Текст книги "Ароматерапия. Справочник"
Автор книги: В. Николаевский
Жанры:
Медицина
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Эфирные масла и резервные возможности костного мозга животных при хроническом радиационном облучении. В работе использованы самцы мышей гибридов FL(CBAЧC57BL6) 3-месячного возраста. Хроническое радиационное облучение в малых дозах воспроизводили на аппарате РУМ-17 ежедневно в дозе 0,2 Гр в течение 25 дней. Все животные были разделены на три группы: 1-я группа – интактные мыши, 2-я группа – контрольные (подвергнуты только облучению), 3-я группа – опытные (получавшие сразу после облучения ингаляции РАВ). Ингаляции проводили в течение 20 мин вгерметически замкнутом объеме. Использовали природную концентрацию РАВ – 0,2 мг/м.куб. В качестве ароматического вещества применяли масло лаванды. Из каждой группы для исследования брали по 5 мышей.
Исследовали периферическую кровь. Каждые 5-е сутки учитывали число лейкоцитов, эритроцитов, подсчитывали лейкоцитарную формулу. Кровь забирали при декапитации.
Прежде всего следует отметить, что не только однократное внешнее облучение в допустимой дозе аварийного обслуживания (0,2 Гр) сопровождается модуляцией гуморального иммунного ответа в динамике пострадиационного периода: в первые 4 сут регистрируется его снижение, а на 8-е сутки – повышение. Ежедневные воздействия ионизирующим излучением до суммарной дозы, которая в 3 раза меньше 0,2 Гр, ограничивают регенеративную способность костного мозга как источника иммунокомпетентных клеток и иммуногенез (табл. 17).
Таблица 17. Гуморальный иммунный ответ на эритроциты барана у мышей, перенесших хроническое дозированное равномерное облучение в суммарной дозе 0,07 Гр
Период исследования (сутки)
Группа животных
Число опытов (и мышей)
Количество АОК
на селезенку
на 10 6 спленоцитов
7—8-е
Контроль
Опыт
2(12)
2(11)
18 067
7600
129
60
С учетом приведенных данных не вызывает сомнений, что использование в дальнейших исследованиях хронического дозированного равномерного облучения малыми дозами (в частности, ежедневное облучение в дозе 0,2 Гр) в течение 25 дней можно рассматривать в качестве модели хронической лучевой болезни. Гематологически она проявляется постепенно развивающейся лейкопенией, эритроцитозом, абсолютной лимфопенией (табл. 18) и ограничением резервных возможностей костномозгового кроветворения, например в условиях повышенной нагрузки на эритропоэз, индуцированной гипоксической гипоксией (табл. 19).
РАВ в природных концентрациях заметно «снимают» отмеченные патологические сдвиги, что наиболее отчетливо проявляется с 20-х суток наблюдения (табл. 20). На 25-е сутки показатели крови мышей опытной группы практически не отличаются от таковых интактных мышей.
Эффект РАВ реализуется на уровне костного мозга, ибо резервные возможности его у этой группы мышей сохраняются, о чем свидетельствует усиление эритропоэза в ответ на гипоксическую гипоксию. В контрольной группе количество эритроцитов в периферической крови животных после гипоксии не изменяется, в то время как в опытной группе регистрируется достоверное увеличение числа эритроцитов (табл. 21).
Таблица 18. Показатели клеточного состава периферической крови мышей при хронической лучевой болезни
Сутки от начала облучения
Группа животных
Показатели крови
лейкоциты, 10 9 /л
эритроциты, 10 12 /л
лимфоциты, 10 9 /л
5-е
Интактные
Контрольные
6,05
6,5
3,9
3,6
3,33
3,57
10-е
Интактные
Контрольные
9,3
7,2
4,7
5,3
5,3
3,8
15-е
Интактные
Контрольные
6,1
6,2
4,4
7,5
3,2
3,2
20-е
Интактные
Контрольные
7,0
3,5
2,9
5,3
3,9
1,9
25-е
Интактные
Контрольные
5,3
2,8
3,4
6,9
3,8
1,7
Таблица 19. Количество эритроцитов в периферической крови мышей интактной и контрольной групп, перенесших гипоксическую гипоксию
Период исследования
Группа животных
Количество эритроцитов, 10 12 /л
Исходный
Интактные
Контрольные
3,9
5,6
5-е сутки после гипоксии*
Интактные
Контрольные
4,7
5,3
* Гипоксическую гипоксию воспроизводили «поднятием» мышей в барокамере на «высоту» 10 000 м с «площадкой» в течение 5 мин.
Таблица 20. Показатели клеточного состава периферической крови мышей при сочетанном действии иронического облучения и ингаляции РАВ
Сутки от начала облучения
Группа животных
Показатели крови
лейкоциты, 10 9 /л
эритроциты, 10 12 /л
лимфоциты, 10 9 /л
20-е
Интактные
Контрольные
Опытные
7,0
3,5
4,4
2,9
5,2
4,7
3,9
1,9
2,9
25-е
Интактные
Контрольные
Опытные
5,3
2,8
5,8
3,4
6,9
4,7
3,8
1,7
3,1
Таблица 21. Количество эритроцитов в периферической крови мышей опытной и контрольной групп, перенесших гипоксическую гипоксию
Период исследования
Группа животных
Количество эритроцитов, 10 12 /л
Исходный
Интактные
Контрольные
Опытные
3,9
5,6
5,3
5-е сутки после гипоксии
Интактные
Контрольные
Опытные
4,7
5,3
6,9
Таким образом, РАВ обладают радиопротекторными свойствами. Последнее реализуется на уровне костномозгового кроветворения; очевидно, основной мишенью радиопротекторного действия РАВ являются плюрипотентная стволовая клетка или ее ближайшие потомки – коммитированные клетки-предшественники.
Глава 21. АНТИКАНЦЕРОГЕННОЕ ДЕЙСТВИЕ ЭФИРНЫХ МАСЕЛ
Есть заболевания, которые в далеком прошлом встречались крайне редко, а в настоящее время являются серьезной медицинской проблемой. К таким заболеваниям относится рак. Человеческая деятельность в наше время увеличивает риск развития рака. Это корпускулярные (а и Р) и ионизирующие (рентгеновские и γ-лучи) излучения, ультрафиолетовые лучи (озоновые дыры), резкое ухудшение экологической ситуации в глобальном масштабе, затрагивающие атмосферу, водоемы, почву и т.д. Нередко злокачественными опухолями осложняются заболевания с иммунологической недостаточностью: профессиональная патология, стрессы, нарушения эндокринного равновесия и др.
Смертность от злокачественных опухолей занимает второе место среди общей смертности, причем она проявляет тенденцию к увеличению, а существующие методы лечения в большинстве случаев остаются малоэффективными. В связи с этим встает наиболее остро проблема профилактики.
Особую актуальность приобретает разработка новых методов выявления и профилактики доклинических форм заболевания (онкологический риск!) как наиболее перспективных направлений профилактики злокачественных опухолей.
В настоящее время раковые клетки можно обнаружить в организме лишь в том случае, когда их число превышает 109. Однако это количество уже соответствует клинически далеко зашедшему процессу, так как по достижении 1012 клеток наступает смерть.
Растения постоянно привлекают внимание исследователей в качестве противоопухолевых веществ. Известный советский химиотерапевт Е.М.Вермер считал, что противоопухолевые вещества надо искать в первую очередь среди растительных веществ, тормозящих их рост и подготавливающих растения к зимнему анабиозу.
В Индии уже много лет назад в качестве противоопухолевого препарата применялся барвинок. Многие другие противоопухолевые средства, созданные на базе различных растений, имеют свою историю. Народный опыт характерен тем, что для лечения используются растительные вещества, лечебный эффект которых действительно наблюдался на протяжении многих поколений.
В исследованиях установлена противоопухолевая активность экстрактов из тополя бальзамического, различных видов полыни. Экстракт из листьев эвкалипта препятствовал развитию цитогенетических нарушений. Так, число клеток с хромосомными аберрациями у интактных животных составляло 1,5%, после иммунизации мышей вирусом полиомиелита – 12,8%. При введении одновременно с вакциной экстракта из эвкалипта уровень нарушений снижался на 20—60%.
Некоторые исследователи нетоксической терапии онкологических заболеваний на экспериментальных моделях отдают предпочтение препаратам растительного происхождения, относящимся к группе адаптогенов (женьшень, родиола розовая, элеутерококк, лимонник китайский). Они способствуют повышению адаптации организма к неблагоприятным условиям, в частности в послеоперационном периоде онкологических больных, для стимуляции клеточного иммунитета при иммунодепрессии.
Противоопухолевый антибиотик из растений – препарат «К»– при введении в организм повышает синтез IgM, обладающий противоопухолевым действием, повышает чувствительность замедленного действия. На основе производных азулена (компонента ЭМ) создан противоопухолевый препарат.
Известно, что канцерогенез может быть предотвращен введением различных химических соединений как природного, так и синтетического происхождения. В настоящее время обнаружено, что вещества, обладающие антиканцерогенными свойствами, принадлежат к 25 различным классам химических соединений. Антиканцерогенные соединения принято классифицировать в соответствии с тем этапом канцерогенеза, на котором они эффективны. К первому типу ингибиторов относятся вещества, предотвращающие образование собственно канцерогенов из их предшественников, ко второму – так называемые блокирующие агенты, которые препятствуют доступу канцерогенов к критическим мишеням или взаимодействию с ними, к третьему – подавляющие агенты, препятствующие развитию опухолевого процесса в клетках, уже подвергшихся взаимодействию с канцерогеном.
Наши исследования относятся к изучению действия антиканцерогенов второго типа, препятствующих взаимодействию канцерогенов с критическими мишенями – белками и образованию канцерогенов – белковых аддуктов ( КБА). Исследования в этом направлении представляются наиболее перспективными для решения таких актуальных вопросов онкологии, как разработка высокоэффективных методов первичной специфической химиопрофилактики повышенного профессионального онкологического риска.
Известно, что взаимодействие канцерогенов с нуклеиновыми кислотами и клеточными белками является ключевым звеном в процессах инициации канцерогенеза. Модификация клеточных белков, происходящая в результате их взаимодействия с канцерогенами, может обусловливать повреждение процессов репликации, транскрипции и клеточного деления и, таким образом, модулировать трансформацию клеток или опухолевую прогрессию. Образующиеся при взаимодействии канцерогенов с белками КБА, как было показано, являются высокоспецифическими маркерами канцерогенеза и могут быть использованы для выявления лиц с повышенным онкологическим риском среди промышленных рабочих, а также как эффективные маркеры контроля и регистрации антиканцерогенного действия изучаемых модуляторов канцерогенеза.
Исследования антиканцерогенного и иммуномодулирующего действия РАВ проводились нами на мышах линии СЗНА, получавших в течение 15 дней известный канцероген – бензидин, вызывающий у людей опухоли мочевого пузыря, а у мышей этой линии – развитие гепатом. Эта экспериментальная модель успешно использовалась ранее для изучения антиканцерогенного действия синтетических соединений – полимеров и природных биорегуляторов – витаминов.
Бензидин давали мышам с основной диетой в дозе 100 мг/кг. РАВ эфирных масел вводили ингаляционным способом. Ингаляции производили в специально оборудованной герметической камере в течение 1 ч через день (9 раз). Скорость подачи воздуха, смешанного с летучими РАВ, составляла 3 л/мин. Исследованию подвергали следующие группы животных: 1) мыши, получавшие канцероген в течение 15 дней; 2) мыши, которым вводились РАВ без канцерогена через день (9 раз); 3) мыши, получавшие в течение 15 дней бензидин и эфирные масла; 4) интактные животные (контрольная группа).
Антиканцерогенное действие РАВ оценивали путем сравнительного изучения их влияния на образование КБА в группах мышей, получавших один канцероген и канцероген в сочетании с введением масел. Иммуномодулирующее действие РАВ оценивали путем определения их влияния на образование антителообразующих В-лимфоцитов и розеткообразующих Т-лимфоцитов.
Известно, что бензидин вызывает в печени и в сыворотке крови мышей линии СЗНА через 15 дней после введения образование КБА двух типов: содержащих экзогенный канцероген – бензидин и эндогенный – метаболит триптофана – 3-оксиантраниловую кислоту (3-ОАК). Появление КБА второго типа связано с метаболическими нарушениями, индуцируемыми поступлением в организм экзогенных канцерогенов.
Для определения КБА использовали метод встречной иммунодиффузии в агаре. Тест-системой для определения КБА служили иммуносыворотки кроликов, содержащие антитела против канцерогенов как гаптенов. Для иммунизации кроликов и получения иммуносывороток использовали синтетические, содержащие канцерогены вещества – бензидин и 3-ОАК – азопротеины. Азопротеины получали путем диазотирования аминогрупп канцерогенов и последующего азосочетания полученных диазосоединений с белковым носителем – альбуминами лошадиной сыворотки крови.
КБА определяли в сыворотке крови и экстрактах печени мышей. Для получения сыворотки крови применяли пул от 3—5 мышей. Для получения тканевых антигенов использовали печень от каждой мыши. Тканевые экстракты печени получали путем гомогенизации ткани этого органа в объеме воды, равном 5-кратному весу печени. После гомогенизации экстракты оставляли на сутки в рефрижераторе при +4 ˚С, а затем центрифугировали при 8000 об/мин и концентрировали до содержания белка в пробах 3—6 г%.
Состояние иммунореактивности в группах подопытных и контрольных животных оценивали путем подсчета антителообразующих В-клеток (АОК) в селезенке мышей против эритроцитов барана (ЭБ) при помощи реакции локального гемолиза в геле, отражающих состояние В-системы иммунитета, и розеткообразующих Т-клеток (РОК), отражающих состояние Т-системы иммунитета. Определение Т-лимфоцитов проводили в селезенке, вилочковой железе и лимфатических узлах при помощи реакции иммунного розеткообразования. Статистическую обработку результатов исследований проводили при помощи t-критерия Стьюдента.
Исследовали шалфейное, гвоздичное, жасминовое, анисовое, эвгеноловое ЭМ, основную фракцию ЭМ базилика, пихтовое ЭМ масло лавра и эвкалиптовое. Результаты проведенных исследований показали следующее.
Введение мышам лишь одного канцерогена – бензидина вызывало:
образование в сыворотке крови и в ткани-мишени печени животных КБА, содержащих экзогенный канцероген – бензидин и эндогенный – 3-ОАК у всех 14 обследованных мышей;
снижение количества АОК в селезенке мышей; в контроле число АОК составляло 309,7, в то время как у мышей, получавших бензидин, – 136,8 (Р<0,001);
инволюцию вилочковой железы и снижение количества розеткообразующих Т-лимфоцитов в селезенке и лимфатических узлах. В контроле число розеткообразующих Т-лимфоцитов составляло в селезенке 26,3, в лимфатических узлах – 34,0 и в вилочковой железе – 18,0, в то время как у мышей, получавших бензидин, в селезенке – 14,1 (Р<0,001) и в лимфатических узлах – 21,0 (Р<0,01).
Введение мышам одних РАВ без канцерогена оказывало различное действие на состояние иммунореактивности в зависимости от типа вводимых ароматических веществ. РАВ шалфейного масла не оказывали иммуномодулирующего действия на состояние иммунореактивности мышей. РАВ гвоздичного ЭМ вызывали статистически достоверное по сравнению с контролем увеличение содержания как АОК, так и розеткообразующих Т-лимфоцитов в селезенке, вилочковой железе и лимфатических узлах мышей: в селезенке число РОК составляло 43,7, в лимфатических узлах – 60,0 и в вилочковой железе – 31,0.
РАВ жасминового масла приводили к стимуляции образования АОК в селезенке мышей: их число было статистически достоверно выше по сравнению с контрольными показателями, а также к увеличению содержания Т-розеткообразующих клеток в селезенке мышей (33,3) и не влияло на число РОК в вилочковой железе и лимфатических узлах. РАВ анисового и пихтового масел вызывали стимуляцию образования АОК в селезенке мышей и не влияли на число розеткообразующих Т-лимфоцитов. РАВ ЭМ лавра не влияли на образование АОК и РОК в селезенке и лимфатических узлах, но стимулировали число Т-лимфоцитов в вилочковой железе (40,2). РАВ эвкалиптового масла оказывали иммуностимулирующее действие на образование АОК [число АОК при применении масла повышалось до 367,7, в то время как в контроле составляло 249,8 (Р<0,001)] и на образование РОК в селезенке (43,3; Р<0,02) и в лимфатических узлах мышей (46,6; Р<0,01). РАВ эвгенола не оказывали стимулирующего действия ни на число РОК, ни на число АОК: значения этих показателей были даже достоверно ниже, чем в контроле (число РОК в селезенке мышей составляло 21,6, в лимфатических узлах – 21,6 и в вилочковой железе – 14,7).
Одновременное введение мышам канцерогена и РАВ эфирных масел вызывало следующие изменения изучаемых показателей. Ингаляционное введение мышам одновременно с бензидином некоторых РАВ – как шалфейного, так и гвоздичного ЭМ – вызывало полное подавление образования бензидин и 3-ОАК-содержащих КБА в сыворотке крови и в печени всех исследованных животных; стимуляцию образования антителообразующих В-клеток, число которых не только достигло уровня контроля, но и статистически достоверно превышало его; стимуляцию образования розеткообразующих Т-лимфоцитов в селезенке, вилочковой железе и лимфатических узлах, количество которых не только было статистически достоверно выше соответствующих значений в группе мышей, получавших бензидин, но также достоверно превышало содержание их в группе контрольных животных. Так, в группе мышей, получавших бензидин– и РАВ гвоздичного масла, количество РОК в селезенке составляло 31,2, в лимфатических узлах – 45,5 и в вилочковой железе – 24,6.
При введении РАВ жасминового ЭМ одновременно с канцерогеном отмечалось подавление образования КБА, содержащих 3-ОАК, и снижение образования КБА, содержащих бензидин в печени мышей: из 14 исследованных мышей бензидин– КБА был обнаружен в печени только 2 животных. На образование КБА в сыворотке крови мышей эти РАВ не влияли. Результаты исследования иммунореактивности в этой группе мышей свидетельствовали об увеличении числа АОК, достоверное как по сравнению с группой мышей, получавших бензидин, так и по сравнению с контрольной группой животных. Число РОК увеличивалось только в селезенке и вилочковой железе мышей этой группы и лишь по сравнению с группой животных, получавших один бензидин: в селезенке количество розеткообразующих Т-лимфоцитов составляло 26,7, в вилочковой железе – 21,6. Число Т-лимфоцитов в лимфатических узлах мышей, получавших канцероген и РАВ жасминового масла, не отличалось от соответствующих значений животных контрольной группы (30,2).
Введение РАВ анисового масла с канцерогеном практически не влияло на образование КБА, вызывая лишь снижение частоты регистрации 3-ОАК-антигенов в печени мышей: из 5 подопытных животных 3-ОАК-антиген был обнаружен в печени 2 мышей. В этой группе животных РАВ анисового масла оказывали стимулирующее действие только на образование АОК, которых было достоверно выше, чем у мышей, получавших один канцероген. Число РОК в этой группе было ниже, чем в контроле, в селезенке (13,5) и лимфатических узлах (24,3), а в вилочковой железе, так же как и у мышей, получавших один бензидин, отмечалась инволюция.
Одновременно введение РАВ эвгенола с канцерогеном вызывало снижение образования КБА только в печени животных: из 5 подопытных мышей 3-ОАК-антигены и бензидин-антигены были обнаружены в печени у одного животного. Эвгенол оказывал некоторый защитный эффект на число АОК и РОК в селезенке мышей, значения которых были выше, чем у мышей, получавших бензидин, но ниже, чем в контроле: число РОК в селезенке мышей этой группы составляло 19,1, в вилочковой железе – 13,1 и в лимфатических узлах – 20,3.
РАВ пихты при введении одновременно с бензидином не влияли на частоту регистрации КБА в печени животных, но вызывали снижение их образования в сыворотке крови мышей: из 5 подопытных животных КБА, содержащие бензидин и 3-ОАК, были обнаружены в сыворотке крови только одного животного. Эти РАВ оказывали защитное действие на число АОК, которое было достоверно выше, чем в группе мышей, получавших один бензидин, но ниже, чем в контроле, и препятствовали инволюции вилочковой железы – число РОК в нем (18,5) не отличалось от соответствующего значения в контроле (18,0), но не влияло на число РОК в селезенке (19,0) и лимфатических узлах (24,8), которое достоверно не отличалось от соответствующих значений в группе мышей, получавших один канцероген.
РАВ масла лавра при одновременном введении с бензидином вызывали снижение процента обнаружения 3-ОАК-антигена в сыворотке крови (66,7%) и в печени животных (17,6%) и бензидин-антигена в печени мышей – до 5,9%. На появление бензидин-антигена в сыворотке крови мышей эти РАВ не оказывали влияния. Под действием РАВ лавра в группе этих мышей не наблюдалось снижения содержания АОК в селезенке (259,6) по сравнению с группой мышей, получавших бензидин, которое сохранялось на уровне значения у мышей контрольной группы (249,8); не отмечалось также снижение содержания РОК в селезенке (24,4), вилочковой железе (30,0), лимфатических узлах (33,2), характерного для животных, получавших бензидин.
РАВ эвкалипта при одновременном введении с бензидином не оказывали влияния на образование КБА, но способствовали увеличению числа РОК в селезенке (41,5), лимфатических узлах (42,4) и вилочковой железе (41,0) животных, которое было достоверно выше не только по сравнению с этим показателем в группе мышей, получавших один канцероген, но и по сравнению с группой контрольных животных. Однако в отличие от РОК число АОК в селезенке этой подопытной группы мышей (89,9) оказалось достоверно значительно ниже по сравнению не только с контрольной группой животных (249,8), но и с группой мышей, получавших один бензидин (145,2).
На основании полученных материалов исследований могут быть сделаны следующие выводы.
Из 8 испытанных ЭМ иммуностимулирующие свойства были обнаружены при действии шести видов эфирных масел – гвоздичного, жасминового, анисового, пихтового, эвкалиптового и масла лавра. При этом одни масла стимулировали преимущественно В-систему иммунитета (анисовое и пихтовое), другие – Т-систему иммунитета (масло лавра); наибольший интерес представляют РАВ, стимулирующие как В-, так и Т-системы иммунитета: гвоздичное, жасминовое и эвкалиптовое масла.
Антиканцерогенные свойства РАВ проявляются в торможении взаимодействия канцерогенов с белками и образовании КБА; они обнаружены при действии РАВ гвоздичного, шалфеиного, жасминового, анисового, лаврового, пихтового масел, эвгенола. При этом только РАВ гвоздичного и шалфеиного масел вызывали полное торможение образования КБА как в сыворотке крови, так и в печени животных. Остальные РАВ оказывали частичный эффект.
Введение всех исследованных РАВ одновременно с бензидином препятствовало иммунодепрессивному действию канцерогенов на В– и Т-иммунитет. При этом одни РАВ оказывали защитный эффект преимущественно на В-иммунитет (анисовое и пихтовое масло), в то время как другие – на Т-иммунитет (эвкалиптовое) и третьи – на Т– и В-системы иммунитета (РАВ шалфеиного, гвоздичного, жасминового, лаврового масел, эвгенола).
Представленные результаты экспериментальных исследований свидетельствуют о том, что РАВ, являясь эффективными природными регуляторами, могут блокировать взаимодействие канцерогенов с критическими мишенями клетки и препятствовать их иммунодепрессивному действию на Т– и В-системы иммунитета. Эти данные открывают широкие перспективы для их практического использования в качестве естественных антиканцерогенов при разработке новых методов снижения повышенного онкологического риска.
Во второй части работы мы исследовали рабочих резиновой промышленности. Результаты эпидемиологических исследований свидетельствуют о повышенном риске развития у них злокачественных новообразований легкого, желудка, толстой кишки, мочевого пузыря, кроветворной и лимфатической систем, поджелудочной, предстательной, щитовидной желез и т.д.
Показано, что маркерами повышенного онкологического риска у них могут быть КБА, содержащие экзогенные канцерогены – бензидин и 2-нафтиламин, являющиеся одними из производственных факторов повышенного риска в резиновой промышленности, а также эндогенный канцероген 3-ОАК, регистрируемый в сыворотке крови рабочих.
Для проведения АТ была отобрана группа рабочих (50 человек) с повышенным онкологическим риском, в сыворотке крови которых были обнаружены КБА, содержащие бензидин, 2-нафтиламин или 3-ОАК. АТ проводилась путем ингаляционного введения рабочим РАВ шалфейного и гвоздичного ЭМ в концентрациях, близких к природным, в течение 15 дней.
До и после АТ у рабочих определялись следующие показатели:
канцероген-белковые аддукты трех типов – содержание бензидина, 2-нафтиламина или 3-ОАК;
количественное содержание иммунных комплексов (ИК);
количественное содержание иммуноглобулинов;
иммуносупрессивное действие сыворотки крови рабочих.
КБА определяли методом встречной иммунодиффузии в агаре. Тест-системой для определения КБА служили иммуносыворотки кроликов, содержащие антитела против канцерогенов как гаптенов. Для иммунизации кроликов и получения иммуносывороток были использованы синтетические, содержащие канцерогены бензидин, 2-нафтиламин и 3-ОАК-азопротеины. Азопротеины получали путем диазотирования аминогрупп канцерогенов и последующего азосочетания полученных диазосоединений с альбуминами лошадиной сыворотки крови.
Содержание иммуноглобулинов и ИК определяли для оценки воздействия на гуморальный иммунитет рабочих РАВ, играющих важную роль в противоопухолевой защите организма. Образование ИК антиген – антитело отражает фазу нормального иммунного ответа, направленного на удаление чужеродных веществ. Все экзо– и эндоантигены, в том числе и КБА, можно считать индукторами образования ИК. Предполагается важная роль ИК в иммунорегуляции: взаимодействуя с клеточными рецепторами, ИК могут модулировать Т– и В-системы иммунитета. В связи с этим определение ИК у рабочих до и после АТ представляет интерес как для оценки гуморального иммунитета, так и для исследования степени воздействия на него КБА. Для определения количества ИК использовали метод, основанный на селективной преципитации комплексов антиген – антитело в 3,75% полиэтиленгликоле с последующим фотометрическим определением плотности преципитата. Количественное определение IgA, IgM и IgG проводилось при помощи метода иммунодиффузии по Манчини. Иммуносупрессивное действие сыворотки крови рабочих определяли путем исследования ее влияния на образование антителообразующих клеток (АОК) к эритроцитам барана (ЭБ) у мышей линии BALB/C в реакции локального гемолиза в геле.
Тест подавления сывороткой крови больных АОК к ЭБ был предложен для иммунодиагностики рака легких. При помощи этого теста было показано, что количество АОК к ЭБ у мышей, которым вводили сыворотку крови рабочих, содержащую КБА, статистически достоверно ниже, чем в селезенке мышей, которые получали сыворотку крови рабочих, не содержащую КБА. Следует отметить, что вопрос о роли и значении гуморальных иммунодепрессантов имеет общебиологическое значение и широко используется при различных патологических состояниях, в том числе и при опухолях. В сыворотке крови онкологических больных обнаружены гуморальные факторы, которые ингибируют самые различные иммунологические реакции, причем супрессия может носить как специфический, так и неспецифический характер. В связи с этим изучение гуморальных супрессивных факторов у рабочих с профессиональным онкологическим риском до и после АТ представляет значительный интерес как для разработки критериев оценки эффективности ароматерапии риска, так и для дальнейшего изучения механизмов этиопатогенеза профессиональных опухолей. Для стандартизации данных, полученных в нескольких опытах, в связи с тем что количество АОК в контроле может значительно варьировать от опыта к опыту, результаты определения АОК рассматривали в виде коэффициента иммунного ответа (КИО):
где число АОК в опыте представляло количество АОК, образующихся в селезенке мышей, которым вводили сыворотку крови рабочих и ЭБ, а число АОК в контроле – количество АОК в селезенке мышей, которым вводили только ЭБ. Статистическую обработку полученных материалов исследований проводили при помощи t-критерия Стьюдента.
Результаты проведенных исследований показали следующее (рис. 11). До АТ КБА, содержащие 3-ОАК, были выявлены в крови 48 из 50 отобранных рабочих (98%); содержащие бензидин – у 27 из 50 рабочих (54%), а 2-нафтиламин – у 18 человек (36%). Общая группа повышенного онкологического риска (лица, содержащие один, два или три маркера одновременно) составила 100%: в крови всех 50 отобранных рабочих были обнаружены КБА, содержащие 3-ОАК, бензидин или 2-нафтиламин. После АТ КБА, содержащие 3-ОАК, были обнаружены у 7 человек (14%), бензидин – у 6 (12%) и 2-нафтиламин – у одного (2%). Общая группа риска после АТ составила 10 человек (20%). Таким образом, после АТ число рабочих, в крови которых содержались 3-ОАК– КБА, сократилось в 7 раз, бензидин– КБА – в 4,5 раза, 2-нафтиламин– КБА – в 18 раз. Общая группа повышенного онкологического риска (безотносительно канцерогена, входящего в состав КБА) сократилась в 5 раз.
Рис. 11. Влияние ароматерапии на содержание в крови рабочих 3-АОК, иммунные комплексы (ИК) и коэффициент иммунного ответа (КИО).
1 – до начала процедур; 2 – по окончании процедур; а – содержание в крови 3-ОАК; б – содержание иммунных комплексов; в – коэффициент иммунного ответа.
Снижение после АТ числа рабочих, в крови которых имелись КБА, отражалось на результате определения у них количества ИК: если до АТ среднее количество ИК составляло 158,1, то после окончания курса ингаляций оно снизилось до 128,8 (различия статистически достоверны).
Средние значения иммуноглобулинов в группе рабочих до АТ составило: IgA – 2,16, IgM – 1,38, IgG – 9,32, а после окончания курса – соответственно 2,02 (Р<0,05), 1,53 (Р<0,05) и 8,9 (Р<0,05) (Р – степень достоверности по сравнению с контрольной группой рабочих до АТ). Эти результаты свидетельствуют о статистически достоверном увеличении в сыворотке крови рабочих после АТ из трех исследованных классов иммуноглобулинов только IgM.
Результаты исследований влияния сыворотки крови рабочих на образование АОК к ЭБ оказались следующими. В группе рабочих до АТ КИО составлял 38,7, в то время как после АТ – 72,1 (Р<0,05). Увеличение коэффициента иммунного ответа после АТ указывает на то, что снижение частоты регистрации в сыворотке крови рабочих КБА, наблюдаемое после вдыхания РАВ, сопровождается снижением ее иммунодепрессивного действия на образование антите-лообразующих В-лимфоцитов в ответ на антигенную стимуляцию. Об этом свидетельствует также увеличение содержания IgM в сыворотке крови рабочих после ароматерапии.
