Текст книги "Король Артур. Главная тайна Британии"

Автор книги: Вадим Эрлихман

Наследник Генриха, Ричард Львиное Сердце, впитал артуровские легенды, можно сказать, с молоком матери и вдохновлялся ими в своих военных подвигах. В 1191 году, во время Третьего крестового похода, он подарил сицилийскому королю Танкреду меч, который был объявлен Экскалибуром, неведомым путем извлеченным из озера. Судьба этого меча неизвестна, однако преемник Ричарда Иоанн Безземельный, как сообщают хронисты, хранил у себя целую коллекцию артуровских реликвий – включая еще один Экскалибур! Его внук Эдуард I продолжил пополнение коллекции, сопровождая его собиранием британских земель: завоевав Уэльс, он получил «корону Артура» – позолоченный обруч, украшенный самоцветами, – и драгоценный крест Кроес Найдд, содержавший в себе частицу Креста Господня. Судьба этих реликвий, как и других артуровских артефактов, оказалась печальной – в годы Английской революции пуритане продали их на лом вместе с другими королевскими регалиями.

Тот же Эдуард провел торжественное перезахоронение останков короля в Гластонбери. Имя Артура неоднократно использовалось им в политических целях – например, в 1301 году в письме к папе Бонифацию VIII он оправдывал будущее завоевание Шотландии цитатами из Гальфрида, говорящими, что шотландские земли принадлежали Артуру. Но самым восторженным поклонником артуровских легенд был Эдуард III, правивший в 1327–1377 годах. После посещения Гластонбери, он попытался воссоздать орден Круглого Стола, приказав в 1345 году изготовить для этой цели громадный дубовый стол – тот самый, что восхищает сегодня туристов в Винчестере. При этом Круглый Стол планировалось поместить в Виндзоре, где, по мнению короля, установил его сам Артур. В 2006 году британские археологи раскопали на территории Виндзорского замка фундамент круглого здания диаметром 60 метров, выстроенного королем для стола, за которым могли сидеть до трехсот рыцарей. Однако по неизвестной причине Эдуард отказался от своего замысла и в 1348 году учредил орден Подвязки (Order of the Garter) – старейший на сегодняшний день светский орден, членами которого могут быть не более 25 человек. Хотя происхождение ордена никак не связано с Круглым Столом, его ритуалы вдохновлены артуровскими традициями.

После прекращения династии Плантагенетов и позорного проигрыша Столетней войны Англия погрузилась в череду гражданских войн Алой и Белой розы, продлившихся до 1485 года. Именно это смутное время, когда рыцарские идеалы уступили место корысти и предательству, породило один из величайших шедевров артурианы – роман «Смерть Артура», завершенный около 1470 года. В это время его автор, сэр Томас Мэлори, находился в тюрьме по обвинению в вооруженном грабеже. Долгое время биография писателя была совершенно неизвестна, и только в 1930-е годы историк Дж. Киттеридж смог отождествить его с Томасом Мэлори из Ньюболд-Ревел в графстве Уорикшир. Этот джентльмен родился в 1416 году, а в 1436 году сражался во Франции под началом своего патрона – знаменитого «делателя королей» Ричарда Невилла, графа Уорика. Вернувшись домой, он унаследовал поместье отца и предался обычным занятиям сельской знати – охоте, турнирам и чтению артуровских романов. Однако около 1450 года в карьере Мэлори произошел резкий поворот – его первый раз привлекли к суду за покушение на местного магната, а потом обвинения посыпались как горох из мешка: грабеж, угон скота, изнасилование, разорение монастыря… Не исключено, что часть этих обвинений была надуманной: Мэлори, как и Уорик, был сторонником Йорков, а у власти в то время находились Ланкастеры.

Будущему автору «Смерти Артура» пришлось провести в тюрьме почти двадцать лет. Правда, в 1460 году, когда йоркисты захватили власть, Мэлори вышел на свободу и некоторое время воевал с Ланкастерами на севере. Очевидно, он участвовал в битве при Таутоне в марте 1461 года – самом кровавом сражении войны Роз, воспоминания о котором отразились в волнующем описании Камлана. В 1464 году, когда Уорик поссорился с Эдуардом IV Йорком, его вассал был изгнан из армии и вновь попал в тюрьму – то ли опять за уголовщину, то ли за участие в ланкастерском заговоре. В этот период им и был создан знаменитый роман. Быть может, это не единственное произведение Мэлори – иногда ему приписывается также неумелый рыцарский роман «Свадьба сэра Гавейна и леди Рагнелл», возможно, написанный в молодые годы. В 1470 году Ланкастеры в союзе с Уориком захватили Лондон, Мэлори был освобожден и, вероятно, получил за верность неплохие дивиденды. После смерти, наступившей 14 марта 1471 года, он был похоронен в престижной Ньюгейтской церкви под роскошным надгробием. Смерть спасла его от очередной опалы – ровно через месяц гибель Уорика при Барнете вновь привела к власти Йорков.

Кровавое колесо гражданских войн остановилось только в 1485 году, когда на трон взошла новая династия Тюдоров. С этим событием совпала публикация первого печатного издания книги Мэлори, которую издатель Уильям Кэкстон добыл неведомыми путями. Избавленный от опеки автора, издатель внес в текст некоторые изменения – разделил его на 21 книгу и 507 глав, дав им свои названия, а также сократил почти вдвое кусок, касающийся войны Артура с императором Луцием. Он сопроводил роман своим предисловием, в котором кое в чем поправлял автора – например, писал, что Камелот находился не в Винчестере, а в Уэльсе. О разночтениях между оригиналом и печатной версией ученые узнали только в 1934 году, когда в том же Винчестере была обнаружена авторская рукопись романа.

Сам Мэлори назвал свой труд «Полной книгой о короле Артуре и благородных рыцарях Круглого Стола». Название «Смерть Артура» – плод ошибки Кэкстона, который перенес на всю книгу название ее последней части или «повести». Таких «повестей» в своде восемь, и они, возможно, по замыслу автора представляли собой самостоятельные произведения. Об этом говорит завершение каждой из них латинским словом explicit, означающим завершение книги. Вообще латинизмов в тексте мало, зато много французских слов и выражений, хотя Мэлори, плохо знавший язык, беспощадно искажал их смысл. Поставив целью дать полный свод «достойных доверия» артуровских преданий, автор не вполне справился с задачей – его истории не всегда стыкуются друг с другом, сотни персонажей беспорядочно скитаются по тексту, берутся ниоткуда и исчезают в никуда, вступая друг с другом в хаотичные отношения, сводящиеся обычно к «сшибанию друг друга с коней копьями толщиной с ногу», как сказано в пародии Марка Твена.

Филологи давно выявили источники каждой из частей эпопеи Мэлори. Первая повесть, основанная на французском «Мерлине в прозе», повествует о рождении и воспитании Артура, о его восшествии на трон после эпизода с Мечом в камне, о женитьбе короля и учреждении им ордена Круглого Стола. Вторая повесть основана на аллитеративной «Смерти Артура»: она содержит рассказ о войне Артура с Луцием вплоть до ее победного конца. Вразрез с предыдущей английской традицией, Мэлори «задвигает» Гавейна на второй план, превознося Ланселота как лучшего рыцаря Камелота. Это в полной мере проявилось в третьей повести, скомпилированной из французского «Ланселота в прозе». Герой ее практически безупречен, и даже о его греховной любви к Гвиневере в книге говорится мимоходом: притом автор настаивает, что эта любовь имела платонический характер.

Четвертая повесть, по предположению ученых, основана на утерянной английской поэме о сэре Гарете, который является неузнанным ко двору Артура и путем исполнения трудных заданий добивается звания рыцаря и дружбы сэра Ланселота. Пятая повторяет сюжет французского «Тристана в прозе», занимая почти треть всего романа. Ее герой (у Мэлори – сэр Тристрам) уже появлялся в предыдущих частях, но здесь его жизнь описывается от самого рождения в сочетании с весьма запутанными историями других рыцарей. В итоге автор не выдерживает и бросает повествование на полпути, категорически заявляя: «На этом кончается вторая книга о сэре Тристраме Лионском, которую пересказал с французского сэр Томас Мэлори… Третьей же книги нет»(22)^{180}. В шестой повести мир Логрии, прежде находившийся в состоянии расцвета, клонится к упадку. При дворе Артура появляется Грааль, рыцари клянутся отыскать его, но все, кроме трех достойнейших, терпят неудачу. Особенно горько переживает поражение Ланселот, который отныне уже не может считать себя первым рыцарем королевства.

Седьмая повесть, «Книга о сэре Ланселоте и королеве Гвиневере» скомпилирована Мэлори из романа Вульгаты «Смерть Артура» и еще нескольких французских сочинений, изрядно дополненных его собственной фантазией. Там описывается развитие романа между королевой и Ланселотом, которые пускаются во все тяжкие и несколько раз чудом избегают разоблачения. Стареющий король ничего не хочет видеть и вообще устраняется от дел – как во многих произведениях артурианы, в этой части книги он почти отсутствует. Только в восьмой книге, «Плачевнейшей повести о смерти Артура Бескорыстного», состоится его последний трагический выход на сцену в ходе погубившего Логрию междоусобного конфликта. Мэлори с горечью описывал то, что видел сам – как прежние союзники оказываются врагами, отцы и сыновья бросаются друг на друга с оружием, а на залитом кровью поле битвы правят бал мародеры.

Обаяние созданного автором «Смерти Артура» пышного и трагического мира оказалось таково, что с тех пор им вдохновляются едва ли не все художественные переработки артуровских легенд. Первое издание книги получило широкую популярность, и еще при жизни Кэкстона (умершего в 1491 году) она несколько раз допечатывалась, о чем говорят различия между уцелевшими экземплярами. Этому помог возросший интерес к досаксонской истории Британии, связанный с приходом к власти валлийского рода Тюдоров. На знамени основателя династии Генриха VII красовался красный дракон – символ Уэльса, упомянутый Гальфридом. Генрих считал себя потомком последнего «короля бриттов» Кадвалладра, а заодно и Артура. Артуром он назвал своего первенца, однако юный принц умер в 1502 году, едва достигнув порога совершеннолетия. Наследником трона стал его брат, будущий Генрих VIII, при котором Англия окончательно перешла из средневековья к Новому времени. А Король прошлого и грядущего тем временем продолжал свое призрачное странствие от одного века к другому, неузнаваемо меняясь – и обретая бессмертие.

Глава вторая. НЕБЕСНАЯ ЧАША

В современной околонаучной литературе и романах фэнтези имя Артура неразрывно соединено с Граалем, поэтому нам придется рассмотреть эту тему – притом что даже средневековая артуриана не усматривает прямой связи между королем и волшебным предметом, дающим счастье, исцеление и долгую или даже вечную жизнь. Прообраз этого предмета ученые находят в таинственном «котле изобилия» кельтской мифологии, который принадлежал ирландскому богу Дагде. Этот котел давал каждому из пришедших на пир героев (очевидно, в загробном мире) его любимую пищу, причем в любых количествах: он считался одним из Четырех сокровищ Ирландии, наряду с копьем Луга, мечом Нуаду и камнем Лиа Фаль, который кричал, когда на него становился законный король острова.

Тот же котел появляется в валлийской повести «Бранвен, дочь Ллира», где им владеет великан-ирландец Лласар Ллесгигневидд. Во время битвы с бриттами «ирландцы разожгли огонь под оживляющим котлом и принялись бросать туда мертвые тела, пока котел не наполнился, и на следующее утро мертвые воины стали такими же, как раньше, кроме того, что не могли говорить»(1)^{181}. По-видимому, за тем же котлом Артур и его люди отправились в подземное царство в поэме «Богатство Аннуина»:

 
В четырехугольной вращающейся крепости
Услышал я песню о чудесном котле,
О котле, что согрет дыханием девяти дев.
Котел короля Аннуина – какова его суть?
Синева и жемчуг украшают его края,
Не варит он пищу для труса, не это его удел.
 

Из того же ряда упомянутый в «Килухе и Олвен» волшебный ларь (mwys) Гвиддно Гаранхира – «во время праздника трижды девять людей находят в нем любую пищу, какую пожелают»(2)^{182}. Другую роль играет котел в уже известной нам «Истории Талиесина» – ведьма Керидвен варит в нем зелье мудрости, по ошибке выпитое юным Гвионом. Этот предмет занимал видное место и в кельтском религиозном культе, о чем говорит знаменитый котел из Гундеструпа, найденный в 1891 году в Дании и украшенный мифологическими сюжетами – в том числе сценой оживления воинов путем их бросания в кипящую воду.

Проникновение христианства в кельтские земли естественным образом привело к соединению образов волшебного котла и чаши причастия – одного из главных образов новозаветной символики. О ней с небольшими изменениями повествуют три синоптических Евангелия: «И взяв чашу, благодарив, подал им; и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая»(3)^{183}. Чаша, из которой Христос и апостолы пили вино на Тайной вечере, стала прообразом литургических сосудов всякой христианской церкви. Среди верующих между тем распространялась легенда, что та самая, первая чаша сохранилась: одни видели ее в Риме, другие – в Антиохии, третьи – в Константинополе. Как любую реликвию, ее окружили легендами: одна из них повествовала, что именно в эту чашу тайный ученик Христа Иосиф Аримафейский собрал кровь распятого Спасителя.

Трудно сказать, когда и как тема чаши впервые встретилась с циклом артуровских преданий. В литературе самым ранним свидетельством этой встречи стал уже упомянутый роман Кретьена де Труа «Персеваль», начатый около 1185 года. Роман посвящен не Марии Шампанской, как остальные произведения Кретьена, а графу Фландрии Филиппу Эльзасскому. В 1150 году отец последнего Тьерри привез из Святой земли хрустальный сосуд, в котором помешался кусок ткани, будто бы пропитанный кровью Спасителя. Сосуд был помещен в специально выстроенный храм Святой крови Христовой в центре фламандской столицы Брюгге; не исключено, что граф заказал роман о нем популярному литератору для привлечения в город паломников. Задача была выполнена – в Брюгге устремились все, кто не мог добраться до Иерусалима, что способствовало не только обогащению графского семейства, но и росту популярности произведений Кретьена.

Героя романа зовут Персеваль, и он является сыном вдовы – не раз отмечалось, что этим именем называли себя приверженцы ряда сект и ересей, а позже оно перешло к масонам. Покинув мать, юный Персеваль отправляется на поиски приключений и однажды попадает в замок, возле которого богато одетый человек удит в реке рыбу. Вечером Король-Рыбак, как все называют незнакомца, приглашает гостя на пир, во время которого в комнату вносят окровавленное копье, а за ним – Грааль. Кретьен никак не характеризует этот предмет, говоря только, что его несет «очень красивая, стройная и нарядная» дева, и что он «сделан из чистейшего золота» и украшен «разными каменьями, самыми богатыми и драгоценными, какие только можно было найти на суше и на море». Видя это, Персеваль промолчал, боясь прослыть неучтивым, и не задал вопроса о Граале, которого от него ждали – этот вопрос мог бы снять заклятие, лежащее на замке и его хозяине, страдающем тяжкой и неизлечимой болезнью. Продолжив путь, юноша узнает у отшельника, брата Короля-Рыбака, что в Граале находятся Святые Дары, которые не только питают хозяина замка, но и на время исцеляют его боль. Вдобавок отшельник сообщает, что Персеваль сам принадлежит к семейству хранителей Грааля и Король-Рыбак – его дядя. Узнав об этом, юноша клянется не прекращать поисков, в которые включаются и другие рыцари Артура, прежде всего Гавейн.

На этом роман Кретьена, как уже говорилось, обрывается. Он так заинтриговал читающую публику, что за полвека было создано не менее четырех его продолжений. Автором первого из них традиционно (и без особых оснований) считается поэт-рыцарь Вошье де Денен. Его сюжет помимо упомянутой уже вставной повести о короле Карадоке состоит из разнообразных приключений Гавейна, который попадает в замок Грааля и пытается починить найденный там сломанный меч – но сделать это может только тот, кому под силу снять проклятие с Опустошенной земли. Гавейн терпит неудачу и уезжает; то же происходит во время второй его попытки проникнуть в замок Грааля. Он узнает, что меч сломался, когда им убили короля, чье тело он видит в замке – это и навлекло на страну проклятие. Все это объясняет ему брат покойного, страдающий от неизлечимой раны, но на середине рассказа Гавейн засыпает – и просыпается на утесе, стоящем над морем.

Здесь эстафета переходит ко Второму продолжению, которое также приписывается перу Вошье. В нем Персеваль играет в волшебные шахматы с вышедшей из озера девой, которая оказывается феей Морганой; влюбившись в нее, он забывает о своей нареченной Бланшефлер. Фея помогает ему найти замок Грааля, где рыцарь снова видит таинственную процессию и задает вопрос, которого от него ждали. После этого ему удается соединить обломки меча, но в лезвии остается трещина – Король-Рыбак по-прежнему не может исцелиться от своей раны.

Оставшиеся два продолжения, авторами которых считаются Жербер де Монтрей и клирик Манассье, независимо друг от друга продолжают предыдущее повествование. Третье продолжение повествует о новых приключениях Персеваля, который попадает в замок прокаженного короля с двойным именем – Аваллах и Мордрах. На сей раз его болезнь объясняется не раной, а Божьей карой: когда-то он уселся без приглашения за стол Грааля. Имена короля, повторенные позже в романах Вульгаты (там королей двое), напоминают одновременно о правителе эльфов Авалона и предателе Мордреде, но его связь с этими персонажами остается неясной, поскольку действие опять обрывается.

Закончить его удалось лишь в Четвертом продолжении, где Король-Рыбак рассказывает Персевалю историю Грааля и сообщает, что проклятие будет снято, если юноша отомстит тому, кто ранил короля и убил его брата – некоему Партиналю из Красной башни. В других романах этот персонаж, Красный рыцарь, становится также убийцей отца героя; он явно принадлежит к потустороннему миру, как и другие «красные» герои кельтских преданий. Несмотря на множество волшебных препятствий, Персеваль убивает врага и приносит его голову Рыбаку, который тут же исцеляется, но вскоре умирает, чтобы передать святыню новому хранителю. Вслед за этим Артур коронует Персеваля на трон Грааля, но тот после семилетнего правления передает престол зятю Короля-Рыбака Малону, а сам становится отшельником: «В день, когда Бог забрал его душу, небеса возрадовались, и было великое ликование, а Святой Грааль, копье и серебряный поднос покинули сей мир вместе с Персевалем»(4)^{184}. Этот благочестивый финал не слишком согласуется с предыдущими языческими элементами романа; вдобавок его автор представляет героя образцом чистоты, невзирая на все его любовные похождения.

Еще одним продолжением романа по праву можно считать валлийскую повесть «Передур, сын Эвраука», входящую в состав «Мабиногион». Ее герой тоже попадает в чудесный замок, где видит отрубленную голову на блюде и копье, «с которого на пол стекали три кровавые струи». Забыв об этом, Передур совершает многочисленные рыцарские подвиги, влюбляется в красавиц и даже женится на «императрице Константинополя». Однажды он узнал, что увиденная им в замке голова принадлежала его дяде, убитому девятью глостерскими ведьмами, – и тут же отправился в поход на этих ведьм и перебил их всех до единой. Просто и ясно, без всяких чудес с Граалем. При этом в сюжет прокралось немало сюжетов кельтской мифологии – например, те же ведьмы, девять богинь-предсказательниц с острова Авалон, – но волшебного котла среди них нет. По-видимому, его заменяет блюдо с головой, которое несут две женщины – оно напоминает то ли о голове Иоанна Крестителя, то ли о засвидетельствованном многими источниками обычае кельтов хранить высушенные головы врагов в качестве трофеев.

Впервые упомянув Грааль, Кретьен не захотел – или не успел, – сообщить читателям смысл этого понятия, и это пришлось сделать другому автору. Около 1200 года Робер де Борон, поэт из Франш-Конте, завершил «Роман о Граале», которому предстояло стать первой частью впечатляющей трилогии, раскрывающей тайную связь новозаветного предания с историей Европы. Вторая часть, «Роман о Мерлине», дошла до нас не полностью – сохранились примерно половина (502 стиха) этого произведения, а также его прозаический пересказ. Такой же пересказ первой части известен под названием «Иосиф Аримафейский» или просто «Иосиф». Последняя часть трилогии, повествующая о Персевале и поисках Грааля, утеряна – от нее осталась только более поздняя прозаическая версия, написанная около 1220 года и называемая «Дидо-Персеваль» по имени Фирмена Дидо, владельца книжного собрания, где отыскалась единственная рукопись романа.

Робер де Борон был клириком при дворе Готье де Монбельяра, бургундского феодала, который в 1202 году отправился в крестовый поход, но добрался только до Кипра. Возможно, Робер путешествовал с ним, поскольку его труды показывают знакомство с топонимикой Средиземноморья и восточной культурой. Борон первым сообщил, что Грааль – это чаша Тайной вечери, которую Иосиф наполнил кровью Христа, придав ей тем самым волшебную силу. За то, что «тайный ученик» похоронил распятого, разгневанные иудеи обрекли его на голодную смерть в темнице, но чудесная чаша много лет питала его. Между тем римский император Веспасиан, заболевший проказой, исцелился при помощи изображения Спасителя (известный образ Спаса Нерукотворного) и решил наказать иудеев за убийство Христа. После взятия Иерусалима он велел выпустить из тюрьмы Иосифа, который передал чашу Брону (Хеброну), мужу своей дочери Енигусы: в поздних романах она получила более благозвучное имя Анна. Для распространения христианского учения Брон вместе с чашей уезжает на Запад, основав общину служителей Грааля. Он – тот самый Король-Рыбак, который в конце жизни должен передать реликвию новым достойным хранителям.

В романе «История Святого Грааля» из цикла Вульгаты чашу в Британию привозит не Брон, а сын Иосифа Аримафейского – Иосиф Младший. Там же появляется волшебная страна Саррас, которую иногда называют «землей сарацинов»; Мэлори сообщает, что она находится рядом с Вавилоном. В то же время, когда Иосиф прибывает в Саррас и обращает его жителей в христианство, эта страна, по-видимому, отождествляется с Британией. Возможно, ее название – всего лишь символ язычества, которое в средние века нередко объединяли с исламом: недаром богами «саррасенов» именуются Тервагант, Махомед, Аполлон и Юпитер.

По одной из легенд, Иосиф и Брон были купцами, закупавшими олово в Британии, поэтому именно этот остров стал конечной целью их маршрута. Однако у Борона речь, похоже, идет не о Британии, а о его родной Франции; именно там Брон изготовил по образцу стола Тайной вечери Круглый Стол, одно место за которым – место предателя Иуды, – было объявлено «погибельным», и занявший его по неосмотрительности грешник Моисей провалился прямиком в ад. В завершение Борон выстраивает генеалогию «семейства Грааля» – к хранению святыни по завету самого Христа («да едины будут три») оказываются причастны также брат Иосифа Петр и сын последнего Ален (Алейн), которые отправились в разные концы света, чтобы нести слово Христа. Интересно, что путь Петра лежал в «долину Аварон» где-то на западе – может быть, имелся в виду монастырь Гластонбери, где во времена Борона уже бытовали легенды об основании обители Иосифом Аримафейским.

Впервые эти легенды зафиксированы около 1125 года в «Истории Гластонберийской обители» Уильяма Малмсберийского, где со ссылкой на некие древние рукописи говорится, что в 63 году н. э. проповедники христианства во главе с Иосифом прибыли в Гластонбери и основали там первую христианскую церковь, посвященную Богородице. Эта легенда сообщает, что Иосиф привез с собой не чашу, а два сосуда с кровью и потом Христа; только в XIII веке эта традиция объединилась с преданием о Граале, привезенным из Франции.

Внешний вид Грааля в романе Борона не описывается, зато излагаются свойства «сосуда добра и красоты»:

 
Кто знает о сосуде, тот
Его Граалем назовет.
Однако, – был ответ Петров, —
Положен на Грааль покров,
И людям чаша та незрима,
Проходят, не заметив, мимо.
Но праведники входят в дом
И перед чашей за столом
Допущенные все подряд,
На трапезе святой сидят.
А с чашею и рыба тут,
И так завет Христов блюдут…(5)^{185}
 

Романы Робера де Борона полны заимствований из христианских апокрифов. Из «Сказания о смерти Пилата» взят сюжет о чудесном исцелении Веспасиана, из «Отмщения Спасителя» – о том, как Бог питал Иосифа в темнице. Есть здесь и образы кельтской мифологии: например, Короля-Рыбака зовут Брон – почти так же, как великана Брана (Врана) из «Бранвен, дочери Ллира». Согласно этой повести, король Британии, Вран или Бендигейд Вран, пошел войной на ирландцев, чтобы отомстить за обиды своей сестры Бранвен, и был ранен отравленным копьем в бедро. Рана была неизлечима, и Вран велел своим семи спутникам отрезать ему голову и увезти ее на родину, где голова целых семь лет не только беседовала с ними, но и чудесным образом питала, став неким аналогом Грааля. После этого ее похоронили на Белом холме в Лондоне, и она защищала остров от вторжения, пока Артур не выкопал ее. По свидетельству триады 37, он сделал это, «поскольку не хотел, чтобы этот остров защищала чья-либо сила, кроме его собственной»(6)^{186}.

Король-Рыбак, по большинству свидетельств, тоже ранен в бедро, отчего не может ходить. Однако бедра (чресла) – общеизвестный эвфемизм половых органов, и суть раны Короля именно в лишении его производительной силы; потому и страна его теряет плодородие и зовется Бесплодной или Опустошенной землей. Прозвище «Рыбак» (Pêscheur) у Кретьена и других авторов объясняется тем, что его носитель из-за увечья лишен таких развлечений, как война и охота, и может только ловить рыбу, сидя в лодке. В ряде источников этот персонаж делится на Короля-Рыбака и Увечного короля; иногда они носят имена Пеллам и Пеллес. В «Иосифе Аримафейском» Робер де Борон называет их Мордреном и Насьеном: оба они ранены, к тому же первый страдает тяжким недугом (скорее всего, проказой), а второй ослеп, без разрешения взглянув на Грааль. Здесь, как и в последующих текстах, рана короля – наказание за грех. Некоторые ученые считают прозвище «Король-Рыбак» результатом ошибки одного из обработчиков легенды, спутавшего старофранцузские слова pêscheur (рыбак) и pecheur (грешник). Но у прозвища есть и более глубокий смысл – рыбная ловля у кельтов, как и у других народов, была символом поиска сокровенной мудрости, скрытой от людей, как рыба под слоем воды. «Выловив» эту мудрость, герой становится уже «ловцом человеков», подобно Христу, один из символов которого – рыба.

Не менее любопытен образ Персеваля, который в романах Вульгаты назван младшим сыном Пелинора, братом Ламорака, Тора и Агловаля. В других источниках его отца зовут Ален, Блиокадран, Гамурет и т. д. Кельтское происхождение Персеваля следует из прозвища «Галльский», то есть «Уэльский» – местом его рождения в одном из романов назван Синадон, горная Сноудония в Северном Уэльсе. Однако вряд ли стоит на основе этого отождествлять его с Передуром ап Элифером, правившим в VI веке в Эврауке (Йорке). В изначальном варианте герой – классический фольклорный «дурачок», преодолевающий всевозможные испытания, чтобы заслужить славу, богатство и любовь царевны. Имя Perceval переводится как «рази долину», что соотносится с главным оружием героя – копьем; валлийский Передур носил прозвище «Длинное копье» (paladyr hir), да и само его имя, возможно, переводится как «стальное копье».[23]23
  Есть и другая версия, по которой имя Передур ап Эвраук является искажением латинского «претор из Эборака».


[Закрыть] По мнению ученых, смысл имени – проникновение в скрытую от людей долину, где стоит замок Грааля. Еще один его вариант, Перлесво (Perlesvaus), переводится как «потерявший свою долину» – намек на сиротство Персеваля, как физическое, так и духовное; поиск Грааля для него связан как с обретением семьи, так и с осознанием своего назначения. Характерно, что вначале герой, воспитанный в лесу, не знает своего имени и узнает его только в процессе поисков.

Похоже, Персеваль, как и Ланселот, проник в артуровские предания из бретонского фольклора, притом прошедшего обработку французских труверов. В районе Ванна, как указывают Скотт Литлтон и Линда Малкор, бытовали легенды про Перонника-дурачка, который, подобно Персевалю, из не ведающего своего имени дурня становился героем при помощи верного копья и волшебного золотого таза – не святого ли Грааля? Из того, что близ Ванна в V веке жили аланы, авторы заключают, что образ Персеваля имеет аланские корни. Доказательство они видят в том, что отцом героя в ряде текстов назван Ален Толстый, хотя это имя, как уже говорилось, не связано с аланами. Есть и другие версии: индийский ученый Джехангир Кояджи, например, увидел в приключениях Персеваля ряд совпадений с биографией легендарного иранского царя Кей-Хосрова, из чего сделал вывод о восточном происхождении героя и самого Грааля(7)^{187}. Об этом писали и другие авторы начала XX века – И. Купер-Оукли, Л. Шредер, Ф. Кампер, – считавшие, что сказания о Граале были принесены в Европу крестоносцами в XII веке.

Чтобы понять генезис легенды, необходимо прежде всего выяснить этимологию слова «Грааль». По самому распространенному мнению, оно происходит от латинского слова gradalis, обозначающему большое блюдо, на котором во время пиров подавали рыбу или мясо. Похоже, это значение не единственное, поскольку родственным греческим словом «кратер» именовали глубокую чашу с двумя ручками для смешивания вина с водой. По-провансальски словом grazal и сегодня называют кастрюлю для приготовления рагу. Другие версии связывают происхождение слова с латинским gradale, переменой блюд в ходе трапезы, или с cratis (прилагательное cratalis) – корзина, нечто плетеное. Сторонники кельтского происхождения легенды о Граале, например Р. Ш. Лумис, выводят это слово из ирландского croil, означающего волшебный сундук или корзину королевы Медб. Искусственная этимология Борона, в свою очередь, производит слово «Грааль» от «се qui agrèe» (то, что нравится), поскольку волшебная чаша радовала всякого, кто ее видел. Наконец, последняя, популярная в наши дни версия трактует выражение San Graal (Святой Грааль) как sang real (истинная кровь), исходя из того, что некоторые авторы пишут оба слова слитно: Sangraal или, как у Мэлори, Sangreal.