ВЫСОКОЙ МЫСЛИ ПЛАМЕНЬ (часть первая)

Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:11

Текст книги "ВЫСОКОЙ МЫСЛИ ПЛАМЕНЬ (часть первая)"

Автор книги: Вадим Котляров

Жанр:

Прочая документальная литература

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Лабораторно-дорожные испытания на спецдорогах полигона – это, конечно, дело нужное. Но комиссия, состоявшая из бывалых автомобилистов, твёрдо знала, что истинной проверкой любой машины является серьёзный автопробег, где выявляется всё!

И таких пробегов в ходе госиспытаний было целых два! Первый (зимний) был по Уралу и Предуралью, второй (летний) – по Средней Азии.

Зимний пробег (середина февраля – начало марта) был сравнительно коротким – всего около 4000 км, но зимние километры куда «длиннее» летних!

В колонне были только джипы – помимо двух вазовских машин были два УАЗа (один – зачётный УАЗ-469Б, другой – фургон УАЗ-452 под снаряжение, любезно предоставленный коллегами из Ульяновска).

Чтобы не «мотать» зачётные машины по всяким неизбежным оргвопросам, в состав был включён ещё один джип – старый заслуженный вишнёвый образец второй серии (тот самый, что был прошлым летом в Средней Азии). Хоть он уже и выходил ресурс, но был вполне «рабочим» и этой зимой ни разу не подкачал.

На зимних уральских дорогах

Чего-чего, а снега зимой на Урале хватает…

Временами можно было двигаться только так…

УАЗ на заснеженной дороге «сделал крышу». Хорошо ещё, что никто не пострадал…

Дальше УАЗ поехал в виде пикапа – на радость кинооператору М. Пашовкину

У столба «Европа – Азия» на перевале через Уральский хребет

В. Котляров. Зимний пробег быстро доказал, что «Нива» по сравнению с УАЗом – машина более современная. И в салоне намного теплее, и стёкла меньше индевеют. О запуске двигателя я уж и не говорю. К примеру, в Перми и Ижевске мы попали в 30-градусные морозы. Все вазовские машины запускались по утрам без проблем, а симбирским мужичкам уж пришлось потаскать вёдра с горячей водой!..

Да и скорость движения по заснеженным дорогам у нас была явно выше. После первого же дня наш командор (опытнейший Николай Ионкин из НАМИ) принял разумное решение: «Нивы» пусть уходят вперёд, а УАЗы идут следом своим темпом, не пытаясь играть «в догонялки».

Но человеческая психология – вещь порой необъяснимая. Стараясь проиграть как можно меньше, самолюбивые водители УАЗов всё равно шли на пределе. Кончилось это, разумеется, плохо. На одной из уральских заснеженных дорог УАЗ-469Б на полном ходу «цапанул» правым передним колесом сугроб на обочине и перевернулся.

Мы ехали впереди и всего этого, конечно, не видели. Но, подождав в назначенном пункте встречи некоторое время, поняли, что надо возвращаться. К нашему появлению УАЗ уже поставили на колёса. Хорошо ещё, что чудом никто не пострадал (в машине было двое, а дуги безопасности в УАЗе нет).

Правда, после этого коллеги успокоились и «гоняться» с нами перестали.

Нельзя не сказать и вот о чём. Такое противопоставление «Нивы» и УАЗа со стороны комиссии было вынужденным и не совсем, вообще-то, корректным. Разве можно было сравнивать промышленный потенциал Ульяновского завода – детища войны – и суперсовременного (на тот момент) ВАЗа? Потом коллеги-ульяновцы долго на нас ворчали и вполне справедливо: «Пока не было «Нивы», УАЗ всех устраивал…»

Летний пробег по Средней Азии (середина мая – конец июня) был более протяжённым – около 13 000 км. Маршрут его практически повторял прошлогодний (был учтён опыт завода), только добавилось экстремальное высокогорье – знаменитый Памирский тракт Ош-Хорог в Таджикистане с перевалами высотой до 4 600 м.

Как и в зимнем пробеге, с машинами ехали некоторые из членов комиссии – бывалые автомобилисты. Так вот, они признавались потом, что такого автомобиля им ещё видеть не приходилось. На шоссейных дорогах «Нивы» нисколько не уступали тогдашним легковым авто (разве что собратьям-«Жигулям», да и то немного). А на участках бездорожья (в Средней Азии это, как правило, песок) вазовские машины иногда «вставляли фитиль» даже УАЗам!

В. Котляров. Вспоминается характерный эпизод. На туркменской дороге Чарджоу-Мары в то время был незаасфальтированный участок (если мне не изменяет память, длиной километров 70). Эта «дорога» (обозначенная, кстати, в атласах, как дорога республиканского значения) шла вдоль железнодорожного полотна прямо по песчаным барханам.

И передвигаться по этому участку своим ходом могли только полноприводные грузовые автомобили типа ЗИЛ-131 или ГАЗ-66. Все прочие машины – как легковые, так и обычные грузовики – вынуждены были грузиться на железнодорожные платформы.

И до чего же эффектно мы прошли этот участок! Водители еле ползущих по песку встречных и попутных грузовых «вездеходов» вряд ли успевали что-либо понять, когда мимо них стремительно проносились жёлтая и синяя машины.

По песчаным барханам лучше всего именно «летать», что мы успешно и проделывали – прошлогодний опыт здесь нам очень пригодился. Только вот постоянно приходилось поджидать сопровождавший нас УАЗ, чтобы не потерять его из вида – по песку он идёт очень тяжело (да не обидятся на меня симбирцы).

Да и на суровом заоблачном Памирском тракте «Нивы» показали себя в самом лучшем виде, лихо преодолевая жуткие серпантины, проложенные зачастую по самому краю пропасти. Даже бывалым памирским водителям такого тоже ещё видеть не доводилось.

Этот пробег обошёлся без происшествий – и люди, и машины не подкачали.

П. Прусов. Вспоминается один эпизод. После среднеазиатского пробега нас с Котляровым (ведущим испытателем) стала преследовать одна мысль – выдержат ли до конца двигатели? Ещё предстояли ответственные лабораторно-дорожные работы на полигоне, а затем – пыльные грунтовые дороги.

Мы обратились к представителям НАМИ, возглавлявшим рабочую группу – Н. Ионкину и А. Маркелову – не будут ли они возражать, если мы вскроем двигатели и посмотрим состояние поршневых колец (особенно нас беспокоили маслосьёмные).

Те дали устное добро. И за ночь (чтобы не срывать напряжённый график испытаний) мы такую ревизию провели. Как и ожидалось, несколько маслосъёмных колец пришлось заменить – они были уже на пределе.

Но об этом прознали другие члены приёмочной комиссии и подняли шум, потребовав внеочередного заседания. И на нём наши доблестные намивцы от всего открестились:

– Никаких договорённостей не было, вазовцы всё сделали самовольно!

Возникла нешуточная угроза прекращения испытаний, а то и повторного их проведения. Я кинулся к Соловьёву – как быть? Но он меня отрезвил:

– Ничего особо страшного не случилось, поверь, на ГАЗе я видывал и не такое. Нас берут на испуг. Никто такие испытания прекращать не будет! Вас с Котляровым придётся наказать, ничего не попишешь – они потребуют крови! Но вы уж потерпите, ладно?

Так и случилось (что значит опыт!). Нам влепили по выговору и на этом всё закончилось. Испытания были продолжены.

Машины переместились на подмосковный автополигон, где и работали целый месяц, «откатывая» скоростную дорогу и булыжник.

Потом испытания «переехали» на вазовскую летнюю испытательную базу. Она располагалась неподалёку от завода, в Шигонском районе Самарской (тогда ещё Куйбышевской) области. Там, на грунтовых и щебёнчатых дорогах в августе-сентябре прошёл заключительный этап госиспытаний (по 16 000 км на каждый образец).

На этом испытания завершились. Пробег каждого образца (по разным видам дорог) составил 57 000 км – из них 10% с прицепом массой 300 кг.

В итоговом отчёте комиссия дала вазовскому джипу такую оценку: «Автомобиль выдержал приёмочные испытания и пригоден для постановки на производство и поставки на экспорт».

Заметила комиссия и недоработки: недостаточную износостойкость цилиндро-поршневой группы двигателя, трещины в отдельных местах кузова, недолговечность карданных шарниров, повышенный уровень шума и вибрации и т.д.

Пески Средней Азии (участок дороги Чарджоу-Мары)

До высшей точки Памирского тракта – рукой подать

Памир – «крыша мира»

В царстве вечных снегов (высокогорье Памира)

Дорога Хорог-Душанбе идёт по самому берегу пограничной реки Пяндж. На том берегу – Афганистан. Сейчас в этих местах стреляют…

Снежный тоннель на перевале Кызыл-Арт (4280 м)

На высокогорном озере Искандер-Куль (Памиро-Алай)

На булыжнике автополигона

На грунтовых дорогах Самарской области (заключительный этап госиспытаний)

Автополигон, март 1974 года. Испытания на проходимость по снегу глубиной 40 см. «Нива» продвинулась (без разгона!) заметно дальше, чем ИЖ-14 и Land Rover 88

Оценка проводилась не только «на глазок» – кто дальше уедет. Параметры силы тяги и сопротивления движению регистрировались самописцем

Замер сопротивления движению на плотном мартовском снегу (виден трос тяговой лебёдки). На заднем плане – вторая «Нина», «Волынь», ИЖ-14 и Land Rover 88

Замер тягового усилия на льду (УАЗ выполняет роль динамометрического прицепа)

Параметрам проходимости на госиспытаниях уделялось самое пристальное внимание. И «Нива» не подкачала!

Госиспытания «Нивы» убедительно доказали, что по части проходимости с ней мало кто может тягаться в этом классе

До начала производства завод должен был над всем этим крепко поработать. Впоследствии почти всё это было воплощено на опытных образцах четвёртой и пятой серий, испытания которых в 1975-76 гг. завод проводил так же, как и приёмочные (включая Среднюю Азию и высокогорье). Подробно останавливаться на этом не будем – обычная рутинная доводка. Вот лишь несколько примеров.

Н. Савиновский. В начале 1974 года меня назначили руководителем группы ведущих мостов (вместо Ю. В. Гостюхина, ставшего техническим помощником главного конструктора).

Главной задачей, которую поставил мне начальник КБ Е. И. Иванов, было создание картера редуктора переднего моста 2121 из алюминиевого сплава, который можно было бы изготавливать методом литья под давлением, без применения песчаных стержней.

На первых образцах картер РПМ отливали литьём в землю из чугуна. Поднять такую отливку обычному человеку было непросто.

И взялся я за работу.

Ещё одна загвоздка была в том, что в РПМ шестерни главной передачи вращаются в обратную сторону, работая, так сказать, в режиме заднего хода. А поскольку все эти шестерни – и в РПМ, и в РЗМ – были, естественно, унифицированными, то для оптимальной их смазки нужно было разработать оригинальную систему масляных каналов. Иначе задиров не избежать.

Надо сказать, что начинал я не на пустом месте. Над технологией алюминиевого картера уже поработал замечательный технолог-металлург Геннадий Николаевич Кашин. Вместе с ним мы довели конструкцию, так сказать, до ума.

В результате этой совместной работы появился оригинальный картер РПМ с технологической нижней крышкой, лёгкий и прочный.

Уникальность его в том, что жёсткость в зоне подшипников у него даже выше, чем у чугунного картера РЗМ, что неоценимо для гипоидного зацепления. Достигнуто это за счёт мощного оребрения, а также высокой плотности алюминиевого сплава при литье под давлением. Немаловажным фактором является и усиленное крепление крышек подшипников дифференциала.

Конечно, нужно было подавать заявку на изобретение, но руки так до этого и не дошли. Поскольку нужно было решать и массу других проблем.

К примеру, надо было непременно обеспечить применение механизированного инструмента при креплении приводов к редуктору. Но тут были сложности. По правилам крышки приводов должны крепиться на 4-х точках, но тогда ни к одной из них добраться мехинструментом будет попросту невозможно.

И мы пошли на риск – сделали крепление трёхточечным, разместив шпильки (и гайки, естественно) таким образом, чтобы обеспечить беспрепятственный доступ. И всё получилось.

Или ещё проблема – неполный слив масла из картера. Это означало, что часть грязной смазки остаётся, что недопустимо. Но решили и это, причём без нарушения циркуляции смазки при работе моста.

Много пришлось повозиться с креплением РПМ к двигателю – нагрузки, возникающие на бездорожье, буквально разламывали несущие кронштейны.

Тут пришлось проделать и много расчётов, и определить реальные напряжения методом лаковых покрытий, и многое другое. В итоге необходимое решение было найдено.

Надо отметить, что тут нам здорово помогло то, что на блоке цилиндров, разработанном ещё на ФИАТе, как раз в этом месте оказались три технологических точки крепления. Которые мы с успехом и задействовали.

Г. Чугунов. Кроме того, пришлось решать проблемы с долговечностью ступиц и подшипников передних колёс, с улучшением грязезащиты ступичного узла, с прочностью дисков колёс.

С этой целью проводились трудоёмкие испытания на так называемой «восьмёрке», проводились южные и горные испытания в Грузии, в том числе с участием конструкторов.

Жаль, конечно, что не все наработки удалось внедрить к началу производства. Тому были разные причины.

Так, с износами двигателя разобрались сравнительно быстро. А вот «жигулёвские» карданные шарниры всё же пролезли тихой сапой на конвейер «Нивы», создав впоследствии массу проблем (об этом уже упоминалось).

Окончательная схема усиления кузова внедрялась на ходу, после начала выпуска.

Борьба же с шумом и вибрацией вообще оказалась самым твёрдым орешком, который и поныне «раскусить» толком не удалось – некоторые сдвиги есть, но и только. Причины здесь глубинные, связанные с особенностями выбранной кинематической схемы трансмиссии. И это – задачка на будущее.

П. Прусов. В середине проекта вдруг возник спор на тему передних тормозов и передней подвески. Два руководителя завода высокого ранга потребовали пересмотра концепции этих узлов и созыва технического совета завода.

На заводском техсовете все специалисты УГК отстаивали правильность выбранной концепции, а аргументированнее и жарче всех – В. С. Соловьёв. И первый генеральный директор ВАЗа В. Н. Поляков подтвердил продолжение работ без изменения концепции этих узлов.

Виктор Николаевич поверил профессионалу высшего класса, каким был первый главный конструктор ВАЗа, а он-то поверил нам, «зелёным». Он вообще много доверял молодым.

1975 год. Образцы четвёртой, доработанной серии на испытаниях (на заснеженных самарских дорогах и в Средней Азии)

Первая опытно-промышленная партия ВАЗ-2121 (февраль 1976 года)

«Нива» обрела свои окончательный облик (фото из свидетельства № 4444 на промышленный образец)

Первый генеральный и первый технический директоры ВАЗа В. Н. Поляков и Е. А. Башинджагян

Генеральный и технический директоры ВАЗа с 1975 года – А. А. Житков и М. Л. Фаршатов

1976 год. Главный конструктор Г. К. Мирзоев и его заместитель Я. Р. Непомнящий (справа) на встрече с гостями – Б. Окуджавой и Ю. Визбором

1976 год. Корпуса 50 и 51 Инженерного центра на Восточном кольце

Но мы несколько отвлеклись.

В те времена принято было все свершения приурочивать либо к круглой годовщине, либо к очередному съезду. Не стало исключением и начало производства «Нивы».

Строительство корпуса, в котором эта машина должна была собираться, к началу 1976 года ещё не было закончено, да и подготовка производства была ещё в самом разгаре.

Но близился очередной, XXV съезд (в феврале 1976 года). И вот «в подарок съезду» (формулировка была именно такой) на заводе было решено собрать 50 автомобилей ВАЗ-2121 по так называемой обходной технологии – что это значит, ясно каждому.

Самое интересное в том, что их действительно собрали! Как – лучше не спрашивайте! Участники этого «действа» до сих пор, наверное, просыпаются в холодном поту. Такое уж было время.

Автомобили из этой партии уже имели облик привычной всем «Нивы». Задние фонари 2103 с дополнительными круглыми фонарями заднего хода уступили место комбинированным фонарям 2106. В качестве «надфарников» были использованы передние фонари 2103/2106. Появилось и правое наружное зеркало (слава Богу, все убедились, что на грязных дорогах, когда все стёкла заляпаны, ехать с одним зеркалом довольно тоскливо).

На смену хромированным, типично «легковым» бамперам типа 2101 (которые явно были «не от этого автомобиля») пришли гораздо более внушительные и крепкие бамперы из алюминиевого профиля – они вскоре появились и на новой модели 2105.

В. Котляров. Мы, испытатели, в самой сборке непосредственного участия не принимали, но уж с приёмкой и устранением дефектов хлебнули выше меры!

И вот 50 новых, с иголочки, машин встали перед корпусом главного конвейера (хотя собирали их, конечно, в другом месте). Смотреть на это было, не скрою, очень приятно! Пусть ещё не конвейер, пусть что-то сделано буквально «на коленке», но машины-то – вот они! Все исправны, на ходу, никакой «туфты», садись и поезжай!

Десять машин решено было направить своим ходом в Москву – для демонстрации съезду.

С отправлением почему-то тянули до самого последнего момента, хотя машины были давно готовы. Наконец, чуть ли не накануне открытия съезда, колонна во главе с М. Годзинским и В. Малявиным отправилась в путь. Выехали вечером, ехали всю ночь и утром прикатили в столицу.

Но в предсъездовской суматохе там было явно не до нас.

Коллеги с КАМАЗа, тоже выпустившие к тому времени первую партию автомобилей, оказались и похитрее, и порасторопнее. Они на нескольких машинах приехали в Москву неделей раньше и с утра до вечера не спеша ездили по улицам с большими и красочными транспарантами «Принимай, Родина, новый грузовик!». Об этом событии, конечно, на всю страну раструбили газеты, радио и телевидение – всё оказалось вовремя и кстати.

А вот наше запоздалое появление осталось, увы, почти незамеченным. Лишь в одной газете («Московской правде», кажется) на последней странице появилась маленькая заметка. И всё. Так и уехали, не солоно хлебавши. Показывать сделанную работу тоже надо уметь!

Машины из этой партии (её называли опытно-промышленной) в продажу не поступали, поскольку были распределены по организациям в разные регионы страны.

Эта опытная эксплуатация проходила под пристальным наблюдением – представители завода регулярно облетали все эти точки, собирая информацию и разбираясь с дефектами. Был собран весьма ценный материал, обогативший результаты прежних испытаний (реальная эксплуатация всегда вносит свои коррективы).

В следующем, 1977 году, заработал конвейер 62-го сборочного корпуса. И «Нива» начала своё триумфальное шествие по дорогам мира.

Но об этом уже написано столько, что повторяться совершенно излишне.

Подводя итог, нельзя не упомянуть о том, что в 1975-76 гг. произошла полная смена руководства как на заводе, так и в УГК. Ушёл на повышение в Москву (на должность министра) В. Н. Поляков. Следом уехал и Е. А. Башинджагян – его заместителем.

Генеральным директором ВАЗа стал А. А. Житков, а техническим директором – М. Н. Фаршатов.

В июне 1975 г. внезапно скончался В. С. Соловьёв. Некоторое время его обязанности исполнял Ю. Д. Папин, а в марте 1976 г. главным конструктором ВАЗа был назначен Г. К. Мирзоев. В сентябре того же года с Миасса на должность зам. главного конструктора по перспективе был приглашён Я. Р. Непомнящий, много сделавший в плане освоения серийного производства «Нивы».

И конечно, говоря о «Ниве», невозможно поставить точку. Рамки этой книги не позволяют рассказать даже о том, как рождался модернизированный вариант ВАЗ-21213 и не только об этом.

В 1976 году, на котором закончилось наше повествование, вышли на испытания первые два образца плавающего автомобиля ВАЗ-2122 на базе «Нивы», задуманные ещё В. С. Соловьёвым.

Но это – уже совсем другая история.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда версталась эта книга, ушёл из жизни один из авторов – Яша Лукьянов. Ушёл нелепо, трагически. Вспомним же тех ветеранов ОГК, которых уже нет с нами[60]60
По данным клуба ветеранов ОГК «Рассвет»

[Закрыть]: