Текст книги "Как стать продюсером 3 (СИ)"

Автор книги: Вадим Фарг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

Я сидел в такси и с неподдельным изумлением учёного, открывшего новый вид плесени, разглядывал мокрый след на своём пальце. Что это, во имя всех чертей, было? Неужели у меня, могущественного Дьявола, развилась аллергия на детские сказки? Или это такой странный побочный эффект от слишком долгого пребывания в этом хлипком человеческом теле? А может, я просто окончательно поехал кукухой на почве всех этих корпоративных войн и продюсерских амбиций?

Всю дорогу до дома я, как заправский психоаналитик, пытался поставить себе диагноз. Демоны не плачут. Это же прописная истина, известная любому мелкому бесу. Мы причиняем боль, мы наслаждаемся страхом, мы питаемся отчаянием. Но мы не производим эту нелепую солёную воду из глаз. Это же совершенно неэффективно и, будем честны, не очень-то эстетично. Выглядит жалко.

Но сколько бы я ни повторял эту мантру, я не мог выкинуть из головы это странное, щемящее чувство. Крошечная, тёплая ладошка Ай в моей руке. И этот внезапный флешбэк из прошлого.

Дома я даже не стал включать свет. Просто рухнул на диван и уставился в потолок, где плясали тени от уличных фонарей. Беспокойство, липкое и неприятное, как паутина в заброшенном склепе, окутывало меня. Я, повелитель Дзигоку, который одним щелчком пальцев мог обрушить фондовые рынки или, если будет настроение, наслать на город трёхдневный дождь из лягушек, чувствовал себя… уязвимым. И виной тому была мелкая девчонка с розовыми кудрями и глазами, которые видели слишком, слишком много.

Чтобы прогнать это наваждение, я пошарил в баре и достал бутылку виски. Напиток богов, как говорят эти забавные смертные. Ну что ж, посмотрим, сможет ли он заглушить память демона.

Спойлер для вас, мои дорогие читатели: не смог. Алкоголь лишь сделал реальность ещё более зыбкой и противной, а воспоминания – ярче. Проваливаясь в сон, я искренне надеялся на спасительную темноту, на пустоту без сновидений, где можно просто отдохнуть. Но получил, как обычно, нечто совершенно иное.

* * *

Я стоял посреди какого-то нелепого офиса, который почему-то выглядел как мои сады в Дзигоку. Вместо роз из принтера росли иссиня-чёрные графики падения акций, а из кулера вместо воды текла река из застывшего времени.

– Папа, смотри, я сделала квартальный отчёт!

Звонкий, как звук разбитого стекла, смех заставил меня обернуться. По полу, усыпанному канцелярскими скрепками, ко мне бежала маленькая девочка. Моя Акума. Она протягивала мне свиток, на котором вместо цифр были нарисованы смешные рожицы.

Я хотел было улыбнуться, но тут обстановка резко сменилась.

Офис-сад исчез, и я оказался в огромном конференц-зале. Я стоял на коленях. Я, повелитель Дзигоку, стоял на коленях перед огромным столом из обсидиана, и это почему-то не казалось мне унизительным. Потому что во главе стола, в гигантском кожаном кресле, восседал он. Безумный Император. Только одет он был в строгий деловой костюм, а его тысячи глаз были скрыты за тёмными очками.

– Таката-сан, – пророкотал он голосом, от которого завибрировали стёкла в окнах. – Ваши показатели по истязанию душ за последний квартал несколько… просели. Акционеры недовольны.

Он указал на Акуму, которая теперь сидела под столом и рисовала на моей штанине фломастером.

– И прекратите уже брать дочь на работу! Это непрофессионально.

* * *

Я проснулся от собственного сдавленного смешка.

Холодный пот, правда, всё равно стекал по спине, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Я сел на диване в своей убогой квартирке и потряс головой. Ну и бред же приснится. Смешать в одну кучу Дзигоку, работу, Акуму и… Императора. Того самого ублюдка, чья чёрная душа оказалась темнее даже моей. Похоже, это человеческое подсознание – та ещё свалка всякого хлама.

Я встал, подошёл к окну и посмотрел на ночной город. Сон был глупым, но он всколыхнул кое-что другое. Настоящее воспоминание.

Это было задолго до рождения Акумы. Я действительно встречался с Безумным Императором. Он призвал меня, чтобы стать Великим. Конечно же, я не стал отказывать ему в этом желании. Людишки всегда жаждали одного и того же. Я давал им это, а взамен получал свою награду (с каждым договором плата была разной), да ещё и эмоции, коими питался я и моя свита. Да-а-а, люди убивали друг друга, калечили, предавали. А их страхи, крики, отчаяние… всё это было нашей пищей в буквальном смысле этого слова.

Но тогда… тогда всё пошло не так.

Я прибыл во дворец Императора, мы почти договорились, но потом… я увидел её. Дочь Императора. Она не шла – она плыла по залу, и само пространство, казалось, склонялось перед ней. У неё были волосы цвета лунного серебра и глаза, в которых отражалась вся вечность. Она была чистой, первозданной силой, облечённой в изящную форму.

Она прошла мимо, лишь на мгновение задержав на мне свой взгляд, и в этом взгляде не было ни надменности, ни презрения. Только лёгкое, почти невесомое любопытство. И я, Дьявол, который считал любовь выдумкой смертных поэтов, понял, что пропал. Вляпался по самые рога, как говорится.

Мы провели вместе всего одну ночь. Ночь, которая стоила целой вечности. А потом я ушёл. А она… она осталась. И спустя время у меня появилась дочь. Моя Акума. С моими глазами, но с её душой, сотканной из звёзд.

По крайней мере, мне так казалось.

Я усмехнулся своим мыслям. Вот тебе и разгадка, Кацу. Дело не в детских сказках и не в сентиментальности. Дело в том, что маленькая девочка с розовыми кудрями просто чем-то напомнила тебе о твоей дочери. А твоя дочь – это единственное, что связывает тебя с той, кого ты когда-то по-настоящему… Да уж, Дьявол и любовь. Звучит как начало очень плохого анекдота.

* * *

Утро встретило меня не ласковым шёпотом пробуждающейся природы, а набатом в голове. Знаете такое чувство, будто в вашем черепе всю ночь играли в боулинг, используя вместо шара вашу совесть? Вот и у меня было что-то похожее. Последствия вчерашнего вечера, щедро сдобренные воспоминаниями, от которых хотелось залезть под кровать и не вылезать до следующего тысячелетия. Даже кофе на вкус был как вода, в которой мыли сапоги гоблина. Бесполезная горькая жижа.

Кое-как я всё же вытолкал себя на задний двор. Там, в позе лотоса на идеально подстриженном газоне, меня уже поджидала Мэй. Свежая, бодрая и сияющая, будто её по ночам заряжают от розетки с позитивной энергией.

– Ну что, мой дорогой ходячий апокалипсис, готов к новой порции просветления? – весело поинтересовалась она, но, увидев моё лицо, тут же сменила тон. – Ого. Похоже, ночка была весёлой. Кто на этот раз? Призраки прошлого или демоны будущего?

– Можно и так сказать, – проворчал я, с ненавистью глядя на несчастный кустик, который вчера уже пострадал от моих «тренировок». – Старые знакомые заглянули на огонёк. Решили проверить, не забыл ли я их.

Я вытянул руку, пытаясь сосредоточиться. Ну же, давай, сила! Покажи этому сорняку, кто тут главный! Но энергия, обычно хоть и капризная, но послушная, сегодня вела себя как взбесившийся бык на родео. Вместо тонкого, изящного ручейка, который должен был заставить куст зацвести фиалками (или чем-то подобным), из моей ладони вырвался сноп искр, и растение вспыхнуло, как рождественская ёлка, которую подожгли.

– Стой, стой, стой! – Мэй подскочила и мягко, но настойчиво опустила мою руку. Её прохладная ладонь немного успокоила бушующий во мне пожар. – Кацу, ты что творишь? Ты пытаешься их сжечь. Задавить. Так это не работает.

– А какие у меня варианты? Пригласить их на чай с печеньками и обсудить былые обиды? – огрызнулся я, чувствуя себя полным идиотом.

– Поговорить, – просто ответила она, улыбаясь так, будто я сказал величайшую мудрость. – Не обязательно вслух. Просто признай, что они есть. Твои призраки. Твоё прошлое. Ты как тот парень, что пытается засунуть скелет обратно в шкаф, когда тот уже вывалился и танцует джигу посреди комнаты. Просто признай, что у тебя есть скелет. Может, даже потанцуй с ним.

В этот самый момент мой карман настойчиво завибрировал. На экране высветилось «Бару Саракэ».

– Говори, вестник странных новостей, но учти, мой уровень терпения сейчас ниже, чем рейтинг реалити-шоу про жизнь улиток.

– О, Кацу, всегда рад слышать твой радостный голос! – усмехнулся в ответ жизнерадостный Саракэ. – Как раз тебя-то нам и не хватало для полного счастья! Срочно лети в детский дом, у нас тут не просто сюрприз, а целая сюжетная арка! Настоящая бомба!

– Саракэ, у меня своя сюжетная арка – «Человек и его диван». И мы как раз дошли до кульминации, – устало протянул я. – У меня своя личная Хиросима в голове, мне ваших бомб не надо.

– Поверь, наша бомба – это как раз то, что доктор прописал от твоей Хиросимы, – не унимался он. – Это касается вашего с Ай сценария. Ты не пожалеешь, клянусь своей коллекцией дизайнерских очков! Ждём!

И он повесил трубку. Вот так просто. Не оставив мне ни единого шанса отказаться. Тяжело вздохнув, я попрощался с Мэй, которая провожала меня сочувствующим взглядом, и поплёлся навстречу очередному безумному повороту этого дня.

* * *

В актовом зале детского дома царила почти благоговейная тишина. Меня ждали братья Бару и маленькая Ай, которая от нетерпения буквально жужжала, как маленький, заряженный энергией колибри. Но главная звезда сегодня была не она. За старым, видавшим виды роялем сидела Анжи, сжавшись в комочек, будто хотела слиться с инструментом. Та самая тихая, худенькая девочка с голосом, способным рушить стены.

– Кацу, наконец-то! Мы уже начали думать, что ты решил нас проигнорировать! – поприветствовал меня Нооро, сверкая улыбкой.

– Анжи… она тут кое-что сочинила, – добавил Саракэ, понизив голос до заговорщицкого шёпота. – Для вашего с Ай спектакля. Мы случайно услышали и… в общем, сам всё поймёшь. Просто слушай.

Ай подбежала к подруге и что-то ободряюще прошептала ей на ухо. Анжи глубоко вздохнула, её тонкие пальцы замерли над клавишами. Секунда тишины, и… полилась музыка.

Ну, давай, девочка, удиви старого дьявола. Сыграй «Собачий вальс» или что там сейчас модно. Но это был не «Собачий вальс». Это была история. Моя история. Она начиналась с тихих, одиноких, холодных нот – так звучит пустота в душе того, кто потерял всё. Так, стоп. Эти заунывные нотки… до боли знакомо. Это же саундтрек моего внутреннего ада, версия для фортепиано. Затем мелодия стала рваной, хаотичной, злой. Это было моё желание крушить, ломать и задавать глупые вопросы этому миру. Моя борьба с этим нелепым человеческим телом.

А потом… потом в этот мрак вплёлся тоненький, чистый, как звук серебряного колокольчика, мотив. Простой, до смешного наивный, но такой светлый, что аж зубы сводило. Ах, да. Это же Ай. Маленький тиран в розовом платьице, её смех, её дурацкие вопросы, её крошечная ладошка в моей руке. И два мотива – мой мрачный, демонический, и её светлый, детский – начали свой танец. Они спорили, толкались, пытались перекричать друг друга, но в итоге… слились в нечто новое. В пронзительную, щемящую гармонию, где грусть больше не была безысходной, а надежда – глупой.

Я стоял как истукан. Забыл, кто я, где я, и почему на мне эти идиотские брюки. Я просто слушал. И эта музыка, сочинённая тихой девочкой, которую я едва знал, делала то, что не смогли сделать ни дорогой алкоголь, ни моя хвалёная дьявольская воля. Она без спроса залезла мне в душу, нашла там самые пыльные и тёмные углы и начала прибираться. Какая наглость! И… какое облегчение. В этом чистом, незамутнённом таланте я увидел отголосок той первозданной силы, той звёздной души, которую я когда-то любил и потерял. Чёрт побери. Нет, я не плачу. Это просто… аллергия на гениальность. Да, точно.

Когда замер последний аккорд, в зале повисла звенящая тишина. Анжи сидела, опустив голову и боясь дышать.

Я медленно подошёл к роялю. Опустился на одно колено перед девочкой, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Анжи, – мой голос прозвучал хрипло и непривычно тихо. – Это… было…

Все мои обычные слова, весь сарказм и ирония, казались сейчас дешёвыми и неуместными. Я просто взял её маленькую, холодную руку в свою.

– Спасибо, – искренне сказал я. – Твоя музыка… она невероятна. И она обязательно прозвучит. Я тебе обещаю.

В этот момент, глядя в её испуганные, но счастливые глаза, на сияющую от гордости Ай и на восхищённые лица братьев Бару, я принял решение. Не умом, не из выгоды, а чем-то, что проснулось во мне только что. Ну вот, доигрался. Теперь я, великий и ужасный, владыка Преисподней, официально стал покровителем талантливых сироток. Я сделаю всё, чтобы защитить этих детей. Их таланты, их свет, их будущее. Это больше не игра и не способ скоротать вечность. Это стало моей личной миссией. Моим способом искупить всё то, что я натворил за свою бесконечную, эгоистичную жизнь. Выглядит как начало очень странной комедии. Что ж, по крайней мере, будет нескучно. Главное, дорогой читатель, чтобы мои бывшие подчинённые об этом не узнали. Засмеют ведь.

Глава 12

После встречи с Анжи и её невероятной музыкой мой мир, который и так-то стоял на ушах, сделал ещё один кульбит. Знаете, это как если бы вы долго плыли по мутной реке, полной всякой тины и дохлых рыб, и вдруг ваша рука нащупала на дне что-то твёрдое, гладкое и идеально круглое. Жемчужина! Вот только есть одна проблемка, дорогие мои читатели. За жемчужинами всегда охотятся. А я, как бывший владыка местного ада, отлично знаю, какие зубастые твари обожают прятаться в мутной воде.

На следующий сеанс к корпоративному психологу, Танака Акире, я плёлся уже не с чувством весёлого предвкушения. Нет, я шёл, как нашкодивший школьник в кабинет директора, который, по слухам, умеет читать мысли и сжигать взглядом. Совет моей очаровательной соседки Мэй – «поговорить с призраками» – всё ещё сверлил мне мозг. Ну что ж, кабинет психолога, которая и сама, по моим скромным наблюдениям, тот ещё «призрак» высшего порядка, – идеальное место для спиритического сеанса.

Я по своей привычке вошёл без стука и с тяжёлым вздохом плюхнулся в кресло, всем своим видом изображая трагедию вселенского масштаба. Акира оторвалась от каких-то бумажек. Её изумрудно-зелёная аура была спокойна, как штиль на море. Красота.

– Таката-сан, – её голос, мягкий, словно бархатный плед, укутал меня. – Сегодня вы необычайно молчаливы. Ваш внутренний бесёнок ушёл на каникулы?

Я невольно усмехнулся:

– Скорее, он решил порыться в старых архивах и наткнулся на одну забытую папку. А на ней было предупреждение: «Открыть только если всё идёт не по плану».

Акира отложила ручку и внимательно посмотрела на меня:

– И что же там было такого секретного?

Я замялся, подбирая слова. Как признаться в том, чего сам не ожидал? «Знаете, у меня внезапно появились очень странные чувства к одному человеку, и я не хочу брать на себя лишнюю ответственность». Но я выбрал иной путь.

– Представьте, Танака-сан, короля, – начал я задумчиво, глядя в потолок. – Короля, что лишился трона и теперь мечется между прошлым и будущим. Он был уверен в себе, силён, могущественен, но однажды понял: у него проснулась странная тяга защищать кого-то. Не просто подданного, а… словно собственного ребёнка. И это чувство выбивает его из привычной колеи. Он не готов стать родителем, он боится ответственности – ведь это не то, чему его учили.

Акира склонила голову, а её аура заискрилась мягким светом:

– Иногда, – сказала она иносказательно, – короли прячут свои страхи за громкими титулами. Но в глубине души им просто хочется быть принятыми.

Я кивнул:

– Этот король знает: рядом с ним не простые люди, а существа, у каждого – свой секрет, своя сила. Он сам – не просто человек, а нечто большее, и это пугает его. Он сильнее всех духов, но в какой-то момент оказывается почти беспомощен. Он готов принять их, но не уверен, готовы ли они принять его, такого, какой он есть.

В комнате стало тихо. Я уловил в её взгляде понимание – и не только профессиональное.

– Даже у падших королей бывают моменты слабости, – негромко произнесла Акира, – но иногда именно это даёт им шанс найти новых союзников. Иногда тот, кого все считают чужим, оказывается самым нужным.

Я почувствовал, как её аура стала ярче и насыщеннее. В ней была не только мудрость, но и скрытая сила, как у тех, кто давно играет в эту игру.

– Может быть, – продолжила она, – королю стоит перестать бояться своих чувств и позволить себе быть принятым. Со временем даже самые древние духи открывают двери тем, кто готов говорить с ними на одном языке.

Я слабо улыбнулся:

– Спасибо, Танака-сан. Этот сеанс был… действительно важен. Иногда даже королю полезно услышать, что он не одинок среди духов и мифов, даже если у самого – рога и крылья.

Она только кивнула, и в её улыбке я увидел не только согласие, но и обещание: даже если я – часть иной природы, здесь мне рады.

* * *

Сеанс с корпоративным психологом, Танака-сан, оставил у меня во рту привкус дорогого виски, который ты не покупал, а тебе его налили, чтобы развязать язык. Эта женщина была похожа на хитрого следователя в юбке, который вместо лампы в лицо светит тебе своей обезоруживающей улыбкой. Она задавала такие вопросы, что я пару раз чуть не проговорился о планах на ближайшую вечность. Тревожный звоночек. Но, чёрт возьми, какой азарт!

Рабочий день медленно, но верно испускал дух. Мои коллеги, измученные гениальностью собственных идей (и моей, конечно, тоже), начали потихоньку расползаться по своим норкам. Я уже собрался было слинять вслед за ними, как вдруг в коридоре, материализовавшись буквально из воздуха, передо мной вырос Орочи. Знаете, есть такие люди, похожие на скользких угрей? Вот Орочи был их королём. Его лицо тут же украсила фирменная улыбочка продавца подержанных автомобилей, а в глазах плескалось столько приторного дружелюбия, что у меня аж зубы заныли.

– Кацу, друг мой сердечный! – защебетал он так сладко, что моя внутренняя сигнализация взвыла, как напуганная кошка. – Я просто обязан выразить тебе своё безграничное восхищение! Твой блог – это нечто! Это выстрел! Это взрыв сверхновой! Ты – свежий ветер перемен в нашем сонном царстве!

– Ну что ты, Орочи-сан, я просто делаю свою работу, – лениво протянул я, пытаясь изобразить скромность, что для меня так же естественно, как для рыбы – езда на велосипеде.

– Работу? Да это призвание! – он картинно всплеснул руками, едва не задев проходящую мимо уборщицу. – Слушай, я тут всю ночь не спал, думал… У меня есть парочка идей, как из твоего блога сделать конфетку! То есть, я хотел сказать, развить концепцию для сценария. Может, обсудим за ужином? В неформальной обстановке, так сказать. Я знаю одно потрясающее место. И да, я угощаю! Само собой!

Приглашение на ужин от Орочи. Хм. Это примерно как если бы лиса звала курицу «просто поболтать». Заранее знаешь, чем кончится. Но, во-первых, я не курица. А во-вторых, моё любопытство, которое не смогли притупить даже тысячелетия скучнейших интриг в Дзигоку, тут же взвилось до небес. Когда враг так откровенно расстилает перед тобой ковровую дорожку к своей ловушке, отказаться – просто невежливо.

– Звучит невероятно заманчиво, – я постарался изобразить на лице щенячий восторг. – Обмен творческими идеями – это же двигатель прогресса! Я только за!

* * *

«Потрясающее местечко» оказалось рестораном с таким количеством пафоса на квадратный метр, что им можно было бы обмазать весь наш офисный центр. Вид из панорамных окон, конечно, был хорош, но цены в меню были ещё лучше. Кажется, за эти деньги можно было купить небольшой остров где-нибудь в Тихом океане. Орочи, суетясь и рассыпаясь в комплиментах официанту, заказал блюда с такими названиями, что я невольно почувствовал себя безграмотным дикарём. Вся эта показуха была настолько грубой и очевидной, что я начал откровенно скучать. Неужели это всё, на что он способен?

Но нет, представление только начиналось. Едва нам принесли закуски, которые выглядели так, будто их собирали эльфы-девственницы при свете полной луны, как к нашему столику, элегантно опираясь на трость, подковылял сгорбленный старичок. У него были хитрющие, вечно улыбающиеся глаза и вид человека, который знает о вас всё, включая тот неловкий случай в третьем классе. Оокубо Рэн. Один из режиссёров, которого мы отобрали для работы над сериалом.

– Орочи, Кацу, какая неожиданная встреча! – проскрипел он голосом, похожим на звук несмазанной двери. Улыбка у него была точь-в-точь как у моего нового «друга». Два сапога пара.

– Оокубо-сэнсэй! Вот это совпадение! – Орочи подскочил с таким видом, будто только что выиграл в лотерею. – Присаживайтесь к нам! Прошу вас, окажите нам такую честь!

Ну вот, пазл сложился. Спектакль одного актёра превратился в полноценную постановку. Старый лис и молодой шакал решили устроить показательную обработку заезжего гостя. То есть меня. Мило.

Следующие полчаса я чувствовал себя именинником на очень странном дне рождения. Они пели мне такие дифирамбы, что у меня уши начали сворачиваться в трубочку. Хвалили мой «нестандартный взгляд», мой «бритвенно-острый ум», мою «дьявольскую харизму» (тут они были абсолютно правы, с этим невозможно спорить). В общем, несли такую чушь, что я еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

– Но скажите честно, Таката-сан, – вкрадчиво, словно змей-искуситель, начал Оокубо, когда поток лести немного поутих. – Вам ведь, наверное, тесно. Такой полёт фантазии… А вокруг – эти рамки, этот консерватизм. Рио, без сомнения, большой мастер, но его методы… они, знаете ли, покрылись пылью. Неужели вас всё устраивает в его песочнице?

Ага, вот и крючок. Ищут союзника, обиженного на начальника. Хотят моими руками жар загрести и утопить Рио вместе со всем проектом Йоко. Как предсказуемо.

Я сделал самое несчастное лицо, на какое было способно моё тело. Немного практики – и смогу играть в театре Кабуки.

– Ну что вы, сэнсэй, – я трагически вздохнул и с тоской поковырял вилкой в салате. – Рио-сан – профессионал. Скала! Просто… ему бывает трудно принять что-то действительно свежее. Он не всегда… чувствует мои идеи.

– Вот! Вот именно! – тут же подхватил Орочи, чуть не подпрыгнув на стуле. – Я же говорил! Талант не должен сидеть в клетке!

– Более того, – продолжил я свою жалобную песнь, понизив голос до заговорщицкого шёпота, – у нас сейчас, между нами говоря, не всё так радужно. С деньгами какие-то проблемы. Госпожа Сано вся на нервах, а Рио пытается экономить буквально на всём! Вырезает самые сочные, самые эффектные сцены! Твердит, что «бюджет не резиновый». А я-то вижу, что дело не в бюджете! Дело в отсутствии амбиций!

Я видел это. Я видел, как в их глазах зажглись хищные огоньки. Клюнули, голубчики. Теперь можно и наживку поглубже закинуть.

– Я, конечно, человек маленький, – я скромно опустил глаза, пряча усмешку. – Но иногда мне кажется, что я бы мог… сделать этот проект лучше. Ярче! Я бы нашёл деньги! Я бы убедил кого угодно! Но кто я такой, чтобы спорить с самим Рио?

Орочи и Оокубо обменялись быстрым, торжествующим взглядом. Всё, клиент готов. Они были уверены, что поймали меня на крючок. Амбициозный юнец, обиженный на босса и готовый продать душу за карьеру. Идеальный инструмент.

– Мы вас прекрасно понимаем, Таката-сан, – по-отечески кивнул Оокубо. – Талантам нужно помогать пробиваться. И, кто знает, возможно, очень скоро у вас появится шанс показать всем, на что вы способны.

Ужин закончился на этой жирной, многообещающей ноте. Они ушли, пьяные от собственной хитрости и уверенные в своей скорой победе, оставив меня наедине с десертом и мыслями.

Я медленно, с наслаждением доел тирамису. Какая же прелесть. Эти мелкие, суетливые интриганы. Они думают, что плетут сложную паутину, а на самом деле просто запутались в моих нитях. Сегодня я получил на блюдечке бесценную информацию: против Йоко и её команды готовится заговор. И теперь я знаю его главных действующих лиц.

Я улыбнулся официанту. Что ж, господа Орочи и Оокубо, спасибо за прекрасный ужин. И за наводку. Теперь игра пойдёт по моим правилам. А мои правила, как вы очень скоро узнаете, гораздо, гораздо интереснее. И опаснее.