Текст книги "Войны роз. Йорки против Ланкастеров"

Автор книги: Вадим Устинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Генри VI. Восстание Джека Кейда

Растущее недовольство советниками короля в Парламенте привело к осуждению Уильяма де Ла Поля герцога Саффолкского. Но дело этим не закончилось, поскольку раздражение распространилось на более широкие слои общества. Во время парламентского процесса начался бунт, лидером которого стал некий человек по прозвищу Синяя Борода. Этот мятеж был быстро подавлен, но уже в мае 1450 года на юго-востоке страны вспыхнуло восстание Джека Кейда, или Кентское восстание.

Кентское восстание было куда более серьезным. Его возглавила темная личность, о которой известно крайне мало. По наиболее распространенной версии, это был ирландец, которого звали Джек Кейд. Сам он выдавал себя за Джона Мортимера, намекая при этом на свое родство с Эдмундом Мортимером 5-м графом Марчским. Вокруг Кейда собралось множество народа. Основную массу восставших составляли крестьяне, но считать восстание чисто крестьянским было бы неверно, поскольку в рядах повстанцев находилось немало дворян, торговцев и ремесленников. В отличие от крестьянского бунта 1381 года, известного у нас как восстание Уота Тайлера, его вызвали не экономические или социальные обиды. Главные требования были политическими, касавшимися управления страной, в особенности выказывалось недовольство советниками, которым так доверял Генри VI.

Восставшие издали манифест «Жалоба бедного простого народа Кентского», где перечисляли все свои претензии. Их возмущение вызывали высокие налоги и штрафы, расточительство двора, не обращавшего внимания на оскудевшую казну, коррупция и бездействие представителей местной власти, неправедность ведения судебных дел, связанных с земельными владениями, незаконное давление на выборщиков в Парламент и другие злоупотребления.

Также закон ничему не служит в наши дни, только неправде, поскольку он почти ничего не вершит, только несправедливые дела под предлогом законности для оправдания взяточничества, запугивания и протекции… Также мы заявляем, что наш повелитель и господин должен понять, что его неправедный Совет забыл его закон, его товары потеряны, его простой люд разорен, море потеряно, Франция потеряна; сам король в таком состоянии, что он не может платить за свое мясо и питье, и он должен больше, чем когда-либо другой английский король был должен, поскольку ежедневно предатели вокруг него, когда по его праву что-то должно поступить к нему, тотчас же выманивают это у него.

Восставшие требовали устранения всех указанных зол, возвращения королю расхищенных его окружением королевских поместий. Они настаивали на отмене действия «Статута о рабочих», принятого еще в 1351 году и запрещавшего платить крестьянам и ремесленникам заработную плату выше определенного уровня. Одним из примечательных требований было смещение непопулярных королевских советников, возвращение из фактической ссылки в Ирландии Ричарда герцога Йоркского и введение его в состав Королевского совета.

Во главе 5000 мятежников Кейд двинулся на Лондон и разбил лагерь у одного из городских предместий – Блэкхита. Король Генри VI со своими войсками выступил против восставших. Мятежники отошли в лес у Севеноукса, где устроили засаду. По совету королевы отряд под командованием сэра Хамфри Стаффорда был отправлен, чтобы очистить лес от бунтовщиков. Однако сэр Хамфри потерпел поражение и погиб в стычке. Кейд вновь занял Блэкхит, а королевская армия отступила.

Джон Кемп архиепископ Йоркский и Хамфри Стаффорд 1-й герцог Бакингсмский отправились на переговоры с повстанцами, которые окончились полным провалом. Для большинства англичан, даже из придворной среды, было очевидно, что требования восставших справедливы. Но близкое окружение короля, включая королеву Маргариту, не могло согласиться с ними по нескольким причинам. Во-первых, снисходительность и справедливость – это прерогативы сильной власти. Слабая власть боится показать свою несостоятельность. О каком удовлетворении требований восставших, хотя бы и частичном, можно тут говорить? Во-вторых, совершенно непереносимой была даже сама мысль о том, что Ричард Йоркский обретет влияние при дворе.

Король со своим двором предпочел удалиться в замок Кенилуорт в Уорикшире, бросив Лондон на милость мятежников. Лондонские власти не имели военной силы для сопротивления и были вынуждены впустить восставших в город. В Лондонском Тауэре заперлись командир его гарнизона Томас де Скейлз 7-й лорд Скейлз и ветеран французских войн сэр Мэтью Гоф со своими солдатами. Кейд, облаченный в доспехи убитого сэра Хамфри Стаффорда, ударил по Лондонскому Камню своим мечом и провозгласил: «Теперь Мортимер – господин этого города!» Восставшие предали казни особо ненавистного им лорда-казначея Джеймса Фиеннза 1-го барона Сей и Сил, которого они считали главным виновником установления разорительных налогов, а также помощника кентского шерифа Уильяма Кроумера.

Поначалу армия повстанцев соблюдала порядок. Но постепенно начались грабежи и разбой. Напуганные разраставшимися беспорядками, горожане во главе с лорд-мэром взялись за оружие и с помощью гарнизона, вышедшего из Лондонского Тауэра, вытеснили восставших за пределы города. Всю ночь на Лондонском мосту продолжался кровавый бой. Лорд Скейлз и сэр Мэтью Гоф заняли его, но сэр Мэтью погиб в сражении.

Утром к бунтовщикам прибыл Уильям Уэйнфлитский епископ Уинчестерский. Он пообещал, что король рассмотрит их требования и дарует прощение тем, кто сложит оружие. Напуганные яростью ночного боя, мятежники приняли эти условия.

Епископ выдал около 2000 помилований, в том числе и Джеку Кейду – на имя Мортимера. С помилованием на чужое имя в кармане Кейд отступил от Лондона и попытался пополнить свою армию новыми силами, но властям удалось этому воспрепятствовать. Кейд был выслежен в Сассексе и убит.

Широко распространено мнение, что правительство учинило над восставшими страшную расправу, оставшуюся в народной памяти как «жатва голов». На деле король в очередной раз проявил свой миролюбивый характер и повел себя достаточно милосердно, придав казни лишь самых отъявленных бунтовщиков.

Слабая, бездарная власть породила в то время, помимо восстания Кейда, множество локальных бунтов. Даже священнослужители не избегли гнева простонародья. В Эддингтоне 20 июня 1450 года от рук собственных арендаторов погиб Уильям Эйскоф епископ Солсберийский, в свое время венчавший Генри VI и Маргариту д’Анжу. После окончания мессы толпа стащила его с алтаря, сорвала стихарь, убила и обобрала труп. За шесть месяцев до этого погиб хранитель малой королевской печати Эдам де Молейнз епископ Чичестерский. Он был убит в Портсмуте солдатами, когда привез им деньги, которые казна задолжала за экспедицию сэра Томаса Кириела в Нормандию. На Уильяма Бута епископа Личфилдского и Уолтера Ле Харта епископа Нориджского напали в их собственных епархиях, они чудом остались в живых.

Генри VI. Йорк против Сомерсета

В июне 1450 года Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский сдался французским войскам в Кане со своей 4-тысячной армией. Окончательно потеряв всю Нормандию, он с позором вернулся в Англию. Но Сомерсет не понес никакого наказания за свою провальную деятельность во Франции, его карьера по-прежнему шла в гору. После смерти герцога Саффолкского он стал главным советником Генри VI, all сентября 1450 года был назначен лордом-верховным констеблем Англии. По мнению аббата Джона Уитхемпстидского, это и стало «подлинной причиной начала Войн Роз».

К тому времени Маргарита сумела окончательно подчинить себе мужа. Благодаря ее влиянию Йорк был отстранен от участия в Совете и отправлен в Ирландию. Очевидно, она настояла и на назначении лордом-констеблем Сомерсета, в преданности которого не сомневалась. В руках Эдмунда Бофорта сосредоточилось командование всеми вооруженными силами Англии. Отказать Маргарите в предусмотрительности сложно: дом Бофортов был лишен права наследования престола, детей у королевской четы пока не было. После смерти Хамфри Глостерского условным наследником короны стал Ричард Йоркский, который и так имел гораздо больше прав на корону, чем Генри VI. Конечно, Маргарита была корыстолюбива. Но при этом она в первую очередь заботилась о своем муже и семье; она четко представляла себе, кто ее друг, а кто – враг.

Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский был в то время сорокашестилетним мужчиной, красивым, с учтивыми манерами, искренне преданным королю Генри VI. Не обладая большими военными способностями, он проявил личную храбрость и способность к самопожертвованию. Его подозревали в стяжательстве, но прямых доказательств финансовой нечистоплотности герцога не существует. Например, Ричард Йоркский в акте 1453 года обвинил Сомерсета в присвоении 72 000 франков, которые французское правительство передало в качестве компенсации англичанам за потерю Анжу и Мэна. Эти обвинения в целом поддерживал французский историк того времени Тома Базен епископ Лизьеский.

Однако полный беспорядок, в котором находились при Ланкастерах счета по внутренним и зарубежным операциям, давал большую свободу для самых разных спекуляций. Например, содержание войскам выплачивалось с опозданием, и военачальник погашал долг солдатам за счет своих личных средств. После поступления жалованья от казны он, конечно же, мог на законном основании возместить свои убытки. При хорошо поставленной бухгалтерии такие действия не вызвали бы вопросов. Но неразбериха с финансовой отчетностью делала трудноразличимой грань между законным возмещением потраченных средств и явной растратой. В пользу Сомерсета говорит тот факт, что на должности капитана Кале с 1451 по 1453 год он действительно оплачивал из своего кармана содержание гарнизона, потратив на это 21 648 фунтов. Парламент в 1453 году постановил возместить герцогу его расходы.

По контрасту с герцогом Сомерсетским отношение к Ричарду Йоркскому было практически повсеместно благожелательным. Он показал себя способным государственным мужем и толковым военачальником. Во Франции и Ирландии Ричард, конечно, не совершил ничего выдающегося, но его действия были вполне успешными и демонстрировали такие качества, как твердость и умение управлять территориями, отданными под его начало. Люди ему верили. Пребывание Ричарда на посту наместника Ирландии оставило по себе такую память среди англо-ирландского населения, что эта территория оставалась верной династии Йорков в течение многих десятилетий.

Возвращение герцога Йоркского к активной политической деятельности в 1450 году диктовалось одновременно личными и общественными интересами. Несмотря на королевскую кровь, текущую в его жилах, он был практически исключен из участия в Королевских советах. Йорка сместили с поста верховного английского полководца во Франции и отдали эту должность королевскому фавориту Эдмунду Бофорту герцогу Сомерсетскому. В конце концов он был отправлен в фактическую ссылку в Ирландию.

Йорк выступал в качестве политического наследника Хамфри герцога Глостерского, сторонника продолжения агрессивной французской политики времен короля Геири V Монмутского. Он был взбешен потерей французских территорий и, кроме того, действительно стремился восстановить принципы разумного управления страной. В общем, он понял, что пришло время действовать.

В начале сентября 1450 года Ричард герцог Йоркский отплыл из Ирландии в замок Бомарис на острове Энглси у побережья Северного Уэльса. Королевские чиновники тщетно пытались воспрепятствовать его высадке. Оттуда он добрался до своих владений в Уэльской марке, а затем отправился в Лондон. С дороги герцог Йоркский послал королю декларацию, в которой объявлял себя «верным вассалом и слугой короля». Генри VI направил ему письменный ответ, в котором называл Ричарда «верным подданным и верным кузеном». Король был прекрасно осведомлен о причинах, побудивших Йорка покинуть вверенные его управлению территории, а также о его намерениях. Поэтому во втором письме Генри VI обещал собрать ответственный Совет с более широкими, чем раньше, полномочиями и включить в него герцога Йоркского. Он также заверял, что соберет Парламент для обсуждения реформ. Но слова словами, а на деле все обстояло совсем не так идиллически: окружение короля не горело желанием видеть Ричарда в Лондоне. Королевские слуги продолжали чинить ему всевозможные препоны на пути. Насколько нелегким было путешествие герцога, можно судить по тому, что в самом конце пути ему пришлось собственноручно выбить копья из рук стражи Вестминстерского дворца, чтобы войти внутрь. Йорк прибыл в Лондон где-то в конце сентября 1450 года.

Опасения придворной партии оказались не напрасными. Герцог Йоркский немедленно включился в процесс созыва Парламента. Несмотря на то, что он пользовался любовью в народе, выборы не были пущены им на самотек. Ричард использовал все те же приемы, которые давно вошли в обиход его противников, – подкуп и силовое давление. Так, в графстве Норфолк он, вместе со своим сторонником Джоном Моубреем 3-м герцогом Норфолкским фактически назначил двух представителей, которых нужно было избрать. Правда, в Палату общин попал только один из них, но и другой рыцарь, по-видимому, устраивал Йорка.

Парламент собрался 6 ноября. Спикером Общин избрали сэра Уильяма Олдхолла, одного из наиболее активных сторонников герцога Йоркского. На открытии лорд-канцлер объявил главные темы сессии: защита королевства, защита королевских подданных в Гиени и урегулирование внутренних беспорядков. Поскольку речь шла о проблемах английской власти во Франции, то неизбежно началось расследование действий герцога Сомерсетского в войне на континенте. На время расследования по просьбе Общин Сомерсет был помещен под охрану в свой дом в Блэкфрайерс.

Лондонцы опасались, что король в очередной раз закроет глаза на вины своего фаворита. Они вломились в дом, где содержался Сомерсет, и тому пришлось бежать. Спасая жизнь, он скрылся в лодке своего зятя Томаса Кортенея 13-го графа Девонского. Герцог Йоркский немедленно открестился от причастности к организации беспорядков и приказал объявить по всему городу, что участие в них будет караться смертью. Порядок был быстро восстановлен. Демонстрируя согласие, воцарившееся в верхах, король и лорды прошествовали через Лондон единой величественной процессией.

Все еще надеясь замять разбирательство по делу Сомерсета, король прервал 18 декабря работу Парламента под предлогом наступления рождественских праздников. Он назначил своего любимца капитаном Кале и отослал из Англии на континент, не без оснований считая, что английский политический климат не пойдет тому на пользу. При этом Эдмунд Бофорт сохранял за собой должность лорда-камергера.

Парламент вернулся к работе 20 января и вновь поднял вопрос о непоцулярных советниках. Петиция явно была подготовлена сторонниками герцога Йоркского. Короля просили удалить от двора тридцать наиболее одиозных фигур, в их число входили Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский, вдова покойного Уильяма герцога Саффолкского Элис, Уильям Бут епископ Личфилдский (через два года ставший архиепископом Йоркским), Реджинальд Булерс аббат Глостерский и Джон Саттон 1-й лорд Дадли. Генри VI согласился удалить от себя самых незначительных советников из этого списка, но не лишил своего доверия герцога Сомерсетского.

Затем Томас Янг, член Парламента от Бристоля, указал присутствующим на то, что король все еще не имел детей. Он предложил объявить условным наследником герцога Йоркского как лорда, ближе всех находившегося к трону согласно правилам престолонаследия. Это предложение казалось невинным лишь на первый взгляд. Генри VI попал в ловушку. Если он отвергал предложение Янга, то тем самым открыто демонстрировал свое пренебрежение законными правами Йорка. Кроме того, на него падало подозрение, что он хочет всеми правдами и неправдами сделать преемником герцога Сомерсетского, линия которого находилась в близком родстве с королевской династией, но была лишена, как мы помним, права наследования трона по причине незаконнорожденности. Если же Генри VI уступал Общинам, то герцог Йоркский на правах официально признанного условного наследника получал неограниченное влияние на государственные дела, и ни одну из его претензий было бы невозможно игнорировать. Первое решение было опасным, второе – невозможным.

Генри VI сделал свой выбор и отказался удовлетворить петицию Янга. Несомненно, он действовал в своем праве. Ему было всего 29 лет, а его супруге Маргарите д’Анжу – 20, у них было достаточно времени для того, чтобы обзавестись наследником. Король именно так и ответил Парламенту, публично назвав петицию преждевременной и ненужной.

После роснуска Парламента, который выступал на стороне герцога Йоркского, тот потерял все рычаги воздействия на корону и Совет. Все в королевстве шло как и прежде. Сомерсет оставался правой рукой короля, советники и чиновники на местах действовали не более эффективно, чем раньше. С трудом собирались налоги, тянулись бесконечные делопроизводства по земельным искам, сильные мира сего попирали законы и во всем поддерживали своих преданных сторонников. Гасконские крепости, сохранявшие верность Англии, одна за другой сдавались Шарлю УП Французскому, город Кале находился под ударом.

Чтобы продемонстрировать всем свою власть, король приказал арестовать дерзкого Томаса Янга и заточить его в Лондонский Тауэр – арест был абсолютно незаконным, поскольку Янг не сделал ничего такого, что ему можно было бы поставить в вину. Ричард Йоркский вернулся в свои владения в Уэльской марке и до конца 1451 года жил неподалеку от Ладлоу.

2. Первая Война Роз

Йорк:

На знамени герб Йорка вознесу,

И, в бой вступив с Лагпсастером надменным,

Лишу венца того, кто безрассудно

Правленьем книжным губит остров чудный.

Уильям Шекспир. Генри VI. Часть II, I, 1.

Ричард 3-й герцог Йоркский был человеком по тем временам вполне справедливым и не кровожадным. Но, несмотря на это, а может быть, наоборот, благодаря этому, он не мог смириться со своим положением. Самый знатный из лордов королевства, Ричард постоянно подвергался притеснениям и унижениям со стороны королевских фаворитов. Ему чинили препятствия во всех начинаниях, не доцускали до участия в государственных делах, лишали почетных и влиятельных постов. Имея неотъемлемое право заседать в Королевском совете в качестве ближайшего родственника короля и условного наследника трона, он либо не получал приглашений на заседания, либо был принужден довольствоваться ролью статиста.

Герцог Йоркский честно пытался заслужить уважение и признание своими делами, а не только громким титулом. Он прекрасно проявил себя на службе короне во Франции. Йорк искренне хотел исправить те недостатки в управлении государством, которые с очевидностью бросались в глаза всякому. Однако это не помогло ему занять то место, на которое он с полным правом рассчитывал. Напротив, герцога отправили подальше от столицы – в дикую Ирландию.

Отчаявшись добиться справедливости от тех, кто составлял узкий круг королевских советников, Йорк обратился за поддержкой к более широким слоям английского общества – рыцарству, торговым людям, горожанам – и получил ее. Парламент без колебаний выступил на стороне Ричарда. Однако герцог не обладал харизмой того же Хамфри Глостерского, в общении он был человеком тяжелым и надменным. Найти друзей среди лордов ему так и не удалось. После роспуска Парламента его снова отодвинули на задний план, не дав никаких властных полномочий. Причиной тому были и ненависть королевы Маргариты, и опасения короля за престол, и боязнь королевских советников потерять свои огромные богатства.

Йорк все еще не призывал к свержению короля с трона, хотя нельзя однозначно отвергать предположение, что такие мысли давно зрели в его голове. Он не мог испытывать никаких добрых чувств к правящей династии, не мог простить Ланкастерам казнь отца, Ричарда Конисбургского графа Кембриджского, благодаря чему он в четыре года остался круглым сиротой – его мать Энн Мортимер умерла родами.

Но сильных сторонников при дворе у Йорка было немного. Генри VI получил свой трон от отца на законных основаниях, и было крайне тяжело поднять лордов на открытый мятеж, заставить их преступить феодальную клятву верности. Первоочередной задачей Йорка, таким образом, оставалось возвратиться ко двору и зарекомендовать себя в глазах лордов и народа сильным и способным государственным деятелем. Что касается трона, то своих детей у короля пока не было, а слабое здоровье суверена давало основания считать, что их и не будет. Йорк мог позволить себе подождать, пока власть сама упадет ему в руки. Однако мирный путь, которым Ричард шел к своей цели, лишь осложнил его положение: из-за той поддержки, которую он получил у Парламента, королевская партия стала опасаться его еще больше.