Текст книги "Мы с Джеком"

Автор книги: В. Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Андрей согласно кивнул: похоже, здесь все так, как устроено у сибирских охотников. Ну, если верить тому, что он про них читал. Там тоже охотничьи избушки в тайге доступны любому проходящему мимо, но и обихаживают их так же все, кто ими пользуется. Ну, там запасы пополняют, дрова рубят и тому подобное… Хм, значит эти «инопланетяне» все ж таки очень похожи на людей. Впрочем, Иллис же говорила, что люди не слишком отличаются друг от друга… Он развернулся и вгляделся в лица «инопланетян», сидевших у небольшого костерка, сложенного из чего-то типа сухого горючего. Причем, скорее всего, не потому, что им так уж действительно был нужен открытый огонь, сколько, похоже, потому, что у открытого огня они чувствовали себя уютнее и… защищеннее что ли. Вон и шлемы поснимали. Впервые с того момента, как он их увидел. Хотя раньше, максимум, что они себе позволяли – это поднять лицевой щиток, или, скорее, забрало. Нет, все-таки, несмотря на свою временами весьма экзотичную внешность, они точно очень близки к землянам…

– А у вас тоже модно делать себе тату? – неожиданно даже для себя самого спросил он. Ну не тянул подобный вопрос на важный и животрепещущий.

– Что? – непонятливо нахмурилась Иллис.

– Ну, вон у тех двоих на лице и шее всякие рисунки. У нас это называют тату. Их наносят для украшения, ну чтобы выделиться.

– А-а – это не… не украшение, то есть не то, что вы называете тату. Это – узор. Он позволяет оперировать хасса. Просто среди людей очень мало тех, кто имеет природную чувствительность к хасса. От одного на несколько сотен тысяч до одного на миллион в зависимости от расы. А ресурсы Кома очень востребованы. Так что ученые придумали вживлять людям вот такие сложные системы, которые называются узором. Он бывает первого, второго, третьего и, говорят, четвертого уровней. Но я никого с четвертым уровнем узора пока не встречала. Ходят слухи, что такой узор, позволяя оперировать хасса на четвертом уровне, доставляет его носителю очень болезненные ощущения. Так что желающих сделать себе четвертый уровень узора – очень мало. Впрочем, это всего лишь слухи.

– А-а… – Андрей слегка стушевался, но затем все-таки решил задать внезапно вспыхнувший у него вопрос, – то, что у тебя нет узора, означает…

– Да, у меня есть природная чувствительность к хасса. И я овладела им на четвертом уровне. Именно поэтому я и являюсь лидером команды «Ташель», хотя Таслам, например, – она кивнула в сторону одного из татуированных, – гуляет по Кому куда дольше меня…

Они проговорили еще около часа, после чего Андрей, устав бороться с дремой, которая становилась с каждой минутой все сильнее и сильнее, поднялся и побрел в сторону коридора, в котором недавно скрылись Пашка и девица-готица. Но едва только он нырнул под арку, как из-за поворота коридора до него донеслись очень характерные звуки. Несколько секунд он стоял, прислушиваясь, а затем криво усмехнулся и, развернувшись, двинулся обратно в общую залу. Похоже, спать ему придется вместе с «инопланетянами». Да уж, Паша, похоже, применил самое радикальное средство для того, чтобы вышибить у девчонки из головы всякие мысли о смерти. Впрочем, почему обязательно Паша? Вполне возможно, что основным инициатором был вовсе не он. Да и какая разница! Сам-то Андрей собирается только как следует выспаться.

4

– …достигнешь пятого уровня, – хрипло выдохнула Иллис и облизала пересохшие губы. Андрей наклонился и снова поднес флягу к ее лицу. Бродница, чуть наклонив голову, подалась вперед, ухватила губами горлышко и торопливо сделала пару глотков, после чего снова откинулась назад.

– Ты это… побереги воду-то. Ты ж хасса не владеешь, так что проверить воду «водным нюхом» не сможешь. Мне уже все равно не поможешь, – все так же хрипло произнесла Иллис, – а тебе еще пригодится.

Андрей криво усмехнулся. Да уж, пригодиться… как будто для него так уж много изменится, если он сдохнет не от жажды? А другого варианта нет. Если уж бродники, самый слабый из которых имел третий уровень, а Иллис – даже четвертый, топтавшие Ком годы и годы, были один за другим убиты им, чего тогда ждет его, обыкновенного земного парня, бывшего студента, а ныне арендатора секции на Митинском радиорынке, узнавшего о Коме только шесть дней назад?..

* * *

Пост «Комкодий» они покинули чуть позже, чем собирались сначала – через полтора ски, основательно выспавшись и подкрепившись. Но все равно, перед выходом пришлось принять энергетик, потому что отошедшие за время сна от запредельных нагрузок мышцы тут же начало страшно ломить. Однако энергетик сделал свое дело, и в путь они тронулись довольно бодро. Даже девица-готица, которую, как выяснилось, звали Дарьей, немного повеселела и шустро переставляла ноги, держась поблизости от Пашки. В принципе, шансы на то, что они доберутся до Самиельбурга, после поста «Комкодий» выглядели даже более предпочтительными, чем в тот момент, когда они тронулись с одиннадцатого горизонта. Пост располагался на седьмом горизонте, а здесь, в Коме, каждый следующий горизонт считался более опасным, чем предыдущий. Так что, несмотря на то, что их возможности к обороне сократились с того времени на двух бойцов, отсутствие необходимости волочь тушку Слийра и уменьшавшаяся на четыре единицы численность откровенной обузы, каковой являлись земляне, явно работали на повышение шансов их сборной команды. Впрочем, никто особенно не обольщался. Ком – есть Ком. И сдохнуть здесь куда проще, чем выжить. Даже на первом горизонте, не говоря уж о седьмом.

До перехода на шестой горизонт они добрались довольно быстро, всего часа за четыре. Или, если уж пользоваться единицами измерения времени, принятыми здесь, за полтора ниса. И тут Андрей, который уже считал, что немного разобрался в том, что такое Ком, снова осознал, что он еще ни хрена не знает.

Все началось с того, что висящая в воздухе дымка, обычно ограничивающая видимое пространство радиусом где-то в километр, начала заметно сгущаться. Так что уже через десять минут и несколько сотен метров видимость упала метров до ста, а то и меньше. Затем, шедший впереди метрах в десяти-двенадцати Таслам, тот самый татуированный «инопланетянин»… то есть, конечно, не татуированный, а сделавший себе узор, внезапно сдвинулся влево и встал на боковую поверхность скальной щели, через которую они пробирались. Андрей от изумления аж остановился. Между тем Таслам сделал еще шаг и выпрямился, отчего его тело… повисло горизонтально поверхности.

– Э-э… Иллис, – изумленно начал Андрей, но она требовательно вскинула руку, и он мгновенно замолчал. Несколько секунд ничего не происходило, а затем Таслам сделал еще несколько шагов вперед. Причем, как выяснилось, дальше боковая поверхность скальной щели изгибалась под сильным углом, так что когда «инопланетянин» сделал эти несколько шагов, его тушка стала смотреться еще более сюрреалистично. Потому что ноги Таслама вознеслись выше головы, а тело было наклонено под углом градусов двадцать относительно горизонта, так что его затылок оказался ближайшей к поверхности точкой тела «инопланетянина».

– Осторожно идите вперед, – приказала Иллис. – И ничему не удивляйтесь.

Андрей, сглотнув, кивнул, продублировал команду Пашке и Дарье, так же пребывавшим в полном ступоре, и, задержав дыхание, двинулся вперед.

Когда он преодолел некую невидимую границу, после которой Таслам полез на боковую стену, ничего особенного не произошло. Только появилось этакое головокружение, и тело потянуло на сторону. Восстановив равновесие, Андрей оглянулся и полюбовался на ошалелые физиономии земляков. Причем и Пашка, и Дарья относительно его положения стояли где-то под углом градусов в двадцать пять, отчего Андрея слегка замутило. Странно, когда он пялился на Таслама, этого не было. Может, все дело в том, что Пашка и Дарья были гораздо ближе? Он поспешно отвернулся и сделал еще несколько шагов вперед, дойдя до точки, с которой снова стал различим довольно далеко ушедший вперед Таслам. Тот так же стоял под углом, но под обратным относительно того, под которым располагались земляне. Все это заметно сбивало с толку вестибулярный аппарат, поэтому Андрей поспешно двинулся вперед, стараясь побыстрее достигнуть той точки, с которой хотя бы в одну сторону все будет нормально.

Когда эту странную зону преодолели все, Андрей повернулся к Иллис и спросил:

– Что это было?

– Переход с седьмого на шестой горизонт, – спокойно объяснила она.

– Но… раньше-то такого не было.

Иллис усмехнулась:

– Это – Ком. Тут нет понятия «как обычно». Здесь возможно все. Например, многие переходы с четвертого на пятый горизонт представляют из себя водные сифоны. Причем большинство – длиной около трех тисаскичей. Поэтому плыть сквозь них приходится не менее лука. А до кучи, в середине сифона гравитация вообще исчезает и вполне возможно запутаться и развернуться в противоположную сторону. Что, если учесть одностороннюю межгоризонтальную проницаемость сифонов, почти всегда приводит к гибели заблудившегося.

– Угу, – понимающе кивнул Андрей, хотя что из себя представляет этот самый тисаскич, он даже предположить не мог. Пожалуй, на следующем привале стоит разобраться с мерами веса, длины, расстояния и так далее.

На шестом уровне их первый раз атаковали только через полниса после того, как они покинули столь необычный переход между горизонтами. Причем саму атаку Андрей прозевал. Еще мгновение назад он просто шел, стараясь сохранять дыхание и двигаться в ритм идущему впереди, как вот он уже летит вбок, отброшенный сильным тычком кого-то из «инопланетян». А впереди раздается грохот взрывов.

Когда Андрей сумел-таки очухаться от сильного удара о поверхность, перевернуться на пузо и осторожно приподнять голову, все уже было закончено. На утоптанной земле валялись три здоровенных туши, напоминавшие кошмарную помесь ящерицы и кошки. Над первой из них наклонился Таслам, орудуя длинным клинком, напоминающим то ли длинный нож, то ли короткий меч.

– Чего это он, Андрюх? – удивленно произнес Пашка, когда «инопланетянин» вырезал из внутренностей валявшейся зверюги нечто, по внешнему виду напоминающее печенку, только этакого фиолетового, баклажанного оттенка, и принялся быстро пожирать ее, отрезая по кусочку своим клинком.

– Откуда я-то знаю? – отозвался Андрей, удивленный не меньше Пашки. До сих пор «инопланетяне» питались только пайками, а тут… и ведь даже не пожарил и не запек, там, на углях либо своем сухом горючем – прям сырятину жрет.

– Иллис, а чего это Таслам делает?

Та еле заметно улыбнулась:

– Существует поверье, что если съесть свежую слисси ординарной твари, то это может повысить чувствительность к хасса.

– Поверье? А как оно на самом деле?

Иллис пожала плечами:

– Не знаю.

– Не сомневайся, парень, – внезапно обратился к нему Таслам. – Все правда. Я вот когда сделал себе первый узор, поперся сразу на второй горизонт и завалил стаю восьмипалых. А потом вырезал у них все слисси и сожрал.

– Ну да, – с явной насмешкой в голосе произнесла Иллис, – а потом, небось, десяток ски валялся в коме от отравления.

– Ну и что? – невозмутимо отозвался Таслам. – И провалялся. Зато у меня одна из самых сильных чувствительностей к хасса среди всех, у кого есть третий узор. Скажешь, нет?

– Это – да, – согласно кивнула Иллис, – только я не уверена, что между твоим ритуальным поглощением слисси у любой ординарной твари, которую нам удается завалить, и твоей повышенной для третьего узора чувствительностью есть хоть какая-то связь. Скорее всего, это просто твоя индивидуальная особенность, не имеющая никакого отношения к поеданию слисси.

– А я – вижу, – сердито отозвался Таслам. – И, кстати, я жру слисси вовсе не у любой ординарной твари. Тех же восьмипалых мне теперь жрать нет никакого смысла, – он повернулся к Андрею, – запомни, жрать слисси следует только у тех тварей, которые выше тебя уровнем. Скажем, слисси у восьмипалых имеет смысл жрать только на первом уровне владения хасса, а у темной кошки, – он кивнул в сторону валявшихся тварей, – вполне можно до третьего включительно. Потому что они имеют четвертый уровень и, к тому же, являются одними из самых сильных среди ординарных тварей. И вообще, чем больше разница в уровнях, тем большим будет эффект. Понял?

Андрей кивнул, а потом, после краткого раздумья, спросил:

– А почему ты тогда пошел охотиться на восьмипалых, а не на темных кошек?

Таслам хрипло рассмеялся:

– Ну ты даешь, парень… Да бродник на первом уровне хасса для темной кошки – на один зуб. Сожрут и не подавятся. И вообще, они встречаются только на четвертом горизонте и ниже, а лезть с первым уровнем владения хасса даже на третий я никому не посоветую. Если только «мулом»…

– Кем? – не понял Андрей.

– «Мулом», ну носильщиком, в торговом там караване или какой экспедиции. Так можно с первым уровнем хасса и до десятого добраться. Ниже – уже вряд ли кто возьмет. Там со столь низким уровнем владения хасса только манком для тварей Кома работать. Да и на десятый можно попасть только в самом уж крайнем случае. Но до пятого – очень запросто.

– А… вообще не владея хасса до какого горизонта можно спуститься?

– Ну, если ты не супершишка, и не способен нанять в охрану сильную команду, то тебе ниже первого горизонта соваться незачем. Да и на первом горизонте далеко не всюду. Иначе – схарчат.

– О чем вы там базарите-то? – не утерпел Пашка, дергая Андрея за рукав. Тот быстро пересказал ему весь разговор, и Пашка тут же загорелся:

– Слышь, спроси, а мне можно?

– Чего?

– Ну, эту… печенку ихнюю того. Захавать.

– Тебе-то зачем?

– Ну, сам же говоришь, что здесь без этого ихнего хасса – никуда. А тут такое дело…

– Да Иллис говорит, что это только поверье, – попробовал урезонить земляка Андрей.

– Ну и что? Мало ли, – не согласился тот. – Этот, татуированный-то, считает по-другому. А нам край тут нужно как-то зацепляться. Давай, не томи – спрашивай.

Но Таслам в ответ на вопрос только покачал головой:

– Не, пока хасса не отозвался – это бесполезно. Хоть десять плоев слисси сожри – толку не будет. И, кстати, жрать слисси можно только сразу или, как минимум, не позднее лука после того, как завалишь тварь. Иначе просто сдохнешь. У них сразу после смерти начинаются процессы распада тканей, так что чуть замешкаешься – и конец.

Андрей понимающе кивнул и пересказал все Пашке. Таслам же принялся сноровисто вырезать слисси из следующей темной кошки, а Иллис немного подумав, объявила привал на прием пищи. Энергетиков у них осталось очень мало, а идти было еще изрядно, причем по довольно, так сказать, оживленным местам. Так что их следовало поберечь и восстановить силы более привычным способом.

Быстро покончив с трапезой, Андрей привычно подсел к Иллис.

– Слушай, а как это… ну когда можешь управлять хасса? В чем это выражается?

Однако вместо Иллис отозвался сидевший поблизости Таслам.

– Ну, первый уровень это – вот, – он поднял руку и развернул ладонью вверх. В следующее мгновение у него над ладонью загорелся небольшой ослепительный шарик. Таслам подержал его над ладонью пару секунд, а затем легким движением кисти швырнул в сторону крупного валуна. Тот пролетел десяток шагов и с громким хлопком вонзился в валун, заставив его бок раскалиться и слегка потечь.

– Фаэрбол, – зачарованно прошептала Дарья, а затем ее глаза буквально вспыхнули. – Они владеют магией!

– Ну, это, скажем, далеко не первый уровень, – вступила в разговор Иллис. – Первый уровень – это обычный «светляк», да еще и боящийся воды, простенькая «лечилка», «сигналка» на тварей уровня до второго-третьего, «водный нюх», да и все, пожалуй. А то, что ты показал, – это, минимум, второй. И вообще – поели, значит, кончаем болтать и двигаем дальше. А то что-то расслабились больно. Эта стая Темных кошек, конечно, многих в округе распугала, но мы на шестом уровне, и здесь встречаются твари, которым на кошек наплевать.

Таслам согласно кивнул, захлопнул забрало и, упруго вскочив на ноги, двинулся вперед, снова занимая позицию в голове их небольшой колонны. Андрей проводил его взглядом и с удивлением почувствовал, что скользкий и холодный комок, образовавшийся у него в груди в тот момент, когда Федюня попал под удар сизой паутины, начал потихоньку рассасываться. Ой, черт, неужели он наконец-то поверил, что они доберутся-таки до Самиельбурга, чем бы он там ни был и что бы их там не ждало…

* * *

– Ты это… – зашептала Иллис, потому что сил у нее, похоже, теперь хватало только на шепот, – собери… у кого сможешь… изолирующие контейнеры… Там есть кое-что… Не слишком много… мы были в конвое… а не в рейде… но есть… Если доберешься до Самиельбурга – продашь. Тебя, конечно, облапошат по полной, но на первое время хватит… И оружие возьми… Оно пойдет даже дороже… чем добыча из контейнеров… Но не перегружайся… И как войдешь – иди в лавку Грубаря… Да… это… переоденься… Хотя бы в броню Таслама… А то тебя даже не пустят в поселение… Или сразу же попадешь в рабы…

Андрей согласно кивнул и снова поднес к губам Иллис горлышко фляжки…

* * *

Через нис после нападения темных кошек они потеряли еще одного бойца. Он просто рухнул во внезапно разверзшуюся почву, которая на шестом горизонте заменила уже привычные скалы. Причем за несколько мгновений до него по разверзнувшемуся под его ногами участку вполне спокойно прошли Таслам и Иллис. «Инопланетяне» мгновенно развернулись и открыли огонь по провалу, в котором исчез один из них, а Иллис даже сорвала с пояса какой-то цилиндрообразный предмет и, сильно размахнувшись, зашвырнула его вниз. Спустя мгновение почва под ногами вздрогнула, а затем пошла волнами, как будто кто-то там, под землей, бился в агонии, а Иллис скомандовала:

– Бегом!

И они понеслись вперед.

Бежали они недолго, минут пятнадцать, но довольно быстро, так что Андрей, да и остальные земляне, начали задыхаться уже через пять минут. А через десять им с Пашкой пришлось взять Дарью, так сказать, на буксир, потому что она захрипела:

– Все, больше не могу! Бросьте меня здесь…

Впрочем, через пятнадцать минут бежать они не прекратили, просто сильно снизили скорость, где-то до уровня бега трусцой. Но она позволила землянам немного отдышаться. Во всяком случае, Андрею с Пашкой. Дарья же по-прежнему висела на них полуубитой тушкой.

Сразу после провала «инопланетяне» перестроились, вытянувшись в линию впереди землян и перестав вообще контролировать тыл. В таком порядке они двигались около двух часов, время от времени резко меняя направление и ускоряясь. А затем их отряд добрался до первого увиденного Андреем в Коме леса… Ну, не совсем, но на лес это было похоже более всего. И «инопланетян» это заметно взбодрило. Похоже, лес означал избавление от той опасности, которая таилась в земле. Так оно и оказалось. Ибо, едва они отдалились от опушки где-то на полкилометра, добравшись до небольшой полянки, диаметром метров в семь-десять, Иллис объявила привал.

Быстро перекусив, Андрей снова подсел к ней.

– Ты как, не против еще меня попросвещать?

Иллис отрицательно качнула головой:

– Да нет, только, если ты не против, я при этом полежу с закрытыми глазами. Устали.

– Да я могу потерпеть…

– Ничего, спрашивай, – махнула рукой Иллис.

Андрей окинул ее любопытным взглядом и начал с вопроса, который возник у него только что:

– А отчего они устали?

– Пока мы двигались – пришлось все время смотреть под ноги «острым взглядом». Черви-трясуны обычно мигрируют этакими «кустами», так что нам пришлось выбирать маршрут, чтобы больше не вляпаться, как Луйл. А когда используешь «острый взгляд» – концентрация хасса в глазных яблоках повышается раз в сорок. Ну а у меня каналы в глазах наиболее слабые, вот глаза и утомились. Я, если честно, и привал-то объявила, чтобы самой хоть немного прийти в себя. А так лучше бы нам двигаться.

– И… вы все так смотрели… ну этим, «острым взглядом»?

– Да, но у меня четвертый уровень оперирования хасса, так что я вижу сквозь толщу породы раз в восемь дальше, чем, скажем, Таслам. А он после меня самый сильный. Так что мне пришлось тяжелее всего.

– Угу, – понимающе кивнул Андрей, – понятненько… Слушай, а как становятся бродниками?

Иллис открыла глаза и, повернув голову, посмотрела на землянина долгим взглядом, а потом усмехнулась:

– Ну, проще всего им стать, если ты вырос в самых бедных трущобах какого-нибудь мегаполиса. В этом случае у тебя появляются самые большие шансы.

– В трущобах? – удивился Андрей.

– Да, – кивнула лидер команды «Ташель», отворачиваясь и снова закрывая глаза, – это – самый распространенный вариант. Сначала ты подбираешь объедки на свалках, потом вступаешь в подростковую банду, после чего у тебя появляются приводы в полицию. Лет через пять ты, наконец-то, залетаешь по-крупному, и тебе впервые предлагают вместо срока отправиться в Ком. Ты, естественно, отказываешься и, отсидев положенное, возвращаешься обратно в трущобы. А через четыре-шесть блоев вновь залетаешь по-крупному. Ну, а повторный приговор уже не предусматривает отказа от Кома… – она замолчала. Андрей тоже молчал. Ошарашенно. Ему отчего-то представлялось, что сюда, в Ком, полный опасностей, но и, в не меньшей мере, возможностей (даже миллиардером можно стать), едут только добровольцы. Лучшие. Самые сильные и умелые. А тут…

– Тех, кто прошел этим путем, среди бродников – девяносто девять из ста.

– То есть, подавляющее большинство бродников это… каторжники?

– А ты что думал? – в голосе Иллис вновь явственно зазвучала насмешка. – Как иначе-то, если после года пребывания в Коме из десяти прибывших сюда выживает один, а до второго уровня оперирования хасса доживает лишь один из сорока тех, кто пережил первый год?

Андрей сглотнул… да уж, при таком проценте выживания остается уповать только на каторжников.

– Правда, после овладения третьим уровнем оперирования хасса процент гибнущих и выживших почти выравнивается, но, сам понимаешь, до этого доживают немногие. В Коме же – чем ниже горизонт, тем больше интересного. Но и опасного тоже…

Андрей несколько минут молчал, переваривая шокирующую информацию, а затем осторожно спросил:

– А уехать с Кома можно?

– Куда?

– Ну… куда-нибудь на планету.

– Без проблем, – снова усмехнулась Иллис, – плати одиннадцать миллионов кредитных единиц – и лети.

– Сколько?!

– И это минимум. За столько тебя доставят лишь куда-нибудь на Тавтай или Книмен. Впрочем, возможно это самый дешевый путь – добраться до Тавтая, получить ограниченное гражданство, отбыть там три года и купить обычный билет на межсистемный лайнер. Прямая доставка куда-нибудь на более развитые миры без трехлетней отсидки обойдется раза в два больше, – она вздохнула. – Вот так-то, парень… бесплатный билет на этом маршруте можно получить только в одну сторону. В другую он стоит просто немеряно. В Коме нечто подобное называется односторонней проницаемостью…

Андрей снова задумался. Вот черт, похоже, Иллис совершенно права, когда утверждала, что Ком – самая большая задница в известных Вселенных. Хотя Андрей пока знает только одну… И тут ему пришла в голову еще одна идея:

– А если через факторию?

– Это иногда случается, – кивнула Иллис. – Только очень редко. Я знаю всего о паре случаев. Просто дело в том, что к тому моменту, как ты получаешь возможность как-то заиметь доступ к порталу фактории, ты уже поднимаешься до такого уровня, что тебе и в Коме становится не так уж плохо. То есть основные опасности начального уровня уже давно позади.

Андрей понимающе кивнул. А чего тут неясного-то? Пока ты никто и зовут тебя никак, а опасность сдохнуть максимальна – к порталу тебя хрен допустят, а когда ты вскарабкался наверх – так оно становится и не слишком надо. Эвон те же воры в законе, судя по слухам, а также по фильмам и книжкам, в любой, даже самой строгой зоне вполне себе неплохо устраиваются… Ладно, это все лирика. А ему сейчас крайне нужна конкретика.

– И как же нам быть? – прямо спросил он.

– Если хочешь получить максимум шансов на выживание – лучше всего осесть в каком-нибудь поселении. Там хватает всякого обслуживающего персонала – официанты, уборщики, грузчики, работники мастерских по починке снаряжения и так далее. Но на особые доходы в таком случае можешь не рассчитывать. Едва на жизнь хватит. Если же вздумаешь идти в бродники… – она замолчала и, открыв глаза, в упор взглянула на него, – не торопись делать узор.

– Почему? – медленно произнес Андрей.

Иллис несколько мгновений молчала, а затем тихо произнесла:

– Не знаю, возможно, я зря тебе это говорю, но… у меня появилось ощущение, что у тебя может проснуться природная чувствительность к хасса. У меня нет этому никакого логического объяснения. Для того чтобы обнаружить эту способность, требуются вагоны аппаратуры и долгие тесты, да и в этом случае точность тестирования составляет не более тридцати процентов, так что никаких объективных предпосылок к моему заявлению нет и быть не может, но… мне так кажется, – она замолчала и вновь смежила веки. Андрей, в свою очередь, тоже молчал, обдумывая услышанное. Вот так-так, это что же, он тоже может достигнуть четвертого уровня оперирования хасса? Или вообще шестого? Как Слийр, например…

– А… – начал он, но Иллис его перебила:

– И не болтай об этом ни с кем, а также следи за своей спиной. Сам должен понимать, какие порядки царят среди людей, ставших бродниками таким образом, как я тебе рассказала. Так что если кто-то узнает, что среди «мяса» появился потенциальный «чистокожий», так среди бродников зовутся те, кто имеет природную чувствительность к хасса, я готова поставить сто тысяч универсальных кредитных единиц против одной, что не пройдет и ски, как ты окажешься в положении «долгового агента» какой-нибудь команды бродников или, что еще хуже, торговой лиги.

– А это что?

– Рабство, – спокойно ответила Иллис. – Надолго, а иногда и навсегда.

Андрей потерянно замолчал, а лидер команды «Ташель» снова прикрыла глаза. Несколько минут они просто молча сидели рядом друг с другом, а потом Андрею внезапно пришла в голову одна мысль, и он вздрогнул, а затем, облизав внезапно пересохшие губы, осторожно спросил:

– А… если мы доберемся до этого… до Самиельбурга, мы не попадем в эти самые «долговые агенты» вашей команды?

Иллис снова открыла глаза, окинула его насмешливым взглядом, а потом коротко ответила:

– Ты – попадешь.

Андрей замер, глядя на Иллис взглядом кролика, обнаружившего перед своим носом удава. Та вздохнула:

– Да не бойся ты так. Статус «долгового агента» имеет очень широкие рамки. И, обещаю, у тебя это будет не слишком обременительно. Намного легче, чем при любом другом варианте. Можешь потом сравнить.

– И откуда такое благоволение? – недоверчиво пробормотал Андрей.

Иллис снова усмехнулась.

– Ну, если мы все-таки доберемся до Самиельбурга, то это будет означать, что ты обладаешь просто чудовищной долей удачливости. А я еще не сошла с ума, чтобы делать врага из человека, имеющего такую удачу. Она в Коме едва ли не самое важное. Так что договоримся…

У Андрея немного отлегло, но он все-таки поинтересовался:

– А почему ты считаешь, что я обладаю удачей?

– Ты попал сразу на одиннадцатый горизонт Кома, а сейчас мы находимся на шестом, и ты все еще жив. И как это еще можно назвать?

Андрей задумался. Хм, логично…

– Но почему именно я? Я ничего такого до сих пор за собой не замечал. И еще есть Паша, Дарья…

– Они живы во многом благодаря тебе. Если бы ты не сумел принять языковый пакет, причем в крайне дерьмовых условиях, и, вследствие этого, мы не смогли бы установить коммуникацию, то вы все погибли бы уже на десятом уровне. Помнишь, тому из вас, который погиб первым, при атаке Сизой паутины, не хватило всего доли секунды, чтобы выскочить из опасной зоны. А если бы ты не транслировал остальным мои команды, как думаешь, успел ли выскочить из-под того удара хоть кто-то из них? Впрочем… – она задумалась, – удача – это такое дело, что с ней никогда нельзя быть ни в чем уверенной. Так что, возможно, основная часть вашей удачи у кого-то из них, – и Иллис кивнула подбородком на остальных землян. – А ты, действительно, только обеспечиваешь его выживание. Хотя я не слишком верю в это, потому что тогда логичнее было бы, чтобы языковый пакет так же достался бы кому-то из них. Но, посмотрим, как будет дальше… – она снова замолчала. Андрей же, быстро переварив услышанное, снова задал вопрос:

– А почему вы вообще потянули нас за собой? То есть… понятно, сначала мы вам нужны были в качестве носильщиков, чтобы освободить бойцов от переноски Слийра, но потом, когда он погиб… И, кстати, почему вы тащили его за собой? Совершенно же понятно, что он связывал вас по рукам и ногам.

Иллис отозвалась спустя минуту:

– Знаешь, несмотря на то, что все, что я тебе рассказала – чистая правда, среди бродников, особенно старых, опытных, владеющих хасса не менее чем на втором уровне, существует что-то вроде братства со своими неписаными законами. Не все из них соблюдаются так уж неукоснительно, но среди тех, которые соблюдаются почти всегда, есть и такой: никогда не оставлять в Коме людей. Это запрет, табу, за этим следят очень строго. И если кого-то поймают на его нарушении, то могут просто грохнуть. Втихаря или вообще открыто. А уж бойкот ему при этом обеспечен стопроцентно… Потому что если ты сегодня оставил кого-то в Коме без помощи, то завтра точно так же кто-то может оставить в Коме тебя.

Андрей медленно кивнул. Да уж… Он слышал, у спецназа тоже есть подобное правило, и даже еще покруче. Они не оставляют даже своих трупов. Потому что в горячке боя не всегда можно стопроцентно точно определить, действительно ли упавший товарищ убит или он просто ранен и потерял сознание. А в случае, если выносят даже трупы своих, – значит, все раненые гарантированно будут спасены. И это очень сильно влияет на боевой дух и желание идти до конца…

– Ладно, кончаем болтать, – отрывисто приказала Иллис, поднимаясь на ноги. – Я уже в норме, так что пора двигаться. Эй, Тасл… – закончить фразу она так и не успела. Потому что откуда-то из гущи кроны, или чем там оно было, со свистом вылетело тонкое гибкое щупальце и с размаху ударило лидера команды «Ташель» в грудь. Иллис отбросило на древесный ствол, привалившись к которому она сидела, и… пришпилило к нему. Щупальце насквозь пробило скаф.

– Квази… – просипела она и, вскинув оружие, открыла огонь куда-то вверх, в переплетение ветвей. Поляна, на которой они все сидели, взорвалась криками, воплями, вспышками и грохотом взрывов и… множеством щупальцев, со свистом рассекавших воздух во всех направлениях. Андрей же замер, впав в какой-то ступор, причем настолько, что даже и не подумал упасть наземь или еще как-то схорониться. Ну, как Пашка, рухнувший прямо на Дарью… к которой его спустя мгновение и пришпилило аж тремя щупальцами, с размаху вонзившимися ему в спину и пробившими их с Дарьей насквозь…