Текст книги "Пересчёт человечества (СИ)"
Автор книги: Вадим Носоленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава: «Конвейер душ»
Когда-то давно я читал статью о том, что восприятие времени субъективно – при стрессе секунды растягиваются в минуты, а в состоянии покоя часы пролетают незаметно. Но никто не мог предположить, что человеческий мозг способен порождать целые реальности в мгновения физического «застывания». Никто, кроме тех, кто создал эту систему.
Выскочив на улицу, я зашагал прочь с работы. Капли дождя разбивались о мой лоб, смешиваясь с каплями холодного пота. Надоедливо дудел телефон в кармане. Я поставил режим полета и посеменил в парк. Запрокинув голову, я рассмотрел темные тучи. Они клубились над городом, словно живые существа, пульсирующие в такт с моими видениями. Ощущение, что небо создает безумную эйфорию и калейдоскоп серой осени, готовый окутать мир, который стоял на пороге страшной тайны и порога прорывных открытий.
Мозг лихорадочно работал, пытаясь соединить все кусочки головоломки. Что, если «Паралич времени» – не болезнь, а симптом? Что, если это побочный эффект, видимая часть айсберга, отражающая процессы, которые происходят в каком-то другом измерении? И мы, застывшие люди – всего лишь терминалы, разъемы, подключенные к невидимой глобальной сети.
Я решил, что пришло время целенаправленно погрузиться в «смолу». Нужно было понять больше, увидеть больше. Найти ключи к разгадке этого кошмара.
Вспомнив Борхеса и его концепцию Вавилонской библиотеки, которую упомянула Мира, я вдруг почувствовал, что это может быть важной подсказкой. Возможно, между этой бесконечной библиотекой и сферой Дайсона существовала какая-то связь? Одно пространство, где хранились все возможные комбинации слов, и другое – где собиралась и перерабатывалась энергия мысли. Две стороны одной медали, два аспекта какой-то непостижимой технологии.
Сев на скамейку, я закрыл глаза и начал практиковать технику, которую развил за последние недели – глубокое дыхание, концентрация на ощущении «смолы», которая всегда была на периферии сознания. Я тянулся к ней, приглашал ее поглотить меня.
И она откликнулась.
Переход был не постепенным, как обычно, а резким, будто кто-то перерубил канат, удерживавший меня в реальности. Я даже не успел ощутить привычное погружение в «смолу» – в одно мгновение я сидел на скамейке в парке, а в следующее – уже был «там».
Я с силой повернул голову и увидел вокруг себя множество людей, которые очень плотно стояли друг к другу, и они были голые. Я опустил глаза и с ужасом осознал, что даже я был голым. Я стоял в этой массе тел, словно среди манекенов, не в силах оторвать взгляд от нового места, в котором мы появились. Обнаженность делала нас беззащитными, уязвимыми, лишенными даже символической защиты одежды и социального статуса. Мы все были равны в своей наготе – голая плоть, ждущая своей участи.
Но самым шокирующим было то, как формировались наши тела в этом пространстве. Вокруг нас пульсировали тончайшие нити, похожие на кровеносные сосуды, но светящиеся изнутри слабым рубиновым светом. Они опутывали наши тела, словно коконы, формируя органы, кожу, мышцы – все материальные оболочки для сознаний, перенесенных в это пространство. Я видел, как у недавно «прибывших» эти нити еще активно двигались, заканчивая процесс создания физической формы, подобно тому, как 3D-принтер послойно выстраивает объект.
«Так вот как мы здесь появляемся,» – подумал я, глядя на свои руки, где под кожей еще пульсировали затухающие нити. – «Наше сознание переносится в это место, а тела создаются заново, материализуются из энергии этих нитей.»
И вот я увидел маленький прожектор, словно луч, разрезающий тьму пополам. Он светил и приближался. За ним еще и еще один. Я с усилием развернул голову в сторону и ужаснулся, увидев вдалеке, примерно в двести, а может, и пятьсот метров от меня, крошечное пятно фонарика и бесчисленное количество тел вокруг. Их количество теперь казалось бесконечным – ощущение было, что их стало в два, а может, и в пять раз больше, чем было раньше.
Часть фонарей приблизилась. Периодически тут и там они вспыхивали ярко-красным свечением. На мгновение они выхватывали из темноты лица людей, поочередно сканируя их по шеренге и бегло пробегаясь по рядам маникенов.
Тени начали приближаться и становиться яснее. Я уже отчетливо различал фигуры – более трех людей двигалось в мою сторону, еще с десяток перемещались по обоим сторонам. Голоса стали отчетливыми и различимыми. Они были одеты в какие-то серые комбинезоны и кепки, а еще они держали в руках планшеты и периодически вносили туда записи.
– Чисто, – услышал я слева.
– Чисто, – снова раздалось уже впереди.
Они проверяли людей-манекенов и делали детальные пометки по каждому, словно инвентаризацию проводили. Или сортировку. Мысль об этом заставила меня внутренне содрогнуться.
«Отдел контроля качества,» – с горькой иронией подумал я. Эти люди в комбинезонах были похожи на технический персонал, обслуживающий оборудование, а не на тех, кто имеет дело с человеческими существами. Для них мы были просто элементами системы, которые нужно проверить на функциональность.
Я заметил на их комбинезонах небольшие нашивки с логотипом, напоминающим стилизованную букву «Г». «ГигаКвант», – догадался я. Значит, мои подозрения подтверждались – компания напрямую связана с происходящим в этом измерении.
Спустя несколько минут свет фонаря упал на мое лицо, и в его свете я увидел проверяющего. Парень лет двадцати пяти, жующий жвачку, смотрел на меня и светил фонарем, его внимание было устремлено к моему горлу. Нажав какую-то кнопку, он переключил свет фонаря на красный. Он посмотрел пару секунд и переключил его снова в обычный режим.
– Чисто, – ответил он, продолжая противно жевать жвачку. Затем, перейдя к моему соседу справа, он достал жвачку и прилепил ему на лоб, ехидно ухмыльнувшись.
– Ты что делаешь, олень? – раздался голос откуда-то со стороны.
– Да и че? Им же пофигу! Эти мумии – они как зомби!
– Прояви хоть каплю уважения. Мать не учила?
– Да пошел ты, – парень едко выпалил, но жвачку все-таки снял и бросил на пол.
Я мысленно возблагодарил неизвестного заступника. Ситуация приобретала все более жуткий оттенок – эти люди в комбинезонах относились к нам как к мясу, как к вещам, которые можно инвентаризировать. Что-то подсказывало мне, что я стою на пороге ужасающего открытия.
– Эй, Макс, глянь-ка сюда, – позвал кто-то неподалеку. – У этого похоже на начальную стадию инфестации.
Я скосил глаза, пытаясь увидеть, о чем говорит техник. Мужчина средних лет светил красным фонариком в горло застывшему человеку, и я увидел какое-то слабое свечение внутри.
– Помечай и вызывай хирурга, – ответил невидимый мне собеседник. – Этот «вирус» слишком близко к центральным путям.
«Вирус». То же слово, которое использовал Алекс. Значит, те светящиеся черви, которых извлекал человек в плаще – это какая-то форма инфекции, заражения в этой системе. Но заражения чем? Какой-то аномалией сознания? Разрушительным кодом?
Минуты тянулись нескончаемо долго. Я уже начал думать, что застрял в этом месте на долгие часы, осознавая, что моё сознание никуда не исчезает. Но через полчаса настала полная тишина, и мрак стал еще глубже, словно оплетая и обволакивая, как живой организм, тела людей.
Сначала это было едва уловимо – легкая вибрация и гул, а потом движение земли. Но земли ли? Была ли она землей? Вибрация усилилась, и тут я понял – мы движемся! Огромный конвейер пришел в действие, сдвинувшись с мертвой точки, и начал куда-то затягивать всех людей.
Вся платформа вдруг озарилась приглушенным голубоватым светом, исходящим из-под наших ног. Я увидел, что стою не на земле, а на гигантской транспортной ленте, уходящей к горизонту. По обе стороны от конвейера тянулись металлические конструкции, напоминающие промышленный трубопровод, только гораздо масштабнее. На трубах мерцали таинственные символы – не буквы или цифры, а что-то среднее, непонятные глифы, пульсирующие в такт движению конвейера.
«Это не просто конвейер,» – осознал я. – «Это часть какого-то колоссального механизма, протянувшегося на многие километры.»
Страх сковал мое сознание. Мы были не просто зрителями, не просто вместилищем для тех странных кубов. Мы были сырьем, которое куда-то транспортировали.
Медленно стоя и ощущая свой путь, я понял, что впереди, словно зарево, начало становиться светлее. Двигались мы медленно, и у края горизонта было поначалу непонятно, что происходит. Периодически платформа конвейера останавливалась и снова продолжала движение.
Находясь так долго в этом мире, я смог более десятка раз получить контроль над большей частью своего тела, периодично двигая пальцами рук и сгибая колени. К сожалению, полный контроль был для меня невозможен.
Я заметил, что у некоторых людей на конвейере на лбу светились странные символы, похожие на те, что я видел на трубах. Эти люди двигались иначе – не как зомби, а более осознанно. Некоторые даже переговаривались между собой.
«Персонал,» – догадался я. – «Те, кто здесь работает на постоянной основе.»
Я подслушал обрывок разговора между двумя такими людьми:
– …третья смена сегодня адская. После обновления системы нагрузка выросла на 68 %.
– Еще бы. Директор торопится с запуском нового ИИ. Говорят, конкуренты наступают на пятки.
– Да ладно, кто? «Крайтех»? Они до сих пор на старых алгоритмах сидят.
– Не скажи. У них есть что-то новое. Потому-то наши и гонят нас как лошадей.
«Здесь работают целые смены,» – поразился я. – «Целые отделы. Это не просто какой-то эксперимент – это полноценное производство.»
Конвейер двигался ровно, с механической неумолимостью. Я вспомнил своё детское ощущение ужаса от мысли, что будет, если попасть на движущуюся ленту конвейера на заводе, которую невозможно остановить. Сейчас я испытывал тот же ужас, но во сто крат сильнее.
И вот я начал приближаться к чему-то, что было скрыто за горизонтом. Всматриваясь в фигуры, стоящие передо мной, я понял, что, доходя до края платформы, они резко исчезают. «Обрыв», – мелькнуло в голове, и ладони резко вспотели.
По пути я заметил ответвления от основного конвейера – боковые маршруты, куда периодически перенаправлялись некоторые люди. Над каждым таким ответвлением висели голограммы с обозначениями. Я разобрал несколько: «Библиотека-6», «Квантовые вычисления», «Геном-П», «Симуляция Риккерта». Это были не просто названия – это были направления для различных типов вычислений, для разных функций человеческих «процессоров».
«Так вот как это устроено,» – подумал я. – «Как огромный процессор, где каждый участок специализируется на определенных задачах. И мы – его транзисторы, его микросхемы.»
Я слышал, что были случаи, когда после застывания люди превращались в овощи, но это было очень редко, всего несколько десятков таких исходов. Но почему-то именно сейчас вспомнились такие заголовки в газетах. Я попытался развернуться – с неимоверными усилиями повернул ногу и корпус. «С таким успехом мне потребуется несколько часов, чтобы сделать пару десятков шагов назад», – с отчаянием подумал я. Край платформы стал неизбежностью. Я выдохнул и снова повернулся вперед, готовясь принять то, что окажется за чертой этого, уже и без того безумного, мира.
Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку и вырвется наружу. Страх сжимал горло невидимой рукой. За сотни тысяч лет эволюции человеческий организм научился реагировать на опасность – бежать или сражаться. Но здесь, в этой реальности, я не мог сделать ни того, ни другого.
Я зажмурился. Свет был достаточно яркий. Шум платформы и того, что ждало меня впереди, усилился. Не в силах больше терпеть неизвестность, я в самый последний момент открыл глаза.
Глава: «Машинерия сознания»
То, что я увидел впереди, поразило меня до невозможности – огромных размеров свисающие с потолка металлические щупальца с тонкими и хваткими клешнями на конце. Они работали с невероятной скоростью и точностью. Словно хирург, оперирующий пациента на столе, механизм с молниеносной скоростью хватал людей за туловище сверху и, словно кегли для боулинга, складывал их в огромные капсулы внизу. Еще мгновение – и мои ноги оторвались от пола. Механическое щупальце киберспрута резко подняло меня и опустило в один из контейнеров.
Во время этого молниеносного перемещения я успел заметить масштаб операции. Огромный зал, размером с десяток футбольных полей, был заполнен тысячами капсул, расположенных рядами, как серверы в дата-центре. Между рядами сновали люди в белых халатах, скользя по воздуху, словно гравитация здесь действовала иначе. Некоторые из них управляли парящими консолями, на которых светились диаграммы, графики и бегущие строки кода.
Над всем этим хаосом упорядоченной деятельности, под самым потолком, парил знакомый объект – уменьшенная копия сферы Дайсона, пульсирующая холодным белым светом. От неё отходили тонкие лучи, соединяясь с капсулами. Я наконец понял – это был не просто накопитель энергии, это был центральный узел всей системы, своего рода сетевой коммутатор, соединяющий все человеческие «процессоры» в единую вычислительную сеть.
Сотни, а может, и тысячи таких устройств работали с неимоверной скоростью. Всё происходящее напоминало гигантский конвейер по переработке людей. Словно это был какой-то завод…
В момент, когда меня опустили в контейнер, я заметил, что в его стенки вмонтированы какие-то устройства, напоминающие электроды. Они прикоснулись к моей коже, и я ощутил слабый электрический разряд. Но не физическое ощущение поразило меня, а то, что я увидел в своем сознании – миллионы образов, формул, концепций пронеслись перед моим внутренним взором за долю секунды, словно кто-то загружал в мой мозг или из него терабайты информации.
Эти образы были не хаотичными, а структурированными, как код, разворачивающийся в многомерном пространстве. Я видел геометрические фигуры, трансформирующиеся в биологические структуры, которые затем превращались в абстрактные математические уравнения. Всё было взаимосвязано, всё было частью какого-то колоссального вычисления.
И вдруг я уловил смысл. Я ничего не подсчитывал, не решал, не анализировал – это происходило само по себе, как рефлекс. Мой мозг, подключенный к системе, выполнял задачу, для которой был временно «арендован».
И тут меня осенило – это не просто конвейер и не просто сбор людей. Это была фабрика вычислений. Фабрика, использующая человеческий мозг как биологический компьютер. Вот для чего были нужны те кубы! Они содержали задачи, которые нужно было решить, а сфера, та самая сфера Дайсона, была накопителем этих решений!
«Квантовые вычисления невозможны на традиционных компьютерах,» – всплыла в голове фраза из статьи, которую я читал несколько дней назад. – «Для истинного квантового компьютера потребовались бы миллиарды кубитов, что технически невозможно реализовать с современными технологиями.»
Но что, если есть другой способ? Что, если человеческий мозг с его нейронными сетями, с его способностью к квантовым вычислениям на микроуровне, является идеальным «железом» для такой задачи? И что, если можно объединить миллиарды таких мозгов в единую вычислительную систему?
Я попытался сконцентрироваться на мелькающих в голове образах, уловить хоть что-то, что могло бы прояснить ситуацию. И вдруг мой внутренний взор зацепился за образ – что-то похожее на библиотеку, бесконечные ряды книг, уходящие за горизонт. «Вавилонская библиотека,» – пронеслось в голове. Это была древняя концепция, описанная Борхесом, – библиотека, содержащая все возможные комбинации символов, все возможные книги. Но зачем она здесь?
Я вспомнил слова Миры о Вавилонской библиотеке и вдруг осознал, что это не просто метафора. В этом измерении, в этом пространстве между мирами, библиотека существовала физически – как хранилище не просто текстов, а всех возможных мыслей, всех возможных состояний сознания. И наши мозги использовались для перебора этих состояний, для поиска нужных комбинаций.
«Но для чего? Зачем нужен такой колоссальный вычислительный ресурс?»
И следом пришла еще одна мысль, еще более пугающая: «Мы в симуляции. Всё это – не реальность, а модель. И ИИ высокого порядка – не инструмент, а создатель этой симуляции. Или, что еще страшнее, он и есть сама симуляция.»
Вокруг моей капсулы появились два человека в белых халатах. Один из них держал в руках планшет и что-то показывал другому.
– Этот субъект демонстрирует аномальную активность, – сказал он. – Смотри, паттерны сознания отличаются от стандартных. Он осознаёт себя здесь.
– Любопытно, – ответил второй. – Ещё один потенциальный «вирус». Стоит сообщить в отдел коррекции.
– Нет, давай сначала понаблюдаем. Если это то, о чём я думаю, он может быть ценным для проекта «Вавилон».
– Но протокол…
– К чёрту протокол. Директор сам говорил, что нам нужны аномалии, чтобы продвинуться дальше. Этот субъект может быть ключом.
Они ушли, продолжая спорить, а я остался в капсуле, чувствуя, как мой мозг продолжает перерабатывать колоссальные объемы информации. Но теперь я знал, что меня заметили. И что я каким-то образом отличаюсь от других «процессоров» в этой гигантской системе.
И тут меня накрыла волна, и я погрузился в смолу. Открыв глаза, я ощутил свое тело – дождь нещадно бил барабанной дробью по моему незащищенному телу. Сидя на лавочке, я ощутил, что за время моего отсутствия я промок полностью.
Встав и посильней застегнув куртку, я почти трусцой побежал по дорожкам к ближайшему метро. «Не хватало еще простыть», – подумал я, и абсурдность этой мысли на фоне всего увиденного заставила меня истерически хихикнуть.
По пути я проходил мимо электронного рекламного экрана, транслирующего новости. Диктор с идеальной улыбкой рассказывал об успехах «ГигаКванта»: «…революционная технология, которая позволит решать задачи, недоступные ранее. Ожидается, что запуск нового искусственного интеллекта высокого порядка состоится в ближайшие недели…»
Я остановился, глядя на экран как завороженный. Теперь я знал, что стоит за этими обтекаемыми фразами о «революционной технологии». Миллиарды людей, превращенных в живые компьютеры без их ведома и согласия. Конвейер душ, перерабатывающий человеческие сознания в чистые вычисления.
«Они должны заплатить за это,» – подумал я, чувствуя, как внутри разгорается ярость. – «Кто-то должен остановить этот кошмар.»
Новое видение полностью заняло мою голову, отодвинув в сторону все домашние проблемы. Я был близок к разгадке, близок как никогда. И это одновременно воодушевляло и пугало.
В метро я немного обсох. Мозг все еще пытался переварить увиденное, собрать все фрагменты головоломки в единую картину. Убаюкивающее движение вагона немного расслабило, а двери с легким шипением периодически возвращали меня к реальности.
Я достал блокнот и начал судорожно записывать все, что запомнил. Механические щупальца, контейнеры, электроды, конвейер, Вавилонская библиотека, симуляция… Это все были кусочки одной головоломки. И они указывали на что-то настолько невообразимое, что мой разум отказывался принять это.
Краем глаза я заметил молодого мужчину, сидевшего напротив меня в вагоне. Он читал книгу, но я почувствовал, что он периодически поглядывает на меня поверх страниц. Что-то в его лице казалось знакомым – холодная сосредоточенность, оценивающий взгляд… Где я мог его видеть?
И вдруг я вспомнил – это был один из тех людей в белых халатах, которые обсуждали меня возле капсулы! Но как он мог оказаться здесь, в метро? Неужели «они» следят за мной и в обычном мире?
Когда поезд остановился на следующей станции, мужчина встал, и в этот момент наши взгляды встретились. Он едва заметно кивнул мне, словно подтверждая, что я не ошибся в своих подозрениях, и вышел из вагона.
«Что, если весь наш мир – лишь вычислительная модель для ИИ высокого порядка? Что, если мы – не более чем фрагменты кода в его гигантской симуляции?» – эти мысли клещами вцепились в мое сознание.
Но была и другая, еще более страшная возможность: что, если «ГигаКвант» нашел способ использовать человеческие мозги как элементы квантового компьютера? Что, если во время «застывания» наше сознание буквально перенаправляется для решения задач ИИ?
Мне вспомнился фрагмент из книги по квантовой физике, которую я читал в университете: «Квантовые компьютеры теоретически способны решать определенные типы задач с невероятной скоростью благодаря явлению квантовой запутанности. Но создание настоящего квантового компьютера сталкивается с фундаментальной проблемой – квантовые состояния крайне нестабильны и разрушаются при взаимодействии с окружающей средой (декогеренция).»
Но что, если человеческий мозг каким-то образом способен поддерживать квантовую когерентность дольше, чем любой искусственный материал? Что, если наше сознание – это и есть естественный квантовый компьютер, который «ГигаКвант» научился использовать?
Я знал, что должен поделиться своими открытиями с Мирой. Вместе мы могли бы продвинуться дальше в расследовании. Но прежде чем это сделать, я хотел проверить еще одну теорию, возникшую после видения «конвейера душ».
Поднимаясь по подъёмнику метро, я снова ощутил приближение «смолы». Отогнав наваждение, я сделал шаг и прошел за последние ограничения подземного мира…
«Завтра, – решил я, – завтра я проникну в сердце 'ГигаКванта'. И положу конец этому безумию. Или, по крайней мере, узнаю всю правду до конца.»
По пути домой я остановился у книжного магазина и купил томик рассказов Борхеса. Мне нужно было узнать больше о Вавилонской библиотеке – не как о литературной метафоре, а как о концепции, которая, возможно, стала основой для самого грандиозного и ужасного эксперимента в истории человечества.
В метро мне попалась на глаза реклама «ГигаКванта» с портретом их директора – Виктора Крайна, человека с холодными глазами и острыми чертами лица, который обещал «новую эру для человечества». Теперь я знал, какой ценой будет куплена эта «новая эра». Ценой порабощения миллиардов сознаний, превращенных в слепые инструменты для его амбиций.
«Я должен остановить его,» – подумал я, глядя в эти самоуверенные глаза на рекламном плакате. – «Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.»
