Текст книги "Пересчёт человечества (СИ)"

Автор книги: Вадим Носоленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава: «Тени в смоле»

Добравшись домой, я закрыл за собой дверь, словно пытаясь отгородиться от мира, который всё больше напоминал безумный сон, и сполз на пол, поджав колени. В сознании метались обрывки увиденного, как кадры из фильма ужасов, который я не мог выключить. Собравшись с силами, я встал и сел за стол, включил лампу, и её тусклый свет выхватил из темноты лист бумаги. Я начал записывать, пытаясь систематизировать хаос.

Итак, что мы имеем теперь:

Раз: Люди одновременно входят в состояние, похожее на анабиоз. Их сознание погружается в нечто, что я теперь называю «смолой». Это не просто сон, не просто потеря сознания. Это что-то другое. Нечто затягивающее, как трясина, не отпускающее, пока не выполнит свою миссию. Что это за миссия? Я не знал. Но я чувствовал, что каждый раз, возвращаясь, я теряю часть себя. Словно «смола» высасывает из меня что-то важное, оставляя лишь пустоту.

Два: В этом состоянии их телами (или копиями) кто-то управляет в неизвестном параллельном мире. Это не просто иная реальность – это ловушка. Место, где люди становятся марионетками, а их сознание – лишь тенью, которая наблюдает за происходящим, но не может вмешаться. Кто управляет этим? Кто тянет за ниточки?

Три: При должном контроле можно не только управлять своим сознанием, но и действиями. Это стало ясно после встречи с человеком, который смог избежать коллективного безумия. Он двигался, когда все застывали. Он смотрел, когда все слепо подчинялись. Он знал то, чего не знал я.

Четыре: Между «застываниями» людей и компанией «ГигаКвант» определённо существует связь. Логотип на одежде человека в плаще слишком явное совпадение. Учитывая, что их ИИ работает на каких-то невероятных мощностях, которые никто не может объяснить, возникает вопрос: не используют ли они людей как часть своей вычислительной системы?

Пять: Эти «черви», которых извлекают – что-то вроде сбоев. Похоже на вирусы, которые удаляют из программы. Являются ли эти сбои следствием осознания людьми происходящего? И если да, то что это значит для меня, который всё больше осознаёт и видит?

Но самое главное – я начал понимать, что это не просто болезнь. Это что-то большее. Нечто, что связано с компаниями и искусственным интеллектом.

Закончив записи, я долго сидел за столом, уставившись на лист бумаги. Слова, которые я вывел, казались бессмысленными, будто части головоломки без общей картины. Но что-то внутри меня настойчиво твердило, что я на правильном пути. Просто нужно было найти недостающий кусок. И тогда я решил: пора показать свои записи кому-то ещё. Кому-то, кто мог бы знать больше, чем я.

В этот момент я особенно остро ощутил отсутствие Миры. Мы познакомились пять лет назад на конференции по искусственному интеллекту, где я представлял систему проверки нейросетевых алгоритмов. Она была там как журналист технологического издания. Наша связь возникла мгновенно – мы могли часами говорить об этических проблемах ИИ, о границах между человеческим и искусственным сознанием. Мира всегда была скептиком в отношении технологического прогресса, она видела в нём не только возможности, но и угрозы. «Когда-нибудь мы станем придатками к собственным изобретениям,» – часто повторяла она.

Когда у меня начался «Паралич времени», Мира была единственной, кто действительно пытался понять, что со мной происходит. Она собирала информацию, искала связи между случаями «застываний» по всему миру. Но со временем моя одержимость поиском ответов начала разрушать наши отношения. Я становился раздражительным, замкнутым, часами медитировал, пытаясь вызвать «застывание» намеренно. Наша последняя крупная ссора произошла, когда она обнаружила, что я записывал наши разговоры, пытаясь найти в них закономерности и ключи к разгадке.

«Ты превратился в одержимого,» – кричала она тогда. «Ты видишь заговоры там, где их нет! Это болезнь, Рик, просто чёртова болезнь!»

Тогда-то она и ушла. А я остался один со своими теориями и видениями, которые стали только интенсивнее после нашего расставания. Часто я думал, что был прав, уходя от неё – так я хотя бы не втягивал её в этот кошмар. Но сейчас, когда мои догадки начали подтверждаться, я отчаянно нуждался в ком-то, кто мог понять. И Мира, с её журналистской дотошностью и интуицией, была бы идеальным союзником.

Мой выбор пал на Стива. Этот парень работал в «Крайтех» – одной из крупнейших корпораций, которая, как и «ГигаКвант», занималась разработками в области искусственного интеллекта. По правде говоря, Стив был бездельником. Он любил выпить, потусить, а на работу приходил, еле держась на ногах. Но при этом он был настоящим виртуозом в работе с базами данных. Он мог найти что угодно, если, конечно, у него было настроение. И хотя он многого не знал, интуиция подсказывала мне начать именно с него.

Мы встретились в одном из баров, куда Стив часто заглядывал после работы. Когда я подошёл, он уже сидел за столиком, потягивая энергетик. Несмотря на бледное лицо и красные глаза, он улыбался, как всегда. – Ну, рассказывай, что за срочность? – спросил он, едва я опустился на стул. – Ты же знаешь, я после работы, и мне до чёртиков надоели эти цифры.

Я положил перед ним листок с нарисованным логотипом «ГигаКвант». Стив лениво взглянул на лист и скользнул по нему взглядом. Потом хмыкнул и отложил его в сторону. – Зачем тебе эти новости? Ты и так всё знаешь из сводок. Хотя… – он сделал глоток, и капли энергетика скатились по его подбородку. Поставив банку, он вытер рот рукой. – Хотя я понимаю, что не всё то золото, что блестит.

Я отодвинул лист и спросил, глядя парню прямо в глаза: – Стив, ты работаешь в «Крайтех». Ты что-нибудь интересное слышал о «ГигаКвант»?

Он задумался на секунду, потом ухмыльнулся. – Ну, конечно. Это же наши конкуренты, там всегда есть что-то интересное. Два года назад они совершили всем известный прорыв в области высокоуровневого искусственного интеллекта. Ходят слухи, они нашли живого пришельца. – Он хмыкнул, отхлебнув энергетика. – Ну, знаешь, как это бывает. Якобы усердно его изучали, тыкая датчиками чуть ли не в задницу, и открыли все тайны мироздания. И вот – они на вершине.

Я смотрел на него, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно. – Ты веришь в это?

Стив выдохнул и усмехнулся. – Конечно, всё это былины. Но… – его лицо внезапно стало серьёзным. – А может, и нет. Что-то было странное в этих всех постах про пришельца. Их системы сейчас работают с невероятной скоростью, опережая нас и конкурентов на десяток шагов. Алгоритмы, которые они использовали, были… странными. У них был суперсекретный доступ, и, по сути, они работали только по отдельным секторам. Никто не знал, что там за кухня.

Во мне вспыхнул интерес. – А что ещё?

– А ещё у них была биологическая лаборатория. Чёрт его знает, зачем этим чудакам она нужна, но именно оттуда и родилась байка про пришельца. Все туда подсылали своих парней, устраивали их на работу. – Стив хмыкнул. – Меня тоже пытались вербовать. Но мне было не особо до этого. Да и в ботанике я не силён.

– А что насчёт связи между «ГигаКвантом» и случаями «Паралича времени»? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринуждённо. – Не кажется ли тебе странным, что болезнь стала массовой примерно тогда же, когда они совершили свой прорыв?

Стив сузил глаза, и на его лице появилось выражение, которого я раньше не видел – смесь страха и настороженности.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросил он, понизив голос.

– О чём?

– О связи. У нас в компании есть целый отдел, который занимается исследованием этой корреляции. Данные строго засекречены. Но да, ты прав. Первая крупная волна «застываний» началась через 62 дня после анонса их новой системы ИИ. С тех пор каждый новый релиз «ГигаКванта» сопровождается увеличением числа случаев и продолжительности эпизодов. Но никто не знает, совпадение это или причинно-следственная связь.

– И что, никто ничего не узнал? – Ничего конкретного. Одно точно известно: все мощности компании находятся где-то под надписью: «Ищи в другом месте». Как и их сложные архитектурные сетки обработки данных. Это как чёрный ящик. Всё, что мы знаем, – это то, что они работают. А как и где – загадка.

– «Ищи в другом месте», – повторил я задумчиво. – Странная фраза. Как будто их реальные мощности вообще не здесь… не в нашем мире.

Стив рассмеялся, но его смех прозвучал нервно.

– Не начинай и ты теорию заговора строить. У нас уже есть парочка таких конспирологов, считающих, что «ГигаКвант» использует какие-то внеземные технологии или подключается к альтернативным измерениям. – Он допил свой энергетик и посмотрел на меня более серьезно. – Слушай, Рик, я бы на твоем месте не копал слишком глубоко. «ГигаКвант» – это не та компания, с которой стоит связываться, если ты не готов к серьезным последствиям. Они уничтожили несколько стартапов, которые слишком близко подобрались к их технологиям. И не только бизнес, а именно людей – их репутацию, карьеры, иногда и здоровье.

– Я буду осторожен, – пообещал я, хотя в глубине души уже знал, что не остановлюсь, пока не докопаюсь до истины.

Я понял, что информация хоть и интересная, но пока бесполезная. Допив сок, я попрощался с Стивом.

Выйдя из бара, я достал телефон и набрал номер, который не набирал уже полгода. Три длинных гудка, и затем её голос – немного удивлённый, но всё такой же родной:

– Рик? Что-то случилось?

– Мира, – произнес я, чувствуя, как сердце сжимается. – Ты была права. Это всё не случайно. Мне нужна твоя помощь.

В трубке повисла тяжёлая пауза.

– Приезжай, – наконец сказала она. – Только на этот раз, пожалуйста, без конспирологических теорий. Только факты.

– Только факты, – повторил я, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбку. – Обещаю.

Но я не мог знать, что факты, которые я собрал, окажутся страшнее любой теории заговора. И что скоро нам обоим придётся столкнуться с реальностью, превосходящей наши самые жуткие кошмары.

Глава: «Сфера тайн»

Через пару дней мой приятель позвонил мне. Как обычно, Стив начал разговор без лишних церемоний.

– Привет, Рик, – сказал он, как будто мы не виделись неделю. – Скажи, ты что-нибудь слышал о сфере Дайсона?

Я задумался. Я не был большим знатоком научных теорий, но краем уха что-то слышал об этом. Сфера Дайсона – гипотетическая мегаструктура, которая должна окружать звезду и собирать её энергию. Звучало как что-то из фантастики, но Стив явно вёл к чему-то более конкретному.

Внезапно в моей памяти всплыл образ пульсирующего шара из моих видений – огромная конструкция в небе, с едва заметными гранями и панелями. Могла ли она быть миниатюрным аналогом такой сферы? Мысль показалась абсурдной, но в то же время какая-то часть меня чувствовала, что я на верном пути.

– Ну, в общих чертах, – ответил я осторожно. – А что?

– Так вот, – продолжил он, и в его голосе появились нотки азарта, – если тебе интересно узнать что-то о компании, то порыть в эту сторону было бы неплохо. А знаешь что ещё интересно – один из их разработчиков недавно вылетел из компании. Ему заткнули рот, и он остался очень недоволен. Прессе он ничего не слил, но у меня есть его адрес. Ты же у нас талантливый детектив – можешь покопаться. Скажи, что слышал о сфере и знаешь, что там творится. Думаю, он тебе что-нибудь расскажет. И кстати, если вдруг что-то разнюхаешь, ты же поделишься с другом, да?

– С чего вдруг такая щедрость, Стив? – спросил я, чувствуя подвох. – Обычно ты информацию продаёшь, а не раздаёшь.

– Скажем так… у меня личный интерес, – его голос стал серьёзнее. – После нашего разговора я копнул глубже в наши данные. Корреляция между активностью «ГигаКванта» и случаями «Паралича времени» становится всё очевиднее. И знаешь, у меня тоже был эпизод «застывания» на прошлой неделе. Первый раз в жизни. Прямо посреди презентации новой системы безопасности. Я ничего не помню, но мои коллеги сказали, что я стоял как статуя почти две минуты, а потом продолжил с того места, где остановился, как ни в чём не бывало.

– И?

– И мне это не нравится, – отрезал Стив. – Даже не представляешь, насколько не нравится. Поэтому, если ты узнаешь что-то полезное от этого парня, Алекса, мы оба выиграем.

Стив никогда не упускал возможности наживы. Он понимал, что за любую, даже самую скромную информацию, конкуренты «ГигаКванта» выложат приличный куш. Я попрощался, записав адрес разработчика. Похоже, Стив и так сказал много, упомянув эту самую сферу. Явно эта информация досталась ему нелегко.

– И ещё кое-что – добавил он перед тем, как положить трубку, – про пришельцев забудь. Это байки, чисто для пиара. Похоже, там что-то более масштабное творится. Тем более, у них скоро выходит новая модель, и по их заверениям, она перевернёт мир с ног на голову. Если тебя интересуют новости о «ГигаКвант», я бы начал с этого.

После разговора со Стивом я долго сидел, обдумывая его слова. Сфера Дайсона? Какое отношение это имеет к «ГигаКвант»? И почему разработчик, который, судя по всему, знал слишком много, вдруг оказался за бортом? Всё это выходило за рамки обычных корпоративных интриг.

Я открыл ноутбук и начал собирать информацию о сферах Дайсона. Концепция была предложена физиком-теоретиком Фрименом Дайсоном как гипотетическая мегаструктура, способная полностью окружить звезду и использовать всю её энергию. В теории такая конструкция могла бы обеспечить практически неограниченный источник энергии для сверхразвитой цивилизации. Астрономы иногда искали признаки сфер Дайсона вокруг далёких звёзд, считая их возможным следом внеземного разума.

Но какое отношение эта футуристическая концепция могла иметь к земной компании «ГигаКвант» и их ИИ? Я переключился на поиск любой информации о Викторе Крайне – легендарном основателе «ГигаКванта». Оказалось, что до основания компании он был известным физиком-теоретиком, работавшим над проблемами квантовой гравитации. Но самое интересное – в одной из своих ранних статей он действительно упоминал концепцию миниатюрной сферы Дайсона как гипотетического накопителя квантовой энергии. Статья была опубликована за год до того, как он внезапно оставил академическую карьеру и основал «ГигаКвант».

Связь становилась всё очевиднее, но её природа оставалась загадкой. Я решил, что разговор с бывшим сотрудником компании может пролить свет на ситуацию.

Решив действовать немедленно, я взял записанный адрес разработчика и направился к выходу. Вечер был прохладным, ветер гнал по тротуару опавшие листья. Я плотнее застегнул куртку и зашагал в сторону метро.

По дороге я позвонил Мире.

– Нашёл что-нибудь интересное? – спросила она, ответив после первого гудка.

– Возможно, – ответил я. – Еду к бывшему разработчику «ГигаКванта», который, похоже, знает больше, чем следовало бы.

– Будь осторожен, Рик, – в её голосе звучало беспокойство. – Если то, о чём ты рассказал мне вчера, правда, эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свои секреты.

– Я просто поговорю с ним. Ничего опасного.

– Всё равно. Пришли мне адрес, куда едешь, и звони сразу, как закончишь разговор. Если не позвонишь через два часа, я начну беспокоиться.

Её забота тронула меня. Несмотря на нашу размолвку, на все те горькие слова, что мы бросали друг другу во время ссор, что-то между нами определенно сохранилось. И это давало мне силы продолжать поиски.

Встреча оказалась короткой, но продуктивной. Мне повезло: бывший сотрудник «ГигаКвант», Алекс, каждое утро затаривался в местном магазине, и мне не составило труда организовать «случайную» встречу. Я изобразил удивление, будто забыл, что мы уже виделись, но когда он спросил, в каком отделе я работаю, я ответил: «Над сферой Дайсона». На его лице не дрогнул ни один мускул. План сработал. По его реакции я понял, что догадки Стива оказались верными.

Я представился Лютером и попытался расположить к себе собеседника, выразив недовольство руководством и их «безумными идеями». Алекс держался настороженно. Видимо, толпы пронырливых репортёров уже пытались его разговорить, и у парня выработался иммунитет против подобных манипуляций. Но я был готов к этому.

Я начал диалог с тщательно подготовленных фраз о расчётах, объёмах и траекториях сферы, об энергетических ограничениях и прочих научных фактах. Это заставило Алекса расслабиться, и он, впечатлённый моими «знаниями», начал открываться.

– Да, если бы я не подписал документ о неразглашении, я бы раскрыл все их грязные делишки, – выдохнул он, понизив голос. – Уверен, в вашем отделе нашлась бы дюжина таких же недовольных.

Я мысленно отметил эту информацию. «Дюжина» – значит, отдел не такой уж и маленький. Предложив выпить кофе, мы договорились встретиться на выходных. Я решил не торопить события – отсрочка встречи явно указывала на то, что парень не из тех, кто спешит делиться информацией.

Когда мы расставались, Алекс вдруг схватил меня за рукав.

– Есть ещё кое-что, – прошептал он, оглянувшись по сторонам. – Вы там… вы в курсе про «червей»?

Моё сердце пропустило удар. «Черви» – те самые светящиеся существа, которых извлекал человек в плаще.

– Да, конечно, – солгал я, стараясь казаться уверенным.

– Берегитесь их, – сказал он. – Они… меняются. Эволюционируют. Раньше «хирурги» справлялись с ними легко, но в последнее время… – он покачал головой. – В последнее время они становятся умнее. Как будто адаптируются к нашим методам.

– И что это значит? – осторожно спросил я.

– Не знаю, – честно ответил он. – Но Крайн считает, что это знак приближающегося «Пробуждения». Что бы это ни значило.

Он отпустил мою руку и быстро ушёл, не оглядываясь. Я стоял, ошеломлённый этой новой информацией. «Пробуждение» – что это? Пробуждение кого или чего?

До выходных оставалось четыре дня, и я решил подготовиться к встрече основательно. Технические детали кода были не так важны, а вот методы и архитектуру пришлось поучить. Изучая нейронные сети, я был удивлён тому, как мало информации об искусственном интеллекте высокого порядка было в открытом доступе. За последние два года более 60 % компаний использовали его для своих задач: оптимизация, проверка гипотез, прогнозирование. Всё строилось на думающих и «размышляющих» моделях. В моей компании тоже использовались ИИ-системы, но мы работали лишь со старыми версиями, которых вполне хватало для бухгалтерии и юриспруденции.

Помимо технической подготовки, я решил глубже погрузиться в теорию сфер Дайсона. Если моя догадка верна, и пульсирующая сфера из видений действительно была какой-то модификацией этой концепции, мне нужно было понять её принцип действия. Особенно меня заинтересовала статья Виктора Крайна о миниатюрных сферах. В ней он предполагал, что если создать сверхплотную структуру на квантовом уровне, можно было бы заставить эту миниатюрную сферу функционировать как полноценная сфера Дайсона, но для сбора и преобразования не солнечной энергии, а квантовых флуктуаций вакуума – практически неисчерпаемого источника энергии.

В той же работе Крайн вскользь упоминал «квантовую запутанность сознаний» – гипотетическую возможность объединить несколько разумов в единую квантовую сеть. Тогда это считалось чистой фантастикой, и статья подверглась жёсткой критике со стороны научного сообщества. Но теперь я начинал думать, что Крайн каким-то образом доказал свою теорию на практике. И «Паралич времени» был побочным эффектом этого эксперимента.

В баре «Драная кошка» я нервно поглядывал на часы. Пятнадцать минут опоздания. Я уже собирался уходить, когда в бар зашёл взъерошенный и встревоженный Алекс. Увидев меня, он махнул рукой и плюхнулся на стул напротив.

– Ну, как дела? – спросил он, явно интересуясь не столько мной, сколько работой в компании.

– Да всё так же, исследуем, – ответил я, стараясь звучать как можно более уверенно. – Ты же знаешь, сфера Дайсона – это не только энергетика. Мы изучаем, как её можно использовать для создания автономных систем, которые могли бы работать без вмешательства человека. Это и управление ресурсами, и распределение энергии, и даже… – я сделал паузу, чтобы усилить эффект, – даже попытки создать что-то вроде искусственного разума, который мог бы управлять всей системой.

Алекс скривился в усмешке.

– Всем так интересно, да? Ещё и руководитель отдела, такая крупная рыба, послала к чертям ведущую ИИ-компанию мира.

– Руководитель? – переспросил я, стараясь не выдать своего незнания. – Ты об Анне Моррисон?

Алекс удивлённо посмотрел на меня.

– Нет, о Томе Ректере, конечно. Анна ушла ещё до меня, после той истории с «Проектом Омега». – Он внимательно изучал моё лицо. – Ты точно из Департамента сферы?

Я понял, что нужно срочно выкручиваться.

– Да, но я только недавно перевёлся. Ещё не освоился и не знаю всех деталей внутренней политики.

Он, казалось, принял это объяснение, но стал более настороженным.

Я понимающе кивнул. Мы ещё немного выпили, разговаривая о повседневных вещах, когда вдруг Алекс выпалил:

– Ну, вот скажи, тебе не противно от этого всего? Ладно, я понимаю, эта сфера и её заряды для наших систем, но то, как они используют людей в своих целях… Мы для них просто расходный материал!

Я пристально посмотрел на него и прищурился.

– Ты про нас, программистов?

– Да нет, это понятно. Я про людей! Они же должны знать, что за ужасы там творятся. Если бы люди узнали правду, пришли бы с факелами и сожгли бы к чёртовой матери всю их богодельню, да ещё и гендиректора прихватили бы заодно!

– Ты имеешь в виду Виктора Крайна? – осторожно уточнил я.

– Да, этого сумасшедшего гения, – горько усмехнулся Алекс. – Знаешь, что он сказал мне, когда я высказал свои сомнения насчёт этичности всего этого? «Прогресс требует жертв. Всегда требовал. Только теперь жертвы не умирают – они просто отдают часть своего сознания на благо науки.» Представляешь? Как будто имеет право решать за других людей!

– А что именно происходит с людьми? – спросил я, понимая, что наконец-то приближаюсь к сути.

Алекс огляделся по сторонам, словно проверяя, не слушает ли кто-нибудь, и наклонился ближе.

– Они используют человеческие мозги как элементы квантового компьютера, – прошептал он. – «Паралич времени» – это момент, когда сознание человека переносится в… другое место, а его нейронная сеть используется для вычислений. Сфера Дайсона создаёт поле, которое влияет на мозг, делая его частью глобальной вычислительной сети. А «черви» – это результат сбоев, когда сознание человека начинает осознавать происходящее и создаёт ментальные барьеры, мешающие процессу. Поэтому сотрудники в плащах и «оперируют» таких людей – они удаляют эти барьеры, эти «вирусы сознания».

– С этим не поспоришь, – поддакнул я, делая глоток напитка, который явно бил в голову.

– Постой, – вдруг сказал Алекс, пристально глядя мне в глаза. – Ты слишком спокойно реагируешь на всё это. Как будто… как будто ты уже знал. – Его глаза расширились. – Ты не из Департамента сферы, верно? Ты вообще не работаешь в «ГигаКванте».

Я понял, что дальше отрицать бессмысленно.

– Нет, не работаю. Но я видел это место – горы, снег, сферу в небе. Видел людей с открытыми ртами, принимающих эти странные кубы. Видел «хирургов», извлекающих «червей». И я хочу знать – почему именно я могу всё это видеть? Почему моё сознание остаётся активным, когда все остальные словно выключаются?

Алекс побледнел.

– Ты… ты один из «осознающих», – прошептал он. – Их очень мало, может быть, один на миллион. Люди, чей мозг каким-то образом сопротивляется полной интеграции в сеть. Крайн искал таких как ты. Он считал, что вы – ключ к следующему этапу. К «Пробуждению».

– Что за «Пробуждение»? – спросил я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

– Не знаю точно. Это была самая засекреченная часть проекта. Но оно как-то связано с сущностью внутри сферы. С тем, что они нашли в Турине.

Алекс резко встал.

– Мне пора идти. Я и так сказал слишком много. Если ты действительно «осознающий», тебе нужно быть очень осторожным. Они наверняка уже ищут тебя. – Он вытащил из кармана визитку и быстро нацарапал на ней что-то. – Позвони по этому номеру, если решишь узнать больше. Но я бы на твоём месте держался от всего этого подальше.

Мы расстались, и я направился домой лёгкой походкой. Но тут я ощутил волну, всё вокруг на долю секунды замедлилось, и я понял: я погружаюсь…

Слова Алекса эхом отдавались в моей голове, когда окружающий мир начал терять чёткость, размываясь в знакомой «смоле» погружения. «Осознающий»… «Пробуждение»… «сущность внутри сферы»… Все эти фрагменты складывались в единую, пугающую картину – картину, в которой «ГигаКвант» использовал человечество как элементы гигантского био-квантового компьютера для пробуждения чего-то, что они нашли в изъяне реальности.

И я был каким-то образом связан с этим «Пробуждением». Не просто свидетель, не просто жертва – а ключевая фигура в их планах. Эта мысль и пугала, и придавала сил одновременно. Если «ГигаКвант» нуждался в людях вроде меня, значит, я мог повлиять на их планы. Возможно, даже остановить их.

С этой решимостью я позволил «смоле» поглотить меня, готовясь к новому погружению в иную реальность.