Текст книги "Как возникла Библия"

Автор книги: В. Аувенел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Дальнейшее развитие критики

1. Само собой разумеется, что критические исследования, начавшись с Евангелий, постепенно охватили весь Новый Завет. М. Дибелиус (1956) и Е. Хенхен (1961) применили метод формальной критики к книге Деяний Апостолов, другие искали литературные формы (отрывки старых церковных традиций и обрядов) в посланиях и Откровении, пытаясь приписать и им определенные «жизненные ситуации». Е. Лоомейер (1956) заявил об обнаружении им в Фил. 2 «гимнов Христа» и вызвал тем самым целую волну исследований в этом направлении.

2. В результате того, что критики уделяли столь большое внимание теологии общины, пробудился интерес к собственным теологическим воззрениям евангелистов. Вслед за формально-исторической возникла редакционно-историческая школа {история редакций), в основу которой были положены труды Е. Концелъмана о Луке и В. Марксенса (1959) о Марке. Наряду с «жизненной ситуацией» Самого Иисуса и «жизненной ситуацией» первохристианской общины стали различать и «жизненную ситуацию» евангелистов, из которых каждый (в отличие от теории теологии общины) редактировал и составлял материал в соответствии с собственными целями и потребностями. Вдобавок ко всему эту «жизненную ситуацию» евангелистов можно было определить лишь через «открытия», сделанные о «жизненной ситуации» первохристианской общины и далеко простирающейся истории Церкви. Следовательно, утверждает Марксенс, Марк принадлежал к тем ученикам Иисуса, которые ожидали пришествия своего Учителя со дня на день, и поэтому его Евангелие (написанное в Галилее, накануне еврейского восстания) было своего рода проповедью, призывом к иудейской общине бежать в Галилею и там ожидать пришествия Иисуса Христа. Лука же (он переработал текст Марка для своего Евангелия), согласно утверждениям Концельмана, написал свое Евангелие в то время, когда надежды на скорое пришествие Христа понемногу сникли и христианская церковь была вынуждена заняться своим делом и призванием здесь, на земле. Г. Борнкамм, Г. Барт и Г.И. Хелъд (1960), а также П. Бон-нард (1963) обработали такие же образом Евангелие от Матфея, а Е. Хенхен (1961) сделал то же с книгой Деяний Апостолов. Против этих теорий «теологии общины» и «индивидуальной теологии новозаветных авторов» мы выступим с теми же возражениями, которые были применены нами против теории критики литературных форм. Все эти теоретические построения могут только еще дальше увести нас от исторических фактов…

3. В 20-м веке теология Нового Завета настолько тесно переплелась с историко-критическими "открытиями ", что она в состояниии видеть Новый Завет лишь через призму собственных трактовок истории. Наряду с вопросом об истории редакций (как каждая книга Библии приобрела свою окончательную форму) возникает также вопрос, какие факторы из жизни верующих привели к созданию всего Нового Завета. Какие принципы связи, какие тенденции можно выявить в этом процессе составления (своего рода «макро-редакционной истории»)? Р. Бультман (1953) и О. Кульман (1946, 1965) провели основополагающие исследования в этой области; основным является вклад Бультмана, применившего экзистенциалистские принципы Хайдегера. Кроме того, появилось аналогичное критике Ветхого Завета направление (гл. 7), разновидность новозаветной герменевтики (науки изложения), сильно деформированной воздействием новых философских «открытий». В 60-е годы эту работу продолжили Е. Фукс и Г. Эпелинг.

Общие возражения против критики Нового Завета

Против критики Нового Завета можно выдвинуть большую часть аргументов, использованных нами против критики Ветхого Завета (ср. гл. 7), например:

1. Западные претензии на превосходство: удивительна самонадеянность, с которой критики выносили свои суждения о «литературных формах», якобы наличествующих в Писаниях из совершенно другой культуры и эпохи.

2. Отсутствие объективных доказательств. Не существует никаких доказательств существования Перво-Марка и источников И, М и Л (см. выше). Еще меньше свидетельств о «перикопах», считающихся продуктами теологии общины, но практически не имеющими ничего общего с историческим Иисусом. Напротив, как только становятся известными какие-нибудь детали написания и передачи Евангелий, критики тотчас отметают их прочь.

3. Выборочный подход. Критиков не восхищает удивительное, уникальное единство каждого из Евангелий; хотя и признается, что единый стиль речи Евангелия от Иоанна исключает использование им источников, но это правило не распространяется на «синоптические» Евангелия.

4. Замкнутый круг мышления. Его мы видим в следующем: (а) общий подход к Новому Завету: на основе выдернутых из контекста цитат и книг с помощью субъективных критериев создается собственное представление о начальном периоде истории Церкви, и на основе этого представления остальные книги Нового Завета объявляются несоответствующими исторической реальности, (б) Этот логический «порочный круг» мы видим и в отношении критиков к отдельным книгам: на основе совершенно субъективных критериев определенные фрагменты (называемые в соотвествии с бытующими предрассудками «элементами преданий») объявляются более древними, а остающиеся места – редакциями, обусловленными «более поздними теологическими воззрениями»! Произвол, царивший вследствие такого «замкнутого» мышления, показывает, насколько уместно наше возражение и в какой мере критики руководствовались при анализе собственными вкусами и предрассудками. Так, Евангелия по очереди используются для доказательства несостоятельности друг друга, или, например, Послание к Галатам использутеся для опровержения книги Деяний Апостолов и наоборот. Причиной такой анархии является простое отсутствие объективных (т.е. не зависящих от мнения исследователей) критериев. Поэтому критический метод следует охарактеризовать как ненаучный. Если бы этот метод был научным, то независимо работающие исследователи, анализирующие один и тот же материал на основе объективных критериев, должны были бы прийти к сходным результатам, но «библейская критика» выдает почти столько взаимно противоречащих результатов, сколько задействовано в ней исследователей.

5. Археология. Против утверждения критиков, что первых христиан (и новозаветных авторов Писаний) мало занимал вопрос об историчности фундамента христианской веры, свидетельствуют многочисленные археологические факты. Так, археология подтвердила удивительную историческую точность Луки (его Евангелия и книги Деяний Апостолов), доказав тем самым, что Лука действительно был заинтересован в исторической достоверности излагаемых им событий. Далее, кумранские свитки (см. гл. 3) и папирусы отчетливо показали, христианство не могло быть продуктом развития гностицизма (см. выше), – в принципе, это явствует уже из трудов отцов Церкви, но ведь критики никак не желали внять голосу разума…

6. Философская подоплека. И здесь очень важно убедиться, что библейская критика по самой своей сути основана не на объективных методах и научных открытиях, а на определенных философских предубеждениях, которые, может быть, многим кажутся очевидными фактами, но от этого еще не становятся истиной. Так, рационалистические предубеждения изначально исключают возможность сверхприродных чудес, божественного откровения и инспирации. Так «современная научная картина мира» (в сущности, спорное с точки зрения науки философское воззрение) априорно объявляет несерьезной веру в непорочное зачатие и телесное воскресение Иисуса. Только таким образом Бультман мог, опираясь на взрастивший его экзистенциаизм, исходить из того, что любая связь между верой и историей – вздор, не имеющий никакого отношения к делу!

Дополнительные аргументы против формальной критики

Формально-исторический метод потому является центром и осью вращения всей новозаветной критики, потому что он, с одной стороны, углубляет ранее появившуюся теорию различных источников, а с другой – образует основу более позднего редакционно-истори-ческого метода. Поэтому мы подвергнем формальную критику более тщательному разбору. И. Б. Редлих (1939) следующим образом сформулировал основные принципы радикального направления формальной критики:

1. До написания Евангелий существовал период их устной передачи.

2. Во время этого периода истории и «слова» (кроме истории страданий Христа) циркулировали между общинами как отдельные, завершенные книги, называемые "перикопами ".

3. Материал Евангелий может быть классифицирован по определенным литературным формам.

4. Влияние авторов писаний, разработавших и сохранивших эти литературные формы, может быть выявлено из практических, насущных потребностей христианской общины.

5. Община не заинтересована в точном изложении фактов, поэтому Евангелия не обладают никакой биографической, хронологической или географической ценностью.

6. Первоначальные формы преданий могут быть восстановлены в результате изучения закономерностей устной передачи информации.

Ниже мы хотим рассмотреть в порядке очереди каждый из вышеназванных пунктов и показать, что он или полностью неверен, или лишь отчасти соответствует истине.

1.а. Вне сомнений, между началом существования церкви и возникновением письменных Евангелий должен был существовать период «устной передачи», но он, скорее всего, длился не более 15-20 лет, то есть меньше продолжительности жизни одного поколения! Это просто абсурд – проводя аналогию с тем, что происходит с народными преданиями в течение многих столетий, предполагать, что «предание» о Христе могло быть так же искажено в течение нескольких десятков лет.

б. По истечении этих двух десятков лет еще были живы тысячи очевидцев жизни и смерти Иисуса. А в глазах критиков эти свидетели не имеют никакого веса! Но именно эти люди, особенно те из них, что стали христианами, гарантировали абсолютную точность передачи Евангелия: враги христианства тоже никогда не упустили бы возможности высмеять любую деталь вероучения, не основанную на реальных фактах.

в. Книга Деяний Апостолов показывает нам, как старательно первые христиане и апостолы оберегали слова Христа и истории о Его жизни; они даже часто ссылались в проповедях на то, что лично знали Христа. Они были иудеями, следовательно, приучены к скрупулезной передаче всех слов и деталей учения, как это делалось при изучении Ветхого Завета под руководством раввинов: аналогичным образом они повторяли во время своих собраний и слова Христа.

г. Критики забывают не только о короткой продолжительности этапа устной передачи и роли многочисленных очевидцев, включая обладавших большим авторитетом апостолов, но и прежде всего роль Святого Духа, через действие Которого и была образована Церковь.

2. Евангелия никогда не получили бы признания и даже не были бы написаны, если бы «перикопы» не были с самого начала признаны элементами единой, связной истории. Не существует никаких оснований для утверждения, что точно передавались не «перикопы», а лишь последовательность и связь событий (особенно у Марка). Евангелия вовсе не выглядят составленными из следующих в произвольном порядке отрывков текстов. Напротив, их примечательное единство и связь, отсутствие внутренних противоречий дают нам как раз-таки противоположную картину.

З.а. Конечно, классификация по «литературным формам» в настолько многогранных произведениях, как Евангелия, в принципе, возможна всегда. Но эта возможность не является доказательством наличия соответственно различных первоначальных форм предания. Многочисленные проблемы, возникающие при осуществлении этой классификации, свидетельствуют как раз об обратном.

б. Критики используют каждый собственную систему определения и классификации «литературных форм», плюс к этому они ожесточенно взаимно оспаривают полученные результаты. Это свидетельствует о том, что работы критиков лишены объективного основания.

в. Однако, когда критики пытаются на основании «литературных форм» вышеназванных «перикопов» сделать какие-либо выводы об их историческом значении, вообще наступает полный хаос! Они не имеют ни прав, ни оснований для подобного «анализа», кроме того, их мышление движется по замкнутому логическому кругу: они сами наделили каждый «перикоп» своей «литературной формой», зачастую навешивая на него субъективный ярлык «легенды» или «мифа».

4.а. В свете высоких моральных стандартов первохристианской церкви и наличия бесчисленного множества очевидцев и уполномоченных апостолов совершенно абсурдным выглядит утверждение, что в течение каких-то двадцати лет реальные факты из жизни и дел Иисуса Христа были заменены вымыслами так называемой «доминирующей» общины. В силу вышеназванных причин первохристи-анская церковь никогда не имела даже самой возможности внести в устное предание свои собственные домыслы и была на каждом этапе своего существования полностью подчинена Слову Божьему!

б. Творческую активность мы обнаруживаем не у всей массы христиан, а только лишь у отдельных личностей, возвышавшихся над остальными; поэтому форма и содержание предания были запечатлены духом Христа (Учителя), а не общины (учеников). Ни один апостол не смог бы сам изобрести «слова Христа» или Его жизнь и характер, как они переданы в Евангелиях (ср. гл. 1). Таким образом, единство Евангелий основывается на уникальности личности Иисуса Христа, а не на Церкви. Первые христиане также никогда не были бы готовы к смерти во имя плодов собственного воображения. Но они, конечно же, были готовы пожертвовать жизнь для распространения своей «доброй вести», Евангелия, зная о его подлинности. Вообще удивительно, как критики литературных форм умудрились приписать такую великую «движущую силу воображения» Церкви, отняв ее у Того, Кто, в конце концов, эту Церковь основал…

в. Во-первых, фигурирующие в Евангелиях простые, лишенные романтического ореола христиане характерны для исторического описания, но не обладают никакими характерными особенностями литературных персонажей или признаками более позднего включения их в текст и вообще не связаны с проблемами первых церковных общин (о чем заявляют формальные критики). Если кто-то вообще и говорил о внутренних проблемах, так это Павел, написавший свои послания еще до возникновения Евангелий, но ни одно из изречений апостола не вкладывается в Евангелии в уста Иисуса, – наоборот, определенные элементы Евангелий (напр., притчи) вообще не встречаются в Посланиях.

г. Первохристианская община не была обществом простых, неученых людей, чистосердечно и некритично создавших свою разновидность фольклора (как это пытаются представить формальные критики): напротив, среди них были такие одаренные личности, как Филипп, Стефаний, Варнава, Иаков, Марк, Лука и Павел.

д. Первые христиане не были настолько захвачены мыслью о предстоящем пришествии Иисуса Христа, что лишились способности к рациональному и историческому мышлению (как это представляют формальные критики): из книги Деяний Апостолов мы видим, что они вели нормальную трудовую жизнь, подавая пример другим.

е. Коротко: Если христианская вера смогла породить «исторического Иисуса», то что смогло породить христианскую веру?

5.а. Если уже первое поколение христиан не было заинтересовано в точной передаче географических, хронологических и других фактов, почему же уже второе поколение постаралось создать последовательную, связную историю Христа (т.е. включая все эти подробности), которую мы находим в Евангелиях?

б. Тот факт, что Евангелия не являются точными биографиями (потому что написаны с другой целью), еще вовсе не означает, что их авторы не были заинтересованы в воспроизведении деталей биографии и исторической достоверности текстов. Евангелисты приводят огромное количество инорфмации (см. Иоан. 21, 25) и не создавали фантастические художественные произведения из крупинок фактов,

а как раз (наоборот!) выбирали подходящие фрагменты из массы собственных воспоминаний и впечатлений, чтобы создать на их основе конкретные (исторически достоверные) изображения Иисуса.

в. Для чего первые христиане постоянно повторяли, что они были очевидцами жизни и дел Иисуса Христа, если они не испытывали интереса к хронологии и биографии Христа? Лука (1, 1-4) настоятельно подчеркивает свое личное знакомство с Иисусом и желание передать в своем Евангелии именно этот род информации. Археология (см. выше) всесторонне засвидетельствовала, насколько точно ему это удалось сделать.

г. Марк в своем Евангелии приводит многочисленные географические, биографические и хронологические подробности, которые было бы невозможно объяснить в рамках его повествования, если не считать их действительно основывающимися на достоверной устной информации (предании).

д. То, что Матфей и Лука в некоторых местах намеренно передают материал Евангелия от Марка в другой последовательности, объясняется не их отличающимся историческим мнением, а просто тем, что другая последовательность в изложении тем лучше отвечала целям их повествований.

6. В противоположность мнениям формальных критиков, исследования процессов запоминания/воспроизведения информации и распространения слухов и идей показали, что с течением времени общая форма истории остается неизменной, но само ее содержание становится все короче, теряя детали. Множество мелких подробностей в Евангелиях указывает на то, что они (Евангелия) сравнимы со свидетельствами очевидцев, то есть, с «информацией из первых рук».

Выводы

Во всей мировой истории нет ни одной личности, чье существование («историцизм») подвергалось бы стольким нападкам, как Иисус из Назарета. Однако трудно утверждать, что эти нападки были совершенно нефракционистскими и объективными: слишком уж часто критики литературных форм примешивали в используемые ими методы исследований свои личные мнения об историческом значении тех или иных евангельских изречений или историй. Современная библейская критика ясно засвидетельствовала, что она является не продуктом работы верующих исследователей, ставящих своей целью лучшее понимание Библии как авторитетного, инспирированного Слова Божьего в исторических рамках эпохи его создания,

а результатом поисков рационалистов, с порога отметающих все убедительные свидетельства Библии о себе самой. Руководствуясь своими предубеждениями, они уже не могли видеть в Библии что-то отличное от гарантированно несовершенного творения человеческого разума. Вдобавок мы убеждаемся, что сами предпосылки их методов неверны и неприемлемы уже с точки зрения разума (что мы только что показали). Далее, критики ни за что не желают сделать соответствующие выводы и просто пожелать христианству «доброго здоровья», рассматривая при этом Библию как книгу, которая тем или иным образом передает слова Бога. Поэтому утверждения критиков не только не имеют никакой научной ценности (это не самое важное), но и нанесли много вреда христианству своим утверждением о скрытом смысле, о «двояком толковании» Писаний. Отсюда вытекает настоятельная необходимость постоянно напоминать и доказывать христианам, что не существует никаких оснований для сомнений в Слове Божьем. Наоборот! Сегодня мы больше, чем когда-либо, имеем основания для уверенности в том, что Библия не только авторитетно говорит о нашем спасении, но и этой связи с божественным авторитетом свидетельствует о природе и истории. Не существует ни одного эффективного метода, позволяющего опровергнуть как первое (свидетельство о спасении), так и второе…

8. Содержание Ветхого Завета

После того, как мы обосновали наши мотивы отвержения библейской критики и их изложения плана спасения, мы можем, не отвлекаясь более на обсуждение ее аргументов и гипотез, изложить наше понимание плана спасения, т.е. так, как говорит нам о нем Священное Писание. При этом мы сначала рассмотрим книги Ветхого Завета и сделаем это в хронологическом порядке (исключая поэтические книги, которые мы рассмотрим последними). Для получения общего представления о хронологии мы рассмотрим следующую таблицу.

Пятикнижие

ПЕРВАЯ КНИГА МОИСЕЯ необычайно важна потому, что, будучи первой книгой Библии, она показывает нам великий план Бога о судьбе человечества. Ее описание всесторонне и истинно, независимо от того, говорит ли она конкретно или языком образов. Она открывает нам Бога как Творца всего сущего, Который совершенно по-особому относится к человеку, венцу Своего творения. Первая книга Моисея описывает, как человек отказывается от своей ответственности перед Богом, как он восстает против Бога и с тех пор становится полностью зависимым от милости своего Создателя (гл. 3). Человек заслужил свой приговор, но Бог предлагает ему путь к прощению и оправданию через веру, через заместительную жертву, тем самым от начала истории указывая на Спасителя, Который должен был родиться в этом мире и принести Себя в жертву за все человечество. Между тем человек все больше показывал, что его сердце, в сущности, способно производить лишь зло, и поэтому Бог очистил человечество (а вообще говоря, и всю землю) посредством гигантского всемирного потопа (гл. 6-8). После потопа Бог вновь произвел человечество от Ноя (гл. 9), но во всех людях, кроме немногих избранных Богом, мы видим все то же зло.

После святотатственного строительства Вавилонской башни Бог разделил людей на народы и расселил их по всему лицу земли (гл. 10-11) и, несмотря на Свой общий план спасения человечества, больше не вступал в общение с ними.

Напротив, по избирающей благодати Он призвал Себе одного-единстеенного человека, Авраама, и привел его в Ханаанскую страну. Бог обещал Аврааму произвести от него великий народ и дать землю, в которой он жил, во владение его потомкам (гл. 12-25). В то время как остальные народы все больше погрязали в идолопоклонстве, Авраам стал главой, отцом «избранного народа», который Бог впоследствии последовательно отмежевывал от окружавших его племен. Далее следует история праотцов еврейского народа: история Авраама, его сына Исаака (гл. 21-27), его сына Иакова (гл. 25-50) и его двенадцати сыновей (отцов двенадцати колен Израиля), а из них – в основном история Иосифа, любимого сына Иакова (гл. 37-50). Праотцы жили в обетованной земле как чужаки и странники (ср. «шатер»), но они знали о своем преимущественном праве служения Богу («алтарь»), хотя и часто отказывались от него. И наконец, мы читаем, как братья Иосифа продают его в рабство и он попадает в Египет. По Божьей милости он смог отличиться в плену и достичь поста главного управляющего во всем Египте, став Божьим средством избавления своей семьи от голодной смерти во время великого неурожая (гл. 37-47). В последних главах описывается, как Иаков пророчески благословляет своих сыновей (гл. 49), указывая тем самым на будущую историю Израиля и пришествие Мессии (посланного Богом Избавителя).

ВТОРАЯ КНИГА МОИСЕЯ описывает, как потомки Иакова (двенадцать колен Израиля) превращаются в большой народ и становятся рабами фараона. Этот народ, хотя он и участвует в идолослужениях египтян, учится чтить Бога. Впервые Бог обращается не только к отдельным верующим: мы видим, каков «избранный Богом народ». Для избавления из египетского рабства Бог призвал левита Моисея, который по Божьему предвидению 40 лет воспитывался при дворе фараона и затем 40 лет провел в пустыне, будучи простым пастухом (гл. 1-3). Фараон не хотел отпускать народ, но Бог принудил его к этому, послав на страну десять ужасных «казней египетских» (гл. 7-12). Бог использовал эти события, чтобы преподать урок Израилю, и, ища убежища в крови пасхального агнца, евреи убедились, что они ничем не лучше поражаемых язвами египтян и полностью зависимы от прощения и искупления через пролитие крови (гл. 12). За этими событиями следует удивительнейший исход народа из Египта, через расступившиеся воды Чермного (Красного) моря. Окруженный милостивой заботой Бога и находясь под Его охраной, народ достигает горы Синай (гл. 13-19). Там народ через Моисея получает из рук Божьих Закон, призванный быть для него «исправительной розгой», потому что природный человек не отвечает абсолютным требованиям Бога и, таким образом, обречен на постоянную зависимость от Его милости и прощения. Бог также дает первые законы, регулирующие общественную и религиозную жизнь народа, и заключает с ним завет, скрепленный кровью (гл. 20-24). Кроме того, Бог дает Своему слуге Моисею описание священного шатра ("скинии "), которую тот должен был построить, чтобы: (а) Бог мог жить посреди Своего народа, (б) чтобы Он мог открыть Свое величие во Христе, (в) чтобы народ при посредничестве священников мог с жертвоприношениями и молитвами приближаться в Нему (гл. 25-31). Насколько важно было таким образом представать перед Богом, народ показал тем, что уже во время получения Моисеем откровения об устройстве скинии предался гнусному идолослужению! По ходатайству Моисея Бог проявляет милость к большей части народа (гл. 32-33) и дает ему новые законы. Наконец, строится и с большой торжественностью освящается скиния. Бог видимым образом наполняет скинию Своим присутствием (гл. 40).

ТРЕТЬЯ КНИГА МОИСЕЯ описывает, как Бог с самого начала существования этой «скинии собрания» дал Моисею описание пяти важнейших жертвоприношений израильского народа (законы жертвоприношения) : жертвы всесожжения, жертвы хлебного приношения, мирной жертвы, жертвы за грех и жертвы повинности (гл. 1-7). Затем следуют правила посвящения священников, которые должны были приносить эти жертвы (Аарон, брат Моисея, и его сыновья) (гл. 8-10). Далее Господь дает различные законы очищения народа, имеющие гигиеническое, богослужебное и, прежде всего, символическое значение. Центральной темой книги является праздник – Великий День Очищения (гл. 16) с особыми жертвами и обязанностями первосвященников; в Послании к Евреям этот ритуал детально объяснен применительно к жертве Христа. После этого мы опять встречаем ряд общественных и религиозных законов, имеющих большое практическое, но и глубокое духовное значение (гл. 17-22). Следующая очень важная глава (гл. 23) описывает литургический (богослужебный) календарь израильтян: семь праздников, непосредственно связанных с будущей жизнью евреев в обетованной земле, – им предстояло стать народом земледельцев, – но эти торжества опять-таки имели глубокий пророческий смысл. Мы также находим предписания о скинии, практический пример уголовного закона (гл. 24) и законы о седьмом «субботнем» и о пятидесятом «юбилейном» годе, которые также имеют общественное и пророческое значение, которое, мы, однако, не будем обсуждать в данной книге (гл. 25-26). Приложение к этой книге содержит предписания об обетах (гл. 27).

ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА МОИСЕЯ показывает повседневную жизнь и быт израильского народа в пустыне после остановки у горы Синай. Получив там закон, народ был подготовлен для начала – странствованию через пустыню в обетованную страну. Последовало исчисление и разделение по родам всех колен Израилевых, при этом были выделены левиты, получившие особые обязанности служения при скинии (гл. 1-4). Затем последовали законы очищения и освящения, среди них – закон о назорействе (посвящении Богу) (гл. 5-6), а также об освящении жертвенника и даров от начальников каждого колена Израилева (гл. 7) и о посвящении левитов (гл. 8). Впервые праздник Пасхи отмечался в пустыне (гл. 9). Особыми явлениями, посредством которых Бог вел народ через пустыню, были «облако и столп огненный» (гл. 9) и две серебряные трубы (гл. 10). После этих приготовлений народ был готов к странствованию и отправился в путь, хотя он и регулярно восставал против Бога (гл. 10-12). По достижении пределов обетованной земли были посланы 12 соглядатаев, которые должны были осмотреть страну. После неутешительной вести (кроме Иисуса Навина и Халева, все сомневались, что народ в состоянии завоевать эту землю) в израильском стане происходит бунт. В наказание они должны были повернуть обратно: никто старше двадцати лет не смог войти в обетованную страну! Сорок лет пришлось народу странствовать по пустыне (гл. 13-14), но каждый имел право принести жертву для примирения с Богом (гл. 15). После мятежа Корея, Дафана и Авирама последовало новое наказание и реабилитация Аарона (гл. 16-17). Далее следуют новые законы для народа, касающиеся жизни в пустыне (гл. 18-19). К несчастью, и Моисей с Аароном теряют доверие к Богу, и Бог говорит, что они не войдут в обетованную землю. Народ вновь впадает в грех, и Бог спасает его от гибели через «медного змея» (Иисус в Иоан. 3 указал на змея как на прообраз, символ Его жертвенной смерти на кресте) (гл. 20-21). Затем израильтяне входят в контакт с жителями Моава, царь которых высылает против израильтян колдуна Валаама. Но по Божьему повелению Валаам смог лишь благословить израильский народ, хотя ему и удалось впоследствии обмануть его (гл. 20-25). После этих событий следует новая перепись народа, в силу вступают новые законы (гл. 26-30). Евреи истребляют народ мадианитян, земли к востоку от Иордана разделяются между двумя с половиной коленами Израиля, отдавшими этой стране предпочтение перед обетованной землей (гл. 31-32). С учетом странствования по пустыне следуют еще некоторые законы о владении и укладе жизни в стране (гл. 33-36).

ПЯТАЯ КНИГА МОИСЕЯ занимает особое место в Пятикнижии.

Она содержит речи Моисея на полях Моава, начиная с описания странствования по пустыне и предостерегающей оценки пройденного пути (гл. 1-4). Затем следует великая вторая речь Моисея, в которой он повторяет и излагает десять заповедей, доводя их до сознания народа, чтобы тот мог получить обещанные благословения в обетованной земле (гл. 4-11). Это центральный момент пятой книги Моисея: приготовление к овладению обетованной землей отражено здесь в гораздо большей степени, а встрече с Богом в Его священстве уделяется меньше внимания по сравнению со второй и третьей книгами. Поэтому мы находим и указания о месте, на котором народ должен был совершать служения Богу (гл. 12), а также соотвествую-щие законы: об идолослужении (гл. 13), о потреблении мяса (гл. 14), о субботнем годе (гл. 15), о праздниках (гл. 16), об отправлении правосудия (гл. 16-18). Эти законы непосредственно связаны с переменой образа жизни народа. Предвещая пришествие Иисуса, Моисей провозглашает совершенно особый закон о пророке (гл. 18), за которым следуют уголовные, военные и гражданские законы (гл. 19-25). Кончает свою великую речь Моисей предписаниями о приношении Богу начатков плодов и повелением повиноваться Богу (гл. 26). За этим мы видим описание того, как должен быть подтвержден закон Божий, когда народ войдет в обетованную страну (гл. 27), и Моисей провозглашает благословение и проклятие – соответственно тому, как народ Израильский будет соблюдать Божий закон (гл. 28-29). В сущности, эта речь – единое впечатляющее пророчество о будущем отпадении народа от Закона, но одновременно и о том, как Бог проявит милость к Своему народу после того, как Израиль будет рассеян посреди всех народов земли: остаток народа обратится к Богу и будет возвращен в прославленную обетованную страну (гл. 30). В заключение Моисей назначает своим преемником Иисуса Навина, поет великую пророческую песню и благословляет народ, каждое колено отдельно (гл. 31-33). Дополнение к книге описывает смерть Моисея.