Текст книги "Огонь, вода и медные трубы"

Автор книги: В. Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Для сравнения приведу такой факт. В 2006 го. по центральному телевидению показали выступление самой знаменитой пары парижского балета.

По середине сцены встала эта пара. Под музыку они очень талантливо поворачивали головы, выставляли в стороны руки или ноги, изгибались и, сделали одно очень сложное па, которое сопоставимо с акробатикой! Смотрю на экран и думаю, что нужно восхищаться, а этого у меня не получалось! С горечью признался сам себе, что не дал мне Бог способности разбираться в современном французском балете! А с другой стороны возможно и восхищаться нечем.

В последние годы жизни И.В.Сталина начались гонения на евреев. Появилось, так называемое «дело врачей – вредителей» Распространялись слухи, что врачи – евреи не лечат больных, а калечат их. В поликлиниках старушки отказывались идти к врачу, когда узнавали, что прием ведет еврей.. Выдающихся ученых медиков – врачей еврейской национальности, отправили за решетку. Обстановка все более и более накалялась, вплоть до истерии.

Во всех этих событиях нужно учесть и то обстоятельство, что в западные страны поступала информация о состоянии здоровья руководства страны, несмотря на строгую засекреченность всего что относится к этому вопросу. Врачи – евреи кремлевской поликлиники и больницы были арестованы в первую очередь...

На нашем курсе было много студентов – евреев. Их лица стали сосредоточенными, мрачными. Они частенько собирались группами и о чем – то шептались. Появились слухи, что составляются списки евреев и готовятся. лагеря для их изоляции. Большинство студентов относились к этим слухам скептически, но вслух высказывать свои сомнения никто не решался. Все понимали, что это очень опасно.

Обстановка существенным образом разрядилась, когда умер И.В.Сталин. Было объявлено, что дело врачей прикрыли, а из мест заключения вышли ученые – евреи. Вспоминаю, как – будто груз свалился с плеч. Даже дышать стало легче. Позднее этот тяжелый период в жизни нашего народа будет объявлен «Культом личности Сталина».

Вот так и жил наш народ и мы студенты вместе с ним. Непрерывные потрясения, уродливые выверты властей.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. РАССКАЗ ПОШИВАЛОВА

 
В страданиях родной своей земли
Мы правду золотую обрели,
Нас мудростью война обогатила,
Нам верность нашу волю берегла.
А ненависти – той, что душу жгла —
На два бы поколения хватило
 

Поэт Илья Авраменко

Как – то вечером, поднимаюсь по эскалатору на выход из станции метро «Университет» и вижу в вестибюле рослого, хорошо сложенного офицера милиции в ослепительно – белом кителе с серебряными погонами ( в то время такие были знаки различия).

Что – то знакомое! Он поворачивается ко мне лицом. Боже мой! Да это Пошивалов! Бросаюсь к нему. Но куда там! Он выставляет вперед руки и не дает мне обнять его.

– Ты же видишь китель чистый – говорит он, смахивая с левого рукава нивесть откуда взявшуюся соринку.

– Ну и встреча! Ты служишь в милиции?

– Конечно, и очень горжусь этим, а ты?

– Я студент.

– Живешь в общежитии ?

– Да! У нас общежитие хорошее. В комнате четыре человека. Кровати – двухэтажные.

– Недурственно! Недурственно! Но я смотрю на тебе офицерская форма цвета хаки. Купил что ли?

– Нет, не купил. До мая 48 года служил в армии офицером. Там и дали. Материал этой формы американский, называется «серж». Не мнется, не выгорает, просто прелесть, а не ткань!

– Так – то оно так! Но заплаты на коленях, почему из другого материала?

– Да, как тебе сказать. Протерлись! Такую ткань для заплат найти невозможно. Мы, студенты наловчились быстро и аккуратно накладывать заплатки. Края дырки обмазываешь клеем БФ – 2 (в то время был такой универсальный клей). Потом кладется заплата. Когда она присохнет, лишнее обрезаешь ножницами.

– Вот, так! Как идти на немецкие позиции и орать «Ура!» мы были нужны. А после окончания войны, катитесь подальше! В заплатах ходят офицеры – участники той кровавой войны!

– Все время вспоминаю разговор с Гуляевым. Будучи от рождения оптимистом, как – то сказал ему, что после войны правители изменят свою политику. И те несправедливости и зверства, которые были до войны, больше не повторятся. Он со мной не согласился. И правильно сделал. Сразу после войны начались аресты. Руководители страны не изменили своего отношения к людям. Бесправие народа только усилилось!

– А я пессимист и думаю, что будет еще хуже! Хватит говорить на эту тему. Нам с тобой надо пообщаться более основательно. Кое – что мне надо рассказать тебе.. Через час я сменяюсь, если хочешь, подожди.

– Конечно, подожду.

Через час Пошивалов сменился и мы с ним пошли к красным домам, которые находятся недалеко от станции «Университет»

Эти дома стоят квадратом или каре. Внутри этого каре уютные аллеи, скамейки. Там свой микроклимат. Летом всегда прохладно, так как много деревьев, а зимой не очень холодно, потому что нет ветра Мы уселись на скамеечку и наша беседа продолжалась..

Вот, что рассказал мне Пошивалов.

В том бою, у боевого охранения, нас в бой повел лейтенант Усталов, а старший лейтенант Сергеев – наш ротный – остался в траншее боевого охранения. Это он объяснил тем, что ему надо поддерживать связь с комбатом, а если потребуется, то и с артиллеристами. Кроме него там оказался и Пигольдин. Он заблаговременно спрятался в блиндаже, который находился в правом торце траншеи.

По предварительно разработанному плану, в нашу траншею должны были проникнуть фрицы. Их подразделение ночью скрытно сосредоточилось на нашем правом фланге, Чтобы после ухода роты в бой, по сигналу ротного, скрытно без выстрелов занять нашу траншею. Таким образом, мы оказались бы окруженными и уничтоженными.

Другая часть фрицев по ходу сообщения, должна была ворваться в нашу первую траншею и перебить всех, кто там находился. Это дало бы возможность немцам без потерь захватить первую траншею, а это уже прорыв нашей обороны..

Но в это время в траншее боевого охранения появился командир полка майор Титов. Рассматривая в бинокль поле боя, он сказал нашему ротному, что в прорыв он введет еще две роты.

Пигольдин скрытно приблизился к майору и убил его. Казалось, что можно выполнять намеченный план, но тут в траншее появился комсорг батальона Завьялов Так как, он мешал выполнить коварный план, Пигольдин убил и его. И в этот самый момент в траншею вбежал комбат капи тан Рудь с двумя офицерами. Командир роты понял, что план провалился и с криком: – «Предатель!» пристрелил Пигольдина Он не мог не пристрелить его, так как в случае ареста этого предателя сам оказался бы в Особом отделе..

Комбат заподозрил что – то неладное и позвонил в Особый отдел. Начальник отдела капитан Овчинников сообщил, что сейчас прибудет, но по дороге был тяжело ранен миной Ему оторвало обе ноги ниже колен. В санбате он умер от потери крови.

В этот момент перебиваю Пошивалова и сообщаю, что был свидетелем этой сцены и сам сделал перевязку капитану Овчинникову.

Пошивалов продолжал свой рассказ..

Наш командир роты в начале войны попал в плен и его там завербовали немцы. Они предоставили ему выбор смерть или измена Родине. Сергеев выбрал второе. Немцы его с чужими документами переправили на нашу сторону. Ему удалось занять офицерскую должность. Так он стал командиром нашей роты. Пигольдин был его подручным.

– Откуда ты все это знаешь?

– Тебя и еще нескольких раненных не приняли в ППГ. Ранения у вас всех были тяжелыми. Вас повезли в Тулу. А у меня, хотя одиннадцать дырок в спине, да осколки мелкие проникли не глубоко. В санбате их вынули и, я в ППГ кантовался меньше месяца. Наклейки на спине еще не отвалились, как меня направили в управление армией, в службу ПФС. Помнишь, что это такое?

– Как не помнить! Продовольственно – фуражное снабжение. Значит, ты заведовал продуктами. Вот, красотища! Всегда был сыт!

– Ну, что ты! Заведовали офицеры, а мы охраняли. Или так – принеси, отнеси, погрузи, разгрузи..

– Хорошо, что мы с тобой вышли живыми из этой мясорубки. А куда девался ротный?

Ротный почувствовал, что он на подозрении, перебежал к немцам и служил у них в чине обер – лейтенанта. В Польше наши контрразведчики нашли его среди пленных. Его судили открытом судом и повесили. Пошивалов видел эту казнь.

– Помнишь, тебя мордовали за то, что ты упустил предателя? Ротный поручил тебе пустяковое дело – осмотреть передний край немецкой обороны. С тобой еще увязался, этот чужак, такой рослый парень

– Как не помнить! Такое запоминается на всю жизнь! —

Дальнейший рассказ Пошивалова потряс меня.

Ротный с тем предателем, передал противнику план захвата траншеи нашего боевого охранения и первой траншеи, а также другие нужные им сведения. Он не случайно выбрал меня на это дело. Совершенно естественно, что сын врага народа мстит за своего отца и организует переход своего человека к противнику

Другой случай, когда меня с саперами умышленно дезориентировали, направив далеко в сторону от расположения роты. Было предусмотрено уничтожение всей нашей группы. В результате срыв операции.

Уничтожить группу должен был Пигольдин, который посылал сигнал трассирующими пулями вертикально вверх. Не получилось потому, что мы не дошли до предателя, свернув в сторону расположения роты. Были и другие случаи предательства командира роты

Этот рассказ привел меня в шоковое состояние, из которого меня вывел Пошивалов своей репликой.

– Ты многого не знаешь! Вас в кузове грузовика отправили в ППГ, а Хаджиханов двое суток был без сознания, Так и умер, не приходя в себя

– Ты тоже не все знаешь!

Рассказываю всю историю ранения Хаджиханова, включая второе ранение в нашей траншее Мне было интересно узнать судьбу других бойцов роты Спрашиваю Пошивалова:

– А другие? Зайцев, например?

– Та граната, которая ранила тебя, убила Зайцева. Ведь он был рядом с тобой, справа от тебя В отличие от тебя, он не сообразил, что нужно защититься от гранаты. Тяжело раненный, он скатился с бруствера немецкой траншеи, а когда к нему подполз санинструктор, был уже мертв.

– А, Гуляев?

– Остался висеть на колючей проволоке перед немецкой первой траншеей. Страшная картина!. Он висит грудью на проволоке, руки свешены за проволоку и вытаращенными глазами смотрит на немецкую траншею. Похоронная команда потом сняла его и закопала. Что мы толкуем о войне, да о войне. Лучше поговорим о житье – бытье. Отец твой «враг народа».Это все еще сказывается на твоей судьбе?

– Еще как сказывается! Врагу своему не пожелаю! Вот самый свежий пример Рассказываю Пошивалову об одном таком случае.

В нашем институте есть особый закрытый факультет. О его существовании нигде не упоминается. Он располагается в отдельном корпусе и тщательно охраняется. Открытого приема десятиклассников на этот факультет нет. Студентов, окончивших первый курс других факультетов на отличные оценки, после проверки, зачисляют туда на второй курс. Меня, как окончившего первый курс с отличными оценками по всем предметам, направили на проверку в здание, в котором помещался этот факультет.

В большой аудитории нас, отличников, собралось человек семьдесят. Всем раздали анкеты на четырнадцати страницах. Один экземпляр испортил и получил второй, а первый припрятал и храню до сих пор. Каких только там вопросов не было! Например: служил ли в царской армии или в войсках, боровшихся против советской власти? Если служил, то в качестве кого, где и т. д Состоял ли в других партиях, есть ли родственники за границей?. Главный вопрос о родителях. Написал все, как было.

Строгого вида мужчина прочитал мою анкету и, немного подумав, спросил, за что посадили отца? У меня всегда один и тот же ответ: нам ничего не сказали по этому поводу. Это действительно так! Задумался проверяющий и сказал, что я могу быть свободен. Ушел не солоно хлебавши! Есть и другие случаи! Разве все расскажешь!

Некоторое время мы сидели молча. Как в песне: – «И каждый думал о своем, припомнив ту весну»…Молчание прервал Пошивалов

– Все это очень печально и несправедливо. Но, что поделаешь? Такова жизнь! Другие родственники у тебя есть или ты один, как перст? Тебе хоть кто – то помогает?

Рассказываю, что в Подмосковье живет моя сестра с мужем кадровым военным. Трое детей и мама живет с ними. Тяжеловато живут! На воскресенье езжу к ним. Из стипендии всегда кое —что выделяю. Стипендия у меня повышенная, да еще подрабатываю: на кафедре 2100 рублей и летом, где придется.

Зять подарил мне свой изношенный китель. Моей радости не было предела. Целую неделю в Москве мысленно примерял его на себя. Роскошь, да и только! Приехал в субботу вечером, а сестра из этого кителя сшила себе юбку. У нее тоже одежды раз, два, да и обчелся. Но не следует унывать, эта гимнастерка еще поносится. Ткань даже на локтях еще не протерлась!"

– Даа! – протянул Пошивалов. А ты помнишь, перед войной всюду были расклеены плакаты – Сталин с девчушкой на руках. Хорошенькая такая девочка – круглолицая с бантиком на голове. И надпись: – «Жить стало лучше, жить стало веселей!» Так вот у нас под этими плакатами умные люди подписывали: – «Шея стала тоньше, но зато длинней!» Я вспомнил это потому, что все это и сейчас актуально.

А у нас распевали такую песенку.

Товарищ Ворошилов, война уж на носу,

А конница Буденного пошла на колбасу.

Ворошилов К. Е. – маршал, был наркомом (министром) обороны. Маршал Буденный во время гражданской войны командовал 1ой конной армией.

– У нас песенки распевали и похлеще, – похвастался Пошивалов. Могу исполнить!

– Что – то мы с тобой в крамолу ударились? Надо быть поосторожней с такими высказываниями. Ведь опять идут аресты. Строятся новые лагеря. Не дай Бог, кто бы не услышал.

– Устал я уже бояться! Всю жизнь боюсь! Ну, ладно! Хватит жаловаться на жизнь! Ты вот ездишь на электричке за город. Обратил внимание, сколько инвалидов?

– А как же! Всю дорогу! Кто без руки, кто без ноги, а кто и без обеих рук или ног. В вагоне одновременно находится 2 или 3 нищих.

– Эти нищие, как ты говоришь, капитаны, майоры. Это они поднимали нас в атаку: – «За мной! За Сталина! За Родину!» Мы шли за ними на немецкие траншеи с винтовками наперевес и при этом орали – «Урааа!» А теперь вот они нищенствуют, чтобы не сдохнуть с голоду!

– Но у них же есть пенсия!

– Какая, к черту, пенсия! Разве на нее проживешь? Мы их отлавливаем, а разве они виноваты? Вот на днях задержал я инвалида. Он меня спрашивает: – «Ты воевал?» «Ясное дело, воевал!» – говорю «А в каком звании?» « Рядовой!» – говорю. А он мне – «А я майор командовал полком, а вот теперь побираюсь, чтобы не умереть с голоду!» Вот так – то дорогой сослуживец!

– Даже в сознании не укладывается, что можно таких заслуженных людей обречь на нищенство! А кого еще знаешь из наших сослуживцев?

– Комбата нашего знаю!

– Вот это да! Что ж ты сразу не сказал? Где он?

– В Туле!

– Как его найти? Обязательно поеду в Тулу и с ним поговорю. Напомню ему про случай с сумкой немецкого офицера, убитого Хаджихановым. Думаю, что комбат меня не узнает. В его батальоне таких гавриков, вроде меня, было много. Но это не важно. Все равно пообщаемся. Как его найти?

– Надо походить по винным магазинам и среди алкашей, лежащих в канаве, поискать нашего комбата. Спился он! А вот историю Молчанова ты не знаешь!

– А что он – шлепнул пять фрицев, и все дела!

– Если бы так! Он тоже был легко ранен и, мы с ним вдвоем кантовались в ППГ. Только после того смертоубийства стал он, каким – то странным. Все старался уединиться, на разговор его не вытянешь. Я служил в ПФС, а он в боепитании. Однажды, мне с огромным трудом удалось вытянуть из него несколько слов. Он кратко рассказал мне, что убитые немцы приходят к нему по ночам.

Они идут гуськом друг за другом с поднятыми вверх руками и, кричат: – зачем ты убил нас!

– Ты бы видел, какой болезненной гримасой исказилось его лицо во время этого рассказа. Думаю, что это и явилось причиной его болезни. И вот, вдруг, он начал говорить какие – то непонятные слова, нечленораздельные звуки. Одним словом, сошел с ума. Хорошо, что удалось во – время вырвать у него из рук оружие. Он был очень буйным бросался на людей, что – то кричал. Пришлось его связать и отправить в тыл в психбольницу. Дальнейшие следы его потерялись.

Этот рассказ произвел на меня огромное впечатление

– А тебя тот фриц, которого ты шлепнул в том городе, который мы освобождали, не донимает? Тебя еще в Особый отдел таскали за него, Обвиняли в том, что ты, якобы, вытрясал его карманы.

– Еще как донимает! Он до сих пор является мне по ночам. Первое время это вызывало страх и лишало сна, но с годами эти посещения происходят все реже и реже. Да и сам посетитель становится менее агрессивным. В начале он меня все обвинял. «Ты, почему убил меня? Ведь я сдался. Бросил оружие и поднял руки. Я просил тебя не убивать.»

Естественно, в ответ: – «Ты пришел в нашу страну, как завоеватель. Убивал ни в чем не повинных людей. Грабил и сжигал дома. Надо было очистить нашу землю от таких зверей, как ты!» А он опять: – «Но я же сдался! Пленных нельзя убивать! Ты совершил военное преступление и должен за это ответить!» Это мною парируется так:-"Неверно! Ты еще не был пленным! Это был бой. Ты в этом бою был убит!".

– Как ты думаешь, кто написал на тебя в Особый отдел о том, что ты, якобы, вытрясал карманы у убитого фрица? Пигольдин! Он много гадостей натворил! Еще такой вопрос. Как у тебя. со здоровьем? Последствия войны сказываются? – спросил Пошивалов.

– Еще как сказываются! При поступлении в институт мы проходили медкомиссию. Врачи разных специальностей осматривали нас и выдавали свое заключение о годности к учебе. Тогда врачи определили, что моя нервная система в очень плохом состоянии. Они ее назвали «лобильной».Приписали в год два раза проходить курс внутривенного вливания, Выполняю. Спросил врача, как долго это будет продолжаться? Сказали до конца обучения в институте, а лучше всю жизнь.. Да и пребывания в окопах, заполненных ледяной водой, не прошли бесследно. Не приведи господь! Вот так – то, брат!

– У меня тоже проблемы со здоровьем. Ведь везде мы были с тобой вместе и в траншее, заполненной ледяной водой и, во всех других передрягах. Однако, мне пора. – сказал Пошивалов. Жена, поди, совсем заждалась. Жалко мне ее! Мой оклад чуть – чуть побольше твоей стипендии с надбавкой. Да только ртов четыре. Жена работать не может. Дети очень малы. Ну, будь здоров! Встречаться мы с тобой будем?

– Обязательно!

Обменявшись своими координатами, мы договорились, как будем поддерживать связь. между собой После чего расстались Смотрю ему в след до тех пор, пока его белоснежный китель не растворился в темноте.

Совсем стемнело, а мысли обо всем, что услышал, терзали меня. А потом. пришел к выводу мир устроен несправедливо. Изменить его к лучшему невозможно!

Стоп! – мысленно закричал сам себе. А, как же с законом, который ты сформулировал. Ведь этот закон гласит: «В конечном итоге, всегда побеждает справедливость!» Что делать? Отказаться от этого закона? Тогда пошатнется и переломится стержень, который дает мне силы жить! Нет! Этот закон верен, действует и, будет действовать всегда! Иначе незачем жить! Жизнь теряет смысл! Буду! Изо всех сил буду придерживаться этого закона! Лучшие умы человечества тысячелетиями искали ответ на вопрос – в чем смысл жизни? Мой ответ таков: всегда, в конечном итоге, побеждает справедливость! Буду верить, что так будет и в этот раз! Однако, надо бежать в общежитие. Очень много учебных дел.

В нашем институте на каникулы была организована экскурсия в Ленинград так в те годы назывался нынешний Санкт – Петербург. Экскурсия была бесплатной за счет профсоюза. Мне удалось записаться в эту группу..

Замечательная экскурсия! Пять дней экскурсовод водил нас по бесконечным залам Эрмитажа. На шестой день мы посетили Особую кладовую (кажется так, она называлась.) в которой собраны несметные сокровища, как в денежном выражении, так и в историческом. Экскурсии заканчивались в середине дня, а вторая половина дня была свободной. Мне пришла в голову мысль посетить своего приятеля по армейской службе.

Мы с ним после войны служили на офицерских должностях в одной воинской части. Должности наши были одинаковыми. Оба были командирами взвода автоматчиков, но в разных ротах.

При увольнении, этот офицер лейтенант Кудрявцев. дал мне свой ленинградский адрес. Этот адрес у меня хранится до сих пор. Вот по этому адресу и отправляюсь. «Вот эта улица, вот этот дом», как поется в песне. Иду по длинному коридору и, нахожу нужный номер комнаты. Стучу. «Войдите!» Вхожу. Вокруг стола сидят четыре мужика и играют в карты. Кудрявцев сразу узнал меня.. Встал из – за стола и сказал, что ему пора на службу.

Мы вышли из дома и молча пошли по улице. Молчание бывшего сослуживца вынудило меня задать вопрос

– Ты куда меня ведешь?

– На свою службу. Я теперь работаю в милиции. Думаю, что ты меня понимаешь…Я ничего не умею, только стрелять и поднимать бойцов в атаку – ответил он.

– А ведь стреляли мы с тобой отлично! – счастливо улыбаюсь, вспомнив годы военной службы.

– Не то слово! Помнишь, офицерский состав нашего батальона выполнял стрельбы из автомата. Расстояние 100 метров. Цель – бегущий стрелок – движется вдоль фронта со скоростью 3 метра в секунду. Дают 12 патронов. Условия: 4 попадания – отлично, 3 – хорошо, 2 – удовлетворительно. Так ты угодил в мишень 9 раз! Это был абсолютный рекорд, который никто не мог побить. – похвалил меня К.

– Насколько я помню, ты тоже попал в мишень 7 раз!

– Вот поэтому я пошел служить в милицию. Как никак, а все – таки при оружии.

Мы подошли к обшарпанному зданию милиции. Грязный коридор, облупившаяся штукатурка.

Через некоторое время мы молча вышли из отделения милиции. Задаю вопрос – насколько удачно ловятся преступники?

– Нам назначили нового начальника отделения и, сразу раскрываемость выросла.

– Почему?

– Начальник имеет своих людей в преступном мире. С каким – то преступником договаривается. Ему дают свободу, а он сообщает о готовящихся преступлениях. Вся шайка попадает в засаду, а осведомителю «удается» уйти. Правда, среди осведомителей убийц нет. Таких не вербуем.

Мы с приятелем мирно идем по улицам, беседуем, но замечаю, что он заходит в магазины, пивные и другие заполненные людьми места. Он тщательно оглядывает каждого человека. На мой вопрос, зачем он таскает меня по этим местам? Достает узенькую полоску папиросной бумаги, на которой напечатаны приметы преступника. С удивлением слышу рассказ о том, что этот матерый насильник, отправил на тот свет, несколько женщин Он набрасывает на шею жертвы тонкую петлю и затягивает ее

– Ну, хорошо! Допустим, увидел человека, который подходит под описание преступника, что ты будешь делать?

– Спрошу который час? Когда он посмотрит на свои часы, я увижу их. Если это часы квадратной формы да еще из белого метала, как сказано в описании примет, попрошу его под каким – либо предлогом, пройти в отделение милиции. Там, разберемся, что к чему.

Мы попрощались и пошли в разные стороны

Моя судьба сложилась так, что, примерно, лет через 20, повторно женился. На этот раз на женщине, пережившей блокаду в Ленинграде. Она и после войны долго жила в нем. Задаю вопрос – не помнит ли она описанную ситуацию, когда в Ленинграде действовал такой преступник?. Отвечает, что весь Ленинград гудел по этому поводу.

Тогда, гордо выпятив грудь, говорю, что перед ней сидит человек, который участвовал в поимке этого преступника. И рассказал всю историю, не пропустив ни одной детали.

Этот рассказ произвел на нее большое впечатление и, она сказала, что будет гордиться мною всю жизнь! Вот какие последствия имел этот эпизод!