Текст книги "Этот мир как сон (СИ)"

Автор книги: В. Б. Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

В этот час в бараке никого, кроме старшего и дежурного, не было – вся рота (привычно для себя назвал так здешний контингент) работала на строительстве полевых укреплений. Обустроили его как в казарме, разве что без оружейной стенки. Вдоль стен в два яруса тянулись нары, а по центру такой же длинный стол. На минуту даже показалось, что я своей роте, а все произошедшее со мной – страшный кошмар. Одернул себя – давно уже пора привыкнуть к суровой реальности, а не прятаться от нее в грезах. Вышел из барака, обошел его вокруг. На задней стороне под навесом увидел бочку с не очень чистой водой. Убрал плавающие сверху листья и другой мусор, разделся до нижнего белья и умылся с головы до ног. Набрал еще золы у печи здесь же, под навесом, постирал всю грязную одежду.

Усталости я не чувствовал. Вместо того, чтобы разлеживаться на нарах, как поступили мои попутчики, размялся хорошенько, а потом принялся за повторение изученных приемов и упражнений. После почти месячного перерыва кое-что забылось, прежняя четкость движений растерялась. Отрабатывал вновь и вновь, пока не пришла приятная усталость хорошо потрудившегося тела. Еще раз ополоснулся, только потом вернулся в барак. Старший, по-видимому, следил за мной в окно, остановил, когда я проходил мимо.

– Неплохо, парень, у тебя получается. Да и не потерял еще боевого духа. Только на будущее скажу – тебя ожидает трудная работа, можно сказать, на измор. Хватит ли у тебя сил после нее на подобные занятия – трудно сказать, но твое рвение похвальное.

– Благодарю, господин капитан, – вытянулся перед ним, как требуется уставом, после благосклонного кивка старшего продолжил: – Буду стараться, не хочу терять навыки работы с оружием.

– Пойдем во двор, покажу тебе пару хитрых приемов – может быть, когда-нибудь они тебе пригодятся.

Занимались весь час. Мечи нам заменили подходящие ветки, выбранные из сложенной у печи кучи хвороста. Капитан увлекся, показал не пару, а едва ли не десяток приемов. Схватывал быстро – после двух-трех показов повторял за ним пусть и медленно, но верно. Причем не только отдельные удары и блоки, но и их связки. Заслужил похвалу от старого воина: – Молодец, Серегей, у тебя дар к воинскому делу. Жаль, что так сложилось с тобой. Из тебя вышел бы отличный рубака!

Стало темнеть, когда в барак вернулись его обитатели. Вошли с шумом, что-то громко обсуждая. На вопрос старшего: – Что случилось? – один из них, наверное, кто-то из командиров, доложил: – Аравийцы напали. Чуть не попали под раздачу, когда по флангу они прорвались в наш тыл прямо напротив нас. Мы уже собрались кирками и лопатами отбиваться. Но обошлось, бог миловал в этот раз. Подошел резервный полк, отбил неприятеля. Командир, переговори с начальством, пусть нам выдадут хотя бы копья и щиты.

Капитан покачал головой, а потом пояснил: – Ты же знаешь, Роберто, не разрешат – не положено!

– Да знаю я, Рауль, но чует мое сердце, скоро нам станет жарко. Поляжем ни за понюх!

– Вот когда поляжем, тогда и разрешат. Может быть, – с грустной улыбкой ответил старший.

После обратился к своим командирам: – Роберто, Мигель, Игнасио, принимайте пополнение. Сегодня пришли с этапом. Я их распределил к вам, разбирайтесь.

– Давно пора, работы невпроворот, а рук не хватает – высказался степенный мужчина средних лет с нашивками лейтенанта.

Мы встали из-за стола, когда офицеры подошли к нам. Первым выступил Роберто, тоже, как и старший, капитан: – Так, кто в первый взвод – подойдите ко мне.

За ним отобрал своих во второй взвод тот самый лейтенант. Я же попал в третий, к Игнасио – сравнительно молодому, лет около тридцати, лейтенанту. Он расспросил каждого из нас, где и кем служили, имеют ли боевой опыт, каким оружием владели. Из десятка новоприбывших у меня оказался самый скромный послужной список, да и армейскому моему сроку – без году неделя. Выяснять, за какие прегрешения мы попали на каторгу, лейтенант не стал, после первого знакомства перепоручил нас десятникам. Моим непосредственным командиром стал капрал Маркос, невысокий плотный мужчина лет сорока. Мне он не понравился с первого взгляда – угрюмый, даже тени улыбки не видел на лице. Да и глаза какие-то злые, недовольные. Мог, конечно, ошибаться, но та же интуиция подсказывала, что мне с ним будет нелегко.

Каких-то разговоров капрал со мной не заводил, только буркнул: – Делай все, что я велю. Будешь медлить – накажу.

Больше общительным оказался сосед по нарам – молодой парень, немного постарше меня. После ужина, прошедшим, как и в роте, за общим столом, стал допытываться – откуда родом, где и как долго служил. Правда, тоже не затрагивал той причины, почему оказался здесь. Наверное, так здесь принято – не влезать в душу к кому-либо, бередить раны. Разговорился с Рикардо, так звали соседа, он в той же десятке, что и я, здесь уже полгода. Рассказал мне, как живется тут, почти на передовой, о работе, отношениях между каторжанами, с лагерной охраной. Воспользовался его словоохотливостью, постарался разузнать обо всем, что может быть полезным для меня. По словам Рикардо, да случившееся сегодня нападение аравийцев подтверждали их, работа здесь небезопасна – стычки с неприятелем, прорывы линии обороны не редкость.

Рота строила укрепления – вроде засечной линии в моем мире, в нескольких километрах от передового рубежа. Войска нашего не хватало, чтобы плотно прикрыть его. Враг и пользовался этим – искал слабое место, а потом бил туда. После прорыва жгли все, что попадалось им на пути в нашем тылу, а потом уходили обратно. В отместку наши войсковые части сами нападали на аравийцев, старались досадить им побольнее. Вот так во взаимных атаках и ожидании нападения проходил весь этот год. Среди строителей есть потери – кому-то не посчастливилось оказаться на пути противника. Тут надо держать ухо востро – при опасности вовремя спрятаться или убежать в сторону. Охрана сама так поступала – встать грудью перед врагом и пасть героической смертью охотников не находилось.

Об охране Рикардо рассказал подробно. Она небольшая – на пятьсот с лишним каторжан, работавших на линии у передовой, приходилось чуть больше сотни воинов. Они следили, чтобы люди не прохлаждались, но особо не гоняли – давали возможность отдохнуть, не выбиваться их сил. Состав их смешанный – в основной части мечники, но есть и копейщики с лучниками. К каторжанам из бывших воинов относились снисходительнее – могли подсесть рядом во время перерыва, заводили разговор о службе, обсуждали нынешнее положение на передовой. Да и сами штрафники старались не подводить надзирающих, работали без понукания. А во время нападения врага действовали сообща, вместе искали лучший выход в опасной ситуации. Попытки побега никто из вояк не предпринимал, в отличии от тех же уголовников, так что какое-то доверие между сторонами сохранялось.

Подошло время к отбою. По команде дежурного дневальные погасили светильники, в наступившей темноте люди скоро заснули – слышал их храп и сонное бормотание. Я же долго еще лежал без сна, вспоминая минувшее и думая о том, что меня ждет впереди. Тоже же предчувствие, которое поддерживало меня надеждой на перемену к лучшему, теперь отчетливо подсказывало – все решится скоро. Как, каким путем – ответа не было, но знал, что сам пойму, когда придет время. Так и заснул незаметно – в думах и переживаниях.

Ранним утром разбудил крик дежурного: – Всем встать и строиться!

Привычно, не теряя ни секунды, соскочил с нар, едва не задев соседа снизу. Быстро надел обмундирование, уложенное с вечера на полке у стены, обул и застегнул ботильоны. А потом бегом выбежал из барака, ища глазами – где построение. Встал в строй десятка самым первым – рядом с капралом, тот даже чуть оттаял от моей прыти. В нашей роте дисциплину поддерживали намного строже, чем в линейных частях, так что здесь она сказалась. Через минуту к выстроившейся роте вышли командиры, десятники доложили о наличии людей и пополнении. Выступил старший, назвал объекты, на которых будет работать каждый взвод, предупредил о внимательности к обстановке на передовой. После построения занялись своим туалетом, позавтракали, прихватили с собой еще дневной паек.

По команде командиров встали повзводно в походную колонну, с подошедшей охраной направились к выходу из лагеря. Первыми шли мы, за нами люди из других бараков. Такого ровного строя, как у нас, они не выдерживали – двигались почти толпой, поневоле подстраиваясь под заданный нами темп. Где-то через час пути они свернули в сторону, мы же так и шли дальше – все ближе к передовой. Уже издали увидел земляные валы, в разрывах между ними какие-то укрепления вроде острог с частоколом. Подойдя к ним ближе, разошлись – каждый взвод к своему участку. Нашему взводу достался именно острог, еще не достроенный до конца. Ров перед частоколом уже вырыли, нам осталось ставить сам забор высотой почти в три метра.

Работали по трое – двое удерживали тяжелое бревно, пока третий окапывал, потом трамбовал. Их подвозили уже обструганными на длинных повозках с впряженными тяжеловозами. Дело двигалось споро – забор рос на глазах. К обеду осталась только треть неперекрытого участка, когда кто-то закричал в тревоге: – Аравийцы! Уходите!

Пригляделся – со стороны передовой к нам неслась конная группа. До нее оставалось около километра – через несколько минут они уже будут здесь. Услышал громкую команду взводного: – Всем уходить назад, в балку!

Все вокруг бросили инструмент – лопаты и трамбовки, со всех ног понеслись к спасительному укрытию. Я тоже, но прихватил с собой массивную колотушку – будет хоть чем-то отмахиваться, если попадусь невзначай. Успели впритык – не успел последний из нас скатиться в овраг, как в проеме незаконченного частокола появились вражеские всадники. Задержался у макушки склона, следил за неприятелем из-под густого куста. Основная его масса промчалась мимо, но один отстал от нее, направился в нашу сторону, высматривая что-то в траве. Немного не доехав оврага, он наклонился, подцепил копьем и поднес к своим глазам, рассматривая какой-то предмет.

Я лежал, не дыша, искоса следя за врагом – помнил, что прямой взгляд может насторожить его. Странно, но особого страха не испытывал, хотя впервые видел неприятеля, да еще так близко. Тот же стал оглядывать вокруг, а потом поехал прямо на меня. Выбора не оставалось – сейчас он увидит нас в балке и поднимет тревогу. Сжал покрепче колотушку и приготовился к рывку. Когда до него осталось пару метров, выскочил из-за куста, напугав гнедого – конь поднялся на дыбы. Всадник среагировал почти мгновенно – удержался в седле и направил в мою сторону копье. Поднырнул под острое жало, а потом снизу прыжком ударил торцом колотушки в незащищенное лицо врага.

Слышал хруст ломающейся кости, через секунду тот стал заваливаться назад, выронив копье. Перехватил поводья и уже потянул упирающегося коня с застрявшим в стременах телом вниз, в овраг. Обернувшись, увидел мчащихся сюда несколько всадников, отделившихся от общей группы.. Времени для долгих размышлений не оставалось – быстро принял решение и крикнул своим товарищам: – Уходите дальше, сюда едут аварийцы! Я постараюсь увести их.

Скинул с коня бездыханное тело, снял с него перевязь с мечом, подобрал еще копье и заскочил в седло. Кавалерийского опыта катастрофически не хватало – всего пару раз довелось проехаться на коне и то рысью. Но сейчас не оставалось другого пути уйти как можно дальше от приближающегося врага. Ударил по бокам, направил тронувшегося с места коня в обратную сторону – к передовой через недостроенный острог. Разогнавшись, перескочил ров, а потом оглянулся назад. Мои преследователи повернули и увязались за мной, не поехали к лежащему на земле соратнику. Меня бросало в седле, изо всех сил, сжимая бока коленями, старался удержаться на коне. Тот летел галопом, ветер свистел в ушах, а противник все нагонял – между нами оставалось всего сотня метров.

На середине пути к передовой, когда нас разделяли считанные десятки метров, навстречу выскочили наши кавалеристы. Стук копыт сзади затих – обернулся и увидел, что враг остановился и стал разворачивать коней. Поступил также, послал коня вдогонку – в горячке боевого азарта решил сразиться с неприятелем. Меня опережали наши всадники, оказался у них в хвосте, но продолжил погоню. Почти перед самой строящейся линией нейтарцы догнали противника, между ними завязалась схватка. С ходу влетел в груду коней, поймал копьем одного из вражеских воинов в красной накидке, а потом выхватил меч и вступил в бой. Вертелся юлой, как-то предугадывая, откуда последует вражеский удар. Поразил еще одного противника, когда острая боль пронзила плечо. От наступившей слабости не удержался в седле и упал с коня, ударившись головой о землю, тут же свет померк в глазах.

Очнулся из забытья от боли в раненом плече, попытка открыть глаза обернулась новым мучением – уже в голове. Ее как будто раздирали на кусочки, от очередного приступа потерял сознание. Пришел в себя уже в лучшем состоянии – раны давали еще знать о себе, но все же терпимо. Осторожно открыл глаза, осмотрелся вокруг. Увидел над собой потемневший от копоти потолок, рядом, на соседних нарах, лежали бойцы, у каждого перевязаны руки или ноги, другие части тела. Осмотрел себя – у меня тоже перетянута чистой тканью левое плечо. Потрогал правой рукой – левая не слушалась, голову – на ней также повязка. После долго лежал, вспоминая – что же случилось со мной. Постепенно пришла память о своей прежней жизни, появлении в этом мире и всем случившемся позже вплоть до схватки с неприятелем.

Пришел лекарь – средних лет мужчина в гражданской одежде. Он принялся обихаживать раненых – проверял на ощупь температуру, вскрывал повязку, обрабатывал раны какой-то мазью, давал пить настойки. Вскоре подошла очередь и ко мне – лекарь, увидев, что я в сознании, покачал головой удивленно, а потом высказался: – Да, парень, похоже, ты в рубашке родился. Мы уже посчитали, что не выживешь – пять дней в горячке пролежал, почти не подавал жизни, даже дышал чуть-чуть. Приезжал кто-то из охраны лагеря – так и сказал ему, что помрешь ты, не сегодня-завтра. Он еще пожалел – геройский парень, спас других. Видно, бережет тебя судьба, коль выкарабкался из такой переделки. Ладно, давай посмотрю, что с твоим плечом – повернись на правый бок.

Глава 5

Дело у меня шло к лучшему – лекарю удалось остановить нагноение, рана уже стала затягиваться. Хорошо еще, что кость не пострадала серьезно – по-видимому, удар мечом пришелся на излете. Голова тоже пошла на поправку, обширный кровоподтек постепенно рассасывался. Лекарь как-то мне сказал, что с подобными ранами от рубящего удара погибают девять из десяти, даже небольшие колотые раны нередко приводят к смерти из-за кровопотери и заражения. По-видимому, мне повело, что вовремя перевязали пострадавшее плечо, а затем быстро привезли к лекарю. Через неделю уже мог сидеть, пробовал встать – закружилась голова, ноги не держали от слабости. Так что пришлось еще несколько дней провести на нарах, не сходя с них.

К исходу месяца, как я попал в лазарет, когда уже почти свободно мог ходить, наклоняться, выполнять несложные разминочные упражнения, ко мне пришел офицер с нашивками армейского капитана. Из его слов понял, что он штаб-офицер того полка, чьи бойцы выручили меня от погони аварийцев, а потом доставили в лазарет. Повел разговор о моей дальнейшей судьбе, до сих пор остававшейся неопределенной:

– Серегей, надо нам решить, как быть с тобой. Конечно, по всем уложениям мы должны вернуть тебя в лагерь каторжников. Но с этим вышла накладка – еще в первые дни после ранения на запрос тамошнего начальства отправили рапорт о твоей кончине – ни у кого тогда не было сомнения в том. Так что тебя вроде уже нет в живых, во всяком случае, в каторжных списках. По сути – ты сейчас вольный человек, случайно попавший в переделку на нашем участке. Можешь после излечения идти на все четыре стороны, правда, далеко ли – тот еще вопрос. Скорее всего, попадешь к безопасникам, уж больно подозрительный для них – чужак неизвестно откуда родом, да еще в приграничной зоне. Очень может быть, посчитают вражеским лазутчиком.

После такого предисловия капитан замолчал, пристально вглядываясь в мои глаза. Я же молчал, гадая, что он хочет от меня. Немного спустя штабной офицер продолжил:

– Ты понравился нашим бойцам своей отвагой и сноровкой, хотя они заметили, что кавалерист из тебя никудышный. Командир дозорной роты похлопотал перед штабом принять в наш полк – такой герой ему кстати. Предлагаю поступить к нам на службу, пока волонтером, а там видно будет. Война на носу, да и сейчас неспокойно, можешь при должном старании выслужиться до сержанта или даже офицера, с твоими задатками такое вполне достижимо. Так что решай, как надумаешь – подашь рапорт в полковую канцелярию. Понятно?

Уже после ухода капитана отпустил свои эмоции – радость и долгожданное облегчение переполняли меня. Сбылось! Мои предчувствия не обманули, я свободен! Правда, чуть не ушел на тот свет, но теперь худшее позади, так полагал я. Позже, когда первое упоение волей прошло и мог спокойно думать о чем-либо, принялся размышлять над предложение капитана. Доводы его считал весомыми – армия давала мне опору в дальнейшей судьбе – не изгоя, гонимого всеми, а законно признанного воина, да и обрисованные перспективы были вполне реальны. Но в то же время хотелось повидать и познать этот мир, а если уж доведется остаться в нем навечно, то найти свое счастье. Пока же я плыл по воле обстоятельств, не дававших мне какого-нибудь выбора – от самого момента переноса до нынешнего дня.

В конце концов надумал отказаться от службы в полку и уйти в Леван – оставаться в Нейтаре, пусть и на воле, посчитал неразумным. Здесь, среди местных – я как белая ворона, сразу видно чужака. Можно опять угодить в какой-нибудь переплет, с той же службой безопасности – о чем с полным основанием предупреждал штаб-офицер. Немало мыслей передумал, пока решал – как мне добраться до северной страны. Идти через полстраны в одиночку – без оружия, денег и припасов, – ничего хорошего такой путь не предвещал. Николас, да и другие знающие люди, разъяснили мне о возможных опасностях на дороге – от встреч с грабителями и душегубами до поборов и произвола местных властей.

Присоединиться к какому-нибудь каравану также представляло сложности. Ехать пассажиром – нужны деньги, а их у меня не было, ни гроша. Наниматься в охрану – могли и не взять, не каждый согласится доверить свою жизнь неизвестно кому. Но других вариантов не оставалось, так что пришлось решать именно с ним. Из разговоров с бойцами, поправляющимся от ран, и лекарем узнал о караване, приходящим в эти края из Левана раз в две недели. Он останавливался на пару дней в небольшом городке Верном в двух десятках километров от нас, шел дальше на юг через другие приграничные города, потом уходил на запад в сторону центральных провинций, уже оттуда в Леван. Путь от Верного до границы северных соседей занимал почти месяц, еще три недели караван добирался до столицы – Кемера.

Накануне прихода очередного каравана выписался из лазарета, хотя рана на плече не зажила полностью. Лекарь советовал остаться еще на неделю, но не стал задерживаться – ждать потом следующего каравана, перебиваясь все это время неизвестно где, не захотел. Так и объяснил целителю, он же, подумав немного, предложил свою помощь – переговорит со старшим полкового обоза, чтобы тот взял меня до Верного. Дал заживляющую мазь в маленькой баночке, чтобы я на вечер смазывал им кожу вокруг рубца. Поблагодарил добрую душу за участие ко мне, а потом принялся готовиться в дорогу. Заштопал порезанную куртку и рубашку, почистил и постирал свое обмундирование и казенную сменную одежду – ее с походным мешком мне передал завхоз лазарета, увидев мои сборы.

Так с помощью добрых людей снарядился в долгий путь, ранним утром следующего дня отправился на стоянку полкового обоза. Сборы здесь уже шли полным ходом – возницы запрягли лошадей, интенданты сверяли свои списки, а старший, дородный сержант, торопил всех с отправлением. Подошел к Дамиану, так мне его назвал лекарь, сказал – от кого я. Тот кивнул и показал на одного из возниц: – Поедешь с ним.

Вскоре выехали с конного двора и отправились по разбитой дороге в тыл. Обоз вытянулся в недлинную цепочку из пяти повозок, шел скорым ходом, несмотря на ухабы и колдобины – до вечера надо успеть доехать до города. Там военные склады, завтра обоз весь день будет загружаться, а на следующее утро выедет обратно. Об этом поведал тот возница, к которому меня направил старший. Он из вольнонаемных, как и другие, получал плату за каждую поездку, тем и кормил свою семью. Расспрашивал меня о службе, я же отвечал скупо – после ранения возвращаюсь домой. Мы шли последними, никто нас не сопровождал с охраной – ни впереди обоза, ни позади нас. Спросил о том словоохотливого ездового, тот махнул рукой и проговорил:

– Не дает начальство, все войско на передовой, а на нас не хватает. Да пока бог миловал – обошлось без нападения лихоимцев. Правда, в прошлом месяце напали на купеческий обоз – охрана еле отбилась. А что с войскового взять – фураж или провиант? Вот если бы оружие везли, тогда да – без охраны никак!

После добавил: – Вот дали нам копья, а что с ним делать неумеючи? Только ворон пугать! Так и лежит без надобности, а оставить нельзя – спрос с нас.

Пригляделся – из-под мешковины выглядывало лезвие короткого, двухметрового, копья. Таким обычно пользовались стрелки в близком бою – метали им в упор подошедшего противника. С разрешения возницы взял его в руки, проверил состояние, на первый взгляд, приличное – наконечник сидел крепко на древке, трещин и надломов также не увидел. Покрутил веером, выполнил с ним самые простые приемы – все нормально, баланс не нарушен, четко следует каждому движению. Предложил хозяину оружия: – Пако, если ты не против, копье придержу при себе, пока не приедем в город. Так, думаю, будет лучше – хоть при каком-то оружии. Хорошо бы еще мечом обзавестись!

Пако с заметным уважением следил за моими упражнениями с копьем, на мои слова кивнул головой и добавил: – Конечно, Серегей, пусть он побудет у тебя. А насчет меча могу спросить у старшего – у него есть, а умения не хватает, так и лежит в загашнике. Вот на привале и разузнаю.

Через пару часов остановились на малый привал. Пако побежал к старшему, вернулся уже с ним. Тот оглядел меня внимательнее, чем при первой встрече, а потом спросил: – Пако, сказал, что ты мечник и с копьем тоже мастер. Так ли, Серегей?

Поправил его: – Не совсем мастер, но вроде неплохо справляюсь.

– Покажи с копьем – со смешанным, просительно-требовательным, тоном высказался сержант.

Показал ему несколько эффектных приемов, в завершении еще устроил вертушку одной и двумя руками – у сержанта и других обозников, собравшихся вокруг нас, глаза загорелись, как у детей, которым показывают ловкий трюк. Ни слова больше не говоря, только кивнув одобрительно, старший повел меня к головной повозке. На самом дне под какими-то узлами раскопал меч в ножнах и перевязью, подал мне. Медленно, любуясь остро наточенным лезвием с характерным узором многократно кованного железа, освободил меч из ножен. Мысленно, про себя, поражался, как такой отличный меч мог оказаться у обозного сержанта. Выполнил с ним начальные упражнения – в исходной стойке, с выпадами, круговым ходом.

Меч с кованным узором

Невольно пришел в восхищение от великолепного оружия. Меч лежал в моей ладони как влитой, казался продолжением руки, послушно следуя каждому движению. По-видимому, чувство, вызвавший во мне чудо-меч, не стало тайным для сержанта – он довольно улыбался, глядя на меня. Когда же, вложив клинок в ножны, протянул ему обратно, отвел мою руку и сказал: – Пусть он пока побудет с тобой – в дороге все возможно, вдруг понадобится. А в умелых руках принесет больше пользы, чем от меня.

Старший как в воду глядел, да и у меня, еще когда только выехали из расположения полка, появилось тревожное предчувствие. Сейчас высказал его сержанту: – Думаю, надо всем держать оружие наготове – могут напасть. Если такое случится, то поставьте повозки в круг, сами стойте за ними и не давайте лихоимцам прорваться. Я же выйду вперед и приму бой.

Тот посмотрел мне в глаза, пытаясь разобраться, насколько серьезно мое опасение, потом кивнул и пошел созывать возниц. Выехали с места стоянки настороже – по-видимому, старший сумел внушить всем опаску. Не прошло и часу, как произошло ожидаемое. Мы подъезжали к балке, как оттуда гурьбой высыпал десяток заросших бородой мужчин самого злодейского вида. Крикнул: – Заворачивайте лошадей, ставьте круг! – сам вышел навстречу подбегающим грабителям.

Сомнения в том, что они собираются предпринять, не было – бежали к нам, выставив свое разношерстное оружие. Кто-то с копьем, другие с секирой, топором, даже вилами. Метнул свое копье в самого крупного злодея с громадной секирой, успел заметить, как он упал на полном ходу, сам же закрутил мечом веерную защиту, отступив до вставших повозок. Первому приблизившемуся грабителю с копьем отбил его оружие, а потом стремительным выпадом попал мечом в грудь. Отскочил, выдернув клинок из вражеской плоти, вновь закрутил защиту, не подпуская нападающих к себе. После неудачных попыток прохода они решили обойти меня сбоку, но им не дали возницы, тыкая навстречу копьями. Грабитель с топором бросил в меня свой снаряд – на лету перехватил его свободной рукой. Уклоняться не стал – позади меня стояли люди, топор мог угодить в кого-нибудь из них.

Еще несколько минут продолжались атаки лиходеев – то с одной, то с другой стороны. Я же не давал возможности напасть на необученных возниц, сам атаковал, стоило им ослабить напор на меня. Переломным в схватке стал удар, доставший самого умелого из них, тоже вооруженного мечом – он оказался единственным, сносно владевшим своим оружием. Обманным выпадом в грудь заставил противника поднять меч для блока и тут же перенес удар в бедро, достигший цели. Он, хромая, но удержавшись на ногах, отступил назад, а потом громко выкрикнул: – Атас, уходим!

По-видимому, раненый был вожаком этой шайки – остальные грабители быстро окружили его, прикрывая от продолжения моей атаки, а потом, придерживая под руку, развернулись и ретировались с ним в сторону балки. На земле остались лежать двое пораженных мною лихоимцев. Один из них – здоровяк с секирой, еще бился в предсмертных конвульсиях, второй же не подавал каких-либо признаков жизни. Я стоял в оцепенении и смотрел на них, а в душе метались совершенно разные эмоции. Теперь, когда скоротечный бой закончился и враг отступил, чувство радости от первой победы перемежевалось с отупением, даже страхом за убийство этих людей. Хотя счет своим жертвам открыл в той памятной схватке с аварийскими кавалеристами, но тогда в запале боя не оставалось времени для переживаний.

А сейчас оно настало – два лежащие передо мной тела корежили мою душу. Наверное, подобные чувства испытывал каждый воин после первой своей жертвы, но мне от того было не легче. Все же я не из этого жестокого мира – насилие, тем более, убийство живого существа с болью в сердце ломало прежние моральные устои. Не знаю, сколько времени я пробыл в таком состоянии, очнулся от чьего прикосновения к моему плечу. Оглянулся – рядом стоял старший, видел на его лице нескрываемые уважение и благодарность.

– Спасибо, парень, за всех нас. Жаль, что ты отказался служить в полку – такой удалой боец принес бы много пользы. Но воля твоя, а мы не останемся в долгу. Меч я тебе отдать не могу – его передал мне покойный отец, но найду достойную замену. Пока возьми оружие этих злодеев, что еще найдем на них – тоже забери.

Так я обзавелся первыми трофеями – кроме секиры и копья, оказавшимися не в лучшем состоянии, еще немного денег, в основном медью, и парой золотых колец на женскую руку. Их я предложил старшему, тот принял, щедро заплатив за них. Теперь у меня набралась сумма, достаточная, пусть и в притирку, для оплаты путешествия в Леван. Тем самым решилась проблема, над которой ломал голову, отправляясь в Верный – тогда практически ехал наобум, надеясь на месте как-то разобраться с караваном. Заново переживая случившуюся передрягу, ясно понимал, что мне в ней повезло. Будь на месте разбойников профессиональные воины, пусть и бывшие, еще неизвестно, чем бы все закончилось для меня. Пенял задним числом себя за самоуверенность, с которой отнесся к опасности, но повторись снова такое, поступил также – убегать от боя не стал бы.

Успели в Верный перед самыми сумерками, охрана на входе в город уже собиралась закрывать ворота. Вместе с обозом доехал до постоялого двора – старший пригласил скоротать ночь в их компании, а у меня выбора не оставалось, как принять с благодарностью его доброту. Не скитаться же в незнакомом городе в такое позднее время, неизвестно, с чем еще придется столкнуться чужаку. А уж искать перед самым отправлением каравана неприятностей на свою голову в мои планы никак не входило. Удача не оставляла меня – в этом же постоялом дворе остановился леванский караван, он только сегодня прибыл в город, незадолго до нас. Старший, прознав о нем, сам, без моей просьбы, даже не предупредив, отправился хлопотать за меня.

После ужина я отдыхал в комнате, снятой сержантом для меня и возниц, когда вошел он сам и от дверей проговорил: – Пошли, Серегей, к купцу, будем решать с караваном.

По обращению друг к другу видел, что они накоротке между собой, приятели или хорошие знакомые. Разговор проходил в номере купца, в самом его начале старший представил меня: – Вот тот самый герой, Анри, о котором я тебе рассказывал. Зовут его Серегей. Бери его в свой обоз, не пожалеешь. А снаряжение для него – оружие и доспехи, возьму сам.

Купец, такой же дородный, как и сержант, только не такой смуглый, а больше похожий на выходца из средней Европы, смотрел на меня изучающе – с ног до головы. Наверное, первое впечатление обо мне сложилось благоприятное, кивнул головой и принялся расспрашивать: – откуда родом, чем занимался в Нейтаре, что умею. Повторил в который историю о потере памяти, странствии в Диком краю, последующих событиях. Не стал скрывать о приговоре трибунала и каторжном прошлом, пояснил, что сейчас я вольный человек, но дальше жить в Нейтаре не собираюсь, буду искать лучшую долю в Леване. О своих умениях сказал, что кроме, как воинским делом, другим не занимался. Неплохо владею копьем, постиг азы мечного искусства, до мастера мне далеко – еще многому надо учиться.