Текст книги "Запрещенная планета"

Автор книги: В. Дж. Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Именно разговор о механизме робота и вывел меня из этого состояния, когда до моего сознания дошли слова Адамса:

– Вы хотите сказать, доктор Морбиус, что вся эта еда синтетическая и приготовлена этим ро… э-э… Робби?

Рот Морбиуса снова дрогнул, и теперь я уже был твердо уверен, что он пытается подавить высокомерную улыбку.

– Да, конечно, – ответил он. – Он имеет – как бы это выразить – конструктивно заданную способность производить путем синтеза всевозможные вещества.

Внезапно он оборвал разговор и поглядел туда, где, словно безмолвный дворецкий, стоял робот.

– Робби, подойди сюда, – сказал он, и механизм тотчас повиновался, сделав к нам три тяжелых шага. Он остановился возле стула хозяина. Морбиус обернулся и похлопал его по металлическому корпусу там, где у человека находился бы живот.

– Вот здесь, внизу, – сказал он, – у него расположена миниатюрная, но превосходно работающая химическая лаборатория. Если заложить образец любого сложного вещества в этот паз, – его палец указал на отверстие в груди механизма, – то лаборатории задается работа по анализу. Причем, практически она заканчивается в момент введения образца, и Робби может вырабатывать идентичную структуру…

Он сделал паузу, снисходительно давая нам возможность прочувствовать всю необычность своего сообщения. Потом добавил:

– Кстати, в любом количестве. Если требуемый объем вещества сравнительно мал, он может завершить работу внутри корпуса. Если же нужный объем велик, он использует мастерскую, которую я для него приспособил. – и Морбиус снова повернулся к нам, бросив через плечо:

– Все, Робби.

Робот зашагал на свое место.

– Ха! – сказал Фарман. – Одним словом, Мечта Ученого! – Он скептически, неприятно улыбался. – Или даже Восторг Домашней Хозяйки!

– Кроме того, – усмехнулся Морбиус, – Мастер На Все Руки, – казалось, он забавлялся недоверием Фармана. – К тому же добавьте самоотверженность и беспрекословное повиновение, соединенные с феноменальной силой… А вам, – он опять усмехнулся, – вам не хотелось бы иметь такого Робби?

– Вы говорите, феноменальной силой? – спросил Адамс.

– Да, да! – настойчиво подтвердил Морбиус. – Не кажется ли вам, что такой прибор весьма полезен?

– Возможно, – ответил Адамс, – хотя при известных обстоятельствах он может стать опасным.

– Опасным? – Морбиус испытующе посмотрел на него, удивленно подняв брови.

– Предположим, – продолжал Адамс, – что контроль над ним оказался бы в руках скверного человека. – Тон Адамса становился как будто все более безразличным.

Морбиус засмеялся:

– Надеюсь, командор, вы не предназначаете мне наскучившую всем роль Безумного Ученого? – Он снова засмеялся, и теперь мне не понравился его смех.

– Но даже если бы я и стал им, Робби никогда бы не смог сделаться опасным, – он многозначительно взглянул на Адамса, – для людей!

– Почему же? – спросил Адамс. – Ведь он точно выполняет приказы.

– Разрешите мне продемонстрировать, командор, – сказал Морбиус, видимо, теряя терпение. – Робби, открой-ка окно!

Металлическая фигура тяжело проковыляла мимо нас к одному из окон, нажала кнопку в раме, и стекло опустилось в подоконник.

– Теперь подойди сюда, – продолжал Морбиус и, когда робот встал около его стула, обратился к Адамсу:

– Будьте добры дать мне этот пистолет, который так грозно выглядит.

Адамс немедленно вынул из кобуры свой пистолет и передал его Морбиусу рукояткой вперед, как передают даме чайную ложечку. Я заметил, что Фарман даже не захотел скрыть движения, демонстративно опустив руку на кобуру своего пистолета.

Морбиус протянул роботу оружие Адамса, и из металлической руки механизма выскользнул захват, похожий на клешню, которого я раньше не замечал. Зажим крепко схватил пистолет.

– Целься туда, – оказал Морбиус, – вон в тот сук справа. – Он указал на дерево за окном, протянувшее в сторону тонкую ветку.

Робот поднял пистолет. Почему-то после этого движения он гораздо больше походил на человека.

– Стреляй! – приказал Морбиус.

Раздался сухой треск, сверкнул язычок голубого пламени, как это всегда бывает при выстреле из пистолета «Д-Р». Ветки больше не было. Для такой далекой дистанции это был очень искусный выстрел, который мог бы повторить только первоклассный стрелок.

– Итак, ты уже понял назначение оружия? – спросил Морбиус.

– Да, – послышался бесстрастный голос автомата.

– А теперь целься в командора Адамса, – приказал Морбиус.

– Что за… – Фарман вскочил и наполовину вытащил свой пистолет. Но Адамс сделал ему знак сесть. Взгляд командора был устремлен на робота.

Металлическая рука подняла оружие. Дуло пистолета было направлено прямо в грудь Адамса. Моя рука тоже инстинктивно потянулась к кобуре и нащупала рукоятку пистолета.

– Стреляй же, Робби! – сказал Морбиус. Он пристально смотрел на Адамса, на лице которого не дрогнул ни один мускул.

Странный звук – что-то вроде жалобного вибрирующего воя – раздался из робота. За жалюзи его шлема бешено замелькали огоньки, не складываясь ни в какой определенный рисунок. Может быть, это было только плодом моей фантазии, но мне показалось, что робот весь дрожит. Пистолет был все так же нацелен на Адамса, но клешня никак не могла нажать курок.

– Отставить! – приказал Морбиус, и странное волнение робота немедленно прекратилось. Он опустил свою металлическую руку. Морбиус вынул пистолет из его клешни, положил на стол и пододвинул к Адамсу.

– Вот видите, – сказал он, – робот просто не мог выполнить такой приказ. В него вмонтировано разумное устройство, удерживающее механизм от действий, которыми он мог бы причинить кому-либо зло.

Адамс взял свой пистолет и сунул его в кобуру. Фарман сделал то же самое. Казалось, что напряженность сопровождавшая предыдущую сцену, должна была уменьшиться, но этого почему-то не произошло. Адамс был просто взбешен! И хотя выражение его лица совершенно не изменилось, я знал своего командора достаточно долго, чтобы почувствовать его состояние.

– Все это очень интересно, доктор Морбиус, – сказал он. Голос его звучал холодно и отрывисто. – Но пора поговорить о деле. Прежде всего я хотел бы побеседовать с другими членами вашей экспедиции, а потом..

Он внезапно замолк, пристально глядя на Морбиуса. Тот ничего не отвечал, но лицо его было достаточно выразительным. Он явно страдал, и я впервые почувствовал его человечность. Он побледнел и казался постаревшим на десять лет.

– Ну вот, мы и дошли до этого, – медленно произнес он. – Уверен, командор, что мое поведение показалось вам странным. Может быть, даже необъяснимым. Но тот печальный ответ, который я должен вам дать, является также и объяснением моего предупреждения не садиться на эту планету.

Он сделал паузу. Мне показалось, что он подыскивает слова.

Но Адамс не спешил.

– Не все сразу, – сказал он. – Прежде всего, что вы подразумеваете под «печальным ответом»? Где остальные члены экспедиции?

Морбиус с твердостью встретил его взгляд.

– Они погибли, командор.

Наступила тишина. Адамс нарушил ее.

– Как? – спросил он. – Когда?

– К концу первого года жизни на этой планете, – голос Морбиуса звучал печально и устало, – они были уничтожены непонятной… необъяснимой Силой… – Морбиус снова подыскивал слова, но по выражению его лица было видно, что они не удовлетворяли его. Лоб его блестел от пота.

– Какая-то сверхъестественная Сила… Невидимая… Неощутимая. – он сделал беспомощный жест. – Она не поддается никакому контролю. Стихийна… – Голос его замер.

– Не поддается контролю? – медленно повторил Адамс. – Значит, на этой планете нет разумной жизни?

– Совершенно верно, – поспешно подтвердил Морбиус. – Если бы здесь существовала разумная жизнь, было бы естественно предположить, что она обуздала бы эту Силу. – Морбиус наклонился вперед, глаза его впились в Адамса. – Но, – сказал он медленно, подчеркивая ударения, – здесь НЕТ НИКАКОЙ ЖИЗНИ. Совсем никакой жизни, за исключением растений и немногих видов низших животных. Можете мне поверить. Мы обследовали все уголки планеты и убедились в этом, – лицо его помрачнело. – Конечно, это было в первые месяцы до… до их гибели…

– Итак, вы утверждаете, что члены экспедиции были истреблены. Каким образом они погибли? – В голосе Адамса послышалась нескрываемая холодность, граничащая с грубостью.

Морбиус закрыл глаза.

– Они были… Они были разорваны… разорваны на окровавленные куски… – Голос его задрожал. – Словно… словно тряпичные куклы, разорванные на клочки злым ребенком.

На мгновение он поднес руку ко лбу, затем выпрямился и снова взглянул на нас.

– Пойдемте со мной… – Он встал и повел нас к открытому окну. – Посмотрите туда, – Морбиус указал рукой. – Туда, за внутренний дворик, к пруду. Вон на тот расчищенный среди деревьев участок.

Мы увидели небольшую поляну и ряд поросших травой холмиков на ней. Серо-голубые надгробные камни безошибочно указывали на их назначение.

– Мы сделали все, что могли, – очень тихо сказал Морбиус. – Моя жена и я…

Он круто повернулся, быстро вернулся к столу и сел в свое кресло. Мы последовали за ним.

Минуту спустя Адамс тихо спросил:

– Ваша жена, доктор? – А когда Морбиус кивнул, добавил: – Но ведь ее не было в списках экипажа «Беллерофонта».

– Среди биохимиков вы найдете имя Джулии Мазини, – Голос Морбиуса понизился почти до шепота. – Мы были обручены во время путешествия… Нас обвенчал командор корабля.

Адамс продолжал. Он спешил.

– Значит, все остальные погибли, но вы и ваша жена остались невредимы? Как это объяснить?

– Я… я не в состоянии это объяснить, – голос Морбиуса окреп. – Единственное объяснение, которое я могу найти, это то, что мы с ней очень полюбили этот новый мир. Полюбили так, что ни единым помыслом не были враждебны ему…

– Что думает по этому поводу ваша жена? Она согласна с этим объяснением?

Я пристально наблюдал за Адамсом, когда он это говорил, но так и не понял намеренно ли он сделал ошибку во времени, упоминая жену Морбиуса.

Морбиус вздрогнул.

– Моя жена ДУМАЛА точно так же, как и я… Она умерла год спустя, да поможет ей бог… Ее смерть последовала от… от естественных причин…

Адамс все не прекращал разговора.

– К сожалению, мне необходимо продолжать, – сказал он мягче. – Что же произошло с «Беллерофонтом», с самим кораблем?

– Он взорвался… Я едва не сказал ИСПАРИЛСЯ. – На лицо Морбиуса вернулся легкий румянец. – Видите ли, когда все, кроме пяти из нас, оказались жертвами этой СИЛЫ, трое решили попытаться поднять корабль с планеты. Они не были ни пилотами, ни инженерами, но не стали меня слушать, когда я предупредил их об опасности такой попытки. Они все-таки предпочли рискнуть…

Он замолк, вынул платок и вытер лицо.

– Им удалось запустить корабль, но он успел подняться не более, чем на тысячу футов, и тогда последовал взрыв и ослепительная вспышка… Корабль разлетелся на куски, – Морбиус вздохнул, покачал головой.

– Я так и не мог выяснить, произошло ли это в результате их собственной оплошности или было еще одним из проявлений той Силы…

– И с тех пор, как вы остались одни, – спросил Адамс, – вас ни разу не беспокоила эта Сила? Вам ничто не угрожало?

Я удивлялся тому, что Адамс, казалось, полностью верил рассказу Морбиуса. Сам я, если и верил, то очень мало.

Морбиус нахмурился.

– Я уже сказал вам, командор, что неприкосновенен для этой Силы, – резко ответил он. – Правда, мне пришлось принять некоторые предосторожности на тот случай, если бы мое… мое положение изменилось.

Он попытался улыбнуться, но безуспешно.

– Предосторожности?

– Исключительно физические, командор. Вот одна из них…

Морбиус протянул руку к стене, нажал выключатель, и через какую-то долю секунды день превратился в ночь. Если бы тотчас не вспыхнул свет в люстрах, мы бы очутились в кромешной тьме.

Фарман опять схватился за свой пистолет, а Адамс проворчал:

– Что еще такое?

Я успел заметить, что ближайшее к нам окно быстро закрылось металлическими ставнями. Пс-видимому, то же произошло и с другими окнами. Металл, из которого были сделаны ставни, выглядел необычайно: он был тусклым, коричневато-серого цвета.

Я увидел, что Морбиус опять улыбнулся своей высокомерной улыбкой. Тот эффект, который произвела на нас эта демонстрация, казалось, вернул ему его обычную снисходительную манеру поведения.

– Простите, если я напугал вас, джентльмены, – сказал он. – По крайней мере, вы видите, что я подразумеваю под физическими предосторожностями. Весь фасад дома покрыт теперь броней.

Он снова нажал на выключатель, ставни мгновенно открылись, и дневной свет наполнил комнату.

Адамс взглянул в окно.

– Этот металл, – спросил он, – что он из себя представляет?

Морбиус заколебался. Видимо, он догадался, к чему подводит этот вопрос.

– Это сплав, командор, – медленно сказал он. – Из местных руд. Очень прочный, невероятно крепкий и удивительно легкий.

– Из местных руд? – резко спросил Адамс. – Кто же нашел их? Впрочем, гораздо важнее – кто добыл их?

– Их нашел я. – В голосе Морбиуса послышалось раздражение. – Мы с Робби их ДОБЫЛИ, как вы говорите…

– А кто построил этот дом? Кто выдолбил эту скалу?

– Вся работа в основном сделана Робби, командор. И разрешите сказать вам, что мне…

– Одну минуту. Прежде всего – кто сделал робота?

Это был тот самый вопрос, который сверлил мой мозг с того момента, как к нашему кораблю подкатил из пустыни необыкновенный экипаж. Адамс избрал довольно длинный путь, чтобы выяснить это, но я понимал, зачем это ему понадобилось.

Морбиус долго сидел молча. Ни он, ни Адамс не шелохнулись. Но Фарман беспокойно завозился в своем кресле, вынул сигарету, снял самовоспламеняющийся колпачок и закурил.

Наконец Морбиус холодно произнес:

– Когда вы прервали меня, командор, я хотел оказать, что мне не нравится ваш тон. И ваше отношение ко мне.

– Прошу меня извинить, доктор. – Адамс был весь любезность и предупредительность. – Я только стараюсь выполнить свой долг. Будьте добры расскажите, кто же все таки сконструировал и построил робота?

– Думаю, что ответ вам ясен, командор. Его спроектировал и построил я.

Теперь Морбиус стоял, опираясь руками о стол. Было похоже, что самообладание может покинуть его. Интересно, что бы произошло, если бы это случилось?

Адамс тоже поднялся. Они были почти одного роста.

– Просматривая описок экипажа корабля, – сказал он, – я узнал, что ваша профессия совершенно не связана с техникой. Вы филолог. Вы имеете дело с языком, средствами общения. Устная, письменная или какая там еще речь – вот ваша область. Не так ли?

– Совершенно верно.

– Поэтому вполне законно мое недоумение: где вы могли приобрести такие знания, чтобы сделать все это? Или хотя бы только инструменты?

– Что касается знаний, командор, то вы, видимо, забыли старый трюизм: «Нужда – мать изобретений».

Морбиус густо покраснел, а потом вдруг кровь отлила от его лица. Неестественная бледность особенно контрастировала с черным цветом его бороды.

– Вы хотите сказать, что это касается инструментов? – Впервые в голосе Адамса послышалось раздражение.

– Инструменты? – спросил Морбиус. – Существует только один самый важный инструмент – это РАЗУМ! – Он опять улыбался своей высокомерной улыбкой.

– Для меня это слишком умно, доктор. Я не понимаю, что вы хотите сказать, – раздражение в голосе Адамса слышалось яснее. – Не лучше ли вам…

Он не смог закончить фразу, потому, что его прервали. Его прервал Фарман, и это совершенно не относилось к разговору между Адамсом и Морбиусом. Фарман издал восклицание, лучше всяких слов выражавшее его удивление. Он вскочил и смотрел куда-то в глубину комнаты.

Я повернул голову и понял, что пристально и недоверчиво разглядываю наше НЕСЧАСТЬЕ…

4

Несчастьем, как это часто бывает, оказалась женщина. Или, может быть, на этот раз мне следовало бы оказать ДЕВУШКА…

Она стояла в дверях, очень свободно чувствуя себя в этом необычайном доме, с интересом разглядывала четверых мужчин. Ей можно было дать лет девятнадцать. Волосы у нее были цвета спелой пшеницы, а глаза – такие же голубые, как и вода в здешних ручьях. Она оказалась не низкой и не высокой, а именно того идеального роста, что так соответствовал прекрасным очертаниям ее тела. Фигура ее, выражаясь по-старинному была очаровательной, каждая прелестная линия или изгиб которой были скрыты и в то же время грациозно подчеркнуты платьем, надетым на ней. Это платье не походило ни на одно из тех, какие я когда-либо видел, но оно так же гармонировало с ней, как и вся эта необычайная меблировка гармонировала с этим необычайным домом. Платье было цельным, и хотя оно лежало на девушке свободно, его линии были линиями того, на ком оно было надето. Нет, не искусной имитацией линий тела, а как-то именно самими его линиями. Мягкий красивый материал имел тот же сильный внутренний блеск, как и все остальные ткани, которые я здесь видел…

Возможно, это продолжалось лишь секунду или две, но, казалось, все мы замерли уже давно, как неподвижное телевизионное изображение, пока Морбиус снова не привел всю сцену в движение. Он хмуро посмотрел на девушку и поспешно направился ей навстречу.

– Алтайра! – сказал он. – Я же просил тебя не мешать нам!..

Несмотря на хмурый вид и строгий тон, Морбиус стал вдруг совершенно другим человеком. В каждой его черте, в каждом звуке и жесте проступили теплота и сердечность. Девушка взяла его за руку. Я заметил на ее мизинце кольцо, отливавшее кроваво-красным светом рубина. Она посмотрела на Морбиуса, и гнев исчез с его лица. И ничего удивительного! Это был взгляд, который мог бы запустить тысячу космических кораблей, не говоря уже о легендарных троянских галерах…

– Но, папа, – сказала она, – я думала, что ты имел в виду только во время завтрака…

Казалось, она не смотрела в нашу сторону, но я чувствовал, что она видит нас.

– Дорогая моя, – начал Морбиус, – ты же отлично знаешь…

– Конечно, знаю, – перебила она, – но я… я просто не могла не прийти сюда. Просто не могла!

Голос ее был необычайным, восхитительно низким.

Морбиус улыбнулся. Такой улыбки мы еще не видели у него.

– Ну что ты, – сказал он, – Я думаю, ты напрасно беспокоишься…

Теперь она открыто посмотрела на нас. Румянец то появлялся, то исчезал на ее лице, дыхание было учащенным. Морбиус повернулся к нам. Он оставался спокоен в этом довольно щекотливом для него положении.

– Разрешите мне представить вас моей дочери, джентльмены, – сказал он. – Алтайра: командор Адамс, майор Остроу, лейтенант Фарман.

Мы поклонились. Не знаю, каким был поклон у меня, но у Джерри Фармана – великолепным! Резкой противоположностью ему выглядел Адамс: он не многим отличался от обыкновенного кивка. Казалось, командор сдерживает досаду, лицо его побледнело.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Очень рад познакомиться с вами, – сказал Фарман, делая явный намек.

Адамс не сказал ничего.

– Надеюсь, вы понимаете, джентльмены, – проговорил Морбиус, – что это большое испытание для моей дочери. Ведь она никогда не видела людей, кроме меня.

Фарман внимательно посмотрел на девушку, улыбнулся, и я невольно вспомнил все истории, рассказываемые о нем. Его бесцеремонные повадки были притчей во языцех даже среди космонавтов.

– Каковы же ваши впечатления? – спросил он девушку.

Она всерьез приняла его вопрос, но отняла свою руку от руки отца, как бы показывая этим, что ее мнение не может быть вполне компетентным.

– Мне кажется, – сказала она наконец, – что все вы красивые.

Подобное заявление могло бы показаться наивным. Но только не в ее устах. Единственной улыбкой которую оно вызвало, была смущенная улыбка Морбиуса. Я не знал, о чем думал Адамс: лицо его ничего не выражало. Сам же я вдруг проникся большой симпатией к этой девушке. Фарман, конечно, поспешил обернуть ее высказывание в свою пользу.

– После этого я должен что-то сделать, чтобы оправдать такую высокую оценку, – вкрадчиво заговорил он и оглянулся на стол, накрытый к завтраку. – Не могу ли я чем-нибудь услужить вам? Не хотите ли бокал этого чудесного вина?

Он улыбнулся, и девушка ответила ему тем же.

– Пожалуй, я выпью вина, – сказала она. – Конечно же, я хочу пить.

Должен сказать, что технические приемы Фармана были безупречны. Довольно бесцеремонно он вдруг отделил ее от всех нас и очутился с ней в противоположном конце комнаты. Я видел, как Морбиус посмотрел на них. Лицо его вытянулось, а в глазах появился блеск, очень не понравившийся мне.

Зато мысли Адамса, по-видимому, были далеки от девушки и Фармана. Он сказал:

– Не продолжить ли нам нашу беседу, доктор?

И он направился в другой конец комнаты, к тому же дивану, где сидел в первый раз. Но он не дошел туда, потому что Морбиус поспешно указал ему на ближайшие стулья. Хотя он и сказал: «Да, пожалуйста, командор», – было ясно, что Морбиус не собирается располагаться далеко от алькова, где мы недавно завтракали, а теперь сидели его дочь и этот бесцеремонный лейтенант.

Пожав плечами, Адамс сел. Морбиус устроился на стуле рядом с ним. Я колебался, к какой группе примкнуть. Из алькова послышался негромкий голос Фармана, а затем взрыв серебристого смеха Алтайры. Морбиус нахмурился.

Адамс не хотел терять времени, и в то же время по его тону было заметно, что он не собирается восстанавливать недавнюю напряженную обстановку.

– Позвольте один вопрос, который я давно хотел вам задать, – начал он. – Почему вы советовали нам не спускаться? Почему вам так не хотелось, чтобы мы садились?

– Если даже я не сумею дать вам исчерпывающий ответ, командор, – сказал Морбиус, – то постараюсь хотя бы намекнуть.

Тон его был мягкий, как и у Адамса, но я уловил в нем ноту, которая могла бы звучать и как предостережение.

– Вы боялись, что мы окажемся в опасности? – спросил Адамс. – Из-за этой Силы, о которой вы говорили?

Но прежде чем Морбиус успел ответить, из алькова показалась Алтайра вместе с Фарманом. Она вышла сияющая, ни малейшего следа робости или застенчивости уже не было видно. Она улыбнулась мне, потом с той же улыбкой бросила мимолетный взгляд на Адамса. Мы хотели встать, однако она с неожиданным апломбом сделала рукой знак, чтобы мы сидели, и хотела вместе с Фарманом пройти мимо, но Морбиус поспешно спросил:

– Куда вы, Алта?

Она остановилась. Фарман тоже.

– В сад, на несколько минут, – сказала она. – Лейтенант Фарман думает, что я здесь одинока. Поэтому я рассказала ему о своих друзьях. Он хочет познакомиться с ними.

И она ушла. Фарман следовал за нею. Морбиус как будто хотел встать, но снова опустился в свое кресло и нахмурился. Мы услышали, как открылась и закрылась огромная входная дверь. Морбиус невольно бросил взгляд в направлении этого звука. Это был такой взгляд, что Фарман наверняка должен был почувствовать его, хотя и не мог видеть. Я посмотрел на Адамса потом на дверь – и командор чуть заметно кивнул.

– У Алтайры есть друзья? – спросил я, взглянув на Морбиуса так, как, надеюсь, это требовалось. Во всяком случае, я постарался изобразить любопытство. – Что имела в виду ваша дочь, доктор? – сказал я и сделал движение, будто хочу встать и пойти посмотреть.

Мы разыграли это надлежащим образом. Хмурый взгляд Морбиуса смягчился.

– А почему бы вам не присоединиться к ним, доктор? – спросил он и даже улыбнулся. – Думаю, что это развлечет вас. Может быть, даже заинтересует.

– Благодарю, – сказал я. – Уверен, что это будет интересно.

Я быстро пересек комнату, распахнул входную дверь и вышел во внутренний дворик.

Девушки и Фармана там не было. Осмотревшись, я заметил их вдалеке. Они шли по странного цвета траве направляясь к голубому пруду. Я снова услышал её смех. Они не замечали меня до тех пор, пока я не очутился рядом с ними. Фарман быстро оглянулся, и я перехватил такой взгляд, какой был под стать взгляду, посланному ему недавно Морбиусом. Но тут обернулась Алтайра, и Фарман вынужден был сменить его на свою обычную ухмылку.

– А это вы, док! – оказал он.

– Хм! – ответил я. Потом посмотрел на девушку и спросил:

– А мне можно познакомиться с вашими друзьями?

– Конечно! – ответила она. – Вы тоже интересуетесь ими, как и лейтенант?

– Держу пари, что да, – сказал Фарман. – Не так ли, док?

Незаметно он оказался между нами, и получилось, что они были парой, а я – посторонним.

Алтайра вынула из кармана какой-то предмет. Он поблескивал бирюзовым светом и был похож на маленькую трубочку.

– Останьтесь здесь, – оказала она нам. – Вы должны молчать и не двигаться.

Она пошла к деревьям, растущим справа от пруда. Фарман глядел ей вслед и не поворачивая головы, заговорил.

– Доктор, – сказал он, – зачем вам понадобилось портить мне прогулку?

– А вы хотели бы, чтобы вместо меня был Морбиус, так что ли? Да еще с чем-нибудь похуже фермерского дробовика?

Фарман продолжал следить за девушкой. А та остановилась на полпути между нами и деревьями, возле огромного кустикового растения, и, наклонившись, погрузила в него руки. Фарман неотрывно смотрел на нее.

– Заботливому папаше лучше убраться куда-нибудь подальше, – заговорил он. – Нужно кое-что более серьезное, чем он сам или даже его Сила, чтобы остановить меня в таких случаях.

– Умерьте свой пыл, дорогой мой, – сказал я. – Командору это тоже не нравится.

– Джону Адамсу? – воскликнул он снисходительно. – Ха!

Я понял, что мне следовало бы помалкивать.

В это время Алтайра выпрямилась, держа что-то в руке. Другой рукой она поднесла к губам свою трубочку. Я не услышал звука, но ощутил резкий удар в барабанные перепонки. Видимо, это был ультразвуковой свисток, вроде свистка для домашних собак, только гораздо большего диапазона. Фарман подумал то же самое.

– Ну, конечно, я так и знал! – проворчал он.

Но то, что мы увидели, было несравнимо интереснее, чем простая собака. Я первый заметил какие-то тени спускавшиеся на землю с деревьев. Потом они начали выбегать на освещенную солнцем поляну, делая странные, большие прыжки.

– Обезьяны! – сказал Фарман. – Ну, и что дальше?

Обезьян было восемь. Они с криками неслись по траве то скачками, то галопом, то рысью и, подбежав к девушке, рассаживались перед ней полукругом. Послышались их характерная болтовня и смех Алтайры.

– Обезьяны… – снова разочарованно проворчал Фарман. – Что за ерунда!..

– У них почти такие же первобытные инстинкты, как и у вас, – усмехнулся я. – Вам не кажется, что довольно забавно встретить их тут?

Фарман покосился на меня.

– Скажете тоже, – недовольно буркнул он. – Это просто смешно. – И, пожав плечами, добавил:

– Ну что ж, посмотрим хоть на обезьян. – Его взгляд был по-прежнему прикован к Алтайре.

Зачарованный, я наблюдал, как зверьки один за другим подходили по зову к девушке, брали что-то из ее рук – видимо, это была пища, – возвращались на свои места в полукруге и ели, откусывая небольшие кусочки. Присматриваясь к ним, я все больше удивлялся, так как все обезьяны принадлежали к разным видам. Не было ни одной пары. Я мысленно начал называть их: здесь был и гиббон, и капуцин, и шимпанзе, и макака… На земле такая коллекция была бы странной и бессмысленной. Даже в зоопарке их всех пришлось бы держать отдельно. Но здесь, где присутствие только одного из видов земных животных казалось невозможным, эта мирная компания была достаточной, чтобы, у любого зоолога закружилась голова…

Последней подбежала к Алтайре мартышка. Видимо, девушка придержала для нее самый лакомый кусочек и для забавы высоко подняла его над головой. Тогда обезьяна вспрыгнула ей на плечо и достала лакомство. Смех Алтайры донесся до нас. А обезьянка повинуясь приказу хозяйки, прыгнула на траву и вернулась на свое место.

Но вот Алтайра снова поднесла к губам свисток. На этот раз в мои барабанные перепонки последовало два резких удара, и сейчас же из-за деревьев рысью выбежала пара оленей. Оба они были самками, оба бесхвостые и оба казались здесь еще более невероятными, чем обезьяны. Они подбежали прямо к девушке и стали тыкаться носами ей в руки. Она обняла их за шеи, подвела к кусту, запустила руки в его листву и дала оленям что-то поесть. Там у нее, как я догадался, был тайник. Обезьяны, наблюдая за хозяйкой, все еще сидели полукругом.

Но вот Алтайра отошла от оленей и хлопнула в ладоши. Прекрасные животные убежали обратно за деревья, а через минуту исчезли и обезьяны.

– Надеюсь, представление кончилось, док? – сказал Фарман и направился к девушке, но ему пришлось остановиться, так как Алтайра опять взялась за свисток.

– Послушайте, – крикнул он ей, – я тоже хочу принять участие!

На этот раз в мои барабанные перепонки ударило трижды, и я увидел, что девушка смотрит куда-то вправо, заслоняя глаза от солнца ладонью.

– Ну, это уж слишком! – услышал я восклицание Фармана и заметил, что его рука потянулась к кобуре и выхватила пистолет. Я обернулся и увидел то, что его так поразило. Из-за цветущей живой изгороди, закрывающей пруд, появилось еще одно животное, но совсем другой породы. Ржаво-коричневое, с блестящими черными полосами на шкуре. Это был бенгальский тигр. Великолепный зверь, молодой самец, весом по крайней мере в семьсот фунтов. Он спокойно трусил в нашу сторону до тех пор, пока не почуял посторонних. Внезапно он остановился, опустил свою огромную голову и издал ужасающий рев, от которого кровь стыла в жилах. Казалось, все произошло в одно мгновение. Фарман поднял пистолет, но сзади, со стороны дома, послышался строгий окрик Морбиуса: «Не стрелять!», а Алтайра бросилась к этой огромной кошке, крича нам:

– Все в порядке! Все в порядке!

Фарман запихнул пистолет в кобуру и воскликнул:

– Ради бога! Вы только посмотрите!

Увидев нас, тигр припал к земле, но, когда Алтайра подбежала к нему, переменил свою угрожающую позу. Он уселся и стал игриво трогать ее своей громадной лапой. Алтайра начала его ласкать, дергать за уши, а он покорно уткнул ей в колени свою страшную морду.

Я оглянулся и увидел в окне дома Морбиуса и Адамса.

– Алтайра! – позвал Морбиус, – Не пора ли тебе вернуться?

Девушка согласно махнула рукой и жестом послала тигра прочь, покорного и ручного, словно обыкновенная домашняя кошка…

Мы двинулись ей навстречу. Легкий ветерок растрепал ее золотые волосы, а платье на ветру плотнее облегло стройную фигуру девушки. Я услышал, как Фарман переводит дыхание.

– Дело в том, что Кхэн – мой самый лучший друг, – сказала Алтайра. – Мне надо было предупредить вас раньше… – Глаза ее расширились от ужаса. – Что если бы вы убили его!..

Ответ Фармана был прекрасно рассчитан:

– Разумеется, я не стал бы стрелять в него, пока бы не убедился, что вам угрожает опасность.

Его мужественный профиль и слегка выдающаяся вперед челюсть производили нужное впечатление. Алтайра взглянула на него, и впервые я по-настоящему забеспокоился.

– Я очарован вашими животными, – вмешался я. Видимо, это прозвучало довольно натянуто, потому что Алтайра повернула голову и внимательно посмотрела на меня.