Текст книги "Призраки войны"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Был конец долгого рабочего дня, и Харолд Смит чувствовал себя усталым, словно все годы жизни разом навалились на него. Выйдя из здания и собираясь сесть в машину, он заметил, что в гимнастическом зале до сих пор горит свет. Прошла уже неделя с тех пор, как Римо Уильямса привезли сюда для переподготовки, но Смит беспокоился по-прежнему. Он захлопнул дверцу машины, хотя всего минуту-другую назад собирался покинуть санаторий, и направился по вымощенной плоскими камнями тропинке ко входу в гимнастический зал. Не забыл он прихватить и свой вечный чемоданчик.

Римо и Мастера Синанджу Смит нашел в огромном спортзале. Римо стоял возле стены, одна нога чуть впереди другой, все тело напряжено и наклонено вперед, как у спринтера на старте. Чиун стоял чуть поодаль, держа в руках целый набор кинжалов с украшенными орнаментом и резьбой рукоятками.

Услышав шаги Смита, Чиун обернулся. И просиял от счастья.

– Приветствую вас. Император Смит! Вы как раз вовремя – сейчас вы увидите, как Римо восходит на дракона.

– Я не знаком с этим упражнением, – заметил Смит.

– О, это очень просто. Римо должен добежать от одной стены зала до другой, а я тем временем буду кидать в него кинжалы, стараясь делать это как можно точнее.

– Я полагаю, это резиновые кинжалы?!

– Разумеется, нет. Если бы они были резиновыми, то Римо знал бы, что они резиновые, и даже не пытался бы увернуться от них. Это самые настоящие кинжалы.

– А что, Римо так быстро восстановился, что уже способен на это? – удивился Смит.

– Сейчас мы это выясним. Он когда-то делал неплохие успехи.

– Наверное, это не очень сложная задача для человека, способного увернуться от летящей в него пули?

– Ну, дело в том, что настоящая проверка заключается не в том, сможет ли Римо увернуться от кинжалов.

– Нет? А в чем же? – Смит переложил чемоданчик из одной руки в другую. О том, чтобы поставить его на пол, он не подумал.

– Римо должен добежать от одной стены до другой и вернуться на место, не коснувшись ногами пола, – пояснил Чиун.

– Не понял.

– Смотрите! – возвысил голос Чиун. – Римо, покажи Императору Смиту.

Римо рванулся вперед. Его очертания прямо-таки смазались, а ноги словно бы летели над покрытым лаком сосновым полом. Когда он пролетал мимо Смита, ветер растрепал редеющие волосы директора КЮРЕ, а галстук с эмблемой Дартмутского колледжа заполоскался, как стяг. Смиту пришлось поймать конец галстука, чтобы тот не шлепнул его по лицу.

– Есть новости о пленновоенных? – поинтересовался Чиун. Он пока стоял без движения и не кидал кинжалы.

– Военнопленных, – поправил его Смит. – Нет. По правде говоря, произошел небольшой прокол, и вьетнамцы ужесточили свою позицию. Они хотят, чтобы мы сняли некоторые из экономических санкций в качестве жеста доброй воли еще до начала переговоров по деталям будущего соглашения. Повторяется старая история – то, что мы уже наблюдали во время Парижских мирных переговоров. Все это может затянуться еще на год.

– Не надо говорить об этом Римо.

– Согласен. Вы будете кидать ножи?

– Очень скоро, – ответил Чиун, внимательно следя за летающей по залу фигурой Римо.

– А не следовало бы ему немного снизить темп? Так он воткнется в стену.

Римо воткнулся в стену. Но продолжил свое движение. Ноги вдруг оказались впереди него – и вот он уже бежит вверх по стене, подчиняясь силе инерции. Это был бег наперегонки с силой притяжения земли.

– Как высоко он может подняться? – спросил Смит.

– До самой луны, если бы у вас была такая стена, – невозмутимо ответил Чиун.

– Не может быть! – не поверил Смит.

Но тут его узкие губы от удивления изобразили букву “О”. Римо бежал по потолку. Вниз головой.

Чиун принялся за работу. Быстрыми движениями он начал один за другим посылать кинжалы в Римо. Они полетели к потолку, как стрелы из лука.

Казалось, что Римо не бежит, а плывет в условиях невесомости. Увидев летящие в него кинжалы, он начал носиться по потолку зигзагами. Кинжалы втыкались в потолок возле самых его ног. Ни один кинжал в него не попал. И вот он уже находится возле противоположной стены.

– Это самая трудная стадия, – поведал Чиун.

– А мне казалось, что это должно быть легче всего. Всего-то и нужно, что прыгнуть.

– Нет. Прыгать не разрешается. Сейчас Римо преодолевает силу притяжения. Он бежит в противоположную сторону. А когда он добежит до той стены, ему надо будет бежать в сторону действия силы притяжения, но не слишком быстро, а то он упадет. Он взошел на дракона. А теперь ему предстоит спуститься с дракона.

– С точки зрения физики, по-моему, это невозможно.

– С точки зрения американской физики, возможно, вы правы. Но это корейская физика.

Римо добежал до стены. На этот раз впечатление было такое, что он совершил в воздухе кульбит. Он уже добежал вниз до середины стены, как вдруг начал скользить.

Около минуты он пытался удержаться на стене, но в конце концов сдался. Изогнувшись, как кошка, он прыгнул и приземлился на обе ноги. Приземлился совершенно беззвучно.

Смит зааплодировал:

– Отлично, Римо! Браво! Браво!

Мастер Синанджу обернулся и гневно взглянул на Императора. Глаза его пылали. Он поймал руки Смита и насильно развел их.

– Вы что, с ума сошли? Он провалил такое простое задание, а вы решили его наградить! Как сможет он достичь совершенства, если вы аплодируете ему, когда он потерпел неудачу? Хуже того, если он все-таки сумеет чего-то добиться, то он начнет требовать большую награду. Я тренирую ассасина, а не дрессирую собачку.

– Простите.

Чиун величественно сложил руки на груди и вперил в Римо стальной взгляд. Римо с унылым видом подошел к Чиуну и Смиту.

– По-моему, в конце упражнения я был недостаточно внимателен, – признался он.

– Безусловно, – ответил Чиун. Голос его был полон разочарования. – И к тому же – в присутствии Императора Смита. Смит на тебя очень сердит. Он только что поведал мне, что собирается предложить мне нового ученика – старшего сына президента. Я раздумываю, не согласиться ли мне на это предложение. Я мог бы поработать с более молодым учеником – у него будет меньше дурных привычек. Юный ученик не стал бы меня позорить так, как только что опозорил ты.

– Если я выступил так плохо, то кто это только что аплодировал? – невинно поинтересовался Римо.

– Аплодисменты? Я не слышал никаких аплодисментов. А вы слышали какой-нибудь такой шум, Император Смит?

Смит замялся.

– Я ясно слышал аплодисменты, – стоял на своем Римо.

– А, наверное, ты имеешь в виду гневный топот Императорских ног, – холодно заявил Чиун. – Это единственный звук, который ты мог слышать. И единственный, которого ты заслуживаешь.

– Ну, премного тебе благодарен. Есть новости с переговоров, Смитти?

– Ну, в общем, ничего не изменилось. Есть кое-какой прогресс, но реальных подвижек нет.

– Знаете, Смитти, если вы собираетесь и дальше лгать в том же духе, то вам бы следовало немного подучиться.

– М-да, ну... А как вы себя чувствуете?

– Как в лучшие годы, – ответил Римо, внимательно разглядывая свои широкие запястья.

– И говорите вы так, как говорили в свои лучшие годы.

– Пусть это не введет вас в заблуждение. Император Смит. Он до сих пор иногда несет всякий вздор о том, как несправедливо обошлась с ним война и как – если бы ему только дали такую возможность – он вернулся бы во Вьетнам и выиграл бы войну. Один. Он решил взять пример с этого киногероя. Как его? Думбо.

– С летающего слона? – удивился Смит.

– По-моему, он хочет сказать: Рэмбо, – поспешил вставить Римо. – А я вовсе не собирался на самом деле ехать во Вьетнам. Это мы просто с Чиуном беседовали на разные темы.

– Понятно, – сказал Смит.

– На самом деле, – беззаботно заявил Римо, – я чувствую себя гораздо лучше. Я даже думаю, не пойти ли мне прогуляться, если никто не возражает. Я слишком долго сидел взаперти в этом спортзале. Мне нужен свежий воздух.

– Как думаете, Мастер Синанджу? – добродушно поинтересовался Смит у Чиуна.

– Я думаю, свежий воздух пойдет Римо на пользу.

– Отлично. Спасибо. – И Римо направился к выходу.

– Надеюсь, у вас нет на уме никаких глупостей. Так ведь, Римо?

Римо, уже взявшись за дверную ручку, резко обернулся. Натянуто улыбнувшись, он спросил:

– У кого? У меня? – На лице его при этом было написано выражение абсолютной невинности, как у ребенка.

– Потому что если вы что-то надумали, я должен вас предупредить, что аннулировал кредитные карты, выписанные на все ваши подставные имена.

– Я высоко ценю ваше доверие, Смитти, – отозвался Римо. На лице его сохранялась все та же застывшая милая улыбка.

– Я не хотел обидеть вас. Простая мера предосторожности.

– Не волнуйтесь, Император, – вставил свое веское слово Чиун. – Иногда Римо выглядит глупым, но я не так глуп. И я никуда не собираюсь, а особенно во Вьетнам. А Римо слишком высоко ценит своего наставника, чтобы попытаться унизить его. И сейчас я заявляю вам, что даю слово Мастера Синанджу, что Римо не покинет пределов этой страны. Разве что по вашему личному приказу. Ты согласен, Римо?

– Чиун все сказал за нас обоих, – отозвался Римо. Костяшки его пальцев, сжимающих дверную ручку, побелели. – Лучшей гарантии и желать невозможно.

– Я рад это слышать. Приятного вам вечера.

– Наиприятнейшего. – И Римо исчез, словно дверь его проглотила.

* * *

Римо брел по темным улицам городка Рай, штат Нью-Йорк, засунув руки в карманы. Вечер был холодный, но Римо этого не чувствовал. Ветер трепал его черную майку и легкие брюки, но телу было тепло.

Зато он испытывал гнев.

– Черт бы побрал этого Смита за то, что он аннулировал мои кредитки! – бормотал Римо себе под нос.

Это затрудняло первый шаг. Как же ему теперь выбраться из страны, не говоря уже о том, чтобы добраться до Вьетнама. Денег-то нет. Интересно, а как далеко он дойдет пешком? Фонг выбрался из Вьетнама пешком, а ведь Фонг – это не Римо. Впрочем, в последнее время и сам Римо не был прежним Римо. Но за прошедшую неделю, пройдя курс интенсивных тренировок под строгим руководством Чиуна, Римо почувствовал, что с задачей он справится. А теперь ему удалось еще и обмануть Смита с Чиуном, заверив их, что распрощался со своими планами.

Римо шел, размышляя над своими проблемами, и тут из темной подворотни раздался голос:

– Ну-ка, вынь руки из карманов, дружище!

Римо увидел направленный на него хромированный ствол “магнума” 357-го калибра. Сначала он решил просто не обращать на грабителя никакого внимания, но потом передумал.

Римо остановился. Очень медленно он вынул руки из карманов и обернулся лицом к грабителю.

– Спокойно, – произнес Римо сдавленным голосом. – Мне не нужны лишние проблемы.

– Ну, это ты уж слишком, – усмехнулся незнакомец и вышел из темноты. – Что-что, а проблемы у тебя будут. Ну-ка, кинь-ка мне свой бумажник.

– Прошу вас, мистер, не стреляйте! – взмолился Римо.

Грабитель подошел поближе. Изо рта у него пахло тухлятиной.

– Бумажник! – потребовал он.

Но он слишком близко подошел к Римо. Нога Римо метнулась вперед и пришла в соприкосновение с коленной чашечкой грабителя. Парень заорал, а в глазах у него вспыхнул калейдоскоп огней. Коленку словно разнесло гранатой. А рука его вдруг ни с того ни с сего взметнулась вверх и воткнулась в кирпичную стену. Он попытался было высвободить руку, но не смог.

– Я же сказал, что мне не нужны лишние проблемы, – произнес Римо ровным голосом. – Я не говорил, что я не люблю проблемы. Люблю. Я не говорил, что не могу справиться с проблемами. Еще как могу, и ты сам это можешь заметить. Колено у тебя сломано, а твоя пушка ушла в глубь кирпичной стены на шесть дюймов, а вместе с ней и рука Я только имел в виду, что у меня нет настроения решать проблемы именно сейчас. Но раз теперь у меня нет иного выхода, то я попытаюсь максимально использовать создавшееся положение.

Грабитель тупо посмотрел на кирпичную стену. Он увидел, что манжет его кожаной куртки упирается в кирпичи.

Он отогнул манжет и увидел свое запястье, а сразу за ним – кирпич. Никаких признаков наличия кисти. И в стене не было ни трещин, ни отверстия. Даже известковый раствор, скрепляющий кирпичи, не был поврежден. Впечатление было такое, что его рука вросла в стену. Он почувствовал, что под пальцем находится курок, но решил не нажимать на него. Кто его знает, что из этого выйдет.

И тогда грабитель взглянул в глаза худощавому парню, который сотворил с ним такое. Мертвые, ничего не выражающие глаза. И решил, что настала пора извиниться.

– Извините, – сказал грабитель искренне, от чистого сердца.

– Слишком поздно. Ты испортил мне вечер. Тебе придется компенсировать это.

– Как? Скажите. Я все сделаю.

– Мне нужны наличные. И немедленно.

– В левом кармане брюк. Берите сколько надо. Только оставьте мне деньги на автобус, ладно?

– Спасибо, – поблагодарил грабителя Римо и достал из кармана брюк бумажник. Черный и толстый. Римо быстро просмотрел содержимое. Тысяча триста долларов смятыми бумажками.

– А меня-то ты зачем пытался ограбить? – удивился Римо. – У тебя же тут целое состояние.

– А как ты думаешь, я его сколотил? Или ты считаешь, что я делал прохожим красивые прически?

– Ну ладно, будем считать, что ты делаешь первый взнос в новый благотворительный фонд. Фонд помощи американским военнопленным. Так уж получилось, что я одновременно его председатель и главный бухгалтер.

– Я человек щедрый. Не грущу, расставаясь с деньгами.

– А вот эта кредитная карточка мне, пожалуй, тоже пригодится, – обрадовался Римо и сунул бумажник обратно в карман брюк.

Грабитель нахмурился.

– Послушай, имей совесть. Так несправедливо! Это моя собственная кредитная карточка. Я ее не украл. Возьми деньги, ладно? Я сумею заработать еще. Но проблемы с кредитной компанией – это уже лишнее.

– Считай, что ты Робин Гуд. Ты грабишь богатых и делишься с бедными. Со мной.

– Это несправедливо!

– Верно, несправедливо, – признал Римо, уходя прочь. – Пока!

– Эй! А что мне делать с рукой? Она же так и осталась в стене.

Римо обернулся.

– Но у тебя же еще есть зубы.

– Ну. И что же?

– Грызи гранит науки.

* * *

Служащая туристического агентства – строгая худощавая блондинка с выражением неприступности на лице была облачена в черный деловой костюм и белую блузку с узеньким черным галстуком. Римо решил про себя, что ему нравится, как локон дрожит у нее над бровью. А глаза – самые яркие, какие ему когда-либо доводилось видеть. Интересно, подумал Римо, а почему у блондинок уши вечно такие, что кажется, будто они их каждый день натирают воском?

– И куда влекут вас ваши желания? – спросила девушка.

Римо ответил не сразу. Он решил довериться ей. Он наклонился пониже и позволил ей сполна испытать на себе магнетическое воздействие его мужского обаяния.

– Скажите мне по секрету, на каком расстоянии от Вьетнама вы можете сбросить меня с парашютом?

Девушка тоже заговорщически наклонилась. Лицо ее оказалось в нескольких сантиметрах от лица Римо.

– Вы хотите попасть в Ханой или в Хошимин? – придыханием спросила она.

– А вы это можете? – Римо опешил.

– Ага, – ответила девушка. – Мы предлагаем целый пакет услуг. Называется “Трансвьетнамский тур”. Вьетнам остро нуждается в туристах и в их долларах. Разумеется, прямых рейсов отсюда до Вьетнама нет.

– Разумеется, – повторил Римо, недоуменно моргая. Что-то уж больно легко все получается.

– Но мы можем дать вам билет до Бангкока, там вы пересядете на другой самолет. Продолжительность всего тура – две недели, питание и проживание включены в общую стоимость тура.

– Я возьму еду с собой, – возразил Римо. – Я уже ел вьетнамскую пищу.

– А, так вы там были? Во время войны?

– Неужели по мне это так явно видно? – удивился Римо.

– Нет, по вам не скажешь. На вид вы слишком молоды для этого. Но этот тур пользуется большой популярностью у ветеранов. Ностальгия – понимаете?

– Ностальгия – страшная штука, – отозвался Римо, припомнив годы, проведенные во Вьетнаме.

– Итак, Ханой или Хошимин?

– Хошимин – это то, что раньше называлось Сайгоном?

– Ага. – Блондинка облизнула губы.

– Беру.

– Когда вы хотите вылететь? – спросила девушка и вызвала на монитор компьютера расписание.

– Когда ближайший рейс?

– Ну, есть рейс сегодня вечером, но очевидно...

– Беру, – поспешно сказал Римо.

– Вам понадобится еще билет на самолет до международного аэропорта имени Кеннеди.

– Первый класс, – потребовал Римо. – И на все остальные – тоже. За меня платит мой друг.

Блондинка удивленно вскинула подведенные брови и принялась за работу.

– Чем будете платить? – поинтересовалась она.

– Кредитной картой, – ответил Римо и выложил карточку на стойку таким жестом, каким игрок в бридж выкладывает козыря.

Блондинка взяла карточку и стала заносить информацию в компьютер. Минуту спустя она выложила перед Римо целую пачку авиабилетов.

– Вот ваши билеты, мистер Кранковски. Я правильно произнесла вашу фамилию?

– Кранковски? Отлично, – ответил Римо и сунул квитанцию в карман. Девушка забыла сверить подпись. Ловко!

– Ну, если вы хотите успеть на девятичасовой самолет, то, думаю, вам пора идти. Жаль, очень жаль. А я-то надеялась, что мы могли бы вместе выпить. Я уже заканчиваю на сегодня.

Римо поднялся.

– В другой раз. Обещаю.

– Да, кстати, не забудьте свою кредитную карточку, Майкл. Как вас зовут друзья – Микки или Майк?

– Римо.

– Римо? – Брови девушки изумленно выгнулись.

– Это мой сценический псевдоним, – пояснил Римо. – Римо Великий и Ужасный. Я профессиональный маг и волшебник. Я объездил все континенты.

– Ах! – мечтательно воскликнула девушка. – А в чем заключается ваше волшебство?

– Сейчас я покажу вам фокус с исчезновением.

Глава 10

У Сайгона изменилось не только название.

Римо поселился в отеле “Тхонг Нат” – одном из немногих сколько-нибудь приличных отелей в городе, который теперь назывался Хошимин. Багажа у Римо не было, и переодеться он не мог. Он плюхнулся на кровать и включил телевизор “Вьетносоник” местного производства. Каналов было всего два. По одному вещала женщина со скрипучим голосом и гладко зачесанными волосами. Она нудно что-то вещала, а на экране рядом с ее лицом появлялись фотографии, рисующие трудовые будни вьетнамского крестьянства, наслаждающегося счастьем жизни в социалистическом раю. Римо недостаточно владел вьетнамским, чтобы понять, что именно говорит женщина. По другому каналу показывали мультфильм. Стайка мышей в черных пижамах атаковала группу котов в американской военной форме, размахивающих потрепанным американским флагом. Мыши явно одерживали верх.

Римо выключил телевизор, открыл окно и выглянул наружу. Запах у Сайгона – как бы его теперь ни называли – остался прежним. Такой же запах и у Чайнатауна в Нью-Йорке. Раньше улицы города были запружены крохотными автомобилями и военными машинами. Теперь все пересели на велосипеды. Римо смотрел на улицу в течение двадцати минут и смог заметить только одну машину. И только два мопеда, а раньше их бывало видимо-невидимо. Что бы там ни принесли коммунистические санта-клаусы на Юг, благосостояния в их мешке явно не оказалось.

В углу комнаты стоял небольшой холодильник. Римо открыл его. В холодильнике были бутылки с подозрительной на вид водой, несколько бутылок пива “Вьет Мин” и баночки, на которых по-английски и по-вьетнамски было написано “Нектар из сока дынной травы” – что бы это ни означало.

Римо решил, что безопаснее всего будет выпить воды. Он ошибся. Глотнув лишь раз, он потом долго отплевывался в ванной.

– Ладно, может, хоть дождь пойдет, – пробормотал он себе под нос.

Хрипло задребезжал телефон.

– Мистер Кранковски? – дежурный по гостинице произнес это имя, донельзя его исковеркав.

– Да, это я, – ответил Римо.

– Группа отправляется через десять минут.

– Вы, ребята, не даете туристам времени, чтобы хоть немного освоиться.

– У группы очень жесткий график. Пожалуйста, спуститесь вниз через десять минут.

– О’кей, – уступил Римо и повесил трубку. Потом взял в руки брошюрку, расписывающую все прелести Трансвьетнамского тура. В программу входила поездка в сопровождении гида по некоторым этапам “Тропы Хо Ши Мина”, а на десерт – три роскошных дня в Ханое, бывшей столице Северного Вьетнама. Римо нечего было делать в Ханое. Он планировал отколоться от группы, как только окажется поближе к Камбодже.

Выйдя из номера и спустившись в вестибюль, Римо обнаружил, что в состав тургруппы входят несколько человек из Советского Союза, семейная пара из Восточной Германии и один коренастый мужчина средних лет, утверждавший, что он из Северной Каролины.

Американец явно нервничал и старался держаться поближе к Римо.

– Я чертовски рад встретить соотечественника в этой поездке, дружище!

– Взаимно, – без особого восторга отозвался Римо.

Он решил не слишком сближаться с этим американцем. Это может только усложнить его задачу.

– Держись меня, парень, и я расскажу тебе про войну. Я был тут в те времена. Я был в службе тылового обеспечения – СТО. Знаешь, что это такое?

– Сраные тыловые ошметки, – невозмутимо ответил Римо. – Я тоже был во Вьетнаме.

– Ты что, за нос меня водишь? Ты не мог тут быть. В армию не призывали восьмилетних мальчишек.

– Я служил в морской пехоте. Первый батальон двадцать шестого полка.

– Не врешь?

– Не вру.

– А на вид тебе – сколько – двадцать восемь?

– Сколько мне на вид и сколько на самом деле – это не одно и то же.

– Ладно, поверю тебе на слово. А вот, похоже, и наш автобус. Интересно, его так покрасили, или он проржавел от сырости?

Римо не ответил. Поднявшись в автобус, он нарочито выбрал такое место, рядом с которым было кресло без сиденья. Мужчина из Северной Каролины нахмурился, но понял намек правильно. Он сел сзади, и автобус, скрипя и содрогаясь, покатился по изрытым ухабами улицам, проехал мимо ворот дворца Док Лап и направился на север. Римо задумчиво глядел в окно. Его удивляло, что он так запросто взял да и выболтал незнакомому человеку о своем военном прошлом. Но это произошло непроизвольно. Когда-то давно Римо очень гордился тем, что служил в морской пехоте, но это было в те времена, когда Вьетнам разом перечеркнул его прошлое и довьетнамская жизнь стала казаться ему какой-то ничтожной и совсем детской. Это все равно что сравнивать золотую звездочку, которую тебе дали за правильно написанную контрольную в третьем классе и Почетную медаль Конгресса.

Асфальт кончился, и автобус покатился по грунтовой дороге. Исчезли и дома; кругом пошли поля сахарного тростника. Круглолицый гид, сидевший рядом с водителем, развернулся в своем кресле и окинул взглядом группу. Потом взял микрофон и представился. Его звали мистер Хом. Потом он начал говорить – попеременно по-немецки, по-русски и по-английски. На всех трех языках он говорил одно и то же: как народы Северного и Южного Вьетнама наконец объединились после долгих лет вынужденного раздельного существования по вине американских империалистов. Римо отключился, чтобы не слушать, и принялся думать о своем собственном далеком прошлом. Когда автобус проехал мимо небольшого участка, где росла слоновая трава, желудок Римо непроизвольно конвульсивно дернулся. Страх. Он уже давно не испытывал страха. Чувство страха означало, что курс тренировок не восстановил полностью его способности. “Неужели я слишком рано уехал из Америки?” – подумал Римо.

А мистер Хом все что-то вещал. Римо чувствовал, как прошедшие годы словно тают и он возвращается в год 1968-й. И вдруг ему в голову пришла мысль – очень простая мысль. Он всегда считал, что его жизнь поделена на две части и каждая существует отдельно, сама по себе. Как если бы в нем жили два человека, имеющие общие воспоминания. Старая жизнь кончилась, когда его арестовали за преступление, которого он не совершал, и приговорили к казни на электрическом стуле. Его тогда подставили, и подставил не кто иной, как доктор Харолд В. Смит. Именно так Римо Уильямс, бывший полицейский из Ньюарка, попал на службу в КЮРЕ.

Все это принадлежало его прошлой жизни. Было лишь одно связующее звено. Сотрудник ЦРУ по имени Кон Макклири, с которым Римо встречался еще во Вьетнаме. Тогда Римо по приказу Макклири в одиночку выполнил чрезвычайно сложное и важное задание – задание, для выполнения которого, по идее, требовался целый батальон. Он атаковал деревню и сумел заполучить важные секретные документы, прежде чем вьетконговцы успели их сжечь.

Позднее Макклири – ныне покойный – начал работать на Харолда Смита. А когда организации КЮРЕ потребовался человек, способный в одиночку решать задачи целой армии, Макклири припомнил крутого бойца морской пехоты по имени Римо Уильямс.

Да, как сквозь сон, подумал Римо. Вот оно, связующее звено. В некотором смысле вся его сегодняшняя жизнь началась во Вьетнаме. И теперь он вернулся.

В автобусе было жарко. Гид нес какую-то дребедень насчет интернационального долга вьетнамского народа, и в тон ему за окнами автобуса стрекотали насекомые. И в этом стрекотании было куда больше смысла. Римо задремал.

Спустя несколько часов мотор загудел в иной тональности, а автобус, грохоча пуще прежнего, съехал с дороги. Римо проснулся и часто-часто заморгал. Его самого удивило, каким разбитым он себя чувствовал. Может быть, дело в жаре. Но потом он вспомнил – и воспоминание пришло не сразу, – что он теперь Мастер Синанджу. А это значит, что он может нагишом пересечь хоть Сахару, хоть Антарктиду и не почувствовать при этом никакого дискомфорта.

– Добро пожаловать в Народный воспитательно-трудовой и образовательный лагерь номер сорок семь! – возгласил мистер Хом. – Сейчас мы покажем вам, как много добра мы сделали для бывших слуг марионеточного режима Южного Вьетнама, попавших под тлетворное влияние империалистического Запада.

Римо скорчил гримасу. Хома он рассматривал как коммунистического пропагандиста низового звена, но решил не связываться с ним и не привлекать к себе внимания, какими бы оскорбительными ни были его слова. Римо не хотелось, чтобы его отсутствие, когда он удерет, было сразу замечено.

Лагерь представлял собой прямоугольный участок земли, обнесенный забором из металлической сетки, на котором разместились несколько длинных некрашеных бараков. На мачте развевался вьетнамский флаг – желтая звезда на красном поле.

– Прошу вас, следуйте за мной, – командирским тоном приказал мистер Хом. По-английски он изъяснялся со слащавым птичьим акцентом.

Римо старался держаться в хвосте группы. Автобус стоял возле ворот, охранявшихся двумя солдатами в касках.

Туристов провели на территорию лагеря. Не было ни сторожевых башен, ни колючей проволоки. Ясно, что это заведение охраняется не слишком строго. Интересно, а в лагерь для военнопленных будет так же легко проникнуть? – спросил себя Римо. Вероятно, нет. Здесь, куда их сейчас привезли, все специально устроено так, чтобы произвести благоприятное впечатление на иностранцев.

Мистер Хом вел за собой группу, не умолкая ни на минуту. В руках у него был микрофон, подсоединенный к громкоговорителю, висящему на плече. Он, похоже, не полагался на то, что его будут слушать, если уровень децибел станет ниже предельно допустимого.

– Когда наша славная Народно-освободительная армия освободила город Хошимин, – вещал Хом, – мы обнаружили, что западное влияние сильно развратило многих наших соотечественников. Они слишком долго находились под гнетом империализма и стали ленивыми и расслабленными. Поддались на удочку американской пропаганды. Они не хотели работать. Но мы были так добры к ним, что привезли сюда и научили, как надо работать.

Глядя на круглое гладкое лицо мистера Хома, Римо подумал, что все это, наверное, произошло еще тогда, когда сам Хом был в пеленках. Но говорил он таким тоном, как будто это именно ему принадлежит заслуга в осуществлении политики родной партии и правительства.

Мистер Хом подвел туристов к одному из бараков, и все поднялись по грубым деревянным ступеням крыльца. В бараке находилось множество вьетнамцев. Все они сидели за длинными столами. Одни плели корзины, другие мастерили резиновые шлепанцы из кусков старых автомобильных покрышек. Когда туристы вошли в барак, работающие вьетнамцы подняли на них глаза – печальные и опустошенные.

– Многие из них раньше были преступниками и проститутками, – пояснил мистер Хом, немного убавив громкость своего микрофона, чтобы не заглушать собственные слова. – Каждый день они встают рано утром, посещают политзанятия, а потом занимаются посильным общественно полезным трудом. Очень скоро все они станут полноправными членами общества.

Сравнив умные лица пленников с тупыми рожами солдат и еще более тупой физиономией мистера Хома, Римо не удержался от замечания:

– Сайгон был захвачен в семьдесят пятом году, то есть более десяти лет назад. Почему этих людей до сих пор держат здесь?

Мистер Хом резко развернулся и впился своими цепкими глазами в лица туристов.

– Кто это сказал? Вы – американец?

– Да, – невозмутимо отозвался Римо. – Я американец.

– Ваш вопрос абсолютно неуместен! Но я все же на него отвечу, чтобы все знали. Эти люди упорствуют в своих заблуждениях. Они пока еще не готовы войти в социалистическое общество на правах его достойных членов. А здесь они приносят пользу – и государству, и самим себе.

– Они больше похожи на политзаключенных или на военнопленных.

– Их освободили. Менее прогрессивный и просвещенный режим их, наверное, казнил бы.

– Ага, – заметил Римо, вкладывая в свои слова особый смысл. – А ваш режим такой прогрессивный и просвещенный, что не держит военнопленных. Никаких военнопленных.

– Да, именно так.

Мистер Хом решил, что ему удалось убедить Римо. Он вернулся к туристам, чувствуя удовлетворение оттого, что ему удалось поставить на место этого темноглазого американца. Он повторил свое объяснение по-немецки. Потом по-русски. Русские согласно закивали головами.

Римо обогнул группу туристов и подошел к одному из столов. Ближе всех к нему сидела и плела корзину женщина средних лет с начавшими седеть волосами, затянутыми в узел на затылке.

– Вы говорите по-английски? – шепотом поинтересовался Римо.

Женщина легонько кивнула, не поднимая глаз.

– Чем вы занимались до войны?

– Я была учительницей, – ответила женщина тихо, не громче выдоха, но Римо расслышал.

– А вы кто? – обратился Римо к мужчине в роговых очках.

– Инженер.

– Хотите что-нибудь сказать миру? Я передам.

– Да. Скажите американцам: пусть возвращаются, – проговорил мужчина. Женщина согласно кивнула. Закивали и другие.

Один из охранников заметил, что Римо ведет беседу с заключенными, подскочил к ним и ударил женщину по лицу. Римо ударил его в ответ. Солдат полетел в одну сторону, его автомат – в другую. Каска ударилась о стену. Раздался звук, подобный удару гонга.

– Что там такое?! – взвизгнул мистер Хом.