Текст книги "Призраки войны"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Ждать долго не пришлось. Раздался страшный треск – это развалилась на части бамбуковая хижина. Видеть этого Римо не мог, но по звуку точно определил, что происходит. Трещал бамбук. Крыша из пальмовых листьев потрескивала, как при пожаре.

Раздались крики ужаса. По-вьетнамски кричали люди, но все перекрывал жуткий рев какого-то огромного животного.

Дик Янгблад подскочил к Римо.

– Что там? Что происходит?

– Не знаю, – отозвался Римо, перемещаясь от одного отверстия к другому и пытаясь хоть что-нибудь разобрать.

И вдруг сквозь отверстия, прямо рядом с лицом Римо, внутрь контейнера проникли острые, как кинжалы, ногти. Римо попятился.

– Снова Дядя Хо! – воскликнул он.

Ногти двинулись вниз. Визг разрезаемой стали заставил Римо и Янгблада заткнуть уши. Янгблад даже забился в дальний угол контейнера.

– Я не верю своим глазам! – заорал он.

Часть стены контейнера была разорвана на полосы. Чьи-то руки быстро развели рваную сталь в стороны, освободив отверстие, в которое мог пролезть человек.

Сквозь отверстие в контейнер заглянуло морщинистое и желтое, как пергамент, лицо.

– Ну, чего вы ждете? – спросил Чиун. – Выходите.

Римо не стал долго раздумывать.

– Ну, ты идешь? – обернулся он к Янгбладу.

– Я знаю, что мне все это снится.

– Потом проснешься.

– А можешь умереть прямо сейчас, – жестко добавил Чиун. – Ну, выходите!

Янгблад вылез из контейнера, ворча себе под нос:

– Читал я где-то когда-то, что если во сне увидишь, что умираешь, то будешь мертвым и когда проснешься. Так что, похоже, терять мне нечего.

– За мной! – скомандовал Римо.

Лагерь был объят паникой. Но, как ни странно, стрельбы не было.

– Как ты это сделал, Хо? – спросил Римо.

– Меня зовут Чиун. Я Мастер Синанджу.

– А я король Сиама, – представился Янгблад.

– Так мне будет легче сделать то, что я должен сделать, – зловещим тоном произнес Чиун.

Все трое нырнули в заросли. Римо бросился на землю и начал сквозь ветки смотреть, что происходит в лагере.

– Что ты хочешь сказать, ты, косоглазый старик? – спросил Янгблад, не понявший смысла последней реплики Чиуна.

– Ничего, – невозмутимо ответил Чиун и обернулся к Римо: – Чего ты ждешь? Нам надо уходить отсюда.

– Там осталась Лан.

– И мои люди, – добавил Янгблад. – Я их не брошу.

– Согласен, – сказал Римо.

– Не согласен, – возразил Чиун. – Я спас вас. А поэтому вы должны мне подчиняться.

– Не помню, чтобы я когда-то на это соглашался. А ты, Дик?

– Не-а. Этот косоглазый старик просто сумасшедший. Видишь вон тот барак? Как думаешь, мы до него доберемся?

– Почему бы и нет? Шум доносится с противоположного конца лагеря. Такое впечатление, что танк взбесился.

– Нет, танки ревут не так. Это, похоже, какой-то зверь.

– Именно зверь, – подтвердил Чиун.

– Что еще за зверь? – удивился Римо.

В этот момент вспыхнул луч прожектора. И при свете его Римо и Дик увидели огромное серое чудовище. Толстая серая змея обхватила вьетнамского солдата и ударила его о стену. Потом огромная серая масса навалилась на хижину. Хижина рассыпалась, как карточный домик.

– Ядрена мать! – изумленно воскликнул Янгблад. – Да это же слон, мать его в душу!

– Это не просто слон, – с довольным видом заявил Чиун. – Это элефант.

– Что еще за элефант? – спросил ошарашенный Янгблад.

– Это элефант неожиданности, о котором вы, американцы, так любите толковать.

– Ну, я же тебе говорил, – сказал Римо.

– Ничего не хочу слышать. Постоите, нам надо раздобыть хоть какое-нибудь оружие. Что скажешь, Римо?

– Я с тобой.

– Ну да, – язвительно заметил Чиун. – Если вы высунетесь наружу, то можете считать себя цыплятами на вертеле. Сидите здесь и ждите. Я найду ваших друзей.

– Кто тебя назначил командиром? – обернулся к нему Римо.

Ответа не последовало. Римо толкнул Янгблада локтем.

– Что такое? – не понял великан.

– Обернись.

Янгблад обернулся. Старик-азиат исчез без следа. Янгблад застонал.

– Хватит с меня этих ваших призраков и невидимок. Я этого терпеть не могу.

– Эй, смотри! – вдруг воскликнул Римо.

– Не выйдет. Никуда я больше смотреть не собираюсь. Я сплю и вижу сон.

Но все же Дик Янгблад посмотрел туда, куда указывал Римо. Старик-азиат шел по территории лагеря, направляясь к баракам. Вот он остановился и поднес руки к губам. Раздался странный звук.

Слон протрубил в ответ и бросился вон из лагеря. Размахивая хоботом из стороны в сторону, он направился прямиком в заросли, круша все на своем пути. Трудно было поверить, что слоны могут передвигаться с такой скоростью.

За слоном с палками в руках бежало несколько вьетнамских солдат.

– А почему они его просто не пристрелят? – удивился Римо.

– Ты шутишь, приятель? Мы же в Камбодже. Для здешних жителей слон – это все равно что лошадь. Это вьючное животное – грузовик и тягач в одном лице. А если он вдруг начнет жрать слишком много, то его всегда можно и пристрелить, чтобы потом целой деревне было чем питаться в течение месяца.

– Они его не скоро поймают, – заметил Римо. – Пошли.

– Я с тобой. “Семпер Фи” – умри, но сделай.

Римо и Дик выбежали из зарослей и начали продвигаться в сторону бараков. Шум в лагере понемногу стихал.

– Я пойду первым, – сказал Янгблад, заглядывая за угол одного из строений.

– Если увидишь девушку-вьетнамку с зелеными глазами, не убивай ее. Это друг, – предупредил Римо и хлопнул Янгблада по спине.

Янгблад, спотыкаясь, побежал вперед. Впервые за все это время Римо удалось рассмотреть его при свете. Янгблад обрюзг. Он был крупным человеком, но за долгие годы заключения весь как-то обмяк и сильно постарел. Римо взглянул на гладкую кожу своих рук и задал себе вопрос: как могут эти руки принадлежать ему, ровеснику Янгблада?

Впрочем, размышлять на эту тему времени не было. Римо решил, что пора последовать за другом.

Прямо у него за спиной раздался щелчок предохранителя, и Римо почувствовал, как у него по позвоночнику словно бы проползла холодная змея.

– Руки вверх! – раздался голос капитана Дая. Высокий, резкий, нервный.

Хотя капитан Дай выкрикнул свой приказ по-вьетнамски, Римо его хорошо понял. Он поднял руки и медленно обернулся.

– Похоже, опять мы с тобой остались один на один, – заметил Римо. Что бы ни случилось, Дику Янгбладу надо дать время исполнить то, что он задумал.

Капитан Дай знал, как заставить людей говорить.

С женщинами дело обстояло просто. Девчонку-полукровку отвели в его кабинет. Руки у нее были связаны за спиной, под вывернутые локти просунут бамбуковый шест, и она висела на нем так, что руки едва не выскакивали из плечевых суставов. Одного этого обычно бывало достаточно для того, чтобы заставить говорить даже самых сильных мужчин.

Но для этой девчонки Лан потребовались дополнительные пытки.

Капитан Дай воспользовался сигаретой. Сначала он приложил ее к мягким ладоням упрямой девчонки. Потом – к ступням ее ног. Он стоял сзади, наслаждаясь не самой пыткой, а тем страхом, который девчонка испытывала перед каждым новым прикосновением горящей сигареты. Она не могла видеть, в какой именно момент капитан Дай прикоснется к ней. И это давало капитану неоспоримое психологическое преимущество.

Девчонка плакала и кричала. Она искусала губы до крови. Но ни о чем не стала умолять капитана Дая. Как этот ненавистный Фонг. В какой-то момент она стала ругаться, и капитан Дай ударил ее по лицу. Она плюнула ему в рожу, и он опять ее ударил. Совсем, как было с Фонгом. Что ж, ей придется заплатить ту же цену, которую заплатил Фонг.

На то, чтобы сломить ее, не потребовалось много времени. И сделать это оказалось очень просто. Капитан Дай просто поднес зажигалку к ее длинным волосам. Лан завизжала. Капитан Дай окатил ей голову водой. От головы пошел пар. Лицо начало распухать.

– Нет, – прошептала Лан. – Не надо больше. Пожалуйста.

– Я плохо говорю по-английски, – по-вьетнамски сообщил ей капитан Дай. – Но у меня простой вопрос. Этот американец что-то сказал о том, что он меня уже убил. Что он имел в виду?

– Он сказал мне, что убил вас во время войны, – сквозь рыдания ответила Лан.

– Вот как, – произнес капитан Дай. Глаза его пылали холодным пламенем.

– Я больше ничего не знаю, – сказала Лан. Распухшие губы с трудом повиновались ей.

Капитан Дай пристально посмотрел на нее.

– Ты мне напоминаешь Фонга, – с жестокой ухмылкой заметил он.

– Я не знаю никакого Фонга.

– Ну, это дело поправимое, – заявил капитан Дай и приставил пистолет к виску девушки. – Скоро ты с ним встретишься.

Капитан Дай выстрелил.

Лан завалилась набок и повисла на бамбуковом шесте, который был просунут ей под локти. Очень медленно мертвая Лан склонилась вперед, пока голова ее не коснулась лужи воды на полу. Вода окрасилась в красный цвет.

Капитан Дай вышел из хижины, в которой он производил допрос. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Судьба сама послала в его руки того единственного американца, увидеть которого он даже и не смел надеяться. Того самого, убившего его отца, на которого капитан Дай был похож как две капли воды. И был несказанно горд этим.

Капитан Дай направился к стальному контейнеру. Шум и суета, поднявшиеся в лагере, его нисколько не занимали. Он лишь смутно различал трубные звуки, издаваемые каким-то слоном. Что значит слон в такую ночь! Для капитана Дая имел значение только американец, убийца его отца.

Капитан Дай откинул засов и распахнул дверь. Челюсть у него отвисла, и сигарета упала на землю.

В контейнере было пусто. Лунный свет лился сквозь зияющую дыру.

В отчаянии капитан Дай помчался обратно в лагерь. Он очень надеялся, что никто не убьет американца до того, как он сам до него доберется. Он молил всех своих богов и предков, чтобы они не отказали в этом высшем из всех возможных наслаждений.

Когда капитан Дай увидел сержанта-негра, выбегающего из-за одного из зданий, он незаметно отошел в сторону. На изрытом оспинами лице светилась жестокая радость.

Американец тут. И вот он уже стоит с поднятыми руками.

Капитан Дай без колебаний выстрелил бы ему и в спину. Ведь таким образом он уже убил бесчисленное множество американцев – из засады, во время войны. Но он желал, чтобы этот американец знал, за что он должен умереть.

– Ты убил моего отца, – по-вьетнамски сказал капитан Дай.

– Я стою с поднятыми руками, – ответил американец. – Хорошо?

Нет, этот американец ничего не понимает. А так важно, чтобы понял!

– Мой отец. Армия Северного Вьетнама, – сказал капитан Дай.

Американец в ответ только пожал плечами.

– Ты убил его. За этот я убил много американцев. А теперь убью тебя. Понял?

Американец смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Ах, если бы только капитан Дай знал, как будет по-английски “убивать”!

Мастер Синанджу освободил заключенных очень простым способом. Он нашел барак, в котором они были заперты. Узнать этот барак не составляло труда. Он стоял чуть поодаль от остальных, а перед дверью прохаживались два вооруженных солдата.

Чиун обошел барак сзади и ногтями выдрал небольшой прямоугольный кусок стены возле самой земли. Проникнув внутрь, он пригласил американских военнопленных и детей американских солдат следовать за ним.

– Меня послало американское правительство, – шепотом сообщил он. – Идите тихо. Нас ждет подводная лодка.

Заключенные смотрели на него, ничего не понимая. Лица их выражали смешанные эмоции: подозрительность, недоверие, страх. Никто не сдвинулся с места.

Чиуну пришлось слегка пришпорить их, для чего он использовал свои длинные ногти.

Боль заставила заключенных выбраться наружу, им показалось, что барак вдруг оказался наполненным осами.

Чиун отвел их в безопасное место в зарослях и знаком показал, чтобы сидели тихо. Оставалось еще найти девушку. Да, с ней дело будет посложнее.

Потом Чиун увидел чернокожего великана, Янгблада, который перебегал от одного здания к другому, совсем как неуклюжий медведь. Чиун закатил глаза. Ох уж эти американцы! Вечно ведут себя, как дети, и никогда не сидят там, где им было ведено.

Он помчался вслед за Янгбладом и увидел Римо. Римо стоял возле одного из строений, подняв руки. Офицер-вьетнамец держал его на прицеле и нес какой-то вздор. Судя по озадаченному выражению лица Римо, он ничего не понимал.

– Римо! – закричал Чиун.

Римо обернулся. На лице его был написан страх.

– Эй, Дядя Хо! Помоги мне!

Чиун не знал, что ему делать. До Римо и до вьетнамца очень далеко. При первой же попытке тронуться с места вьетнамец начнет стрелять. А как будет жалко потерять Римо из-за какого-то глупого маленького камешка!

– Если ты причинишь зло моему сыну, – по-вьетнамски крикнул Чиун, – то ужасная смерть падет на твою голову.

– Я не боюсь смерти, старик.

– Я – Синанджу. И этот белый человек – тоже Синанджу. Подумай хорошенько над этим фактом, – угрожающе произнес Чиун.

– Эй, Хо, кончай трепаться! Не знаю, что ты там несешь, но его это только еще больше злит.

– Этот американец убил моего отца, – поведал вьетнамец Чиуну, и палец, лежащий на курке, напрягся.

– По-моему, он сейчас выстрелит! – заорал Римо.

– Вспомни все, чему я тебя учил, Римо! – крикнул в ответ Чиун.

– Что?

– Твой мозг называет это пулями, но на самом деле это только камешки.

– Нашел время читать лекции по геологии! Меня сейчас пристрелят!

– Ты боишься маленького камешка только потому, что твое сознание заставляет тебя делать это, – продолжал Чиун, потихоньку продвигаясь вперед. – Ты не станешь бояться человека, который бросит в тебя большой камень.

– Я боюсь пуль, – отозвался Римо, не сводя глаз с дула пистолета.

– Так, – произнес Чиун. – Правильно. Смотри на дуло. Не своди с него своих глаз. Расслабься. Не двигайся сам, пока не увидишь движение пули.

– Двигаться? Да я от страха пошевелиться не могу.

– Старик! – крикнул вьетнамец. – Скажи этому американцу, что он убил моего отца, капитана Дай Ма Ки. И тогда я пощажу его.

– Римо! – позвал Чиун. – Этот идиот говорит, что ты убил его отца.

– Скажи ему, что я знаю, – отозвался Римо, все так же пристально глядя на дуло пистолета.

– Он говорит, что знает, – перевел Чиун.

Капитан Дай выстрелил.

– Помни! – крикнул Чиун и бросился вперед.

Но Римо его не услышал. Темное отверстие дула наполнилось огнем и дымом, а за какую-то долю секунды перед этим показалось серое пятно. Пуля. Римо показалось, что в голове у него разорвалась бомба. Тело полностью вышло из-под контроля. Оно самостоятельно пришло в движение, причем с такой скоростью, что весь мир словно замер.

Пуля летела прямо в грудь Римо. Но как медленно! Римо дернулся в сторону. Пуля пролетела мимо в нескольких миллиметрах от груди. При этом раздался резкий щелчок, словно пастух взмахнул кнутом. У Римо заложило уши.

Он выбил пистолет из рук капитана Дая, пока тот не успел выстрелить во второй раз. Ударил вьетнамца ногой в пах, и когда тот опустился на колени, ногой выбил ему передние зубы.

Чиун подошел к Римо.

– Неуклюже. Плохая техника.

Римо резко обернулся.

– Ты что, смеешься? Я увернулся от пули, выпущенной в упор, и одним ударом сделал из этой рожи отбивную!

– А почему ты его не убил?

– Не могу.

Чиун едва не упал в обморок. Он прислонился к стене здания и положил руку на сердце.

– Не можешь?! – воскликнул он. – Мой сын – ассасин, неспособный убивать! Как такое может быть?

– Убийство военнопленных противоречит Женевской конвенции.

– Противоречит чему?.. – Чиун недоумевающе заморгал.

Тут из темноты возник Дик Янгблад. В его больших руках был АК-47.

– А, так вы его взяли? Ты, наверное, не простил бы мне, если бы я прикончил его за тебя.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Римо.

– Я искал твою девушку, Римо. И я нашел ее.

Лицо Римо окаменело. Он стоял, не в силах произнести ни слова.

– Она была в комнате для допросов. Похоже, он сначала пытал ее, а потом пристрелил. Извини, старина.

Римо беззвучно произнес одно слово: “Лан”. И больше ничего. Как манекен, он снова обернулся к капитану Даю. Тот пытался встать на ноги и смотрел на Римо с дикой ненавистью. Казалось, лицо его пылает, разбрасывая, вокруг фонтаны искр.

Римо наклонился, взял капитана Дая за ворот и без особых усилий оторвал его от земли. Капитан Дай висел в воздухе, болтая ногами. Римо сжал пальцы в кулак. На какое-то мгновение кулак замер перед лицом капитана Дая, словно в нем была сосредоточена вся энергия Римо.

Когда Римо нанес удар, сначала раздался такой звук, какой бывает при удачном приеме мяча в бейсболе. Потом исчезла голова капитана Дая. Из воротника военной формы торчала лишь шея, а из шеи бил алый фонтан.

Римо бросил труп на землю. Головы нигде не было видно. Потом откуда-то из кустов донесся шелест, словно кокосовый орех сорвался с дерева и полетел к земле сквозь густую листву. Потом раздался глухой стук и наступила тишина.

Дик Янгблад скрылся за углом. Судя по донесшимся звукам, его вырвало.

Чиун внимательно изучил кисть руки Римо. На ней не было ни малейшего следа. Даже ни капельки крови.

– Лучше, – изрек свой вердикт Чиун. – Я думал, ты так и не сможешь его убить.

– Я кое-что вспомнил.

– Что же?

– Северный Вьетнам так никогда и не присоединился к Женевской конвенции.

– И все?

– А что еще я должен был вспомнить?

– Потом мы это выясним, – прервал разговор Чиун. – Пошли. Нам надо отсюда уходить.

Чиун провел Римо и Янгблада туда, где прятались американские военнопленные и дети американских солдат. Янгблад сразу же пресек всяческие расспросы и заставил всех замолчать.

– Слушайте меня внимательно! Этот старик выведет нас отсюда. И не вздумайте к нему задираться. Понятно?

– Пешком нам не дойти, – заявил Чиун. – Нам нужен транспорт.

– Я возьму танк, – предложил Римо и, не сказав больше ни слова, исчез.

Спустя несколько мгновений показался танк. Голова Римо торчала из люка водителя.

Увидев танк, Дик Янгблад разразился бранью:

– Уильямс, ты идиот! – заорал он. – Это же старый “Т-54”. У него пушка не настоящая.

– Но кто-то увел другой танк, – объяснил Римо.

– Ладно, все лучше, чем ничего, – ворча, согласился Янгблад. – Будем надеяться, что нам не придется драться.

Кому не хватило места внутри танка, уселись прямо на броню. Чиун занял место командира, высунувшись из башенного люка.

Взмахнув рукой в направлении на юг, он скомандовал:

– Вперед! – И скрестил руки на груди, как Император.

Римо недобро взглянул на старика.

– Послушай, Чиун, а кто передал тебе командование?

– Я просто указываю путь к тому месту, где нас ждет подводная лодка, – начал было оправдываться Чиун. Потом вдруг воскликнул: – Чиун! Ты назвал меня Чиун!

– Ну да, – недоуменно отозвался Римо. – Тебя ведь так зовут, правда?

Чиун в удивлении воззрился на затылок Римо.

По пути им повстречался слон. Он вытаптывал ровную площадку в джунглях. Поверхность земли была зеленовато-красноватого цвета – как ковер, залитый клюквенным соком. Разница заключалась только в том, что по краям ковров обычно не торчат ни руки, ни ноги, ни головы. А у вытоптанной слоном площадки они были – уже не дергающиеся и сплетенные в единый узор.

Чиун что-то шепнул, и слон последовал за танком.

– Не волнуйтесь, – успокоил Чиун тех из беглецов, которые в страхе решили перебраться вперед. – Он на нашей стороне. Я ему сказал, что отведу в тихое и безопасное место, если он нам поможет.

– Ты умеешь разговаривать со слонами? – удивился Римо.

– По большей части я слушаю. А с этим элефантом мы очень подружились. Я нашел его в лесу, он тащил за собой пушку. Крестьяне-партизаны били его. Мне нужно было какое-то транспортное средство – ты ведь отказался меня подвезти. А заставлять элефантов возить на себе пушки – это значит только зря мучить хорошее животное. Вот мне и пришлось его освободить.

– А как его зовут?

– Я зову его Рэмбо.

– Ты, наверное, хочешь сказать, Думбо?

Чиун внимательно посмотрел на Римо.

– А ты уверен, что твоя память к тебе не вернулась?

– С какой бы стати? – невинно ответил Римо.

Глава 21

Министр обороны Социалистической Республики Вьетнам положил трубку телефона и подошел к столу, на котором была расстелена пластиковая карта Юго-Восточной Азии.

С мрачным видом он передвинул черную фишку на карте ближе к побережью. Там, где недавно прошла эта фишка, находилась целая цепочка других – красных.

– Они явно движутся к какой-то определенной цели, – сказал министр своему заместителю – единственному, кто находился сейчас рядом с ним в штабе в Ханое. – Это какая-то деревня или морской порт. Если бы они просто хотели спастись бегством, то постарались бы углубиться на территорию Камбоджи, а не вернулись бы во Вьетнам.

– Это, очевидно, деревня или порт на берегу Сиамского залива, – сказал заместитель, генерал Транг. – Я прикажу выставить ограждение вдоль всего побережья.

Министр покачал седой головой.

– Нет, дадим им добраться до берега. Вполне возможно, что там их ожидают американские военные суда.

– Может, остановим их раньше, чем они доберутся до берега, и выбьем из них правду вместе с зубами?

– Посмотрите на эти красные фишки, – горько заметил министр обороны. – Это новейшее советское вооружение. Современные танки, вертолеты и самоходные гаубицы. А эта черная фишка – старый танк “Т-54” с пушкой, которая и стрелять-то не может. Но почему же тогда мы каждый час передвигаем черную фишку вперед, а каждая красная фишка, которую мы ставим у них на пути, замирает на месте?

Генерал растерянно заморгал. Он не знал, надо ли ему отвечать, или это просто риторический вопрос. Но все же решил ответить:

– Потому что их уничтожили, товарищ министр обороны.

– Потому что их уничтожили, – повторил министр обороны. – Именно так. Что бы мы ни послали на перехват, все разваливается либо падает с неба на землю. Как это может быть?

– Не знаю.

– Один танк, один американский турист. Несколько изможденных американских военнопленных и неизвестное число полукровок, вооруженных только стрелковым оружием и к тому же не имеющих достаточно боеприпасов. И тем не менее им удается одерживать верх.

Генерал Транг откашлялся.

– Мне говорили, – невпопад заметил он, – что у них еще есть слон.

Министр обороны удивленно вскинул бровь. Потом покачал головой.

– Мне это напоминает войну, – сказал он, помолчав.

– Какую войну? – задал резонный вопрос генерал Транг.

– Нашу войну с американцами.

– Но мы победили в той войне.

– Вот это-то меня и беспокоит. В той войне мы были маленьким шипом, вонзившимся в бок огромной военной махины. Мы не рассчитывали на победу. Но именно потому, что мы знали: нам суждено потерпеть поражение, мы продолжали драться, ибо у нас не было другого выхода. Победа или смерть!

– Я не вполне понимаю, товарищ министр.

– Мы победили американцев благодаря одному существенному моменту. Нам победа нужна была больше, чем им. Но эти, – министр ткнул в черную фишку, – они воюют не ради победы или славы. Они дерутся ради спасения своих жизней.

– Но на этот раз именно мы – огромная военная махина, – заметил генерал Транг.

– Да. Именно так. Вот это-то меня и беспокоит. Вызовите вертолет, чтобы меня отвезли к месту событий. Я лично возглавлю операцию, – заявил министр обороны. И добавил: – Если еще не поздно.

– Но... Но ведь это всего лишь бой местного значения.

– Такими же боями местного значения были и Ватерлоо, и Дьенбьенфу, и Кхесан, – возразил министр обороны, с выражением отвращения на лице приподнял трубку зазвонившего телефона и опустил обратно на рычаг. Он понимал, что хороших новостей ждать не приходится. – И наступление под Тетом было лишь серией боев местного значения, которые все происходили одновременно. Ни один из боев не был решающим. Правду говоря, в большинстве из них мы потерпели поражение. Но это изменило всю стратегическую ситуацию, и после этого американцы были обречены на провал. Надеюсь только на одно – как бы нам на этот раз не изменить стратегическую ситуацию в ненужную для нас сторону после этого боя местного значения.

Министр обороны вдруг почувствовал себя совсем старым.

Римо направил танк через джунгли. Гусеницы танка подминали под себя слоновую траву.

– Соберите как можно больше веток и листьев и укройте танк, – приказал он.

– Вы слышали, что вам приказано! – рявкнул Дик Янгблад, вылезая из башенного люка. – Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. Мы пока еще не дома.

Все бывшие заключенные, кроме больного Коллетты, взялись за дело.

– Я смотрю, тебе удалось сохранить дисциплину, – заметил Римо, наблюдая за тем, как американцы и дети американских солдат ломают ветки, наваливают их в кучи и оттаскивают к танку.

Янгблад ухмыльнулся во весь рот.

– Знаешь, как это получилось? Когда умер последний офицер, моральное состояние у всех было ужасное. И тогда я решил не давать им спуску. Если я слышал, как кто-то из наших говорит по-вьетнамски, я бил его до тех пор, пока он не забывал последнее вьетнамское слово. Некоторое время мне пришлось обходиться с ребятами довольно круто. Я тянул их в одну сторону, а косоглазые – в другую.

– Ну и что же из этого вышло?

– Все решили, что связываться со мной хуже, чем с косоглазыми. И тогда косоглазые начали вымещать все свое зло на мне, а не на ребятах. Но ничего, я справился. Они морили меня голодом, но сам видишь – ничего у них не вышло. Они засовывали меня в этот вонючий контейнер, а когда наконец выпускали, то я мило улыбался, глядя в их гнусные рожи, и благодарил за то, что меня подвезли.

– Ну, старина Янгблад, ты нисколько не изменился! – восхищенно заметил Римо.

– Да, старина – это уж точно. Я так долго был оторван от родины, что теперь, когда свобода близка, даже и не знаю, остались ли у меня силы встретиться с домом.

– Слушай. У нас все получится. Чиун позаботится об этом.

– А ты совсем по-новому относишься к старому Дяде Хо теперь, когда мы выбрались оттуда.

– Он нас скоро догонит, – отозвался Римо, оглядываясь по сторонам. – Кстати, можно попросить тебя об одном одолжении. Не называй меня больше Римо.

– Почему это? Тебя ведь так зовут, верно? Или ты даже это забыл?

– Я не могу тебе этого объяснить. И особенно не называй меня по имени перед ребятами. Только ты и Чиун знаете, кто я такой. И пусть так и будет дальше.

– Черт побери, да какая разница?

– Такая, как между жизнью и смертью. Просто поверь мне.

– Ты начальник. Слушай, а тебе это не напоминает тот случай, когда ты украл у желтожопых их танк и проехал на нем аж до... Как называлась эта сраная деревенька?

– Фукху.

– Ага. Так она и называлась. Как сейчас помню: ты едешь на этом танке, а наших так и подмывает тебя разнести в клочья. Они-то думали, там вьетнамец. Это одно из тех воспоминаний, которые меня поддерживали все эти годы. Странно, за что только не цепляется наша память, когда оказываешься в жопе.

– А я лучше помню Кхесан.

– Да. Кхесан. После него-то все и переменилось, правда? И после Тета. Ты помнишь Тет?

– Да, – ответил Римо, с беспокойством глядя на дорогу. – Я помню Тет.

Танк наконец укрыли. Люди расселись на траве. Римо выставил часовых. Для этого он выбрал двоих полукровок – они выглядели посвежее, чем американцы.

– Мать твою! – выругался Янгблад, садясь и откидываясь на траву. – Тет. Слушай, а ты помнишь того засранца? Майора, который командовал нами под Кхесаном? Как там его звали?

– Бауэр, что ли?

– Точно. Именно так. Дики Бауэр. Его все ненавидели. Самый гнусный сукин сын из всех, с кем мне приходилось встречаться. Очень часто, когда я валялся в одиночестве в этом сраном контейнере, я думал, что же с ним сталось. Иногда я даже придумывал для него какие-нибудь пакости – просто так, чтобы провести время.

– Он умер, – сам не зная почему, ответил Римо, – там, в большом мире.

– В большом мире... Черт побери, в последний раз я видел мир, когда мне было двадцать лет. А теперь мне за сорок. Да, Вьетнам сожрал большой ломоть моей жизни. Интересно, а сумею я там приспособиться?

И тут Янгблад сел и с сомнением посмотрел на Римо.

– Слушай, а откуда ты знаешь, что Бауэр умер. Мне казалось, ты ничего, кроме Вьетнама, не помнишь. Римо долго ничего не отвечал. Наконец сказал:

– А вон и Чиун. Помни, что я тебе сказал насчет моего имени.

Но Дик Янгблад не ответил. Глаза у него были закрыты, а широкое лицо размякло. Он спал.

Римо отправился навстречу Мастеру Синанджу. Чиун ехал на слоне. Он похлопал слона по боку тонкой бамбуковой веточкой, и слон остановился и опустился на колени. Чиун сошел на землю.

– Вам не надо было ждать меня, – заметил Чиун. – Мы с Рэмбо вас догнали бы.

– Нам нужен отдых, – ответил Римо.

– Нам нужно добраться до американской подводной лодки, – возразил Чиун. – Если вьетнамцы ее обнаружат, она уйдет без нас. И где мы тогда окажемся?

– Во Вьетнаме, – невозмутимо ответил Римо. – Там, где многие из нас бывали и раньше. И провели тут много, много времени. Что бы ни случилось – все лучше, чем сейчас. Даже если мы погибнем.

– Ты, похоже, чувствуешь себя получше, чем некоторое время назад, – заметил Чиун.

Римо отвернулся.

– А почему бы и нет? Мы уже почти добрались до берега.

– Да нет, я имею в виду, ты уже получше относишься ко мне.

– Ты вытащил нас. Мне не в чем тебя больше подозревать.

– Но твое лицо не полностью свободно от беспокойства.

– Тебе не кажется, что пора избавиться от слона? Он замедляет наше продвижение вперед.

– Я обещал ему, что найду для него новый уютный дом, когда все будет кончено.

– Он не влезет в подводную лодку.

– Ну, это мы еще посмотрим, – заметил Чиун.

– Делай как знаешь, па... – Римо резко отвернулся и пошел прочь.

Чиун понесся за ним вслед.

– Что ты сказал?

– Я сказал, делай как знаешь, паршивый косоглазый! – сердито крикнул Римо. – Я не хочу подвергать своих людей опасности только из-за того, что тебе во всем обязательно надо настоять на своем. Понял?

Чиун остановился как вкопанный.

– Да, – негромко произнес он. – Я понял. Я все прекрасно понял.

Несколько часов спустя показался военный вертолет. Он летел выше, чем предыдущие, которые погибли под дождем свинца из множества АК-47. Танки по дороге уже давно перестали попадаться. Разумеется, автоматный огонь не причинил бы им никакого вреда, но навстречу танкам выходил Мастер Синанджу. Гусеницы танков разрывались на части, пушки складывались пополам, а люки захлопывались так, что их было невозможно открыть. Каждую такую развалину беглецы объезжали с горделивым чувством победителей.

– Похоже, он не собирается здесь задерживаться, – заметил Янгблад, глядя на вертолет.

Римо внимательно смотрел, как вертолет скрылся за вершинами близлежащих холмов.

– Он не мог не заметить слона, – ответил он. – Нам лучше тронуться в путь.

И снова маленький отряд двинулся вперед по дороге на юг. Дорога была совершенно пустынна. Даже крестьяне в конусообразных соломенных шляпах – и те куда-то подевались.

Дик Янгблад заглянул к Римо в кабину водителя.

– Они знают, что мы движемся по дороге, – прошептал он. – Нет никакого сомнения.