Текст книги "Этот мир как сон (СИ)"

Автор книги: В. Б. Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Мой рассказ купец слушал внимательно, не перебивал, только иногда уточнял какие-то важные для него детали. Среди них о языке – разговор у нас шел на нейтарском, он же спросил, знаю ли общий, межгосударственный, и леванский. Признался, что нет – меня научили после потери памяти только местному. Добавил, что язык мне дался без особых трудностей, так что с новыми также не должно быть сложностей – отказавшая прежде память сейчас не дает повода для беспокойства. При этих словах купец оживился, решил испытать меня. Сказал фразу на своем, а потом выжидающе смотрел мне в глаза. Я задумался на несколько секунд, повторяя про себя услышанное. Многие слова отличались от нейтарского языка, хотя общий смысл понял, а потом старательно, не торопясь, проговорил всю фразу, выдерживая интонацию и произношение.

Результат обескуражил и раззадорил иноземного гостя, сказал уже длинное предложение с меняющейся фонетикой – от вопросительной и восклицательной форм до речитатива. После моего ответа не стал дальше пытать, только высказался задумчиво: – Нанимать такого способного парня охранником – все равно, что закопать талант. Думаю, от него больше пользы будет в другом деле. Но это потом – нам еще идти и идти до дома. Серегей, предлагаю сейчас работу – будешь пока в охране моего обоза, если нужда появится в какой-либо надобности, то поможешь. Оплатой не обижу – положу тебе не меньше, чем в охране каравана. Слушаешь только меня. Если даже начальник охраны будет навязывать тебе какие-то обязанности, то так ему и скажешь, я разберусь с ним. Согласен?

Принял предложение не раздумывая – пристроен к каравану, занят нужным делом за неплохую плату, что еще лучшего желать! Потом, когда прибудем в Леван, подумаю – работать у купца дальше или заняться чем-то другим. Так и порешили – приступлю к охранной службе уже завтра, только вначале с Дамианом сходим по лавкам, подберем подходящие оружие и амуницию. Про себя удивился щедрости сержанта – полное снаряжение мечника стоило больших денег, почти в годовую зарплату охранника. Чтобы хоть немного уменьшить затраты, оговорил со старшим о самом минимуме – из оружия только одноручный меч с небольшим щитом, а доспехи взять легкие – кольчугу со шлемом и гамбезоном. Убедил доводом, что мне нужна подвижность, а не тяжелая защита.

Следующим утром, после того, как сержант освободился от служебных дел, а его возницы погнали обоз на склады, пошли с ним в ближайшую оружейную лавку. В подобном заведении я оказался впервые, с любопытством разглядывал всевозможные оружия на полках и стойках – мечи, ножи, боевые топоры, секиры, луки и арбалеты, стрелы к ним. Доспехов не увидел – по-видимому, у каждого торговца своя специализация. Товар хозяин выставил в открытом помещении, так что покупатели могли вблизи рассмотреть нужную вещь или взять в руки. Кроме нас, в лавке никого не было. Продавец или сам хозяин – дюжий мужчина средних лет, дав минуту оглядеться, подошел к нам и спросил: – Что желаете, люди добрые?

Сержант, кивнув на меня, ответил: – Парню нужен хороший меч, не очень тяжелый. Есть у вас что-нибудь подходящее?

Продавец подвел нас к стойке с мечами, показал пальцем на один из них и пояснил: – Советую вот этот. Привезли его из Зегура – тамошние мастера славятся на всю Гортвану. Из хорошего железа – не криницы, прокован не раз. Можешь, парень, взять его в руки, сам почувствуешь – подходит он тебе или нет.

На первый взгляд, меч выглядел неплохо – достаточной длины, в меру массивный, лезвие остро отточено. Но когда взялся за него, показался мне чужеродным – что-то отталкивало от него. Поставил его обратно в гнездо стойки, стал присматриваться к остальным. Ни один не вызвал даже желания потрогать, в каждом находил изъян для себя – слишком длинный или короткий, излишне широкое лезвие или неудобная для моей ладони рукоять. Первый меч действительно подходил лучше. Уже готов был согласиться на него, когда сержант, наверное, почувствовав, что он не совсем мне по душе, спросил торговца: – Есть еще, кроме, этих?

Тот пожал плечами, после ответил: – Есть еще парочка, но с ними не все ладно, как раз сегодня хотел отдать здешнему мастеру на небольшой ремонт. Если будете брать, то на них дам скидку.

Один из этих мечей привлек внимание какой-то особой красотой, он мне понравился с первого взгляда. Изящный, с плавными переходами, все в нем вызывало ощущение силы и скорости, так и тянуло руку к нему. В ладони он лег также плотно, как и меч Дамиана, мешала только обломленная на треть рукоять. Посчитал этот дефект не столь важным – хороший мастер за день исправит.

– Возьму его, – высказал свое пожелание, сержант кивнул согласно, а потом принялся торговаться с хозяином. Скинул с начальной цены едва ли не треть, после оба ударили по рукам. Взяли еще ножны и перевязь, небольшой круглый щит и пару ножей, а затем распростились с торговцем, довольные друг другом.

Из лавки отправились к кузнецу-оружейнику – его нам посоветовал торговец. Шли недолго, мастерская находилась через два дома. Кузнец со своим помощником правил чьи-то латы, подождали немного, пока он не вышел к нам. Объяснили ему, с чем пришли, тот после недолгого осмотра взялся починить меч, велел мне прийти за ним к вечеру. У него же мы взяли кольчугу и шлем, не пришлось идти в доспешную лавку. Причем за небольшую цену – кто-то сдал их кузнецу поврежденными за бесценок. Он починил, а сейчас предложил нам, когда услышал, что мы идем за доспехами. Тут же примерили – кольчуга оказалась мне чуть маловата, с трудом налезла на гамбезон. Мастер оставил ее у себя, пообещал до вечера подогнать как надо. Вот так быстро, за час, решили с моим снаряжением. Сержант направился к своему обозу, а я к купцу Анри – приступать к работе.

По пути зашел к цирюльнику, тот долго крутился вокруг, пока привел в порядок мои космы и бороду. Зашел еще в лавку взять себе одежду – ходить дальше в армейской форме, привлекая ненужное внимание офицеров и других чинов, не собирался. Набрал целую кипу, от нижнего белья до куртки и мягкой шапочки – батвата, его можно носить под шлемом. Пришлось возвращаться на постоялый двор и отставить в своей комнате покупки, здесь же переоделся в новую одежду. На ярмарку, где торговал своим товаром Анри, пришел уже к полудню. Еще от входа увидел многолюдную толпу, собравшуюся у каравана. По-видимому, со всех окрестностей сюда съехались местные жители, спешили взять нужные им вещи из северной страны в первый день распродажи.

Торговали купцы из дощатых палаток, выстроившихся в длинный ряд. За ними увидел груженные товаром большие повозки, оттуда кто-то из помощников переносил коробки и мешки в палатку. Нашел своего купца почти в конце ряда – он сам стоял за прилавком, а в глубине палатки помощник выкладывал из мешка какой-то товар. В первый момент Анри не признал меня – после того, как я приветствовал его, смотрел на меня озадаченно Так и высказался, когда вспомнил: – Серегей, да тебя не узнать! Весь такой пригожий, хоть ставь за прилавок – всех девок приманишь!

После повернулся к помощнику и позвал: – Арктур, замени меня, мне надо с Серегеем переговорить.

Предупредил купца, что вечером мне надо сходить к кузнецу, забрать свое снаряжение, а потом попрощаться с Дамианом. На ночь же могу остаться караулить товар. Купец согласился и я ушел к обозу стоять на страже. В нем насчитывалось пять крупных повозок с высокими бортами. Каждая почти до верха заполнена аккуратно уложенным товаром, в основном, изделиями из металла – посудой, инвентарем, всякими поделками, бижутерией. В одной из повозок разместили в мешках продукты – сахар, чай, редкие здесь пряности. Так что добра у купца оказалось немало, было ему за что переживать.

Сдал пост приказчику и отправился к кузнецу. Он к моему приходу заканчивал ладить насадку на обломок рукоятки, прямо при мне наклеил кожу и отдал, только предупредил не трогать до завтрашнего утра – пусть хорошо схватится. А кольчуга уже была готова, я примерил ее – теперь в самый раз, не оттопыривается и не обтягивает. Закрывала тело от шеи до колен, руки по локоть. Вес в ней набрался изрядный, едва ли не десяток килограммов, но все же вдвое, а то и втрое меньше, чем в сплошных пластинчатых латах.

Мечник в кольчужном доспехе

Попрощался с Дамианом тепло – я остался благодарен ему за участие ко мне. Возможно, спас ему и другим обозникам жизнь, когда защищал от нападения грабителей, но не рассчитывал на такой щедрый дар. Еще раз убедился – этот мир, насколько жестоким он не был, все же не без добрых людей. Пригласил сержанта и прежних попутчиков в трактир, угостил ужином из самых лучших блюд, заказал всем хорошего вина. Сам не пил – мне ночь не спать, но посидел с ними за компанию пару часов, а потом ушел, распрощавшись с добрыми напутствиями друг другу.

Уже настала ночь, лежал на повозке, разглядывал темное небо, светящиеся звезды и думал. Скоро год, как я в новом мире, понемногу уже привыкал к нему. Все реже вспоминал прежнюю жизнь, она казалась далекой, даже призрачной. Смирился с мыслью, что здесь навсегда, и надо искать свою долю и счастье. Верил, что оно обязательно придет, только и мне надо постараться, чтобы приблизить его.

Глава 6

Караван оставался в Верном еще два дня. За это время ближе узнал Анри, познакомился с его помощником и возницами. Ни с кем из них каких-либо приятельских отношений не завел – слишком различались наши интересы и склонности. С тем же купцом, взвешивающим окружающих своим прагматичным умом – нужны ли они ему, есть ли от них выгода, – обращения складывались в рамках службы – ни больше, ни меньше. Кроме охраны помогал в подсобных работах – что-то перенести, оказать небольшую услугу покупателям, сходить куда-то по поручению хозяина.

На ночь я оставался с обозом, остальные же уходили в постоялый двор. Спал вполглаза, просыпался от любого шума – обычно крепкий сон теперь стал чутким. Наверное, от моего внушения – быть начеку. В первую же ночь поймал воришку – пацана, пытавшего стянуть мешок манной крупы. Проснулся от глухого звука – как будто что-то упало. Прислушался – кто-то возился в дальней повозке, различал едва слышимый шорох. Встал, стараясь не шуметь, тихо, на цыпочках, пошел в ту сторону. Уже вблизи увидел при свете луны маленькую фигурку вора, спускающегося с высокой повозки на землю. И когда он потащил чуть ли не волоком тяжелый мешок, схватил его за ворот.

Пацана отпустил, пожалел. Он от испуга лишился речи, смотрел на меня выпученными глазами и не отвечал на расспросы: – как зовут, где родители, зачем ему этот мешок. А потом заплакал тихо, со всхлипом. Я не выдержал, махнул рукой в сторону выхода: – Уходи.

Утром увидел его вновь, он стоял неподалеку от нашего обоза, не решаясь подойти. Узнал по огромным глазам, сейчас, при ясном свете, разглядел мальчика лучше. Совсем еще ребенок, лет десяти, худенький – одна кожа да кости. Как еще умудрился поднять двадцатикилограммовый мешок и перекинуть через высокий борт?! Увидел, что я смотрю на него, подошел несмело, а потом заговорил: – Дяденька, возьмите меня с собой. Я буду делать все, что скажете, только возьмите меня.

Оторопел от этих слов – как это взять, он же не щенок, которого можно подобрать, а потом посадить на цепь. Да и зачем мне такая обуза, сам еще не устроенный! Не стал сразу отказывать мальчику, повторил вчерашний вопрос: – Как тебя зовут и где твои родители?

– Санчо, а родителей у меня нет. Папа умер на войне, когда я был маленький, а мама умерла в прошлом году от чахотки.

– И что, других родных у тебя разве нет?

– Есть дядя, мамин брат, только он прогнал меня – я украл из кладовки колбасу и съел.

– Зачем украл или он тебе не давал кушать?

– Давал, только мало. Я все время хотел есть.

Вот незадача – не знал, что делать. Прогнать – рука не поднималась, принять – тоже несподручно, неизвестно, как у меня все сложится. Понимал малыша – его, по-видимому, никто не жалел, а тут кто-то отнесся к нему добром, вот он и потянулся. После колебаний решился, сказал ему: – Подожди здесь, сейчас узнаю и приду.

Застал Анри в палатке и попросил на минуту переговорить с ним. После его кивка сказал: – Хочу взять с собой одного мальчика, сироту. Будет ли мне позволение на то?

Тот посмотрел на меня удивленно, видел по выражению его лица, о чем-то хотел спросить, но передумал, только высказался: – Если тебе надо, то разрешаю. Но не в ущерб делу и смотри, чтобы он не натворил – отвечать будешь сам. Расходы на него вычту с твоего содержания.

Так у меня появился приемыш, день и ночь находившийся при мне. Вел с ним разговоры, как он жил до сих пор, чем занимался, кроме воровства. Сразу предупредил, что подобного проступка больше не должно быть, иначе распрощаюсь немедленно. Санчо побожился, но все же приглядывал за ним – чужая душа потемки, пусть и детская! Изо всех своих малых сил он старался помочь мне, я же давал ему посильные задания, учил несложной работе, проверял за ним и поправлял. Постепенно привязывался к расторопному и смышленому мальчику, открывшему мне свою душу.

Ранним утром третьего дня караван вышел из Верного и направился на юг к Деверу, такому же небольшому городку на приграничном тракте. Шли неспешно длинной, растянувшейся на добрый километр, цепочкой. В караване насчитывалось более полусотни крупных повозок с упряжеными в них тяжеловозами и еще несколько крытых кибиток, в которых располагались купцы, вернее, часть из них. Анри же ехал с нами, на передней фуре, только примостил там место для себя. Я большее время проводил на задней повозке в полном боевом облачении, не расслабляясь под жарким солнцем. Во время привалов подходил к Анри, он иногда давал какие-то указания, но старался не отвлекать меня от охраны обоза.

Переход до Девера прошел спокойно, никто не потревожил нас в пути. Прибыли в этот город засветло, остановились в торговом дворе – постоялом дворе с ярмарочной площадью. Места на наш немалый караван хватило, заняли свое торговое место с палаткой. Возницы распрягли лошадей и отвели их в конюшню, Анри с помощником отправились занимать комнаты в постоялом дворе. Я уже привычно остался с обозом, только снял доспехи, рядом со мной примостился Санчо. Поужинали взятым из трактира тушеным мясом и кашей, мальчик вскоре уснул на приготовленной мной лежанке. Сам лег рядом и незаметно задремал, просыпаясь от постороннего шума.

В предрассветный час меня что-то разбудило, какое-то тревожное чувство. Ничего подозрительного не увидел и не слышал, но все же встал с лежанки и, прихватив меч, пошел тихо обходить обоз. Никого здесь не обнаружил и уже собирался возвращаться к своей повозке, когда краем глаза заметил крадущуюся тень. Присмотрелся, увидел двоих с мечами в руках, они подбирались к закрытой на ночь двери в постоялый двор. Только хотел поднять тревогу и напасть на грабителей – в намерении ночных гостей у меня сомнения не возникли, как со стороны ворот к ним присоединилась еще группа. В свете луны насчитал два десятка вооруженных злоумышленников, собравшихся войти в дом.

Дверь тихо отворилась, по-видимому, их сообщник открыл ее изнутри, и я решился – надо поднимать людей, заснувших спокойным сном и не подозревающих о смертельной опасности. Выдернул из под колеса ближайшей повозки булыжник – им возницы стопорили свои фуры, изо всей силы бросил в окно на первом этаже. В ночной тьме не промахнулся – раздался грохот бьющегося стекла. Тут же выхватил второй камень – через секунду он влетел в другое окно. В доме раздались возмущенные крики, кто-то на первом этаже, наверное, из прислуги, стал зажигать светильники. Видел, как в поднявшейся суматохе банда оторопела, стояла перед открытой дверью и не решалась войти. По-видимому, они делали ставку на внезапность, взять по-тихому спящих постояльцев, а тут такой тарарам!

Прошла целая минута, пока бандиты разбирались с дилеммой – или отступить тихо, или все же ворваться в разбуженный муравейник. По команде главаря, уже не пекшегося о скрытности, они заспешили внутрь, толкаясь в дверях. Для острастки бросил еще один камень, а потом бросился к своей повозке за доспехом и щитом. Быстро, путаясь в рукавах, надел гамбезон и кольчугу, нахлобучил шлем, а потом бегом направился ко входу в дом. Изнутри шел шум схватки – лязг мечей, крики сцепившихся в драке, стоны раненых. Бросаться сломя голову в самое пекло боя не стал, вошел в дом осторожно. На первом этаже никого из бандитов не увидел, здесь на полу лежали в крови их жертвы – мужчина и женщина, по-видимому, из прислуги или сами хозяева заведения.

Поднялся по лестнице на второй этаж, держа наготове шит и меч, но здесь никто на меня не напал. В коридоре же в слабом свете двух светильников увидел стоящих ко мне спиной головорезов, а перед ними – воинов, оставшихся ночевать в постоялом дворе. Ширина коридора позволяла только двоим с каждой стороны принимать бой, остальные толпились позади, сменяли выбывших из-за раны или смертельного удара бойцов. Тихо, скользящим шагом, подскочил к самому ближнему врагу и колющим ударом в шею под шлемом сразил его. Тут же, не теряя ни секунды, нанес укол в икру второму противнику, тот упал с криком. Стоящие перед ним стали поворачиваться ко мне, но за это короткое время вывел из строя еще одного из них ударом в незащищенную кольчугой подмышку.

После я только защищался, отбивал мечом удары нападающих на меня бандитов, принимал их на щит. Об атаках и не помышлял – в мастерстве владения мечом они не уступали мне или, может быть, превосходили . Успевал справляться сразу с двумя противниками за счет своего предвидения боя, да и в коридоре им не хватало места для полноценной атаки. Не знаю, сколько времени прошло в таком противостоянии, меня уже покидали силы, не так быстро реагировал на атаки врага. Пропустил пару колющих ударов, благо, что кольчуга их выдержала, продолжал бой на одной воле, превозмогая усталость. Отступил под ударами до самой лестницы, приготовился даже спрыгнуть с нее с риском переломать ноги, когда пришла помощь.

Услышал, как с грохотом в дом вбежали люди, а потом стали подниматься наверх, гремя щитами. Кто-то из них громко скомандовал: – Всем положить мечи и отойти!

Нападавшие на меня бандиты прекратили атаку и быстро отступили к своим. Мечи они не бросили, как и остальные их подельники – выставили их вперед, угрожая городским стражникам, прибывшим на шум в постоялый двор. Я же, как только противник оставил меня, положил на пол свой меч и отошел в сторону, пропуская подмогу в коридор. Уже как зритель, смотрел за разгоревшейся схваткой новоприбывших воинов с бившимися насмерь злодеями. Минут через десять бой закончился, последний бандит выпустил меч из раненой руки. Стражники принялись выводить и выносить сраженного противника из коридора вниз. Уцелевшие постояльцы, вышедшие из своих комнат, как только опасность миновала, захлопотали вокруг воинов, защитивших их от головорезов.

Среди выживших увидел своего купца – он, целый и невредимый, вышел из комнаты в конце коридора. Тем же, кто остановился ближе к входу, не повезло – бандиты вырезали почти всех, кого нашли в первые минуты нападения. Видел через распахнутые настежь двери лежащие вповалку тела убитых и раненых, чувствовал идущий от них запах крови. Меня, еще не привыкшего к гибели невинных людей, тем более в таком множестве, замутило. Заставил себя перебороть слабость, вместе с другими занялся жертвами резни. Рвал на полосы попавшуюся под руку ткань, перевязывал ими раны, выносил убитых. Пострадали и наши люди – среди погибших оказались двое наших возниц. Остальные обошлись страхом, помощь им не понадобилась.

С приходом лекарей люди немного успокоились, выполняли их указания, я тоже. Носил им воду из чанов, перекладывал раненых, выносил умерших. После рассвета, когда закончили с первыми нуждами, ушел к обозу, как-то успокоил перепуганного Санчо и отключился мертвым сном. Проснулся только в полдень – меня разбудил Анри. Поведал то, что ему стало известно о ночном нападении, а потом велел готовить товар для торговли. Я никому не говорили о своих подвигах, но о них каким то образом прознали другие. Анри так и сказал:

– Ты молодец, Сергей, разбудил всех! Только хозяин все сокрушался – кто же ему заплатит за разбитые стекла? Но ничего, выкрутится, такой проныра возьмет свое с местных властей за все убытки – они же проворонили банду. Даже подумать страшно, чтобы было, не подними ты тревогу – перерезали нас всех спящими! И сражался ты неплохо, так сказали стражники, принявшие бой с татями. Только одно плохо – где же мне взять возниц на две фуры? Придется одну поручить тебе, вторую возьму сам, пока не найду подмену.

Два дня купцы каравана торговали в Девере, Анри еще нашел замену погибшим возницам – уговорил двух крестьян из ближайшей к городу деревни, приехавших на ярмарку, щедрыми посулами, даже оставил для их семей задаток. Дал мне премию за последние заслуги, я потратил ее на новую одежду и обувь приемышу. Взял еще у местного лекаря заживляющие мази – на груди и плече, там где я пропустил удары мечом, появились синяки, а прикосновение к ним доставляло глухую боль. Лечил их почти неделю, пока не прошли бесследно, только оставили в памяти зарубку – не заноситься своим умением, в мечном искусстве мне многому надо учиться. Да и с выносливостью не все ладно – моих сил хватило на несколько минут боя, тогда как опытные бойцы держались в несколько раз дольше. Причем не столько запасом сил, а умением расходовать его экономно, без лишних движений и суеты.

На второй день завел интрижку с одной разбитной молодкой недурной наружности – она зашла в нашу палатку покупать женские украшения, а я в это время выкладывал товар из коробки на полку. Только переглянулся с ней взглядом, а кровь взыграла – увидел в ее глазах манящий блеск. Он недвусмысленно подсказывал – женщина желала заняться со мной любовными утехами, я тоже был не против – мужское естество требовало свое. Чуть заметно кивнул ей головой, она в ответ прикрыла на мгновение веки с длинными ресницами – просигналили друг другу об обоюдном согласии. Вышел как будто по нужде из палатки, подождал красотку чуть поодаль от входа. Она долго не задержалась, вышла через минуту, огляделась, ищя меня глазами. Увидела, плавной походкой, чуть покачивая широкими бедрами, направилась в мою сторону, лишний раз соблазняя меня. Проходя мимо, не стала останавливаться, на ходу негромко проронила:

– Приходи вечером, как стемнеет, в ткацкий переулок, третий дом от угла.

Так же вполголоса ответил ей вслед: – Приду.

Под вечер отпросился у Анри на несколько часов, еще попросил приличные бусы для молодой женщины. Купец усмехнулся, махнул рукой, одобряющим тоном бросил: – Иди уж, дело молодое! А бусы выбери сам, удержу с твоей платы.

Выбрал бусы из розового жемчуга, хотя цена их кусалась, но посчитал – для красивой женщины нужны красивые украшения. В соседней палатке взял игристого вина и, уложив спать Санчо, отправился на свидание, весь горя от вожделения. Я заранее вызнал у местных нужный путь, так что, нашел дом красотки без блужданий. Калитка в изгороди оказалась не заперта, прошел к дому и постучал в освещенное светильником окно. Через минуту открылась дверь, из-за нее выглянула давешняя молодка. Увидев в только что наступившей темноте меня, она проговорила приятным мне грудным голосом: – Входи, сама же продолжала стоять в дверях, чуть отодвинувшись. Проходя мимо, коснулся предплечьем ее упругой груди и, едва женщина заперла за мной дверь, поднял ее на руки, пошел на свет, не сдерживая больше своей похоти.

Возложил драгоценную ношу на застеленную постель, принялся расстегивать дрожащими от возбуждения пальцами пуговицы и крючки на ее платье. Красотка помогала мне, поворачивалась удобнее, сама что-то отстегивала. Снял платье, за ним нижнюю рубашку и на минуту залюбовался обнаженным ладно сложенным телом. В меру полное, с упругой еще грудью, оно манило зрелой женской красотой. Принялся ласкать губами груди, молодка застонала и выгнулась навстречу моим ласкам. Каждое прикосновение моих губ и пальцев вызывало дрожь ее возбужденного тела. Женщина вся горела от желания близости, едва ли не большим, чем у меня. Не стал дальше мучить ни ее, ни себя, быстро разделся сам и сходу вошел во влажное лоно. Слились во взаимной страсти, оба оказались достойны друг друга – потеряли счет наслаждениям, повторяли их раз за разом.

Такой неутомимой и ненасытной партнерши у меня еще не было – ни в прежней жизни, ни здесь. Даже на мгновение возникла опаска – а справлюсь ли? Справился, выросшая после переноса мужская сила позволила мне дать женщине полное удовлетворение, а потом уже старался для себя, пока не разрядился до приятного изнеможения. После, прямо в постели, выпили принесенное мною вино, Агнесса, так назвалась любовница, примерила бусы, покрасовалась в них передо мной, обнаженная. От соблазнительного вида пышного тела вновь возбудился, набросился на темпераментную женщину, с готовностью принявшей меня, и у нас все пошло по новому кругу. Потерял счет времени, очнулся от любовного наваждения, когда уже стало рассветать. Заторопился – Арктур, приказчик, наверное, уже давно клянет меня, ожидая замены на страже обоза. Быстро, как по тревоге, оделся, распрощался с утомившейся молодкой и бегом отправился к каравану.

Выслушал недовольное бурчание Арктура, после прилег рядом с приемышем и уснул сладким сном. Спал, правда, недолго, уже через пару часов пришли возницы, стали запрягать лошадей. Вслед за ними появились купцы, среди них и Анри, вскоре караван вышел из торгового двора. Направились дальше на юг, к последнему городу на тракте – Чизано, после него караван уходил на запад, к столице. Путь к нему занял два дня и прошел без происшествий и тревог, хотя на этом участке тракта нападения грабителей случались нередко – о том меня особо предупредил Анри: – Будь начеку!

Прибыли в город засветло, так что разглядел ту его часть, через которую проезжали, во всех деталях. Лачуги и грязь на окраине, более чистые ремесленные кварталы, основательно обустроенный торговый центр – собственно, как и в других городах. Разве что оказался заметно крупнее прежних и многолюдней. Караван остановился в этом городе на три дня, расположился на просторной ярмарочной площади в самом центре города. Поставили повозки за торговыми палатками, возницы повели лошадей в здешнюю конюшню, а остальной народ разошелся по постоялым дворам и трактирам. Мы с Санчо остались вдвоем, как обычно, только ненадолго отлучился в ближайший трактир за ужином.

Прошла ночь спокойно, а с утра у меня начались мучения. Появилась боль, когда справлял малую нужду, еще зуд в паху. Внимательно рассмотрел свой орган, увидел на нем тревожные признаки – головка опухла и покраснела, а на самом кончике – желтая слизь. Ну что же такое, только второй раз в этом мире поимел женщину и уже подхватил заразу! Причем не от проститутки с понятным риском, а от вроде бы добропорядочной, пусть и любвеобильной дамы. От досады даже закусил губы, а потом пришел страх – ведь сейчас нет тех антибиотиков и препаратов, с которыми без проблем и осложнений можно справиться с такой бедой. Особенно плохо, если это сифилис, да и с гонореей ненамного лучше: гнить заживо – такое и врагу не пожелаешь!

Подавил в себе отчаяние от такого исхода – надежда на излечение все же оставалась, даже обычными, доступными в это время, средствами. Она небольшая, чаще люди умирали от подобной напасти, но и за нее стоило побороться. Решил самому заняться лечением – обращаться к лекарям не стал, посчитал, что от них, не знавших природу заболевания и реальных средств излечения, будет только больше вреда. Отпросился у купца по срочной надобности, пошел к травнику. Далеко не пришлось идти – его лавка находилась здесь же, на торговой площади, только на другой стороне. Отобрал разных трав и корней – ромашки, шалфея, крапивы, женьшеня, пару головок чеснока. Попросил травника приготовить их них отвары и настои в нужном мне составе – сведения о них сами всплывали в моей чудной памяти.

Никому не признался о своем нескромном недуге, лечился тайком – утром и вечером промывал пострадавший орган, днем пил настойки. Уже через два дня, когда пришло время уезжать из Чизано, заметил небольшое улучшение – отек спал, зуд не так сильно беспокоил меня. Боль еще осталась, как и выделения слизи из уретры, но надеялся, что все же обойдется, судьба побережет меня, как происходило не раз в прошлом. За этими заботами не следил за происходящими вокруг делами и событиями, если они напрямую не влили на мои обязанности, хотя в других условиях вызвали бы интерес и даже участие. В первый же день после приезда между нашими купцами и местными торговцами произошел скандал, дело дошло до рукоприкладства и таскания за бороды.

Наверное, конфликт между ними назревал давно, а сейчас хватило небольшого повода, чтобы он вспыхнул. Нашим купцам власти города предоставили лучшие условия, какие-то льготы и послабления, чего не имели местные. И когда приезжие стали занимать палатки на самых выгодных местах, кто-то из местных воспротивился освободить занятую им торговую точку. Разговор с ним перешел от убеждения словом до ругани, а потом просто вышвырнули строптивца с его товаром из палатки. На защиту обиженного прибежали его земляки, стычка разрослась до массового участия с обеих сторон, пока прибежавшая городская стража не утихомирила разбушевавшихся людей. Страсти между ними понемногу улеглись, но недовольство и противостояние остались, только уже в скрытом виде – устраивали противной стороне всевозможные козни исподтишка.

С одной из таких проделок недоброжелателей мне пришлось столкнуться в последнюю ночь перед отъездом – в наш обоз подкинули гадюку. Я не спал и сразу услышал чьи-то крадущиеся шаги. Осторожно приподнялся над бортом повозки и увидел в слабом свете ночного светила фигуру незваного гостя. Он остановился возле одной из наших фур, через несколько секунд поспешил обратно. Почуял что-то недоброе от этого визита, неведомую пока опасность. Аккуратно, стараясь не шуметь, сошел вниз и, держа меч наизготовку, направился к той повозке. Уже в двух шагах от нее различил в ночной тишине тихое шипение, почти сразу – метнувшуюся ко мне неясную тень. Удивительно, как я еще успел среагировать на бросок змеи – отбил мечом, а потом перерубил поднявшегося с земли для повторного броска аспида.

Сложил останки в пустую коробку, оставил до утра – пусть хозяин сам разбирается, чья это опасная затея. Больше подобных тревог ночь принесла, успел даже выспаться. Заметил в себе интересную особенность – в последние месяцы мне хватало для сна вдвое меньше времени, чем прежде, а просыпался бодрым, без долгой послесонной раскачки. Так и на этот раз, к приходу возниц успел размяться и провести тренировку с мечом. Анри, которому я рассказал о ночном происшествии и показал разрубленную пополам гадюку, долго ругался, возмущался коварством местных недругов, после пошел с уликой к руководству ярмарки. Что дальше произошло, нашли ли злоумышленника, о том не рассказывал, да и не до того уже было – пришло время собираться в дорогу.