Сослан, плащ которого сшит из бород побежденных им врагов – в артуровских легендах его место занимает великан Риенс или Рито. Обычай сарматов поклоняться богу войны в образе меча, воткнутого в землю, напоминает предание о Мече в камне, неразрывно связанное с Артуром. На нартских пирах появляется волшебная чаша Нартамонга, дающая каждому сидящему за столом его любимую еду: то же самое в рыцарских романах делает Святой Грааль. Само имя «Артур», по мнению авторов, означает по-ирански «солнечный огонь», а «Грааль» – «святой камень».

Литтлтон и Малкор предлагают следующую реконструкцию событий: сарматы продолжали службу на Стене вплоть до V века, а их ветеранская колония в Бреметеннаке (ныне Рибчестер в Ланкашире) стала центром распространения легенд об иранских богах и героях, к которым был приобщен и Артур-Арторий. В эпоху Великого переселения народов новые сарматские переселенцы – аланы – проникли в Галлию, и в Арморике их фольклор соединился с преданиями эмигрантов из Британии: «Аланские поселения были сконцентрированы вокруг территории, где авторы Вульгаты[7]7
  Под Вульгатой здесь и далее имеется в виду обширный цикл романов об Артуре и его рыцарях, созданный во Франции в XIII веке.


[Закрыть] и Кретьен де Труа создавали свои произведения, как и в Бретани (прежней Арморике), где обнаруживаются первые упоминания о Ланселоте»(15)^{45}. Имя Озерного рыцаря авторы трактуют как «Аланус-а-Лот», алан из Лота – области на юге Галлии. Они также возводят к аланам многочисленных носителей имени Алан или Ален, традиционно производящегося от бретонского корня alyn – «чистый» (по-валлийски ellain).

Сарматские всадники в сверкающих доспехах, с развевающимися стягами в виде дракона в самом деле похожи на рыцарей Круглого Стола. Но трудно предположить, что они могли три столетия сохранять в чужой стране свои обычаи, язык и мифологию – тем более что у древних сарматов все это явно не было точно таким же, как у современных осетин. К тому же Арторий Каст провел в Британии лишь несколько лет своей богатой событиями жизни, и вряд ли его потомки остались здесь, да еще и унаследовали военную должность отца. Хотя псевдоисторическая схема Гальфрида делает Артура потомком римлян, местная традиция никогда не считала его (в отличие от Амброзия) «мужем Ривайна». Его имя в латинизированном варианте действительно звучит как Artorius, но более вероятно его кельтское происхождение от Artwyr (человек-медведь) или Artwys (подобный медведю). Подобные имена или прозвища носили воины во многих странах Европы. Вспомним скандинавских берсерков («медвежья шкура») или латышского эпического героя Лачплесиса, чье имя означает «медвежеухий». Название другого хищника, волка, также было популярным имяобразующим компонентом как у бриттов (Bleidd), так и у англосаксов (Wulf).

Есть и еще один вариант происхождения имени короля – от ирландского art, что означает не только «медведь», но и «воин» (в переносном смысле) или «камень». Это имя в V–VIII веках носили многие короли Ирландии, включая Арта Одинокого, отца верховного правителя острова Ниалла Девяти Заложников. Ирландцы в тот период населяли многие области Британии, служили наемниками у местных королей и даже основали несколько правящих династий. Не мог ли принадлежать к ним и Артур? Теоретически такое возможно, однако вряд ли гордые короли бриттов подчинились бы чужаку и доверили ему верховное командование. Многие источники упоминают о войнах Артура с ирландцами, но ни один не говорит о его родстве с ними. К тому же военная тактика и вооружение ирландцев были традиционно кельтскими, в то время как Артур, похоже, внедрял в жизнь новые формы, заимствованные у римлян или романизированных кельтов Арморики.

Все это заставляет локализовать не только деятельность Артура, но и место его рождения на «культурном» юге Британии – точнее, на юго-западе, где в V веке еще сохранялась относительная стабильность, позволявшая потомку знатных бриттов получить хотя бы минимальное воспитание и занять должное место в обществе. Там и располагалась реальная или выдуманная Логрия, хотя Артур вовсе не обязательно был ее полновластным правителем. Существование этого относительно мирного и процветающего анклава доказывают материалы раскопок, согласно которым западные города (Бат, Глостер, Силчестер, Роксетер) на рубеже V и VI веков оставались населенными. Там, в отличие от пришедших в полный упадок городов юга и востока Британии, укреплялись стены, строились новые дома, кое-где даже продолжал работать римский водопровод: в Бате по-прежнему функционировали знаменитые купальни. После долгого перерыва возобновилась торговля с континентом. Все это было возможно только под защитой мощной и хорошо организованной военной силы, функционирование которой с высокой долей вероятности связано с именем Артура – если он действительно жил именно в этот период.

Главная отправная точка в определении времени жизни Артура – упоминание Гильдаса о том, что битва при Бадоне совпала с его рождением и состоялась за «сорок четыре года без одного месяца» до написания книги «О разорении Британии». «Анналы Камбрии» относят эту битву к 516 (или даже 518) году, и, значит, сочинение Гильдаса создано около 560 года. Это, однако, противоречит двум обстоятельствам – во-первых, по данным тех же анналов, король Мэлгон Гвинедд, о котором Гильдас пишет как о живом, умер от «желтой чумы» в 547 году. Во-вторых, автор отмечает, что вторжения чужеземцев в Британию прекратились и в стране царит относительный мир. Это не могло быть написано после 552 года, когда англосаксы возобновили натиск на ослабленных чумой и междоусобицами бриттов. Вывод один – дата битвы, отмеченная в «Анналах», ошибочна. Эта ошибка вызвана нередкой в источниках того времени путаницей пасхальных циклов, разница между которыми составляет 19 лет. Таким образом, битва при Бадоне на самом деле могла иметь место в 497 году: это довольно близко к 493 году, которым ее весьма произвольно датировал Беда Достопочтенный.

Более или менее точные и подробные записи в «Анналах Камбрии» начинают появляться с 537 года, которым датируется «стычка при Камлане» (gweit Camlann). Последняя дата, которую Гальфрид относит к 542 году, вполне может оказаться верной, обозначив конец жизни Артура. Начало определить труднее: тот же Гальфрид и последующие авторы отмечают, что при Бадоне Артур был очень молод, не достигнув даже шестнадцати лет. Это маловероятно, но вполне возможно, что он действительно запомнился современникам битвы своей молодостью. Сочинение Гильдаса, как будет показано далее, написано между 540 и 547 годами, поэтому знаменитая битва могла состояться не позже 503 года, но и не раньше предшествовавшего ей сражения при Ллонгборте, которое, вероятнее всего, произошло в 490-е годы.

Дата рождения Артура остается неясной, но если Бадон он встретил сравнительно молодым, то в начале VI века ему было около тридцати лет. С достаточной долей условности можно отнести его рождение к 472 году – это значит, что в момент гибели ему исполнилось шестьдесят пять лет: возраст по тем временам весьма почтенный, хоть и позволяющий вести армию в бой. Конечно, даты могут сдвигаться, но ясно, что деятельность Артура охватывает первую половину VI столетия – она не может относиться ни ко II веку, когда жил Арторий Каст, ни к V веку Вортигерна и Амброзия, ни к VII веку, времени жизни большинства кельтских «Артуров». Появление начиная с середины VI века не менее семи правителей с похожим именем может означать только одно – широкую популярность одноименного персонажа на территории от Шотландии до Бретани. Характерно, что впоследствии тезки короля в кельтских землях исчезли и появились вновь только в XII веке, в период возрождения популярности Артура.

За двести лет научного исследования артуровской проблемы имя и деяния легендарного полководца приписывались не менее чем двадцати разным людям, не считая богов и демонов. Возможно, кто-то из них (например, Амброзий или Атруис Гвентский) действительно мог повлиять на формирование образа Артура наравне со многими другими героями – Сигмундом и Карлом Великим, Финном мак Кумалом и, быть может, даже нартом Батрадзом. Однако из скудных данных, известных нам, можно заключить, что в основе этого образа лежит конкретный человек, и у нас нет никаких причин отнимать у него вошедшее в историю имя «Артур».

То, что знает о нем современная наука, сформулировал еще в 1950-е годы один из главных экспертов в области артуровских исследований Роджер Шерман Лумис: «В конце V века в Британии мог действовать талантливый полководец по имени Артур, хотя было бы ошибочно делать на основании этого имени какие-либо выводы о его происхождении. Маловероятно также, что он занимал в послеримском обществе какую-то определенную должность… Если признать его реальным лицом, можно предположить, что его врагами были англосаксы: не исключено, что он также воевал с пиктами и враждебными ему бриттами. При этом нет оснований считать, что район его деятельности целиком или хотя бы частично находился на севере: напротив, велика вероятность, что его величайшая победа была одержана в Уэссексе»(16)^{46}. Эти осторожные выводы можно дополнить словами другого видного историка, Джона Майрса: «Прибавляя что-либо к констатации того факта, что Артур существовал и сражался с саксами, мы неизбежно удаляемся от истории в область вымысла»(17)^{47}.

Подавляющее большинство книг об Артуре от средневековья до наших дней относится к той самой «области вымысла». Поиск в них крупиц исторической правды напоминает по сложности детективное расследование, а скорее – работу палеонтолога, восстанавливающего из разрозненных окаменелых костей скелет динозавра. В нашем случае «костями» являются скупые строчки хроник, искаженные до неузнаваемости свидетельства романов, географические названия, а также многочисленный, но с трудом поддающийся интерпретации археологический материал. Как ни странно, все это, вопреки приведенным выше мнениям ученых, позволяет создать достаточно убедительный образ Артура. Правда, образ этот будет отличаться от привычного нам так же сильно, как вымышленная Логрия, могучая и процветающая – от разоренной, истекающей кровью Британии «темных веков».