Текст книги "Неслучайные случайности"

Автор книги: В. Азерников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Представьте себе ситуацию: с одной стороны – великий учитель и признанная теория, с другой – никому не ведомый студент, каких десятки на курсе, и бредовое наблюдение, сильно смахивающее на грубую экспериментальную ошибку. Что выбрал бы осторожный человек, не имеющий за душой ничего, кроме страстного желания не потерять то, что он уже имеет, и ради этого и для этого готовый не откликаться, даже если случай не то что стучится, а ломится к нему в лабораторию? Он сказал бы Марсдену: «Слушай, мальчик, ты пересидел в кинематографе, у тебя рябит в глазах». Но Резерфорд поступил совсем иначе – так же как и Семенов, который не прогнал молодую сотрудницу, у которой самая простая реакция и та капризничала, как барышня, а увидел в ее опыте необычное, удивился ему и сумел тут же понять смысл каприза реакции для всей химической теории.

Крупные ученые прекрасно понимали роль случая в научном творчестве и знали ему цену. Выдающийся физик и физиолог Герман Гельмгольц через сто лет после того, как Велпоул породил серендипити, высказался об этом весьма определенно: «Иногда и счастливый случай может прийти на помощь и раскрыть неизвестное соотношение. Но случай вряд ли найдет применение, если тот, кто его встречает, не собрал уже в своей голове достаточно наглядного материала, чтобы убедиться в правильности предчувствованного». Другой крупный ученый и великий поэт, И.-В. Гёте – да, да, Гёте был ученый, немало обогативший естествознание своими исследованиями, – обрисовал роль случая в научном открытии в мудром четверостишии:

 
Талант и счастье – сплав таковский,
Что дуракам и не понять.
Им нужен камень философский…
А мудрецам его – где взять?
 

Философский камень был извечной хрупкой мечтой всех алхимиков; они считали, что с его помощью можно превратить в золото любой элемент. Конечно, спору нет, очень даже неплохо иметь под рукой этакий маленький булыжник и клепать с его помощью разные чудеса. У кого ума немного, тот сразу – золотые монеты, минуя даже слитки; кто думает не только о себе, но и о науке, тот, может, какое открытие сварганит. Но, увы, мудрецы не имеют талисманов; им приходится полагаться только на себя, на свое терпение, на свои знания; на серендипити никто не надеется заранее, ибо на ожидание счастливого случая может уйти так много времени, что его не хватит на то, чтобы постичь суть находки.

Словом, это четверостишие наводит на долгие и серьезные размышления.

Вот, собственно, мы и выяснили, что значит для ученого серендипити, какова его роль в свершении открытий. Убедились, что одного серендипити явно недостаточно для торжества нового в науке, нужны и другие слагаемые: талант, знания, непредвзятость мнений, умение удивиться новому, трудолюбие, смелость в отстаивании своих убеждений.

И еще одно обстоятельство существенно здесь, но о нем я еще не говорил: необходимость. Необходимость в данном открытии. Наука и общество должны по меньшей мере созреть, чтобы понять и принять новое открытие, а еще лучше – они должны остро нуждаться в нем, тогда оно свершится непременно, даже если и нет ни у кого серендипити. Не повезет одному – повезет другому; необходимость будет подстегивать искания; она насытит атмосферу предчувствованном нужного открытия; и тогда будет достаточно одного намека, чтобы открытие выкристаллизовалось из всех предшествующих опытов, как выпадает соль из пересыщенного раствора при внесении в него маленького кристаллика.

Связь случайности и необходимости диалектический материализм прослеживает во многих сферах человеческой деятельности – не только в науке, но и в экономике, и в политике. Хороший пример такой связи приводит в одном Из писем Фридрих Энгельс: «Что Наполеон, именно этот корсиканец, был тем военным диктатором, который стал необходим Французской республике, истощенной войной, – это было случайностью. Но если бы Наполеона не было, то роль его выполнил бы другой. Это доказывается тем, что всегда, когда такой человек был нужен, он находился: Цезарь, Август, Кромвель и т. д.».

Если бы Рентген не открыл X-лучи, их открыли бы вскоре другие ученые, может быть тот же Ленард; если бы не Беккерель, Сильванус Томпсон сообщил бы о лучах урана; если бы Марсден не пришел к Резерфорду, отскок альфа-лучей все равно был бы обнаружен – с ними работали в других лабораториях. Наука была готова к тому, чтобы принять новые данные о строении вещества, потому что она нуждалась в них, потому что их отсутствие тормозило ее дальнейшее развитие.

Но, с другой стороны, она была уже способна и понять то новое, что дали ей ученые, ибо уже были известны в общих чертах волновая и корпускулярная природа излучений, были созданы методы регистрации излучений и количественной их оценки.

Словом, неправильно говорить, что X-лучи, или радиоактивность, или электромагнетизм были открыты случайно; нет, их открытие было вполне закономерно и даже ожидаемо; даже повод, который помог сделать это именно Рентгену, Беккерелю, Эрстеду, и тот не был случайным, он уже не раз имел место в других лабораториях; случайным может быть здесь признано только стечение обстоятельств, в результате которых странные явления увидели ученые, способные их увидеть и оценить; но само открытие от этого не становится менее значимым. И цена его – для ученых и для науки в целом – в конечном счете, после всех трудов на его распознавание, изучение, обоснование, пробивание ничуть не меньше, чем любого другого, добытого в конце длинного пути.

Поэтому не верьте легендам, когда они станут нашептывать дурманящие слова о том, как легки случайные открытия, о том, что в науке главное – везение, что если кому отпущен природой хоть гран серендипити, то рано или поздно тому повезет, глазное – не пропустить его деликатное покашливание, когда оно захочет обратить на себя внимание; а поэтому надо сидеть смиренно всю жизнь, навострив уши и сложа руки, и ждать своего часа, а когда пробьет он, тогда уже можно позволить себе все, что угодно – хоть бежать нагишом по городу и кричать «Эврика!».

Не верьте легендам. В опьяняющей кажущейся легкости научных побед нетрудно разглядеть красочные одежды вымысла; под ними обнаруживается суровая, трезвая правда о прозаическом, кропотливом, до седьмого пота труде ученых, которым однажды на миг посчастливилось увидеть то, что до них не видели другие.

И тогда вспомните слова великого Пастера: «Счастливая случайность выпадает лишь на долю подготовленных умов».