Текст книги "Материалы по истории песни Великой Отечественной войны"
Автор книги: В. Крупянская
Соавторы: С. Минц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Одесса, ты сынов растила,
Учила в битвах побеждать,
Матросы вновь штыки скрестили
У стен твоих, родная мать.
В песнях о гибели героя широко распространен мотив обращения к городу, мотив прощания с ним:
Прощай, Севастополь, наш город-боец,
Прощайте, орлята-ребята (№ 44).
В ряде песен город делается лирическим героем. Так, в севастопольском варианте песни «Раскинулось море широко» на первый план выступает образ города, соответственно чему меняются все поэтические детали песни.
В цикле песен о городах-героях совершенно особое место занимает Москва. Образ Москвы приобретает символическое значение. Москва – это сердце Родины.
Мы помним в схватках кровавых:
С нами – родная земля,
Московские наши заставы
И древние башни Кремля... (№ 1).
Москва – это символ новой, социалистической отчизны; «Через Москву наш путь в будущее» (Ал. Толстой) – вот в чем пафос этих песен.
Великая Отечественная война явилась серьезнейшей проверкой силы и жизненности нашего общественного и государственного строя. Одним из источников силы нашего государства, важнейшим фактором в деле организации победы была в годы войны организующая роль Коммунистической партии Советского Союза. «В дни Отечественной воины,– говорил И. В. Сталин,– партия предстала перед нами, как вдохновитель и организатор всенародной борьбы против фашистских захватчиков... За время войны партия ещё более сроднилась с народом, ещё теснее связалась с широкими массами трудящихся»1. Осознание этой роли партии отчетливо звучит и в народном поэтическом творчестве военных лет, например, в многочисленных песнях, воссоздающих образы политруков, командиров-коммунистов, верных помощников партии – комсомольцев.
Определяющими чертами образа коммуниста в песенном творчестве является безграничная преданность партии и народу, сознание своего долга перед Советской Родиной. Эти черты раскрываются, например, в образе Клочкова – политрука героического подразделения панфиловцев, преградивших в дни обороны Москвы путь немецким танкам к столице.
Уж десятки подбитых чудовищ горят,
Но слабеют ряды смельчаков.
И встает во весь рост, поднимая отряд,
Большевик и гвардеец Клочков.
«Здесь придется, товарищи, нам умирать,
Будет наша отчизна жива,
Велика ты, страна, но нельзя отступать,
За спиною – родная Москва!» (№ 19)
Солдаты с любовью говорят о своих боевых товаршцах-коммунистах, гордятся их героическими подвигами, видят в них образец для себя. И если коммунист гибнет на своем посту, товарищи по оружию дают клятву продолжать его дело. Такова, например, сложившаяся в 1942 г. на Южном фронте среди бойцов противотанкового взвода песня о коммунисте В. В. Суркове (№ 2 ).
Герой одной из популярных армейских песен первого периода войны – рота комсомольцев-добровольцев, готовых мужественно защищать Родину (№ 6).
В разнообразных произведениях фронтового и партизанского поэтического творчества отразилось то сознание постоянной связи с партией и ее вождем И. В. Сталиным, которое было столь характерным в дни войны для каждого рядового бойца Советской Армии.
Особый интерес песен военного периода в том, что высокие идеи эпохи, моральный облик народа выступают в них правдиво, непосредственно и ярко. Любовь и беззаветная преданность Родине, жгучая ненависть к врагу – эти мотивы проходят через все песенное творчество армии, в значительной мере определяя его тематику и образы. В этом отношении особенно характерны припевы походных песен, основным содержанием которых является призыв к отмщению (см., напр., №№ 11, 22).
С еще большей силой призыв этот звучит в песенном творчестве партизан. В песнях партизан встает образ народного мстителя за поруганную фашистами, истекающую кровью Родину.
В партизанских песнях, как и во всем фольклоре Великой Отечественной войны, о защите Родины говорится как об общенародном деле. В этом – источник того глубокого лиризма, которым проникнуты партизанские песни.
Наряду с этим в поэтическом творчестве партизан, звучит тема разоренного родного гнезда, мук и страданий порабощенных людей.
Сознание глубокого единения со своей Родиной, вера в конечную победу проходят лейтмотивом и в песнях узников фашистских лагерей (№№ 82—84).
* * *
В песенном творчестве Великой Отечественной войны на всем протяжении военных лет рядом с героической темой неизменно звучит и тема лирическая.
Эта война, связанная с бездной человеческого горя, естественно, подняла большую эмоциональную волну, нашедшую свое поэтическое выражение в лирических стихах и песнях. Да и носителем этих песен в основном была молодежь со всеми свойственными ее возрасту переживаниями и чувствами. И с первых же дней войны, наряду с песнями о грядущих боях и о готовности на любые жертвы во имя Родины, рождается и другая песня – песня о разлуке с близкими, о любви, о дружбе.
В лирической песне военных лет характерно именно это слияние тем личных с темами общественного характера. Любовь к милой облегчает бойцу тяготы фронтовой жизни, она дает ему силы в борьбе с врагом, вдохновляет на подвиг (см. песни №№ 47—50, 55—76). Одна из центральных тем фронтовой лирики – любовь и верность.
Таков, по существу, весь цикл лирических песен от «Катюши» Исаковского до произведений безызвестных авторов (№№ 47—50, 55—76). Тема эта в большинстве песен разрешается в плане социальном, патриотическом. Так, в песне «Трубите тревогу, горнисты», возникшей в дни обороны Москвы и быстро завоевавшей большую популярность, герой, уходя на войну, прощается с любимой женщиной. Однако боль разлуки не заслоняет у него сознания своего патриотического долга и чувства связи с коллективом:
Нас тысячи едут в вагонах
Свободу страны защищать...
В дни Великой Отечественной войны фронт и тыл жили единой жизнью, были охвачены одним стремлением победить врага. На фабриках и заводах, в шахтах и рудниках, на транспорте и в сельском хозяйстве шла огромная самоотверженная работа советских людей. Глубокий патриотизм народа нашел свое выражение в поэтическом творчестве широких масс. Одним из характерных примеров является случай со стихотворением Чистова («Просьба», см. комм. № 75). В тысячах ответов, которые сержант Чистов получал на свой призыв:
Девчата Родины моей!
Чтоб в яростной войне
Я стал к врагу в три раза злей,
Пишите письма мне,—
звучит единое настроение, единая мысль, сущность которой выражена особенно ярко в стихотворении девушки-ленинградки:
Все для Родины – ее закон.
Теми же чувствами продиктованы и песни-ответы и песни-письма девушек (см. №№ 71—75).
Мотивы единения фронта и тыла глубоко проникают в поэзию народа.
Так, например, слагается в Уральском добровольческом танковом корпусе песня, в которой фронтовики вспоминают о подарке уральских рабочих1.
В свою очередь и в тылу создавались песни, которые входили в репертуар фронтовиков.
На завершающем этапе войны новые настроения порождают новую тематику лирической песни. Возвращение на родину, в родной дом, радость встречи с близкими, радость победителя – темы, все чаще и чаще встречающиеся во фронтовой лирике последних лет войны.
Вместе с тем лирические темы, особенно характерные для этого периода, не вытесняют из репертуара бойцов героической песни, которая продолжает звучать и на этом заключительном этапе войны.
На всем протяжении войны каждая часть имела свою походную песню, боевая хроника которой, в связи с блистательными победами Советской Армии, постоянно пополнялась новыми событиями и фактами.
Таков характер, например, «Марша 716-го артиллерийского полка».
Сражались мы под Ельней и Бреслау,
Средь финских скал и Пруссии болот,
И от Москвы зениток наших славу
Все время гордо мы несем вперед... («N 2 17).
«Бить врагов я начал в Сталинграде»,– поется в «Песенке фронтовика», сложенной на одном из участков фронта.
Шаг за шагом отмечает походная песня сражения и победы своего боевого соединения (см., напр., № 14—17, № 106).
В 1945 г. в Германии в танковом корпусе сложился «Походный вальс» на мотив песни Исаковского – Блантера «В лесу прифронтовом». В песне молодого поэта-фронтовика А. Янежича звучит голос Советской Армии-победительницы, всегда готовой встать на защиту родных рубежей.
...Мы с этим вальсом шли вперед
За наш родной народ,
Походный вальс, любимый вальс
Наш гармонист поет.
Про наши встречи, про девчат,
Оставленных вдали,
И про героев – про ребят,
Что до границ дошли;
Что снова мы готовы в бой,
В победный бой идти,
Что в мире силы нет такой,
Чтоб наш удар снести («N* 103).
Огромный исторический интерес представляют песни, посвященные завершающим боям – штурму и падению гитлеровского Берлина:
И вновь знамена русские победы Мы принесли в поверженный Берлин.
Содержание этих строк является лейтмотивом многих песен той поры.
Запечатлен в песнях и великий день победы над фашистской Германией:
Эту песню в Берлине сложили,
Но Россия нам вся подпоет,
Как советский народ шел в последний поход,
Как фашистов в боях разгромили («N* 105).
В дни капитуляции фашистской Германии особую популярность приобретают песни типа «Застольной». Они появляются на различных участках фронта, варьируясь в соответствии с новыми событиями.
Если в годы войны о боевом пути пели в строевой походной песне, то теперь широкое распространение получает застольная песня, темой которой являются воспоминания о пути пройденном. Завязкой для песен этого типа служит момент расставания с боевыми товарищами.
Время пришло, и прощаться приходится
С хлопцами роты штабной.
Выпить бы надо да вспомнить, как водится,
Где мы ходили на бой... (№ 106).
И за рубежом родной земли подолжают звучать песни, возникшие и певшиеся в дни боев за свои города и села.
Характерно, что наиболее популярные фронтовые песни были подхвачены и исполнялись в странах, освобожденных Советской Армией от фашистского рабства. Фронтовики свидетельствуют, что такие, например, песни, как «Огонек», «Катюша», «По долинам и по взгорьям», – пели и чехи, и поляки, и болгары, и румыны и другие народы.
* * *
В докладе на торжественном заседании 6 ноября 1941 г. товарищ Сталин сказал: «Не может быть сомнения, что идея защиты своего Отечества, во имя чего и воюют наши люди, должна породить и действительно порождает в нашей армии героев, цементирующих Красную Армию, тогда как идея захвата и ограбления чужой страны, во имя чего, собственно, и ведут войну немцы, должна породить и действительно порождает в немецкой армии профессиональных грабителей, лишённых каких-либо моральных устоев и разлагающих немецкую армию»1. Эта закономерность, так четко сформулированная товарищем Сталиным, дает ключ к пониманию поэтических образов песен Великой Отечественной войны.
В этих песнях встает прежде всего образ ее непосредственного участника – воина Советской Армии и народного мстителя – партизана. В ряде песен герой – историческое лицо – назван своим подлинным именем, подчас известным всей стране, как, например, Доватор (№ 21), Черняховский (№ 23), Матросов (№27) и другие. Но часто песня запечатлевает образ и имя местного героя, известность которого ограничивается пределами данного подразделения, части или полка. Таковы песни о снайперах Мозовце (№ 24), Ильине и Гончарове (№ 25), песни-некрологи о полковнике Садыкове (№ 22) и другие. Однако, запечатлевая имя героя и документируя тем самым его подвиг, песня вместе с тем типизирует его образ. В ряде случаев песня, утратив связь с определенным лицом, живет как песня о безыменном герое.
С другой стороны, момент обобщения в песнях настолько силен, а действительность давала такое количество примеров подвига, что часто песня о герое без имени применялась к конкретному историческому лицу, наполняясь живыми фактическими подробностями. Такова, например, песня «В чистом поле, поле под ракитой», которая в соответствующей переделке бытовала в одном из партизанских районов Белоруссии,– ее героем стал местный партизан Михаил Голдышев (№ 90, комментарий).
Герой песен строевых, маршевых – коллектив, собирательное лицо, мощь и мужество которого воспеваются: «И мы идем лавиной несдержимой...» или: «Пусть наша сила громом разразится».
Характеристика этого коллектива в полковых песнях гвардейцев, артиллеристов, танкистов и других дается обычно в общей декларативной форме: «Гвардейцы зря не любят говорить»; «Наш порох сух, снарядов точен лёт»; «Наша воля к победе – из стали» и т. д.
Полковые песни, воспевая своих героев, своих любимых командиров, называют их имена, указывают точно время и место совершенного ими подвига, сочетая это стремление к исторической точности с патетической приподнятостью тона. Таков характер песен о Доваторе, Черняховском, Садыкове, дающих образ идеального командира; такова и песня о Матросове, доносящая до слушателя пафос героического подвига.
По-иному рисует своего героя лирическая песня того времени. Повесть о том, как «парень молодой» или «паренек в пилотке и серой шинели» проливал свою «кровь горячую» за Советскую Родину, слагается обычно как рассказ очевидца о товарище по оружию, с которым «служили мы вместе во взводе одном».
Определяющие черты центрального образа песен Великой Отечественной войны нашли свое выражение в «Песне разведчика», особенно популярной на Ленинградском фронте:
Мы все – молодые ребята,
Нам Родина счастье дала... (№ 35).
Рядовой представитель советской молодежи, откуда бы ни привела его на фронт война – «из просторных ли цехов» ленинградского завода («Парень с Васильевского острова», № 34), из далекой ли смоленской деревни, («Крутится, вертится»), из селений ли Алтая (№ 72), или «из шахты угольной» в донецких степях, – он хорошо нам знаком и близок. Недаром и в песне поется: «Его не раз встречали вы...» (№ 34); недаром также молодой сталинградский поэт В. Чайка вспоминает об этом лирическом герое как о своем товарище: «Часто казалось нам – рядом парень идет молодой» (№ 36, комментарий).
История его жизни, начало которой воспето еще довоенной песней, развертывается шаг за шагом одновременно с ходом военных событий. Это он стоит «на далекой норвежской границе», он «вышел твердой поступью», «степью украинскою», это он прошел «с ватагою веселой на Кубань, Сиваш и Перекоп», это ведомые им боевые машины прошли «От стен Сталинграда до Прусской земли». Любовь к родной земле, готовность для блага ее к самопожертвованию—основные черты этого образа. Не случайно поэтому старая солдатская песня, прошедшая и через гражданскую войну,– песня о бойце, погибшем, но не выдавшем военной тайны (№ 29), делается одной из самых распространенных и любимых в репертуаре Советской армии.
Образ стойкого и мужественного защитника страны выступает и в песенном творчестве партизан.
Любовь к своему оружию – черта, которую песня выдвигает как характерную в образе советского бойца.
Ты был настоящий, хороший матрос
И крепко любил автомат...
Снайпер бережет свою винтовку, «как невесту». Эпитеты «родной», «неизменный» обычны в песне в применении к пулемету, автомату, винтовке. Знаменательно видоизменяется традиционный мотив народной песни – прощание с конем в песне танкиста: умирая, герой прощается с танком:
Прощай, любимая подруга,
И ты, любимый конь стальной.
Есть и еще одна черта в этом образе, делающая его особенно живым, доходчивым и близким,– это любовь к песне. Веселый баянист и частушечник с Васильевского острова, и «веселый, как огонь», радист танка, владеющий гармонью, «как заправский баянист», и моряк Черноморского флота, умирающий с любимой песней на устах, и молодой старшина, поющий в теплушке о своем погибшем под Сталинградом друге,– по существу все это черты самого создателя и носителя песни.
В песнях проходят перед нами простые образы молодых представителей различного рода оружия – танкистов, моряков, летчиков, пехотинцев и других. Образ молодого советского человека становится конкретным, обогащается реалистическими подробностями, соответствующими той военной среде, в которой сложилась песня. Чувство живой связи с коллективом порождает столь типичные для современной военной песни темы – боевой дружбы, совместного подвига.
Глубоко жизненны и значительны женские образы песен Великой Отечественной войны. Живо и ярко встает в них образ молодой героини – простой советской девушки, отважной и сильной духом и вместе с тем мягкой и женственной.
Наша Катя пули не боится,
Не боится вражьего штыка.
Катя слово раненому скажет
Так, что в сердце песня запоет,
Катя раны крепко перевяжет,
На руках из боя унесет (№ 51).
В песнях Отечественной войны неизменно проходят два девичьих образа: образ далекой возлюбленной, «любимой и верной подруги», образ, живущий в воспоминаниях и мечтах юноши-бойца:
«Ты, я знаю, измениться не могла,
Ты, я верю, все такая, как была»,—
и образ героини – активной участницы Великой Отечественной войны. Действительность давала яркие образцы подлинного героизма женщин. По сравнению с песенным фольклором предшествующих войн женский образ современного советского песнетворчества значительно ярче и многограннее. В дореволюционных военных песнях встает привлекательный образ женщины, наделенный чертами сердоболия и терпения, заботливости и материнской ласки к бойцу,– таковы, например, широко распространенные в период Великой Отечественной войны старые песни о медицинской сестре.
В образах современных песен на первый план выступают активные черты женского характера. Героиня прежде всего – соратник мужчины-бойца (см., наир., № 41). Такова и отважная девушка – командир партизанского отряда:
Вражий штаб Катюша окружила И с гранатой бросилась вперед...
Такова и медицинская сестра, выносящая бойца из огня, с поля боя (№№ 51, 57), такова и партизанка, спасающая от гибели своего боевого товарища (№ 98).
В ряде случаев песни связаны с конкретным историческим лицом. Такова, например, получившая широкую популярность в народе песня о «Тане» (Зое Космодемьянской) (№ 92) и песни о местных героинях. В большинстве песен дается обобщенный образ простой, веселой и вместе с тем мужественной и смелой советской девушки, исполненной сознания своего гражданского долга.
Это о ней говорится в песне:
Знаю я, что ты тоже такая,
Ты такая, как весь наш народ,—
Если нужно – работа до пота,
Если нужно – и жизнь отдает.
Таков по существу и девичий образ в песенке «Катюша», столь удачно найденный М. Исаковским.
Песни военного периода как бы продолжают поэтическую биографию любимой героини. Катюша – «девушка простая» песни Исаковского приобретает во фронтовых песнях черты активного борца за родину.
И не раз фашистов сокрушала,
Защищая Родину свою,
С автоматом девушка простая,
О которой в песенке поют (№ 50).
Жизненность этого образа в том, что в нем раскрывается то высокое представление о женщине, которое живет в сознании советского человека.
Таковы в основном идейное и общественно-историческое содержание и образы песен Великой Отечественной войны. Сохраняя всю свежесть и непосредственность первоисточника, эти песни являются подлинным голосом народа, вставшего с невиданным в истории героизмом на защиту своей Родины и отстоявшего ее. Песни Великой Отечественной войны, столь живо и непосредственно связанные с исторической действительностью, их породившей, так правдиво ее отображающие,– подлинные советские исторические песни.
4
Вопрос о поэтическом стиле современной народной песни теснейшим образом связан с вопросом песенного репертуара. То, что живет в песенном репертуаре народа и в его сознании, как свое,– это и есть тот поэтический фонд, тот запас ритмов, интонаций, поэтических образов, из которого черпает народный поэт в процессе песенного творчества. Как своя, исконная может в равной мере осознаваться и традиционная крестьянская песня, и старая песня литературного происхождения, и вновь освоенная песня советского поэта и композитора.
Наблюдения над песенным репертуаром периода Великой Отечественной войны показывают, что широкому распространению новой песни советского поэта и композитора или возрождению старой народной песни в большинстве случаев сопутствует появление на их основе новых народных песен.
Так, мы имеем свидетельства об исключительной популярности в годы войны песни «Ермак»,– именно на мелодию «Ермака», в его ритмах создается на фронте замечательная песня о подвиге Матросова (№ 27).
Композитор М. Фрадкин вспоминает, как символически звучала в осажденном Сталинграде старая народная песня об утесе Степана Разина (см. № 42, комментарий). В Сталинграде в то же время родится новая песня, в которой образ утеса, в течение более трех четвертей века живший в народном сознании как символ народной мощи и воли к свободе, находит новое обоснование в фактах победоносной борьбы за Сталинград.
В годы Великой Отечественной войны песня «Раскинулось море широко» приобретает исключительную популярность и делается родоначальницей многочисленных новых песен.
Только глубокое проникновение песни советского поэта в народный песенный репертуар могло породить бессчетное количество новых, возникших в народной среде песен на основе «Катюши», «Огонька», «И кто его знает» – Исаковского, «По долинам и по взгорьям» – Алымова и других.
Вот почему при изучении процесса создания современной народной песни огромное значение приобретают вопросы отбора и творческого использования художественного наследства. Чрезвычайно важно, что отбирает и как интерпретирует современная народная песня песенное наследие прошлого или песенный материал современной советской поэзии.
Вопрос об источниках современной народной песни, разрешаемый таким образом, есть вопрос творческого метода народной поэзии, изучение мировоззрения народа в наши дни.
Критерий отбора песни всегда диктуется жизнью. В армейском и партизанском репертуаре широко бытовали традиционная крестьянская и солдатская песня, старый романс и песня поэтов XIX в., песни гражданской войны и песни советских поэтов.
Новая популярность, которую приобретает старая песня, или успех, выпадающий на долю нового произведения советского поэта и композитора, стоит в прямой зависимости от того, насколько тема, ведущий образ, идейное содержание песни, ее общий тон соответствуют живой действительности, духовным запросам той среды, в которой она должна получить распространение. Это подтверждается фактами из истории песен Великой Отечественной войны. Так, старые народные песни «Ермак,» «Утес», «Варяг», «Кочегар» и другие, возникновение и распространение которых тесно связано с эпохами больших социальных движений (см. наши комментарии к этим песням), приобретают особую популярность среди армейцев и партизан в годы войны.
Причина заключается, несомненно, в том, что в песнях этих народов воспеты идеалы любви к родине, воинской доблести и долга, что в них звучит революционный пафос, протест против всяческого угнетения и любовь к свободе – мотивы, получившие особое значение в годы войны. Вот почему, например, песню «Ермак» «пели как традиционную песню казаки Сибирского казачьего войска во все времена, и пели наши сибиряки – герои, воины сибирских дивизий, отправляясь на фронт для борьбы с озверевшим фашизмом».
Особая популярность, которой в партизанских отрядах, боровшихся против фашистских захватчиков, пользовались песни гражданской войны, объясняется, несомненно, спецификой условий партизанской борьбы.
По тем же причинам традиционная народная женская песня о тяжелой доле на чужой стороне возрождается в неволе фашистских лагерей, так же как и старая тюремная песня.
Следует при этом отметить, что мелодия песни играет немалую роль в ее популярности. Лирическая концепция песни, ее ведущий образ получают свое полное выражение в поэтическом комплексе, который создается словом и мелодией. Так, например, образ простора и свободы звучит не только в словах запева «Раскинулось море широко», но и в его мелодии. Популярность и народность песни о Катюше создается не только правдивым образом простой советской девушки, но и самой мелодией песни.
Совершенно естественно, наконец, возрождение в Советской Армии лучших старых солдатских или казачьих походных песен с характерными для этого жанра маршевым ритмом и мелодией (см., напр., №№ 18, 29).
Совершенно исключительной популярностью в годы войны пользовались песни советских поэтов и композиторов. Материалы настоящего сборника, другие публикации и богатые архивные собрания песен Великой Отечественной войны, а также свидетельства самих фронтовиков говорят о широком распространении песен Исаковского, Лебедева-Кумача, Суркова, Долматовского, Алымова и других поэтов (см. наш указатель).
Современники и непосредственные участники совершающихся событий, поэты и композиторы создают в годы войны песни с тематикой и образами большой жизненной действенности, которая и явилась одной из основных причин популярности их песен.
Волнующие близкие темы песен – любовь и верность («Катюша», «Огонек», «Морячка», «Моя любимая»), ненависть к врагу («Каховка», «Крутится, вертится», «Незримая рана»), воспоминания о родном доме, о семье («В лесу прифронтовом»), образы простой советской девушки – военной подруги («Катюша», «Я помню ночь осеннего привала»), народный мститель – партизан («Возле рощи густой», «Что ты смотришь, родимый товарищ» и др.) – принимались как свои, быстро забывался подлинный автор песни, и авторство приписывалось уже боевому товарищу.
К герою песни привыкали, как к живому человеку, своему сверстнику (см. № 36, комментарий). Песни глубоко волновали, вызывали желание на них ответить (см. №№ 58—60, 62 и др.).
Песни советских поэтов прочно вошли в армейский репертуар еще и потому, что творчество их всеми своими корнями связано с устно-поэтическим народным творчеством. Народность поэтического языка, образов, идейного содержания песен советских поэтов-песенников были основной причиной полного освоения их песен народом.
Освоение армейским репертуаром традиционной народной или литературной песни, современного или дореволюционного автора, выражается также и в стремлении ощутимо увязать песню и с переживаемым, вводя в нее подлинные имена, географические и другие обозначения. Действительность не только корректирует отбор песенного репертуара, но властно вторгается в текст песни. События действительности вступают во взаимодействие с мотивами и образами хорошо известной песни, в результате чего возникает то, что обычно называют песенной переделкой, но что, по существу, в большинстве случаев является новой песней на основе старой мелодии.
Факт рождения новой песни на основе песни известной определяется теми же причинами, как и возрождение или рост популярности песни.
Необычайно широкое использование в годы войны популярных песен при создании новых объясняется не только условиями поэтического творчества в обстановке фронта, но исключительной созвучностью отдельных современных народных песен и песен советских поэтов переживаемому моменту. Анализ идейного содержания, тематики и образов песен Великой Отечественной войны обнаруживает свежесть и самостоятельность творчества народных поэтов, создавших свои, новые песни о событиях и людях Великой Отечественной войны.
Обращение при создании новой песни к ритмам, мелодии, образам популярных песен в равной мере характерно и для песнетворчества советских профессиональных поэтов.
Как безыменный народный поэт, создавая «Бескозырку» на мотив «Раскинулось море широко», вкладывает строки этой старой матросской песни в уста своего героя («В бреду черноморец-моряк напевал: «Раскинулось море широко»), – точно так же Е. Долматовский, рассказывая о побеге из плена в одной из глав своей поэмы «Пропал без вести» (Е. Долматовский! Стихи, песни, поэмы. М. 1951, стр. 261—263), переходит на дактиль старой народной песни о беглеце – сибирском бродяге и как рефрен повторяет слова:
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Точно так же использует М. Исаковский ритм и строки старого городского вальса «Крутится, вертится шар голубой» в известной своей лирической поэме, и параллельно, отправляясь от того же источника, безыменный поэт создает сатирические куплеты на мотив «Крутится, вертится». В творческой памяти советских поэтов в годы войны часто возникают слова и ритмы старой песни эпохи англо-бурской войны «Трансвааль». Ее перефразирует Илья Френкель («Донбасс, Донбасс, страна моя, горишь ты вся в огне»); ее использует А. Сурков в «Песне о слепом баянисте», как лейтмотив, проходят ее строки в «Песне о Родине» М. Исаковского.
Некоторые песни порождают одну-две новых песни. На основе других родится такое количество песенных новообразований, что эти песни могут справедливо быть названы песнями-родоначальницами. Такие произведения, как песни советских поэтов: «Землянка» – Суркова, «Катюша», «Огонек», «И кто его знает» – Исаковского, «Моя любимая» – Долматовского, «Партизанская» – Алымова и некоторые другие, имели совершенно исключительное значение в деле создания новых песен фронта.
При создании новой песни на основе другой, хорошо известной, используются или целиком сохраняются те композиционные ее части, которые заключают в себе ведущий образ или мотив, благодаря которым песня сохранила или вновь приобрела популярность. Так, например, часто сохраняется запев. Это происходит не оттого, что песня начинается с запева, почему он и лучше запоминается, а потому, что в большей части песен в запеве заключается экспозиция ведущего образа песни или ее основного настроения. Так, не случайно сохраняет песня о Матросове на мотив «Ермака» строки запева «Думы» К. Рылеева, сопоставляющие картину суровой природы с героическим подвигом человека. Не случайно песня о гибели отважной пятерки героев Севастопольского полка начинается с запева старой песни, заключающего в себе символический образ скорби: «Что затуманилась, зоренька ясная, пала на землю росой»,– расширяя ее диапазон до большой гражданской скорби бойцов о погибших товарищах-героях.
Указание, что песня исполнялась на старый песенный мотив, нельзя рассматривать как свидетельство неизменности ее мелодии. Фонограммы и нотные записи песен Великой Отечественной войны дают достоверный материал для суждений по этому вопросу. Мелодия, как и текст, претерпевает видоизменения, и то основное, что сохраняет текст новой песни из песни-родоначальницы, находит свое выражение и в мелодии.
Песни Великой Отечественной войны знаменуют собой то органическое взаимодействие литературы и фольклора, которое так характерно для народного устно-поэтического творчества советской эпохи. Песни военных лет в подавляющем своем большинстве зафиксированы в огромном количестве вариантов, сложившихся в процессе бытования – часто на протяжении всей войны – в различных военных коллективах, на различных участках фронта, в различных районах и областях нашей страны. Отдельные фронтовые и партизанские песни приобретали иногда большую и устойчивую популярность в тылу. Как уже отмечалось выше, многие песни дали большое количество новообразований, представляющих самостоятельные по своему сюжету и идейному содержанию произведения, бытующие в свою очередь в разнообразных вариантах. Этот процесс чрезвычайно характерен для современного песенного фольклора.
