Текст книги "Рассвет - твой враг (СИ)"

Автор книги: В. Горностаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Пуле будет сложнее пробить мой укрепленный (хоть и ослабевший) череп, но думаю, у нее все получится. Вряд ли, собравшиеся полные идиоты, и прикажут развести смертоубийство, ведь им всем нужен я, либо плюшки, которые за меня дают. Но всякое может быть. Всякое.

Я поднял руки и вернулся на место. – Ну, раз вы так ставите вопрос...

– Прости, сынок, – сказал дядя Саша. – Я не знал, что ты так сильно хотел быть казнен наблюдателями.

– У тебя ведь даже тени сомнения в своей правоте нет, так ведь? – лицо генма не отражало вообще никаких эмоций. В тот момент, мне стала как никогда очевидна природа скрытных демонов.

Единственным, кто виновато опустил глаза, был Данил. Ну, и еще Тэну было достаточно неловко находиться здесь. Его командир откровенно скучал, принцесса презрительно оглядывала присутствующих. Полковник изредка связывался со своими людьми по рации.

– Я спасаю тебе жизнь, баран ты эдакий. Что поделаешь, для этого придется поработать.

– Мы собрались здесь не для того, чтобы слушать семейные перепалки, – сказала принцесса.

– А мы и не семья, – огрызнулся я.

– Поэтому, я не люблю иметь дела с землянами, – она закинула ногу на ногу. – Сплошная дерзость, никакого уважения к силе и иерархии.

Эта дамочка вполне могла бы подружиться с автором методичек. Какая удивительно схожая идеология.

– Артур Ильдарович, – Мейер кашлянул и вклинился в разговор. – Позвольте вам кое-что пояснить. В отличие от наших, если можно так выразиться, гостей, мы с Иваном Владимировичем заинтересованы исключительно в безопасности сограждан.

– Охотно верю.

Его охранник протянул мне папку с документами. На пожелтевшем листе бумаги, крупными буквами было написано:

ОДИА «РАССВЕТ»

Одобрено советом Комиссии по расследованию и обработке аномальных явлений ДВГ ОГС СССР.

4 марта 1957 г.

к.а.н. Цыдендамбаев Д.А.

– Что это?

– То, ради чего Кузьминский свалил в нищую постсоветскую республику.

– Вот знаете, меня уже потихоньку раздражает ваша привычка не отвечать прямо. Это не к вам претензия, Юрий Романович, это всех касается, – я раскрыл папку. Внутри несколько листов текста, исписанного мелким шрифтом, фотографии некоего завода.

– На территории той страны, – сказал Силовик. – Находится законсервированная лаборатория инициативы «Рассвет». В документах все написано, поэтому не буду тебя грузить. Руководство «Новой крови» каким-то образом выяснило о существовании инициативы, и о природе экспериментов. Они считают, что заполучив лабораторию, смогут значительно увеличить свой аномальный потенциал.

– Еще раз. Почему вы тогда их не прижмете? И если эта лаборатория так важна, почему бы все из нее не вывезти?

– Это невозможно. Все то, что там находится, очень сильно зависит от географического положения и менталитета окружающих лабораторию людей. Кроме того, попасть туда можно только с помощью ключа.

– А ключ, в единственном экземпляре, находится у меня, – добавил Мейер. Он резко встал, повернулся к нам спиной и снял рубашку. У него между лопатками был изображен странный символ. Темные полосы образовывали причудливую гексаграмму.

– Квази-фрактальный импринт. – удивился Тэн. – Практически идеальные измерения. Как вам удалось этого добиться?

Увидев мое недоумение, он разъяснил специально для двоечников. – В создании этого импринта лежит тот же принцип, что и в матрицах Амаравати. Само собой, используется другой тип энергии.

– Универсальная энергия жизни, – сказал Мейер, одеваясь. – Вот, что они там исследовали. Сектантам очень нужен мой ключ, но вот беда, его можно отдать лишь добровольно. Я сам стал его хранителем при довольно необычных обстоятельствах. И как только они меня вычислили, сразу стали гадить под дверь.

– Без ключа, Кузьминский может сколько угодно ломиться в бункер. Он просто зря тратит время, а мы в это время не тратим на него полезные ресурсы, – отметил полковник.

– Прекрасно, может, тогда плюнем на него и по домам? – мою шутку не оценили.

– Собравшиеся пришли к соглашению, которое принесет выгоду всем заинтересованным сторонам, – к разговору присоединился наблюдатель.

Кроме меня, вестимо.

– Александр Васильевич, пользуясь привилегиями существующего договора между «Стигмой» и сообществами генма, передает своего обращенного приемного сына в подчинение Клану Каменной собаки. Это ты, Артур. Взамен, он получает дополнительные права и поблажки по отношению к себе и членам своего сообщества.

– Меня поражает, насколько нормальным вам это все кажется,... – буркнул я.

– Я, как представитель «Стигмы» так же передаю в клан, находящегося в моем подчинении агента. Занятно, но это тоже ты. За это, Госпожа обязана послать группу консультантов в отдел Ивана Владимировича. В свою очередь, он гарантирует невмешательство и посильную помощь смертных организаций во время проведения операции.

На моих глазах стремительно разворачивалась многоходовочка.

– Госпожа передает своего подчиненного для изучения в научный отдел «Кулака Асуры». Господин обязуется выступить в текущем конфликте между кланами на стороне Госпожи.

– В итоге, объект изучения возвращается на Землю, – сказал Тэн. – Где поступает в распоряжение господина Мейера.

– Я так и не понял, Юрий Романович, – вот так немножко полетал, полетал и назад вернулся. Для чего? – Вам это все зачем?

– Все они обязались тренировать вас, Артур Ильдарович, – ответил олигарх. – А я всего лишь хочу передать вам ключ от «Рассвета». Понимаете, здоровье у меня уже не то, да и мой Старый покровитель, даже по меркам их расы довольно... стар. Вы видели достаточно, и я уверен, что ключ им вы не отдадите. А когда Кузьминский и его хозяева сами за ним придут, я хочу видеть, как они обломают зубы.

150 – Прокачка (1)

Пока я думал, как помочь двум несчастным девушкам, вокруг меня сплели целую паутину интриг. Тут тебе и клановые войны, и вампирские конфликты, и товарищ полковник из госбезопасности, записавший в тетрадочку абсолютно всех, кто был в тот день в радиусе километра вокруг гостиницы.

Нравилось ли мне быть эдаким козырем, перекидывая который друг другу все они надеялись получить профит? Естественно, нет. Мог ли я что-то с этим поделать? Тоже нет. Смысла волноваться, тоже не было. Скоро это будет проблема парня, что займет мое тело.

Все эти переживания несколько подавили навязчивые мысли, что в целом не могло не радовать. Прислонившись к окну машины Данила, я отказался от земных страстей и просто наблюдал за каплями дождя, стекающими по стеклу. Еще чуть-чуть и я смогу открыть паблик с ванильными цитатками. А тот, кто будет позже, его закроет.

– Ты в порядке? – спросил наблюдатель. Чисто из вежливости, наверное.

– Для человека, которого продали все кому не лень, включая родную мать – офигенно, лучше не бывает.

– Извини. Мы пытались найти способ не подставить тебя под удар. Заодно, помочь с тем, о чем ты меня просил. Твой отчим в чем-то прав.

– Мой отчим давно умер. Хитрожопое создание с другой стороны бытия, которое носит его лицо мне в принципе не родственник.

– Он стал генма почти два века назад. Ты ведь настоящего и не знал, – хмыкнул Данил.

– Это что-то меняет?

Нет ответа. Количество людей, которые мне чего-то не договаривали, росло в геометрической прогрессии. Добравшись до дома Вики, я выяснил, что и она тоже все знала. Более того, все это время, в глубине коттеджа строился целый спортивный зал с применением новейших технологий обители Бессмертных.

– Спасибо, друзья, – сказал я. В зале собрались сама хозяйка, ее телохранитель, Олег и вернувшаяся из космического санатория сильно похудевшая и хмурая Настя. Зато, обе ноги на месте. – Вы убили во мне всякую веру в людей.

– Если она у тебя еще оставалась в таком возрасте, сам виноват, – съязвила Вика. – Идеалисты всегда наступают на одни и те же грабли. Да и вообще, мне тут загон для Гуси предложили построить. Одни плюсы кругом.

Черт, она все же выбила с участвующих в заговоре право содержать эту тварь. Даже боюсь представить, что будет, когда оно вырастет. А оно ведь вырастет.

– А еще, ты сам от нас все скрывал, – возмутился Олег. – То-то я смотрю на него, вечно кислый ходит, чего-то молчит... Превратился в какого-то мутного черта, да еще и на меня наговаривает.

Я представил, что вмазал ему по лицу так сильно, напарник отлетел к мягкой стенке, отскочил от нее и снова налетел на кулак. Сложно сказать, был ли это навязанный образ.

– Мы, конечно, не то что бы прямо друзья-друзья. – Вика перебирала стрелы в колчане, – Но все равно ведь не хотим, чтобы ты загремел в дурку.

Ну да. Сначала все всё скрывают, а потом выясняется – это на самом деле забота.

– Я просто рада, что с тобой все нормально, – тихо сказала Настя. – Относительно.

Ну, хоть кто-то. Заметил, что Тэн сделал ей новые очки, которые отображались в системе как артефакт. – Ты сама-то как?

– Жить буду, – слегка улыбнулась девушка.

В этом помещении висело такое же марево «слегка размокшей» реальности. Рабочие «Кулака Асуры» долго колдовали над комнатой. Это было сделано специально, чтобы игроки могли посещать зал, не теряя связи с Паутиной.

Тренировать нас вызвалась Дэйдре. Лично для меня, председатель прислал особого инструктора. Конечно же, это был Роман.

– Готов начать? – спросил вампир, уже успевший переодеться в трещавший по швам спортивный костюм.

– Так понимаю, очухаться мне никто не даст? – простонал я.

– Времени почти не осталось. Мне было поручено обучить тебя пользоваться ОКР и системой принудительной эволюции в максимально короткие сроки.

На другой стороне зала, агенты уже приступили к тренировке. Правильно, чего просто так стоять, раз пришли? Только Настя тихонько сидела на лавочке.

Олег взмахнул посохом, направил мощный поток в сторону женщины-лампы. Дэйдре даже с места не сдвинулась. Вода наткнулась на невидимый барьер, сделала разворот на сто восемьдесят градусов и ударила волшебника в живот. Олег сильно побледнел, повалился на пол, сплевывая кровь. Однако через полминуты уже снова был как огурчик. Системы тренировочного зала залечивали все полученные здесь раны.

– Бам, ты труп! – воскликнула наемница. – Вас ждет сражение и с генма, в том числе. Нельзя вкладывать всю силу в атаку, если не знаешь какие элементы, противник может поглощать, блокировать или отражать.

В этот момент, сзади на нее набросился Егор. Сверкнули ярко-красные когти. Мощная лапа прошла насквозь с очень странным звуком, не причинив никакого вреда. Дейдре полоснула оборотня хвостом по груди. Вверх ударил фонтан крови.

– Бам, труп! Я что только что сказала? Еще и слишком близко подошел.

– Что это вообще сейчас было? – сказал охранник, поднимаясь с пола.

– Сопротивление элементу выше восьмидесяти процентов – неуязвимость. От девяноста до девяноста девяти – поглощение. Сто и выше – отражение плюс дополнительный урон.

В грудь наемницы воткнулось три стрелы. Тут же, они растаяли и втянулись в биомеханическое тело.

– Да ты издеваешься! – воскликнула Вика.

– Так уж вышло, что я неуязвима к привычным для вас методам ведения боя. Придется подумать головой.

Она бросилась в атаку, словно бешеная мясорубка.

– Похоже, им весело, – сказал я, снимая куртку. – Ладно, давай попробуем.

Х3 – Колесница

Выходит ночью на балкон...

Кто же еще, конечно я. Казалось бы, после долгой и жутко утомительной тренировки должен был спать как сурок. Но им не снятся яркие и реалистичные сны про кровь и муки. Вроде.

Мы многого не знаем о сурках.

Сверху открывался вид на внутренний дворик. Когда-то здесь был теннисный корт, но от него остались лишь выцветшие следы разметки. В углу стояла большая металлическая бочка, от которой поднимался столб черного дыма. Роман стоял рядом, и с печальным выражением лица смотрел на пламя.

Я надел кеды и спустился вниз.

– Не спится? – спросил генма, не отрываясь от своего занятия.

– Кошмары, навязчивые мысли, сонный паралич и прочие радости конверсии. И онемение после тренировки не прошло. Так что вышел подышать, – из бочки дико воняло, будто жгли пластмассу. Подышал.

– Обычные люди всем этим тоже страдают. Бывает и хуже.

Действительно. Снова этот странный аргумент. Почему, если кому-то хуже, мне должно стать хорошо? Злорадство еще никому не помогло.

Огонь пожирал нарисованных лебедей. Когда картина сгорела и тонкая деревянная рамка осыпалась, Рома взял из стопки у своих ног еще одну. На этой была изображена бегущая собака. Она тоже отправилась в бочку.

– Я смотрю, ты не большой ценитель живописи.

– Почему же? Совсем наоборот, – улыбнулся он. – К сожалению, иногда приходится заниматься подобными вещами. Ты поймешь, когда станешь одним из нас.

– Хм... значит, это твоя...как ее... Страсть?

– Да.

– Жечь рисунки по номерам?

– Да. Не только по номерам. Вообще все картины. Просто, действительно хорошие и ценные полотна рука не поднимается уничтожать. Даже если это и очень приятно.

Если бы с моря не дул прохладный ветер, находиться во дворе было бы решительно невозможно.

– То есть, ты периодически испытываешь потребность бросить в огонь картинку и просто смотреть, как она горит? – все же генма – редкостные извращенцы. Интересно, чем приходится заниматься маме, чтобы не сойти с ума? Хотя нет, не хочу знать.

– Вроде того, – он повернулся ко мне. – Когда смотришь, как исчезает полотно, как пляшут искры... Испытываешь что-то глубокое, такое личное. Это очень сложно описать. Наше взаимодействие с системой в принципе завязано на индивидуальных ощущениях. Я постараюсь научить тебя.

– А просто смотреть в огонь...?

– Не то. Знаешь..., – как всегда, он говорил очень открыто. – Раньше я покупал картины на рынках, или прямо у художников. Это помогало сбить уровень Страсти, но мне было жутко стыдно перед людьми.

– Само собой. Кому будет приятно, если его труды покупают, только чтобы уничтожить?

– Вот, ты понимаешь. Были те, кто малюет только ради денег или славы, без идеи и без души. Их картины не жалко, но они и удовлетворения не приносят. Я пытался сам, но это тоже не то. Пришлось договориться с девчонкой из сообщества. Она рисует их специально для меня. Старается, чтобы прибирало, но особо не напрягается.

– Звучит как компромисс.

Небо начинало светлеть. Отсюда было видно место, где раньше стоял дом дяди Миши. Вот за что мне стыдно. Он строил, обживал. А я не уберег.

– Все же, это довольно странная привычка, – отметил я, когда в пламя отправились скачущие по лугу зайчики.

– Все равно что пить кофе по утрам, даже если он поднимает тебе давление. Или пиво вечером в пятницу после тяжелой рабочей недели.

– Или порнуха в инторнетах.

– Это уже из области более вредных привычек, – скривился генма.

– Что поделаешь, все мы были молоды, – а с некоторыми из нас общались только в той же степени поехавшие девочки. Там все пятьдесят на пятьдесят. – Но та кроличья нора уходит очень глубоко.

Зайчики, тем временем, будто убегали от огня, разлетаясь по рвущемуся полотну.

– Как оно вообще? Быть генма?

– Тоже самое как спросить, каково быть человеком.

– Но вы ведь не люди, – я не унимался. – И ладно, так уж и быть, не вампиры. Тогда кто? – и только посмей сказать, что «скрытные демоны» это не просто красивый синоним.

– Каждый видит это по-своему, – ответил Роман. – Я таким родился, и не могу говорить за тех, кто сбежал. Или обращенных.

– Но все-таки? Наверняка, за такую долгую жизнь ты и сам задавал себе подобные вопросы. Я лет с десяти и примерно до двадцати только и думал: кто я? Почему именно у меня эта дрянь в голове? За что я должен так страдать?

– Не такую уж и долгую, – он рассмеялся. – Мне всего девятнадцать.

У меня не хватило фантазии придумать какой-то едкий комментарий, про такую-то бороду в девятнадцать лет. Про туловище вообще молчу.

– Я когда «Матрицу» посмотрел. – Рома избавился от последнего рисунка. – Долго думал, что этот мир тоже в каком-то смысле цифровой. И простые люди в нем – программы. А мы пиратский софт со сбоями и вирусами. Или просто кучка битых пикселей. Понимаешь?

– Хм. Не знаю даже.

– Но это я. Кто-то однажды сказал, что генма – шрамы, оставшиеся после попытки двух наших реальностей залечить раны.

Почему у меня такое чувство, что ему это все не очень-то и нравится? По сравнению с остальными, Рома какой-то уж слишком человечный. Мать со своим мужем, Тихон, близнецы, Кобальт... все они какие-то чертовы бездушные инопланетяне.

Я бы может и хотел понять их и разобраться, но все эти махинации за моей спиной, да и само отношение убивают всякие ростки желания идти на контакт.

– Как думаешь, я останусь собой? – спросил я, когда огонь уже погас.

– Понятия не имею. Ты такой первый и пока что единственный. От того, все важные руководители тебя хотят.

– Я может, не хочу, чтобы меня хотели... Особенно так интенсивно.

– Ты извини, Артур, но я прямо скажу. Все что с тобой происходит – пусть и неприятно, при этом ничего смертельного.

– Кому-то легко говорить, – вот появится у меня страсть тоже что-нибудь жечь. Например, штаны. Ух, веселье! Перечислять все черные полосы за последнее время я уже устал. – Сам видишь, как все мутно вокруг.

– Тебе нужно определиться с целями, – твердо сказал Роман. – Человека с мотивацией сразу видно.

– Пожалуйста, не надо про мотивацию, – процентов сорок моих проблем начались с этих драных методичек и их создателя. – Это очень ненадежная лошадка.

– Подумай на досуге. Я не говорю про всякую банальщину, вроде «стать сильнее, чтобы защитить близких» или всякое такое. Ты не умираешь, и быть генма это не приговор. Пока человек не умирает, он к чему-то стремится, что-то делает. Разница в том, понимает он к чему именно и для чего, или нет. Мне кажется, ты пока не понял.

Система пискнула. Это был хорошо знакомый мне звук. Повышен уровень карты. Я наладил контакт с Колесницей.

– Думать – не мешки ворочать, – хмыкнул я. – Психологическая поддержка тоже входит в число твоих обязанностей?

– Если тренер не может мотивировать по-настоящему – говно он, а не тренер, – сказал генма.

В последнее время, вы чувствуете себя несчастным. Быть несчастным плохо. Уверенность в собственных силах выросла на 1%

– Это можно как-нибудь убрать? – я перекинул плашку через забор, но она все равно вернулась.

– Только через эликсир. На вкус – потрясающая гадость, что-то между медной проволокой на зубах и суспензией от боли в желудке. Сначала будет тяжело, но ты втянешься. Через пару лет может, даже плеваться перестанешь.