Текст книги "Сегодня-Позавчера_Послесловие(СИ)"

Автор книги: В Храмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Переводе? – Маша была поражена.

– Поняла, сопливая? Служи! У его матери поучись, как лямку тянуть! – теперь палец упёрся в раскрашенный отчёт, – Думаешь, только их служба опасна и трудна? Мужик – голова. А ты – шея. Куда повернёшь – туда и смотрит. Иди! Опаздываешь!

В состоянии недоумения, Маша выскочила из здания. И сразу увидела Ласточку. И Мишу, что разговаривал с двумя милиционерами. Все трое – улыбались. Миша помахал Маше рукой, раскланялся с милицией, открыл перед девушкой дверь.

– Поехали!

Миша взял из рук Маши доклад, бросил мимолётный взгляд, усмехнулся, видя красные пометки, бросил на заднее сидение.

– Ты что такая?

– Устала удивляться.

– А-а! Это – только начало.

– Вишнина "ушли".

– Да? Значит, теперь и его – "ищи, свищи". Ротозеи.

– Это – нормально?

– Не знаю, малыш. Я же – только боец. Моё дело – исполнительское. Выйти на цель, исполнить, свалить со скоростью визга в туман. От всех этих политических заворотов меня – тошнит. Делай, что должен, а там, глядишь, и выйдет – что выйдет.

– Куда мы едем? За город?

– Да. Хотел тебя с друзьями познакомить, но, блин, никого – не найти! Все – абонент – не абонент. Мрак! Поедем на дачу одного хорошего человечка, кино посмотрим.

– А, может, лучше домой? Я – устала.

– Домой – это долго. Та квартира амбарная – не дом больше. А так – отдохнём. Шашлык сделаю, кино посмотрим, вина грузинского выпьем. Кинзмараули. Один хороший человек советовал именно это вино. Вот его и помянем. Уроним скупую мужскую слезу. Хотел сходить, проститься, как все нормальные люди, но мне настойчиво не рекомендовали.

– Почему?

– Убивать не хочу.

Маша посмотрела на своего мужчину. Сейчас он был похож на того хищника, чьи следы носит на теле.

– А про что кино будет?

– Про немцев. "Точка" называется.

– Не слышала. Новый?

– Новый. А теперь даже не знаю, выйдет ли на "широкий экран". А если кино – пойдёт, то что-нибудь ещё поставим.

Дорога стелилась под колёса Ласточки, поглощаемая машиной. Мельтешили стволы деревьев. Сзади пылила машина их "хвоста". Маша откинулась на сидение, глаза закрывались. Маша чувствовала, как Миша бросает на неё быстрые взгляды, улыбается.

– Ты любишь баню? – спросил он вдруг.

– Баню?

– Русскую баню, с каменкой?

– Нет. Я – не знаю.

– Вот и попробуешь. Сегодня у тебя будет очень тяжёлый вечер! Сегодня я тебя буду жарить! Сначала я тебя буду пытать жаром, жарить и парить, потом ты будешь избита берёзовыми и дубовыми ветками, чтобы мягкая стала, как взбитые сливки, потом тебя, как утку с яблоками, нафарширую мясом и вымочу в вине, ну и как завершающий этап – ты будешь жестоко изнасилована.

Маша улыбалась.

– А можно – с последнего пункта начать? Я не доживу до конца программы. Так и умру, неотлюбленная.

Они смеялись. Счастливые, радостные. Маше так хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Но, остался один очень важный вопрос невыясненным:

– Миша, а, правда, что все Медвежата погибают, когда у них рождаются два ребёнка?

Миша удивлённо посмотрел на Машу:

– Откуда... А-а, обработали уже! Что тут сказать? Бывает. Бывает, что гибнут. Бывает, гибнут, не оставляя детей.

– Почему?

– Работа такая – Родину защищать. При этом иногда можно и – не выжить. Бывает.

– Это понятно. Но, после двух детей – все гибнут?

– Маша, тебя обманули. Нет, не так. Они не всё знают. Такая – официальная версия. Ты потом поймёшь. Да, бывает, что и в самом деле – гибнут. Но, в основном – это инсценировка гибели. Был человек – и нет его. Личное дело – в архив. А в другом месте появляется другой человек, имеющий лишь случайное внешнее сходство с погибшим. Понимаешь? Сумрак. Так это называется.

– Так дети – условие твоего участия в этом?

– Да, Маша. Нашего участия. Ты, теперь – я. Навсегда. Судьба теперь у нас – общая. Ну?

– Согласна. А зачем такие сложности?

– Высокая смертность среди Сумраков.

– Миша, а может не надо?

– Милая моя, тебе не кажется, что лучше три года питаться кровью и жить жизнью Сумрака, чем 30 лет прозябать в райотделе? Да, надо тебе мультик показать. Ха, мультик имени меня – Маугли. Он – классный!

Эти два дня Маша летала, как на крыльях. Коллеги, видя её состояние – судачили. Пусть! Она их больше не увидит. Её отчёт, который они вместе с Мишей писали 4 часа, ржали, будто писали письмо турецкому султану, приняли. Ну, как приняли? Маша сдала его новой секретарше – куколке – хлоп-хлоп ресницами. «Куколка» по двадцать минут «носила чай» полковнику. Мерзость. А полковник – ещё и член Партии!

Бывшая секретарша, "старушка", теперь сидит в архиве. А "старушка" – тот ещё кадр. Ещё при царе она – закончила женскую гимназию. И не простую. Особое то было учебное заведение. В нём готовили будущих жен государственных мужей. Тех мужей, чьё призвание – управлять страной. Не "витриной" работать, а управлять. Название страны изменилось, а цели и задачи остались. Вот и Маше "старушка" говорила:

– Название страны поменяется, мундиры – поменяются. Родина – остаётся. Люди – сменяться. Но, люди – не меняются. И потому всегда будет нужна наша работа. И чем менее заметна она будет – тем лучше. Ты думаешь, кто научил Медведя таким словам, которые он говорит из года в года своим Медвежатам на выпускном?

– Какие слова?

– Родина – это народ. Народ – это люди. Люди – это общество. Общество – единый организм. Как в нашем теле у каждого органа своя роль, так у каждого человека – своя роль. Кто будешь ты? Что ты сделал для Родины?

– Даже так?

– Еще интереснее он говорит дальше: "Какой бы вы себе Путь не выбрали, помните о самой важной функции организма – самозащита. У каждого есть иммунитет. И у каждого есть иммунные клетки. Если иммунитет справляется с заразой – человек живёт и радуется жизни. Не справляется – человек болеет и умирает. Вас мы готовили быть не солдатами, врачами, инженерами и земледельцами. Из вас мы готовим – Защитников Родины. Иммунные антитела Народа. Вы должны научить людей вокруг себя бороться с заразой. Со всем, что вредит нашему народу, нашей стране.

– Никогда не слышала таких слов.

– Плохо, что не слышала. Но, никто, слышишь – никто, от тебя не должен это услышать! Что будет, если та шайка, что убила Сталина, услышит эти слова?

– Поймут, что все Медвежата – угроза?

– Точно!

– А почему допустили гибель Сталина?

– Чтобы произошло то, что произойдёт.

– А что произойдёт?

– Мрак. Полная жопа.

Вот тебе и "гимназистка"! "Фрейлина Великой Княжны"! А так выражается!

– А, зачем? Разве не обязаны мы это предотвратить?

– Мы обязаны людей научить бороться с заразой. Научить выработать умение – не болеть. Как делают прививку от оспы.

– Так это – прививка?

– Именно. А мы – поможем людям раскрыть глаза, что враг сменил метод воздействия. Враг понял, что силой нас – не взять. Враг сменил метод борьбы. Он теперь не силой ломает, а отравляет. Научим, переболеем.

– Почему – сейчас?

– Сейчас – самое оптимальное. Общество наше сильно как никогда, враг – серьёзно ослаблен, растерян и не способен на добивающий удар. Прививка не убьёт нас, а выработает механизм отторжения. Ну, и мы поможем.

– Кто мы?

– Ты и я, – лукаво улыбается "старуха". А у "старухи" – зубы все на своём месте.

– Почему – сейчас? – тряхнула головой Маша.

– Вполне естественное желание – пусть беда будет завтра. Ты своего Медвежонка попроси, путь покажет тебе альтернативу. Беда будет всё одно. Не тебе она достанется, так твоим детям и внукам – расхлёбывать. Такой судьбы ты им хочешь?

– Так это всё – спланировано?

– Конечно.

– А Сталин – знал?

– Коба? Ещё бы.

– Как он согласился?

– Он знал альтернативу.

– Какую?

– Ту, в которой, он был отравлен в 53-м, в марте, а в 1991-м – Союза не стало.

– Что? В 1991-м? Откуда это известно?

– Милая моя девочка, у тебя есть неограниченный доступ ко всем этим секретам – целый Медвежонок, влюблённый до беспамятства. И ни какой-то, а сам Маугли! Который, рядом с Медведем, прошёл, чуть ли не изначально. А ты меня пытаешь! Его "пытать" – приятнее будет!

И "старуха" рассмеялась так заразительно, что Маша – за ней.

Но, Миша упорно выкручивался из расспросов. Когда, казалось, вот-вот Мария дожмёт своего возлюбленного, он начинал злиться, говорил:

– Ты думаешь, я знаю? Я – публичная морда. Я – Маугли! Все меня знают. Все знают, чей я сын. Лучший способ не выдать информацию – не знать её. Я не больше твоего знаю, что происходит. Могу только догадываться, как и ты.

Обещал всё и сразу, но – потом. Когда они будут в безопасности. А безопасность – Гвардейск.

– Мыш, я вот опять смотрю по сторонам, и сама себе не верю. А не про это Сталин говорил, что мы прошли испытание голодом и бедностью, теперь – испытание достатком?

– Наверное, да. Ты к чему?

– Да, поняла вдруг, что живёте вы, как буржуи – огромные квартиры, дачи, кино в доме, личные вертолёты и автотранспорт.

– Похоже. Правда, похоже на буржуев. И это – неизбежно. Тут, вспоминаю, были жаркие споры отца и его гостей. Существовала точка зрения, что раз мы государство рабочих, то все эти буржуйские излишки не надо ставить в план производства. Отец тогда целую информационную компанию проводил, убеждая людей, как это вредно!

– Понятно, что вредно. Обуржуазимся.

– Как раз – наоборот. Застой в развитии произойдёт. Помню, сколько споров было! Сколько доводов приводили стороны! Сейчас и не вспомню всё. Жаль, картинка получится – не полной. Дело в том, что я тогда и сам был мал и глуп, и не видал больших..., это из другой песни. О чём я? А-а! Я, тогда, и сам был с Батей не согласен. В стране – разруха и голод, а он – о предметах роскоши! Это сейчас – я поражаюсь его дальновидности.

– Даже так?

– А то! Понимаешь, решать задачу можно исходя из текущих условий, по решении её – получая новые проблемы. А можно – с оглядкой на перспективу, когда для решения вновь возникших задач уже был заложен фундамент предыдущим решением, частично снимающий остроту этой задачи. Отец, тогда как раз и убеждал всех, что настанет однажды время, когда голод и нищета будут побеждены. Все люди получат, купят или построят себе свой угол и крышу над головой, обустроят свой быт всем необходимым, будут сыты, одеты и обуты. У них – будет всё.

– И когда наступит такое время?

– Надеюсь – скоро. Но, люди же будут продолжать работать? Так? И получать честно заработанное вознаграждение. Так? А куда его девать – если уже всё есть? Вот первая опасность – зачем вкалывать, если всё есть? Может, пора и отдохнуть? Вот тебе – падение производительности труда. Вот тебе – нехватка персонала. И нам надо будет, чтобы они работали ещё лучше. А если и будут работать, как прежде, то, тут тоже два скользких пути – или будут пропивать – всё одно, потратить – некуда, а это – деградация личности.

– Вот это – не факт! Уроды появляются даже когда работы – завались!

– Я тебе не про этих уродов. А про то, что нормальные люди – деградируют. Если человек не заработает себе на жизнь, то он, подспудно, не уважает себя, он – деградирует. А потом следующий этап, сладкое понимание, что труд – совсем не обязателен. Пусть другие – пашут. А я, такой умный и прекрасный, буду, как та стрекоза, лето красное пропивать. Паразитом быть – большой соблазн. Согласись – это – другое.

– Согласна. Это – хуже. Явные уроды – на виду. Этот скрытый паразитизм – опаснее.

– А то! Или – возникнет теневой рынок предметов роскоши. А где теневой рынок – там преступность. И не мелкая бытовуха, а – другой уровень. С разъеданием органов управления. Они же, а не простые работяги и пахари – основной потребитель товаров не первой необходимости. Это – раз! Теневой рынок роскоши опасен не только этим. Роскошь – заграничная же. А это – проникновение их, чуждой нам, культуры – в наше общество. А в предметах не первой необходимости – большой вклад именно культуры. И – неизбежное сравнение их вещей класса "элит" и нашего обычного ширпотреба "для рабочего класса". Естественно – в пользу предметов более высокого уровня. С неизбежным выводом, типичным для сознания массового обывателя, на какой бы ступени иерархии он не сидел – ТАМ – лучше. Проходили уже много раз. Что при царях, что уже при советской власти. Так появляется преклонение перед всем иноземным. Особенно это опасно, когда перерождается власть. Когда с завистью смотрит "за бугор".

Михаил смочил пересохшее горло, виновато улыбнулся:

– Я – молчун, нет навыка лекции читать. Продолжим? Или – ну её!

– Рассказывай дальше! Так интересно! С такой стороны на жизнь ещё не приходилось смотреть.

– А-а! Ну, посмотри. Так, что я там нёс? А, высокие технологии! Кроме того, производство предметов более высокой качественно-классовой ориентации подразумевает более высокую цену. И цена эта – хорошо окупает затраты на НИОКР. Отец смог убедить, что без этого сегмента производства мы неизбежно начнём отставать от "конкурентов". Батя какие только доводы не приводил! Что именно сработало? Не знаю. Но – сработало! А, выводы были сделаны в типичном для нас стиле – проявил инициативу – выполняй. Инициатива же – имеет инициатора! Вот тогда и начало появляться и расширяться промышленное производство в нашем, учебном, по сути, городке. Медвежата и стали возделывать эту грядку – производство предметов не первой необходимости. Да-да, называется это именно так. Теперь. Ибо – роскошь нам – чужда! И тоже – производство – в форме игры, в удовольствие, как забаву. Ручная работа с применением самых передовых технологий. Для себя же делали! Это потом – ставиться на поток и в Союз. Сначала – испытания на себе. Дорабатывать, переделывать. Себе же делаем. А потом – на склады излишки отгружаем. С соответствующей ценой, но и соответствующим качеством – люди личным клеймом отвечают за товар. Я уже говорил, что такие товары несут большую долю культуры? Книги, песни, кинокартины, да и просто картины – вообще состоят из одной культуры. Являясь предметами не первой необходимости, стоят – прилично. Этим, ну, и – на собственном примере показываем, как жить в этом новом мире, в этих высоких технологиях и принципиально ином общественном устройстве.

– Да, я заметила. Вы – как марсиане. Как с другой планеты.

Маугли, почему-то, грустно улыбнулся, но продолжил:

– У людей должно быть куда стремиться. И должно быть – на кого ровняться. Вот, мы, Гвардейцы, Медвежата – мы же живём, как буржуи. И даже не замечаем этого. А – буржуи ли мы? Нет. Мы, живя так, демонстративно, заметь, показываем всем, куда стремиться, на что ориентироваться. Учись, рвись, взлетай – будет у тебя такая же интересная и насыщенная жизнь. Новый уровень жизни. Не буржуйский, а просто – другой. Наш, советский, новый, иной образ жизни. Манящий и прекрасный. Так? Где своё собственное авто или кино прямо дома – не роскошь, не цель, а способ, средство быть подвижным, развитым, интересным. Вот я же живу, как шейх какой, арабский. А я же – просто солдат. И ощущаю себя – просто солдатом. И чванства или ещё каких буржуйских черт характера ты в нас – не найдёшь. А если мы сами найдём, а мы – быстрее найдём – сами и решим эту проблему. Поверь. Сумраки не всегда погибают. Иногда – мы чистим сами себя. Выгоняем из себя паразита. Через боль. Самозащита – основная функция нас, нашего общества. А самоочищение – тоже – самозащита. Если у кого-то из моих Братьев появятся замашки "цивилизатора", то, на первый раз, он будет – засунут в такую дыру, где будет очень долго жить в первобытных условиях, решая поставленную задачу находясь на грани выживания. Поверь, на планете таких мест – с избытком. Обычно – хорошо прочищает мозги. Понимаешь, что всё это буржуйское – шелуха пустая. А кто не понимает – ну, туда ему и дорога. Нам такие – без надобности. Такие – балласт. Бесполезный паразит. А нам отягощения – не нужны.

– Вы – убиваете их?

– Крайне редко, Маша, успокойся. Мы же все – не пальцем деланные. Тем паче – Старшие. Тебе всё – разжуют, в рот положат, сам поймёшь. А сильно отмороженные, не способные понять такого – до подобных испытаний просто не поднимаются, значит – ничего не знают. Ничего не знают – нет нужды зачищаться. Это нам с тобой кажется, что мы – такие загадочные и уникальные! А для Старших мы – дети. Они были нами, понимают нас. Лучше нас самих. Это нам ещё до них – чапать и чапать! Старшие – не допустят потерь. Не допустят нас туда, до чего мы ещё не доросли. Найдут применение по текущим способностям. Меня, вот, в Сумрак – не пускают.

– Что такое "Сумрак"?

– Один из проектов. Надо двоих детей. Слухи говорят, чтобы если ты – погиб, то род – не прервался. Но, это – чушь для простаков. Этих самых простаков – отпугнуть. Твои же начальники – повелись? А я о чём?! Рождение детей, их воспитание, отцовство или материнство – меняют человека. Вот это – и нужно! Нужны взрослые, состоявшиеся люди, а не мальчики и девочки.

Видя, как Маша смотрит на него, Маугли не выдержал, усмехнулся:

– Милая, давай поиграем? Как ты думаешь, Медведь – это что?

– В смысле – что? Медведь – это Медведь!

– Вот, смотри, все думают, что Медведь – это танки, машины, пушки, бойцы особой подготовки, это – кино и книги. Так? А вот и нет! Медведь – это – Медвежата! Проект "Медведь" – это проект Сталина и Большевиков по организации нового типа социального устройства. Принципиально нового. Такого, какого ещё – не было. Вот так! Поэтому проект "Медведь" начат на детях, оторванных от корней. Это – реформа образования. Это – реформа общественных связей. Это – реформа межличностных отношений и государственного устройства. А технологии и культурные явления – побочный внешний эффект. Батя, конечно, вносит своё влияние на проект, тем же приобщением к русской традиции, к русской культуре, к Вере. Но, думаю, именно поэтому его и поставили проект – вести.

– Я – ничего не поняла!

– Бывает, – пожал плечами Миша, – поймёшь. Ты ещё в среде нашей "не варилась". Это – не объяснить вот так вот, на пальцах. Это – надо почувствовать. Гвардейск – совершенно особенный город. Поживешь там, "поваришься" – проникнешься. Всё это – только ещё ждёт своего терпеливого исследователя.

– Миша, хватит! У меня уже голова лопается! Ничего я не понимаю!

– Бывает! Это я виноват. Просто – хочешь что-то понять – попытайся это кому-либо объяснить. Вот, тебе объясняя – сам стараюсь постичь. И чем больше разбираюсь – тем большее уважение к Сталину.

– А почему не к отцу своему, не к Медведю? – спросила Маша.

– Медведь – тоже проект Сталина, – отмахнулся Маугли, – У отца – своя роль.

– Какая?

– Роль – Медведя. Как там классик сказал: "Весь мир – театр. А люди в нём – актёры".

– И у тебя?

– Более того – у тебя – тоже.

– А мы можем отказаться от этого?

– Запросто! Только это – может быть очень больно. Вот, отец не хотел быть Медведем, пытался сбежать в обычные солдаты. Переломало всего до состояния фарша.

– Даже так? И кто выдаёт эти роли?

– Бог? – пожал плечами Миша.

И вот – билеты на руках, документы, предписания – в папках, за плечами, в походных рюкзаках. Они ждут поезда. Ждать ещё больше двух часов.

Маша замечталась. Вчера проходили мимо ювелирного магазина, Михаил видел её взгляды, но посмеялся:

– Милая, там – ничего стоящего. Дома, всё дома. Всё лучшее, эксклюзивное – дома. Самое красивое и необычное. Пока – пофантазируй, какое кольцо бы ты хотела?

– А ты?

– Обычное, но из титана. И гравировка внутри. Маугли и Валькирия.

– Гравировка на титане?

– Запросто!

Маша вернулась в реальность, глазами влюблённой кошки посмотрела на своего Мышу, который был в парадном мундире, при погонах, при наградах. Мария – тоже была в форме. Но её грудь была пуста. Только значок ГТО. Мария не хотела одевать форму в поезд, в гражданской одежде – проще, но Михаил – настоял. И только теперь, окинув взглядом площадь, Маша поняла, почему.

– Мыш, почему столько военных?

– Потому.

– Мы поэтому не поехали на Ласточке?

– И поэтому – тоже. На машине не доехать. Там стокилометровый разрыв без дорог. Не проехать. Без танка. И дороги теперь – блокировали.

– Зачем вводить войска в Москву? Какие могут быть враги в Москве?

– Обыкновенные. Ты, да я. Да мы с тобой.

– Ну, какие мы враги?

– Не обыкновенные. Опасные. Пока народ убит горем, прощается со Сталиным, они развернут государственный аппарат задом наперёд. Или вывернут. Наизнанку.

– Даже так?

– А зачем ещё вводить войска? Давить недовольных.

– Миша, а мы – бежим?

– А ты предпочитаешь – принять бой и убивать? Ну, хотя бы вон тех новобранцев с тонкими шеями? А они – при чём? Нет, любимая, это не мой бой. Тут идёт сражение мыслей, идей и образов. А я – сворачиватель голов, а не окрыватель глаз. Мной вести этот бой – что пневматическим молотом сверлить зуб.

– И всё же – бежать...

– Валькирия моя! Воительница! – Михаил обнял её. Это вызвало реакцию окружающих – люди оборачивались, смотрели осуждающе. Миша отстранился.

– Миш, ещё два часа ждать, пойдём, в машине посидим. Музыку послушаем.

– Поцелуемся, – улыбнулся Михаил, но покачал головой, – Ты не заметила ничего странного?

– В смысле?

– Даю подсказку – мы сейчас не поезд ждём.

– Даже так?

Маша обвела площадь взглядом. Как её учили – искала "красный сигнал" – чего-то, что было тут лишним, нелогичным, чужеродным. Иногда этот, самый простой способ, бывал исчерпывающе достаточным. Так и в этот раз. Обычные, повседневные, привычные вещи и люди – стали для неё серыми, невзрачными, незаметными. Сразу выделились несколько явлений, которых тут быть не должно – грузовики с вооружёнными солдатами, большое количество милиционеров и "людей в штатском", одетых в настолько невзрачные плащи и шляпы, что горели красным, как сигнал тревоги. "Цветными" были ещё несколько человек – группа весёлых студентов, о чем-то смеющихся, геолог с мальчиком и одинокая женщина с букетом.

– Мальчик, – ответила Мария.

– Молодец, – удивлённо ответил Миша, – а учитывая, что у тебя нет моего врождённого вывиха, что называют – чутьём на опасность, чуйкой – вообще молодец! А как ты это сделала?

– Логически. Косоворотка, льняные штаны, сапоги. Узелок. Как из сказки. А тут – не сказка. И геолог с ним. Геолог – правильный, только большой очень. Больно какой-то толстый, но лицо – не жирное. И одет он не по погоде. Но, это бывает. И отдельно от мальчика – вопросов не вызовет.

– Молодец ещё раз. И вопросы возникли не только у тебя. Маша, сделай радостный вид и встреть эту парочку. Будто это – твои знакомые или родные.

– Почему я?

– Потому что – не я.

– Ах, ну, да!

Видя, что "плащи" уже стягиваются к интересующей Марию парочке, девушка поспешила. Подбежала, делая радостную мину, запричитала:

– Наконец-то! Я уже заждалась! Как добрались?

– Здравствуй, дочка. Добрались нормально. Устали только, – пробасил огромный геолог.

Очень колоритный персонаж – заросший, как леший, не стриженые волосы, неухоженная борода, свитер с высоким воротом, ветровка с длинными полами и множеством карманов, плотные штаны, высокие сапоги из толстой кожи на толстой подошве. И огромный баул за плечами.

"Плащи" послушали их разговор, потеряли интерес, но не ушли.

Мальчик лет 10-12 смотрел с любопытством большими и ясными голубыми глазами. Был он светло-рус, открытое, чистое лицо, с правильными очертаниями. Через расстегнутый ворот рубахи видна была простая тесёмочка и костяной крестик. Просто крест, без украшений. Даже распятого тела не было.

– Что мы стоим, как три тополя на плющихе? – пробасил геолог, – Пойдём в тенёк. Не по погоде я одет, жарко.

Вот это – точно. Мальчик в рубашке с расстегнутым воротом, а здоровяк – как из поздней осени явился.

– Мороженку будешь, племяш? – спросила Маша у мальчика, не удержалась, потрепала ему русые пряди.

– Буду, – кивнул "племяш".

Они купили три мороженных, но здоровяк – отказался. Сели на затененную акациями лавку. Тут как раз подошёл Миша, ему и досталось мороженное.

– Знакомься, Игорь, это Михаил. Это – Мария, – пробасил геолог, – Миша, Маша – это – Игорь.

Маша раскрыла рот от удивления, Миша усмехнулся:

– Привет, братишка! – Миша, так же как и Маша до этого, потрепал волосы мальчика, но сейчас он – дёрнул головой – не нравиться. Игорь ничего не ответил, внимательно осмотрел парочку в форме.

– Батя, ты, что так подставляешься? – обвинительным тоном обратился Миша к "геологу".

– Цыц! – пробасил "геолог", – надо!

Маша почувствовала, что краснеет – "геолог" пристально смотрел на неё. До Марии стало доходить, кто перед ней. И она – заробела.

– Не стесняйся, дочка. Благословляю вас с Мишей. Жду обещанных внуков. А вот вам подарки к свадьбе. На самой свадьбе быть не смогу. Дела. Не обижайтесь.

"Геолог" скинул со спины свой баул, под ним оказался ещё один рюкзак, никак не держащийся на спине. Ямки рюкзака появились только сейчас, проявившись на груди, как проявляется фотография в растворе проявителя.

– Да, чуть не забыл, – "геолог" похлопал себя по карманам, достал две обшитых бархатом коробки – маленькую коробочку с кольцами и побольше – с ювелирным набором, – вот, Маша. Нет, не серебро. Белое золото. Будет не броско, но эффектно. Камни в цвет твоих глаз. Не дуйся, Мышонок, ещё сделаешь. Не удержался. Такую девушку себе оторвал, эиех-х! Не был бы женат – отбил бы!

– Куда тебе старому? – пробурчал Миша.

– С тебя три раунда за дерзость! – палец геолога уткнулся в майора Егерей.

– Когда? – грустно спросил Миша.

– От вас зависит, дети мои. Маша, не обижайся, но я жду от вас двух Мышат. У меня проекты горят без этого охламона. И не забивай головы тем, что Медвежата гибнут. Успели обработать? Вздрогнула. Успели. Это – часть Большой Игры. Обман внутри обмана. Никому не верь. Ничему не верь. Мужу доверься – мне он дорог.

"Геолог" прислушался к чему-то, поднялся:

– Пора мне. Рад был познакомиться, Мария-Валькирия. Добро пожаловать в семью. Игорь – с вами.

– Что нам с ним делать?

– До Дома сопроводите. Не прощаюсь.

– Батя, подожди! – чуть не закричал Михаил, – объясни мне, тупому, что вообще происходит?

– Мрак, Мышонок, мрак! Происходит неизбежное. В народе нашем сосуществуют два разнонаправленных течения. Одно олицетворял Сталин, назовём их Державниками. Можно – силами Порядка. А можно – диктатурой. И второй вектор – олицетворение – Хрущёв, который самоустранился от этой своей роли. Их можно назвать приспособленцами, либералами, а можно – просто людьми. Людьми, которые хотят жить просто и понятно. Не хотят много работать, не хотят воевать. Не хотят учиться и саморазвиваться. Они хотят жить простой обывательской жизнью – жить посытнее, напрягаться поменьше. "Донт ворри, би хепи!" Их не интересует Космос, толща Океана, их не манит запах Тайги. И это – нормально. Не их вина в этом. Но! Так жить можно, если на наши земли и наши богатства не облизывается враг. Который тоже – не хочет напрягаться, хочет жить богато. И для этого ему – нужно грабить, нужны – рабы, которые будут пахать, обеспечивая их, западный, потребительский, образ жизни. Война выкосила силы Порядка, которые всегда встречают угрозу грудью, сильно возвысила "маленьких" человечков, которым совесть – позволяет смухлевать, а значит – выжить. И даже – возвыситься. Это – тоже нормально. Сказывается и усталость от Войны. Обыватели не хотят войн, но развяжут их. Они не хотят пахать, а будут пахать ещё больше, на благо эксплуататоров. Хотят жить богато, но станут жить нищими. Они же "маленькие человеки". Им проще – прикрыть глаза ладошкой и промолчать, когда их запрягают в плуг, а не биться насмерть за свою свободу. Им проще тешить себя надеждой, что всё само как-нибудь образумиться и рассосётся. Но! Их детсадовские разумения на межгосударственных отношениях – не работают. Там – закон дикой природы – или ты сжираешь соперника, или ты – главное блюдо для соседей. Таков мир. Толстовцам в нём уготована только одна роль – закуски. Но, разворот государственных дел по их разумению – был неизбежен. И он произошёл. В некой альтернативе. И страна была разрушена, унижена, народ – вымирал темпами, как при Войне. Мы не стали предотвращать неизбежное. И даже подлили масла в огонь, чтобы быстрее перегорело. Не смотри так – не убивал я Сталина! Подталкивать события мы – не собирались. Была маленькая надежда, что не случиться. Что не будет так, как получилось. Но, мы были готовы к такому развитию событий. Детально проработали роль каждого из участников. Смерть Иосифа Виссарионовича была – спусковым крючком, запустившим сценарий "Мрак". Были и другие сценарии, они мне бльше нравились. Эх! Как бы мы развернулись! Но, сейчас – "Мрак". И мы работаем в тех условиях, в которых оказались. А сделать то, что мы делаем – необходимо. Сейчас! Когда нам, технически, не угрожает тотальное уничтожение. Именно сейчас, когда оружие массового поражения ещё – не массовое. Когда война будет даже не холодной, а ледяной. Когда временное нравственное недомогание общества не выльется в рабство всего народа, поставленного на колени. Когда у нас есть шанс, переболев этим ОРЗ, наверстать упущенное. И вынести Урок. Показать людям, как они заблуждаются. Показать им, что не может кухарка управлять страной. Что управление – самая сложная профессия. Что демократия – фикция. Привить им иммунитет ко лжи и манипулированию сознанием. И воспитать вас, Дети. Привить вам мысль, что самый страшный враг – не за океаном. А внутри Тебя. Что самый опасный для тебя – ты сам. Что переборов животное в себе, задавив ленивого, алчного, похотливого, завистливого и агрессивного зверя в своей утробе, станешь Человеком. Только тогда станешь Человеком. И только тогда познаешь Радость, Счастье, Уважение. Познаешь Бога. Услышишь Глас Его.

"Геолог" развернулся и пошёл тяжёлой, усталой походкой. Удивлены были не только Маша и Миша, но и, крайне равнодушный ко всему до этого, Игорь. "Геолог" зашёл за киоск продавца мороженного, но с другой стороны – не вышел. Два "плаща" в растерянности закрутились на месте.

– А говорят – Беспутный, – покачал головой Игорь.

– Что? – спросила, как очнувшись, Маша, сжимая бархат коробок.

– Ничего, Дева. Ничего, – покачал головой Игорь, глядя на неё пронзительными глазами.

– Маш, не забивай головы, – сказал Миша, вяло махнув рукой, – Давай, ещё потренируемся? Как ты думаешь – чей это мальчик?

– Я – ни чей мальчик, – покачал головой Игорь, – я – сам по себе мальчик.

– Сам по себе – сферический конь в вакууме, – отмахнулся Миша, – а человек – существо общественное. И явление социальное. Подумай, Маша!

– А что тут думать – ещё один гений-медвежонок, – пожала плечами Маша.

– Точно. Только не полностью. Слышала про такого Медвежонка – доктор Бугаёв?

– Слышала.

– Игорь – его младший брат. Они родные по матери. А по отцу, он – мне сводный брат. Это – единственный настоящий Кузьмин. Наследник. Как поживает Дарья Алексеевна, Игорёк?