Текст книги "Степняк (СИ)"

Автор книги: Вадим Рахимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Рахимов Вадим Нигматьянович
Степняк

Попаданец в пастуха, середина 16 век

Много я бурных рек переплыл,

Много хребтов перевалил,

Я людям зла не несу с собой,

Хочу я со Смертью вступить в бой.

И Смерть, которая прячется здесь,

Должен я непременно поймать

И с этой земли навсегда прогнать.

Если этого не сделаю я,

Что будет стоить вся жизнь моя?

Эпос «Урал Батыр»

Глава 1

23 сафар 956 год от Хиждры. Дешт-и-Кипчак

Ночь. Звёзды. Лежу на траве, связан, всё тело ломит. Рядом человек у костра.

Что случилось? Где, я? Ничего не понимаю! Кто связал, почему избит? Что за нафиг? Одни вопросы, но, ни одного ответа.

Взяли меня явно "недобрые люди", но зачем? Я не бандит, не олигарх – больших денег у меня нет, несметных богатств не имею.

Пытаюсь докричаться:

– Эй, развяжите, до ветру бы сходить?

Вижу, как сидящий у костра человек, встает и идет ко мне, при этом автоматически отмечаю в походке странности, движется так, как будто ходить пешком ему непривычно. В полумраке замечаю, что выглядит, он, как "узбек на базаре", коренастый с кривыми ногами и небольшого роста, в широких штанах и халате с деревянными пуговицами. Шапка – остроконечный войлочный колпак, на ногах – узкие кожаные сапоги. В руках копье, колчан со стрелами у бедра, нож болтается на пояса. На скуластом лице и в раскосых глазах виднелось напряженное внимание и злоба.

Я по телевизору не раз таких видел. Правда, те так железками обвешаны не были, а в руках палку похожую на копье не держали. Откуда-то в памяти внезапно всплывает – ногай. Подошёл, замахивается ... Успел удивиться: "Какой ногай?" и все потухло.

Когда очнулся, изменений в своём положении не обнаружил. Лежу, связан, ощущения те же, теперь и голова раскалывается. Но с ситуацией надо разбираться. Что мы имеем? Так, костер, ногаец. Сидит, опершись на копьё. Спит, козел! Нормального разговора не захотел, что ж поговорим по-другому. Первое, освободиться от верёвок, а потом думать.

Руки связаны сзади. Хреново! Попробуем растянуть верёвки, бесполезное занятие – не тянуться, только зря время терял.

Попробуем по-другому освободиться. Несколько раз напрягаю и расслабляю мышцы, выпрямляю локти и, затем разведя руки с почти прямыми локтями, колени прижимаю к подбородку, сам максимально согнулся вперед, пытаясь протащить связанные руки через таз вперед. И так несколько раз. Ну – ко ещё ... есть! Всё, руки спереди. Замираю.

Неожиданно, в голове мысль промелькнула, хорошая растяжка у моего тела. Странно, вроде как гимнастом раньше не был...

На черном бархате неба сверкали брошенные в пустоту пространства чуждые земле миры – блестящие мерцающие звезды. Великолепие ночи казалось мрачным и торжественным. Кругом благоухала великая степь.

Мириады насекомых реяли в воздухе, привлекаемые огнем и тут же обжигаясь, падали и сгорали, оставляя после себя специфические запахи и чем – то напоминая падающие звезды. Мелкие зверьки и юркие суслики, зайцы и лисы, встревоженные незнакомыми запахами от человеческих тел, носились около, устремляясь в невидимые дали.

Смотрю, все ли спокойно. Часовой? Спишь, соня? Ну и спи.

Я понял, что решительный момент настал. Надо действовать и если придется погибнуть – лучше умереть в борьбе за свою свободу.

Через минуту уже работал, пробуя зубами развязать узел ... Тьфу! Они что, специально навозом пропитаны? Узел затянут сильно. Нет, это долгая история, так дело не пойдёт. Ползу потихоньку, со связанными-то руками и ногами шустро не попрыгаешь. Наконец добрался до костра. Вот уголёк хороший ...

А-аа-а, ... мать! Больно-то, как! Ожог второй степени обеспечен, зато быстро – полминуты, и свободен.

Теперь решаем, что делать с ногайцем? "Зарезать! Не то он сам нас прибьет",– подсказывает внутренний голос, тот самый, который просветил и о настоящей национальной принадлежности "узбека" с копьём. Угу, чем дальше, тем лучше. Поздравьте, очередной сумасшедший, с тараканами в голове. Крыша едет не спеша!.. Срочно надо сходить к психиатру.

Или не надо?.. На меня хлынул поток воспоминаний...

Урман. Около 20 часов назад.

В этот день на берегах реки Дим мы с Айнуром пасли табун старого Гарей-бия. В этих местах из года в год весною останавливалось на тучных пастбищах наше родовое кочевье. Душа радовалась, когда окидывал взглядом знакомые места! Мягкое ласкающее солнце, земля, еще отдающая прохладой после зимы, но уже цветущая, шибающая в нос ароматом трав сочно-зеленая степь.

Каждое утро табун обычно перегоняли на новый участок пастбища, чтобы на той поляне, где кони уже попаслись, трава могла заново подрасти.

Во главе каждого табуна – жеребец. Самый сильный конь и есть самый лучший табунщик: все время находится настороже – то выходит вперед, то рысит назад, подгоняя кобылиц и молодых жеребят. Хороший обученный жеребец практически оставляет без работы коневода, единственно патологически не переносит собачьего племени, а потому табунщику нежелательно иметь при себе лающего друга.

Кроме того в табуне всегда имеется еще и любимая кобылица вожака, которая фактически и "рулит" всеми, которая всегда знает где лучшая трава, водопой и т.д. А жеребец оберегает и обеспечивает безопасность от чужаков, и в случае появления волчьей стаи грудью стает на защиту табуна. При перегоне на другое пастбище, табунщику стоит только направить жеребца на правильный путь, а тот все сам сделает.

Ничего не предвещало беды, когда вечером Айнур пошел отдыхать, чтобы в полночь сменить меня. Выспаться ему так и не пришлось. Внезапно из-за небольшой рощицы выскочил отряд в десяток всадников. Нас спасло только, то, что я в тот момент полез в заросли прибрежной ивы, чтобы пройти ближе к берегу речки и собрать луговой травы.

Быстро собрав табун, конокрады погнали лошадей вслед заходящему солнцу. Но двое остались. Один направился в мою сторону. Думал, что отсижусь в кустах, но забыл о Турке, который вяло, жевал траву неподалеку от моего убежища. Всадник, подъехал к зарослям, и что-то заметив, мягко спрыгнул с коня, вынул из ножен саблю и направился в сторону моего убежища, но при этом, еще не видя меня. Мне ничего и не оставалось, как только метнуть в него один из метательных ножей, так как другого оружия при себе не оказалось. Непонятно как, но попал прямо в глаз. И у чудес иногда бывают объяснения – это всего лишь отличный результат нашего обучения военному делу у Ахмет-аги.

Немного помучился, вытаскивая клинок из черепа. От вида того что произошло с глазом, замутило и чуть было не стошнило. Прежде чем клинок вложить в ножны, кровь вытер штаниной убитого.

Огляделся, в это время уже второй ногаец, закинув на спину, тащил связанного Айнура. Подбежал к коню убитого разбойника, выхватил его лук, прикинул расстояние, более пятидесяти метров, прицелился и всадил две стрелы гаду в руку и в шею.

Забрав у ногайца и саблю, вскочил на коня, и поскакал к Айнуру. Он уже сбросил с себя труп и стоял, полуголый, весь в крови. Я разрезал сыромятные ремни, скручивавшие ему руки.

Вместе быстро обсудили сложившую ситуацию. Решили, что побратим, едет до стойбища родичей и расскажет о случившемся. А я буду следовать за ногайлар, и стараясь по пути оставлять метки родичам. Чтобы погоня быстро догнала конокрадов.

Но закончилась затея плохо. Ночью, проехав немного, по следам конокрадов, решил отдохнуть, ну и прилег. Проснулся от удара. Хохочущие ногайлар долго били, а затем "немного покатав" на аркане по степи, бросили связанным возле костра...

Глава 2

Носил он саблю с древнею резьбой,

Но не ходил к соседям на разбой.

Кто покорить хотел страну мою,

Тот падал сам, поверженный в бою.

Мустай Карим

Серп молодой луны засеребрился на фоне темного и звездного неба. Лишь мерный храп караульного нарушал глубокую тишину ночи, и откуда-то издалека доносились звуки ночной степи. Страшная боль в голове...

Почему-то никак нельзя было вытащить подвернутую под спину руку, и все покрывалось непрерывным гудящим, все наполняющим шумом...

Никак не удавалось чего-то вспомнить и как следует очнуться.

Вот отродье шайтана, точно без мозгов оставил! Что за хрень?! Попал? Офигеть!

Получается, я очередной "перенесенный засланец"? Остается, мне только букву "л" на "р" заменить, и тогда можно понять и представить в "какую задницу" попал.

Про "таких героев", много книг перечитал, некоторые по нескольку раз и неоднократно представлял себя в их роли. Но перенестись разумом, как, то в голове не укладывается.

Но самое главное, в кого? Что за невезуха! В обычного пастуха 16 лет от роду!!! Обидно. Все попадают в герцогов и королей, ну на худой конец в баронов, а я ...

Долгие размышления моему горю, не помогут, а осознать, что со мной произошло, помогли, до сих пор вон, голова и тело болит.

Ладно, может быть и лучше, чем меньше значимость, тем меньше проблем. С ногайцами-то, что делаем? И вообще, сколько их? Во-первых – караульный, слева лежат – завернувшись в халаты двое, справа еще один, итого четверо.

Первую мысль – о бегстве – он сразу откинул, потому, как за ним сразу же будет устроена основательная облава, да и местность, скорее всего незнакомая. Несколько минут никакой здравой идеи в голову не приходило, затем вдруг выплыла мысль, очень простая и хотя не разрешавшая настоящего положения, но дававшая на некоторое время отсрочку:

"Оглушить конокрадов и провести разведку в округе. А потом уже прижечь им пяточки и поговорить по душам. Как это такое простое решение сразу не пришло на ум?.."

Приподнял голову и тихонько огляделся вокруг в очередной раз. Восточный край неба заметно побелел, и через час-полтора очевидно должен был наступить рассвет.

Если еще имелась какая-нибудь возможность спастись, то действовать нужно было немедленно.

Сон ногайца – караульного был достаточно громким и указывал на его сильную усталость, так что я бесшумно подошел практически вплотную.

Может быть, это был результат моральной "накачки" и самовнушения сделанного себе несколько минут назад, но действовал, быстро, не смотря на обстановку и надолго не задумываясь, с той мгновенной интуицией, которая в критические минуты часто спасает тебе жизнь.

Всего за минуту перед этим у меня не было никакого определенного плана действий. Да и сейчас я не был до конца уверен, что смогу решить проблему со своими недругами, и, тем не менее, решительно двигался к цели.

Часового-козла глушим. Чем? Поленом, вон сколько припасли. Замах, деревяшка с глухим стуком обрушилась на темечко караульного и он мешком валится на землю. Успеваю тихонько придержать. Как бы не услышали, железа на нем много. Полежи и отдохни злостный нарушитель устава. Ну и запах от этого "бомжа", чуть было не вырвало, еле сдержался, еще и наверняка всякая живность водиться. Оглядываюсь. Вроде всё спокойно.

Пламя освещало маленькую поляну и людей, спящих у костра. Двух, тех, что слева, бил сильнее, ни о чем не думая. Когда подошел к третьему, вспомнил – это наш десятник. Было видно, что ему сильно досталось. Освобождая наставника от пут, понял, что задели ему голову не так тяжело, как казалось на первый взгляд. Но сотрясение обеспечено. Рану бы ему промыть, да нечем. Ладно, потом. Сначала, вяжем ногайцев. Да покрепче. Естественно, предварительно избавив их от поясов с оружием. Да и вообще делиться надо по справедливости. То есть, мне всё, им ничего. Хотя поленом могу и добавить.

М... да, улов небогатый – парочка сабель, топорик да пара ножей, зато на одном, очень даже неплохой доспех похожий на бахтерец, остальные бараньими полушубками обошлись. С деньгами не очень, всего лишь десяток серебряных монет.

Пока занимался экспроприацией экспроприированного и возмещением своего морального и материального ущерба, начало светать. Блин, про Ахмет– агу то забыл! Как бы он коньки не двинул от потери крови. А ведь десятник единственный из наших имеет воинский опыт, не раз ходил в походы на киргизов и ногайцев.

Промыть рану. Во чтобы только воду набрать?

Вот отродье шайтана, точно без мозгов оставил!

Оглядываюсь, рядом с костром лежит перевернутый медный котелок. Недалеко, вон в тех кустах, вроде должен быть родник.

По дороге к зарослям, заметил пасущихся коней, голов, так не меньше сотни. Чего так много? Ладно, потом разберемся.

Напившись холодной, до боли в зубах, воды, сразу почувствовал, себя гораздо лучше.

Наполнив казанок и вернувшись к костру, заметил, раненый десятник подаёт признаки жизни.

– Ла илаха илла аллах мухаммаду расулу аллах*... – вполголоса прошептал он, а затем впал в беспамятство.

Хм, явно молитва. Готовиться отойти в мир иной? Не, дяденька, так не пойдет! Хочешь оставить меня одного в степи с этими шакалами? Давай-ка лучше лечиться.

Осмотрел рану. Ага, удар чего-то тупого прошел вскользь по черепу, содрав скальп сантиметров, пять, чуть выше правого уха. Крови вытекло много, но зато меньше шансов, что заражение пойдет.

А так ничего уж серьезного, до свадьбы заживет.

Неожиданно всплывает вопрос:

"Какая свадьба, у него уже есть три жены?"

Ого, целый султан! Сочувствую. Ну ничего, брат, где третья, там и четвертая...

Ножом сбрил волосы вокруг, тщательно прополоскав штанину одного из конокрадов, смочил, только приложил к ранке...

Внезапно, какая-то сила подбросила моё тело, и я покатился кубарем, чуть было, не угодив в костер. Лежа на спине, пытаясь сфокусировать взгляд, заметил силуэт, разъяренного многоженца, явно с недобрыми намерениями.

– Унбаши*, это же я – Урман,– пытаюсь, сесть на корточки.

– Тьфу! Шайтан! – выругался Ахмет-ага, – Да, я же чуть было тебя не убил!

– Велик Аллах и Магомет, пророк его!... – произнес он внятно, воздевая руки над головою. – Во всем могучая воля Аллаха!... Давай рассказывай, что там с вами произошло?

– Вечером, как обычно отправив Айнура отдыхать, немного отвлекся, хотел собрать луговой травы в зарослях Кутэк – елги, у вашей Гюль – ханум отличные пирожки с этой травой получаются.

– Не пытайся меня задобрить, саму суть расскажи!

– Услышав конский топот, затаился, по звуку лошадиных копыт определив, что их не менее десятка всадников, хотел Тюрку свистнуть, но не успел, один из всадников, увидев моего красавца, направился к нему.

– Дальше! А за невнимательность и оставление дозора, бежать тебе половину дневного перехода за хвостом своего друга.

– Подъехав ближе, ногай сразу сообразил, что где – то рядом с лошадью обязательно должен быть хозяин, внимательно оглядев заросли, наверное, заметил мои следы, в виде мятой травы или сломанных веток.

– Сколько можно объяснять и учить!– повторно перебил десятник, – куда бы ты ни шел, не оставляй за собой следов, будь внимателен и насторожен. Не только объяснял, но и показывал, как все надо делать. В самый ответственный момент, расслабились, один спит ничего не слышит, а второй траву собирает, да и еще следы оставляет! Возьми себе на заметку, за тобой уже, пробег на целый день. Продолжай.

– Спрыгнув с коня, нукер вытащил клинок, и направился в мою сторону, свою саблю и лук со стрелами, я оставил на Тюрке, ничего окромя метательных ножей с собой не было, когда он подошел ближе пятнадцати шагов, метнул нож и попал в глаз.

– Аллах тебе помог, чтобы ты не смог избежать моего наказания, за твою забывчивость и безалаберность, а ведь хотел второе имя дать*! Потерять свое главное оружие!

Только открыл рот, чтобы, что-то сказать, но наставник перебил его.

– Как можно было попасть за пятнадцать шагов в ВОИНА, будучи в зарослях, ведь задень клинок маленький листок и чтобы ты делал? Попытался бы второй нож кинуть, так отбил его ногай своей саблей. Ну а дальше? Голым задом да на саблю!

–Ахмет-ага! – перебил десятника, чтобы скрыть свой смех, когда внезапно вспомнил, анекдот из прошлой жизни, про инструктора спецназа который говорил своим курсантам, чтобы вступить в рукопашную схватку, нужно потерять кучу своего оружия, найти такого же раздолбая и дать ему "люлей".

– Когда ногай вытащил свой клинок из ножен, – продолжил я, – мне сразу стало понятно, что он не воин – это был пастух! Которому на время набега, сотник выдал оружие, на нем не было доспеха, кроме овчинного тулупа, да и движения его с оружием, хват его, все кричало об его неуверенности и страхе. Если бы он взял лук со стрелами, тогда у меня возможно и возникли бы проблемы. А так, немного везения и умения, и твой ученик, как всегда на коне!

– Какой конь! – вдруг он снова взъярился, – За конем и за его хвостом два дневных перехода! Дальше рассказывай, много ли воинов Вы видели?!

– Сняв у убитого его пояс с оружием, осмотрелся, в это время второй ногай уже тащил связанного Айнура, недолго думая схватил лук, и двумя стрелами поразил врага в руку и шею.

– Лук был чей?

– Хабар*, названный отец, мутило меня, много крови было, когда нож вытаскивал, да и потом растерялся, как увидел, что ногай тащит моего друга и вашего сына. Да и странно, что Тюрок ко мне сам не подбежал?

– Ничего странного, – слишком уж грустно ответил мне ага. – Кровью человечьей от тебя пахло, а он к ней не приучен, ему запах животной крови только известен.

– Затем быстро собрав трофеи, отправил Айнура к родичам, с известием о ногайлар, а сам поехал по следам конокрадов и попал в засаду. Меня оглушили и, связав, бросили у костра, – коротко доложил, умолчав при этом, о том, что в плен брали сонным.

– Второй раз, за безалаберность, тебя наказывают, раз такой невнимательный, как вернемся, я попрошу Гюль-ханум, подарить тебе щенка – алабая, если конечно она не убьет меня за своего сына. Как освободился?

– Ночью охранник заснул, пережег веревки на руках угольком от костра, а дальше все было просто, – объяснил я и, смутившись, сам задал десятнику интересующий меня вопрос: – А как же Вас, ага, угораздило попасть в плен?

– По глупости! – сплюнул десятник. – Аллах прогневался на меня и лишил возможности видеть и слышать, поразив слепотою глаза и потерей слуха, но самое главное, я потерял чутье, ту самую чуйку, которая не раз спасала меня и воинов нашего рода. Узнав, о нападении, мы быстро собрали йеш егетлерзе** и бросились в погоню. Недаром предупреждал, этого старого ишака, что ногай – казаки, обязательно придут, только дождутся, когда наши нукеры покинут родные кочевья. А потом я совершил ошибку. Дозорные были, но ты, же знаешь, что всех опытных воинов забрал Гарей-бий, а джигиты не углядели засаду. Я на копье одного взял, второго саблей зарубил, думал, прикроют бойцы со спины, но в этот момент сзади булавой и ошеломили. Меня взяли в полон, а всех остальных перебили, наверное ...

– Айнур, тоже?.. – глухо поинтересовался я.

–Да. Упокой Аллах его душу, у парня не было шансов, ехал в переднем дозоре.

– Они далеко? – опустив голову, спросил я.

– Аю йаланында*. Но нет у нас сейчас времени достойно проводить в последний путь наших братьев и моего сына, они погибли в бою как батыры, а мы должны жить, чтобы отомстить за их смерть.

– Ты, Урман, давай, обыщи седельные сумки, да состряпай нам что-нибудь поесть.

Мое тело самопроизвольно вскочило, и быстро направилось в сторону табуна лошадей. Отметив про себя, что авторитет десятника для моего реципиента был непререкаем, перед тем как приступить к мародёрству, решил уточнить один вопрос:

– А...

– А я пока займусь нашими гостями, – зловеще улыбнулся Ахмет. – Люблю гостей принимать! Хорошо с ними за кумысом неспешно побеседовать, мудрые речи послушать... Правда, эти гости незваные явились, значит, и разговаривать с ними по-другому буду.

Глянув на хищную улыбку потерявшего свой отряд десятника, даже я, его названный сын, почувствовал себя не совсем хорошо, однако жалеть, а тем более защищать ногайцев мне было не за что, скорее наоборот. Взяли, понимаешь, моду сапогами и копьями по моей голове бить! А ещё они Айнура убили, напомнила "память". Во-во! И это тоже. Вот пусть теперь сами всё прочувствуют. Ибо нефиг! Но при этом обязательно, позже пойду, проведаю своего друга.

И даже не оглядываясь на костер, спокойно продолжил осмотр бывшего ногайского имущества.

Быстро проверив сумки, обнаружил целую кучу хабара. Опись, как говорится, прилагается.

Вялено мясо – кило пять, несколько полузасохших лепешек, турсук с кумысом, несколько кругов овечьего сыра и конской колбасы, монет серебряных – двадцать две штуки. Из оружия – десяток отличных луков с колчанами полных стрел, половина десятка ногайцев были с саблями и неплохими копьями, а у остальных топорики с палицами, из защиты – две неплохие кольчуги и парочка шлемов с бармицей.

Негусто, у наших конокрадов с оружием, да и честно неоткуда ему взяться в Деште-и-Кипчак в большом количестве, на юге – Шейбаниды покорили Хивинское и Бухарское ханство, запретили торговать оружием с соседями кочевниками, такой же запрет действует и Русском государстве на севере. Вариант приобретения небольшого количества оружия на Северном Кавказе, у черкесов либо у турок в Азоу. Кроме этого только трофеи в набегах на соседей. Таким образом, кочевники добивают остатки оружия, передавая от отца к сыну, доставшиеся по наследству от Золотой Орды, и естественно, бии и мурзы могут массово вооружить только свои личные сотни, при этом племенному ополчению оружия практически не достается.

Но любой мужчина и юноша в степи, всегда имеет свой лук со стрелами, с которым не расстается с детства. И имея такое оружие, он всегда сможет прокормить не только себя, но и свою семью.

Забрав только немного конины, лепешки и кумыс, направился в сторону костра, где Ахмет-ага "неспешно беседовал с гостями и слушал их мудрые речи". Только почему-то ногайские "мудрые речи" больше напоминают стоны, мычание и хрипы. Орать они не могли. Если "дорогой гость" степенно и правдиво, как положено воспитанным людям, отвечать отказывался, старый воин, перед тем как прижечь невеже пятки, предусмотрительно затыкал ему рот.

Названный отец, на страдание ногайцев не обращая внимание, как ни в чем не бывало с аппетитом начал поглощать свой завтрак, вдруг резко бросил мне один из ножей, которым только что кромсал конину и буркнул:

– Отправь этих иблисовых детей к их предкам, заждались, наверное...

Непроизвольно схватив нож на лету, я впал в ступор. Он что, предлагает просто вот взять и зарезать пленных? Некоторое время мое сознание отказывалось воспринимать слова десятника. А как же суд? Тьфу! Какой на хрен суд! Еще бы адвоката вспомнил! Убийство, грабеж, незаконное лишение свободы, побои... Вердикт: виновны. Какие еще вопросы? Тут все просто. Кто сильнее тот и прав! Или ты его или тебя! Только такие постулаты позволят, выжить в этой эпохе и никакие сантименты по поводу "прирезать безоружного бандита – это зло" здесь не могут быть. Забудь про "дерьмократию"...

Но все-таки как, же так? Взять и зарезать, какой бы он не был, но живого человека!?

– Эй, что встал! – окликнул меня ага. – Вообще-то подожди, замараешь его халат, какой-никакой хабар, сейчас покажу, как правильно, но остальных уже сам.

Ненадолго оставив еду Ахмет подошел к пленникам:

– Вот смотри, переворачиваешь его на бок, коленом упираешься в позвоночник, берешь за волосы, как барана за рога, а если волос нет, суешь пленнику в ноздри два пальца и оттягиваешь его голову назад совсем так, как это делаешь барану, когда хочешь пустить его на мясо. Другою рукой ножом режешь горло от уха до уха, – принялся объяснять десятник.

Когда я увидел, как фонтаном начала бить кровь из несчастного "барана", мой желудок не выдержал...

– Хватит там разлеживаться! Тошнит, видите – ли, его лучше бы подумал, что бы с тобой сделал юзбаши* Канмурза, когда тебя притащили бы к нему? Недаром его даже в собственном роду, между собой называют Живодером, есть у него слабость самолично с живых кожу сдирать. Специально для этого даже купил араба-лекаря. Табуна коней не пожалел, лишь бы жертвы раньше времени не умирали. Иди, добей оставшихся, или всю жизнь будешь пасти овец Гарей-бия, и не бывать тебе воином!

* – сотник

** – молодые

*** – медвежья поляна

Ополоснув лицо и напившись воды из котелка, я вроде пришел в себя и решительно направился к своему «мучению». Про себя повторяя: «Он уже умер, он уже умер...»

Следуя советам мудрого воина, перевернул тело, коленом нажал на позвоночник, одной рукой взял за волосы...

Нет, я точно не смогу, лучше воткну нож в шею, небось, и так отойдет... Ну вот опять лежу, рвет, вроде и в желудке ничего не осталось.

Пока, труп убитого ногайца дергался, я по-быстрому решил его освободить от одежды, начал снимать халат...

Ну и вони, да тут и "Тайд" со своей морозной свежестью, не поможет. Даже мой "хомячок", который только что руки потирал и приговаривал

– В хозяйстве все пригодиться, – и тот в обморок упал...

Правда, скорее всего от жадности, чем от запаха.

Зачем только понадобилось Ахмету это грязное тряпье? Бомжи постеснялись бы одеть, а он мне – "хабар"!

Тут внезапно, заметил как на трупе, кишмя кишели вши. Одни карабкались по пучку волос на макушке, другие перебирались через край халата, но странно меня ничуть это не беспокоило, видимо Урман был привычен к таким вещам. Я естественно, с таким положением не смирюсь и обязательно приму меры к исправлению данной ситуации и буду бороться с ними до последнего клопа!

Тут бы болезнь, какую нехорошую не прихватить. Нет, однозначно, лекарств тут практически нет, значит, гигиена – главное наше оружие борьбы с эпидемиями!

Со вторым пленным управился гораздо ловчее, просто представив на его месте барана. Получилось хорошо, фантазия у меня богатая. Никаких чувств новое убийство не вызвало, по ходу дела привыкать начал.

– Учись, сынок, на твоем жизненном пути слишком много врагов, чтоб их жалеть! – одобрил мои действия старый воин.

– Унбаши, а что мы будем делать дальше, как нам быть? – поинтересовался я, когда закончил своё неприятное занятие.

– Вообще-то, наше с тобой положения на данный момент не ахти, – вздохнул наставник, – Наш бий, сожри его шайтан, забрал лучших воинов. В поход на Казань его вместе с ногайлар потянуло! Болван!

– Предупреждал же, этого сына ишака, на Курултае, чтобы не ходил в набег в этом году, что соседние роды ногайлар во главе с мурзой Казы б. Урак, вышли из подчинения Юсуф-бия и начали казаковать** в степях за рекой Итиль. О том было прекрасно всем известно, ведь даже ордыбазарские*** весть принесли.

– Все бесполезно! Ведь ему сам наместник султан Ахмед-Гирей б. Муртаза пообещал, после похода тарханство**** подтвердить хан заманын калган*. Вот и не хотел слышать благоразумных советов аксакалов, подкупил многих, а остальные и так были ему должны, перечить бию не могли. Еще древние сэсэни**** сказывали:

Что найдет рыба в стоячей воде?

Что найдет нукер, следующий за бессердечным бием?

Но все видит Аллах!

– Если верить этим дохлым иблисовым отродьям, то пока наши воины в походе. Казыевы воины набежали на наши аулы. Взяли многих в полон, а кто сопротивлялся, порубили. Фактически наш род, на родовых землях перестал существовать!

– Ага, а почему тебя не послушались? – робко спросил я.

– После смерти твоего отца – моего названного брата в 950 году от Хиджры, меня вообще перестали слышать. Ишак самодовольный наш бий! Слова ему против не скажи, вот и оставил меня молодых учить. Да и еще и поиздевался, якобы оставляет родичей в надежных руках десятника Ахмет-аги.

– Не прошло и недели, как наши воины в походе, Канмурза со своими нукерами из Казыева улуса, перейдя Итель на Самарской переправе, решил взять конями и полоном. Знал, пёс, что может спокойно разбойничать.

– Так что же делать? – ещё раз спросил я.

– Их временный стан сейчас в верховьях Самары, а мелкие отряды по два-три десятка разбойничают на наших кочевьях, один из них и налетел на ваш табун. Всего у сотника примерно около 300 всадников, среди них настоящих воинов не более сотни, поэтому нам нужно быстро собрать хотя бы сотню джигитов, и перехватывать их отряды вблизи верховий Самары, пока ногайлар не опомнились.

– Времени, конечно, мало, однако деваться некуда. Хм, в нашем роду не осталось бойцов, значит, придется, просить помощи. В двухдневном переходе от нас, на реке Ик, есть стойбище моего побратима юзбаши Карамана, он то – старый лис нукеров своих в набег не дал, сказавшись больным, на место сбора не явился. Поедешь к нему гонцом, расскажешь все, в набег идти он не откажется, тем более с ногайлар у него старые счеты.

– Я же, перейду на ногайской переправе Ак – Идель, попытаюсь собрать молодых в других родах нашего племени. Пойдешь одвуконь, выберешь себе одежду и доспех, и оружие самое лучшее выделю, а все остальное забираю. Отдам воинское снаряжение молодым во временное пользование, даст Аллах, сотню наберу. Через пять дней встретимся в верховьях реки Ыслак.

– Ахмет-ага, не торопи коней, – попросил я, – Твою рану, не успел до конца обработать, позволь, воды быстро вскипячу...

– Нет! – резко перебил меня десятник, – у нас нет времени, лечиться будем после спасения наших родичей из полона. Я надеюсь, что мы успеем раньше добраться до лагеря ногайлар, пока загонные отряды не соединились с основной сотней Канмурзы.

– Уйдут ногаи за Итиль, распродадут родичей на рабских рынках Азоу или Хаджи– Тархана. Где потом нам их искать? Если не успеем и не поможем родичам, клянусь Аллахом, перейдем Итиль и будем жечь стойбища Казыевого улуса, пока Канмурзу не побьем и голову его не положим в бурдюк, наполненный кровью, чтобы он, ненасытный в убийствах, наконец, напился досыта!

– Да, есть у нас время, наставник, ведь сам не раз набеги ходил, они с полоном да с награбленным добром и скотом и за седмицу до временного стана Канмурзы нипочем не дойдут.

Но приложив руку к ране, и видимо почувствовав головокружение, все-таки попросил:

– Найди и принеси, мою седельную сумку, там мазь специальная для таких случаев должна быть, ведь даже в священной книге сказано: "Сколько Аллах создал болезней, столько премудрый создал и лекарств, чтобы излечивать эти болезни".

Быстренько дойдя до сваленных в кучу сумок, нашел нужную и вернулся, прихватив котелок с водой.

Инструкцию по оказанию первой помощи при ранениях головы, знал наизусть, да и на практике пришлось применять не раз. Только вот "скорую" не вызовешь, да и ближайший грамотный врач на расстоянии пятидесятидневного конного перехода. Тьфу, совсем освоился и стал местным, уже расстояние до Средней Азии* начал мерить в переходах.

Так до этого уже частично обработал рану, осталось только сполоснуть рану и смазать мазью из каких то – вонючих трав, при этом голос в голове, подсказал, что эти травы не "вонючие", а полезные.

Полив на руки из котелка, попытался края раны аккуратно смазать мазью из полезных трав, внезапно открылось сильное кровотечение, Ахмет-ага побледнел и стал падать. Я успел схватить, вовремя подложил, чей-то халат около головы на землю, аккуратно повернул голову немного на бок. Так называемое "устойчивое боковое положение". Были времена, пришлось работать фельдшером на "скорой", полученный опыт не пропьешь.