Текст книги "Люди и волки (Черная пустошь – 2)"

Автор книги: Вадим Михальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Владислав с испугом отшатнулся от Дубинина. Он впервые видел его таким.

– Да, наверное, – пробормотал врач.

Он посмотрел вниз – что-то теплым потоком воздуха протянулось по его правой ноге – и замер. Рядом с ним стоял волк.

– Может быть, еще не поздно, – бормотал Сергей, пытаясь попасть рукой в рукав халата, – может, еще не поздно.

– Господи, Этар, – Сергей жалобно посмотрел на волка, бока которого раздувались в учащающемся ритме дыхания, – мне так жаль.

– Ты что, Сережа? – прошептал Владислав, в ужасе глядя на волка.

– Он может говорить, – указал на сейра Дубинин, – он сказал мне, что они не собирались нападать на нас, а вы, вы…, – его голос прервался.

«Вы снова убиваете нас?» – возник в голове Сергеева жалобный, почти человеческий голос.

– Что это? – шевельнулись онемевшие губы.

– Он так разговаривает, – устало вздохнул Сергей, – помоги же мне, не стой столбом!

– Что? – Сергеев ошалело посмотрел на Дубинина.

– А, черт с тобой! – махнул рукой Сергей, непослушными пальцами застегивая пуговицы халата. – Этар, не отходи от меня ни на шаг! Пошли.

И волк пошел за Сергеем, опустив голову, как больной пес. Они оставили врача стоять посреди опустевшей комнаты, рядом с навсегда опустевшей Клеткой…

– Сброс, – прошептал Адам, поднимая «Каспер-2» вверх.

– Адам, – послышался звенящий от напряжения голос Дэвида Варшавского.

Фолз обернулся на стуле. Позади него стоял бледный, как смерть, Сергей Дубинин, а рядом с ним стоял пленный волк, которому полагалось быть в клетке. Скованные ужасом Джек, Роджер и Фред сидели за своими компьютерами, бросая быстрые испуганные взгляды на сейра.

За минуту до этого Адам сосредоточился на управлении дирижаблем. Он активировал взрыватели, бросил «Каспер-2» вниз и нажал кнопку сброса. В ту самую секунду, когда над племенем Сайди вспыхнула в воздухе огненная волна, в пункт контроля вошел Сергей, за ним по пятам, как домашний пес, неслышно скользил сейр.

– Господи, – выдохнул Сергей, падая на колени.

Рука Адама скользнула к кобуре на правом боку. В голове пронеслись мысли: «Сергей сошел с ума, выпустил волка, надо бы успеть выхватить пистолет до того, как волк бросится на кого-нибудь. Если он прыгнет на пацанов, я его зубами загрызу, а Дубинина пристрелю, как собаку. Нафарширую башку свинцом – и всё».

«Как же так?» – послышался жалобный голос.

Никто в комнате не проронил ни слова, но все услышали этот голос, дрожащий от нестерпимой боли.

«Как же так?» – послышалось снова.

Адам посмотрел на сейра. Волк смотрел на Сергея, умоляя, прося, как жертва умоляет палача отвести занесенный топор.

– Прости меня, Этар, прости! – заплакал Сергей, глядя в золотистые потухающие глаза. – Я не успел им сказать, и ты, и я не успели. Мы были слишком слабы, чтобы хотя бы поинтересоваться тем, что происходит здесь.

«Вы убили их?» – волк посмотрел на Фолза без гнева и ярости, его глаза казались свечами, которые вот-вот погасит ветер.

– Да, – ответил Адам.

В его руку скользнула холодная рукоять пистолета.

«Вы снова убиваете нас» – прошелестел голос в головах людей. «Вы снова несете смерть, снова». Волк опустил голову, почти коснувшись пола.

– Они не хотели на нас нападать, Фолз! – закричал Сергей. – Мы первыми напали на них, всё остальное было естественной человеческой реакцией на насилие! Если бьют тебя – ты бьешь в ответ! Они ни в чем не виноваты! Это мы – убийцы! – слезы текли по лицу Сергея, он уже не кричал, а стонал, корчась от почти физической боли, сжавшей его сердце в железных тисках.

«Что же мне делать, Сергей?» – простонал сейр, по-прежнему не поднимая головы. «Зачем мне теперь жить? Зачем?»

– Этар!

«Эти люди – твой народ, твои близкие, твои друзья. Они снова убивают сейров, не причинившим им никакого вреда. Они снова убивают!» – волк поднял голову, в его глазах застыла боль, только боль, ничего, кроме боли. «Они твои друзья, и ты мой друг, Сережа. Как же мне жить с этим? Как?»

– Этар! – Сергей, плача, попытался обнять волка, но тот мотнул головой, отбрасывая его руки.

«За что?» – посмотрел в глаза Адама Фолза сейр и рука с зажатым в ней пистолетом опустилась.

– Этар, прости нас, пожалуйста, прости, – Сергей умоляюще протянул к нему руки, – я знаю, нам нет прощения, но прости нас, прошу тебя, заклинаю всем, что мне дорого!

Волк молчал, его глаза, теперь уже пустые, как две погасшие звезды, смотрели в глаза Адама Фолза.

– Этар! – закричал Сергей, его голос эхом отразился от невысокого потолка и больно ударил всех, кто сейчас находился в этой тесно заставленной столами комнате, комнате, в которой снова остановилось время.

«Ты вернул мне жизнь, Сережа», – сейр ласково посмотрел на человека, стоящего перед ним на коленях, «я благодарен тебе, но теперь моя жизнь мне больше не нужна».

Волк повернулся и выскочил из комнаты.

– Черт, – крикнул Адам, хватаясь за трубку телефона внутреннего оповещения, – охрана, охрана! У нас чрезвычайная ситуация – пленный волк вырвался на свободу! Будьте предельно осторожны! Разрешаю применить всё имеющее оружие! Остановите его любым путем! Охрана, черт! – Адам увидел, что впопыхах не переключил интерком на передачу.

Он уже потянулся, чтобы исправить свою ошибку, но замер, остановленный тихим голосом Сергея:

– Не надо, Адам. Он никого не убьет…

Сергей Дубинин летел вниз, стоя на грузовой платформе. Он опередил Адама, выскочившего вслед за ним из пункта контроля, и теперь Адаму пришлось дожидаться следующей платформы. Внизу, на ступенях широкой спиральной лестницы, проходящей по всему огромному конусу Башни, он видел темное пятно, стремительно растущее в размерах. Это темное пятно упрямо летело вниз, как выпущенная из лука стрела.

– Этар, – прошептал Сергей…

Он спрыгнул с платформы на втором уровне Башни и побежал, из последних сил пытаясь не упасть. Он увидел, как сейр вбежал в одно из нежилых помещений уровня. Когда Сергей влетел в темную комнату, он успел увидеть, как исчезает в оконном проеме знакомое косматое тело. Дубинин повернул регулятор окна на «полную проницаемость» и по пояс высунулся из окна.

– Этар! – жалобно позвал он.

Темный приземистый силуэт внизу замер и светящиеся золотистые глаза посмотрели вверх, где виднелось белое пятно человеческого бледного лица.

– Не надо, прошу тебя! Не надо…

«Незачем, Сережа. Прощай», – и черная фигура бросилась бежать, вплотную прижимаясь к земле.

– Я же спас тебя! Я приказываю тебе вернуться! Твоя жизнь принадлежит мне! – разнеслось над Пустошью.

Черная тень замедлила бег.

– Вернись, друг! Прошу тебя, вернись, – беспомощно плакал человек.

«Прощай», – донеслось издалека.

* * *

"Незачем больше жить, незачем! Как же мне больно, как же мне больно!

Почему? Зачем боль, зачем?

Не зови меня, не зови! Если ты еще раз позовешь меня, я не устою перед твоим голосом, я вернусь, а мне нельзя возвращаться.

Мне нужно уйти, убежать.

Какая боль! Какая мука! Как же мне больно!

Простите меня все. Простите…

Бежать, бежать…"

* * *

В Башне объявили тревогу. Никто не понимал, почему – голос Адама Фолза был глух, слова казались рычанием умирающего волка.

Потом дежурные электрики осветили Пустошь и увидели, как к заграждениям внутреннего периметра бежит черная фигура, так хорошо знакомая многим солдатам, так и не вернувшимся из леса. Электрики направили на волка лучи двух мощных прожекторов, захватывая черную тень в перекрестье двух столбов света. Солдаты с соседних постов стреляли по этому черному силуэту, но почему-то промахивались.

Волк несся огромными плавными прыжками к сияющей линии проволочной ограды, ни на миг не замедляя бега.

Так и не остановленная ни пулями, ни светом прожекторов, черная тень на всем бегу врезалась в сверкающую паутину. Вылетел мощный сноп ослепительно-синих искр, ограда покачнулась, но не была разорвана. Черная тень повисла на проволоке, черная тень какое-то время корчилась в немыслимо ужасающей дьявольской пляске, несущей смерть и освобождение, а потом затихла.

Лучи прожекторов скрестились на белой фигурке с развевающимися на бегу, как крылья умирающей птицы, полами распахнутого халата. Фигурка бежала к ограждению молча, так же, как и та черная тень. Лучи безжалостного света провожали эту белую фигурку до тех пор, пока она не упала на колени перед сверкающими металлическими нитями, перечеркнутыми черным обугленным пятном. Лучи били в согнутую спину и опущенные плечи до тех пор, пока к фигурке не подбежали люди, пока еще не понимающие, что произошло.

Люди подняли на ноги человека в белом и увели его назад в Башню, а упрямые лучи, которых некому было погасить, продолжали освещать мертвого волка на мертвой металлической паутине до тех пор, пока не был отключен ток и над лесом не поднялось безразличное солнце…

* * *

Мы услышали, как что пролетело над лесом, а затем ночь взорвалась огнем. На како-то миг мне показалось, что взошло солнце – настолько яркой была эта вспышка. Затем мы почувствовали сильный удар раскаленного воздуха и ужасающий грохот, как будто шум падения тысячи водопадов. А затем мы услышали крики.

Мы замерли на месте, ошеломленные, онемевшие. Какой-то миг мы только и могли, что стоять и смотреть, как корчатся в огне черные фигурки, как мечутся среди деревьев, объятых пламенем, огненные клубки горящей шерсти и слышать эти ужасные в своей предсмертной боли крики умирающих сейров. Этими криками был наполнен весь лес, эти крики заглушали все звуки вокруг, даже стон горящего леса и падающих деревьев. До того места, где вовсю бушевал самый страшный пожар, что мне довелось видеть за всю свою жизнь, было не так уж далеко и я увидел всё. Даже больше, чем мне хотелось увидеть.

Я увидел, как трава пеплом взлетает в небо, как несутся вверх колючие искры. Я увидел, как заживо горят мои сородичи, как глаза огненными каплями падают в пламя из пустых глазниц, я увидел, как клочьями слезает кожа с горящих тел, как закипает выступившая кровь, еще живая кровь еще живых тел. Я видел, как горят наши дети, как их маленькие, жалкие в своей беспомощности тела корчатся в огне. Я увидел смерть и хаос. Я видел, как пока еще живые сейры пытаются найти выход из огненной ловушки, но тщетно – пламя настигало их повсюду, выжигая воздух из легких и жадно пожирая тела. И крики, эти ужасные крики – плач умирающих детей врезался в мое сердце свирепой молнией. В моих ушах кричали, вопили, причитали тысячи умирающих голосов, тысячи истошных воплей рождались и тут же умирали в моей голове.

Эти крики навсегда остались в моей памяти, какое-то время я слышал их постоянно, каждый миг, с каждым своим вздохом, с каждым ударом сердца.

Лес горел, деревья с оглушительным треском валились на землю, увлекая за собой развевающиеся языки пламени. Я ощутил страшный запах паленой шерсти и горящей плоти, тошнотворный запах смерти.

Всё произошло слишком быстро, какое-то время я ничего не понимал, как не понимали происходящего и вожаки. Я посмотрел на Илайджу, его взгляд был прикован к черному продолговатому телу, уходящему в черное небо и ярко освещенного свирепым огнем.

– Дирижабль, – прошептал он и его руки бессильно обвисли вдоль тела.

Несколько мгновений я не мог понять его, но потом ошеломляющая своей жестокостью догадка возникла в моей голове.

– Люди нашли нас? – спросил я.

Я говорил тихо и никто не услышал меня, даже тот, которому я и задал свой вопрос. Он не услышал меня, не ответил, а через миг было уже слишком поздно.

Первым очнулся Лоро – он одним прыжком преодолел расстояние между ним и Илайджей:

– Предатель! – закричал он, занося лапу для смертельного удара.

Илайджа стоял на коленях, опустив голову так, что подбородок почти касался груди. Он ничего не говорил, не пытался защищаться, он ничего не делал. Эта покорность и пугающая растерянность на какой-то миг сдержали Лоро и я успел вклиниться между ним и человеком.

– Что это значит? – прорычал Касп.

Сайди с начинающими багроветь от ярости глазами встал рядом с ним. Велор ничего не сказал: его взгляд был прикован к погребальному костру своего племени, к пожару, поглотившему всех, кто был ему дорог. Я понимал его лучше, чем кто-либо из присутствующих.

Он повернулся ко мне и ярость исказила его черты, он оскалил зубы и прорычал:

– Если этот человеческий выродок хотя бы тронется с места, если хотя бы попытается бежать…, – его голос прервался от ненависти, он перевел дыхание:

– Ты ответишь мне жизнью, Белый, если дашь ему скрыться.

Я молча кивнул. Велор стремительно сорвался с места, направляясь к сплошной стене огня, рассеявшей ночную тьму. Он пытался понять – есть ли уцелевшие в этом демонском пламени. Он приблизился вплотную к границе, четко разделившей жизнь и смерть, и побежал вдоль неё, выкрикивая имена своих сородичей. Касп и Сайди последовали за ним. Лоро крикнул им вдогонку:

– Положись на меня, мудрый Велор – я не дам этим предателям сбежать!

Он выразительно посмотрел на меня и перевел взгляд на Илая. Он закрыл лицо руками и упал ничком в траву.

Лоро стоял рядом с ним, в любой момент готовый наброситься на человека. Время от времени он бросал быстрые взгляды на меня: не собираюсь ли я бежать.

Я не собирался. Я чувствовал себя так, как будто бы это пламя, яростно пожирающее лес, бушевало у меня внутри. Как будто бы этот огонь выжег мои внутренности, опустошил душу, выхолостил мой разум. Внутри у меня, повторяясь в ужасном, сводящем с ума, ритме, всё еще звучали голоса умирающих, их глаза смотрели на меня из пустоты, как ярко пылающие звезды, скопление укоряющих, обвиняющих, требующих ответа огоньков, в которых еще несколько мгновений назад светилась жизнь. Сейчас я мечтал только об одном – чтобы эта черная тень, принесшая смерть моему народу, сбросила этот огонь на мою голову.

Я сдерживал себя из последних сил. Не помню, о чем я думал, чтобы не сойти с ума: мыслей не было, хотелось только одного – закрыть глаза и не открывать их больше никогда.

Я услышал, как по траве зашелестели шаги и открыл глаза. Окружив нас плотным кольцом, стояли сейры племени Велора. Их было не больше сорока, около тридцати сейров и восемь ясс и всего два детеныша, испуганно озирающихся вокруг. Сейры постарше смотрели на нас с ослепляющей ненавистью, даже яссы, которым не свойственна жажда мести, смотрели на нас так, что становилось не по себе и хотелось стать маленьким и незаметным, как дождевой червяк.

– Я хочу спросить тебя, Белый, и спрошу тебя только один раз, – вперед вышел Велор, за ним, отстав всего на шаг, шли Касп и Сайди.

В глазах Каспа бушевала ярость, глаза Сайди были полны боли и непонимания.

– Ты предал нас? – глухо сказал Велор, глядя мне в глаза.

– Загляни в мой разум, вожак, – ответил я, с трудом заставляя себя говорить, – я не буду сопротивляться и ставить преграды. Ты поймешь, что лучше бы я умер, чем сознательно пошел на предательство.

Я добровольно открыл свое сознание, я предложил всем тем, кто усомнился во мне, заглянуть в мою душу. Я почувствовал холод постороннего присутствия, неясный шепот, задающий мне один за одним ужасные вопросы, сейры смотрели в меня. Мой разум стал прозрачным, как вода в горном ручье, все мои мысли, стремления, надежды лежали на поверхности, в глубине не было ничего, чтобы я хотел спрятать.

– Прости, что я усомнился в тебе, брат, – виновато сказал Сайди, отводя взгляд.

– Я не вижу ничего, что свидетельствовало бы о предательстве, – спокойно сказал Касп, но я видел, чего стоило ему это кажущееся спокойствие, – прости, Белый.

Велор отвел взгляд, чуть ли не впервые в жизни стыдящийся своего поступка. Он посмотрел на Илая, стоящего на коленях с закрытыми глазами, и я почувствовал, как внутри него толчками нарастает ярость.

– Да, Белый не предавал нас, – он склонил голову передо мной, – прости меня, но ты должен понять мои чувства.

– Тебе нет нужды извиняться, Велор, – сказал я.

– Значит, тебя обманули, Белый? – вкрадчиво спросил Лоро, приближаясь ко мне.

– Как могло случиться так, чтобы Белого, которого мы знаем как одного из самых проницательных сейров, которого невозможно ввести в заблуждение, смог обмануть этот человеческий гаденыш? – глаза Лоро вспыхнули, как раскаленные уголья.

– Действительно, Белый, – посмотрел на меня Сайди, – этот чужак воспользовался каким-то своим колдовством, чтобы отравить твой разум?

– Или подал сигнал своим прихвостням? – яростно выкрикнул Касп.

– Правильно, – почти довольно кивнул Лоро, глядя на Илайджу, – Касп наверняка прав. Этот двуногий отвел нам глаза, заморочил глаза россказнями о мире, а сам навел на нас свои колдовские вещи.

Велор молчал, не отводя глаз от Илайджи, который всё еще не мог открыть глаза.

– Загляни в его сознание, Велор, – сказал я, – он не будет сопротивляться. Загляни и ты узнаешь все ответы. Проникнуть в человеческое сознание для нас не составит никакого труда. Вы тоже, – посмотрел я на остальных вожаков, – можете заглянуть в него.

Илайджа открыл глаза и я почувствовал, как сейры проникли в его страдающее от невыносимой боли сознание. Я не воспользовался своими способностями – мне не было это нужно. Мне хватило одного взгляда в его странные человеческие глаза, затуманенные слезами.

– Он не врал нам, – удивленно сказал Лоро.

– И у него нет ничего такого с собой, – сказал Сайди, – чтобы навести на нас людей. Я чую только слабый запах железа в складках его шкур, но это железо бесполезно против нас и не может причинить вреда. В нем нет лжи.

– А что это меняет? – проворчал Касп.

Велор молчал. Илайджа продолжал смотреть в мои глаза.

– Я не предавал вас, Белый, – послышался его дрожащий голос, ослабевший от страшного напряжения.

– Я знаю, – тихо ответил я, не в силах оторваться от его завораживающих своей прямотой и честностью глаз.

– Касп прав – это ничего не меняет, – устало сказал Велор. – Человек не предавал нас, его мысли и слова о мире были искренними и шли от сердца. Я тщательно проверил его разум и не нашел ни малейших следов злого умысла. Более того, всё произошедшее было для него такой же неожиданностью, как и для нас.

– Я ничего не знал, – прошептал Илайджа, умоляющим взглядом обводя собравшихся сейров, – я даже не предполагал, что мы способны на такое.

Молчание было ему ответом.

– Я знал, что дирижабли проводили разведку и нашли ваши племена с воздуха, но я не знал, что наши собираются вас уничтожить.

Молчание было звенящим, как писк надоедливой мошкары.

– Я не знал, – его голос пресекся – горло сдавили спазмы.

– Это ничего не меняет, – сказал Велор и от неприкрытого сожаления в его глухом голосе я пришел в ужас.

– Это ничего не меняет, – повторил он и Илайджа посмотрел на него, – ты – человек. Это создания твоего народа принесли смерть в наш мир. Это вы, колдовским способом, нашли нас. Это твои люди сожгли мое племя.

– Скорее всего, не только твое племя, Велор, – почтительно сказал Лоро, – я узнал из его разума, что эта вещь в небе не одна, что самое меньшее – их четыре, по числу наших племен.

– Это правда, человек? – спросил Велор.

– Да, – неожиданно твердо ответил Илайджа, – это правда, – его плечи распрямились, как будто сбрасывая тяжелую ношу и я почувствовал, как его природная отвага берет верх над отчаянием и болью от произошедшего не по его вине.

– Мы должны покинуть тебя, Велор, – сказал Сайди сдавленным от терзающих его ужасающих предчувствий голосом. – Возможно, что люди нанесли удар не только по твоим соплеменникам.

Касп и Лоро переглянулись между собой и меня охватил ужас оттого, что неминуемо должно было случиться.

– Не надо, – прошептал я, опустив голову к самой земле.

Никто не услышал меня.

– Что мы будем с ним делать? – спросил Касп, не глядя на Илайджу.

– Ты знаешь, Касп, что нужно делать с врагом, – глухо проворчал Лоро.

Он посмотрел на Велора:

– Не так ли, старший брат?

Велор молча кивнул.

– Нет! – прошептал я и поднял голову:

– Нет! Нет! – я как будто со стороны услышал свой вопль, эхом отразившийся в полумраке ночи, освещенной огнем.

– Я не позволю вам этого сделать! – закричал я, одним прыжком становясь между Илайджей и угрюмо смотрящими на меня сейрами.

– Он ни в чем не виноват! Это не его вина! – кричал я в эти пустые от боли и страданий золотистые глаза. – В своем племени он никто, он один из многих! Не он задумал погубить нас! Не он только что убил нас! Он не лгал нам! Он не хотел, чтобы всё это случилось, – за серой полосой стоящих плечом к плечу сейров всё еще полыхал огонь. – Весь этот ужас, все наши смерти – это не его вина! Он – не убийца! – кричал я, но они не отводили глаза.

– Ты устал, брат, – ласково сказал мне Велор, делая шаг вперед, – я знаю, что ты сочувствуешь этому пришельцу и что он симпатичен тебе своей прямотой, искренностью, стремлением понять нас и загладить ошибки своей расы.

Он сделал еще один шаг вперед.

– Но это, – Велор указал седеющей головой назад, – уже не ошибка, это преднамеренное спланированное зло, реализация коварных планов людей. Пусть этот двуногий не знал ничего об этом, пусть, я охотно допускаю это, но это ничего не меняет.

Еще один шаг вперед.

– Он – один из них. Он – наш враг. Они могли остаться в пределах территорий, которые они отвоевали у твоего племени, но они не сделали этого. Они пленили нашего брата Этара – я узнал об этом и от человека, и от тебя, – но, тем не менее, они не сделали никаких выводов, чтобы прекратить войну.

Еще один шаг, его глаза ласково смотрят в мои, кажется, что их свет проникает прямо мне в душу.

– Они нашли нас. Они напали на нас без предупреждения, так же, как они сделали с твоим племенем. Они нанесли удар внезапно, исподтишка, воспользовавшись своей колдовской силой и своим чудовищным оружием. Они не пощадили никого – ни наших детей, ни наших матерей и подруг, никого.

Еще один шаг вперед.

– Мне стыдно перед тобой, брат, – я слышал тепло его дыхания при каждом его слове, – я хочу просить у тебя прощения. Я не внял твоим словам тогда, весной, когда ты пришел к нам с просьбой о помощи. Я посчитал ошибочным твой путь, твою непримиримую борьбу с пришельцами я посчитал сумасшествием, одержимостью отца, лишившегося детей. Теперь я понимаю, как прозорливыми были твои слова о том, что люди не остановятся ни перед чем, чтобы сломить нас, что рано или поздно они придут, чтобы убивать нас снова. Прости мне, Белый.

Я зашатался, как сокрушительного смертельного удара. Мое сознание насмехалось надо мной, повторяя все мои прошлые ошибки, мои слова, рожденные под влиянием гнева и ярости жгли меня, сдавливая горло предательскими беспомощными судорогами.

– Во имя твоих детей, Белый, – я задрожал, как лист на холодном ветру, – ради всех тех, кто только что расстался с жизнью – отступись. Дай нам сделать то, что мы обязаны сделать.

– Нет, нет, – простонал я, пятясь от этого извиняющегося, просящего голоса.

Я почувствовал, как теплая человеческая рука коснулась моей шеи:

– Не надо, Белый, – голос Илайджи был тих и покорен, – не иди против своих. Не надо. Позволь им.

– Нет! – вскричал я, глядя в его глаза. – Я не хочу, не хочу! Они убьют тебя!

– Пусть, – он медленно поднялся на ноги и выпрямился во весь свой рост. – Это уже не имеет значения.

– Имеет! Всё имеет значение! – закричал я. – Сейчас они просто жертвы, такие же, каким был я! Если они сделают это, то превратятся в убийц!

– Мы не убийцы, Белый, – сказал Велор. – Мы просто возвращаем свой долг.

– Нет, – мой голос дрожал, – вы не должны этого делать! Вы станете убийцами! Если вы убьете его – вы уничтожите себя, вы убьёте свои души, у вас не останется ничего, кроме сознания собственной низости! Вы убьете человека, пришедшего к нам с чистой душой и честными намерениями! Если вы убьете его – то у вас не останется ничего, ради чего стоило бы жить!

– А как же смерть моих сородичей, Белый? – ласковый голос Велора не стал яростным. – Как же те, кто еще сегодня вечером лег спать, чтобы никогда больше не проснуться? Как же наши братья, сестры, матери, наши дети? Ты хочешь, чтобы они остались неотомщенными?

– Это – ошибка! Ты сам говорил мне, Велор, я помню твои слова, что ты говорил мне этой весной, ты говорил, что это – случайность, что такое могло случиться с кем угодно, что гибель моего племени и моих детей не более чем стечение обстоятельств! Неужели ты отказываешься от своих слов?

– Да, отказываюсь, – проревел Велор, – теперь я отказываюсь, от всего, что говорил я, и без малейшего сомнения принимаю на веру твои слова о подлости и жестокости двуногих! Ты был прав, я ошибался, я молю тебя простить меня, я не устану умолять тебя о прощении, Белый, но сейчас я прошу тебя только об одном – отойди в сторону!

– Ни за что! – я прижался к ногам Илая и оскалил зубы, бросая по сторонам быстрые взгляды, и напряг мускулы, стремясь опередить первого, кто бросится на человека.

Кольцо сейров стало плотнее и заслонило от меня догорающий костер.

– Белый, – он обнял меня и я ощутил, как дрожат его пальцы, – я прошу тебя – не надо!

Он прижался ко мне, как мать прижимается к испуганному усталому детенышу, чтобы успокоить, чтобы защитить. Он обнял меня за голову и мое сердце сжалось от боли.

– Они правы, Белый. Я понимаю их лучше, чем ты можешь себе представить. Я чувствую их боль. Я сам бы на их месте, там, на холме, где ты сохранил мне жизнь. Я видел, как погибают мои друзья, я, так же, как и они, чувствовал гнев и ярость. Я так же, как и они, хотел отомстить. Не мешай им, не противься их воле.

– Но они убьют тебя, – прошептал я.

– Это их право и их выбор. Поставь себя на их место – ты поймешь.

– Я не хочу! Не хочу! Ты не виноват в том, что сделали твои люди! Ты не такой, как они!

– Нет, – его глаза печально посмотрели на меня, – я такой же. Я ничем не отличаюсь от них, я сам был таким еще совсем недавно.

– Это неправильно!

– Я прожил не так много, как ты, Белый, я не испытал и сотой доли того, что довелось пережить тебе, но несколько вещей я знаю точно. Я знаю, что иногда происходят ужасные страшные вещи. Они происходят сами по себе или по чьей-то воле, но они происходят и от этого нельзя отмахнуться. А еще я знаю, что за всё рано или поздно, но придется расплачиваться. Иногда твой долг невелик и тебе хватает своих сил, чтобы искупить ошибку. Иногда тебе приходится расплачиваться за то, что ты не совершал – ты сам знаешь это. Тебе приходится платить своей кровью, своими поступками, иногда собственной душой или сознанием. Но платить всё равно приходится.

Я смотрел на него и силы покидали меня. Я знал, что он прав, знал что прав Велор и остальные сейры. Но хуже всего то, что я был уверен в своей правоте и одновременно с тем знал, что сейчас все совершают ошибку, одну из тех самых страшных ошибок, которые никак нельзя исправить, как бы ты ни старался.

– Отойди, Белый, – услышал я за своей спиной, но не шевельнулся ни на волосок.

– Наш брат устал, – сказал Велор, – он слишком привязался к этому человеку – в этом нет ничего дурного – всем свойственно ошибаться. Мы знаем, что раньше Белый поступал правильно и говорил единственно правильные вещи. Теперь же он просто заблуждается. Отведите нашего брата, чтобы он смог отдохнуть, пока мы займемся своими делами.

Между мной и Илайджей встали сейры, оттесняя меня в сторону. Я занес лапу для того, чтобы нанести удар, и услышал голос Велора:

– Не причиняйте нашему брату вреда! Он не в себе, его разум помутился от происшедшего этой ночью. Вы должны понять его, братья, – его слова, как всегда были убедительны, никто не мог противиться их силе, их доброму тону, их правоте, – Белый пережил гибель своих сородичей в такой же резне. Смерти, которые он видел сегодня, вызвали у него растерянность и пробудили к жизни ужасные воспоминания, терзающие его душу. Помогите нашему брату понять, что вокруг него – любящие его братья и сестры. Пусть он отдохнет.

Сейры окружили меня так плотно, что я почувствовал тепло их тел, их шерсть смешалась с моей, в мои глаза смотрели их умоляющие ласковые глаза, их прикосновения, не несущие никакого зла, заставили меня покориться их воле.

Я не мог убить никого из них, они были моими братьями, в наших жилах текла одна и та же кровь, одни и те же матери вскормили нас, моя жизнь проходила бок о бок с ними. Их мысли были моими мыслями, их боль – моей болью. Они были против меня, но я не мог противостоять им.

Я хотел умереть. Мне было так больно, что сердце замирало в груди и перед глазами становилось всё темней.

Я услышал, как сейры обступают Илайджу, и прошептал окружившим меня:

– Разрешите мне посмотреть.

– Тебе не нужно смотреть туда, брат, – Сайди потерся своей мордой о мою, как младший брат, как сын.

Я опустил голову.

– Я хочу, чтобы это сделал ты, мудрый Велор, – голос Илайджи был звонким и только я смог различить в нём смирение и смертельную тоску.

– Я выполню твою просьбу, человек, – послышалось в ответ и я услышал в этом голосе уважение, – ты достоин этого.

– Спасибо, волк, – ответил человек, скрытый от меня обступившими меня сейрами.

– Белый? – я услышал его голос и боль пробила мое сердце, как будто ледяной иглой.

– Я здесь, Илай, – ответил я.

– Не вини себя ни в чем. Ты – не виноват. Я благодарен тебе за то, что ты открыл мне глаза. Ты подарил мне несколько лишних дней и многому научил меня. Спасибо тебе.

– Илай! – вскричал я.

– Прости меня. Прощай.

Я хотел что-то сказать, попрощаться, попросить прощения, но сил уже не осталось – огонь, бушевавший в моей душе, догорел. Внутри осталась выжженная пустошь, вкус пепла повис у меня на языке и сковал горло.

– Ты готов? – голос Велора.

– Да.

Говорят, услышать движение невозможно. Мы, сейры, можем услышать всё, но теперь я был этому вовсе не рад.

Я услышал свист, рассекающий воздух, приглушенный выдох, звук разрываемой плоти. Потом что-то упало, мягко опустившись в густую траву, и я знал, что это было.

Я поднял голову и завыл в тоске. Сейры, окружившие меня, опустили головы, а я смотрел в черное небо без единой звездочки, в небо, затянутое пока еще невидимыми тучами, в небо, в котором без следа тонул мой плач, моя скорбь, моя печаль…

Сейры увели меня с места общего совета. Сайди сказал мне:

– Белый, мне нужно вернуться к своему племени.

Я промолчал.

– Хочу надеяться, что с ними всё в порядке.

Я снова промолчал.

– Тебе нужно отдохнуть.

Я без слов опустился на землю и силы покинули меня, как будто моя кровь вытекла по капле в эту безумную ночь. Я закрыл глаза и в первый раз в жизни был рад ничего не видеть вокруг. Мне хотелось умереть…

Перед рассветом я встал и молча направился к месту совета. Никто не останавливал меня. Я заметил несколько охотников, сторожащих сон тех, кто остался от племени Велора, но они ничего мне не сказали, только кивнули, не то в знак приветствия, не то предупреждая о чем-то. Я не обратил на них никакого внимания.