Текст книги "Ричард III"

Автор книги: Вадим Устинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава третья.
СЕМЕЙНЫЕ РАЗДОРЫ

Минувший год стал для Ричарда годом испытаний и трагедий, вызванных действиями врагов семьи. Теперь же ему пришлось разочароваться в отношениях с самыми близкими людьми.

В день коронации 28 июня его брат Джордж получил титул герцога Кларенсского, а самому Ричарду король не дал никакого титула. Ему пришлось ждать пять месяцев до 1 ноября 1461 года, когда на День Всех Святых он стал герцогом Глостерским. К этому моменту Ричард достаточно повзрослел, чтобы правильно оценить происходящее: конечно же, как второму по старшинству брату и условному наследнику трона Джорджу титул должен быть пожалован в первую очередь. Впрочем, Ричард повзрослел недостаточно, чтобы государственные соображения превозмогли детскую обиду: его задевало, что Эдуард оказывал Джорджу явное предпочтение, ибо этот случай был далеко не единственным.

Вскоре после коронации герцог Кларенсский был посвящен в рыцари ордена Подвязки, как и подобало члену королевской семьи. Герцог Глостерский подобной чести удостоился только в 1465 году. Да, он знал, что строгие правила ордена не допускают, чтобы число его членов, исключая короля и принца Уэльского, превышало 24 человека. Однако ведь за эти четыре года орден пополнился 12 рыцарями взамен умерших, и среди них оказались не только английские рыцари и лорды, но также иностранные монархи и даже француз на английской службе – Гайяр IV де Дюрфор, сеньор Дюра. Более того, гасконец Жан де Фуа, виконт де Шатийон и капталь де Бюш, чье место в конце концов занял Ричард, вышел из ордена в 1462 году, и три года король не считал нужным заполнить вакансию.

Мальчик прекрасно понимал причину такого пренебрежения к собственной персоне. Эдуарду IV, только-только захватившему трон, нужны были соратники и помощники. Самоуверенный, пышущий здоровьем Джордж через несколько лет мог стать превосходным бойцом, а болезненный Ричард с его хрупким телосложением смотрелся на фоне брата весьма невыгодно. Еще больше он проигрывал в сравнении с самим королем, который уже в 19 лет проявил мастерство полководца в битвах при Мортимере-Кроссе и Таутоне. Обаятельный, жизнелюбивый, страстный поклонник женщин, Эдуард считался самым красивым принцем Европы.

Впрочем, нельзя сказать, что король совсем забыл про младшего брата, несмотря на столь явное к нему невнимание. Ричард вместе с Джорджем был назначен уполномоченным по набору войск в северном графстве Камберленд. Там собиралась армия, чтобы противостоять набегам шотландцев и купировать возможные угрозы со стороны свергнутого короля Генри VI и его жены Маргариты д'Анжу. Братья также получили важные государственные должности: Кларенс стал наместником Ирландии, а Глостер – лордом – верховным адмиралом. Но по сути все эти назначения являлись чисто номинальными, ибо всерьез исполнять свои новые обязанности мальчики, конечно же, не могли.

Более ощутимый дар Ричарду был сделан королем 12 августа 1462 года: «Пожалованы королевскому брату Ричарду герцогу Глостерскому, адмиралу моря, а также его наследникам… титул и лордство Ричмондское, которое Эдмунд, покойный граф Ричмондский, держал по пожалованию Генри VI»^{10}. Кроме того, Ричард получил графство Пемброкское в западном Уэльсе, земли в Эссексе, Саффолке и Кембридже, конфискованные у де Веров, графов Оксфордских, а также некоторое число маноров и должностей, включая посты констебля замков Глостер и Корф. Джорджу Кларенсскому отошли владения в Северной Англии, реквизированные у рода Перси, конфискованные у графов Уилтширских поместья к югу от Хамбера, а также маноры на западе и в центре страны – Сент-Бревелз и Динский лес. В руках Кларенса оказалось графство Честер, обычно составлявшее часть апанажа[35]35
  Апанаж (фр. apanage – «удел) – земельные владения или денежное содержание, выделяемые некоронованным членам королевской семьи.


[Закрыть] принца Уэльского как наследника престола.

На первый взгляд может показаться, что Эдуард IV беспристрастно одарил обоих своих братьев. Однако на деле все оказалось не так просто. Не прошло и месяца, как завистливый Кларенс устроил королю форменную истерику, требуя себе графство Ричмондское. Он добился своего, и 20 сентября владение было передано ему вопреки условиям предыдущего пожалования. В качестве компенсации Эдуард IV в сентябре 1463 года отдал Ричарду лордство Чирк в Восточном Уэльсе, а также земли, конфискованные у Роберта, лорда Хангерфор-да и Молинза – в основном в Беркшире и Уилтшире. Однако и это пожалование полгода спустя было отменено устным распоряжением короля. В обмен Ричарду в декабре 1463 года достались конфискованные владения Генри Бофорта герцога Сомерсетского, но, несмотря на громкий титул их прежнего владельца, они были отнюдь не велики. В 1464 году Ричард потерял все владения де Веров, вернувшиеся к восстановленному в правах Джону, тринадцатому графу Оксфордскому. Забегая далеко вперед скажем, что в 1468 году он вновь получил владения Хангерфорда, но был вынужден расстаться с графством Пемброкским, которое сначала попало под жесткий контроль лорда Уильяма Херберта[36]36
  Уильям Херберт (ок. 1423–1469) – первый граф Пемброкский, первый лорд Херберт Рагланский, рыцарь ордена Подвязки, верховный судья Уэльса, прозван Черным Уильямом.


[Закрыть], а затем полностью перешло в его руки вместе с формальным титулом.

Вся эта чехарда с пожалованиями выглядела, во-первых, неприглядно, а во-вторых, не слишком законно с правовой точки зрения. Затеяна она была исключительно потому, что король потакал вульгарной жадности Джорджа. В результате годовой доход со всех владений герцога Глостерского составлял чуть более ¹/₁₀ дохода герцога Кларенсского, приближавшегося к весьма солидной сумме в четыре тысячи фунтов – о какой справедливости тут можно было говорить? И если Ричард не был в состоянии по малолетству разобраться в финансовых тонкостях и в юридических уловках, то общий настрой он прекрасно чувствовал, и обида на короля, а в еще большей степени на Джорджа, у него только нарастала.

Чтобы не нагнетать между братьями атмосферу взаимной неприязни, Эдуард обдумывал возможность определить Ричарда на воспитание ко двору своего могущественного кузена графа Уорикского, что выглядело бы весьма естественно, ибо подобный этап в жизни считался важным для каждого юного рыцаря. Хотя, конечно, стремление отослать мальчика подальше от Лондона было вызвано не только желанием соблюсти рыцарские традиции или развести двух братьев подальше друг от друга. Захватив трон, Эдуард с радостью переложил текущие государственные заботы на плечи Ричарда Невилла, который в свои 35 лет был гораздо мудрее царственного кузена. Сам же король вовсю демонстрировал окружающим свое жизнелюбие, предаваясь всем доступным развлечениям. И хотя он считал подобное поведение совершенно нормальным и нисколько его не стыдился, ему не хотелось, чтобы младший брат прислушивался к кулуарным пересудам и злословию придворных.

Немедленно воплотить в жизнь этот замысел королю мешала политическая обстановка. После небольшой передышки, которую получила Англия в результате решительной победы йоркистов при Таутоне, ситуация вновь ухудшилась. Флот Эдуарда IV не смог перехватить маленькую эскадру королевы Маргариты, которая высадилась с войсками в октябре 1462 года в Нортумберленде неподалеку от замка Бамборо. Это неудивительно, ибо для парусных судов того времени с их мореходными качествами и ограниченным запасом провизии эффективное патрулирование в принципе было трудновыполнимой задачей.

Вопреки надеждам ланкастриан с их прибытием страна не восстала. Только мощные северные твердыни лояльных Ланкастерам лордов – Бамборо, Анник, Данстенборо – открыли перед ними ворота. Там ланкастриане держались против королевских войск до конца июля следующего года, пока не истощились их скудные ресурсы. Затем Маргарита и Генри VI с остатками своих сторонников разделились – Маргарита отплыла во Фландрию, а Генри бежал в Шотландию.

Пока на севере шла затяжная осада нортумберлендских замков, по нескольку раз переходивших из рук в руки, король не мог послать ребенка в охваченные войной области. Поэтому до конца 1463 года герцог Глостерский оставался в Лондоне[37]37
  Достоверно неизвестно, когда Ричард прибыл в Миддлхэм. Однако логично сделать допущение, что это произошло в конце 1463 года. Во-первых, до лета 1463 года в 140–150 километрах от Миддлхэма велись активные боевые действия. Во-вторых, муниципальные отчеты Йорка не упоминают визита Ричарда в этот город на праздник Тела Христова (май – июнь 1463 года) в свите герцогини Уорикской. В-третьих, зимой военные действия на севере возобновились и шли до конца весны 1464 года – в этот период мальчика туда бы не послали. В-четвертых, Ричард не мог отправиться в Миддлхэм в конце 1464 года, поскольку графу Уорикскому на его содержание была выплачена сумма в тысячу фунтов, а это слишком много в расчете на два с небольшим года – ибо в 1467 году Ричард уже вернулся в Лондон.


[Закрыть]. Но как только обстановка нормализовалась, Эдуард тут же привел в исполнение свой давний замысел.

* * *

Герцог Глостерский без особых сожалений распрощался с придворной жизнью, которая претила его благочестивому воспитанию, а также с братом Джорджем, в достоинствах которого он окончательно разочаровался. Его влекли к себе новые впечатления – мальчику к тому времени исполнилось всего 11 лет, и новые земли манили его своей неизведанностью.

Впервые в жизни Ричард оказался за рекой Трент, служившей своеобразным рубежом, за которым начинался таинственный Север. Издалека он углядел замок Миддлхэм – одну из мощнейших крепостей Англии. Это была любимая резиденция Ричарда, графа Солсберийского, а затем и его сына графа Уорикского. Именно ее Невиллы выбрали для размещения своего двора, соперничавшего по роскоши с королевским. Массивные башни Миддлхэма и его угрюмые каменные стены, толщина которых местами достигала трех с половиной метров, тяжко вздымались над пологими холмами Уэнзлидейла, над долиной реки Юр, сбегавшей с Пенинских гор и несшей свои вскипающие на порогах воды через Северный Йоркшир.

Ричард проехал сквозь толпу, заполнявшую деревенский рынок, и миновал едва сохранившиеся развалины нормандского замка, построенного на месте саксонской или римской, а может, даже древней кельтской крепости. На востоке, у самого горизонта – там, где сливались реки Юр и Кавер – виднелись стены аббатства Жерву. Во главе эскорта он обогнул замок с востока и через укрепленные ворота попал в просторный внешний двор, по периметру которого располагались конюшни, кузница и скотобойня. Подъемный мост через ров был опущен. Ричард направил коня под каменные своды сторожевой башни и въехал на внутренний двор. Главная башня, или кип[38]38
  У нас принято называть главную башню английских замков на французский манер донжоном (donjon), однако это не совсем точно. Донжон располагался в центре замка внутри периметра крепостных стен и с ними не соприкасался. В английских замках главная башня называлась кип (от англ. to keep – защищать, охранять) и, как правило, представляла собой одну из башен в стенах, более мощную и высокую, чем остальные.


[Закрыть], стояла на небольшом холме, господствуя над остальными башнями, соединенными с нею замковыми стенами. С левой стороны к ней была пристроена часовня. В глубине двора виднелись помещения для слуг, мельница, пекарня. К крытой лестничной площадке на уровне второго этажа вели каменные ступени. В сопровождении констебля замка Ричард взошел по ним. Слуги показали ему главный зал в восточной части башни, указали на двери в личные покои графа Уорикского и провели в отведенные для него апартаменты. Здесь мальчику предстояло прожить три с лишним года.

Уэнзлидейл показался Ричарду куда более диким и необжитым, чем те местности, в которых он успел побывать раньше. Люди здесь жили вспыльчивые, импульсивные, всегда готовые схватиться за меч из-за пустячной ссоры. Но они были преданы своим друзьям и тверды в убеждениях. Ричарду во всем чудился истинный дух старой доброй Англии – дух, в котором в равных пропорциях смешивались воинственность, верность долгу и приверженность справедливости.

Миддлхэм и Шериф-Хаттон – замки графа Уорикского – были центрами власти, политической и социальной жизни целой провинции. В 16 километрах к западу от Миддлхэма в деревушке Эйсгарт располагался Наппа-холл, владелец которого Джеймс Меткаф Уэнзлидейлский и Наппский служил капитаном при Азенкуре[39]39
  Битва при Азенкуре 25 октября 1415 года – знаменитое сражение Столетней войны, в котором английская армия короля Генри V разгромила значительно превосходящие по численности силы французов под командованием коннетабля Шарля д'Альбре.


[Закрыть]. Ричард с восторгом слушал рассказы соседа о боевых подвигах короля Генри V во Франции и, вероятно, именно благодаря старому воину стал воспринимать французов не иначе как исконных и смертельных врагов англичан. Он подружился с сыновьями ветерана, один из которых, Майлз, стал впоследствии его советником, а остальные – верными сторонниками.

Чуть севернее Эйсгарта стоял замок Болтон, принадлежавший еще одному неустрашимому бойцу – лорду Скрупу[40]40
  Джон Ле Скруп (1437/38–1498) – пятый лорд Скруп Болтонский, рыцарь ордена Подвязки, принимал участие во многих битвах войн Роз на стороне йоркистов.


[Закрыть]. Ричарду были представлены и другие северные лорды – Скрупы Месемские, Фиц-Хью, Грейстоки и Дакры, которые занимали важное место при дворе Уорика в первые годы правления Эдуарда IV. Гораздо важнее простого знакомства с ними для герцога Глостерского стало то, что ему посчастливилось быть принятым в этот тесный круг, отвергавший всех чужаков. Северяне отличались независимым нравом и не признавали жесткого внешнего контроля, пусть даже со стороны королевской власти. Дружеские связи с северными лордами оказались весьма важны и полезны Ричарду в будущем, когда он стал наследником своего опекуна в качестве лорда Севера.

В Миддлхэмском замке Ричард жил в окружении слуг, конюших, оруженосцев, капелланов и фрейлин семьи графа Уорикского. Здесь же он нашел себе товарищей, которые пронесли эту юношескую дружбу до самой смерти – Роберт Перси Скоттонский и Фрэнсис Ловелл[41]41
  Фрэнсис Ловелл (ок. 1456 – после 1488) – впоследствии девятый лорд Ловелл Тичмаршский, первый виконт Ловелл, лорд Деинкур, лорд Грей Ротерфилдский, рыцарь ордена Подвязки (лишен звания в 1485 году).


[Закрыть] также воспитывались при дворе Ричарда Невилла. В залах Миддлхэма Ричард впервые увидел и свою будущую супругу Энн Невилл, дочь хозяина замка. Впрочем, тогда они были еще подростками и, конечно же, не могли испытывать глубоких чувств друг к другу, разве что прониклись взаимной приязнью.

Наконец-то мальчик получил возможность вернуться к регулярным занятиям, прерванным после отъезда из Фотерингея. Его день был крайне насыщенным, времени для праздности практически не оставалось. Он поднимался ранним утром, отстаивал мессу, после чего отправлялся к наставникам и приступал к изучению всего того, что обязан был знать хорошо образованный высокородный лорд. Его учили латыни и французскому языку, математике и богословию. Он постигал законы и обычаи страны. Ему давали уроки музыки и благородных манер. Ричард читал трактаты о рыцарстве и войне, об истории и геральдике. Окончив занятия, около десяти часов он обедал в главном зале с семьей Невиллов и своими друзьями-воспитанниками. Затем мальчик надевал доспехи и занимался фехтованием, обучаясь владению мечом, кинжалом и боевым топором. Отложив в сторону оружие, Ричард седлал коня, ибо любой принц был обязан держаться в седле уверенно и величественно. Иногда он отправлялся на соколиную охоту, участвовал в травле оленя или кабана. В четыре часа пополудни зимой и в пять часов летом Ричард садился за ужин. День завершался беседами в тесном кругу обитателей замка, пением, музыкой и танцами. Перед сном всем подавались для скромной трапезы хлеб и пиво.

Именно здесь, в Миддлхэме, юный Ричард сделал для себя окончательный выбор, отказавшись от пути, на который его подспудно, самой направленностью воспитания, толкала мать. Он понял, что не желает духовной карьеры, а жаждет быть воином. Перед его глазами неотступно стоял образ старшего брата, короля Эдуарда – красавца под два метра ростом, любимца женщин, но при этом отважного бойца и удачливого полководца. Единожды решив, Ричард отбрасывал в сторону все колебания, ибо уже с детства обладал характером твердым и волевым. Он начал суровую борьбу со своими физическими слабостями. Мало того что уже с рождения мальчик был болезненным, но некоторое время назад появилась другая угроза, гораздо более страшная – у него начал развиваться сколиоз. Поначалу болезнь не доставляла больших неудобств, но, конечно, не способствовала улучшению здоровья. Ричарду пришлось мобилизовать все свое упорство в стремлении стать сильным, ловким и выносливым. Он укреплял мышцы тела так, чтобы они образовали своего рода корсет, помогающий искривленному позвоночнику удерживать торс вертикально. Порой усталость все-таки заставляла его сутулиться, что и породило впоследствие образ уродливого горбуна, весьма далекий от истины.

* * *

Эдуард IV постепенно начинал тяготиться влиянием графа Уорикского, их разрыв казался все более вероятным. Поводом для серьезной размолвки между старыми соратниками стало женолюбие короля, толкавшее его порой на откровенно неумные поступки. Весной 1464 года он тайно женился на Элизабет Вудвилл, вдове сэра Джона Грея Гробийского[42]42
  Сэр Джон Грей Гробийский (ок. 1432–1461) – сын сэра Эдуарда Грея, лорда Феррерса Гробийского jure uxoris, и Элизабет Феррерс, седьмой леди Феррерс Гробийской suojure.


[Закрыть], сражавшегося на стороне Ланкастеров и погибшего во Второй битве при Сент-Олбенсе. Более неподходящий и неравный союз трудно себе представить, и вот почему. Родители Элизабет также вступили в тайный и неравный брак, за что им пришлось выплатить штраф, когда все раскрылось. Ее отец Ричард Вудвилл был простым сквайром, сыном камергера в доме герцога Бедфордского. После смерти хозяина он женился на его вдове Жакетте Люксембургской[43]43
  Джон Ланкастерский (1389–1435) – первый герцог Бедфордский, первый граф Кендалский, первый граф Ричмондский, рыцарь ордена Подвязки, регент Франции, адмирал Англии, третий сын Генри IV Болингброка; Жакетта де Люксембург (1415/16–1472) – старшая дочь Пьера I де Люксембурга, графа де Сен-Поля, де Конверсано и де Бриенна.


[Закрыть], затем получил от короля Генри VI титул лорда и барона Риверса, а также был посвящен в рыцари ордена Подвязки.

Этой женитьбой Эдуард IV намеренно нанес открытый, хотя и мальчишеский удар не только по хорошо продуманным планам своего ближайшего сподвижника, но и по дружбе с ним. Ибо граф Уорикский, как и подобает государственному мужу, напряженно работал в то время над организацией брака Эдуарда с представительницей французской королевской династии, желая тем самым убить сразу двух зайцев – Англия получила бы мощного союзника в лице Франции, а Маргарита д'Анжу потеряла бы возможность манипулировать своими родственными связями во вред династии Йорков. Несмотря на вполне понятную обиду, Уорик был старше и мудрее, а поэтому предпочел на этот раз смириться со свершившимся фактом и не ставить под угрозу свои отношения с Эдуардом IV. Скрепя сердце признали Элизабет королевой и все остальные лорды, крайне скандализированные не только тем, что королевским тестем стал парвеню, человек безродный, но и тем, что родственники новоявленной королевы тут же проявили недюжинные способности к обогащению. Чего стоил только один брак, заключенный при посредстве короля между его двадцатилетним шурином Джоном Вудвиллом и Кэтрин Невилл, 68-летней вдовствующей герцогиней Норфолкской, к тому времени трижды побывавшей замужем! «Дьявольский брак» – так не без оснований отзывались о нем современники, вспоминая старую английскую поговорку: «Браку молодой женщины с молодым мужчиной покровительствует Бог – как Адаму с Евой; браку старого мужчины с молодой женщиной – Богоматерь, как Марии и Иосифу; но браку старой женщины и молодого мужчины покровительствует дух зла».

В начале мая 1465 года Ричард Глостерский был вызван королем из Миддлхэма в Лондон, чтобы присутствовать на коронации Элизабет Вудвилл. 26 мая 1465 года Томас Буршье, архиепископ Кентерберийский, провел торжественную церемонию, которая не давала, конечно, новоявленной королеве никаких прав на трон, но по крайней мере драпировала королевской мантией ее сомнительное происхождение. После коронации Ричард был, наконец, посвящен в рыцари ордена Подвязки. Вскоре он вновь получил приказ собираться в дорогу и возвратиться в Миддлхэм, а графу Уорикскому из казны была выделена тысяча фунтов на покрытие расходов по содержанию воспитанника. Герцог Глостерский не замедлил исполнить приказ и вернулся к своим ежедневным упражнениям.

* * *

В 1466 году королева разрешилась от бремени дочерью, которую назвали Элизабет. Граф Уорикский стал ее крестным отцом. Несмотря на этот знак уважения, Ричард Невилл уже не был самым могущественным лордом королевства, и не в его руках оказались бразды правления государством. Эдуард IV всеми силами укреплял семью своей жены, причем в первую очередь за счет представителей старой знати. Он устроил великолепные браки для трех ее сестер: одна вышла замуж за Уильяма Буршье, сына и наследника Генри, первого графа Эссексского, вторая – за Уильяма Херберта, наследника Уильяма, первого графа Пемброкского, третья – за Генри Стаффорда, второго герцога Бакингемского. Четвертая же сестра еще в октябре 1464 года стала невестой Томаса Фиц-Алана, наследника Уильяма, шестнадцатого графа Эранделского. Но утолить аппетиты Вудвиллов было нелегко. В марте 1466 года отец королевы лорд Риверс был назначен лордом – верховным казначеем Англии вместо Уолтера Блаунта, первого лорда Маунтджоя. На Пасху король преподнес тестю подарок, возведя его в графское достоинство, а в следующем году новоявленный граф Риверс получил пост лорда – верховного констебля Англии. В октябре 1466 года Томас Грей[44]44
  Сэр Томас Грей (ок. 1455–1501) – впоследствии первый маркиз Дорсетский, восьмой лорд Феррерс Гробийский, первый граф Хантингдонский (1471–1475), рыцарь ордена Подвязки, констебль Лондонского Тауэра, старший сын сэра Джона Грея Гробийского и Элизабет Вудвилл.


[Закрыть], сын королевы Элизабет от первого брака, женился на Энн Холланд, единственной дочери Генри, третьего герцога Эксетерского. Граф Уорикский, пожалуй, воспринял как самый тяжелый удар именно это, поскольку хотел выдать за наследницу Холландов своего племянника.

Таким образом, семья королевы сосредоточила в своих руках восемь отдельных пэрств: отца, пяти сестер, сына от первого брака и брата Энтони, женатого на наследнице баронии Скейлз. Лукино Даллагексиа, миланский посол в Лондоне, в очередном донесении своему герцогу[45]45
  Галеаццо Мария Сфорца (1444–1476) – герцог Миланский.


[Закрыть] писал: «Как Ваша светлость, вероятно, знает, король здесь взял в жены вдову очень низкого происхождения. После коронации она беспрерывно прилагает все возможные усилия для возвеличивания своих родственников, а именно отца, матери, братьев и сестер. У нее пять братьев и столько же сестер, и она повернула дело таким образом, что они забрали в свои руки управление этим королевством до такой степени, что из остальных лордов во власти остался лишь граф Уорикский, который всегда был могущественным, чего он несомненно заслуживает»^{11}.

Наступление на Невиллов продолжалось. 3 июня 1467 года собрался парламент. В это время лорд – верховный канцлер Джордж Невилл архиепископ Йоркский, брат графа Уорикского, тяжело заболел и временно не мог исполнять своих обязанностей. Король Эдуард IV не замедлил воспользоваться удачно подвернувшимся предлогом и бесцеремонно отстранил архиепископа от должности. Лорд-канцлером он назначил Роберта Стиллингтона, епископа Батского и Уэллзского.

Джордж, герцог Кларенсский, получил приглашение на сессию, поскольку достиг совершеннолетия и сам управлял своими владениями. Ричард Глостерский не участвовал в работе парламента вместе с другими лордами – ему не исполнилось еще 17 лет. Король уже понемногу начал привлекать его к участию в государственных делах под руководством опытных придворных, но пока не поручал важных миссий. Например, в феврале 1467 года Ричард возглавил комиссию, задачей которой было расследование волнений в Йорке: «Комиссия ойе и термине[46]46
  Oyer and terminer (англо-фр. «заслушать и решить»). В английском праве – комиссия, наделенная полномочиями заслушивать и выносить официальное обвинение по делам об измене, о преступлениях большой и средней тяжести в графствах, на которые распространялись ее полномочия. Часто расследовала мятежи и другие массовые беспорядки.


[Закрыть] королевскому брату Ричарду, герцогу Глостерскому, королевскому родственнику Ричарду, графу Уорикскому и Солсберийскому, Джону, графу Нортумберлендскому[47]47
  Джон Невилл (ок. 1431–1471) – первый лорд Монтегю, первый граф Нортумберлендский (1464–1470), рыцарь ордена Подвязки, младший брат Ричарда Невилла, графа Уорикского, впоследствии первый маркиз Монтегю.


[Закрыть], Генри Фиц-Хью из Фиц-Хью, рыцарю, Ральфу Грейстоку, Грейстокскому, рыцарю, Томасу Ламли, рыцарю… в пределах графства и города Йорк»^{12}.

Тем не менее герцог Глостерский был вызван в Лондон, но вместо участия в работе парламента ему пришлось посетить рыцарский турнир. В четверг 11 июня 1467 года весь Лондон собрался в Смитфилде, чтобы насладиться великолепным зрелищем. По сторонам огороженного ристалища, протянувшегося на 80 метров в длину и на 75 метров в ширину, были возведены две трибуны – одна для придворных, другая для мэра и городских советников. Бургундский хронист Оливье де ла Марш, присутствовавший там, писал, что король Эдуард был «одет в пурпур, с лентой ордена Подвязки на бедре и жезлом в руке. Он выглядел человеком, действительно достойным королевского сана, поскольку был прекрасным и великим принцем… Вокруг него расположились двадцать или двадцать пять советников, все с седыми волосами – они напоминали сенаторов, собравшихся на совет к своему господину»^{13}. Нижние ряды занимали рыцари, оруженосцы и королевские лучники.

Первым на поле выехал лорд Скейлз, перед которым Джордж Кларенсский и граф Эранделский[48]48
  Энтони Вудвилл (ок. 1440–1483) – лорд Скейлз jure uxoris, рыцарь ордена Подвязки, впоследствии второй граф Риверс, второй лорд и барон Риверс, главный виночерпий Англии, сын Ричарда Вудвилла, первого фафа Риверса; Уильям Фиц-Алан (1417–1487) – шестнадцатый граф Эранделский, рыцарь ордена Подвязки, юстициарий Англии к югу от Трента.


[Закрыть] несли два шлема. Отвесив поклон королю, он направился к своей палатке, чтобы вооружиться. После того как Антуан, бастард Бургундский[49]49
  Антуан, бастард Бургундский (1421–1504) – сеньор де Бере, де Кревкёр и де Васи, граф де Сен-Менегу, де Гран-Пре, де Гин, де Шато-Тьерри, де ла Рош-Арденн и де Стеенберге, незаконнорожденный сын герцога Филиппа III Бургундского, прозван Великим Бастардом.


[Закрыть], исполнил тот же ритуал, двое бойцов схватились на копьях, но ни один из них не смог нанести сопернику удара. Тогда, отбросив большую часть своих доспехов и взяв мечи, они вновь обрушились друг на друга. Конь Антуана врезался головой в седло Скейлза, встал на дыбы и пал замертво, придавив бургундца к земле… Король Эдуард спросил у Антуана, не хочет ли он еще раз оседлать коня, но тот отвечал: “Сейчас неподходящее время”. Затем бургундец удалился в свои покои, мрачно бросив по пути Оливье де ла Маршу: “Вне сомнений, он [лорд Скейлз] сражался сегодня со зверем, но завтра ему придется драться с мужчиной”».

На следующий день они должны были сражаться пешими – сначала на копьях, затем на топорах, но «король считал, что метание копья по-настоящему опасно и очень рискованно, и заявил, что турнир – всего лишь приятное времяпрепровождение, а посему он не может допустить, чтобы на его глазах использовалось такое смертоносное оружие». Скейлз и бургундец бились топорами, Вудвилл наносил удары обухом, его противник – лезвием. Они рубили друг друга отчаянно, топоры лязгали о доспехи. Бой шел столь яростный, что «король… швырнул свой жезл на ристалище и громким голосом закричал: “Хоу!”». Напоследок бойцы успели нанести друг другу еще два или три сильных удара, но затем по повелению короля взялись за руки и поклялись «любить друг друга, как братья по оружию»^{14}.

Ричард без особого одобрения наблюдал за поединком и даже не думал принять участие в турнире, хотя мог выступить в высшей степени достойно. Он, затративший столько сил на изучение боевых искусств, титаническими усилиями поборовший свою врожденную физическую слабость, считал, что истинный аристократ не должен демонстрировать военное мастерство на потеху публики для удовлетворения своего тщеславия, а использовать его для защиты королевства от врагов.

* * *

Будучи в Лондоне, Ричард наблюдал, как быстро расширяется пропасть между старшим братом и воспитателем. Если граф Уорикский здраво полагал, что в интересах короны надо сближаться со старинным недругом – Францией, также желавшей этого союза, то Эдуард IV, наущаемый Вудвиллами, выступил за возобновление традиционного альянса с Фландрией, то есть с герцогом Бургундским, в чьи владения она входила. Антуан, бастард Бургундский, приехал 10 мая 1467 года в Лондон по личному приглашению короля и оставался в Англии до лета, хотя в это же время Уорик вел в Руане непростые переговоры с королем Людовиком XI[50]50
  Людовик (Луи) XI (1423–1483) – король Франции из династии Ва-луа, правил с 1461 по 1483 год, носил прозвища Осторожный и Всемирный паук.


[Закрыть] о мире, закончившиеся 18 июня. Миланские послы Эммануэль де Джакопо и Джованни Пьетро Паникаролла доносили своему герцогу: «Король [Франции] ведет секретные переговоры с королем Англии Эдуардом при посредстве графа Уорикского… Они уже в целом договорились… что король Эдуард и король Франции отныне и навсегда будут братьями по оружию; между королевствами Англия и Франция будет заключен вечный мир; король Эдуард откажется от всех и титулов, прав и претензий на королевство Франция. Французский король отдаст вторую дочь за второго брата короля Эдуарда[51]51
  То есть Жанну Французскую (1464–1505) за Ричарда, герцога Глостерского.


[Закрыть] (старший брат[52]52
  Имеется в виду Джордж, герцог Кларенсский.


[Закрыть] женится на дочери упомянутого графа) и в качестве приданого получит часть земель герцога Бургундского и графа Шароле, с которыми они договорились вести войну до победного конца… король Эдуард получит для вышеуказанного брата Голландию, Зеландию и Брабант»^{15}. Таким образом, Ричард Глостерский в планах обеих сторон играл не последнюю роль.

Французское посольство прибыло в Англию, чтобы официально оформить выработанное соглашение, и провело в Лондоне целый месяц, ожидая ответа от Эдуарда IV. Однако король так и не принял послов, которые вернулись домой ни с чем. Эдуард воспользовался возможностью еще раз унизить Уорика, а также продемонстрировать Людовику, как мало его заботили отношения с Францией. Он спешно готовил альянс с бургундцами, предлагая наследнику герцогства Шарлю де Шароле[53]53
  Шарль Смелый (1433–1477) – граф де Шароле, впоследствии герцог Бургундский, Брабантский, Лотарингский, Люксембургский, Лимбургский и Гельдернский, граф Фландрский, д'Артуа, Геннегауский, Голландский, Зеландский, Намюрский, Зютфенский, Маконский, Осерский и де Шароле, пфальцграф Бургундский, сеньор Фризский, Саленский и Маленский, рыцарь ордена Подвязки, сын герцога Филиппа III Доброго.


[Закрыть] в жены свою сестру Маргарет. Эдуард также наложил королевский запрет на брак герцога Кларенсского и Изабел Невилл. Однако Джордж Кларенс был человеком своевольным, ненадежным и крайне амбициозным. Он подбил Ричарда, который, естественно, гораздо лучше знал графа, помочь ему в переговорах, и два брата тайком покинули Лондон, чтобы встретиться с Уориком в Кембридже и обсудить возможность все-таки заключить запрещенный Эдуардом IV брак. Узнав об этом, король приказал братьям немедленно предстать перед ним. Он сурово их выбранил и отправил под арест, приставив к ним для охраны четверых рыцарей.

Продолжая свою континентальную политику, в мае 1468 года Эдуард IV объявил о намерении на следующий год лично возглавить экспедицию против Франции. Перед лицом свершившегося брака сестры английского короля и Шарля Смелого, ставшего к тому времени герцогом Бургундским, а также серьезных приготовлений Англии к военному вторжению, Людовик XI счел целесообразным подкинуть дров в затухающий огонь гражданской войны. При его поддержке Маргарита д'Анжу оживила дело ланкастриан. В Лондон стали поступать тревожные сигналы. В Уэльсе был схвачен гонец изгнанной королевы, который вез письма гарнизону Харлеха, до сих пор не сложившему оружия. Когда курьера доставили в столицу, он обвинил графа Уорикского в заигрывании с ланкастрианской партией. Король впал в гнев. Уорику на этот раз удалось достаточно легко оправдаться, но официальное примирение между Ричардом Невиллом и Эдуардом IV состоялось только после Рождества и стоило архиепископу Йоркскому Джорджу Невиллу колоссальных усилий. Да и вряд ли это примирение было действительно искренним.

 * * *

В начале июня в Куинборо задержали еще одного тайного посланника королевы, Джона Корнелиуса, при котором нашли важные письма ее приверженцам в Англии. Этот курьер, простой сапожник, был заточен в Тауэр, где под пыткой рассказал все, что знал о заговоре ланкастриан. Мятежниками оказались по большей части люди незнатные, в основном зажиточные лондонцы вроде купца Томаса Кука. Но среди участников заговора Корнелиус назвал бывшего казначея Кале сэра Джарвиса Клифтона и Джона Хокинса, слугу лорда Джона Уэнлока, всегда считавшегося верным йоркистом. Судьи, в числе которых были лорд – верховный судья Англии Джон Маркэм, Джордж Кларенсский и Ричард, граф Уорикский, признали Хокинса виновным в государственной измене. Казнь состоялась так быстро, что он не успел ничего рассказать об участии в заговоре своего хозяина.

В конце июня 1468 года Джаспер Тюдор (граф Пемброкский, как его называли ланкастриане, несмотря на то, что титул был давно отобран) прибыл в Северный Уэльс на трех французских судах с отрядом в полсотни воинов и небольшой суммой денег. Он высадился около Харлеха. Этот мощный замок, осажденный войсками лорда Херберта, испытывал нужду буквально во всем. Тюдор не мог снять осаду, но попытался отвлечь внимание осаждавших – при поддержке мятежных валлийцев он разграбил и сжег королевский город Денби. Лорд Херберт с частью своей армии перехватил мятежников, рассеял валлийские отряды и обратил их в бегство. Потеряв последнюю надежду на помощь извне, командир гарнизона Давид ап Йеван ап Эйнион 24 августа сдал Харлех. В плен попали все, кто защищал замок. Среди них находился и никому тогда не известный двенадцатилетний племянник Джаспера Тюдора по имени Генри.

Дядю и племянника, убежденных сторонников Ланкастеров, доставили в Лондон вместе с другими бунтовщиками, но обошлись с ними на удивление мягко: к смерти были приговорены только двое из пятидесяти. Как покажет история, это было роковым решением, поскольку оба Тюдора стали самыми опасными и деятельными врагами династии Йорков, а младший из них в конце концов занял трон под именем Генри VII. Уильям Херберт за взятие последнего оплота ланкастриан получил титул первого графа Пемброкского. Даже здесь король умудрился наступить на больную мозоль графу Уорикскому, который сам претендовал на этот титул. Кроме того, Эдуард IV опять показал, пусть и неумышленно, свое пренебрежение к брату Ричарду, который до этого момента носил титул графа Пемброкского.