Текст книги "Мы и наша семья"

Автор книги: В. Зацепин

Соавторы: В Цимбалюк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Прошло время. Резкие социальные перемены привели к гибели патриархальной семьи. Брачные отношения очистились от ржавчины корысти, расчетов. Брак стал союзом двух свободных и самостоятельных людей.

Авторитарная власть мужчины пошла на убыль, сведясь на нашей земле почти к нулю в городе, уменьшившись в деревне. Понятие "глава" ветшает, делается старомодным, как и звание "кормилец". Наш закон при

знает за супругами равные права, равные обязанности, равную ответственность. В советском Гражданском кодексе понятие "глава семьи" вовсе отсутствует. Его нет в Конституции, нет в семейном праве. Но оно пока присутствует в нашем сознании. Как видно, есть у этого понятия своя сила инерции. Велика ли она?

По свидетельству социологии, люди теперь довольно часто характеризуют свою семью как семью без главы, и процент подобных союзов увеличивается с повышением образования и понижением возраста супругов.

Теперь мужчина, предлагая женщине "руку и сердце", отнюдь не имеет в виду, что он будет экономически содержать жену. Иждивенцами в семье выступают теперь только дети, их кормильцы – и папы, и мамы.

И все-таки понятие "глава" не выбрасывается на свалку. Вопросы семейного главенства то и дело обсуждаются. Значит, не все ясно. И при переписях населения в 1970 и 1979 годах в число показателей, связанных с семьей, включались сведения о главенстве.

Интересно, почему возникает эта путаница – перепись спрашивает нас о главенстве, а социологи рассказывают о семейной демократии?

В самой этой проблеме уже заключено зерно противоречия. С одной стороны, супруги нынче в браке равные, а разве меж равных есть главные? С другой стороны – разве разные люди, разные личности равны?

Думается, что сейчас глава семьи – это уже не глава "по закону", а лидер, то есть человек, чье психологическое влияние признается добровольно. Главы как бы выбираются в семье с согласия окружающих. Свобода такого выбора опирается на личностные свойства людей.

Социологи определяют нынешнее семейное главенство как "выполнение распорядительных, регулирующих функций, существенных для жизнедеятельности семьи...". В чьих руках сосредоточиваются нынче "регулирующие функции"? Согласно многочисленным обследованиям, проведенным у нас и в братских странах, в подавляющем большинстве случаев своего рода министром семейных финансов является женщина. Она же организует и семейное потребление. За нею остается и преимущественный фронт хозяйства – варить, жарить, стирать, кормить, шить. И главным педагогом, главным воспитателем в семье чаще оказывается женщина. Получается, что структура власти не совпадает (если не всегда совпадает) с фактическим распределением семейных ролей между мужем и женой, что мнение о главе определяет моральный характер отношений, но еще не их действенную суть. И если это противоречие между мнением и делом глубоко и остро, оно может иметь серьезные психологические последствия, касающиеся удовлетворенности или неудовлетворенности супругов своим браком. По данным минского социолога профессора Н. Г. Юркевича, удовлетворение своим браком чаще всего высказывают супруги, в равной мере выполняющие обязанности по отношению к семье. Чем неровнее распределены эти обязанности (все лежит на чьих-то одних плечах), тем выше процент неудачных браков.

Значит, мы сталкиваемся еще с одним противоречием: во-первых, моральная традиция подталкивает нас к преимущественному признанию власти за мужчиной; во-вторых, эта же традиция нередко сохраняет преобладание домашних дел за женщиной. (В разных профессиональных и возрастных группах все это существенно разнится, но остановимся на обобщенной картине.) Однако широкая занятость женщины в общественном производстве и развитие ее личности в сторону индивидуальности, а не прежнего стереотипа "прилежной хозяйки" и "доброй, покорной жены", начинают спорить с первым и вторым моральными предпочтениями. В выигрыше оказывается третья ситуация, когда супруги действительно на равных участвуют в делании домашних дел.

Поэтому нынешние счастливые семьи похожи на прежние, но лишь в плане психологических результатов супружества. А пути к этим результатам во многом принципиально изменились.

В проблеме, рассматриваемой нами, есть еще одна сложность.

Более полувека на нашей земле мужчин резко недоставало. Их отнимали войны – первая мировая, гражданская, вторая мировая. У нас были периоды столь резкого нарушения возрастно-половых пропорций, что в какие-то годы возможность вступить в брак для 40-лет-них женщин оказывалась в 8-9 раз(!) меньше, чем для 50-60-летних мужчин.

Сколько вдов вынуждены были стать во главе семьи по той горестной причине, что лх мужья не вернулись с

фронта! Сколько женщин решались на материнство, не надеясь на замужество! Никем не подсчитано, сколько дочерей, сколько сыновей вырастили солдатские вдовы, сколько детей вообще – по многим сложным причинам – не знали своих отцов.

Эти дети – сейчас они уже дяди и тети – с молоком матери всасывали убеждение, будто всеми делами семьи может, умеет и должна заправлять женщина. Это убеждение возрождалось и на витке других поколений, хотя демографических оправданий ему уже не было.

Конечно же, без мужчин в семье трудно. Отсутствие сильного в доме определенным образом формировало женские характеры. Даже женщины, не знавшие войны, не вплотную, а через мать, бабушку, сестру соприкоснувшиеся с ее психологическим эхом, несли с собой сурово-деловое напряжение души. Поэтому многие женщины волей-неволей преуспели не только в исполнительской, но и в организаторской функциях.

Веское слово в изменении психологии женщины сказала и ее экономическая независимость. Женщина стала тоже добытчиком, тоже кормильцем. Как это ее раскрепостило, какой дало простор чувствам! И никаких особых "главенствующих" интонаций со стороны мужчины, ибо "и я командовать умею", "и я тоже работаю".

Выросло поколение, не знавшее войны. Молодые семьи, как правило, имеют в своем составе отцов, мужчин, коих чаще всего называют главами. Но мы уже говорили, что именно индивидуальные людские различия все сильнее влияют на жизнь современной семьи. Брак, основанный на чувстве, стал требовать людской психологической совместимости, согласованности многих индивидуальных, тонких, трепетных и затаенных свойств партнеров. И тут случилось парадоксальное. Освободившись от всякого рода расчетов, предрассудков, классовых и сословных препон, брак оказался не для каждого из нас такой уж простой задачей, хотя условия задачи вроде бы и упростились. Усложнилась главная составляющая брака: сам человек – человек, действительно раскрепощенный и действительно свободный в проявлении своих чувств.

Освобождение человеческого чувства – великий шаг на пути развития и совершенствования личности. Однако брачная жизнь, пусть на самом трепетном чувстве основанная, все равно потребовала не только умения любить, а и умения жить, сживаться, уживаться друг с другом, умения ладить, прилаживаться.

Все прежние традиционные предписания, связанные с тем, кто, что и когда должен делать в семье, постепенно уступают место такому распределению обязанностей, которое опирается на то, кто, что и когда может делать в семье, то есть на индивидуальные свойства, склонности и желания человека. Ранговые отношения, существовавшие долгие века (он – глава, она – его половина, он делает то-то, она – то-то), сменяются иными отношениями.

При этих отношениях равное распределение обязанностей, за которое мы ратовали несколькими страницами раньше, не будет являться необходимой и важной причиной удовлетворения супругов своим браком. Главное будет в ином: соответствует ли сложившаяся семейная ситуация характерам и личным склонностям мужа и жены. При этом любое распределение обязанностей может иметь место. Важно, чтобы оно было справедливым в глазах самих участников, отражало бы их индивидуальные способности. Но мы не достигнем этого положения вещей, если минуем этап справедливого – с точки зрения сегодняшнего дня – распределения обязанностей, отрицающих прежнюю патриархальную несправедливость. Лишь через это лежит путь к справедливости, основанной на уважении к личности, ее склонностям, возможностям и желаниям.

Читатель вправе заметить, что тема мужского главенства как-то сама собой переплелась с темой женского лидерства в семье.

Если женщина лидирует в семье, довольна ли она этой своей новой ролью? В 20-30-е годы на этот вопрос был бы один ответ: конечно, довольна.

Женщина, распрощавшаяся с ненавистной долей домашней рабыни и рванувшаяся к свету знаний, к самостоятельности, вдруг обнаружила какое-то дерзкое непочтение к мужчине, утверждая в отношениях с ним тон независимый, задиристый, поучающий. Из угнетенных да в угнетатели. Ясно, чтобы выпрямить палку, ее гнут в другую сторону, отсюда и этот перебор: бесконечное "проявление характера", хлопанье дверями, отвешивание пощечин, колкости в минуты, когда лучше не колоться,

бесконечное соревнование с мужчиной за лидерство в отношениях. Само собой подразумевалось, что мужчина всегда виноват, а женщина всегда и во всем права. Мы схематизируем, конечно, суть дела, несколько огрубляем ее. Но и недалеки от истины! Дух женской правоты, не требующей доказательств, какое-то время был господствующим. И какое-то время мы восторгались женщиной, круто и пусть даже несколько вздорно "проявляющей характер".

Социальные условия новой жизни подняли на гребень не слабый женский тип, а сильный, не пассивный, а активный. Но это не значит, что крутые перемены коснулись всех женщин без изъятия. Что все девушки дружно и поголовно стали перековываться в "девушек с характером". Что тип Душечки прямо-таки испарился навечно, словно его и не было на свете. Нет.

Сложные, противоречивые до взаимоисключения составляющие вошли в то целое, что нынче зовется "тип современной женщины". Да и вправе ли мы говорить о каком-то единственном типе? Не точнее ли сказать, что их по крайней мере несколько, типов этих. И один – в свете нашей темы о главе семьи – представляется сегодня особенно показательным и даже символическим. Это анти-Душечка, которая – парадокс людской психологии! – мечтает о возвращении к Душечке, да пути забыты...

Видь Липатов в "Повести без названия, сюжета и конца" представил нам такой типический психологический феномен в лице своей героини Нины Александровны Савицкой. Жительница крупного лесного поселка, учительница математики, Нина Александровна умна, красива и волей не обделена. Одно "но": не распространяет она вокруг себя атмосферы счастья. Напряжение какое-то возле нее. Оба ее мужа, бывший и настоящий, слабее ее. Мало того, что это женщина сильного склада, сама ее общественная позиция, авторитет в поселке делают ее главной в традиционном, имущественном смысле: квартиру дают ей, хотя жилищной комиссии ничего не стоило бы ту же самую квартиру для той же самой семьи выделить мужу (тот случай, когда от перемены мест слагаемых меняется сумма).

Итак, эта женщина фактически главенствует в семье, однако она предпочла бы слабость своей силе, хотя уже

не в силах стать слабой. Этот удивительный женский характер гн"т одну линию, хотя сердце предпочло бы другую...

Все в ее жизни как нельзя лучше: она любит, ее любят. Но почему-то у мужа вскрылась язва желудка, давно было зарубцевавшаяся. Видно, какая-то внутренняя напряженность, неравновесие души точат одного хорошего человека рядом с другим хорошим. Любовь есть, счастливой безмятежности нет. Ни простоты, ни ясности в отношениях. Муж в разговорах с женой психологически напряжен и – результат – словесно "выкаблучивается". В присутствии жены в нем взыгрывает, как сейчас стало модно выражаться, комплекс неполноценности.

Видно, не одним еще инфарктом, не одной язвой будут платить умные, хорошие и красивые мужчины за шок столкновения с умной, сильной и самостоятельной женщиной. Самое интересное, что за это свое главенство расплачиваются, если верить Вилю Липатову, и сами женщины. Наша героиня в финале плачет, размазывая по щекам краску с ресниц: "Я хочу стирать твои носки, подавать тебе кофе в постель, кормить и усыплять... Ты обязательно уйдешь от меня! И тебе будет легко, очень легко жить..." Вот он, психологический лидер семьи, страдающий от своего же лидерства.

Впрочем, не будем особенно верить этой тоске в устах Нины Александровны. Все это на словах – "подавать" и "стирать". На деле же Нина Александровна держит домработницу, а если и принимается за стирку, то берет мужнины носки в вытянутую руку, словно это дохлая мышь, и рассуждает в том духе, что ей "все надоело", что она "ничего не хочет". Но и это лишь слова. Она желает, чего не может. Может, чего не хочет. Характер? Характер. Переходный? Переходный. Что победит в этом противоборстве ума и сердца, дела и слов?

Видь Липатов дает нам понять, что женская душа, женская суть рвутся на круги своя. Что там, на этих кругах, покоится истина отношений Он – Она. Все остальное – ложь, дань времени.

Но все ли реальные женские характеры рвутся к этим вековечным кругам? Или к ним больше рвутся писательские души?

Писатель, подаривший нам образ Нины Александровны Савицкой, безусловно, прав в том, что женщина – эта конкретная женщина – изменилась стремительнее, чем сама к тому успела приспособиться, не говоря уже о том, что к ней не успел приспособиться и мужчина. Прав писатель и утверждая, что эта взаимная неприспособленность порождает психологические ситуации, при которых неизвестно, чего же надо ждать от противоположной стороны. Чтобы жена подавала мужу кофе и он бы это принимал как должное? Она и подает! На лице у нее при этом, правда, написано: "Вот я подаю тебе кофе. .." И уже, спасибо, не надо этого кофе. Положение это зыбко, лишено устойчивости, не сулит ничего хорошего. Но вряд ли прав писатель в том, что обнаруженное им неудобство должно смениться прежним положением вещей, когда жена подает мужу кофе, а на лице у нее написано то, что было написано на лице Душечки.

Теперь на лице каждой жены написан собственный характер, ее индивидуальность. И за единичным, особым трудно бывает порою угадать некий всеобщий тип.

Во всяком случае, применительно к исследуемому вопросу (о лидере семьи) не вижу оснований говорить о какой-то типической и устоявшейся ситуации. Мужчина – лидер? Вполне возможно. Женщина? Тоже возможно. Оба, как могут, уступают друг другу, хотя каждый сумел бы быть на месте другого? И так бывает. Оба не уступают, хотя никто не сумел бы толком главенствовать? И такое тоже есть. Все – в зависимости от людских характеров, их соотношений и соответствий.

А соответствовать супругу (супруге) в современном браке – значит знать друг друга так, чтобы в глубине души каждого были какие-то правила, выработанные в результате внимательного и любовного изучения индивидуальности своей половины. И вырабатывать эти правила люди должны сами, не надеясь на особую помощь со стороны. Ведь никто лучше нас не знает нас самих. Никто за нас не выбирал нам мужей и жен. Все это делали мы сами. И если мы, случается, разводимся – значит, не умеем приспособиться к тому, кого сами же выбрали, или – что значительно хуже – выбираем того,

к кому вообще не в силах приспособиться, не переломав себя, своей индивидуальности или не посягнув на чужую, тоже ценную, хотя и не подходящую нам...

Вопрос-то прежде всего стал психологическим. И в этом есть прогресс брачных отношений, потому что он соотнесен с прогрессом в развитии личности. Не забудем же об индивидуальности в каждой женщине, как и в каждом мужчине. И постараемся уважать ее, эту индивидуальность. И он и она представляют не только свой пол вообще, но и самих себя в частности. Дома и на работе. И всюду.

Так нужен ли современной семье глава? Нет. Но лидер нужен обязательно. Кто же должен быть лидером, мужчина или женщина? И мужчина, и женщина. У кого характер для лидерства более подходит. Чье лидирующее положение определяется, обусловлено самим соотношением характеров супругов, чье ведущее положение приносит больше пользы семье, делает семью более стабильной.

В. Цимбалюк' МУЖЧИНА В СЕМЬЕ

Темы "мужчина", "отец", "муж" не занимают много места в нашей литературе о семье. Чаще всего рассматриваются только в противопоставлении к теме "мать". . Но семья существует не только благодаря заботам женщины. Любовь мужчины к женщине, забота мужа о ; семье, ее благополучии, чести и достоинстве, влияние ; отца на воспитание детей, детская привязанность к отцу цементируют семью, создают гармонию семейных отношений. Поэтому необходимо, на наш взгляд, подробнее поразмышлять о роли мужчины в современной семье.

Если, вы хотели заслужить популярность среди . молодежи, вы обращались к женскому вопросу, говорили о правах женщины, о женском труде, -о свободе женщины... Если вы хотели заслужить лестное мнение людей солидных, вы обращались к женскому вопросу, говорили о святости семьи, о высоком назначении жены и матери. Если вы хотели тронуть дамские сердца... Словом, женский вопрос в том или другом виде, в том или другом решении был станцией на пути успеха в жизни. ...А трогая с которой бы то ни было стороны семью, вы неизбежно наталкиваетесь на женский вопрос.

Н. Михайловский

В настоящее время семья успешно изучается демографами, социологами и социальными психологами. Но по традиции, идущей со времен Августа Бебеля, изучение семьи и сейчас ограничивается преимущественно проблематикой, связанной с положением женщины в семье, на производстве и в обществе, выясняются ее семейные и общественные функции. Семейное положение мужчины, его семейные роли, влияние мужчины на становление психологического климата в семье, на динамику всех происходящих в ней коллизий остается зачастую вне поля зрения исследователей.

А между тем семья представляет собой органически целостную систему, включающую родителей и детей, состояние дел в которой определяется главным образом отношениями, складывающимися между родителями, то

есть между мужчиной и женщиной. Абсолютизация роли одной из противоположностей этого единства за счет другой неизбежно приводит к тому, что знания о семье составляются неполные, ущербные; рекомендации, направленные на улучшение брачно-семейных отношений и совершенствование демографической политики, оказываются недостаточно действенными. Такое состояние знаний о семье осознается все большим числом исследователей, но и сейчас о роли и месте мужчины в семье, о его значении для семьи, о значении семьи для него мы осведомлены не более, чем был осведомлен в свои неполные три года персонаж чеховского рассказа. Вспомним его примечательные наблюдения: "За этой комнатой есть еще другая, куда не пускают и где мелькает папа – личность в высшей степени загадочная! Няня и мама понятны: они одевают Гришу, кормят и укладывают его спать, но для чего существует папа – неизвестно".

Настоятельность исследования проблематики, связанной с семейным положением мужчины, диктуется рядом обстоятельств. Одно из них уже названо. Это невозможность без исследования роли мужчины построить какую-либо стройную систему знаний о семье. Кроме того, такая настоятельность диктуется тем, что действительного равноправия мужчины и женщины в сфере семейного быта достигнуть нельзя, кардинально не изменив семейной позиции мужчины. Одни увещевания, направленные па то, чтобы мужчина взял на себя часть домашних дел, к облегчению положения женщин привести не могут. Во многом рациональное распределение труда в семье затруднено не только установившимися нравственными и психологическими нормами, но и реальным положением мужчины в семье и обществе. А это реальное положение характеризуется тем, что традиционная мужская роль в семье и обществе, претерпев значительные изменения, не очень гармонично вписалась в новые условия существования семьи.

Разговор об этом несколько раз начинался. Все помнят статью Е. Б. Урланиса "Берегите мужчин". И. С. Кон посвятил этой проблеме ряд страниц в книге "Психология юношеской дружбы" и повторил их на страницах "Литературной газеты" в виде статьи с названием "Мужчина в семье. Зачем он нужен?". Но, конечно, эти

публикации – только попытка начать разговор. А статью Е. Б. Урпаниса многие читатели вообще восприняли как парадоксальную шутку. Впрочем, в то время иначе она а не могла быть воспринята, поскольку общественность была приучена к разговорам о чрезмерных перегрузках женщин. А куплетисты на эстраде и социологи в печати снова и снова, каждый своими средствами, поднимают и решают самый острый, как всем им кажется, вопрос: почему же мужчина ленится делать домашние дела? В нашем сознании уже укрепился образ некоего бездельника, ведущего дома чуть ли не паразитическое существование. И без того не очень высокие акции "домашнего" мужчины падают все ниже и ниже

Поэтому и мы начинаем разговор анализом распределения домашнего труда между супругами. Спору нет, львиная доля этого большого труда выполняется женщинами. Л. А. Гордон и Э. В. Клопов, к чьим исследованиям мы будем неоднократно обращаться, изучая бюджет времени рабочих, установили, что в обследованных семьях женщины на домашний труд расходуют ежедневно на два часа больше, чем мужчины, или на 15 часов 40 минут в неделю больше мужчин. Следствием такого неравномерного распределения домашнего труда является то, что женщина на восемь часов в неделю меньше мужчины участвует в культурных мероприятиях, вынуждена по сравнению с ним экономить шесть часов на сне, уходе за собой и на бездеятельном отдыхе, значительно сократить внесемейное общение. Следовательно, неравенство в сфере домашнего труда оборачивается для женщин неравенством в сфере общения и культуры. Вообще, в жизни семьи домашний труд пока еще занимает очень большое место как по времени (для женщин 27 часов 20 минут в неделю и для мужчин 11 часов 40 минут), так и по значению. Его сокращение крайне необходимо и необходимо более рациональное его распределение между супругами.

Нельзя сказать, что в этом направлении ничего не делается. Повышение благосостояния советских людей и расширение сферы общественных услуг, развитие индустрии быта только за последние 30-40 лет позволили сократить объем домашнего труда для женщин на 7 часов и для мужчин на 2,5 часа в неделю. XXVI съезд КПСС наметил развернутую программу улучшения бы

тового обслуживания населения, и эта программа успешно выполняется. Но ясно ж то, что полностью ликвидировать домашний труд не удастся. И это последнее обстоятельство требует от мужчины активного включения в ведение домашнего хозяйства. Равноправие мужчины и женщины в семье в настоящее время может быть достигнуто только в результате приобщения мужчины к тем видам домашнего труда, которые традиционно считались женскими.

Даже поверхностные наблюдения убеждают, что там, где в семье взаимоотношения хорошие, не стоит вопрос о том, кто и что должен делать. Разделение труда происходит естественно и не вызывает взаимного неудовольствия супругов. Да и может ли быть по-другому там, где любят друг друга? Мы располагаем фактами, свидетельствующими, что даже в обществах, где обычаями, традициями, требованиями морали мужу запрещается оказывать помощь жене, любящий муж украдкой берет на себя часть ее домашней работы.

И все равно в семьях, где брак заключался по любви, нагрузка у женщин гораздо больше, чем у мужчин, и не случайно социологи не спрашивают, ведут ли мужчины домашнее хозяйство, а спрашивают, помогают ли они женам в работе по дому. Мы довольны уже тем, что мужчина в семье является хорошим помощником женщины. Почему же мужчина проявляет такую несознательность и такое упрямство в нежелании взять на себя заботы семьи? И действительно ли мужчины так несознательны и упрямы? Достаточно ли обоснованы и справедливы предъявленные им обвинения?

Изменение быта в последние десятилетия развивалось преимущественно по пути устранения традиционно мужских видов домашнего труда. Только в последнее время наметилось резкое сокращение объема того труда, который всегда считался женским. Тем не менее реально объем женского труда сократился в течение 30-40 лет на 7 часов в неделю, а мужского – только на 2,5 часа. О чем это говорит? Прежде всего это указывает на процесс усвоения мужчинами новой роли в семье, на приобщение их к тем видам домашнего труда, которые еще недавно считались чисто женскими. Значит, процесс перераспределения труда идет. Другое дело, что идет он гораздо медленнее, чем нам бы этого хотелось.

Без хороших отцов нет хорошего воспитателей, несмотря на все школы.

Н. Карамзин

Гармоничность семейных отношений зависит, конечно, не только от распределения домашнего труда, но и от доли участия супругов в воспитании детей, от характера этой доли. Что же мы видим в этой области? В среднем мужчины уделяют занятиям с детьми на 10 минут больше, чем женщины (6 часов в неделю против 5 часов 50 минут). В семьях же, состоящих только из родителей и детей, где на помощь бабушек надеяться не приходится, на воспитание, в узком смысле, мужчины расходуют 4-5 часов в неделю, а женщины соответственно 3-4. Доля участия мужчин в воспитании детей выше, чем у женщин, хотя мужчины уступают женщинам в уходе за детьми. Не говорят ли перечисленные факты о том, что в основном мужчины уже нашли свое место в новой семье, приспосабливаются к изменениям быта таким образом, чтобы способствовать установлению прогрессивных семейных отношений? Несомненно, да. При этом необходимо учитывать качественно различные методы женского и мужского воспитания, различные последствия их воспитательного действия. Это различие хорошо схвачено И. Гете: "Самая лучшая мать та, которая может заменить детям отца, когда его не станет". Отцы меньше говорят о воспитании, но больше воздействуют примером.

И все же диспропорции огромны. Почему же мужчины не форсируют своего включения в семейный труд? Не хотят они или не могут? Конечно, хотят. Две трети опрошенных мужчин высказали свое неудовлетворение тем, что они не могут больше уделять внимания воспитанию детей из-за недостатка времени. Значит, мужчины стремятся к семейному общению, к участию в делах семьи. Что же им мешает? Нам представляется, что главной помехой здесь является недооценка обществом семейной роли мужчины, в результате чего у них воспитывается искаженное представление о своих обязанностях. Но даже в случае, когда они правильно понимают свою роль, не всегда им удается реализовать это на деле.

Чтобы не быть голословными, приведем еще две цифры. Время участия мужчин в общественном произ

водстве больше, чем у женщин, на 30 минут в неделю, и дополнительно он занимается деятельностью, связанной непосредственно с производством, на 3 часа 40 минут больше женщины. В итоге это составляет 4 часа 10 минут. Как будто немного, но это столько же, сколько он посвящает воспитанию детей. Кроме того, здесь показательна не только абсолютная величина дополнительного рабочего времени, а то, что оно является выражением определенных общественных установок. Мужчине чаще предлагают остаться на сверхурочные работы, после окончания рабочего дня выполнить какие-то операции, сделать то, что обычно называют "деятельностью, непосредственно связанной с производством". Почему такие предложения реже обращены к женщинам? Потому, что все прекрасно понимают и осознают тот факт, что у женщины есть семья и дети. В равной ситуации ссылка женщины на нужды семьи считается уважительной, а такая же ссылка мужчины может вызвать смех не только товарищей, но и руководителей. Семья считается личным делом мужчины.

Мужчину с детства приучают к мысли, что он должен быть хорошим производственником, но почти не говорят, что он должен быть хорошим семьянином. Даже в школе девочкам дают некоторые навыки домашнего труда, мальчиков же ориентируют на производство. Мужчину всей системой воспитания и существующими на производстве отношениями приучают стесняться говорить о семейных делах, стесняться своей любви к жене и детям. Доходит до того, что даже в первые дни после свадьбы молодой супруг из-за боязни насмешек стесняется сразу после работы идти домой. Он демонстрирует товарищам, что домой не торопится, что он не соскучился и что вообще семья – это дело не настолько серьезное, чтобы могло его хоть в какой-то степени оторвать от прежних привычек.

Конечно, он чаще всего здесь неискренен, но по-другому поступить не может – ведь он мужчина! Боязнь проявить чувства усложняет установление контактов в семье, сказывается на взаимоотношении супругов и на воспитании детей, особенно мальчиков. Мальчики стремятся копировать поведение отца. Круг повторяется. Как видим, для улучшения положения женщины в семье необходимо больше обратить внимания на воспитание мужчин и на изменение представлений общества о его роли в семье. Необходимо, чтобы общество уважало отцовство так же, как оно уважает материнство.

Семья – единое целое, и если мы не позволяем мужчине в полной мере заняться семьей, это неизбежно оборачивается ростом нагрузки на женщину и ее неравноправием в семье. Мужчине нельзя поручить постоянные обязанности, поскольку дополнительные трудовые часы часто не планируются, задержки на работе не всегда удается предвидеть. Если женщина понадеется, что какую-то важную работу выполнит муж, рано или поздно он может подвести ее. Поэтому обязанностью мужчины становятся только те виды домашнего труда, которые не требуют системы.

Серьезной проблемой наших дней становится эмансипация... мужчины. Она нужна для полной эмансипации женщины и для укрепления советской семьи. Этот вывод не покажется столь парадоксальным, если семью рассматривать через призму социально-психологических основ ее формирования и существования. А такое рассмотрение семьи необходимо уже хотя бы потому, что она как социальное явление не может быть объяснена только социологическим анализом отношений в сфере домашнего труда между мужем и женой, родителями и детьми.

Счастлив тот, кто счастлив у себя дома. Л. Толстой

Действительно, чем обеспокоен социолог, изучающий семью? Он в основном сетует на то, что женщина – равноправный член общества – остается в неравном положении в семье, что она закабалена мужем, детьми, бытом. По описаниям социологов, женщину после обзаведения семьей и особенно детьми ждут "кислый запах пеленок, пронзительный крик ребенка, бряцание цепей супружеской неволи", тяжелый и непроизводительный домашний труд, рост дискомфорта. Все это для нее станет серьезным препятствием в достижении общественного престижа и профессионального мастерства. И все же стремление женщины к созданию семьи велико. Создается впечатление, что поведение женщины нелогично и ничем не оправдано.