Текст книги "Страна аистов"
Автор книги: Вадим Храппа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Призрак Мельничного моста
Говорят, что еще в орденские времена в полночь на Мельничном мосту Хайлигенбайля часто появлялась странная повозка. Кучер без головы правил парой белых лошадей. Вреда это никому не приносило, горожане к привидению даже привыкли.
Но вот однажды, когда повозка появилась в очередной раз, из-под моста вдруг выскочил всадник на вороном коне с копьем наперевес и напал на кучера. Безголовый возница, спрыгнув на ходу, растаял в воздухе, а повозка опрокинулась в воду Мельничного пруда.
С тех пор в Хайлигенбайле появилось новое видение. Жители стали замечать человека без головы, стоявшего на мосту в полночь. И горе незадачливому вознице, который окажется там в неурочный час. Безголовый призрак тут же забирается к нему в повозку, и она застывает на мосту, пока часы на кирхе не пробьют час ночи. Только тогда призрак исчезает под мостом.
Осада замка Хонеда самбами
Вскоре после того, как первый отряд крестоносцев укрепился в замке Хонеда, позже названном Бальгой, на подмогу местным пруссам подошла большая дружина самбов. Они блокировали замок, но нападать не решались. И вовсе не оттого, что помнили о поражении местного вождя. Им казались странными эти коротко стриженные люди с бритыми лицами, в белых плащах с крестами. Они явились неизвестно откуда и говорили на языке, которого самбы никогда не слышали. Самбийские витинги, не ведавшие страха в битве, просто не знали, чего ждать от чужеземцев.
Так самбы простояли у Хонеды несколько дней.
К тому времени в замке кончились запасы продовольствия, и Герману Бальке, занимавшему в то время пост магистра Пруссии, доложили, что остался только тощий поросенок. Бальке рассудил, что одним поросенком отряд все равно не накормить, и приказал не резать его, но каждое утро, изловив, дергать за хвост. По утрам самбы слышали истошный поросячий визг и недоумевали – откуда у этих странных людей столько свиней, что они могут позволить себе резать их каждый день?
Вдобавок ко всему, витинги нашли какого-то прусса, который бывал в замке и рассказывал удивительные вещи.
– Крестоносцы, – говорил он, – почти ничем не отличаются от нас. У них тоже есть живот, и он такой же мягкий, как у пруссов. Оружие их так же сделано из дерева, кожи и железа. И они так же смертны, как любой человек. Но есть у них два качества, которые делают их непобедимыми. Они никогда не спят и не знают устали. Днем трудятся, а ночью молятся своему богу. И второе – они никогда не страдают от голода, ибо могут, как животные, питаться травой…
Рассказчик видел, как рыцари ели капусту – дотоле неизвестный пруссам овощ.
Озадаченные самбы сняли осаду и ушли к себе на полуостров.
Кто знает, как развивались бы события в Пруссии, не отступи тогда самбы так легко…
Хонеда (Бальга)
Точно установить, в каком году на берегу залива было построено это укрепление, сейчас невозможно. По преданию, замок поставил в VI веке легендарный основатель прусской государственности король Вайдевут. Мы не можем ни опровергнуть эту версию, ни подтвердить. Никаких документов с тех времен до нас не дошло. Зато об осаде замка Хонеда крестоносцами известно больше. Крепость была настолько неприступной, что рыцари Тевтонского Ордена стояли под ее стенами около двух лет без всякой надежды ворваться внутрь. Они могли простоять и дольше, если бы какой-то предатель из прусского племени вармов не показал рыцарям тайный ход в цитадель. Крестоносцы вошли в замок, но вот что любопытно – ситуация повторилась с точностью до наоборот. Самбы, самые воинственные из прусских племен, прознав, что Хонеда занята Орденом, тут же осадили ее. И теперь крестоносцам пришлось сидеть в крепости несколько лет, отбиваясь от разъяренных пруссов. Надо сказать, что хитрые монахи-воины перед этим разрушили тот самый тайный ход в замок через болото, по которому сами в него проникли.
Самбы тогда почему-то сняли осаду Хонеды и ушли к себе, на Витланд. Петр Дуйсбургский – первый хронист Пруссии – объяснил это той самой капустой, породившей миф о том, что христовых воинов-тевтонов невозможно взять измором.
Орден сделал Хонеду своим форпостом в битве с пруссами, и оттуда стал двигаться все дальше и дальше на северо-восток. А замок, названный Бальга – в честь магистра Германа Бальке, – был отстроен сначала в романском стиле, потом в «неоготике» и так далее – до той поры, пока нацисты не устроили там школу подводных диверсантов-разведчиков. Место было выбрано неслучайно: немцам были известны боевые качества воинов Пруссии. Их, урожденных пруссаков, они и готовили в диверсанты.
У замка Бальга уникальные подвалы, в которые сегодня еще никому не удалось проникнуть. Такие подземелья существуют только в орденском замке Монфорт – в Сирии.
В 1928 году на территории замка был устроен краеведческий музей. Замковый парк с его деревьями, привезенными из Южной Америки, некогда привлекал толпы туристов со всего мира. Дивились они и дому Конвента, зданию, которое нависало над заливом на высоте 25 метров. Трогали пальцами выбитые на стенах имена магистров Тевтонского Ордена, изумлялись дубовым подъемным мостам через замковый ров.
Сегодня это место называется поселок Веселое. Что так рассмешило советских топографов в облике замка Бальга, до сих пор не пойму.
Вольрад, достойный удивления
Чуть севернее замка Бальга на берегу залива был когда-то и другой замок – Ленценберг. Теперь о нем уже ничто не напоминает, лишь с трудом можно разглядеть на земле остатки оборонительных валов. Замок просуществовал едва ли пару десятков лет и после того, как был разрушен, уже никогда не восстанавливался. Он был маленьким, деревянным, и жил в нем фогт – рыцарь, выполняющий обязанности управляющего замком Ордена, по имени Вольрад, которому позже дали прозвище «Достойный удивления».
Это случилось в 1260 году. Пруссия волновалась. За несколько лет перемирия между Орденом и прусскими племенами любви не прибавилось. Пруссы не собирались оставлять своих богов, а крестоносцы, привычные больше воевать, чем проповедовать, не смогли привить им ни новой морали, ни верности орденским идеалам. То в одном, то в другом племени появлялся посланник Кривы с жезлом Верховного Жреца, и вайделоты объявляли волю богов: «К войне!»
Но вот прусские князья Натангии и Вармии, не желая обрекать свои племена на вымирание, решились вступить с Орденом в новые переговоры.
Вольрад принял их как подобает – торжественно и хлебосольно. Столы в замке Ленценберг ломились от яств и напитков.
За трапезой пруссы начали высказывать претензии к Ордену, которые накопились за годы перемирия: налоги непосильны; артайсы-крестьяне, работая на полях Ордена, не успевают обрабатывать свои наделы; вмешательство во внутриплеменные дела невыносимо…
Вольрад поначалу слушал молча, но потом стал обвинять во всем самих пруссов. К тому времени обе стороны уже порядком подогрели страсти пивом и медовухой, и дело дошло почти до драки. Князья выхватили мечи, а в зал вломились кнехты фогта. Всех успокоил Вольрад, сказав, что сегодня все слишком пьяны, чтобы решать серьезные дела, но завтра на свежую голову они вместе подумают, как облегчить условия союза. На том и разошлись.
Однако на следующий день все повторилось. Хмельное лилось рекой, а пруссы высказывали наболевшее. Только Вольрад уже не перечил и даже обещал передать их требования магистру. Вожди напомнили, что их люди не покинули свои земли, как племя ятвягов с князем Стардо, и не воюют с Орденом, как самбы. Все эти годы они исправно выполняли союзнический долг. И фогт соглашался с ними, обильно угощая гостей. Когда ужин был в разгаре, Вольрад, извинившись, вышел.
Кнехты были наготове. Они быстро затворили ставни на окнах, двери подперли бревнами, обложили стены ячменной соломой и подожгли замок.
Хроники рассказывают, что в Ленценберге заживо сгорело около пятидесяти прусских князей. Коварство и бессмысленная жестокость Вольрада поразили даже видавших виды рыцарей-крестоносцев. Они-то и прозвали его «Достойный удивления». А Вольрад на суде у магистра Ордена, ничуть не смущаясь, в качестве улики демонстрировал свою рубаху – якобы распоротую прусским мечом.
Огонь, разведенный Вольрадом в замке Ленценберг, к 1261 году уже полыхал по всей Пруссии общим восстанием.
Божьи люди из Пёршкена
Когда-то в Пруссии было выражение: «Божий человек из Пёршкена». Так говорили, когда кто-то притворялся слишком праведным. А приписывают эту язвительную фразу пастору Иоганну Якобу фон Шёвену, служившему в кирхе Пёршкена – старейшей, между прочим, кирхе Пруссии – около двухсот лет назад. Однажды во время проповеди, ругая прихожан за недостаточное религиозное усердие, он заявил:
– Когда Господь в день Страшного Суда призовет меня к себе и спросит: «Божий человек из Пёршкена, где же мои овечки, которых я доверил тебе?», мне придется промолчать. И тогда Господь скажет: «Божий человек из Пёршкена, я дал тебе овечек, а ты привел мне быков!»
Говорят, при этом старый крестьянин Плог, предки которого хозяйствовали здесь еще со времен Ордена, громко ответил:
– Да, в нашей семье всегда были крепкие люди.
Между прочим, всякий, кто рассказывал этот анекдот, непременно добавлял историю о том, как однажды крепкие «божьи люди» из Пёршкена оконфузились. А было это так.
Как-то в Пёршкен забрели польские цыгане с медведем и вечером устроили представление. Медведь, которого цыгане держали на цепи, плясал и показывал фокусы, а пёршкенцы, бросив монетки в цыганскую шляпу, дивились этому, благоразумно расположившись поодаль. Медведи в те времена в Пруссии еще водились, и все знали, какой это сильный и опасный зверь.
Ночью цыгане ушли. А рано утром поселок разбудили вопли перепуганного пастуха:
– Медведь! Медведь! Цыгане забыли медведя!
Пёршкенцы, вооружившись, кто чем может – вилами, косами, мушкетонами, – смело окружили площадь у кирхи, где, по уверениям пастуха, спал оставленный цыганами медведь, но обнаружили только набитый всяким хламом большой мешок старьевщика, который тот потерял, проезжая вечером через площадь.
Пёршкен
Ныне – поселок Ново-Московское Багратионовского района. Известен развалинами древнейшей на территории Калининградской области кирхи – она была построена в XIII веке – и ее уникальными фресками.
Рыцарь из Риппенского леса
Это произошло в то время, когда герцог Альбрехт распустил Орден. Пруссия стала светским государством, а рыцари – помещиками. Для многих из них это оказалось тяжелым бременем. Монахи-воины, привычные более к мечу, чем к гусиным перьям, в одночасье превратились в хозяев поместий, которыми нужно было как-то управлять.
Владельцем леса у небольшого поселка Риппен, что возле Пёршкена, стал граф фон Шуленбург. Он был уже в том возрасте, когда трудно и вредно менять привычки. В имении он жил один, обособленно и скромно, не заводя себе ни жены, ни слуг. В друзьях у него были только лошадь Эвета да пес Трой, а единственной страстью графа стала забота о лесе. Ровно в шесть утра он появлялся в лесу и объезжал свои владения, ревностно следя, не свалил ли кто незрелое дерево, вовремя ли подсадили молодняк. И хотя спрашивал он с работников строго и часто штрафовал нерадивых, все же, говоря о Шуленбурге, люди всегда прибавляли: «Дай ему Бог здоровья!» Граф постоянно помогал, чем мог, не только своим людям, но и вольным крестьянам.
Вот так круглый год в любую погоду каждое утро фон Шуленбург на Эвете в сопровождении Троя объезжал лес. Но однажды в канун Рождества он не появился. Работники встревожились. Весь день они строили догадки: что могло заставить графа изменить своим привычкам? Послали гонца к нему в имение – хозяина там не было. Не приехал Шуленбург и следующим утром. Тогда люди принялись его искать. На одной из просек нашли всех троих – тело хозяина, а рядом трупы Эветы и Троя.
Никто так никогда и не узнал, что же там произошло. Графа похоронили у кирхи в Пёршкене, а животных закопали там же, где обнаружили, – в лесу. Каковы же были изумление и ужас лесорубов, когда на утро после похорон ровно в шесть утра они увидели, что их погребенный хозяин скачет по лесу на Эвете, а за ними бежит Трой. То же повторилось и на следующий день. Кто-то уже предложил подойти к всаднику и выяснить, в самом ли деле это граф или чья-то дурная шутка. Но смельчаков не находилось. При появлении призрака рабочих охватывал такой страх, что они роняли топоры.
Но однажды один из них все-таки отважился выйти к шести часам на просеку. Он дождался, когда фон Шуленбург поравнялся с ним, и спросил:
– Кто ты? Человек или призрак?
Всадник ответил, что он действительно их бывший господин, похороненный на кладбище в Пёршкене. Пожаловался, что там ему лежать плохо, он слишком привык к одиночеству в лесу. К тому же верных Эветы и Троя, бывших с ним до последней минуты, нет поблизости. И очень хотел граф, чтобы перезахоронили его на лесистом холме, где тихо звенит хвоей высокая сосна, а рядом положили лошадь и пса.
И хоть пастор Пёршкена был против обряда, который счел языческим, люди выполнили просьбу хозяина. А над могилой поставили серый валун со скромной надписью: «Граф фон Шуленбург».
Больше призрак в лесу не появлялся. Правда, еще долгие годы риппенские егеря и лесорубы каждое утро вглядывались в просветы между деревьями, как только время подходило к шести часам. Да еще крестьяне ходили к камню, под которым упокоился один из последних рыцарей Ордена, поверяя графу свои горести и заботы. Говорят, не было случая, чтобы тот не помог.
Герцог Альбрехт
Альбрехт фон Бранденбург-Ансбахский из династии Гогенцоллернов. Родился в 1490 году, восьмой ребенок из семнадцати в семье Фридриха цу Ансбаха. По линии матери – внук польского короля Казимира. В декабре 1510 года был избран Великим Магистром Ордена Немецкого госпиталя пресвятой Девы Марии в Иерусалиме, в просторечье называемого Немецким, или Тевтонским, Орденом. В 1525 году Альбрехт упразднил орденское правление в Пруссии и объявил страну светским государством, а себя – герцогом Пруссии. Был женат дважды. Первой женой была датская принцесса Доротея. Через три года после ее кончины Альбрехт обвенчался с Анной Марией фон Брауншвейг. Несмотря на разницу в возрасте более 40 лет, по странной прихоти судьбы супруги умерли в один день – 20 марта 1568 года. Альбрехт – в своем замке Тапиау, в нынешнем Гвардейске, Анна Мария – в замке Нойхаузен, в сегодняшнем Гурьевске.
Вся эта информация сейчас общедоступна но, к сожалению, ничего не говорит о личности Альбрехта Великого – именно так его называют в западной историографии. Этот человек достоин гораздо большего внимания. Превращение Пруссии из орденского государства в светское, основание университета, который, по его словам, должен был «принести пользу всем народам, живущим на восток и на запад от Пруссии», и создание знаменитой «Серебряной» библиотеки – это далеко не все его заслуги. При нем в Пруссию, где просвещение, свободомыслие и веротерпимость были провозглашены превыше всего, ринулись сотни тысяч диссидентов всех мастей: лютеране, гугеноты, русские старообрядцы – словом, все, кому на родине грозила смерть. В то время в Европе пылали костры инквизиции, а здесь был издан труд «О вращении небесных тел», мгновенно запрещенный католиками. Но до его автора, прусского врача и астролога Николауса Коперникуса, им было не добраться – лютеранство было объявлено государственной религией Пруссии, и власть Папы оставалась за рубежами страны. Герцог создал почву, на которой позже выросли Кант и Гофман.
В личной жизни герцог был менее удачлив. После смерти в 1547 году горячо любимой Доротеи, с которой он прожил более двух десятков лет, Альбрехт запил и уже не смог избавиться от этой страсти до конца своих дней, чему, впрочем, явно способствовала семейная обстановка. Вторая жена – Анна Мария – оказалась подверженной, по заключению врачей, «истерическим припадкам». А ее с герцогом сын Альбрехт Фридрих, единственный наследник, был и вовсе идиотом. Герцог сослал недоумка в замок Фишхаузен, где тот и прожил всю свою жизнь. Вместо него Пруссией правил регент.
Возможно, именно вследствие этих обстоятельств герцог на склоне лет и окружил себя толпой мошенников – оккультистов и магов разного пошиба, – которые не упускали возможности поживиться всем, что можно было умыкнуть. Крали налоги, присваивали сами себе докторские степени в университете, записывали на свое имя замки. Например, Павел Скалих в нагрузку к должности главного советника герцога получил во владение город и замок Кройцбург с окрестностями. Поддерживаемый Анной Марией, он имел на герцога огромное влияние. По его наущению Альбрехт даже однажды попытался распустить прусское правительство – ландтаг, что едва не привело к гражданской войне. Обладая явными гипнотическими способностями, Скалих внушил герцогу, что тот постоянно окружен привидениями.
В довершение неприятностей, на одном из спиритических сеансов, устраиваемых Скалихом, Альбрехта хватил апоплексический удар – инсульт. Герцога наполовину парализовало. Банду казнокрадов Скалиха вскоре переловили. Одних казнили, других заперли в темницах. Самому Скалиху удалось бежать из Пруссии.
Однако, несмотря на удачный конец этой детективной истории, для герцога он не стал счастливым. Доверие народа к нему было подорвано, и он, забытый бывшими друзьями и соратниками, тихо угас в любимом замке Тапиау. Кое-кто из историков даже эту смерть приписывает козням Скалиха. Дескать, тот на протяжении нескольких лет травил герцога медленно действующим ядом. Возможно. Но каких-либо документов, подтверждающих эту версию, пока не найдено.
«Великим» герцога Альбрехта объявили спустя столетия. В честь него университет получил название «Альбертина», его именем будет названа улица и кирха, еще до недавнего времени служившая народу Калининграда кинотеатром «Ленинград». Его скульптурное изображение украшает Королевские ворота – оно крайнее справа, если смотреть со стороны города. При жизни же Альбрехт благодарности от подданных не дождался.
Кстати, как вы думаете, какую рыбу в Пруссии называли «королевской»? Не лосося, и не осетра, который, несмотря на все усилия целлюлозно-бумажной промышленности, кажется, выжил в заливе. «Королевской рыбой» называли невзрачного вьюна. Герцог очень ее любил, предпочитая ловить собственноручно – на удочку.
Озеро Илеполь
Это маленькое озерцо расположено на берегу залива, чуть южнее Людвигсорта. Говорят, оно чрезвычайно глубоко. По крайней мере, еще никому из ныряльщиков не удавалось достичь дна Илеполя. Кое-кто даже утверждает, что оно – бездонно. Считается, что когда-то на месте озера стояла кирха. Однако ее прихожане чем-то прогневили Бога, и однажды земля разверзлась и поглотила храм вместе со всеми прихожанами. Из провала ударил столб воды – так и образовалось озеро. И сейчас в погожие дни сквозь черную воду Илеполя можно разглядеть, как играют солнечные лучи на золоченом кресте шпиля башни.
Есть и другая версия происхождения странного золотого свечения, исходящего из глубин озера. Рассказывают, что во времена заката Ордена однажды ночью к берегу залива причалил корабль. Под покровом темноты с него сошли шестеро рослых рыцарей в доспехах. На плечах они несли покрытый золотом большой ящик, похожий на гроб. Они поднялись по берегу к озеру и опустили на его дно свою ношу. Поспешно и так же тайно они вернулись к заливу, сели на корабль и тихо отчалили. Что это были за люди и чей гроб они утопили в Илеполе, неизвестно и по сию пору.
Где здесь правда, где сказка – судить трудно. Однако и сейчас очень многим не дают покоя золотые лучи, при ярком солнце пронзающие воду Илеполя изнутри.
Людвигсорт
Статуса города не имел. Ныне – городок Ладушкин.
Герк Монтемин и доблестный рыцарь Хиршхальс
В землях натангов в замке Бислейда жил когда-то древний прусский род князей Монтеминов. После первых же столкновений пруссов с крестоносцами князь Монтемин понял, что не сможет долго продержаться в этой войне, и, чтобы сохранить независимость, крестился сам и крестил свое племя, обеспечив народу относительно спокойную жизнь под опекой Ордена. А в качестве залога верности вождь отдал рыцарям на воспитание сына Герка, которого после крещения стали звать христианским именем Генрих. Мальчик был сообразительным, быстро постиг грамоту и немногие науки, что могли дать ему наставники, и те, заметив его таланты, решили отправить княжича на запад – в Магдебург, чтобы он смог продолжить образование.
В Магдебурге Генрих поселился у одного из рыцарей Ордена, брата Хиршхальса. Тот был из «серых плащей» – тех членов орденского братства, что могли иметь дом и семью и, в отличие от монахов, не носили белого плаща с крестом. Хиршхальс стал юному Герку не только опекуном, но и другом, и вторым отцом, отдавая все время его воспитанию. Понимая, что будущему прусскому князю необходимо знать не только математику и латынь, но и военные науки, они часто упражнялись с оружием, изучали тактику войны, книги по строительству оборонительных сооружений. Особенно они привязались друг к другу после того, как Генрих чуть не утонул в Эльбе во время весеннего половодья. Он случайно упал в воду, поток подхватил его и понес к середине реки, но Хиршхальс, бросившись следом, помог Генриху добраться до берега. Купание в ледяной воде обернулось болезнью, но Хиршхальс выходил юношу.
Генрих возмужал, стал пользоваться уважением у граждан Магдебурга, которые сократили его прусскую фамилию на немецкий манер – Монте, и вскоре женился на девице знатного происхождения. Казалось бы, жизнь устроена. Но уроженцы Пруссии плохо приживаются на чужбине. Генрих стал собираться на родину. Хиршхальс, которому трудно было расстаться со своим воспитанником, решил отправиться вместе с ним. А в Пруссии к тому времени уже шла война, самая длинная война в истории этой страны, которая растянулась на полвека.
Вскоре Генрих Монте с женой и слугами, в сопровождении Хиршхальса и отряда крестоносцев прибыл по заливу в замок Бальга, а оттуда направился домой – в Натангию. Однако в пути произошло странное событие. В миле от замка Кройцбург на них напали пруссы, завязался бой. Рыцари одержали победу, а прусские витинги скрылись в лесу. Когда крестоносцы решили продолжить путь и выстроились в походную колонну, выяснилось, что Генрих Монте с женой исчезли. Их не нашли ни среди живых, ни среди павших.
В скорби и недоумении Хиршхальс остановился в Кройцбурге. Но долго горевать ему не пришлось – началась изнурительная трехлетняя осада замка. Часто рыцари Ордена месяцами не могли пробиться из окружения, даже чтобы охотой пополнить запасы продовольствия. Одноименный городок, приютившийся у стен замка, давно уже был сожжен натангами, а его уцелевшие жители голодали в крепости вместе с крестоносцами, бок о бок защищая ее стены. Здесь, во время осады Кройцбурга, Хиршхальс и услышал о появившемся у пруссов безжалостном враге христиан – отчаянно храбром, коварном и непобедимом вожде натангов Герке Монтемине. Дошли до Хиршхальса слухи и о том, что, отказываясь от христианства, Генрих торжественно принес в жертву Перкуну свою несчастную жену – он сам возвел ее на костер при большом стечении народа.
Герк Монтемин одержал много громких и славных побед над Орденом. Взятие замка Кройцбург – только одна из них. Из защитников крепости уцелели только два рыцаря, и один из них – Хиршхальс. Чудом им удалось пробиться сквозь ряды пруссов и добраться до Кёнигсберга. Но это была не последняя встреча наших героев. Очень скоро в битве под замком Бранденбург войска Ордена были наголову разбиты отрядами самбов и натангов, и Хиршхальс попал в плен к их вождю – князю Герку Монтемину.
Пленные крестоносцы представляли для пруссов большую ценность. Их обменивали на своих или просто продавали Ордену. Но боги пруссов были кровожадны, а их жрецы пользовались неограниченной властью, поэтому, как правило, одного из пленников приносили в жертву. По жребию смерть в жертвенном огне выпала Хиршхальсу. И тут сердце Монтемина, подточенное христианским воспитанием, дрогнуло, и он, сославшись на то, что жеребьевка была неправильной, настоял на ее повторении. Хиршхальсу снова не повезло. Монте, не обращая внимания на ропот соплеменников, объявил недействительным и этот выбор. И в третий раз Хиршхальс вытянул смерть. Тогда, выступив вперед, он сказал:
– Негоже долго играть с судьбой, коль она так упряма.
Хиршхальса, как воина, сожгли – верхом на коне, с мечом в связанных руках.
Постепенно Орден, постоянно пополняемый новыми отрядами крестоносцев, прибывавшими с запада Европы, взял под свой контроль большую часть Пруссии. И тогда рыцари, близко знавшие Хиршхальса, устроили на Герка Монтемина настоящую охоту. Брошенный соратниками, он бежал в дикие леса Надровии, где жил в одиночестве в шалаше. Там его однажды ночью и настигли крестоносцы. После короткой схватки Герк был схвачен и повешен. Однако рыцарям показалось, что одной смерти для прусского вождя мало, и они несколько раз проткнули копьем уже бездыханное тело.
Так был дважды убит князь натангов Герк Монтемин. Судьба его породила множество саг и легенд, сохранившихся как в Пруссии, так и у соседних народов – литвы и ляхов. А в окрестностях замка Кройцбург с тех пор поселилась тень золотоволосой женщины в белом платье, с обожженным лицом. Ее видят как днем, так и ночью. Она умоляет каждого встречного освободить ее от власти языческих богов, но пока никто не смог ей помочь. Ведь неизвестно, как это сделать…
Бислейда
Ныне – городок Безледы в Польше.
Кройцбург
Ныне – поселок Славское Багратионовского района.
Герб города: распахнутые замковые ворота с грозными башнями по краям, над ними – белый щит, разделенный вертикально пополам. На левой половине щита красный орел, на правой – часть черного креста рыцарей Тевтонского Ордена.
Несмотря на скромные размеры, к 1939 году город насчитывал 2007 жителей.
Кройцбург – один из самых старых прусских городов. Он получил конституцию в 1315 году. А замок, некогда стоявший на холме, орденские рыцари построили в 1240 году. С этим замком и городом связан целый ряд довольно мрачных событий Средневековья и еще более пугающих странных легенд.
Замок Бранденбург
Ныне одноименный поселок, пристроившийся к замку, называется Ушаково.
